***
– Кэл, стой! Ты куда? – крикнул Оби-Ван, поспешно хватая друга за руку и разворачивая его к себе. — Что с тобой? – Я... Всё в порядке, – задыхаясь, пробормотал Кестис, пытаясь выровнять своё дыхание и оттолкнуть Кеноби. — Мне надо идти. – Ему нужно было. – Куда это? – нахмурившись, спросил Оби-Ван, крепче сжимая руку и не намереваясь отпускать до тех пор, пока не получит ответа и хоть какое-то внятное объяснение, которого, конечно же, нет. – Не важно, – выдохнул Кэл, нервно закусывая губу и всё ещё пытаясь вырваться из крепкой хватки Кеноби. – Раз это неважно, ты мне скажешь. Ну же! — потребовал падаван Квай-Гон Джинна. Чёрт. Почему он просто не может оставить его в покое? – Давай, Кэл, просто скажи мне, это не так уж сложно... Не так уж сложно? Это не просто сложно. Нет... Это невозможно. Никто из них не проходил через это. Никому из них не понять. Но Кэлу не нужно их понимание. Он просто хочет побыть один. Ему нужно было побыть одному. – Отпусти! – прорычал Кэл, пытаясь вырваться из хватки. Юноша тяжело дышал, чувствуя, как у него медленно начинают вибрировать пальцы под перчатками. Это было нехорошо. Совсем нехорошо. Кестис знал, что обычно за этим следует, и не хотел быть причиной боли для падавана Кеноби. Оби-Ван был его другом, и Кэл не хотел, действительно не хотел срываться на нём сейчас. — Нет, пока ты не скажешь мне, куда это ты собрался! – отрезал Оби. Глупый, упрямый, чертовски приставучий, но заботливый и беспокоящийся о своих друзьях падаван. Ему нужно было остановиться, если он не хотел дать волю буре. Но именно это он и делал. — Мы все за тебя волнуемся. Я, Бент, Гарен, мастер Квай Гон. А ещё мастер Фимор и Аола. Ты хоть о них подумал? Мы же твои друзья! Мы семья! – У меня нет друзей! Нет семьи! Я одиночка! – рявкнул Кэл, вырывая руку и свирепо глядя на бывшего-будущего мастера и члена Совета Ордена джедаев. Слово «семья» сорвало Кэлу крышу. Старые раны дали трещину и лавиной вырвались наружу, мощным потоком снося всё на своём пути. В голове всплыли болезненные воспоминания и до боли знакомые лица. Мастер Тапал, Прауф, BD-1, Гриз, Цере, Меррин... Он мог бы продолжать этот список вечно. Он терял близких людей одного за другим, и было лишь вопросом времени, когда это сделают все остальные. Когда они поймут, насколько ошиблись в нём, когда приняли его к себе, в свою семью... Он делал больно себе и делал больно другим, намеренно или нет, но сейчас это было тем, что было. Случайная встреча с более молодым мастером Тапалом нисколько не способствовала миру в его душе, лишний раз напомнив юноше, насколько он здесь чужой. И насколько он здесь ненужный. Как дикий сорняк, случайно залетевший ветром на цветущую поляну, полную молодых, сильных и талантливых пышных цветов. И он – Кэл, дикий сорняк, которого в пору было бы вырвать с корнем, пока он не разрушил своим хаосом всё вокруг, как делал это сейчас. Оби-Ван тут же застыл, а затем отшатнулся от этих слов, широко раскрыв глаза так, будто Кэл дал ему хлëсткую пощëчину. – Что? — едва слышно выдавил он из себя, надеясь, что он ослышался, что ему показалось и что Кэл не произносил этих страшных, этих ужасных, этих мерзких и отвратительных слов. – Ты слышал, я сам по себе! – прошипел Кэл, отталкивая Оби-Вана и уносясь прочь, прежде, чем последний что-либо успел сделать. Слишком велико было его потрясение.***
– Он действительно сказал это? – удивлённо спросил Квай-Гон, когда расстроенный и потрëпанный Оби-Ван вернулся в их комнаты, которые они разделяли. Плечи юноши слегка вздрагивали, на щеках виднелись дорожки слëз, а его самого трясло от болезненных слов Кэла, брошенных Оби-Вану прямо в лицо. – Да, – прошептал Оби, с силой сжимая простыни, когда обессиленно опустился на кровать и уставился в пол. – Да, он это сделал, – горько сказал он, так что у Квай-Гона по телу пробежали мурашки. Он ещё никогда не видел Оби-Вана таким подавленным. – Он сказал «почему»? – нахмурившись, спросил Джинн, чувствуя, как червячки тревоги и не очень хороших подозрений залезли в его душу. Пожилой мастер и раньше замечал тревожные симптомы Кэла, и именно поэтому старался, чтобы вокруг молодого человека постоянно кто-то был. Все эти ободряющие похлопывания и объятия тоже были частью этого плана. Конечно, среди джедаев не очень одобрялись вопросы привязанности, и Квай Гона вряд ли можно было назвать тем, кто был привязан к кому-либо так сильно, только не после Ксанатоса. И он был бы последним из тех, кто имел бы права говорить об этом, потому что сам по своей глупости когда-то не хотел Оби-Вана, боясь, что испортит мальчика и что тот тоже падёт под его учением, став его очередной неудачей. Потребовалось много, очень много времени для исцеления, прежде чем Квай-Гон понял, какую он совершил глубокую ошибку по отношению к Оби-Вану, когда отверг его и мальчика хотели отправить в Агрокорпус. Ещё больше времени потребовалось, чтобы исправить эту ошибку, и даже сейчас мастер Джинн не был уверен, что всё это осталось позади. Но что мужчина точно понял, так это то, что он однозначно привязался к этому рыжеволосому молодому человеку и видеть его боль было невыносимо. И это разбивало старому мастеру сердце. Квай-Гон попытался исправить ошибку до её начала по отношению к найденному и потерянному падавану, потому что... Ну потому что он знал, как трудно и как тяжело через это пройти. И Кэл... Кэл лишь недавно присоединился к ним, чтобы вернуться домой после долгих лет вне Храма. Квай-Гон пытался сделать всё, чтобы не допустить того, что было с Оби-Ваном или, по крайней мере, не быть причиной того, кто разобьёт ещё одну душу на осколки. Добавьте сюда ко всему, что им нужно было завоевать доверие юноши по поручению Совета, так что дружественная адаптация была тем, что должно было помочь ему расслабиться и сделать его более открытым, но, похоже, они слегка ошиблись. Не все в Храме так позитивно восприняли эту новость. Многие падаваны и очень многие рыцари и даже мастера с настороженным подозрением отнеслись к появлению такого выделяющегося юноши, как Кэл. Парень явно выбивался из общей массы, и это было заметно, как бы сильно они ни пытались это исправить и сделать его «своим». И сейчас мастер Квай-Гон отчаянно пытался понять, где случилась осечка и когда всё пошло не так. Что ещё важно, так это то, что он должен был помочь своему падавану здесь и сейчас, находясь в шаговой доступности от него, и быть той самой опорой, которой был мастер для своего ученика. – Нет, – отрицательно покачал головой Кеноби. – Я пытался это выяснить. Пытался достучаться до него, дать понять, что он не один и что у него есть мы, но вместо этого он просто сорвался и кинул эти слова мне в лицо. Я же просто хотел ему помочь. За что он так со мной, учитель? – Оби-Ван закрыл лицо руками. И Квай Гону пришлось сесть, чтобы в ободряющем жесте сжать плечо молодого человека. – Я не знаю, падаван, – честно признался Квай-Гон. – Возможно, что ему было больно и он просто выместил эту боль на тебе. Это не значит, что это правильно, но, возможно, было что-то, что заставило его так сказать. Оби-Ван, – мягко позвал Джинн, беря юношу за плечи и приподнимая его за подбородок. – пожалуйста, скажи мне, было ли что-нибудь до этого? Ведь в начале всё было нормально, так? – Ну, сначала вроде бы всё было нормально, – неуверенно начал Кеноби, забавно хмурясь и пытаясь что-то вспомнить. Казалось, что в его голове вертелось что-то, о чём он должен был помнить, но о чём он забыл в самый неподходящий момент. – Вообще-то, есть кое-что... – Квай кивнул, показывая своему падавану, что он весь во внимании. – Я ему как-то сказал, на самом деле, недавно, что он слишком хорошо всё воспринимает, и Кэл сказал, чтобы я дал этому день или два и тогда я увижу его... э-э-э, слегка запоздалый срыв. – И, похоже, этот день настал именно сегодня, – понимающе выдохнув, произнëс мастер, устало потирая переносицу. – Что-нибудь ещё? Было ли что-то, что стало триггером для этого? – Я не знаю... Не... Не уверен.. – падаван лишь сильнее нахмурился, тонко стягивая губы в трубочку. Он всё ещё был зол на Кестиса и не был уверен, что сможет его простить в ближайшее время, но понимал, что мастер Джинн был прав. С Кэлом случился срыв, о котором Оби-Ван, к слову, был предупреждëн, просто он не знал причину его возникновения. Но это было ожидаемо. Или, по крайней мере, должно было быть. – Давай, Оби-Ван, сосредоточься, – почти мягко подтолкнул Квай Гон своего ученика, так что он вздрогнул, испытав чувство дежавю. Как будто теперь не Кэл, а он сам оказался на его месте. Так можно ли было винить его за это? – Ну, возможно, есть кое-что, о чём вы должны знать, мастер...***
Кэл вздохнул, погружаясь в глубокую медитацию. Высоко поднял щиты, скрывая себя в силе. Не то, чтобы его кто-то учил этому или что-то вроде того. Он как будто просто знал, делая это почти автоматически, когда приближалась опасность. И не важно, была ли она мнимая или реальная. Это просто было. Кэл спрятался ото всех в самых дальних частях Храма, но даже здесь, оставшись в полном одиночестве, не чувствовал себя в безопасности, и потому изо всех сил пытался вернуться в своё нормальное состояние. Ну, насколько это было возможно. Неправедная злость всё ещё кипела в нём, и это не делало его жизнь легче. Джедаи не ищут агрессии, мы противостоим ей. Сила помогает нам в этом. Далёкий голос учителя эхом раздался в голове Кестиса. Кэл лишь закрыл глаза и уронил лицо в ладони. Он поддался. Не справился. Дал волю гневу, боли и горю выйти наружу и бессовестно вылил свою агрессию на ни в чëм неповинного Оби-Вана. Кэл знал, что не должен был так делать. Он должен был научиться держать свои эмоции под контролем, держать их в узде так, чтобы ни один джедай не подумал о том, что он мог бы хоть как-то проявить свою агрессию. Он должен был спрятать её. Похоронить. Подавить. Направить этот гнев на себя, а не на кого-то другого, если уж на то пошло. Потому что никто не был виновен в его бедах. По крайней мере, никто из джедаев, мысленно поправил себя юноша, тяжело вздыхая, и мысленно простонал. Мастер Тапал был бы им разочарован. Кэл знал это. И Трилла была сто раз права, когда сказала ему горькую, но резкую правду прямо в лицо. Он не хотел ей верить, но, если так подумать... Такой позор! Сила, если бы только его учитель видел сейчас, то наверняка бы сгорел со стыда! И наверняка бы пожалел о том, что не то, что отдал за него жизнь, а то, что вообще взял его в свои падаваны. На что вообще мастер Тапал надеялся, когда вот так просто обменял свою жизнь на ничего не стоящую его? Кэл не был способен защитить тех, кто ему дорог, не был способен отдать жизнь за тех, о ком он так сильно заботился, так должен ли кто-то это делать для него? Он этого не стоит. Лучше бы вместо него выжил мастер Тапал, а не он. Не тот, кто так всех подводит и не тот, кто мог только разрушать. Мастер Тапал бы знал, что делать. Учитель был мудрым и всегда знал, что нужно делать и как поступить. Казалось, он был непобедим. У него была лишь одна осечка – сам Кэл. Мастер чëтко сказал ему, что делать, а он не успел. Просто не дотянулся до того чëртового рычага и проиграл. Препятствия на пути определяют сам путь. Что стоит на пути, становится путём... Преодолел ли он своё препятствие? Пробился ли сквозь него, как следовало пробиться, если бы он по-настоящему чтил все наставления своего учителя? Что толку от того, что он знает их наизусть, но не умеет их применять? Он должен был ответить Оби-Вану на его вопрос. Встретиться лицом к лицу со своими страхами, а вместо этого... Вместо этого Кэл просто сбежал, как последний трус, коим он и являлся. Он сбежал от мастера Джинна и Оби-Вана. Сбежал от Бент, Гарена и Аолы. От мастера Йоды, остальных джедаев и всего Совета. Но прежде всего он сбежал от мастера Тапала! Кестис совершенно не был готов к встречи со своим павшим учителем. Не мог вынести одного его вида, как и находиться рядом с ним, но не потому, что мастер Тапал был виноват в чëм-то. Нет. Это Он был виноват во всём! Только он, и никак иначе! Крифф, он так виноват перед ним. Он не должен был выжить. Это мастер должен был продолжать жить. Он был гораздо мудрее и опытнее него. Он защищал его, пожертвовав собственной жизнью ради тех, кто ему был дорог, а Кэл... Кэл всего лишь спрятался на Бракке, работая разборщиком кораблей, не сумев даже при этом найти дорогу домой. Какой стыд для джедая! Другие падаваны были правы, унижая его и оскорбляя, говоря, что он полное ничтожество, которому по какой-то совершенно нелепой причине позволили остаться в Храме, хотя он даже не был официальным падаваном. У него не было косички, он был слишком стар для того, чтобы хоть кто-то взял его к себе. Конечно, у него был Оби-Ван. И Кэл был ему безумно благодарен за то, что тот не остался в стороне и даже познакомил его со своими друзьями, тем самым впустив его в свой мир. И как он отплатил за ту проявленную доброту, которую ему оказали мастер Квай-Гон, Оби-Ван и его друзья? Просто плюнул своему единственному оставшемуся во всех временах другу в лицо. Он просто взял мир Оби-Вана и так эгоистично, цинично и бездушно разорвал его на части, попутно растоптав своими грязными ногами. Кестис был бездомным бродягой, случайно попавшим на «Богомол» и наивно решивший, что сможет хоть как-то отбелить себя, если отправится на поиски голокрона. Глупец, возомнивший себя тем, кто был достоин возродить Орден джедаев. Орден, который, как оказалось, стал ему чужим. Юноша был даже рад, что у него не получилось сделать то, что он сначала задумал. Потому что если бы у них получилось, всё, чего бы он добился, так это подставил бы тех чувствительных к Силе детей из списка. И пусть они нашли его, но вовремя уничтожили. Потому что если бы они не сделали этого, то тогда... Тогда Империя стала бы охотиться за ними и преследовать до тех пор, пока не поймает их всех, до каждого из них, до последнего ребёнка! До последнего джедая! Но теперь ничего этого не было. Юноша благодарил Силу, что она позволила ему уничтожить список и не дать инквизиторам добраться до них. Крифф, он уже почти был готов им сдаться, позволить им издеваться над ним и пытать его, если бы это хоть как-то сняло бы с него вину за его страхи и трусость. А Оби-Ван и его друзья, они не заслуживали того, чтобы Кэл был им помехой и обузой. Чтобы они был причиной их боли и страданий. И, пусть никто из них не знал, через что ему пришлось пройти. Им не приходилось видеть и слышать то, что Кэл слышал. Как он слышал отблески умирающих братьев и сестёр, дико кричащих от боли. Им не приходилось видеть смерть своих учителей прямо у них на глазах, когда те, кого они считали верными соратниками и друзьями обратились против своих генералов в один миг, выполняя страшный приказ, который значил лишь одно — истребление целой культуры. Им не приходилось скрываться все эти годы от Империи, роясь по свалкам и мусорным бакам в поисках пропитания. Им не приходилось научиться скрывать своё присутствие в Силе, чтобы не быть пойманным в любой момент. Это не они боялись просто позволить себе заснуть, потому что им некому было прикрыть спину. Им не приходилось вздрагивать от каждого шороха, ожидая, что следующий день может оказаться последним. Они не теряли своих друзей, как ему пришлось пережить потерю Прауфа, который заменил ему отца, которого у него никогда не было... Прауф... Слёзы непроизвольно полились у него из глаз. Юноша сжался в крошечный комок, пытаясь спрятаться от всего мира, даже от самого себя и просто исчезнуть. Возможно, они не видели всего этого, но явно не заслуживали того, чтобы пройти через это. И Кестис больше не будет тем, кто это сделает. Ну, он надеется на это. Кэл обнял себя в защищающемся жесте, утыкаясь в свои колени и чувствуя, как солëные дорожки слëз бегут по его щекам. И да, он плакал. Не ревел, будучи чем-то недовольным, широко раскрывая свой рот, а тихо, почти беззвучно, периодически переходя во всхлипы или тихие, едва заметные рыдания. Кэл чувствовал сильную душевную боль. Чувство вины разъедало его изнутри. Он ещё должен будет попросить прощение у Оби-Вана за сегодняшнее. Если Оби-Ван вообще захочет говорить с ним. Не после того, что он сделал, это было бы неправильно. Кэл не ждёт, что его простят. Он просто надеется, что у него будет шанс извиниться.