Why you so obsessed with me?

— Вот же гад! — догадавшись, почему он себя так повел, выругался Николай. Кириган удивительным образом успел дважды обидеть его за эту короткую неделю: первый раз из-за несуществующей причины, по которой он отказался тогда, в клубе, его ждать, и второй – своим уходом. А ведь он неоднократно так уходил от него. А ведь никто от него не уходил пока того бы персонально не пожелал бы Николай. А ведь его ни одно живое существо так долго не динамит. — Ты действительно так наивно предполагал, что ты попросишь, и он сразу с радостью продиктует номер телефона, а заодно и адрес проживания? — не переставала удивляться «гениальному» ходу мыслей своего друга Алина, с ловкостью актера скрывая свои чувства, после пересказа действий её, в недалеком прошлом, таинственного инкогнито. Теперь она в полной мере ощутила на своей шкуре весь тот сакральный, глубокий смысл фразы, чувствуя приблизительно то же самое, о чем в нем говорилось: «Не влюблена, не претендую, ты мне никто. Но я ревную.» И эта мысль разрушает ее, съедает изнутри, ломает и нарушает все правила и принципы, выстроенные в течении всей жизни девушки. Она не должна. Нельзя. Не может. А ведь хочется. — А ведь мог бы! — воскликнул блондин, по-детски надув губы. — Ты безнадёжен. — иронично воздела глаза к потолку Алина, на что третьгодка неоднозначно пожал плечами, мол, все равно стоило попробовать. Алина удручающе думала о предстоящей встрече тет-а-тет с преподавателем. Потому что держать себя в руках, слава богу, не буквально, приструнить чувства, врошенные в ней им, заклеймить все романтические мысли словом «недопустимо» было намного легче, находясь вдали от него, чем когда объект, перевернувший ее внутренний и так нестабильный мир в полный хаос маячит в поле зрения. Потому что рядом с ним «не можно» теряло силу, «нельзя» забывалось, а «не должна» погружалось где-то в глубину сознания.

***

Алина была по истине удручена предстоящей встречей тет-а-тет с преподавателем. Она не переживала за тест, дисциплина, которую ведет Кириган - профильный предмет, и у нее хватит знаний для того, чтобы выше удовлетворительного его сдать. Она страшилась не самого теста, а того, перед кем и кому именно она будет его сдавать. Ее больше обычного напрягала перспектива оставаться с ним в одной аудитории. Один на один. Только он и она. И Алина не имела и малейшего представления, как надлежит себя вести. Она не могла забыться и вести себя так, как бы хотела, так, как бы повела себя Алина Старкова с человеком, который ей откровенно нравится. Даже если это такой, мать его, шанс. Она так просто не может забыть все, что вчера произошло, все, что она испытывала. Все его касания, поцелуи, шутки. От одного воспоминания о его руках становилось душно. Волосы вставали дыбом, кожа покрывалась мурашками стоило хоть бы раз вспомнить как он на неё тогда смотрел. Нереально. Ее нездоровое влечение она объясняла себе его природным магнетизмом и побочным эффектом от вчерашних ощущений. На то, что она весь день думала о нем - тоже было своё объяснение. Вероятней всего, так она пыталась перекрыть мысли о Мале. И если эти объяснения стоически держали ее на плаву, то мысль о том, что она почувствовала сегодня укол ревности, и никак не может это объяснить или оправдать, оказалась абсолютно разрушающей. Но их отношения изначально были обречены, это Алина понимала. Она не могла. Только не с Кириганом. Потому что прежде всего она - подруга Николая. Человек, которому безукоризненно тот доверяет все свои секреты, переживания и планы. Это было бы вершиной предательства, а она не могла так низко пасть и отвратительно поступить. Только не по отношению к ее хорошему Николаю. И стоит ей саму себя отчитать за такое поведение, корить себя за свои чувства, засунуть их глубоко внутрь, постараться переключить внимание и забыть его, но почему-то она не могла. Подсознательно не хотела этого, и сознательно топилась. Она ясно осознавала, что совершает неисправимую ошибку каждый раз, когда вспоминает его. Его прикосновения, голос, идеально уложенные волосы, строго отмеренные манеры - роет себе могилу. В самом натуральном виде. Когда перед глазами всплывает его лицо, его улыбка, манящие губы, пугающие глаза - и когда она не может взять над собой контроль, она делает необратимый шаг в пропасть. Буквально и фигурально. — Закрыть эту страницу своей жизни и забыть. Начать с чистого лица. — как мантру повторяла Алина, с трудом перебирая ноги. Она на ватных ногах доплела до нужной аудитории. Раз. Два. Три. Обречённо вздохнула, потянула за ручку массивной дубовой двери и проникла внутрь аудитории, ища глазами мужчину. Встречай же, осуждённый на смерть сам пришёл к палачу за произведением казни. Никого не было. Лишь небрежно оставленная на преподавательском столе стопка записей предостерегающе напоминала, что тут недавно кто-то был и если его сейчас в аудитории нет, то он явно в скором времени, неминуемо, возвратиться. От, мягко говоря, придурковатой мысли взять и свистнуть куда подальше она быстро отмахнулась. Хвосты ей все равно нужно будет сдать. И лучше с этим разобраться сейчас и навсегда. Хотя, мысль о том, что, если она сдаст ему тест через неделю, в более стабильном моральном состоянии, показалась очень привлекательной. — Вот и довертела жопой, Старкова. — безапелляционно вынесла вердикт сама себе Алина и уселась за парту. Дверь распахнулась, Алина подпрыгнула на месте и ровнее прежнего уселась. — Рад Вас снова видеть, Старкова. — в поток рвавшихся наружу душевных криков вклинился ровный голос преподавателя. Ровный тон его голоса унимал беспокойство не меньше, чем его вдумчивые глаза. Алина забыть забыла о своих внутренних переживаниях, потому что все, что она делала - это всматривалась в его лицо. Алина не удосужила его ярким приветствием и пламенными речами, как ей было одиноко в этой душной аудитории, как она с трепетом в сердце ждала его, бедная, забитая, угнетённая одиночеством, как это вполне мог провернуть Николай. Она просто резво кивнула. Преподаватель в привычной ему изящной манере уселся на свое место и достал из кипы один лист и протянул студентке. — Готовы? — смерив ее проницательным взглядом, уточнил Кириган. Нет. — Да, думаю. И близко нет. Кириган снисходительно хмыкнул. Но тем не менее, уже было поздно. Поезд ушёл. Она мимоходом взглянула на вопросы, не вдаваясь в суть задач и смысл вопросов. Перед ней, как в клубе, сидел сам Он. У Алины было подозрительно странное предчувствие, что ее либо паничка схватит, либо инсульт. В таких тяжелейших для ее психико-эротического состояния условиях она попросту не способна воспринимать информацию и сосредоточенно расправляться с тестом. Кириган видел ее недееспособное состояние, даже если не взять во внимание абсолютно расфокусированный и потерянный взгляд. Он чувствовал исходящее от нее напряжение и видел даже невооруженным взглядом внешний дискомфорт, которую студентка испытывала. — Сложно? — услужливо спросил Кириган, превосходно зная, что дело вовсе не в вопросах. Алина подняла голову и отрешённо мотнула головой. — В самом деле? Тогда, чего Вы ждете? Чуда? Или в ход пойдут женские хитрости? — поделился он наблюдениями ледяным тоном, смерив ее взглядом свысока, упирая на очевидную разницу между собой и ею. Он ни в коем случае не преследовал цель обидеть ее или сделать больно. Но зато это выбьет с нее спесь и, возможно, поможет настроиться на нужный курс. Курс по сдаче теста. Кириган обладал уникальной способностью галантно грубить и лишать всякой смелости ему перечить. Алина сердилась, хмурее тучи, она снова взглянула на проклятый листик А4 формата, а потом окинула враждебным взглядом мужчину перед собой. Киригана, кажется, это нисколько не колышило. Старкова даже допустила шальную мысль, что начни она кидаться в него скомканными бумажками, он и тогда не изменил бы постного выражения лица, отбиваясь от атак. Для него вчера ничего постыдного и неприличного не случилось, как, по его мнению, не произошло и для студентки, сидящей перед ним. Каков хам! Алина дала самой себе слово, что ни на один вопрос не ответит неправильно, иначе этот сухарь уничтожит ее своими ядовитыми комментариями. Впервые заполнение тестового бланка было вопросом не на жизнь, а на смерть, вопросом победы или поражения. Она управилась за каких-то жалких десять минут и отважилась по-хамски просунуть под нос наглого преподавателя листик. Ей почему-то захотелось расцарапать ему его надменное, такое бледное, аристократичное, идеальное, непозволительно красивое лицо, словно на нем кошка пляшила. Кириган безрадостно хмыкнул, чуть скривившись, и постучал пальцем по кипе бумаг. Он окинул беглым взглядом ответы третьегодки и отложил тест, улыбнувшись ей. — Не знал что похождения по клубам так повышают уровень эрудиции. — похвалил ее Кириган, смягчившись во взгляде и смахнул спадающие на лоб пряди, выбившиеся из идеальной укладки преподавателя. Девушку вдруг так зачаровал этот бесхитростный жест, что она с трудом сглотнула, забыв, что хотела ответить. Она более детально изучала сидящего перед нею парня, задаваясь вопросом: сколько же ему лет? В желтовато-бледном свете дежурных ламп она внезапно для себя открыла, что он не юный, сопливый парнишка, а самый настоящий мужчина. Пускай и с утонченными чертами лица. Но мужик! Чертовски привлекательный, сексуальный мужчина. Не удивительно, что Николай так конкретно на него запал. О том, что она тоже вчера на него чуть ли не запрыгнула, она благополучно забыла. И, что кажется, по уши втрескалась, тоже не стоило вспоминать сейчас. Можно предаваться самокопанию, желательно, попозже, скажем, никогда. Кириган зорко наблюдал за реакцией Алины, с трудом скрывая улыбку. Старкова смутилась и отвернулась от него, суматошно теребя лямку рюкзака и ругая себя за глупость своего поступка. — Вам неловко. — тягуче вкрадчиво произнес преподаватель. Алина вскинула бровь вверх. — А Вам разве нет? Претенциозность ее тона не переставала веселить преподавателя. Он доверительно наклонился к Алине, и она машинально подалась вперед, прислушиваясь к его словам, замирая в одно мгновение, но очевидно достигая этого эффекта путем задержки дыхания. — Как думаете, вчера, в клубе мне было неловко? И ее вдруг осенило! Он ведь с самого начала знал, был осведомлен о том, кем являлась Алина. Он узнал в ней свою студентку с того самого момента как она ясно заявила о своей фамилии. Старкова. Та, которая пропустила его пару, та, которая вместо того, чтобы горбиться над учебниками - отдалась влиянию спиртных. И он все равно ее не остановил. Он застал её врасплох, сразу загнал её в угол таким простым вопросом, и в этот момент Алина вдруг поняла, насколько беззащитна перед ним. — Нет, мне кажется. — растерянно пробормотала та. Почему он продолжил с ней флиртовать? Почему он согласился на танец? Почему он ответил на поцелуй? Кириган слегка улыбнулся и одобряюще кивнул. Так почему же? — Сегодня без изменений. — подстегнул ее неуверенность собеседник, заверив ее в этом факте. И он не лгал ей, не вешал лапшу на уши, не лукавил. Ему в действительности не было стыдно. Окажись он в той же ситуации, что и вчера – он бы в точности повторил свои действия, без малейших сомнений и угрызений совести. Козел он, твоя любовь всей жизни, Ланцов. Это все переходило границы обыденного понятия «задержаться для досдачи долгов». На закрытие хвостов таким не занимаются, такие вопросы друг к другу не ставят, так в неловкое положение не вгоняют. На досдаче атмосфера не кажется такой интимной, воздуха в легких хватает с лихвой, внутри не бушует штурм. В конце концов высокий писанный красавчик не нарушает тонкое девичье душевное равновесие одним своим присутствием не то что рядом, а наличием в довольно просторной аудитории. — Это все? Я могу идти? — смакуя свою незначительную победу за все таки сданный тест, уточнила Алина. Ей безусловно льстило, что она выполнила все правильно и получила поощряющую порцию похвалы от преподавателя. Да еще и какого. Но надо было срочно валить. Не преподавателя с ног валить на парту, а самой ретироваться. — Куда-то спешите? — резонно спросил Кириган, его глаза хитро блеснули, но на лице не было и тени улыбки. — А Вы хотели меня куда-то пригласить? — в тон ему продолжая общение уточняющими вопросами, студентка вовсе не сдерживала внутренний порыв перекинуться парой, совсем нестандартных фраз для делового общения препода и студента, в рамках приличного и разумного. Господи, что она делает? — А Вы бы этого хотели? "Да. И на то есть сотни причин" – могло бы быть ее ответом, но было еще тысячи причин, почему ей не следовало так отвечать. Перво-наперво — самой веской причиной являлся, как ни прискорбно, Николай. Все остальное по сравнению с этим — меркло в своей важности. — Не знала, что наши преподаватели так хорошо зарабатывают. — кольнула по самолюбию и мужскому достоинству студентка, явно раздражённая не столько, можно сказать, ангельски невинным поведением мужчины, сколько факторам, мешающим ей жить так, как ей заблагорассудится. Для начала, например, забить себе свидание с Кириганом. — Достаточно, чтобы угостить девушку. — При условии, что она ограничится скудным выбором. Обозвать преподавателя нищебродом — еще одна нелепица и неудача в списке эпичных фэйлов девушки. Мужчина задержал на ней пристальный взгляд и не слышно прицокнул. Девчонка наглеет на глазах, и это его, мягко говоря, не приводило в неописуемый восторг. Грубо говоря - начало раздражать и злить. — Простите. — смекнув, какую чушь сморозила, промямлила Старкова. Академический неуд ей обеспечен. — А Вы, оказывается, можете быть очень злой. — заключил Кириган, поспешно встав с места. Ладно, достаточно сексапильный козел, Ланцов. Вот же дура. Теперь он ее, скорее всего, презирает. А может, оно и к лучшему? Да ни за что! — Я... — выступила Алина, в отчаянной попытке переубедить преподавателя в ее не злых помыслах, но не успела. Ее беззастенчиво перебили. — Хотите загладить вину? Он читал ее, как открытую книгу. Или же был чертовым телепатом, и читал все ее мысли. Алина поспешно закивала головой, зачем-то тоже встав на ноги. В ее голову взметнулись самые невообразимые мысли и догадки, касательно того, что же ей предложит на вид интеллигентный молодой человек. От приличных и банальных до самых извращенных и грязных. — Я подумаю. Разумеется, никакой пошлости ему и в голову прийти не могло. Например, галантно предложить ей встать перед ним на колени, послушно закрыть глаза и приоткрыть рот. В отличие от Алины, которую, к ее величайшему страху, такая перспектива не отпугивала, а в точности наоборот, возбуждала. Но это бы не была бы Старкова, если бы подала виду, что расстроилась. Она кивнула, пряча разочарованность поглубже в себя.