Туманная радуга

      Осень медленно окрашивает Японию в золотой цвет, осыпает ветхими листьями, обливает ледяным дождём и покрывает землю изморозью по утрам. На улицах темнеет раньше, люди надевают свои пальто и тёплые свитера; сезон холодных напитков в кафе уже закончился, ныне все предпочитают согреваться горячим какао и чаем.       У Бакуго во втором триместре, с началом сентября, начались усиленные тренировки и серьёзные занятия в своём геройском классе, и теперь он заканчивает свой учебный день на порядок позже, чем Изуку, который по пятницам вынужден заходить за Кацуки в его корпус, чтобы они оба поехали в родной район. И, естественно, провели всё это время вместе.       В самом корпусе Кацуки уже одет в свою повседневную одежду, но взгляд… Изуку с порога не понимает, почему он так смотрит на нахмуренную Урараку с сидящей рядом такой же Тсую, которые, видимо, только что смотрели телевизор. Бакуго кидает пульт в сторону журнального стола, и он громко падает, отпружинивая на мягкий ворс ковра. Девушки сидят и с мрачным видом смотрят на Деку, которого Бакуго хватает за руку и старается увести за собой как можно скорее. Мидория искренне не понимает, почему настроение Каччана так резко сменилось после занятия с уставшего-нейтрального на такое… резко агрессивное.       — Поссорился с девочками? — попытался узнать Изуку, когда они шли в сторону главных ворот ЮЭЙ. — Каччан, что случилось?       — Ничего серьёзного, — шипит он в ответ.       Как же ты, блять, любишь портить нам выходные. Либо возвращайся, либо хватит уже разрушать жизнь Изуку, сука. Бакуго только что увидел, как Урарака с Тсую смотрят телевизор, и их телепрограмма прерывается экстренными новостями, что… что эти придурки, которые назвали себя «Ангелами», опять совершили набег. Опять Токио. Опять Шинсо. Сука, Шинсо… Бакуго сначала просто попросил девочек выключить телевизор, потому что совершенно не хотел, чтобы первое, что увидел Изуку, заявившись в его корпус — ебаное лицо Шинсо в очередной новостной сводке. Он ну очень не хотел этого. И Бакуго попросил спокойно, но Очако сказала, что это — неправильно. Что он всё равно узнает позже. А Кацуки был слишком усталым и злым, он силой вырвал у неё пульт и вырубил телевизор. А потом и вовсе сказал заткнуться на некоторое время, и если она скажет Изуку хоть что-нибудь, то пожалеет. Очако не испугалась, она просто обиделась. Обиделась, ведь почему она и Тсую должны терпеть всё это? Терпеть, ради какого-то парня из параллельного класса. Она ещё напомнит Бакуго эту обиду, но сейчас решила промолчать. Не потому что поддерживала враньё Кацуки, который старался огородить Мидорию от плохих новостей, а просто потому что не хотела вмешиваться. Поэтому кроме своего озлобленного взгляда и плана мести на будущее ничего в голову не приходило. А Тсую решила поступить так же, как и Урарака — промолчать. Это не её дело; ей главное, что Бакуго вот-вот уедет и освободит общежитие от своего негатива хотя бы на выходные.       Ещё бы немного, и Изуку бы узнал, что Шинсо Хитоши и семеро других детей были достаточно агрессивны, атакуя научно-исследовательский центр вместе с группой сильных злодеев. Ещё бы немного, и Изуку узнал бы, что Хитоши — больше не тот человек, которого он когда-то знал.       Они как всегда выдвинулись по привычному маршруту и сели на привычную электричку, встали вплотную к двери. В пятницу вечером в транспорте было много людей, и многие из них пялились в свои экраны, в то время как Бакуго предпочитал пялиться на Изуку. И, как назло, рядом с ними стояла взрослая женщина, которая читала статью, судя по всему, посвящённую последнему налёту Ангелов, которую сейчас все активно обсуждали. Но не Кацуки. Не то, чтобы ему совсем безразлично это, он просто боялся ввести Изуку в то состояние, когда тот начинает сомневаться и предаваться воспоминаниям о том, как «он с Шинсо когда-то мечтал…». Я помню, как мы все вместе гуляли и проводили время в школе. Да, неплохое было времечко, и правда. Да и к Хитоши я никогда ненависти не испытывал, просто… Не знаю. Почему-то иногда я ревновал Изуку к нему, хотя прекрасно понимал, что у меня нет ни шанса, когда видел, что эти двое идут в школу вместе чуть ли не за руку передо мной, не берут меня в свою компанию. Когда видел, как на школьных обедах они садятся каждый раз вместе, хотя в детстве мы хорошо общались все втроём. Я думал, что мне плевать, но когда средняя школа заканчивалась, когда во время выпускного вы, придурки, отсели вдали от всех, и давай шептаться… Я не знаю, что это. Я почему-то всегда любил трепать твои волосы в детском саду, а ты разрешал, Изуку. Всегда давал мне возможность быть рядом. И я пользовался. А потом я… Чёрт. Почему осознавать — так неприятно? А потом я понял, что хочу, чтобы твоё веснушчатое лицо было рядом. Чтобы я имел возможность трогать эти слегка кудрявые тёмно-зелёные волосы и смотреть в эти изумрудные глаза. Блять, неужели я уже тогда влюбился? Тогда, когда увидел, что ты вот-вот обнимешься с Хитоши, при всех? Блять. Мне так больно каждый раз, когда ты заводишь разговор о нём. Я чувствую себя его подделкой, жалкой подделкой, особенно когда ты обнимаешь меня в ответ и целуешь, закрывая глаза. Каждый раз я боюсь, что ты представляешь его, а не меня. Это так больно, Изуку. Стань моим, только моим, прошу тебя. И Бакуго обнимает его, заслоняя собой вид на девушку с телефоном, в котором отчётливо видно статью про детей-разбойников. Обнимает, чем обескураживает Мидорию, которому становится невероятно неловко. Каччан смотрит в его глаза своими двумя красно-янтарными сферами, вечно суженными зрачками от вечного напряжения и генетики, и Деку не может сопротивляться. Обнимает его в ответ, зарываясь лицом в его плечо, чтобы избежать косых взглядов. Бакуго, я никогда не думал, что ты можешь быть таким милым и приятным. Ты поддерживаешь меня, первый обнимаешь и целуешь. Знаешь, я больше не собираюсь от тебя отставать. Мне так жаль, что Хитоши пропал, что с ним произошло такое, но при всей твоей поддержке и любви я не могу оставаться равнодушным. Ты такой нежный и страстный. Ты любишь меня, я вижу это и чувствую. Я устал прятать засосы под длинными воротниками от моей матери и одноклассников. Я вижу, что тебе нравится чувствовать контроль надо мной, но что насчёт тебя? Сегодня ты будешь покрыт засосами, Бакуго Кацуки. Деку одной рукой держится за поручень, а другой ищет руку Кацуки и скрепляет их пальцы в замок. Каччан закрывает глаза и уже представляет их уединёнными в его комнате сегодня ночью, от этого всё внутри теплеет в разы, а может быть из-за того, что электричка плотно забита.       Бакуго заходит домой к Изуку и боится, что старшая Мидория сейчас спросит его, как он отнёсся к новостям. Боится, что сейчас всё может сорваться. Но Инко занята работой, засев с ноутбуком за кухонным столом. Только встала, чтобы обнять сына и поздороваться с Бакуго, и снова за работу. Она привыкла, что сын почти каждый раз остаётся на ночёвку у друга, или же друг остаётся с ним. Из-за того, что она сейчас слишком занята, и ей нужны тишина и покой, очевидно, Деку идёт к Каччану. Тёмноволосый забегает в свою комнату, берёт домашнюю одежду, свой игровой джостик, утоляет жажду маминым фирменным домашним лимонадом, наливая и для Каччана, и они выдвигаются. Неужели всё так спокойно?.. Кацуки не верит, что всё нормально.       Дома родителей не оказывается, они либо в гостях, либо ушли развлекаться, хотя Мицуки и не предупреждала сына. Что ж, так ещё лучше! Они переодеваются, открывают холодильник в поисках ужина и готовят на скорую руку пряное карри со свининой. Пока Кацуки режет мясо, Деку обнимает его сзади, всё ещё держа в голове план, что сегодня — он здесь главный, и сегодня Кацуки получит большую часть внимания. Каччан еле сдерживается, чтобы прямо сейчас не перекинуть Изуку через плечо и не отнести в комнату, где он будет долго-долго целовать его. Готовка продолжается ещё некоторое время, а потом они садятся ужинать, разговаривая о том, как прошла очередная учебная неделя. Как всегда, Изуку нечем поделиться, и он слушает рассказы Каччана о том, как проходят тренировки 1-А класса — самого нашумевшего и одарённого класса всей академии. Каждый раз слушает и гордится им — его первым местам в соревнованиях, в спортивном фестивале, в классовых мероприятиях. Слушает и понимает, что ему нравится этот грубый голос, эта интонация и речь, несмотря на его, порой, радикальные высказывания. После ужина они рубятся в одну видеоигру с драками, где Бакуго значительно уступает Мидории; хоть где-то у Изуку есть возможность быть круче него. А потом, поздно вечером, приходят подвыпившие родители, очевидно, с какой-то вечеринки, и сначала немного буянят. Мицуки учит Кацуки жизни и говорит, что ему ещё стараться и стараться, но всё равно Мидория видит со стороны, как она ласково прижимает его макушку к своим губам. Кацуки скалится и противится, а Изуку мило улыбается, ведь через какое-то время ему тоже эту блондинистую макушку нацеловывать.       Во всех комнатах семьи Бакуго погас свет, в квартире наступила тишина, все заснули. Всё это время телефон Деку лежал заблокированным и с беззвучным режимом (на время уроков) в кармане его куртки. На него периодически приходили сообщения от Михико, а после и Хаджиме. Семья Шинсо не понимала, почему после таких новостей Мидория не брал трубку и не отвечал на сообщения. Ведь их сын показался снова. Хитоши вышел из тени!       Он и ещё семеро «Ангелов» операции налёта на научный-исследовательский центр в округе Токио, где ещё полгода назад произошёл первый анонс препаратов, которые развивают причуды и усиливают их почти мгновенно. Это закрытая территория, на которую иногда пускали экскурсии и группы журналистов. В остальное время — это закрытая научная база, создающая чуть ли не оружие, которое в конце им и оказалось.       Люди Все-За-Одного долго и тщательно следили за всеми объектами интересов маэстро, и уже давно в их руки попали все необходимые схемы здания и ключи доступов. Доктора Гараки Кюдай и Сошио Киоку, спустя два с небольшим месяцев, всё-таки совершили задуманное. Сошио очень увлёкся идеей контроля над людьми, и не просто памяти, а полного подчинения человеческой воли. Для себя он уже давным-давно признал, что завидовал возможностям Шинсо над контролем разума, и сам бы хотел иметь такую причуду. Столько дорог с ней открыто, столько зла можно сделать. Можно жить так, как хочется. А этот придурок Хитоши не жил. Он замкнулся и не использовал это врождённое благо, опасаясь чужой критики и неодобрения. Иногда Киоку на своих сеансах говорил об этом с Шинсо, но в последствии всё стирал. Однако, когда Шинсо Хитоши вспомнил всё, он вспомнил и его диалоги с Сошио. Он часто говорил такие вещи, как:

— Знаешь, имея такую причуду в своём распоряжении, реально можно потихоньку и мир захватить…

      — Ты такой хороший мальчик, Хитоши. Я хочу, чтобы ты был по-особенному злобным. Я хочу, чтобы люди испытывали мучения от твоего контроля над ними. Ну же, покажи, что ты умеешь.

      — Честно говоря, блять, я иногда завидую. Тебе посчастливилось родиться с такой причудой, а ты всё просрал, когда дал попасться нам. Ты такая бестолочь, Хитоши.

      — Я вижу, что ты имеешь все предпосылки пересилить мой контроль памяти и однажды дать нам всем пиздюлей. Но а пока — ты в моей власти. И знаешь… Так нравится чувствовать себя главным. Здесь и сейчас, когда ты сидишь передо мной, а я просто нагло говорю тебе это в лицо, и ты забудешь всё через секунду… Нереальное ощущение. Я чувствую власть над тобой. Как жаль, что ты никогда не вспомнишь этого, жалкий ты кусок дерьма. Я ненавижу тебя. Я знаю, что ты однажды вспомнишь это. А пока ты здесь, позволь, я немного ёбну тебя кулаком.

      Каждый раз, когда в голову приходили новые воспоминания при виде Сошио, который был слишком углублён в изучение документов и свои мысли, Хитоши еле сдерживал свою неприязненную гримасу и всепоглощающий ужас. Было так тяжело держать себя в руках, зная, что когда-то этот человек открыто оскорблял тебя и твоё достоинство как человека. Признавал тебя сильнейшим, но лупил и делал это больно. А потом он проходил рядом и приятно улыбался, будто они все здесь старые добрые друзья.       Доктора нашли принцип действия психики, который подчинял её и подчищал память человека. И попутно они вкалывали новый препарат, уже когда-то разработанный в военное время, но не нашедший своего отклика в дальнейшем использовании, поскольку он имел небольшое количество ядов, постепенно отравляющих организм.       Ангелы стали послушными. Ангелы забыли всё до одного дня, в котором Сошио перезапустил их по новой. Шинсо Хитоши и Шото Тодороки опять вернулись в самое начало — к тому, что они выращены из пробирок для уникальной цели — спасти человечество, страдающее скудоумием, не проявляющее жалости и желания развития.       Видя эту картину, Даби и новый член «лиги злодеев» — Мистер Компресс, переглядывались презренными к докторам взглядами. Сошио, блядь. Я не могу дождаться момента, когда смогу убить тебя. Тойя Тодороки был очень-очень зол. Он смотрел на вновь загипнотизированного младшего брата, и его охватывала дрожь. Он ощущал важность миссии доставить его обратно. Даби смотрел на Шинсо, который, похоже, всё забыл, который не проявлял больше никаких эмоций, не был подавлен и не обращал на Тойю никакого внимания. Я не мог помочь тебе тогда, парень. Извиняться не буду, я просто не имел возможности. Скоро вас всех отсюда вытащим, но, к сожалению, не сейчас.       Похитить Ангелов ещё в белом доме не представилось возможным. Как только Мистер Компресс сделал свой выбор, соглашаясь с Даби в том, что нужно сворачивать этот бредовый план по захвату мира, Сошио закрыл лабораторию для всех, кроме себя с Гараки и вспомогательного персонала, выгоняя всех злодеев с территории. Лишний шум отвлекал его, ему хотелось наслаждаться этим полным контролем, не давать его больше никому. Киоку было жаль, что Кюдай делает больше работы, особенно в части разработки специальных средств, вводимых детям, он хотел, чтобы всё это была только его заслуга, но он мало на что годился.       И так прошло пару недель пустующего белого дома, в котором дети очистились от прошлых воспоминаний, убрав их куда-то в дальний угол.       В лиге злодеев Даби еле сдерживал свою злость, он был готов поехать просто так в белый дом и прямо сейчас учинить там полнейший хаос. Но было нельзя… Не сейчас, когда дети там, и их могут убить за предательство со стороны Тойи и Ацухиро.       Тога тоже прониклась к Ангелам, думая, как было бы неплохо перерезать горло Сошио у них на глазах, когда они вспомнят всё то, что он делал с ними. А ещё этого долбанутого Гараки. Даби говорил, что на операции похищения ампул им во что бы то ни стало надо забрать детей обратно, ведь их мозги уже промыли, а что будет, когда они станут сильнее? Даби боится возможности не вернуть Шото в обычное состояние. Забота? Скорее всего… Невозможно вырвать из себя часть Тойи Тодороки. Невозможно оставить своё прошлое навсегда… Мне так жаль, что ты стал участником всего этого, Шото. Наверное, если бы тебя не было среди этих детей, хрен бы я что стал делать ради их спасения, хотя и их тоже немного жаль. Но там ты. Ты, мой младший брат, которого отец нагружал тренировками, наверное, так же сильно, как и меня когда-то. Что ж, я надеюсь, что очень скоро мы вытащим тебя, и твоя память вернётся. Я знаю, ты сильный. Тодороки не могут быть слабаками, так что я верю до последнего. Верю, что внутри ты тоже борешься и победишь.       Но на операции всё пошло не по плану. Даби не надеялся, что Сошио сам понесётся вперёд остальных на эту операцию, закрывшись бронежилетом и с пушкой в руках.

      — А что, ты имеешь что-то против, Дабичка? Они всё-таки слушаются только меня и Кюдай, а право слушаться тебя или кого-то из этих идиотов, — он кивнул головой в сторону группы злодеев, — я не могу доверить.

      После этих слов Даби хотел врезать ему в морду. Или поджечь жопу своим голубым огнём. Но сдержался. Сказал, что понимает, ведь доверие — не купишь на чёрном рынке, его можно только заслужить. И Киоку понравились эти слова, мужчина явно отвлёкся и растерялся от правильности поведения всегда бесящего его Даби.       Все Ангелы снова были в сборе, вместе со вспомогательной группой злодеев, помогавшей прорываться в глубину научного центра, где находились необходимые препараты. На зло Даби, Сошио поделил всех в микрогруппы по двое человек, и Тодороки оказался в команде с Хитоши. Они шли где-то впереди, и ни Сако, ни сам Тойя не смогли бы добраться до них. Даби, отойдя в сторону, сообщил об этом в штаб лиги злодеев, где Тенко спросил, не нужна ли им помощь, на что Даби посмеялся и спросил, как он собирается успеть добраться до Токио за несколько минут. Шимура злобно зашипел и сказал, что надо было подумать над таким развитием событий заранее, но Даби не знал. Не знал, что Сошио окончательно ебанётся со своими идеями полного подчинения детей, что даже на миссию попрётся вместе с остальными. Даби старался держаться вместе с Киоку на всякий случай, как бы прикрывая его тыл, и видел, как он с помощью небольшого пульта постоянно переключает связь между всеми Ангелами, отдавая различные команды.

— Что? Он заперся с другой стороны? Ну так сделай что-нибудь, Шихай! Ну же, выруби его или лучше убей. Тех, кто не поддаётся на добровольное сотрудничество, не должно существовать!

      Даби ощутил холод внутри себя. Неужели сейчас Шихай убьёт кого-то? Неужели это произойдёт? Сошио докатился до точки, делая из детей убийц. Твою мать… Только посмей замарать руки Шото. Если ты попытаешься, я не буду думать о будущем, я убью тебя здесь же. Руки чесались, но сейчас нельзя. Все-За-Одного только больше разозлится, под ударом окажется не только Даби, а ещё и вся лига злодеев, которые вообще пока не причастны. Давай же, доверься мне, Сошио, кусок ты дерьма. Я хочу, чтобы ты посвящал меня в свои идиотские планы как и раньше. Ты же человек, который столько лет был рядом со сраным маэстро. И что он только нашёл в тебе? Твоё безумие? Ну да, идиоты притягиваются друг к другу. Твоя причуда такая внушающая страх своим названием, а на деле ты просто тюфяк: спасаешься оружием, а отыгрываешься только на тех, кто младше по возрасту. Мерзкий. Даби представлял, как они снова «подружатся», и тогда он сможет разработать более детальный план, с участием лиги злодеев.       И, спустя несколько часов, Ангелам удалось выйти из здания с нужными образцами. В глазах детей пустота, в голове — только приказы и сосредоточенность на миссии.       Сошио сказал, и Куроиро убил. Убил учёного, который ценой своей жизни хотел спасти разработки от злодеев. Который заперся и надеялся, что никто не сможет пробраться в этот запертый уголок. Только вот Шихай относился к тем, кто способен был залезть даже в самую тёмную и маленькую щель, ведь он мог сливаться с темнотой. И он просто вошёл в тень от двери, проползая под ней и оказываясь на другой стороне. Кьёка Джиро смотрела в дверь с броненепробиваемым окном, где её товарищ швырнул в стену работника научного центра. Шихай что-то говорил в наушник, и девушка заметила, как он вздрогнул. Он вздрогнул, потому что подсознание понимает, что такое смерть. Потому что подсознание противится этому приказу, но Сошио не жалко никого: ни людей, работающих здесь, ни детей, которые подвластны ему. Даби слышит, как Киоку приказывает убить, Джиро смотрит в окно, и Куроиро делает это. Вставляет в него отравляющий шприц, висящий на костюме каждого. У всех Ангелов шприцов по три штуки. И один из них всегда заготовлен для самого себя в случае угрозы быть схваченным.       Сошио сказал, что дети никогда не вернутся домой и никогда не станут прежними, что их больше не увидят родители и друзья, и полиция тоже не сможет добиться от них никаких показаний, потому что им приказано в критическом случае убить себя незамедлительно. В голове пусто и шумно одновременно, и только чёткие указания от властного голоса доходят до сознания чётко и прямо. Джиро стоит и смотрит, как корчится учёный, как он дрожит, а потом и вовсе перестаёт шевелиться. Шихай поворачивается к Кьёке с абсолютно беззаботным лицом, подходя к двери, чтобы разблокировать её и пустить девушку для дальнейшего пути.       И никто из них не чувствует подвоха. Больше никто ничего не чувствует, только делает.       А на улице Шиндо и Монома трясут землю так сильно, буквально стирая её в пыль, что разрушают дороги, ведущие к научному центру, оставляя только один путь к отступлению, по которому и мчатся полицейские машины, наполненные сотрудниками правопорядка и героями. Киноко с Фумикаге обороняются плечом к плечу, выводя из строя обычных полицейских. Даби с Сошио тоже не остаются в стороне, мужчине просто не терпится почувствовать запах крови: он стреляет в полицейских, заставляя тех отходить, и маскируется за синим пламенем Даби.       И в самом конце, когда операция была завершена, из-за высокой стены огня вылетает большой тёмный броневик, за рулём которого сидел ухмыляющийся Сошио, с сидящем рядом Ацухиро, уже упаковавшего в свои шарики всех членов операции. Сако сидит рядом и осознаёт, что имеет возможность вырубить Киоку и похитить всех. Но Даби заранее отговорил от этой идеи — слишком много риска. Они должны совершить налёт на сам белый дом, разрушая его, оставляя этих двух учёных придурков абсолютно ни с чем.       После этой операции Кюдай и Киоку счастливо праздновали и предвкушали то, как совсем скоро Ангелы получат свои улучшения причуд, проходя первые испытания. Даби и Мистер Компресс были подавлены проваленной возможностью возвращения детей, а на телевидении пустили новый эфир со знакомыми лицами детей, считающихся уже не просто пропавшими, а настоящими преступниками. Так же ведущая сообщила о жертвах этого налёта, которыми стали одиннадцать человек: одного убил Шихай; троих случайно задушила Киноко своими грибами; ещё трёх убил Сошио, задев жизненно важные органы при обстреле; один герой попытался прорваться через столб огня Даби, но не выдержал силы огня, а остальные погибли из-за мощного землетрясения, созданного Мономой и Шиндо.       Смотря этот эфир, Всемогущий был сильно подавлен. Он ругал себя, что до сих пор не нашёл приемника, ругал себя за свою слабость. А чувство беспомощности пожирало изнутри. Он в очередной раз открыл блокнот с кандидатами для передачи силы Один-За-Всех и понял, что пришло время. Хватит откладывать, я должен помочь этим детям. Я переживаю, что за всем этим может стоять Все-За-Одного… Похищение детей, контроль над ними, налёт на научный Токийский центр… Очень на него похоже… Чёрт, они ведь украли препараты, развивающие причуды. Что они планируют делать дальше? Какая цель следующая? Я не понимаю. Чего они добиваются? Всемогущий говорил по телефону с детективом Наомасой о дальнейших действиях. Герой узнал, что полиция так и не может найти детей или убежище злодеев, где их могут держать. Сказал, что на некоторых камерах видеонаблюдения, которые не будут выпущены в СМИ, видно, как Шихай убил учёного и как Шинсо с Тодороки идут по коридору. Наомаса так и сказал:

— Совершенно отрешённые.

      После этого звонка Тошинори Яги изменился в лице, в нём играла решительность изменить ситуацию и спасти детей. Всемогущий сказал, что нашёл кандидата для передачи своей силы, и им осталось только поговорить об этом. Всемогущий собирался написать завтра, и уже послезавтра поговорить отдельно ото всех с Бакуго Кацуки.