Верность

Чихо любит Хёка за то, что тот может сдерживать собственные эмоции. Неважно - больно, плохо, хорошо или сногсшибательно. Иногда ему кажется, что окажись даже привязанным к столбу и готовым быть сожжённым - он сможет контролировать себя. Это удобно. Хёк привык справляться с этим. Чихо трахает его прямо в гримёрке, где Дина, по идее, вообще быть не должно - он его сюда зовёт, решает немного расслабиться. Хёк не против, Чихо может даже слышать его улыбку сквозь телефон. За дверью множества голосов перемешиваются между собой. Кажется, он даже слышит голос Кёна, но едва ли может разобрать, медленно, размеренно вбиваясь в тела Хёка. Чихо дышит тяжело, но старается сдерживать себя. Будет не очень хорошо, если их заметят вдвоём, ещё и за таким непристойным действием. Хёк не издаёт ни малейшего звука. Утыкается лбом в сложенные руки и пытается как можно размеренно дышать. В гримёрке до чёртиков душно, хочется раздеться полностью, но Чихо только вытирает лоб, по которому уже стекают капли пота, о свою рубашку, рискуя размазать макияж на лице. Плевать. Пальцами одной руки он скользит по оголённому бедру, несильно сжимая, не рискуя оставить на нём синяки - он представляет лицо Хёка, недовольно и закатывающего глаза, но ничего не говорит. Вторая рука скользит во влажные волосы, сжимает так сильно, словно хочет выдрать с корнями - и тянет на себя. Хёк послушно откидывая голову назад, подставляя шею для губ, для мокрых поцелуев, на которые активно отвечает, поддаваясь бёдрами назад, насаживаясь сильнее на член. Это бесит. Это удобно, но так бесит. Чихо буквально рычит от того, что никакие сильные толчки и грубое обращения не заставляют его не издать ни звука. Это превращается в какую-то игру, где надо заставить Хёка застонать. Чихо тяжело дышит ему на ухо, немного ускоряя движения, и Дин переплетает с ним пальцы, слегка прогибаясь в спине под настойчивой ладонью между лопаток. Определённо бесит. А потом Чихо открывает глаза. И этот вид заставляет его содрогнуться. Хёк смотрит прямо на него - его лицо абсолютно спокойно, словно это не его трахают на столе в гримёрке, хотя он мог спокойно спать дома или сидеть в студии. Чихо злится. Это нравится и точно раздражает. Настолько въедается в мозг, что хочется вдавить чужое тело сильнее и втрахивать до потери сознания. Но Хёк смотрит на него через зеркало, слегка покачиваясь от сильных толчков. Чихо прищуривается и выдавливает слабую улыбку, на которую не получает ответа, потому что Хёк, как оказывается, в таких ситуация слишком сосредоточен, чтобы замечать что-то происходящее вокруг. Это раздражает. Чихо почти выходит из поддатливого тела, улавливая внимательный взгляд следящий за каждым его движением, оглаживает пальцами собственный член, стараясь дышать как можно глубже - и скользит обратно. Стенки раздвигаются ещё больше под напором члена и пальцев, и Хёк несдержанно выдыхает, прикусывая губу, чтобы не застонать. Внутри от этого всё сжимается. - Блять, ты псих, - едва слышно стонет Хёк, утыкаясь обратно в свою кофту. Чихо набирает обороты, движется быстрее, с каждым толчком выбивая весь воздух из Дина, даже не давая ему возможности сосредоточиться. Тихие приглушённые стоны ласкают его слух, сводят с ума, Чихо готов кончить только от этого. Он вылизывает шею Хёка, сжимает его бёдра, осторожно целует в губы, когда Дин сам просит этого. Сводит с ума своими звуками. - Что за херню ты решил вытворить, - недовольно выдыхает Хёк, отходя от оргазма. - Бесит, когда ты молчишь, - усмехается Чихо, прижимаясь ближе.