Туманная радуга

      После заявления Все-За-Одного о намерении заставить людей прекратить использовать свои причуды и сделать это на законодательном уровне, Японский Парламент не нашёл ничего лучше, чем обезопасить своё положение, выставляя в правительственном главном центре, находящемся в Токио, толпы вооружённых солдат, а на поиски так называемых Ангелов и «Маэстро» направить как можно больше сил. Император и Премьер-министр были возмущены до предела: кто он такой, что позволил себе подобные заявления?       Тогда главный комиссар полиции сообщил ему, что это — Все-За-Одного — тот самый злодей, которого когда-то, казалось бы, победил сам Всемогущий. Но он до сих пор жив и строит новые козни. И главные лица страны поняли с кем имеют дело. Предприятия поддержки причуд, создающие оборудование и костюмы для героев и простых граждан, которые могли бы с их помощью контролировать пользование причуд, готовились к временным закрытиям — отменялись все будущие выставки и показы на будущие месяцы. На каждое предприятие, фабрику и магазин выставляли свой наряд переодетых под гражданских полицейских или героев. Народ стал бдительнее и аккуратнее, все боялись возможных будущих переворотов, а атмосферу накаляли новости о распространявшейся чёрной оспы, вирус которой частично успел выйти за пределы острова Сикоку, где на одной из миссий Шото Тодороки не смог рассчитать свои новые силы и сильно повредил часть здания биологического центра, в котором занимались исследованиями и тестированием новых видов лекарств. В таких центрах, как правило, хранятся множество биологических образцов, которые в последствие разрушения и пожара были уничтожены и выпущены наружу.       После этой новости Всемогущий стал крайне подавлен, осознавая, что уже мало на что способен после передачи сил Бакуго, а сам парень ещё недостаточно опытен для сражения с величайшим из злодеев. Тем не менее, последние выставки и показы нового геройского оборудования были оставлены до середины января, и все они должны хорошо охраняться.       Все-За-Одного, услышав, что правительство Японии приняло решение прикрыть на время поддерживающие причуды предприятия, злорадно улыбался. По видеосвязи с доктором Кюдай он сказал, что это — неплохой результат для начала. Да, правительство уже ненавидит и ищет его. Оно выставило кучу охранных постов, и… оно боится. Оно закрыло ненавистные ему фабрики и начало отучать людей зависеть от навязанных технологий, препаратов, костюмов. Оно медленно, само того не осознавая, подчинялось маэстро. И ему это нравилось.       — Сейчас они всё закрывают, а потом до них дойдёт, что это — часть моего плана, и они испытают злость. Злость и беспомощность, не сумев найти меня. А я не буду ждать, Ангелы пойдут в новое наступление — уничтожение оружия. Ведь будущей единой стране не нужно оружие, верно, Гараки?       — Точно… Не нужно. Я переложил эти обязанности на Сошио, маэстро. Сам я сейчас вернулся к своим прошлым доработкам, я беспокоюсь о вашем состоянии, особенно, когда сам стал ощущать себя плохо, — доктор тяжело и долго закашлялся, подтверждая свои слова делом. — Вы чувствуете себя слабо, Все-За-Одного?       Мужчина в маске слабо улыбнулся. Никто этого никогда не увидит и не почувствует, кроме него самого, но ему плохо. Он не хочет, чтобы об этом знал хоть кто-то, и сам заставляет верить себя в своё могущество, удерживая статус самого несокрушимого и сильнейшего злодея. Он слабо улыбается и всеми внутренними силами подавляет желание так же прокашляться или тяжело вздохнуть, потому что воздуха катастрофически не хватает. Но даже при докторе Гараки — одном из своих самых преданных подчинённых, который находится рядом уже более ста лет, он не станет показывать свою слабость. Ни при ком. Он может признать это только сам перед собой, находясь в полной тишине и темноте, слыша звон в ушах и чувствуя, как рябит под закрытыми веками от чувствительного для его глаз света.       Все-За-Одного силён для всех вокруг, кроме самого себя.       — Не беспокойся обо мне, мой старый друг, — несколько секунд тишины, чтобы доктор на другом конце не услышал, как он делает глубокий долгий вдох, набирая в лёгкие побольше воздуха, чтобы суметь произнести следующее, — Уж посетить главный правительственный штаб и навести там свой порядок — сил у меня всегда хватит. Я дал им время до конца месяца, размещая в интернете свою небольшую угрозу. Пусть боятся и чувствуют, как смерть медленно подкрадывается к ним со спины. А пока… — мужчина вдыхал несколько секунд новую порцию затхлого воздуха, — пусть Сошио по-прежнему занимается первоначальной целью: уничтожением поддерживающего причуд оборудования. А затем мы перейдём к уничтожению оружия… А затем, когда во главе правления никого не останется, людям придётся слушать меня. И тогда мы воспитаем их правильно и пойдём дальше — захватывать мир. Я думаю, вам пригодится ещё несколько отрядов, как Ангелы. Не хочешь повеселиться? Я вот хочу. Когда власть над страной будет захвачена, пригласим желающих добровольно вступить в ряды Ангелов для их дальнейшего изменения до неузнаваемости, когда за ними закрепится только одна главная цель в жизни — служить мне на благо будущего.       Неограниченной власти над всеми — вот чего он хотел под старости лет. Он чувствовал, что медленно расходится по швам жизни, и хотел успеть откусить кусочек власти побольше, чем имеет сейчас. Его уже не интересуют подопечные, которых неисчислимое количество: Все-За-Одного хочет власти полноправной и доверенной. Все-За-Одного хочет всеобщего порабощения под предлогом спасения человечества.       — Я всегда буду верен вашим взглядам, маэстро, — Гараки почувствовал боль в голове от долгого сидения перед монитором. Они попрощались и закончили созванивание.

11:44, 6 января, пятница. Северный район Осаки — Хирана Вард*, выставка компании «HQI», занимающейся разработкой костюмов супергероев

      Бакуго, вопреки всем отговорам Всемогущего и Изуку, всё-таки принял решение не откладывать эту поездку.

      — И что, закроемся все по домам теперь? Будем прятаться под одеялом и бояться?! Не собираюсь! Я нужен там как никто другой. В крайнем случае я смогу защитить людей рядом! — сорвался Бакуго на крик, пытаясь донести до Всемогущего свою мысль, нескольким временем ранее.

      А теперь он идёт с довольной ухмылкой в компании Изуку и нескольких одноклассников, увязавшихся следом на эту выставку, среди высотных зданий-стекляшек в самом современном и ультра-технологичном городе страны. Сплошь и рядом только небоскрёбы, миллион вывесок и рекламных щитов; парковых или просто зелёных зон почти не видно, небо тоже не видно из-за бесконечно тянущихся к верху зданий.       Бакуго здесь явно не нравится. А вот Изуку напротив вошёл во вкус: все рекламные блоки с роботами и новыми технологиями заставляли его глаза постоянно блестеть от нескрываемого щенячьего восторга. Деку берёт Кацуки за руку, теряясь в толпе людей и одноклассников Бакуго. Здесь так много народа, и все они так сильно погружены в свои смартфоны, или, как это необычно для Осаки — газеты или журналы в печатном виде, что Деку не боится чужого порицания — на них просто-напросто никто и не смотрит.       Герой номер один предпочёл остаться на своём посту — в Мусутафу, где тоже имелось несколько «опасных» точек, куда его пристроила полиция, умоляя о помощи на крайний случай; случай, которого, как все надеялись, не будет вовсе.       — Красиво, но бесчувственно, — объявил своё мнение Бакуго, остановившись в очередной раз перед стеклянным зданием, глядя на отражение себя с Деку.       На это Мидории было нечего ответить. Восхищён, но жить здесь действительно было бы тяжело — темп бешеный. Они приехали сюда несколько минут назад и шли по построенному программой маршруту от ближайшей станции метро. Нужное здание располагалось уже рядом, а в нём и заветная компания, к которой давно приглядывался Бакуго, уже зная, как бы он мог усовершенствовать свой костюм. Улучшить блок запаса с нитроглицерином и добавить автоматическую подачу электротока (чтобы в крайнем случае создать взрыв искрой, созданной самим костюмом, а не своими силами). А ещё просто задействовать другой материал костюма, более дышащий и тянущийся — мембранный.       Кацуки шёл довольнее некуда, шёл и представлял, как сейчас увидит фантастические приспособления и материалы; шёл и видел, как будет говорить с менеджером, желая получить договор с этой компанией. А сколько он видел этого в своих снах, ещё даже не получив геройскую лицензию! Бакуго был настроен только на хорошее в сегодняшнюю пятницу, совсем забыв, что это — его самый несчастливый день недели. А что конкретно сейчас несчастливого? Погода хоть и холодная, но снегом в таком нагруженном и разгорячённом от обилия машин городе и не пахнет; ветер почти не проносится между лабиринтами небоскрёбов — здесь на порядок теплее, нежели в Мусутафу. Поэтому они идут расстегнув свои зимние куртки. Изуку здесь сам крепко держит за руку Кацуки, он простил, а главное — принял их отношения. И, что важнее, — сказал, что любит его, Бакуго Кацуки. И даже никакие вооружённые нападения на выставку его не пугали. Хотя нет, не так: он даже не думал об этом. Отмёл всё, как какой-то идиотский вымысел, отрёкся от этой идеи, не воспринимая её до конца.       Высокий небоскрёб в тридцать этажей, а сколько рядом ещё таких же? Бакуго увидел знакомый логотип компании «High-tech Quirk Infinity», и довольная улыбка появилась на лице сама собой. Рядом дежурило множество полицейских, притворяющихся обычными людьми, было людно (а где в этом городе вообще не людно?), но Бакуго был готов потерпеть ради этой выставки. Ради этой выставки, которую он ждал несколько месяцев, и не отказался бы от её посещения ни под каким предлогом.       Кацуки и Изуку проблуждали уже по двум этажам — всего какой-то крохотной части, ведь всего было целых пять. Протяжённость выставки была большой, всё рассмотреть в любом случае бы не удалось, поэтому они подходили только к тем приспособлениям и стендам, которые казались наиболее интересными. Времени прошло уже много. Когда парни спустились на этаж ниже — третий в очереди, ощутили лёгкий голод. Изуку предложил сходить в кафе, находившееся, судя по карте здания, на десятом этаже. Кацуки попросил дать им ещё несколько минут, чтобы сначала дойти до кого-нибудь из менеджеров и составить контракт на создание нового костюма. Кацуки сказал, что ему хватило и двух этажей, чтобы понять, что ему всё безумно нравится. Электронные часы у ресепшена на двадцать первом этаже показывали 00:00. Бакуго прищурено присмотрелся на них, не понимая прикола. Перевёл взгляд в окно, в котором было светло и слегка туманно из-за моросящего мокрого снега, а настоящее время на смартфоне показывало 14:59.       — Чего? — парень ткнул Мидорию в бок пальцем, заставляя обратить внимание на часы.       Здание значительно пошатнулось, заставляя людей искать равновесие, чтобы не упасть. Завизжала со всех сторон сигнализация, означающая неспокойное положение дел и призывающая людей как можно скорее эвакуироваться из здания. Бакуго подбежал к огромному панорамному окну, чтобы лично проверить, что происходит на улице, и был в шоке.       — Каччан… — голос Изуку дрожал.       — Сука, — не смог сдержаться Бакуго.       Взгляд упал на несколько тёмных фигур внизу, которых стремительно пытались окружать люди — те самые полицейские и герои под прикрытием. Именно здесь. Именно сейчас. Блять! Кацуки нервно сжал свои кулаки. Простые люди, пришедшие на выставку, и работники «HQI» начали быстро расползаться в стороны, желая как можно скорее добраться до лестницы и выйти из этого здания, дрожащего из-за внешних атак. Ведь Осака — особенно опасное место. Здесь всё застроено высотками не просто так: земля в этом районе страны крайне благоприятная, и здесь никогда не бывает землетрясений, которые могут устроить настоящее бедствие — разрушив один дом, заденет и второй, и так дальше; даже несмотря на усовершенствованные системы строительства для избежания таких случаев, если тряханёт мощно — будет опасно для всех: здания практически не сейсмоустойчивы.       Кацуки стоял остолбенело пялясь в окно, уже совсем не слушая Изуку, который просил его как можно скорее уйти отсюда. Только что всё было хорошо. В конце долбанного этажа сидел нужный мне человек, чтобы закрепить договор о сотрудничестве. Блять. Как же вы меня… как же вы меня заебали, Ангелы… Я не буду сдерживаться!       — Каччан, прошу, пойдём скорее отсюда! Прошу тебя, не ввязывайся! Они опасны! Они обладают страшными силами! Ты видел, что Тодороки Шото сделал с той лабораторией?! Каччан, ты же видел, мы вместе смотрели об этом! Прошу тебя! Я не хочу тебя терять! — Изуку в истерике вцепился в руки Бакуго, который, как в опьянении, одёргивал их, доставая из своего рюкзака часть сложенного костюма.       Так и происходит. Беда всегда приходит, когда ты не облачён в свой супергеройский костюм, когда даже времени нет, чтобы в него переодеться. Бакуго достал только свои перчатки, позволяющие больше потеть рукам и копить выработанный нитроглицерин для будущих атак. Он также надел только часть своей маски, выслушивая от Мидории тысячу просьб остановиться и просто сбежать. Кацуки решительно шёл к лестнице, когда Мидория цеплялся за его руки и просил быть осторожнее.       — Я пойду с тобой! — а эти слова от Деку вообще пролетели где-то мимо ушей.       Спускаясь с десятого этажа, здание начало трясти с ещё большей силой. Рушились перекрытия, и поздно спохватившийся персонал здания с ужасом в глазах проносился вниз между этими двумя, следовавшими по своему маршруту крайне медленно и аккуратно.       — Каччан, давай оставим это профессиональным героям?! Они точно были подготовлены, и наверняка их здесь полно! — Изуку никак не мог угомониться.       Бакуго не слушал. Он шёл с твёрдым намерением. Я тоже герой. Я защищу всех. Я не позволю Всемогущему испытать стыд из-за своего выбора, я тоже на что-то да гожусь, блять! Что бы вы все обо мне не думали, я справлюсь!       Бакуго шестнадцать, он имеет героическое имя «Король взрывокиллер», немного агрессивный, немного с завышенной самооценкой, зато очень любит Изуку и готов любого за него порвать. А ещё Бакуго Кацуки владеет силой, переданной Всемогущим — «Один-За-Всех» — не до конца подчинённой ему. И очень сильно ненавидит Ангелов, особенно одного из них — Хитоши Шинсо. И Бакуго Кацуки имеет временную геройскую лицензию и право на убийство злодеев, сколько бы лет ему сейчас не было, и какие бы последствия для психики это не понесло.       Когда они оба спускались с третьего этажа, чувствуя сильные вибрации с бойни на улице, сквозь приоткрытую узкую форточку слышали звуки взрывов и выстрелов, Деку не прекращал просить Кацуки остановиться:       — Каччан… прошу! Давай просто уйдём. Я не хочу, чтобы ты пострадал!       Изуку беспокоился только о Каччане. Он видел новости, он видел теории о силах Ангелов, он читал статьи и смотрел видео людей, разбирающихся в причудах и дающих оценку такому феномену, как Ангелы. В нашем современном обществе утаить тот факт, что эти дети — под гипнозом и стали сильнее после похищенных ранее препаратов — было бы невозможно. Об Ангелах в интернете знали всё, вернее, об их прошлых оболочках. И это было больнее всего для Изуку, потому что их всех выставляли в нехорошем свете с самого начала.

      «У Хитоши Шинсо причуда контроля разума. Как думаете, как часто парень пользовался ей ради своего блага? Я думаю, постоянно. С такой причудой грех не пожить в своё удовольствие, даже несмотря на то, что тебе пятнадцать. Хитоши уже во всю знал и пользовался своей причудой…»

      После этого Изуку закрыл статью. Или точнее «статью». Он был возмущён этой срамной ложью и провокацией.       Бакуго толкнул тяжёлую металлическую дверь чёрного хода обеими руками, и они оба оказались на улице. Холод мгновенно обнял парней своими ледяными руками; их куртки так и остались висеть в гардеробе на первом этаже. Мидория достал из рюкзака свой жёлтый клетчатый шарф и обмотался им, чтобы хоть немного согреться пока они движутся вперёд.       Вокруг был… хаос. Тот самый, которого так сильно не хватало сердцу Сошио. Везде было какое-то движение — злодеи сцеплялись с полицейскими или героями. А герои более высоких рангов сцеплялись с виднеющимися впереди Ангелами — Кьёкой Джиро и Фумикаге Токоями. Они давали активное сопротивление — герои постоянно отлетали в сторону от вибрацией, созданных причудой девушки. А ещё из-за вибраций и землетрясений, вызываемых Йо Шиндо и Мономой Нейто, плохо прикреплённые стеклянные панели то и дело падали со зданий, ударяясь о земную поверхность либо прихлопывая собой не успевших скрыться с места бедствия людей, которых никто не успел спасти. Изуку видел, как люди вокруг уносили ноги, получали травмы от осколков и упавших на них дробленых кирпичей, сломанных от воздействия причуд Ангелов. Как мычали от ужаса и не знали куда бы им приткнуться для собственной же защиты. Везде — здания, которые в любую секунду могут обрушиться, а вибрации не то что не прекращаются, так иногда и вовсе усиливают своё действие.       Кацуки заведён, он стискивает зубы и сжимает кулаки — готов броситься на первого встречного злодея. Так он и делает. Подравшись с каким-то злодеем, владеющим причудой, которая то и дело пытается отбросить Кацуки своими воздушными волнами, Бакуго всё равно выигрывает, отправляя взрослого мужчину в идиотском зелёном костюме в полный нокаут своим обычным ударом кулаком в голову.       Только после первой схватки, среди чужих криков и звуков разрушений, он очухивается. Вокруг медленно рушатся здания, падают панели, разлетается стекло, поражающее рядом стоящих как героев, так и своих же — злодеев, и даже Ангелов, например Куроиро, который оказался неподалёку. Он рефлекторно стиснул зубы, чувствуя боль в своём чёрном теле, на котором даже не было видно крови, но всё равно продолжил сражаться с полицейскими, пытаясь защититься. Бакуго стоял и хлопал светлыми ресницами, пожирая взглядом стоявшего напротив Деку, изогнувшего брови и смотревшего ошарашенным испуганным взглядом на всё, что его сейчас окружает. Деку уже успел оцарапать какой-то кусок стекла: на его щеке красовалась тонкая кровяная дорожка, хотя сам Изуку этого не видел и наверняка почти не чувствовал.       Бакуго стоял и смотрел на его беспомощного, беспричудного Деку, который оказался в центре всего этого хаоса именно из-за него. Его беспомощного, беспричудного тупицы Деку, который уже сто раз сказал, что не оставит Кацуки здесь одного. Бакуго поражает лёгкая, отрезвляющая дрожь от волнения, и все ранее появившиеся мысли об атаках как ветром сдувает. Блондин бросается к Деку, прижимает к себе, крепко обнимает, озирая своими округлёнными, красно-ядерными глазами, и молча таращится несколько секунд. Берёт себя в руки, а после и самого Изуку, и идёт с ним отсюда прочь, а спустя какое-то время не то что идёт — бежит. Бакуго понял, что здесь и сейчас идёт не его война. Бакуго понял, что он не смеет больше терять Деку. Я… идиот. Просто идиот.       Рядом — настоящая битва, а они позорно сбегают с этого поля боя. Первый поворот за угол — и там уже меньше людей. Второй поворот — и там сражается небольшая кучка — три злодея против одного героя, который, кажется, вот-вот разнесёт их. И, оставшись здесь, в более-менее безопасной местности, Бакуго шепчет Изуку на ухо:       — Я на минуту, — и бросается на выручку своему товарищу-герою, которого даже никогда раньше не видел.       Изуку стоит и осторожно осматривается.       Рядом идёт бойня. За соседними стенами дерутся несколько Ангелов и злодеев, беря инициативу в свои руки и постоянно растряхивая землю, угрожая однажды всё здесь разрушить в пыль. Кирпичи опасно летят в стороны, почти все мирные жители уже успели отбежать на безопасное расстояние (те, кто выжил). Внутри здания кто-то учинил большой пожар — внутри и снаружи слышатся взрывы, слышится чужой плачь и крики «На помощь!». А Изуку стоит и только может смотреть, как Бакуго помогает давать отпор. Потому что Изуку не может ничего. Он только стоит и аккуратно осматривается, чтобы на его голову на беду Бакуго не свалился кирпич, прибивший в одно мгновение. Медленно поворачивается вокруг своей оси, пока взгляд не встречается с его взглядом.       Шинсо Хитоши стоит в нескольких метрах, ни далеко, ни близко. Он тоже только что вышел из-за угла, потому что ему была дана команда пойти в здание и помочь Тодороки с уничтожением образцов. Хитоши Шинсо мог бы попросить Изуку пойти с ним и заставить этого парня самолично начать уничтожать образцы приспособлений, работающих на благо причуд, но… У Изуку Мидории нет причуды, чтобы помочь ему в этом. Изуку Мидория даже физически не столь силён, чтобы самолично уничтожить опытные и крепкие образцы от компании «HQI».       А ещё потому что у Изуку Мидории знакомые изумрудные глаза.       Хитоши Шинсо смотрит на него раскрыв рот, впервые проявляя эмоцию с тех пор, как Ангелов завербовали окончательно. Деку тоже смотрит одновременно и удивлённо, и ошарашено, и с ужасом.       Шинсо?.. Изуку сжимает руку в дрожащий кулак. От внутренней злости и душевной боли.       — Ты… — произносит Шинсо.       Из-за гипноза цвет глаз у Ангелов будто покрыт светло-серой плёнкой поверх родного, напоминая всем о том, что они под чужим контролем. А глаза Хитоши Шинсо привычно фиолетовые. Яркие, блестящие. На них вот-вот появятся слёзы. И появляются. Шинсо не успевает за своими вновь прибывающими воспоминаниями. Боль охватывает всю голову, мучительно давит изнутри, он корчит лицо от страданий и хватается одной рукой за волосы, а вторую тянет в сторону Мидории:       — Изуку! — громко произносит он сквозь свои душераздирающие крики от боли.       Тело бьёт дрожь. Я — Хитоши Шинсо, мне пятнадцать… Я… Хитоши… А это Изуку. А ещё меня всё это время держали под контролем. Я… Кто я?.. Как же больно! Сжимает зубы и жмурится от боли. Слишком невыносимо. Изуку Мидория… Это он! Это он! Всё больше подробностей и воспоминаний прилетает в голову со скоростью света, мозг едва поспевает осознать всё это. Хитоши падает на колени, начиная плакать навзрыд.       — Хитоши! — Мидория хочет броситься к нему, ощущая, что это не Ангел, а его Шинсо.       Но Бакуго несётся на парня в чёрно-фиолетовом костюме со своим мощным взрывом, заставляя вернуться в жизнь из своей головы.       — Шинсо! — рычит Бакуго.       — Нет! Стойте! Остановитесь все! Перестаньте! — пальцы парня с силой вжимаются в собственную голову, все дерущиеся в радиусе десяти метров перестают сражаться, оставаясь неподвижными. Все останавливаются и замирают, потому что Шинсо взял их всех под контроль непроизвольно.       Мидория вопросительно и ошеломлённо смотрит на Хитоши. Только Изуку остался нетронутым усиленной причудой Хитоши. И Деку не знает, что именно сейчас должен испытать. Шок? Отчаяние? Ужас? Горе? Счастье?.. Этот фиолетововолосый парень, так ласково обнимающий его больше полугода назад у родного дома, взял и пропал. Исчез, растворился. Оставил после себя только отпечатки своей крови на камне. Изуку стоит и чувствует, как намокают его глаза, видя как плачет Хитоши, оставаясь на коленях и продолжая громко рыдать от вернувшихся воспоминаний.       А потом Бакуго большим усилием воли ломает свой палец, желая вырваться из-под контроля этого ненавистного, этого блядского Хитоши. Кидается на него, словно бешеный пёс, скалясь и рыча, ударяет в скулу, отрезвляя Шинсо, который окончательно выходит из своего загипнотизированного состояния. И резко прерывает движения Бакуго, беря его под свой контроль.       — Хватит! Бакуго! — кричит Хитоши, не желая вести бой со своим старым… другом?       Сегодня в Осаке было облачно с прояснениями, моросящий мокрый снег уже прекратился, но небо мгновенно потемнело. Просто хмуро и мрачно. Шинсо готов брать его под контроль хоть тысячу раз, лишь бы ещё немного… Ещё немного посмотреть в эти зелёные глаза.       — Изуку… — Хитоши впервые предпринимает попытку встать на ноги и пойти к нему навстречу.       А Кацуки готов сломать себе все пальцы, лишь бы не допустить этого. Опять напрягает всё своё нутро сильнее некуда, и вот, он уже стоит перед Изуку, одной рукой показывая Хитоши кулак, а другой хватает кисть Деку. Он делает это как что-то само собой разумеющееся, просто желая защитить своего любимого, без какого-либо желания демонстративно показать Хитоши, что Деку — его. Но Шинсо понимает это. Всё тело охватывает обжигающая ревность, как в тот самый последний вечер нормальной жизни — в марте, когда на выпускном Бакуго смотрел на его Изуку ранее незнакомым взглядом, наверное, влюблённости? Ты… уже тогда?.. Я… Я не могу. Мне так больно! Хитоши поджимает губы со злости, обиды и беспомощности.       Мидория стоит за крепкой спиной Кацуки и не знает, что ему сейчас нужно сделать. Попробовать поговорить спокойно? Здесь, сейчас? Попросить сдаться? Что ему сделать? Сказать, что счастлив, что он пришёл в себя? Сказать, что ему жаль, что всё так получилось? Что ему сказать, что же?..       Хитоши клонит голову в бок, возвращая своему лицу прежний — безразличный вид, и шипит в наушник:       — Тебе пиздец, Сошио! — А после снимает его и кидает на асфальт, на котором уже остались следы чьей-то крови после рукопашной драки, и наступает на него подошвой, притоптав несколько раз.       Смотрит, как Кацуки прикрывает собой испуганного и ошарашенного Мидорию, а затем взгляд привлекает вдалеке виднеющийся знакомый силуэт. Это из-за дальнего угла машет Даби. Тот самый парень, что не помог сбежать. Тот самый парень, что предал идеалы Сошио и свалил из белого дома. Тот самый парень, которого Шинсо однажды пришлось душить голыми руками. Или какой-то его клон, который в последствие рассыпался. Шинсо легче было думать, что это был клон, а не живой человек.       Слёзы не прекращали литься: это было ненамеренно. Хитоши заставил своей причудой всех оставаться на своих местах. Только окинул на прощание ещё раз эти изумрудные и красные глаза своими заплаканными фиолетовыми, в которых было неисчислимое количество боли и горести, а затем медленно двинулся в сторону, куда его стремительно зазывал изуродованный молодой человек — Даби.       Мидория вырвал свою кисть из хватки Кацуки и вышел из-за спины блондина, оставшегося на месте. Невозможно выключить свои чувства. Даже, казалось бы, вырвав их из себя, затоптав ногами, уже смирившись с новой судьбой — судьбой без него, всё равно внутри проскальзывают какие-то отголоски бывшей привязанности.       Никто не был готов к этой атаке. Посреди белого дня на какой-то из многочисленных выставок, на которые ещё не приходили Ангелы; в таком людном и опасном месте, да ещё и не поделённые, а все сразу, одной группой напав на «HQI»; злодеи застали врасплох даже готовых к этому визиту защитников, окружавших здание и дежуривших в нём.       — Нет! Хитоши, не уходи, прошу! — Закричал Деку в спину Шинсо.       Тот вздрогнул. А я и не хочу уходить, Изуку. Я бы сейчас… Остался здесь и прижался к тебе, заставляя всех вокруг смотреть на это хоть до конца их дней, хоть до конца моих дней. Остался бы и обнял тебя. Но почему-то я не могу. Не могу продолжать оставаться здесь, разводя сопли со слезами, начинать какой-то долгий диалог, который приведёт к и так очевидным фактам: видимо, у тебя уже есть новый защитник, при чём очень неплохой, только… Почему Бакуго? Почему именно он? Почему, Изуку?! Ревность рвёт душу в клочья, душу, от которой и так уже почти ничего не осталось. Но Хитоши не хочет больше терпеть эту пытку, он не оборачивается, хоть на секунду и задерживается. И снова в движении, оказываясь всё дальше и дальше. Изуку бросается вслед.       — Хитоши! Останься!       — Стой где стоишь, Изуку, — Шинсо останавливает его.       Рядом в нокауте лежат два злодея, ещё один остановился на пару с героем, с которым они сражались. Кацуки стоит на месте, пытаясь сломать ещё один палец, сделать хоть что-нибудь, но находится слишком далеко от реальности, он заперт внутри себя и безумно злится за эту слабость, за то, что ничего не может сделать. Кричит, только в своей голове, и пытается до самого последнего момента.       Мидория остановился на полпути, проклиная сегодняшний день за эту встречу, за этот момент. Проклиная себя за свою слабость невысказанных чувств и эмоций, накрытых пеленой страха и тревоги из-за сложившейся обстановки. Они все стоят на стопе, пока Хитоши Шинсо не заворачивает за угол, где его ждёт зовущий ранее Даби.       Он ушёл.       Он не остался.