Бесконечность

— Ты даже не загорел! — Сугуру вытягивает руку вперёд и закатывает рукав рубашки почти до локтя, приставляя предплечье к предплечью Сатору. У Гето кожа, как кофе с молоком, а сейчас ещё темнее — с половинкой молока. Годжо же был срезанными бутонами жасмина, которые хотели засушить. — Так я и не старался. Мне это нафиг не надо! — Сатору гордо вскидывает голову, и Сугуру чуть не смеётся. — Аристократическая бледность, знаешь ли... Гето быстро поправляет рукав и застёгивает пуговицу. Иногда Годжо бывает слишком резким в словах или интонациях, но Сугуру понимает, что это никак не меняет его отношения, так что всегда пропускает такое мимо ушей. — А, кстати, ты же не хотел ехать. Так почему?.. Сатору пожимает плечами и говорит простое «так получилось». Сугуру хмыкает и отводит взгляд от лица Годжо. Сейчас они сидят на скамейке с наружной стороны перехода из одного крыла в другое, и за ними только низкая перегородка, уходящая в правую сторону. Гето поворачивается так, что видит проход в восточное крыло, по которому идёт знакомое лицо, с которым они никогда не общались и вообще не знали друг о друге ничего. Впервые он заметил её в конце июня, когда Сатору выбирал в школьной библиотеке какую-то книжку по математике. И пока тот листал уже седьмой справочник, Сугуру маялся от скуки, расхаживая туда-сюда позади Сатору. А когда ему и это надоело, то прильнул к Годжо со спины, перекидывая руки ему через плечи и повисая на нём. — Ну когда мы уже пойдём отсюда? — Сугуру закрывает справочник своими руками и чувствует, как Сатору закатывает глаза. — Отвали, я тебя не заставлял со мной идти, — Сатору пихает его локтем, но у него не получается скинуть тушу, которая весит гораздо больше Годжо. Сугуру смеётся и говорит: «Давай быстре-е-е», — а потом перекладывает ладони на плечи Сатору и медленно качает его, как кораблик на волнах. Он смотрит по сторонам и сталкивается с синими глазами. Девушка с ободком держит учебник по химии и смотрит на них двоих, но больше на Сатору, как ему кажется. Гето вопросительно выгибает бровь, и она тут же возвращает взгляд к полкам с книгами. — Сатору... — шепчет Сугуру чуть ли не ему в ухо. Годжо нервно прикрывает глаза. — Ты знаешь её? Справа стоит, посмотри. Только осторожно. Годжо сразу же поворачивает голову и смотрит на пустой коридор. — Всё! — он хватает самый первый просмотренный им справочник по фундаментальной математике и идёт на выход. Сугуру едва успевает за его темпом. — Как же ты меня сегодня достал! — Так она реально там была, — Гето разводит руки и оборачивается несколько раз во все стороны. Никого. — Ну Сатору... И вообще, зачем ты так резко повернулся! Синие глаза щурятся, смотря на Сугуру, пытающегося что-то доказать Сатору, расписывающемуся в карточке на приобретение книги на месяц. Годжо поднимает руку, показывая жестом, чтобы тот помолчал хоть немного. Гето приходится смириться с тем, что он ничего не докажет. Потом — через неделю, когда Сатору убирал класс, а Сугуру сидел на парте и ждал его, болтая ногами. Годжо оставалось домыть доску, и он был свободен, так что старался сделать всё как можно быстрее. — Эй, работничек, ты там сверху пропустил, — Гето поднимает руку и тычет пальцем в полустёртые цифры и буквы. — Сам ты работничек, — Годжо привстаёт на носочки и стирает пропущенное. — Лучше бы мои вещи собрал, а не умничал. Сугуру издаёт странный звук удивления из-за такой наглости. — Конечно-конечно, Годжо-сама, — Гето кланяется. — Разрешите Вашему достопочтенному слуге после сего сделать вам массаж рук и ног, ведь они целый день трудились, зарабатывая на хлеб наш насущный. — Да фу, Сугуру! Я сейчас кину в тебя мокрой тряпкой, — Годжо показывает, как целится. — Я что, противнее вонючего склизкого куска ткани? — обиженно спрашивает Сугуру. Сатору смотрит на него с таким же выражением лица, как смайлик с палкой вместо рта. А голубые глаза под светом потолочных ламп кажутся ещё больше и светлее, будто сейчас воспламенят всё вокруг. И Гето, несмотря на эту, конечно же, шуточную перепалку, идёт и собирает ручки и карандаши в пенал, а тетрадки аккуратно засовывает в папку. Годжо при виде этого молча показывает большой палец, чтобы не провоцировать новую тупость. И когда Сугуру хочет сказать, что закончил работу, то замечает, как в окно класса смотрит та же девушка, что была в библиотеке. Как долго она стояла там? Она видела, чем они занимались? Сугуру думает, что с ним что-то не так, и он попал в какое-то хоррор аниме. — Сатору, Сатору, — зовёт он. Синеглазая улыбается и шагает вперёд по коридору. — Что там опять? Если это очередная... — Нет, это... — Сугуру успевает понять, что снова выставит себя глупо, — Забей. Ты закончил? Пару раз он видел её в толпе у школы, в коридорах на переменах, у автоматов с напитками, у стоянки велосипедов, на спортивной площадке, но он никогда не был ей интересен. Даже в его сторону она не смотрела. А вот когда он был с Годжо... Сейчас уже сентябрь. На каникулах Гето её, естественно, не видел. А тут у него по спине пробежал холодок, потому что шла она чётко в их сторону. И Сугуру почему-то начал выдумывать, что Сатору её не увидит. Он мотнул головой, выкидывая бредовые мысли. Девушка останавливается у самого края скамейки, пальцы её рук сложены в замок, и она склоняет голову, чтобы начать говорить. Сатору перестаёт рассказывать, что он делал на острове, и как его чуть не убило упавшим кокосом, и как за ним чуть не погнались обезьянки. Он следит за взглядом Сугуру и оборачивается. Первым делом замечает большие синие глаза, которые раньше нигде не видел, но которые так часто на него смотрели. Он сразу же встаёт, выпрямляя спину и оказываясь на голову выше. Сугуру с интересом наблюдает. — Годжо-кун, меня зовут Аманай Рико. Возможно, мы где-то пересекались, — Сатору качает головой. — Я заметила твои небесные глаза сразу, как ты перевёлся, — Сугуру удивлённо вскидывает брови и переводит взгляд на руки девушки, в чьих пальцах зажат небольшой конвертик, который он сразу и не разглядел, — а мне всегда говорили, что мои — два океана. Может, ты сходишь со мной посмотреть, что обитает в его глубинах? Шестерёнки в мозгах Гето крутятся с бешеной скоростью. До чего же сложная формулировка, чтобы позвать человека куда? Сугуру думает ещё чуть-чуть, чтобы наконец-то сопоставить глаза с океаном и конвертиком, в котором (по его предположению) лежат билеты в океанариум. Потом он думает, понял ли Годжо вообще хоть что-то. Может, он выключился на половине. Но нет. Сатору даже здесь превосходит представления Сугуру. — Ты меня так на свидание зовёшь? — Годжо чуть склоняет голову набок. — Не, мне такое не интересно. Сатору пожимает плечами, и челюсть Сугуру чуть не ударяется о скамейку. Он бы никогда не позволил себе настолько резко ответить девушке. Слова, жесты, да он даже не сказал банальное «извини». Гето понимал, что «прости» это слишком много для Годжо. Глаза Рико раскрываются ещё шире, хотя куда уж сильнее, думает Сугуру. — Сатору, ты что такое говоришь?! — не выдерживает он. Годжо непонимающе поворачивается к Гето. Он не смотрит в ответ, его взгляд прикован к девушке, чьи глаза наполняются слезами, а пальцы сжимают конвертик с рыбками. Она быстро вытирает их рукавом блузки. — Простите, я... — Рико мотает головой и её губы кривятся. Она разворачивается и быстрым шагом, каким могут ходить только девушки, уходит. Сугуру тут же встаёт на коленки на скамейку и переваливается через проём в стене. — Аманай, подожди! Сатору... Ты! — Гето спрыгивает на землю и вскидывает руки с расставленным пальцами на уровне своего лица, дёргая ими из стороны в сторону. — Что я? — Сатору думает, что это уже шестой раз. А, может, восьмой... Каждый раз с ним хотели познакомиться, потому что белоснежная кожа, потому что хлопковые волосы, потому что голубые глазища, потому что фамилия благозвучная, потому что всё вместе. И Годжо никогда не был в таком заинтересован. И откровенно говорил всё то же, что было у него в голове. Он не хотел быть забавной игрушкой или брелком на ключах. Таких, как он, не будут любить за внутренности, до них просто нет интереса добираться. С самого детства Годжо в это верил, а обратное ему никто и не пытался доказать. — Тупой ты, вот что, — Сугуру жмурится так, будто у него приступ сильной головной боли. Годжо ничего не понимает. Он не чувствует себя виноватым из-за этой девочки. Думает ещё раз. Нет, точно не чувствует. Но вот такая реакция со стороны Сугуру ему не нравится. Он не понимает почему, но ощущение знакомое. Да... Дедушка. Всего несколько раз в жизни тот отчитал его, и все из них Годжо прислушался, сделал выводы и стал лучше (если это то, что следует после нравоучений). Хотя он терпеть не мог всякие советы и наставления. А тут Сатору почувствовал ровно то же самое: в конечном итоге Сугуру добьётся своего.

***

— Сатору, ты совсем тупой?! — лицо Сёко застывает в странной эмоции, которую до этого Годжо ещё не видел. — Так, у неё ещё один, — Сугуру ставит сумку на край скамейки и кивает Сатору. Годжо крутится по сторонам и садится. Сугуру что-то печатает на своём телефоне, потом поднимает голову вверх, смотрит на облачное небо и поджимает губы, что-то думая. Потом снова переводит взгляд на небольшой экранчик телефона. Отправляет сообщение и сдвигает экран, закрывая клавиатуру; телефон выключается. За корпусом сразу же появляется голова Сатору, который всё это время смотрел на него, дожидаясь, когда на него обратят внимание. — Я кушать хочу, — по-детски говорит Годжо. Гето с усилием вздыхает. Сатору прикрывает глаза и хочет откусить бургер, на половину покрытый бумажной упаковкой. Но его рот остаётся открытым, и он просто пялится на Сёко и Сугуру, которые стоят над ним и закрывают солнечный свет. Руки Гето скрещены на груди, и он попеременно смотрит на друзей. Сугуру сразу же позвонил ей, чтобы узнать, сколько ещё уроков осталось, потому что у Иери должно быть больше опыта работы с такими вещами. Но эта её эмоция уравняла их. — Так а что не так? — Сатору эмоционально машет рукой, в которой зажат бургер. — Мне Сугуру ничего не объяснил, а ты говоришь то же самое! Как будто я так пойму. Сугуру и Сёко переглядываются, и Сатору начинает закипать. Снова это ощущение, что на него пришли посмотреть, как на дешёвое развлечение. Годжо хмурится и опускает взгляд. Сугуру садится перед Сатору на корточки и держится за край скамейки, чтобы случайно не упасть назад. — Сатору, тебе не кажется, что ты был груб, например? — с осторожностью в голосе спрашивает Гето. Годжо убирает еду обратно в красно-белый пакет и переводит взгляд на Сугуру. У него на лице отчётливо отпечатывается огромный мыслительный процесс, и кажется, что если бы его лоб был стеклянным, то можно было бы разглядеть, как крошечный Годжо бегал бы там в панике, пытаясь обобщить все выводы в один. Потом всё вроде бы прекращается, он просто задумчиво моргает и дёргает губами, пытаясь начать говорить, но не зная, с какого слова надо. В итоге Сатору просто отрицательно мотает головой. — Не кажется. Не-а. — Окей, — кивает Сугуру. — Попробуй мысленно встать на её место... Представь себя в такой ситуации. Как бы ты... — Не хочу, — резко отвечает Годжо. — Почему я должен думать, «а вот если там со мной что-то будет»? Ну, не будет. Всё. Гето теряется. Если бы его пальцы не сжимали край скамейки, он бы уже сидел на брусчатке. Да, Сёко рассказывала ему какие-то вещи о Сатору, его характере и том, как он не похож на обыкновенного человека. Но всё же Сугуру верил, что на практике с этим легче. Как-то он забыл, что в жизни всё всегда шиворот-навыворот. — Что ты подразумеваешь под «рос в пузыре»? — Сугуру затягивается и смотрит на Сёко. — Знаешь, бывают дети, которые мало общались с кем-то своего возраста по жизни, и по ним прям видно, как они не умеют в такое. А Годжо... Он, если захочет, сможет кого угодно заболтать, просто ему это вообще не надо. У него кроме нас никого нет. И я не знаю, с кем он общался, пока мы не познакомились... Ни с кем? Ну, с людьми, которые у него дома работают если только. — Это плохо? — Сугуру видел, как комфортно Сатору ощущает себя в одиночестве. Он несколько завидовал ему, потому что быть один на один с самим собой это большой труд. Иногда Гето такого вынести совсем не мог. Сёко поворачивается в сторону и тушит сигарету с внутренней стороны мусорки. Потом встаёт и отряхивает юбку от крошечных кусочков пепла, которые на неё надуло. Она кивает Гето, чтобы тот шёл с ней. — Я видела, как он общается с другими людьми. Он бывает резким, слишком прямым и всё это граничит с грубостью, как мне кажется, — Сёко медленно прокручивает воспоминания в голове. — При этом он может быть вежливым или учтивым, но только если он знает, что это выгодно. Партнёры отца просят тебя принести им бутылку вина? Да, конечно. На курсах кто-то попросил ручку? Не, я вещами не делюсь. И так во всём. На моих глазах из-за него плакали две девушки... Сёко пожимает плечами, а Сугуру вскидывает брови. Что за монстра она пытается ему показать? — Нет, я не говорю, что он ужасный человек или что-то такое. Нет, это не так. Просто... — Просто его так воспитали? Сёко вздыхает, задумчиво закусывая губу. Она отрицательно мычит, показывая, что Сугуру неправ. — Я знаю его чуть больше двух лет, и за это время про родителей почти ничего не слышала. Он вообще не любит говорить про семью. Ты знаешь о нём только то, что он тебе хочет показать, но, конечно, думаешь, что знаешь всё. Подумай сам: отец всегда на работе, это не удивительно. И я сомневаюсь, что мама, имея такие доходы, как-то заинтересована в воспитании детей. Ребёнка. Ну и конечно слухи, что их брак всего лишь по расчёту. Да простит меня Сатору, что я всё это тебе рассказываю. Да, Гето тоже ощущает какое-то странное чувство, похожее на вину и неловкость, потому что Годжо для них сейчас просто объект для болтовни. Неправильно как-то. Но если Сатору не знает, то, в целом, можно и закрыть глаза. Этим Сугуру себя успокаивает. — Ну не может же быть, чтобы вот вообще никто о нём не заботился. Он же как-то дожил до таких лет. — Иногда сама удивлюсь, — по-доброму улыбается Сёко. — Дедушка. Годжо... Годжо Ацуко. Он умер за пару месяцев до моего знакомства с Сатору. И, как бы грубо это не звучало, ему единственному было дело до него. По крайней мере я так это вижу. Сатору очень редко говорит о нём, потому что видно, что это огромный кусок его сердца. Вот он-то, мне кажется, и есть источник всего-всего хорошего в Годжо. Может, ему не хватило времени. Да и отношения пожилого человека с подростком... Как часто ценят в детском возрасте всю любовь и заботу? — Сатору вполне мог. Есть в нём что-то такое. — Может быть, — кивает Иери. — Так вернёмся к началу. Тяжело вырасти прям супер чутким и понимающим, если у тебя а)одна из самых состоятельных семей в стране, б)искренне вовлечён в твою жизнь единственный родственник, причём не самый первый по крови, в)ты сам не ищешь какого-то опыта в общении. У него чёрно-белое мышление, он не принимает ничего нового, ничего, что не вписывается в его рамки «нормальности», он всегда говорит прямо малознакомым людям всё, что у него в голове, даже если это может задеть, и он где-то внутри своих мозгов это осознаёт. Сатору просто не думает, что слова значат хоть что-то. Он же сам верит только поступкам. Просто... Просто ему нужен кто-то, кто вложит в него всё, что осталось нетронутым. Сёко смотрит на Сугуру, вспоминая, как Сатору говорил о нём. Она никогда не смогла бы оказаться на его месте. Да, они хорошие друзья, и Годжо всегда был готов помочь ей всем, на что был способен. Только вот все эти два года Иери тащила его на поводке и напоминала уже изученные команды, но с ней он бы никогда не выучил новую. И её это ранило. — Сатору, Аманай Рико учится со мной в одном классе, и она спрашивала у меня, встречаемся ли мы. И я ответила: «Нет, ты что, у него вообще никого нет», — даже не подумав, а если бы я хоть чуть-чуть придала этому значение, то отговорила бы её, сказала бы, что есть, что мы с тобой встречаемся, просто я не уловила вопроса... Да что угодно, лишь бы она никогда к тебе не подходила, потому что тебе настолько плевать на обычных людей, что мне иногда кажется, что ты и меня когда-нибудь выкинешь из жизни. Скажешь: «Не, мне друзья не нужны». И всё! — Сёко, с чего ты это вообще взяла? — в голосе так и звучит, что его задели слова Иери. — Да с того, что ты со всеми так. Кто мне гарантирует, что ты не перепишешь меня в «просто знакомых»? Мне очень страшно, когда ты такой... Когда ты не думаешь, что кто-то кроме тебя существует. Сатору смотрит на подругу и просто моргает. Почему она так думает? Это же Сёко. Почему он должен куда-то её выкидывать? Иери же отворачивается и отходит на пару шагов в сторону, достаёт сигарету и закуривает, наплевав на правила и запреты. Только стоит она так, чтобы дым не летел в сторону Годжо. — Сатору, я понимаю, что тебе может быть тяжело менять свои взгляды или отношение к вещам. Но... ты не станешь хуже, если начнёшь поступать не так, как привык с детства. Не ты один живой и что-то чувствуешь. Согласен? — Сугуру легко улыбается, но Сатору не хочет соглашаться, это он чётко понимает. Но почему-то не может сказать, что Сугуру говорит глупости, и что он не хочет его слушать. Годжо кивает несколько раз подряд. — Если тебя о чём-то просят или куда-то зовут. Да даже просто говорят с тобой. Не нужно быть категоричным и сразу же ставить человека в позу противника. Ты сказал Рико, что тебе не интересно пойти с ней на свидание. Да, возможно, это правда. Но людям не всегда нужно слышать такое. Ты не знаешь, как твои слова отразятся на них потом. И сколько раз они будут прокручены в голове. Поэтому я тебя прошу, пожалуйста, постарайся выбирать их тщательнее и быть вежливее, хорошо? — Ладно... — недовольно выдыхает Сатору. — Но это всего лишь слова! Я всё ещё не считаю, что я сделал что-то ужасное. — Ты расстроил человека, даже двух, — строго говорит Гето. — Да, может быть, это и были «всего лишь слова». Но твоим поступком было сказать их. Так понятнее? Сатору вскидывает голову и широко раскрывает глаза. Сугуру усмехается, наблюдая, что слова точно дошли до адресанта. Сёко держит сигарету между пальцев и слушает разговор, пока та медленно тлеет. — Ты можешь думать, что какие-то люди бесполезны для тебя, что ты никогда не обратишься к ним за помощью... Я в это не верю. Помоги здесь, помоги там, а потом оно вернётся. Возможно, ты не придавал этому значения... Знаешь, говорят, когда даёшь, никогда не опустеет. Да и вообще- Сугуру встаёт на ноги и поправляет закатавшиеся брюки. Он смотрит на Сатору, который тут же прячет покрасневшие глаза. Гето быстро касается острого плеча. — Сатору, ты чего?.. Я что-то не то сказал? — интонация полностью пропитана беспокойством. — Нет, нет, ты... такой же, — Годжо качает головой и быстро вытирает глаза, щурясь, чтобы не заплакать. — Сёко! Мне жаль, если я делал тебе больно своими словами или поступками. Ты очень многое для меня значишь, и я никогда не откажусь от нашей дружбы! Иери поворачивается, и сигарета падает на землю. Сатору сразу же вскакивает на ноги и хватает подругу, заключая её в свои объятья. Через плечо Годжо Сёко смотрит на Сугуру, который непонимающе сжимает губы. Он и сам не осознаёт, что сделал. И даже не догадывается, что всего лишь одна фраза в самом конце заставила Сатору полностью принять всё сказанное ему. Просто, Годжо уже слышал её раньше. — И ты что, реально согласен со всем, что сказал Гето? — Сёко вопросительно поднимает брови. Сатору тяжело вздыхает и смотрит себе под ноги. — С логической точки зрения Сугуру прав, хотя мне это не нравится. Но теоремы обычно не опровергают, — хмыкает Годжо. — Только как мне перед ней извиниться-то? Ну, как человек. Сёко задумчиво смотрит на Сатору, который ждёт инструкцию. Гето подходит к ним и хлопает Годжо по спине. — Есть у меня идея, — рядом с ним загорается мыслительная лампочка.

***

Сатору переминается с ноги на ногу, пока Сугуру что-то в очередной раз печатает в телефоне. Он смотрит на наручные часы раз в несколько секунд, но минуты не меняются, а будто вообще идут в обратную сторону. Годжо переводит взгляд на открытый перекрёсток переходов, на который к тому же выходят окна классов с трёх сторон. — Ну что? — нервно спрашивает Сатору. — Пришла, — Сугуру не отрывает взгляд от экрана. Годжо с облегчением выдыхает и расслабляется хоть немного, наклоняясь вперёд. Аманай не появлялась в школе три дня, каждый из которых Сатору был во всеоружии, ни одно из которых так и не выстрелило. А теперь она наконец-то появилась. Хотя, от этого тоже была какая-то польза: Сугуру и Сёко помогали ему уже четвёртый день подряд, что заставляло его ощущать вину более ярко, потому что в её искупление втянуты и близкие. За это время он ещё наслушался философии от Гето, окончательно убедившись, что ему и правда стоит быть не таким резким. Теперь в любой момент, особенно, когда совсем не ждёшь, Сугуру мог «сгенерировать ситуацию», а Сатору должен был быстро ответить в вежливом ключе. Та ещё изнуряющая тренировка. — Итак, ситуация! — Гето задумывается на пару секунд. — Годжо-кун, ты не мог бы прислать мне домашнее задание, я сегодня пропустил урок. — Эм... — Годжо бы ответил: «В классе много людей, спроси у кого-то ещё». — Да, конечно, подожди пару минут. Нормально? — Супер! — Сугуру улыбается. — Так... А можешь одолжить мне свой учебник на перемену, я перепишу номера. Сатору ненавидел делиться вещами. Только его руки могут касаться всего, что принадлежало ему. Но ничего же не случится, если он одолжит кусок бумаги и картона? — А, без проблем, там закладка внутри, — Годжо поднимает взгляд из-под очков. — А ты хорошо учишься! — довольно произносит Гето. — Не хочешь сходить со мной в океанариум? — Очень смешно, — Сатору закатывает глаза, но... — Хочу! Когда ты свободен? — Эй, а я думал это практика вежливого отказа, — Сугуру не ожидал такого ответа, но решает не отставать. — Ты меня так на свидание зовёшь? — Тебе кажется! Сам справишься, — широко улыбается Сатору. — Она идёт, идёт, — Сугуру тормошит Сатору, вытягивая того из размышлений. — Ты всё запомнил? Годжо быстро хватает коробочку, обтянутую синим бархатом, из рук Гето, и прокручивает в голове пошаговую инструкцию, придуманную и отрепетированную их утроенным мозгом. — Запомнил, — уверенно говорит Сатору и идёт в сторону Рико, которую держит под руку Сёко. Ученики проходят мимо девушек, иногда посматривая в их сторону и что-то говоря друг другу. Даже через бетонные стены можно услышать много интересного. — Иери-чан, если он хочет ещё надо мной поиздеваться, то мне не интересно, — Аманай пытается выпутаться из девичьей хватки. Сёко, которая потратила целый вечер дома и ещё весь день в школе на уговоры, измученно пытается повторить всё сказанное раньше. — Малышка, я тебе обещаю, что всё будет нормально. Я знаю, что ты переживаешь из-за слухов, но все переключатся на новую тему, обещаю, — Иери смотрит на одноклассницу с лёгкой улыбкой. — Иначе мы порежем его на куски и сбросим с моста. Идёт? Рико кивает и смотрит, как люди расступаются перед Сатору. Он останавливается в пяти шагах от девушки и решительно выдыхает. Сёко тут же отпускает руку Аманай и пробегает мимо Годжо, кидая на него мимолётный взгляд. — Постарайся, — шепчет она. Сугуру внимательно смотрит на Сатору, на людей вокруг него и Рико, на учеников, высовывающихся из окон. Сёко тут же подходит к нему и говорит, что всё должно пройти нормально. Гето старается не нервничать. Сатору смышлёный, он не будет делать глупости. — Аманай-сан, я по-настоящему сожалею, что доставил неудобства своим поступком и обидел тебя грубыми словами, — Годжо старается говорить как можно громче. Сёко сказала ему, что все должны переключиться в обсуждениях на него, он это переживёт. — Твои глаза действительно самые красивые океаны, и в качестве благодарности за то, что ты обратила на меня свой взор, и извинения за своё поведение, я прошу принять эту вещь. Сатору достаёт коробочку из-за пазухи, раскрывает её и в поклоне выставляет руки вперёд. Звёздочки плещутся в глазах Рико. Она осторожно делает шаг-второй к Годжо и кончиками пальцев поднимает в воздух цепочку с подвеской сине-белого кита. Внизу мягкой подложки приклеена табличка с гравировкой чёрным по золотому «С искренним раскаянием от Годжо Сатору для Аманай Рико». — Как же он хорошо стелет, — Сугуру в восторге качает головой и смотрит на Сёко, всю трепещущую от ожидания дальнейших событий. — Потише, — тихо говорит Иери. Сатору поднимает взгляд, и смотрит на Рико. Та недолго думает, окружённая со всех сторон парой сотен глаз. А Годжо думает, что у него сейчас отвалится поясница так стоять. — Я принимаю эти извинения, — Аманай кладёт цепочку обратно в коробку (интересно, сколько это всё стоило), закрывает крышку со всей аккуратностью и забирает её из длинных пальцев. — Ты можешь ударить меня по лицу, — сквозь зубы шепчет Сатору. — Для эффекта. Рико вскидывает брови, но быстро прячет эмоцию удивления. Нет, конечно, он её обидел, но не так, чтобы бить его при всех. Хотя, в его взгляде читается желание, чтобы это и случилось. — Я не могу, — сквозь улыбку говорит Аманай. — Надо, — Годжо вскидывает светлые брови. Сатору выпрямляется, чувствуя, как кровь снова начинает течь по пояснице. Они молча стоят и смотрят друг на друга. Молчание висит в воздухе, и все тигром замерли у воды, дожидаясь добычи. — А вы чё устроили? — Нанами протискивается к Сёко и Сугуру, а потом подтягивает к себе Хайбару. Только Сугуру хочет ответить, как раздаётся хлопок, эхом отдающийся ещё три раза. Хайбара шокировано вздыхает и закрывает рот рукой, смотря на Нанами и обратно на Годжо. — И даже не думай, что после такого хоть одна девушка в этой школе согласится на свидание с тобой. Даже за деньги, — Рико откидывает волосы и разворачивается, направляясь в противоположную сторону и на ходу поправляя ободок. Сатору прижимает руку к щеке, и тишина тут же растворяется в гуле школьных голосов. Он поворачивается в сторону друзей, замечая Нанами и Хайбару, который дёргает того за рукав пиджака, пока Кенто вопросительно смотрит на Годжо. — Сатору, иди-ка сюда, — небольшие ступни быстро перебирают по полу. — Я недавно услышал, как ты разговариваешь с... — Прислугой? — перебивает Годжо, смотря на дедушку широко открытыми голубыми глазами. — Вот об этом я и хотел тебе сказать... Это очень грубое слово, которое лучше не говорить. Есть же, например, горничные, повара, охранники, если не хочешь конкретизировать (Сатору мысленно разбирает по кусочкам такое сложное слово), то работники. — Но папа так не говорит, — морщит нос Годжо-младший. Ацуко хмыкает. Вот откуда оно... Как так вышло, что от осинки родились апельсинки? — Знаешь, твой папа тоже не всегда говорит правильные вещи. Просто подумай, как будут все делать свою работу, если ты будешь относиться к ним с уважением. Скажу тебе одну вещь, которую ты поймёшь если не сейчас, то со временем: «Когда берёшь, быстро наполняется. Когда даёшь, никогда не опустеет». Сатору ничего не понял, но запомнил. И больше в их доме он ни разу никому не сказал «прислуга», а со временем и вовсе перешёл на «Вы». А сейчас он смотрел на Сугуру, который стоял перед ним ближе, чем тянется рука, и говорил, что Годжо очень хорошо справился, и что он очень способный ученик, да и вообще классно придумал с пощёчиной. Сёко рядом кивала и смотрела на Сатору. — Так а ты сам-то что думаешь? — спрашивает Иери, и взгляд голубых глаз переводится на неё, как в замедленной съёмке. — Я? — Сатору возвращается на Землю. — Да ничего не думаю. Щека только горит... Но на самом деле он думает. Очень усиленно, если так посмотреть. Но ничего из этого не касается его прекрасного личика или репутации или свиданий с девушками. Нет. Сатору думал только об одном: что за фигню он почувствовал, когда Сугуру сказал ему, со своей обычной улыбкой, что он молодец, а потом быстро обнял. Нет, даже не обнял, а просто схватился за плечи. А потом он резко всё осознал. Ну конечно! Его же просто продуло под кондиционером, вот и вся разгадка. Сатору с облегчением расслабляет плечи, на которых всё ещё ощущаются пальцы Сугуру.