Неизданное

Пронизывающий осенний ветер назойливо лез под куртку, пробирая до костей и заставляя тело дрожать. Ныш оглушительно чихнул и сердито отложил удочку. Сегодня клевало плохо — впрочем, как и всегда. Ныш дёрнул вверх самодельное удилище и проверил крючок. Приманка была на месте, и она была неплоха — придётся по вкусу многим. Но рыба в этих местах ленива и привередлива, поэтому нужно запастись терпением… Мелкий дождик, который до этого невесомой пылью оседал на лице, стал накрапывать сильнее. Ныш забрался в палатку, стоявшую подле него, и достал добротный меховой плащ, а заодно — пузатую бутылку бренди. Укутавшись и сделав пару глотков, он почувствовал себя лучше. Он не услышал крадущихся шагов за спиной, а потому вздрогнул, когда в поле зрения появилась поджарая тёмная фигура с острой мордой и стоячими ушами. — Привет, Ныш. — Здравствуй, сенсей. Ныш снова уставился на покачивающийся в воде поплавок. В корзине у его ног уже спало несколько рыбин, но все они были мелкими, их было недостаточно. — Готовишься к зиме? — Зверь тяжело опустился на поникшую траву. — Она будет долгой, я уже чувствую. Ныш потянул носом воздух. Пахло сыростью и гниением. Осень наступила слишком быстро, и природа не успела к ней привыкнуть. Многое умерло, не успев заснуть. — Я вижу, Сила ещё при тебе, — заметил Зверь. — Как ты ею распорядился? — Думаю, что не очень хорошо… — Ныш напряжённо следил за поплавком, который вдруг резко дёрнулся вниз. — Я не умею ждать, а потому мне недостаёт ни мудрости, ни терпения, чтобы правильно применить то, что имею… — он вскочил и ухватился за удочку, вытаскивая добычу. На крючке билась упитанная серебристая рыба, крупнее всех предыдущих. Ныш бережно опустил её в корзину и вытащил из кармана новую наживку. — Но я вижу, у тебя неплохо получается, — Зверь принюхался к рыбе и одобрительно постучал хвостом. — Этого мало. Хватит, чтобы пережить зиму, но для того, чтобы пройти Путь, нужно кое-что другое. — Сам говорил — одной Силы недостаточно. Нужны ещё мудрость и терпение. — А ещё нужна удача, — Ныш размахнулся и закинул крючок с наживкой далеко от берега. — Я ведь выжил в Лесу тогда. Мне было больно, очень больно, и очень страшно. Я сделал себе копьё из осиновой ветки и развел костёр, который поддерживал три дня и три ночи. Все обитатели Леса собрались вокруг, они шептались между собой, и из их шёпота я узнал, что мне нужно идти к Чёрному Озеру, потому что там я узнаю ответ. — Что было дальше? — Я пробрался сквозь чащу. Сила вела меня, хотя идти вовсе не хотелось. Ровно в полночь я заглянул в зеркальную гладь. Две истины открылись мне. Первая — что я родился в Лесу, а ты в него просто пришёл — хоть и очень давно, когда деревья были ещё молодыми. И вторая — что у меня впереди Путь. А у тебя впереди только смерть. И это разбило мне сердце. — Твое сердце крепче, чем тебе кажется, — Зверь медленно поднялся. — Какие-то отрезки Пути мы проходим в одиночестве, и сейчас у тебя наступает такой отрезок. У меня был свой Путь — по-своему хороший, пожалуй, самый лучший для меня. Теперь он близится к завершению. — Это несправедливо! — Ныш сердито смахнул непрошеные слёзы. — Ты ещё так молод. Ты многого не знаешь. Будут ещё у тебя времена покоя и времена войны… — Я не умею видеть красоту в войнах, как ты. — Красота вовсе не в них, а в тишине, которая наступает после. — Зверь кивнул и тяжёлой поступью направился прочь.