***
Напольные часы громко тикали в синей гостиной, оглушающей своей тишиной. Лучи утреннего солнца всё сильнее пробивались через тонкие стёкла окон, заливая помещение ярким светом. Лорд Поттер тяжело вздохнул, откинувшись на спинку кресла. Вернув закладку на положенное место, он отложил книгу в сторону. «Тёмные искусства», безусловно, занимательное чтиво, но стоило заняться свежими отчëтами из Гринготтса. Было бы хорошо закончить с ними к завтраку, а после провести время с семьёй. Тишину коридора прерывали тихие разговоры людей на портретах и такие же тихие приветствия, адресованные Лорду Поттеру. Юфимии всё же удалось призвать их к тишине в раннее время. — Доброе утро, — раздался басистый голос, стоило двери кабинета закрыться за спиной Флимонта. Мужчина сразу нашёл глазами портрет отца, который недавно был перенесëн из Зала Предков в его рабочий кабинет. — Здравствуй, — кивнул в ответ Лорд и прошёл к столу. На поверхности стола уже одиноко лежали внушительный конверт с отчëтами и футляр с очками. Мужчина растëр руками лицо и приступил к делу, перед этим нацепив на нос очки. — Ты плохо спал, Флимонт? — поинтересовался мужчина на портрете. Его темно-карие глаза выглядели действительно обеспокоенными. При жизни он очень не часто видел сына в таком состоянии, так хорошо он скрывал подобные эмоции. В Зале Предков тот тоже не давал себе слабины, всем своим видом показывая, что Род Поттеров в надёжных руках. И только наедине с собой позволял лицу потерять бесстрастное выражение, выявляя на поверхность усталость. Кажется, с появлением Наследников Генри стал наблюдать нынешнего Лорда Поттера в таком состоянии куда чаще. — С чего ты так решил? — Флимонт оторвался от созерцания бумаг. — Ты выглядишь уставшим. Флимонт поймал своё отражение на гладкой поверхности стола — ничего сверхъестественного к общей бледности и отстранённости не добавилось. Зачёсанные назад волосы, изрядно тронутые сединой, и полусонные глаза. Массивная оправа с позолотой придаёт дороговизны любому, кто пожелает быть заключённым в её иллюзорно вместительные рамки. Какое тщеславное заблуждение. Он на пальцах одной руки пересчитает тех, кто представлял собой что-то существеннее, чем ноль. Неважно. — Смею предположить, что дело в мальчиках, — осторожно проговорил Генри, когда молчание стало затягиваться, внимательно наблюдая смену эмоций на лице родного сына. Флимонт не ответил, опустив глаза с портрета отца обратно на отчёты. Тот и так знает, что прав. В их жизни начался период, когда у полугодовалых детей начинают резаться зубки. И если Гарри представлял из себя поразительно тихого ребёнка, то Джеймс был крайне не скуп на эмоции и всем своим поведением выражал полный спектр ощущений. Детская комната находилась через стену от родительской, а потому Юфимия, в последнее время страдавшая бессонницей, могла слышать плач младшего сына. Бывали случаи, когда домовики были не в силах успокоить малыша. Просто лежать и слушать женщина не могла, её сердце разрывалось на куски. Флимонт, чувствовавший терзания супруги, накладывал полог тишины и утешал рвущуюся к сыновьям Юфимию, пока та не засыпала. Мужчина с силой зажмурил слипающиеся глаза и вновь открыл их. Не время думать о чём-то другом, кроме работы. Не время. Результаты этого месяца приятно радовали. Деньги текли в сейф рекой, благодаря активным продажам снадобья «Простоблеск» и сделанным им инвестициям. За следующий месяц цифра должна ещё больше приумножиться, ведь приближается пора официальных вечеров, на которых аристократы представят своих восьмилетних отпрысков другим благородным семьям, а при удачном случае сразу договорятся о браке, чтобы никто не перехватил крупную рыбку. Кудрявые непослушные волосы — довольно распространённое явление как среди мужчин, так и среди женщин. А какая дама не захочет выглядеть шикарно в глазах общественности, оправдывая девичью фамилию и своё положение в сегодняшнем дне? Спустя два с половиной часа Флимонт, наконец, закончил. Под внимательный взгляд Генри он свернул пергамент с дальнейшими указаниями для поверенного Рода Поттер и взмахом палочки открыл клетку с совой, которая тут же подлетела к своему хозяину. Акрукс эффектно распушил перья и подошёл ближе к Флимонту. Мужчина прикрепил свëрток к лапе и открыл окно. — Лети в банк Гринготтс. Полосатая сова громко ухнула и вылетела в раскрытое окно. Лорд Поттер наблюдал за ней, пока та не скрылась за деревьями.***
Ещë на лестнице он услышал голос Юфимии, доносившийся из красной гостиной. А за чуть приоткрытой дверью его ждала интересная картина: на диване сидели Гарри и Джеймс, первый с горящими глазами рассматривал картинки в книге, а второй с широкой улыбкой старался всячески мешать своему брату. Юфимия посмеивалась, сидя рядом с близнецами, и попутно разговаривала с мальчиками. — Ух, разбойник, — беззлобно усмехнулся Флимонт, обратив на себя внимание присутствующих. Джеймс радостно замахал ручками при виде отца, просясь на руки, в чём мужчина никак не мог ему отказать. Подхватив малыша, Лорд Поттер сел на диван. Гарри оказался между отцом и матерью, не отрываясь от книги, листая страницу за страницей, пропуская текст и останавливаясь на ярких картинках с волшебными животными. — Это уже четвёртая книга, — улыбнулась Юфимия, погладив старшего сына по голове. — Никогда бы не подумала, что книги могут так сильно увлечь полугодовалого ребёнка… Она хотела ещё что-то сказать, как Гарри поднял голову, посмотрев сначала на неё, затем на Флимонта, и тыкнул пальчиком в книгу с требовательным: «М?». Мужчина посмотрел, куда указывал малыш, и увидел картинку с единорогом. Волшебное животное, выглядящее как конь чистейшей белой масти (даже снег по сравнению с ним показался бы сероватым) с жемчужной гривой, золотыми копытами и длинным прямым витым рогом на голове, встало на дыбы. Грива его изящно развивалась на ветру. Удивительно красивый зверь. Конечно, можно было начать рассказ с излюбленного многими родителями «Это такая волшебная лошадка…». Но, видя в зелёных глазах, ставших за эти несколько месяцев ещё более яркими, недюжинное любопытство и требовательность, мужчина пошёл по другому пути. — Это единорог, — начал Флимонт. Гарри тут же посмотрел на него, ожидая продолжения. Мужчина улыбнулся поведению сына, и продолжил, поудобнее посадив Джеймса на свои колени так, чтобы тот мог увидеть красивую картинку: — Примерно до двух лет жеребята серебряного цвета, а рога вырастают годам к четырём. Взрослыми они становятся в семь лет и уж только тогда приобретают абсолютно белый окрас. Обычно единорог избегает контакта с людьми. Он, скорее, позволит подойти к себе волшебнице, чем волшебнику. А бегает он так резво, что поймать его почти невозможно. Единорог обладает огромной волшебной положительной силой. Очень ценятся волосы единорога: из них выходят и великолепные сердцевины для волшебных палочек, и отменные повязки для ран. Кровь единорога, может вернуть человека к жизни, даже если он находится на волосок от смерти. Рог единорога входит в состав некоторых зелий и обладает невероятной целебной силой. К сожалению, во многих случаях кровь и рог единорога добывают посмертно. Однако, убийство единорога, такого прекрасного и беззащитного, карается проклятием на всю жизнь. Впрочем, единороги вполне могут за себя постоять, об этом утверждают мастера волшебных палочек. Гарри слушал внимательно, иногда поглядывая на картинку и вновь возвращая поразительно осмысленный взгляд на отца. В процессе рассказа и Джеймс придвинулся поближе, заглядывая в книгу и слушая. Юфимия с восхищением смотрела на своих сыновей, на губах её цвела улыбка. Удивительные дети.***
За окном протяжно завывал ветер, иногда можно было услышать и треск веток, гоняемых туда-сюда. Пару раз шёл небольшой дождь, который, впрочем, быстро заканчивался, но ветер в такие моменты усиливался. Погода испортилась внезапно и стремительно, без каких-либо предупреждений в течение всего дня. Луна отбрасывала на пол причудливые тени, которые как будто бы двигались. Тяжело вздохнув, Юфимия аккуратно отвернулась от окон, оказавшись лицом к лицу со спящим супругом. Губы растянулись в слабой, немного усталой улыбке — днём его сложно застать таким расслабленным и беззащитным. Всегда собран, сдержан, чуть напряжëн, нередко задумчив. Седой волос спадал на лоб, что женщина исправила осторожным движением руки. Сколько прошло лет, а Флимонт оставался всё так же красив, приобретая всё больше харизмы. Юфимия до сих пор помнила сюжет тех романов, которые так любила в молодости. И помнила, как мечтала однажды почувствовать хотя бы толику того, что чувствовали главные герои. Все мечты разбились в один миг, когда ей на одном из семейных ужинах представили будущего супруга. Ей было сложно принять такой поворот судьбы. После первого знакомства они долгое время не виделись — Флимонт был вынужден уехать с отцом по вопросам вассалитета. Позже Юфимия была проинформирована, что это было необходимо для создания Домена. Дело было неотложным и в обязательном порядке требовало присутствия Флимонта. Не то, чтобы она по нему могла соскучиться… Тогда до Юфимии дошло: Флимонт готовился стать Лордом Магии, а новый Поттер-менор должен стать их общим домом. По крайней мере, она надеялась, что он станет для неё домом. Но, так или иначе, она оказалась абсолютно права. После приезда Флимонт принял новый титул, их родители в скором времени устроили свадьбу, и молодожёны перебрались в Поттер-менор. Первое время было очень неловко и страшно оставаться наедине с незнакомым человеком, потому она часто сбегала в сады, библиотеку или в родительский дом. Им долго не удавалось поговорить по душам, но одним поздним вечером она застала Флимонта в кабинете с — явно не первой — бутылкой огневиски. Пусть в тот момент Юфимия его совершенно не знала, но видеть обычно собранного, внимательного, серьёзного Флимонта в таком разбитом состоянии было невыносимо. Она часто слышала, как могут вести себя пьяные люди, поэтому держалась на расстоянии, но он и не думал как-то лезть к ней, сам держал дистанцию. В тот вечер они, наконец, смогли поговорить. В чём Юфимия была полностью уверена — алкоголь в самом деле развязывает человеку язык. Она внимательно слушала его, не перебивая, лишь в паузы задавала какие-то вопросы и вновь внимательно слушала. Он поведал ей о недавней смерти отца, о своём довольно трудном детстве, о матери, которую никогда не видел, но знал, что та ушла от его отца спустя два года после его рождения. Рассказал пару забавных случаев из непродолжительной стажировки в Аврорате. Также она узнала, что Флимонт специализировался на зельеварении и алхимии, потому как тот поведал о некоторых ситуациях во время сборов ингредиентов. Пусть половину названий Юфимия слышала впервые, но слушать чётко поставленный мужской голос оказалось действительно приятно. По неизвестной причине чувствуя себя обязанной этому человеку за его открытость, Юфимия немного рассказала о своём детстве и о паре книг, что прочла недавно. Они проговорили половину ночи. Как она видела со временем, Флимонт вовсе не был плохим, холодным и замкнутым человеком. Она узнавала новые стороны его характера и поведения. Стороны, которые никак не позволяли оставаться равнодушной по отношению к этому человеку. А после полтора года жизни с этим человеком она чувствовала то, о чём ночами читала в романах. Но кое о чём в книгах всё же лгали… Из соседней комнаты послышался детский плач. «Джеймс», — легко угадала женщина. Но сегодня она не могла бездействовать. Осторожно убрав руку супруга со своей талии, Юфимия ещё более осторожно встала с постели. Обернувшись, чтобы убедиться, что Флимонт не проснулся, она направилась к двери. В детской спальне активно сновали из стороны в сторону домовики. В центре комнаты, у детской колыбели, Шинки увлечëнно укачивала плачущего Джеймса, приговаривая слова утешения, второй домовик неумело танцевал с яркими побрякушками перед мальчиком, а третий следил за старшим Наследником. Гарри, к слову, сидел в просторной колыбели, покачиваясь туда-сюда, и с беспокойством наблюдал за домовушкой, которая держала на руках его брата. — Хозяйка здесь. Мы разбудили Хозяйку, — зашептались домовики, приостановив бурную деятельность. Шинки аккуратно положила младшего в кроватку и отскочила к остальным. Юфимия тем временем рассматривала растерянным взглядом выстроившихся в один ряд домовиков. Наконец, очнувшись, она подошла к близнецам под незатихающий гомон низкорослых существ. Гарри смотрел на раскрасневшееся лицо брата, лишь на пару мгновений он поднял глаза на мать. А после, будто решив для себя что-то, протянул маленькую-маленькую ладошку к голове Джеймса и погладил. Младший открыл глаза и уставился на него своими карими глазами, громко всхлипывая время от времени. Гарри широко улыбнулся ему, демонстрируя белоснежные зубки, Джеймс улыбнулся ему в ответ, тихо хихикнув, что было очень похоже на всхлип. Сердце Юфимии разрывала радость и нежность при виде такого взаимодействия близнецов. Гарри настолько участливо смотрел на младшего, что у женщины появлялись сомнения: а не разговаривают ли они ментально? Разумеется, Вирго им говорил, что мальчики не магические близнецы, а потому такой уровень духовного единения им недоступен. Но это было настолько удивительно, настолько прекрасно… С нежной улыбкой Юфимия помогла старшему сыну лечь. Гарри, как только оказался на одном уровне с братом, неумело подполз к нему, чтобы взять его ладошку в руку. Джеймс сжал его ладонь в ответ. Очаровательное личико возвращало прежний цвет. — Возвращайтесь к своей работе, — женщина обернулась на домовиков, замерших в одном положении. Те быстро что-то пролепетали и исчезли с тихими хлопками. Комната погрузилась в тишину, лишь вновь начавшийся дождь стучал по стëклам широких окон, завешанных плотными портьерами светло-зелëного цвета. Дикий ветер почти стих. Кажется, и дождь скоро должен прекратиться. Мальчики что-то заговорщически залюлюкали, держась за руки. Джеймс и Гарри почти одновременно хихикнули и посмотрели своими живыми глазами на маму. Неожиданно даже для себя Юфимию настигло далëкое воспоминание. Величественный пятнистый жеребец, которого дядя, шутя что-то о мëтлах и лошадях, заводил в стойло. Фумио* был еë первым другом среди лошадей. С него началась её любовь к этим замечательным животным. Пусть у Фумио не было крыльев или рога, это совершенно неважно, поскольку существа умнее и сообразительнее Юфимия ещё не встречала. Он был так похож на ребёнка своей беззаботностью, шаловливостью, любопытством и непоседливостью. Тëтя часто пела ей одну колыбельную. Нежную-нежную песенку о красивых лошадях. Удивительно, но даже после стольких лет она помнила её. Гарри выглядел уставшим, но держался ради брата, до сих пор прикосновениями отвлекая его от неприятных ощущений, отражение которых иногда проскальзывало на лице Джеймса. Едва заметно кивнув самой себе, Юфимия тихо запела:Hush-a-bye, don't you cry, Go to sleepy my little baby.
Мальчики, услышав тихий и ласковый голос мамы, замерли и затихли, прислушиваясь к красивому мотиву.When you wake, you shall have All the pretty little horses, All the pretty little horses.
Юфимия также не могла забыть историю этой немного мрачной колыбельной, которую ей однажды поведала тётя.Blacks and bays, dapples and greys, All the pretty little horses.
Голос слегка дрогнул на последней ноте.Way down yonder in the meadow Lies a poor little lamby. Bees and butterflies flitting round his eyes, Poor little thing is crying, «Mammy.»
Следы первоисточника этой колыбельной теряются в Америке периода рабовладения. Полагают, что песня исполняется от лица рабыни афроамериканского происхождения, вынужденной оставить своих детей, ради ухода за детьми своих хозяев.Go to sleep, don't you cry, Rest your head upon a clover. Rest your head upon a clover.
Ещë тогда, в присутствии ныне покойных дяди и тëти, она поклялась, что никогда не оставит своих детей.In your dreams you shall ride While your mammy's watchin' over.
Что бы не случилось, она этого не сделает. Она будет рядом, чтобы поддержать, защитить, вдохновить, когда они будут опускать руки, чтобы эти яркие живые глаза не погасли. Они с Флимонтом покажут им этот мир таким, какой он есть. Со всем прекрасным, светлым, ярким. Со всей несправедливостью, мрачностью, болью. Но они не позволят им сломаться под грузом тех проблем и ситуаций, которые свалятся на них.Blacks and bays, dapples and greys, All the pretty little horses, All the pretty little horses…*
Голос затих. Мальчики тихо сопели в колыбели, прерывая ночную тишину. Погода, наконец, улучшилась.