Погода на улице все ухудшалась, и уже к половине пятого за окнами дома громыхала настоящая гроза. Молнии освещали улицу точно солнечными лучами, большие капли падали и, ударяясь о землю, собирались в лужи. Утренняя непогода обернулась настоящим ненастьем, которое грозилось не закончиться даже на следующее утро. От сильных порывов ветра веревочные качели, что были закреплены на одном суку большого дуба в парке, начали покачиваться, железные старые карусели поскрипывали, пугая мимо проходящего человека. Даже животные, и то разбежались по своим норкам, прячась от ливня, который, точно стена или полупрозрачная ширма, скрывал все на вытянутую руку. Погода в Литтл-Уингинг буйствовала не на шутку, грозясь испортить многим крыши.
Ударившая в электрический щиток молния обесточила почти половину города, введя многих жителей в панику, малая же часть этих самых граждан не растерялась, они похватали кто свечки, кто генераторы и даже с отключенным электричеством нашли себе занятие. Вернон Дурсль, увы, не был из того самого меньшинства, поэтому послав Билла посмотреть что стало с электричеством, вытолкал мальчишку за входную дверь, на улицу, где буйствовала стихия. Такое отношение к ребенку вообще-то должно было караться законом, но для директора компании «Граннингс», компании по производству дрелей, было все равно, ведь мальчишка не был ему родственником, да и вообще, если никто не видит, то все хорошо. Наверное по такому же правилу Вернон и прожил большую часть жизни, ведь сумел добиться вполне хорошей известности в своих кругах, и даже добился того, что его дрелями пользовались на стройках рабочие. Но даже в этой бочке с медом нашлась ложка дегтя, и этой ложкой стали его племянники, которые были слишком маленькие и худенькие для своего возраста, были слишком озлобленными для десятилетних детей. Вернон часто лупил братьев розгами, как он говорил, только в воспитательных целях, но разумом же понимая, что делал это, потому что боится близнецов. Боится, что в один прекрасный день они приведут домой каких-то чудиков и совсем съедут с катушек с тем, что они называют «магией». Только поэтому в своем доме Вернон никогда не держал книг со сказками для детей, а на книжных полках никогда не было фантастики и ужасов, даже классика, в которой хоть каким-то образом упоминается слова «волшебство», «магия», «чудо» отсутствовали в доме. Но зато комиксы, которые читал Дадли, и в которых говорится о супергероях, спасающих мир от зла, всегда были на полках. Но надо признать, что с подачи своей жены Петунии Вернон все же приобрел пару книг знаменитых писателей, таких как: Артур Конан Дойл и его «Шерлок Холмс», Федор Достоевский и его знаменитая книга «Преступление и наказание», Гете и написанный им «Фауст» и многое другое. На полках так же можно было найти много сборников со стихами, но ни одну из этих книг не давали близнецам, а Дадли попросту ими не интересовался. Но Вернон, хотя и не говорил никому, однажды ночью, когда вставал по нужде, заметил, как Билл зачитывал вслух своему брату «Шерлока Холмса». Хотя тогда Билл и читал по слогам, но нельзя было не отметить, что мальчик редко запинался на словах и читал их по слогам только тогда, когда слово казалось ему слишком длинным. После этого, такого жесткого запрета на книги не было, а Вернон начал говорить всем, что это его сын зачитывается классикой.
Билл вернулся почти через час. Эта задержка была вызвана тем, что найти электрический щиток дома, надо было обойти здание почти по кругу и спуститься в подвальное помещение, где, как обычно, было сыро и темно. В подвале Поттер призвал себе на помощь маленькую огненную синюю сферу, которая не сильно-то и освещала помещение, но и этого вполне хватало для того, чтобы не слететь с лестницы и не сломать себе шею. Под босыми ногами хорошо ощущалась пыль и сор, такой как мелкий гравий, веточки, высохшие листья, разбитая где-то стеклянная банка и многое другое. Из-за скудного освещения Билл случайно наступил на довольно острый камушек и распорол бы себе кожу на ноге, если бы эта самая кожа не огрубела бы за десять лет беганья по улице с босыми ногами. Никогда, даже за всю свою долгую жизнь, Билл бы не понял, какого это — бегать босым, но жизнь его поставила перед этим фактом, как бы спрашивая: «либо ты оставишь себе, либо младшему брату». Этот ультиматум никогда не нравился демону разума, но он часто выполнял его, наблюдая чистейший восторг Гарри, который, хоть и не терпел насилия и вообще был против него, но старшему брату редко когда говорил о его методах наказания противников. И Билл все это видел, видел, но ничего не говорил, не говорил никому и никогда, даже когда было совсем жутко наблюдать за потугами младшего в том, что его никто не видит, в том что никто не видит пролитых слез по поводу ран у старшего из близнецов Поттеров. И Биллу эта детская наивность импонировала.
Найдя причину неполадки демон щёлкнул пальцами, сразу все исправляя. Серые стены подвала давили на подсознание, выдавая картинки из не такого далёкого детства, когда ещё пятилетний Билл при Верноне случайно сколдовал эту же самую маленькую голубую сферу, для освещения. Тогда разозленный боров так сильно отстегал племянника, что на спине последнего даже остались широкие шрамы от кожанного ремня с железной фигурной бляшкой. А чтобы урок запомнился мальчишку, ещё и заперли в подвале, предварительно скинув с лестницы так, чтобы он не погиб, хотя пару сломанных ребер Билл тогда заработал. Его заперли в этом помещении, маленького, загнанного в угол, с обещанием, если Поттер попытается выйти отсюда раньше срока, то Гарри получит в десять раз хлеще наказание. Тогда Биллу хотелось кричать, плакать, в конце концов разорвать толстого мужчину перед собой, но больные сломанные ребра тогда решили, что с Билла хватит, ведь каждое движение отдавалось такой болью, которую не пожелаешь никому почувствовать. Почти пробитое костью лёгкое еле справлялось с тем, чтобы не повредиться окончательно. Тогда у старшего Поттера не было сил даже посмотреть на Вернона Дурсля и его сыночка, который и застал этот фокус первым, а после сдал отцу. Тогда ещё еле сумев отползти к стеночке, попутно случайно разбив одну из стоящих на полке банок, Поттер сел, опираясь на стену всем корпусом. Боль тогда выворачивала все нутро, заставляя заходиться в рыданиях и причитаниях, что тело человека слишком хрупкое. Оказавшаяся сломанной рука отказывалась подниматься. Боль тянула кости, тогда ещё нежная кожа на ногах кровоточила, из-за того, что демон наступил на осколки стекла. Вернон пришел только через три дня, когда почти полностью обессиленный Билл перестал ощущать реальность вокруг себя. Тогда мистер Дурсль столкнулся с тем, что его племянник разговаривал как сумасшедший, смотря куда-то в стену, улыбался, точно чеширский кот в знаменитой книге Льюиса Кэррола «Алиса в стране чудес», а взгляд мальчика горел огнем безумия.
Встряхнув головой, прогоняя жуткие воспоминания и выдохнув, Билл машинально почесал через футболку когда-то сломанное ребро. Это действие не имело никакого практического смысла, но для Поттера это было самым настоящим напоминанием о его почти безумном состоянии, о его безумии от которого он поклялся избавиться в этой жизни. Хотя с такой жизнью спокойствия ему не видать никогда. Да и хороших воспоминаний тоже. Может, когда-нибудь, в этой жизни демон разума вновь встретит Мэйбл, Звёздочку, которая и покажет ему, какого это — правильно жить в мире и спокойствии, но Билл на это не сильно надеялся, хотя зная Аксолотля можно было предугадать, что люди из его колеса будут находится в этой вселенной. Но в таком случае Билл точно попытается подружиться с этой девчонкой. Ведь она его заинтересовала своей храбростью, хаотичностью, своим оптимизмом в конце концов. Это он запомнил, когда помогал ей ставить кукольный спектакль, хотя тот и накрылся тем, что демона защекотали. Билл бы не отказался ещё раз так же поиграть, только уже не как враги, а хотя бы как знакомые.
Билл вновь понял, что «завис» и сильнее хлопнул себя по щекам, приводя в относительный порядок. Отмечая, что такие зависания могут навредить ему в будущем. А если и не ему, то Гарри они точно никак не помогут.
С так вот настроением Билл двинулся по лестнице, ведущей вон из подвала, на улицу. Как только деревянная дверь скрипнула, то на светлую голову Поттера почти сразу накапало с сотню крупных и мелких дождевых капель. Гроза всегда нравилась демону. Это погодное явление нравилось ему, потому что после воздух всегда пахнет очень свежо и вкусно, а после дождя всегда хотелось творить, накатывало какое-то воздушное вдохновение, в такие моменты всегда рождались самые сложные многоходовные планы, самые заковерзлые подлянки родственникам, именно в такие моменты Билл всегда подстегивал брата, чтобы тот немного помечтал о несуществующих родителях.
Билл не сильно спешил домой, потому и попрыгал по лужам, вымокая до конца, немного полежал на травке, раскрыв рот, чтобы туда накапала вода, зачем-то залез под куст ненавистных роз, которые ещё утром грозился спалить, вырывая самый красивый, по мнению самого мальчика, цветок откуда-то из середины, вручил его быстро пробегающему неизвестному человеку, пожелал странного дня этому самому гражданину и немного побегал по мокрой траве. Такие порывы Билл объяснить не мог, может они случались, потому что он стал человеком, а может потому, что всегда хотел сам так сделать уже будучи сильным демоном, а может потому, что это проделки божества, а может… Таких вот «может» в голове всегда возникало огромное множество, сбивая с толку все игривое настроение. Наигравшись и набегавшись на улице, мокрый и весёлый Поттер позвонил в дверной звонок, дверь сразу же открыла Петуния, встречая племянника поджатыми губами и недовольным взглядом, говоря ему пройти по газетам в ванную, где мальчик приведет себя в относительный порядок. Сам Билл отметил, что его игривое настроение никуда не делось, что в принципе было странным, ведь каждый раз, когда он заходил в этот дом, настроение падало намного ниже нуля, пробивая дно, которое пробить было невозможно. Ровно как и утром Билл сразу после водных процедур отправился в чулан, где Гарри встретил его радостной улыбкой, а после похлопал по матрацу возле себя, говоря мол «садись рядом и расскажи мне все». Братьям не так часто нужны были слова, они больше понимали друг друга без них. Но когда они начинали говорить, остановить их было почти невозможно.
— Слышал на улице разразилась такая гроза, — спокойно начал Гарри. Голос его был хриплым и иногда пропадал, когда в обычное время, голос его был хоть и тихим, но мальчик умудрялся говорить так, что каждое его слово было услышано всеми, с кем он говорил.
— Да, на улице просто чудесная погода! — радостно отозвался Билл, начиная эмоционально жестикулировать, когда рассказывал о том, как он подарил сорванный цветок запоздалому соседу, который так вовремя попал под дождь. И как после этого пожелал ему странного дня, когда часы показывали уже вечер. — Надеюсь, что ты скоро поправишься и мы с тобой поиграем! — более эмоционально, чем следовало, завершил демон разума, когда увидел взгляд младшего брата, который так давно не играл со старшим.
— Да, поиграем, — прохрипел Гарри и улёгся поудобнее. — Что-то мне подсказывает, что завтрашний день нам надо встретить с новыми силами, — будто предсказывая, проговорил младший Поттер и провалился в царство Морфея. Билл радостно улыбнулся, демону не нужен был уже никто, ему было хорошо. Сейчас, наблюдая за тем, кого он когда-то назвал странным «чем-то», с которым его связывало тоненькой нитью, бывший Сайфер ощущал непонятную волну радости и каких-то непонятных для него других чувств, которые смешалась все в один комок. Но то, что Билл понимал всем своим нутром, что хочет продлить вот такие вот моменты как можно дольше, было кристально понятно.
Улегшись рядом с Гарри, Билл также провалился в царство небезызвестного Морфея. Снилась ему, по правде сказать, какая-то чушь. Сначала Биллу показалось, что он видит того прохожего моющегося в ванне из белок, а потом этот самый прохожий оборачивается гномом, которого похищают откуда-то появившиеся Пироника и ходящий на своих корнях дерево с участка возле дома, на суку которого были развешаны говорящие сухие головы, которые кричали друг на друга. Во сне Пироника начала творить откровенную фигню, для начала достала из кармана рояль и начала играть любимую мелодию демона разума, а после так вообще преобразилась в его цвета, даже взяла любимый цилиндр-стикер и такую же тросточку с бабочкой, возле дьяволицы играли в карты летающие глаза, а золотой Форд начал играть соло на электронной гитаре, для чего-то выполняя «Танец сахарной феи», что странно, мелодия получалась вполне себе хорошей. Такое мозг демона разума пережить уже не смог, а потому просто выкинул стороннего наблюдателя из своей фантазии, в которой творился полный беспредел.
Билл раскрыл глаза резко, стараясь очухаться от странного сновидения. Все происходящее в голове укладывалось не то что плохо, оно не укладывалось вообще никак. Билл только сумел переварить то что вчерашний прохожий как-то попал к нему в сон, причем по каким-то причинам голый и в ванне с белками. Остальной бред его безумного мозга восприниматься не хотел от слова совсем. Потому и от резкого распахивания глаз только что вертевшийся в мозгу сон, начал постепенно становиться более серым и забываться. Такое конечно же не могло не обрадовать демона разума, ведь сам Билл выбрал бы воспоминания. Даже если это воспоминания его последних дней или последних часов шести. Там тоже был свой форменный цирк в который превратился шикарный план по завоеванию мира. И в этот момент Биллу так хотелось крикнуть что-то в стиле злодея из мультфильмов, например: «Если бы не эти назойливые детишки, у меня бы все получилось!». Но эту фразу Поттер крикнуть не может по причине того, что прокололся сам и «назойливые детишки» просто этим вовремя воспользовались.
Билл повернулся на бок, носом теперь утыкаясь в стену чулана, прикрывая глаза, стараясь отправиться обратно в сон. Но его планам помешал страшный грохот. Грохот был настолько сильным, что рядом подскочил даже Гарри, невидящим взглядом пытаясь найти в темном помещении источник неприятного звука. Билл потянулся к выключателю-веревочке. Тот нашелся спустя пары секунд. Чулан озарило светом. От резкой смены освещения, а точнее от появления этого самого освещения, Гарри зашипел, точно был змеёй. Билл смахнул довольно сильно отросшие светлые пряди с плеча, отправляя их за спину, тем самым открывая вид на слепой глаз. Нет этот глаз выглядел нормальным, если вообще брать за норму внешний вид старшего из близнецов, он был такого же светло-коричневого, почти золотого, цвета, правда был поддернут некой пленкой, а через веко, заходя на лоб и чуть ниже скулы был шрам в виде тонкой полосочки, который почти зажил с течением времени.
Неожиданный звук вновь повторился. Но на этот раз он был много громче. Но на сколько он был громче настолько же он был ожидаем. Послышалось бурчание дяди Вернона, который начал спускаться по лестнице, причитая, кого могло принести почти в три часа утра. Звук грузных шагов Дурслей не перепутать ни с кем. Билл прижал к себе Гарри, что бы в случае чего его резко утянуть за собой, прикрыть, что бы не нашли.
Но в коридоре все стихло. Не было слышно даже дождя, что бушевал за стенами дома, ещё со вчерашнего вечера. Через несколько мгновений тишины в коридоре раздался звуки скандала. Какой-то мужской голос говорил Дурслям о Дамблдоре, который был великим волшебником и замечательным директором школы волшебства и чародейства.
Гарри взглянул на Билла в немом вопросе, а тот не став долго держать интригу рассказал о том, что на имена братьев пришли два странных письма, в которых оказывается говорилось, что они приняты в школу магии, и с первого сентября у них начнутся занятия. Гарри воспринял данную информацию с философской точки зрения. Нет, то что он маг, мальчик знал, Билл сказал, и про школу магии тоже слышал, так же рассказал Билл, а вот про то, что они были зачислены в эту школы он был не в курсе. Гарри от такой новости неопределенно почесал затылок и недоуменно спросил «И что?». И правда, что дальше?
— Посмотрим, как будут развиваться события, — тихо сказал Билл, стараясь не выдать то, что братья не спят, ведь внутренние часы говорили, что сейчас только три часа утра и до общего подъема у братьев есть еще немного времени. Сам демон сонно почесал лоб, который щекотали пряди светлых волос, что начинали уже раздражать и бесить, а желание отстричь эти патлы возрастало. — Все, спи, утро вечера мудренее, — сказал старший Поттер и улегся в не очень удобную позу, сразу засыпая. Путешествие по снам других людей в человеческой форме отбирает больше сил, чем рассчитывал Билл. Но все это меркло по сравнению тем, что бывший Сайфер стал по-немногу заболевать.
— Билл, — через какое-то время позвал брата Гарри, безжалостно разрушая атмосферу сна, — как думаешь, а нас заберут из этого дома? — Гарри надеялся на то, что теперь-то их жизнь станет хоть капельку проще, хоть капельку дружелюбнее. Но мальчику не ответили, так как демон спал мертвецким сном и разбудить его мог разве что ненавистный будильник которым выступает их дорогая тетушка Петуния. Такое, конечно же, не могло не раздражать, но зато за много лет выработалась привычка: вставать после третьей попытки разбудить.
Гарри, поняв, что его не слышат, начал размышлять над ситуацией. С точки зрения счастья дом по Тисовой улице не был каким-то прекрасным местом, по крайней мере для братьев, где царила бы атмосфера семьи. Скорее дом тетушки и дядюшки был для Поттеров чем-то вроде каторги. Такое не могло не напрягать и не пугать. Потому братья и не знали, какого это, когда за тебя волнуется не твоя половинка, а, скажем к примеру мама или друг. Ведь у Поттеров не было никого кроме друг друга. Гарри такая ситуация не нравилась. Ему хотелось, чтобы какой-то, пусть совсем незнакомый, волшебник забрал его и Билла к себе, где научил бы не пытаться утащить кусок хотя бы заплесневевшего хлеба и лишний стакан с водой. Чтобы накормили и полюбили. Но сам Гарри понимал, что такого никогда не случится, ведь такие как он и Билл не были нужны никому. Учителя ведь никогда не били тревогу, когда кто-то из близнецов не ходил в школу по месяцу или приходил в слишком большой одежде, никогда не били тревогу врачи, которые каким-то чудом никогда не делали никаких прививок. Хотя одна медсестра в старшей школе Литтл-Уингинга спросила Дурслей, почему на Билла Поттера не было никаких медицинских документов, но все замяли слишком быстро, что даже было странно, ведь к другим с такими же претензиями приходили уже к директору. Но Гарри всегда казалось, что дело замяли слишком быстро, как будто бы кому-то дали те бумажки называющиеся деньгами.
Такие мысли всегда приводили к тому, что мальчик начинает замечать то, что не заметил бы другой ребенок. Гарри в такие моменты начинал понимать, что мир вообще какой-то несправедливый. Но мечтательную натуру это не сильно волновало, ведь младший Поттер всегда, когда проходил мимо музыкального магазина, из колонок которого раздавалась ритмичная музыка, как после сказали самому мальчику, рока он начинал покачивать головой в такт. Когда Биллу нравилась музыка классическая или только гитара, ведь синтезированную музыку тот не переносил, и мог доказывать, что это фигня даже с пеной у рта.
Гарри желал свершения чуда. Как в той детской песенки из лагеря:
«Сказки облетели, книжки пожелтели, но
В сказку никогда не поздно распахнуть окно.»
Ведь зайти в сказку легко и просто, а выйти из нее не так просто. Гарри никогда не сожалел, и старался гнать печаль, чтобы слезы не лились, но лгать он себе не мог, ведь всегда было больно. Не физически, нет, а морально. Всегда было больно за то, что он старался быть полезным, а его гнали и ругали. Гарри всегда хотелось чьей-то ласки или хотя бы объятий. Нет, Билл старался дарить ему все это, но иногда даже демон разума не знал как поступить так, чтобы поддержать его, Гарри, когда надо было просто сесть и обнять. Но младший Поттер никогда не обвинял в этом старшего. Ведь они семья, а значит всегда будут на стороне друг друга. Даже если жизнь отправит их по разные стороны добра и зла. Даже если все будут против одного, другой всегда подаст руку и будет просто поддерживать. Если бы кто-то хоть раз увидел как им тяжело, то, думал Гарри, все бы поняли, что все не так как все думают.
Ночь прошла в раздумьях совершенно незаметно для Гарри, так незаметно, что он даже не заметил, как вновь уснул беспокойным сном. Мальчику снился странный зелёный свет и необъяснимо страшный звук, чем-то похожий на кипящий чайник и звук сигнализации. Это был ужасный, холодный смех какого-то безумца.
На утро сон почти забылся, но яркий свет и странный смех ещё долго будоражили сознание. Гарри разбудил Билл. Старший из близнецов тряс младшего за плечо, что-то приговаривая себе под нос.
— Ри, братец, с тобой все хорошо? — обеспокоенно спросил он у Гарри. Рука старшего из близнецов до сих пор покоилась на плече, сжимая оное не так сильно, но вполне ощутимо. — Ты кричал, — пояснил демон разума свою обеспокоенность. Гарри не сразу смог понять, что свет в их маленькой каморке был включен.
— Билл, я… — Гарри запнулся на полуслове, так как его перебил зычный голос дяди Вернона, что вновь призывал их к себе, умудрившись вставить в их фамилию столько шипящих, сколько там не было отродясь.
Ребятам пришлось окончить свой разговор и явиться под светлые очи своего опекуна — дяди Верона. Мужчина никогда не звал их так рано, по утрам их всегда будила именно тетя. Билл, нахмурившись, вошел в столовую, где увидел огромного мужчину. Он был высок и широк в плечах, а на лице его была густая черная борода, а так же глазки-бусинки, что сверкали добротой и веселостью. Внутренний голос демона подсказывал, что сидящий перед ним человек важное звено в жизни. Из памяти выплыли воспоминания десятилетней давности, в которых этот самый человек, который за десять лет никак не изменился, забрал их от Сириуса. Билл не хотел ему верить, но наивные нотки во взгляде гостя говорили лучше, чем слова. Гость был одет в кожаную куртку, кротового цвета, ноги были обуты в настолько большие ботинки, что сам демон не решился даже предположить какой размер имеет гость. Так же на нем были такого же цвета штаны, как и у куртки. А рядом с гостем был розовый зонтик. Биллу так сильно захотелось посмеяться, что казалось он не сдержался бы в любой момент, но взгляд дяди Вернона вернул его на землю. Готовившаяся колкость застряла в горле комом, мешая дышать и глотать.
— Думал, вы будете такими же как и ваш отец. — определить эмоции в голосе гостя Билл не смог, а потому немного прищурился и неуловимым движением оказался впереди брата, пряча его за своей спиной. — Билл, Гарри, мое имя Рубеус Хагрид. Я — хранитель ключей и лесник в школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Я… э-э… пришел сказать вам… что, ну, что вы — волшебники, и… это… зачислены в самую лучшую школу чародейства и волшебства! — в какой-то момент Хагрид подрастерял свое храбрость и начал забывать слова, делая небольшие перерывы между фразами. Билл смерил его взглядом загнанного волка, еще больше показывая, что если этот Хагрид скажет что-то не то, то найдут его разорванным на части. Но гость не заметил этого взгляда, так как во время всего монолога он бегал глазами по всему помещению, осматривая его и ни на чем конкретно не концентрируясь. В тот момент, когда Гарри тронул плечо Билла, привлекая его внимание, Хагрид наконец обратил свой взгляд на близнецов, а после добавил, — Сегодня я приехал, что бы подготовить вас к школе.
— Я не буду платить какому-то чокнутому старику за обучение этих уродов! — взревел не вовремя Вернон, а после наставил свое коллекционное оружие, которое ему подарил один из директоров дружественной фирмы, это был дробовик. Но Хагрид голыми руками схватился за дуло и отобрал ружье у Дурсля. Рубеус в пару движений скрутил огнестрел в узел, а потом отдал его взревевшему, точно раненный зверь, Вернону.
— Никогда, — угрожающе проговорил Хагрид. Билл уже более отчетливо спрятал брата за спину, всем своим видом показывая, что в случае атаки был готов броситься на врага не рздумывая. — Запомните, никогда, — специально выделив слово «никогда» Хагрид угрожающе взмахнул своим смешным розовым зонтиком, — Не назвайте при мне Альбуса Дамблдора чокнутым! Он — великий человек! Победитель Гин-де-Вальда! — Хагрид наконец взмахнул своим зонтиком, а после наставил его конец на толстый зад Дадли, когда мальчик отвлекся на странный сверток, отчетливо чем-то хрустя. Через три секунды из места, где у людей должен был быть копчик, у Дадли вырос поросячий хвост. — Ребята, — немного скромновато обратился гость к близнецам, привлекая их внимание, — Хотите есть? — но вместо слов отказа увидел как Билл немного настороженно покачал головой в знаке отрицания. Гарри повторил его движение. — Тогда, отправляемся сию секунду в Лондон! За покупками, — казалось, что плохое настроение от отказа ребят приведет к тому, что на братьев сейчас накричат, а Билл был готов к такому повороту событий, но им ничего не сделали, только мягко подтолкнули к входной двери, а после вытолкнули, так же мягко.
— Билл, — тихо позвал Гарри. В этот момент братьям были не нужны слова, они понимала друг друга и без них.
— Все будет хорошо, я обещаю. — так же тихо ответил Билл, а после схватил руки брата и сцепил их со своими.
— Что ты делаешь? — поинтересовался младший близнец, когда его ладони засветились мягким синим цветом.
— Ничего, — весело проговорил Билл и коварно улыбнулся. — Пойдем! — позвал он Гарри, когда Хагрид немного отошел, а для ребят это было примерно метра на два. Гарри немного постоял, думая над тем, что совершил сейчас его старший брат, а потом, махнув на это рукой, догнал брата и лесника.
— Хагрид, — позвал Гарри хранителя ключей, — А мы в Лондон попадем перемещением, или на волшебном транспорте?
— Не думаю, я, что вы выдержите поезду на «Ночной Рыцаре»… — задумчиво проговрил Хагрид, хотя сам снова стал совершать странные пассы своим зонтиком. — Но. вы… вы же хотите увидеть магию? — как-то совершенно по-детски спросил он у братьев, те ему зачарованно покивали. Хагрид вовремя оттащил детей от дороги, как раз в тот момент, когда к ним подъехал автобус. Кондуктором был седой скрючившийся дедушка, в странной одежде, на бейджике которого было написано «Тулиус Свон». Он поприветствовал троих пассажиров и спросил, куда им надо. — К «Дырявому котлу». — четко проговорил Хагрид. Хотя Билл чувствовал кожей его волнение.
Как только они сели и сказали свою остановку, у Билла засосало под ложечкой. И не спроста. Автобус так сильно несся, что не готовый к такому организм Билла решил извергнуть из себя завтрак, благо того не было, так то и извергать было нечего. Хагрид выглядел не лучше, его позеленевшее лицо и почти закатывающиеся глаза показывали, что и тому не прекрасно. А вот Гарри, Билл это увидел, было прекрасно, правда того кидало из стороны в сторону, из-за чего мальчик изредка шаркал по полу салона кроссовками. Как только автобус остановился, Гарри и Билла прилепило к окну. Выходя из этого транспорта для пыток, Билл упал на землю и громко восклицал, как он скучал по этой твердой поверхности которая не двигается. Гарри попытался оттащить его от асфальта перед каким-то пабом, но Билл ни в какую не хотел вставать. Поднял его Хагрид, причем поднял его прямо на руки. Билл чуток вскрикнул от неожиданности и попытался отвоевать свободу, но после сдался. Через некоторое время его поставили на землю, от чего он немного покачнулся, но устоял на ногах.
Дырявым котлом оказался маленький побитый и грязный паб. Столы там были липкими и не залакированными, вместо удобных стульев были деревянные табуретки и лавочки, так же не залакированные и липкие. Биллу было противно находиться здесь, но что не сделаешь ради любимого младшего брата, который так же кривился по правую руку, хотя сам Билл этого не видел, а скорее чувствовал.
— Хагрид, — с великаном поздоровался человек, вероятно, держащий бар. Он протирал стаканы, стоя за барной стойкой. — Ты к нам или по делу? — поинтересовался он.
— Здравствуй, Том, — поздоровался Хагрид, — По делу… помогаю юным мистерам Пттерам собраться в школу. — сказал великан и положил руки на плечи близнецов.
— О, Мерлин Великий, это же Гарри и Билл Поттеры. — завороженно проговорил Том.
— Гарри и Билл Поттеры? — послышалось со всех сторон. И Биллу это не понравилось. И не зря, ведь через несколько секунд его и Гарри окружили со всех сторон и начинали представляться, говорить как он или она счастливы, что встретили живых легенд, передавали приветы и сочувствовали утрате. Билл только и хотел на них рыкнуть, чтоб все от него отвязались.
— Гарри, Билл, знакомьтесь, это — Профессор Квирел, он преподает защиту от темных искусств. — представил братьев Хагрид какому-то странному человеку в лиловом тюрбане.
— М-мис-стеры П-п-Пот-т-теры, оч-чень р-рад знакомству. — заикаясь произнес профессор Квирел.
После этого Хагрид увел их в странный закуток, а точнее сказать в тупик. Где стояло ведро для мусора, источая при этом просто незабываемый аромат помоев. Билл показательно заткнул нос, всем своим видом показывая как он относится к этому месту.
— Хагрид, — Гарри взглянул на лесника, — Почему о нас все знают? — спросил он мучавший его вопрос. Билл кивнул в знак согласия.
— Вы — легенды, герои. Не спрашивайте, потом расскажу. — сказал Хагрид и начал стучать по разным кирпичам.
— Стена-консъержка. — заметил Билл, и на него все уставились взглядом спрашивая о чем он, — В ней нет обходимости, так как паб не могут заметить обычные люди. Она как бы есть, но смысла в ней никакого: от угроз не защитит, а вот мирных людей задержать задержит. — только проговрив это стена-консъержка открылась, показывая всем чароющий мир магии и волшебства.
Косой переулок не зря назывался косым, все магазинчики там были покошены и стояли только на честном слове, или на магии. Но этих маленьких лавок было столь много, что они начинали рябить в глазах. «Все для квиддича», «Аптека», «Флориш и Блоттс», «Волшебная канцелярия», «Совы и другие». Билл вертел головой столь рьяно, что боялся, что она просто отвалиться. Он чувствовал, что Гарри делал то же самое. На улице всегда где-то гавкало, мяукало и квакало, над головами проносились птицы разных семейств. Многие люди был одеты как на Хэллоуин, в остроконечных шляпах, с котелками на сгибе руки, в черных мантиях и странных нарядах под этими самыми мантиями. Билл и Гарри даже заметили, как одна из таких же странно одетых дам вышла из аптеки громко причитая, что цены на один из товаров вновь повысили, и в знак согласия кивала другая женщина и так же громко возмущалась, что цены на некоторые товары вообще стали «бешенными». Такое и удивляло и наводило какую-то скуку. Тетя Петуния так же могла общаться с некоторыми соседками.
По среди переулка было огромное белое здание, оно было немного перекошенным, но смотрелось очень величаво. Как сказал Хагрид это был Банк. Внутри оно тоже было большим и великолепным: огромные деревянные резные двери, на полу выложен красивый узор из маленьких плиточек, под потолком висели помпезные хрустальные люстры, дарящие столько света, что его хватало с избытком, на которых горели свечи. За спинами некоторых работников висели гобелены, изображавшие моменты из истории. Билл сразу сказал, что многие работники занимаются пересчетом только для вида. Долго они не простояли, их сразу отвели за деньгами Поттеров, а после и за каким-то странным и загадочным свертком.
После всего этого Билл и Гарри пробежались по магазинам, они решили, что раз они братья, то должны иметь всего один комплект учебников, ведь все равно попадут в одну комнату. Никто же не будет их разделять. Когда ребята зашли за мантиями, там уже стоял какой-то мальчик. У него были зализанные светлые волосы, а лицо выражало презрение ко всему, что движется. Билл поморщился от такого и попытался уговорить Гарри пойти в другой магазин, подождать пока этот мальчик уйдет. Но Гарри его не послушал, и сказал, что Билл чего-то боится, отчего демон вспыхнул голубым пламенем. Гарри невозмутимо потушил пламя брата, что вспыхнуло на его светлых волосах. Первым в магазин зашел именно Билл. Его и Гарри сразу поставили на лавочку и начали обслуживать.
Зализанный мальчик завел с Гарри разговор, хотя Поттер не отвечал ему конкретно, и всеми силами показывая, что этот разговор ему не нравится. Билл даже не прислушивался к тому, о чем разговаривали ребята, хотя кое что он отметил у себя в голове: факультетов в Хогвартсе было четыре.
В магазине палочек простояли дольше всего. Ни одна палочка не хотела слушаться Билла. В конце концов мальчик просто спросил, а можно ли ему обойтись без палочки, но продавец сказал, что так нельзя, если Билл не хочет прогулять всю практику по волшебным искусствам. Билл скривился и продолжил перебирать волшебные палочки. Но ни одна ему не подходила. Оливандер в какой-то момент почесал свой подбородок и голубыми глазами обвел посетителя. Мастер волшебных палочек не считал его проблемным клиентом, безусловно говоря, что он интересный покупатель. Принесенная очередная палочка была смерена таким взглядом, каким тетя Петуния иногда смотрит на дядю Вернона дома после покупок в магазине одежды. Взглядом говоря, что если и сейчас не будет никакой реакции, то она закатит скандал по поводу того, что муж ее разлюбил. Вот и Билл так же смотрел на палочку, только без оттенка скандала. И свершилось чудо. Палочка подошла, не идеально правда, но подошла. Билл так радовался этому, как не радовался когда закончил всю школьную программу.
— Пихта, сердечная жила дракона, в меру гибкая, двенадцать с половиной дюймов. Такая палочка выбирает только экспрессивных людей, готовых кинуться в бой уже через минуту. — сказал мастер таким тоном, точно говоря всем, что мог бы и догадаться.
Братья уехали домой в смешанных чувствах.
