Деградация

Помещение было непривычно пустым, вокруг сновали официанты и охрана, пытающаяся вытолкать из клуба безвольные тела тех, кто под градусом горячительных напитков уснул ещё прошлой ночью и не смог сам покинуть заведение. Намджун сидел на втором этаже и терпеливо ждал свой кофе. Каждое утро он завтракает либо дома, либо посещает один из любимых ресторанов, но сегодня ноги привели в Богему. Это место завораживало своей атмосферой, почему-то именно здесь альфа ощущал, что может забыть о некоторых вещах, мучительно пронзающих его мысли каждый божий день. Громкая клубная музыка, разрывающая танцпол по ночам, сменилась приятным, едва уловимым джазом, доносящимся из колонок. Официанты прибирались после ночной смены, вычищали зал от мусора и проводили подсчёт алкоголя в баре. В раннее утро Богема закрывалась на несколько часов, поэтому Намджун был единственным посетителем, но для него, VIP-клиента, двери открыты в любое время суток. Напротив столика остановился молодой юноша, быстро поставил чашку с крепким ароматным эспрессо, поклонился клиенту и так же молниеносно унёсся, словно его здесь и не было. Намджун сделал глоток кофе, довольно улыбнулся и отставил чашку в сторону, наблюдая за происходящим на первом этаже. Стол, за которым сидел мужчина, располагался у стеклянного бортика, ограждающего балкон второго этажа, поэтому отсюда открывался прекрасный вид на всё помещение. Хозяин клуба с грацией, присущей немногим омегам, передвигался по холлу, давал указания сотрудникам и лично следил за ходом работы, невольно притягивая к себе внимание единственного клиента. Сокджин стал причиной тысячи вопросов Намджуна, ответы на которые хотелось получить, но, к сожалению, не всю информацию о человеке можно узнать, просто наведя справки. Есть вещи, которые открываются только после личного общения, и это ужасно злило альфу, ведь подпускать к себе кого-либо в его планы не входило. Казалось бы, всего одна непринуждённая беседа, но и этого было достаточно, чтобы вывести мужчину из равновесия. Душевные разговоры и прочее дерьмо вызывают привязанность, а это то, чего стоит избегать, как огня. Чувства делают человека слабым, эмоции показывают его нестабильность. Намджун гордился тем, что за долгие тридцать три года жизни он ни разу не позволил себе такой оплошности и фильтровал людей в своём кругу, используя их лишь как ресурс для достижения цели. Единственной его слабостью была малышка Ёнджи, которой он отдал сердце и всю любовь, на которую был способен, но девушка стала его огромной и страшной тайной. Об этом знал лишь один человек — его приближённый Чангюн. Альфа нахмурился и сделал ещё пару глотков из своей кружки, наблюдая, как Ким на первом этаже ругается на подчинённых и поторапливает их, чтобы те успели окончить работу к моменту открытия клуба. Изящный кожаный пиджак и прозрачная чёрная блузка, в которых был омега прошлой ночью, исчезли, и на их замену пришёл упрощённый тёмный пуловер с глубоким острым вырезом на ключицах. Для омеги Джин был нетипично мужественным: широкие плечи, пробивающаяся через ткань мускулатура, властный взгляд и гордо поднятая голова. Интересный экземпляр. — Простите, босс. Я опоздал, — к столику подошёл Чангюн, отодвинул стул напротив и присел, разминая затёкшую шею. На альфу он глаза не поднимал, словно боялся, что задержка вызовет его гнев. Намджун ненавидел непунктуальных людей, но сейчас даже не обратил внимание на появление подчинённого. Он продолжал тихо пить кофе и смотреть куда-то на первый этаж ещё почти целую минуту, а затем, когда объект наблюдения скрылся за дверями для персонала, наконец, обернулся к парню напротив себя. — Здравствуй, Чангюн, — спокойно поздоровался мужчина, закидывая ногу на ногу и складывая руки в замок на коленях. — Чем порадуешь меня сегодня? — Вчера администрация района оформила нам право собственности на участок земли в районе Анжу. Мы можем запускать работу строительного объекта, но вам надо появиться в офисе и подписать документы, — Чангюн усмехнулся, будто сам не верил в то, что говорил. — Удивительно, что они пошли на это. Снести реабилитационный центр под постройку отеля… — Мне пришлось немного надавить на мэра, — альфа подавил в себе кривую улыбку и посмотрел на часы, чтобы убедиться, что у него ещё есть время. — Я заеду в офис после обеда. — Отлично. На следующую пятницу назначены бои, мы нашли парочку новых парней. На них можно будет неплохо заработать, — Чангюн нахмурился, пытаясь припомнить, что ещё он хотел рассказать. — Ах да, на нашей территории появились какие-то отморозки. Дебоширят, грабят мелких торгашей, людей запугивают. — Разберись, чтобы я о них больше не слышал, — альфа допил свой кофе и отодвинул пустую кружку в сторону. — Найди мне нового начальника охраны и позвони Данте от моего имени. Напомни ему, что он должен решить проблему с Бан Чаном, и вечером приезжай ко мне. Ты мне будешь нужен. — Как скажете, всё сделаю, — Чангюн покорно кивнул головой и не сразу понял, что на этом их разговор был окончен. Парень расслабленно сполз на стуле и проследил взглядом, куда смотрел босс, замечая на первом этаже мельтешащего среди официантов Сокджина. — А он ничего такой, задница зачёт, — альфа облизнулся, кивая на обворожительного омегу. — Закрой пасть, — холодным тоном пригрозил Ким, вновь оборачиваясь к парню. — Ты ещё здесь? — Эм, простите. Не знал, что он вам понрави… — Пошёл вон, — без лишних фамильярностей прошипел Намджун, не давая сказать Чангюну ни слова. Тот молча встал из-за стола и скрылся из виду, оставляя мужчину одного. Кофе он уже допил. Всё, что было необходимо, обсудил, и явных причин оставаться в клубе у альфы не было, но до следующей встречи с партнёрами ещё почти полтора часа, поэтому он может позволить себе задержаться чуть дольше. Намджун перехватил проходящего по коридору официанта, сделал заказ на закуски и стакан холодной воды с лимоном и принялся дожидаться. Когда он обернулся и в который раз за утро осмотрел холл первого этажа, к сожалению или счастью, никого, кроме парочки сотрудников, там не нашёл. Намджун почти десять минут дожидался, когда принесут его заказ, обдумывал детали будущей встречи и помечал в телефоне, какие вопросы хотел бы обсудить со своими партнёрами, когда услышал на лестнице тихие неспешные шаги. Хозяин клуба собственной персоной направлялся в кабинет и, наконец, добравшись до второго этажа, собирался завернуть за угол и скрыться из виду, когда его окликнули. — Сокджин, — негромко позвал мужчина, замечая, что омега хмурится и с натянутой улыбкой оборачивается к нему. Наверное, хотел незаметно проскочить мимо клиента, но не повезло. — Господин Ким, чем я могу помочь? — парень подошёл к столику и вежливо поклонился альфе, надеясь как можно скорее уйти. — Не составишь мне компанию? — Намджун указал на стул напротив себя, где ещё не так давно сидел Чангюн, но по растерянному взгляду омеги понял, что тот не торопится соглашаться на столь заманчивое предложение. — Боюсь, что это невозможно. У меня много работы, поэтому вынужден оставить вас одного, — Джин развернулся на пятках и без зазрения совести собирался скрыться в своём кабинете, но двое охранников перекрыли дорогу, и путь к отступлению был отрезан. — Я настаиваю, — безэмоциональным тоном воскликнул альфа, нанизывая на вилку сочные кусочки мяса и овощей. Сокджин позволил себе несколько секунд на размышления, а затем, понимая, что ссориться с таким клиентом ему не выгодно, вернулся к столику и присел напротив мужчины. — Как твои дела? — вопрос был весьма неожиданным для них обоих, и вот уже во второй раз за несколько минут Джин оказался в смятении и растерянности, поэтому Намджун поторопился уточнить. — Как дела в Богеме? — Всё прекрасно, клуб процветает, как вы могли уже заметить, — Джин фальшиво улыбнулся и пытался звучать убедительно, но нервные касания к волосам и воротнику пуловера выдавали его ложь. — Неблагодарное дело тащить на своих красивых плечах такой большой бизнес, — Намджун отпил из стакана воду, не разрывая зрительного контакта с мужчиной. — У тебя серьёзная клиентура, наверное, сложно слабому и хрупкому омеге со всем этим справляться? — Слабому и хрупкому, наверное, сложно, а мне в самый раз, — саркастично выплюнул омега, не обращая внимания на чрезмерную жёсткость, сочащуюся сквозь его слова. Сокджин поёжился, чувствуя скрытую угрозу, исходящую от собеседника, и обернулся к проходу, но там всё ещё стояла охрана. Сбежать от разговора не получится. — Вы меня позвали сюда спросить про клуб? — Как дела у Чонгука? — вопрос застал омегу врасплох, и он чуть не побледнел, но взял себя в руки. — Он здоров? Вчера вечером мне показалось, что он чем-то болеет. Выглядит уставшим и сильно исхудавшим. — У Чонгука сейчас тяжёлый период, но он справится, — омега замялся и облизал нижнюю губу, сам не замечая, как худые пальцы дёргают за короткую цепочку на шее. — Не думаю, что вам это будет интересно, господин. — Ну, если я спросил, значит, интересно, — будто намекая, что возражения не принимаются, мужчина отложил столовые приборы, обращая внимательный и ожидающий взгляд на Сокджина. — Родители Чонгука погибли четыре месяца назад. — Как это случилось? — Намджун сощурился, но казалось, что он ни капли не удивлён тем, что услышал, или же этому человеку просто неведомо сострадание. — Трагическая случайность. Он был с ними и каким-то чудом выжил, — голос Джина сорвался, и он закашлялся, поэтому альфа любезно предложил свой стакан с водой, чтобы промочить горло. Омега благодарно кивнул, сделал несколько глотков и на свой страх и риск продолжил. — Его отец был моим родным братом. — Так, значит, ты тоже потерял близкого человека, — в голосе ни капли сожаления, а во взгляде лишь живой интерес и ничего более. — Я бы так не сказал. Я уехал учиться в Америку, когда мне было пятнадцать, а затем перебрался в Канаду и нашёл здесь неплохую работу. Уже тогда мы с братом почти не общались, Чонгука я видел раз пять за всю жизнь, пока мне не позвонили и не предложили оформить над ним опеку, — Джин устало вздохнул и потёр большим пальцем лоб, поднимая тяжёлый взгляд на альфу. — К чему весь этот разговор? — Твой племянник прошлой ночью создал тебе большие неприятности… — Я не виню его за это! — довольно резко воскликнул омега, пресекая слова мужчины на середине предложения. — Чонгук находится в состоянии тяжёлой депрессии, он не даёт отчёта своим действиям, и я не могу ругать его за то, что он болен и нуждается в помощи, — под конец голос Сокджина почти сорвался на крик, он сжимал в руках скатерть на столе, будто чувствовал, что так защищает племянника. — Мне жаль, — тихо признался Намджун, и его тон даже смягчился, но всё это было ненастоящее. — Не делайте вид, что вам есть дело до нашего горя, — Джин глубоко вздохнул и, успокоившись, посмотрел в упор на мужчину. — Вы играете со мной? — он усмехнулся и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Вы сидите здесь, задаёте вопросы о моей семье и пытаетесь проявлять сочувствие, хотя я уверен, что ничего нового вам не сказал. Вы наверняка уже и так заранее узнали обо мне всю интересующую вас информацию. — Джин… — Нет, дослушайте, — омега в который раз позволил себе дерзко оборвать альфу, сам не понимая, по какому тонкому льду ходит. — Ещё не так давно мы с Чонгуком были чужими друг другу людьми, а сейчас он всё, что у меня осталось от семьи. На мои плечи, помимо огромного нелёгкого бизнеса, лёг груз ответственности за трудного подростка, который рвётся пополнить ряды наркоманов, и я не позволю этому случиться, — Джин тяжело дышал от волнения, но уверенно продолжал свою речь, потому что останавливаться было поздно. — Я благодарен за помощь прошлой ночью, но интерес к моей семье от людей вроде вас, меня, откровенно говоря, пугает. Я не настолько наивен, чтобы поверить, что вам просто любопытно. — Думаешь, я несу для тебя и твоей семьи какую-то угрозу? — Нет, просто предупреждаю, слабые и хрупкие омеги тоже умеют кусаться, — Сокджин встал из-за стола и, не прощаясь, двинулся по коридору к своему кабинету, расталкивая в проходе охранников.

🩸🩸🩸

Длинные коридоры были заполнены студентами, рвущимися как можно скорее покинуть учебное заведение после звонка. Чонгук, спрятав руки в карманы, неспешным шагом направлялся к своему шкафчику, чтобы сложить конспекты. Голова раскалывалась, и вот бы хоть один добрый человек предложил таблетку, но нет. Одногруппницы будто нарочно весь день насиловали его уши своим громким смехом и разговорами на едва понятном английском. Чонгук неплохо овладел разговорной речью, мог поддержать диалог с местными и чётко изъясняться о своих желаниях, когда находился где-то в кафе или любом другом общественном месте, но ему всё ещё тяжело давалось понимание здешнего диалекта. Одногруппники говорили слишком быстро, а сленговые фразочки просто сводили Чона с ума. Он с неподдельной ненавистью швырнул на полку к остальным тетрадям конспекты по английскому языку и не сильно ударил ладонью по соседнему шкафчику. Чёртова Канада, здесь всё не по-людски. Юноша тяжело вздохнул и зажмурился, чувствуя, как кровь приливает к голове, и шея краснеет от напряжения. Его желудок заурчал, требуя пищи, но эти позывы омега проигнорировал. За весь день он съел лишь один жалкий сэндвич с безвкусной арахисовой пастой и два диетических батончика, но больше его организм не принимал. Пока последствия голодовки были почти незаметны, если сильно не приглядываться, но ещё пару недель такой жизни и по его истощённому лицу и пошатывающейся нетвёрдой походке всё будет очевидно. Чонгук вытащил из рюкзака бутылку сладкой воды и, открутив пробку, сделал пару больших глотков, утирая тыльной стороной ладони губы. Это его небольшая хитрость, глюкоза придавала хоть немного сил, и его не тошнило, как от нормальной пищи. — Непривычно видеть тебя в универе, — омега вздрогнул и чуть не выронил из рук бутылку, когда услышал из-за угла чужой голос, но всё-таки родной корейский язык приятно ласкал слух. Чон застегнул рюкзак и отвернулся к шкафчику, перекладывая туда свои вещи. Ну вот, пришла беда откуда не ждали. Ему и так хреново, а теперь придётся разговаривать с этим эмбрионом. — Джин заставил сегодня прийти на пары и даже привёз в универ, — тихо прошептал Чонгук, закрывая дверцу и оборачиваясь к парню напротив. — Неужто соскучился по мне? — Не дождёшься, Чон, — омега опёрся плечом о стену и сложил руки на груди, пробегая брезгливым взглядом по парню. — Выглядишь потрёпанным. Ты же омега, мог бы хотя бы попытаться не выглядеть, как посмешище. Ни один уважающий себя альфа не посмотрит на тебя. — Видишь ли, Феликс, у нас с тобой немного разные приоритеты. Я не задаюсь целью найти член, который буду сосать до конца своих дней, пока меня будут содержать, — Чонгук устало закатил глаза, нацепил на нос солнечные чёрные очки и, обогнув парня, направился к лестнице. — Чонгук… — Отъебись, я не в настроении сегодня любезничать с тобой, — огрызнулся Чон, даже не оборачиваясь к всё ещё семенящему за ним по пятам юноше. — Мне надо с тобой поговорить, — настаивал парень, пытаясь ухватить Гука за одежду или как-то притормозить, но тот вырывался и не желал ничего слышать. — Ну, сходи в бар и поговори с барменом или позвони Бан Чану… а, точно, он же не хочет с тобой разговаривать, — Чонгук кровожадно улыбнулся и, наконец, обернулся к омеге, замечая, как тот хмурится от этих слов, а его пухлые губы сжимаются в тонкую линию. — Что такое? Я тебя задел своими словами? Прости, я нарочно. — Какой же ты мудак, — Феликс пару секунд думал, попятился назад и собирался уйти, но видимо то, о чём ему хотелось спросить, оказалось важнее, и он, переборов гордость, снова обернулся. — Ты… ты был у Чимина? — А почему ты спрашиваешь? — Гук ухмыльнулся, чувствуя своё превосходство даже в подобной ситуации. — Ты знаешь, почему, — Феликс нервно кусал щёку и перебирал в пальцах пуговицы на своём джемпере. — Как он себя чувствует? Ему лучше? — Ну вот сам позвони и узнай, он же твой брат, — Чонгук склонил голову набок и внимательно смотрел на омегу, что выглядел подавленным и чрезмерно виноватым. — Сколько раз после выписки Чимина из больницы ты был у него? Или ты был занят новым маникюром и свиданками со своими мажорами? — У меня была причина… — Меня это не ебёт! — грубо рявкнул парень, не желая выслушивать сопливые оправдания. — Чимин потерял ребёнка, мать его, а ты ни разу даже не позвонил ему? И кто ты после этого?! — Я просто думал… — Разговор окончен, — Чонгук, больше не сказав ни слова, развернулся и направился дальше по лестнице на второй этаж, но в этот раз шагов за спиной слышно не было. Он облегчённо выдохнул, понимая, что его не должно это беспокоить. Своих проблем по горло, чтобы ещё разгребать семейную драму этих двоих. Вот сейчас быстренько занесёт домашнее задание преподу по сольфеджио и в клуб за таблеточками, которые вчера купить не получилось. Чон, не рассчитав силы, резко толкнул дверь аудитории, и та со стуком распахнулась, но внутри было пусто. Парень проскользнул мимо музыкальной аппаратуры, обогнул массивное фортепиано и, добравшись до учительского стола, бросил папку с домашним заданием, собираясь покинуть кабинет, но, развернувшись, столкнулся нос к носу с молодым парнем. От неожиданности омега попятился назад и чуть не упал, но незнакомец ловко перехватил его за предплечье и помог устоять на ногах. — Эмм… спасибо, — Чонгук аккуратно высвободился от чужой крепкой хватки, очерчивая чёткие личные границы, и отошёл подальше. — Ты новенький? Раньше тебя здесь не видел? — Можно и так сказать, — на губах юноши показалась лёгкая и даже нежная улыбка, что было неприемлемо для этого города. Он точно не местный. — Я новый преподаватель сольфеджио. Можешь звать меня Лоренсо, — парень протянул руку для рукопожатия, и Гук, недолго думая, ответил. — Просто Лоренсо? — он удивлённо изогнул бровь и чуть крепче, чем следовало, сжал чужую ладонь, не ощущая сопротивления. Чонгук втихаря принюхался, но не ощутил ничего, кроме запаха кондиционера для одежды и лёгкого, едва уловимо тонкого парфюма. Видимо, бета. — Имя ваше не сильно вписывается в местные стандарты. — Это потому, что я родом из Италии, — и снова эта располагающая к себе мягкая улыбка. — Родился и вырос во Флоренции. — Круто, — Чон без особого интереса кивнул головой и попятился к двери, не собираясь оставаться надолго. — Далеко вас занесло от родного дома. Предупреждаю сразу, Монреаль та ещё свалка, так что советую тут не задерживаться. — Я учту, — парень рассмеялся и зачесал пятернёй волосы, направляясь к своему столу. И пока Гук на всех скоростях мчался к дверям, собираясь слинять, преподаватель пробежал глазами по титульнику в его домашнем и бегло окликнул студента. — Ты Чон Чонгук? — Ох, — омега в паре метров от дверей затормозил и, тяжело вздохнув, развернулся. — Да, это я, а что? — Прошлый преподаватель упоминал тебя, — Лоренсо присел на край стола, складывая руки на груди и периодически оттягивая воротник своей водолазки. — Я почти не появлялся на его парах, так что уверен, что этот старый пень ничего хорошего наплести не мог. — Да нет, он как раз говорил, что в тебе есть потенциал, но ты очень ленивый, — парень заметил, как лёгкий пофигизм на лице студента сменяется раздражением. — Впрочем, я не могу быть в этом уверен, опираясь лишь на его слова. Может быть, ты убедишь меня в обратном? — Это что, дешёвая попытка меня замотивировать? На понт взять хотите? — Чонгук закатил глаза и немного озадаченно посмотрел на нового преподавателя, что едва старше него самого. — На меня такие фокусы не действуют. Поверьте, уже и дядя пытался, и психологи. Всё бесполезно. — А тебя надо мотивировать, чтобы быть лучшим? Или нравится быть никем? — Чонгук от этих слов весь ощетинился, словно злобный кот, и чуть не бросился на бету, но, взяв себя в руки, выскочил из аудитории, хлопая дверью и слыша за собой её глухой стук.

🩸🩸🩸

Разговор с Лоренсо оставил за собой длинный след в больном сознании омеги, поэтому желание забыться невольно привело к порогу Богемы. Лёгкая тревога неприятно оседала в груди и заставляла желудок скручиваться в три узла, но Чон уже дважды за день в университетском толчке пытался проблеваться, и ничего, кроме воды, из него не выходило. Путь к саморазрушению намечен, и сегодня всё должно получиться как минимум по двум причинам. Джина почти никогда не бывает днём в клубе. Он приезжает в свою обитель дважды в сутки: к восьми вечера, когда начинается время бурных вечеринок, следит за происходящим и лично обслуживает элитных клиентов, и уезжает ближе к часу ночи; возвращается к восьми утра, пока заведение закрыто на несколько часов, чтобы решить пару финансовых вопросов и раздать указания управляющим. Сегодня на главном входе новая охрана, которая в глаза прежде не видела Чонгука, поэтому ему не пришлось снова сражаться с мусорным баком и пробираться через окно туалета. Дуболомы Сокджина сами открыли перед омегой двери Богемы. Днём формат заведения менялся до неузнаваемости: если ночью это был клуб, славящийся лучшими тусовками, то сейчас весь танцпол был заставлен изящными миниатюрными столиками, за которыми обедали посетители. Вместо басов из колонок лилась приятная музыка, лампы включены на полную, и каждый уголок помещения освещён, а вместо полуголых девиц на платформах по залу вальсировали официанты с подносами. Чонгук прошёл мимо хостес, сопровождающей гостей к их столикам, и прямиком направился к барной стойке. — Не думал, что у тебя хватит смелости сюда прийти после вчерашнего, — бармен стоял возле настенной полки и выставлял разноцветные бутылки с алкоголем. — Тебе-то откуда знать, что вчера было? — проворчал Чон. — А, не важно. Налей мне чего-нибудь, — он пошарил по карманам, вытащил смятую купюру и бросил на стойку. — Тяжёлый день? — парень тихо засмеялся и, достав две стопки, наполнил их из какой-то бутылки. — Завязывал бы ты бухать, тебе не идёт на пользу. — Лиам, не еби мозги. И так тошно, — Чонгук выпил залпом свой алкоголь и закусил долькой лайма. Он опасливо осмотрелся по сторонам, убедился, что поблизости нет охраны, и склонился к стойке, подзывая парня ближе, чтобы их не слышали. — Сейчас в клубе есть кто-нибудь? — Да нет, все клиенты перед тобой, — Лиам кивнул на зал, заполненный людьми. — Днём здесь редко барыжат, опасно толкать дурь кому-то левому, так что приходи вечером, — Чон отрицательно помотал головой. Ему это не подходит. — А на втором этаже? — Гук поднял голову на стеклянное ограждение, сквозь которое виднелось красное освещение коридоров верхнего уровня. — Один VIP приехал пообедать, — парень вытащил поднос с бокалами и, взяв с полки накрахмаленное белоснежное полотенце, принялся натирать стекло. Видя немой вопрос в глазах Чона, он продолжил. — Слышал его имя мельком. Данте, кажется. Ты его знаешь? — Типа того. Вчера пересекались, — Чонгук задумчиво прикусил губу и снова поднял глаза на балкон второго этажа. — Он один был? — С охраной. — Я не об этом. С ним Джехён был? Мне сейчас ему на глаза лучше не попадаться. — Да нет, только он и пару охранников. Никого больше, — парень неодобрительно взглянул на омегу. — В какую комнату он пошёл, я не знаю, но это в той стороне, — Лиам махнул рукой на крайнюю лестницу у стены. — Если кто-то спросит, ты меня здесь не видел, — Чонгук оставил на стойке ещё одну купюру и скрылся за поворотом. Омега переждал, пока мимо пройдёт охрана клуба, быстро забежал на второй этаж и свернул в коридор, где должна была находиться нужная ему комната. Чувство самосохранения давно покинуло парня, а вот тошнота и нервные покалывания в конечностях вынуждали сердце с грохотом отбивать каждый удар. Чон сделал глубокий вдох, пытаясь прогнать накатывающую волну паники, и двинулся в глубь коридора. Долго искать дверь не пришлось. Возле комнаты, где обедал альфа, стояла охрана, но как попасть внутрь, Чонгук не имел понятия, поэтому просто остановился напротив мужчин и ждал, пока те хотя бы внимание обратят на него, но всё бесполезно. Даже бровью не повели. — Я к Данте, — сухо предупредил омега, собираясь пройти к двери, но его перехватили за руку, резко развернули и припечатали лицом к стене. Парень пикнуть не успел, только услышал хруст в плече и почувствовал хватку, сжимающую до боли тонкие запястья. — Да какого хуя вы творите?! — Чон попытался дёрнуться, но понял, что так только хуже, поэтому моментально присмирел. — Стандартная проверка, — объяснил мужчина, держащий Чонгука, пока второй принялся его обыскивать. У парня язык чесался сказать пару ласковых этим выродкам, когда ощутил, как чужие мясистые и грубые ладони задерживаются на бёдрах и слишком сильно сжимают ягодицы. Чон снова попробовал дёрнуться, но его сильнее прижали лицом к стене и не слабо ударили по лопаткам. Омеге не осталось ничего, кроме как терпеливо ждать, когда это безобразие прекратят. Ему даже показалось, что один из мужчин пытается к нему принюхаться, поэтому, как только обыск был закончен, парень растолкал охранников, создавая иллюзию безопасности. У него отняли телефон и ключи. Хорошо, что деньги оставили. — Я запомнил тебя, скотина, — прошипел Чонгук, пристально глядя в глаза мужчины, проводившего обыск и попутно его облапавшего, но того угроза не особо испугала. Он приоткрыл дверь, пропуская Чона внутрь. — Господин, ваш омега прибыл, — и замок за спиной Чонгука закрылся, а внутри что-то задрожало от понимания последних слов этого отморозка. Это что, его по ошибке за шлюху приняли? Юноша обернулся к двери и дёрнул за ручку. Он несколько раз ударил ладонью по тяжёлой деревянной поверхности, но лишь ощутил, как мышцы сводит от боли. Омега устало вздохнул и развернулся лицом к альфе, опираясь спиной на запертую дверь. В паре метров от Чона располагался длинный кожаный диван и небольшой столик, заставленный тарелками с весьма скромной закуской. Чонгук ожидал увидеть что-то очень дорогое и люксовое, но на обед Данте для себя выбрал отварную свинину, гарнир и овощное рагу. Даже алкоголя не было, лишь бокал с яблочным соком. Мужчина сидел в расслабленной позе, одна рука покоилась на бедре между широко разведёнными ногами, а вторая — на спинке дивана. Как всегда, чёрный элегантный строгий костюм, рубашка цвета бордо и поблёскивающие в полумраке комнаты украшения. Только вот приятной улыбки на его лице, как в прошлый вечер, не было. Данте хмуро смотрел на омегу перед собой, и было непонятно: зол он или просто удивлён появлением Чонгука. — Скажу сразу, твои гориллы попутали меня с мальчиком по вызову. Я вообще по другой причине пришёл, — Чон поёжился от сурового, нацеленного на него взгляда и сам не заметил, как растерял былую уверенность. Рядом с мужчиной он ощущал давление, будто всё тело цепенело и не было сил даже шелохнуться, поэтому продолжал жаться к двери. — Скажу больше, я вообще сегодня никого себе не заказывал, — Тэхён вытащил из кармана пиджака пачку сигарет и закурил. Он не без интереса рассматривал омегу именно тем голодным взглядом, который больше всего ненавидел Чонгук. Когда альфа смотрит на тебя, как на кусок мяса, в такие моменты идея послать всех мужчин к чёрту кажется совсем не глупой. Иногда Чонгук сожалел, что родился омегой, его выбешивал сам факт того, что его вид считают слабым и беспомощным, а такие, как Феликс, лишь подкрепляют этот стереотип. Чон не чувствует себя слабаком, не живёт мечтой найти альфу, перед которым придётся преклоняться, словно он сам господь Бог. Да, Чонгуку не хватает физической силы и комплекция телосложения немного подводит из-за излишней изящности и утончённости, но его характеру и выдержке позавидует любой альфа. — Тогда твоя охрана здорово проебалась. Где ты таких идиотов набираешь? — дерзко воскликнул юноша, отводя глаза от профиля мужчины и медленно проходя по комнате, чтобы занять себя хоть чем-то. Ему чертовски неловко просто стоять на месте и смотреть на этого человека. Чонгук подошёл к длинному сверкающему аквариуму, тянущемуся вдоль всей стены, и аккуратно постучал пальцем по стеклу, привлекая несколько рыбёшек. Глупые создания. Тэхён ничего не ответил, тихо выкуривая сигарету и наблюдая за мирно играющим с рыбками омегой. Сейчас он выглядел спокойным, совсем не таким, как при их первой встрече. Пропал ужасный запах помоев, и ему на смену пришёл тонкий, естественный, немного терпкий аромат жасмина. Вместо перепачканных рваных шмоток — узкие джинсы с прорезями, удлинённая чёрная футболка, покрытая надписями, и джинсовка оверсайз с маленькими цепочками на карманах. Белоснежные волосы омеги, бросившиеся в глаза Данте ещё прошлой ночью, в этот раз были собраны в пучок на затылке и перетянуты чёрной резинкой, открывая вид на выбритый затылок, тонкую шею и чернильные узоры, спускающиеся под ворот одежды. Лицо юноши покрыто россыпью щедро оставленных Джехёном ран, и Тэхён уверен, что они есть не только на лице. Если бы не запах и красивая фигура, он бы даже не поверил, что перед ним стоит омега. — Ты голоден? — тихо спросил Ким, замечая, как взгляд юноши в который раз пробегает по тарелкам. Но тот отрицательно помотал головой, чувствуя, как живот сдавлено тихо урчит, требуя пищи. Чонгук привык к чувству голода, лёгкая слабость его не пугает. — Можно воды? — на одобрительный кивок он подошёл к столу и налил из графина в стакан, бегло его осушая и отставляя в сторону. Организм снова попытался подать жалобные звуки, молящие о чём-то колоритнее. Тэхён не стал насильно принуждать омегу к пище, поэтому, докурив сигарету, он затушил её в пепельнице и надеялся наконец услышать истинную причину нахождения парня здесь. — Я пришёл купить у тебя дурь, — будто читая его мысли, объяснился Гук, не сильно акцентируя внимание на ярко выраженном удивлении альфы. Брови Тэхёна сошлись на переносице, и он нечитаемым взглядом буравил дыру в затылке Чонгука. Парнишка упорно отворачивался, не желая смотреть на альфу. — Балуешься наркотиками? — стальным тоном, без намёка на искренний интерес, спросил мужчина. Возможно, он надеялся увидеть в ответ взгляд, полный смятения или хотя бы беспокойства. Обычно наркоманы, живущие ради новой дозы, именно так и смотрят. Они зависимы и напуганы до усрачки, понимают, что это билет в один конец, но не могут остановиться. В их глазах плещется непроглядный ужас, вкупе с ненасытным желанием снова закинуться какой-то дрянью. Но взгляд Чонгука оставался пустым и даже немного растерянным. — Вчера, когда Джехён тебя бил, я подумал, что ты очень смелый. Сейчас понимаю, что это отнюдь не храбрость, а идиотизм. Смерти ищешь? — Разве жизнь — это не сплошная дорога к смерти? — Чонгук попытался пошутить и натянуто улыбнулся, но альфа не оценил юмора и хрустнул суставами в пальцах, выдавая своё напряжение. — Мне нужны наркотики, а для какой цели — уже не твоё дело, — Чон устал играть в эти игры и вернулся к столу, вставая напротив Данте. Либо он прямо сейчас получит то, за чем пришёл, либо уходит. И так потратил слишком много времени. — Жизнь тебя ничему не учит? Ты так и не понял до сих пор, как следует разговаривать с уважаемыми людьми? — Тэхён взял в руки палочки для еды и набрал немного риса, но есть не стал. Смотрел на Чонгука, дожидаясь извинений, однако омегу это только разозлило сильнее. — Видимо, Джехён недостаточно поработал над тобой вчера, — без тени сожалений воскликнул альфа. — Так я получу, то зач… — Я ничего тебе не продам, — сказал, как отрезал, даже не поднимая глаз на парня, но такой ответ Чона не устроил. Тэхён ел свой уже давно остывший обед и ждал, когда омега покинет комнату. — Ты ещё скажи, что никогда сам не принимал? — не унимался юноша. — Слушай, не заливай мне. Такие как ты постоянно под кайфом. Джехён в вечном угаре, а Бан Чан без дозы кокса из дома не выходит, — Чон резко замолчал, увидев, как деревянные палочки в руке альфы треснули на две части и разлетелись по столу в разные стороны. Данте напряжённо поиграл желваками и поднял тяжёлый взгляд на Чона, откидываясь снова на спинку дивана и сжимая ладони в кулаки до побеления костяшек. — Бан Чан… — тихо повторил мужчина, словно смаковал это имя на языке впервые в жизни, но складывалось ощущение, что ему отвратителен привкус, оседающий во рту от одного упоминания о нём. — Ну, и чем же ты будешь расплачиваться со мной? — Бабки есть, — Чон вытащил из внутреннего кармана джинсовки несколько крупных купюр и бросил их на стол. Этого должно было хватить сполна, но Тэхён лишь недовольно поморщился. — У меня и самого таких бумажек навалом. Может быть, ты можешь предложить что-то поинтереснее? — Ким хищно облизнулся, опускаясь глазами по фигуре омеги. — Чё? Ты мне типа сейчас предложил потрахаться с тобой за дозу? — воскликнул Чонгук, борясь с желанием налететь на альфу и врезать по его наглой роже, но знал, что только отгребёт ещё больше за такие фокусы. — Я похож на шлюху? Пошёл ты на хер, — Чон развернулся на пятках и двинулся к двери, дёргая за ручку, но та всё ещё была заперта. — Сука, дверь откройте! — Чон ударил кулаком, но ему не хватало силы, поэтому принялся долбить по двери ногами, пока не выдохся. — Ты придерживаешься высоких моральных принципов? Ждёшь одного единственного принца? — Тэхён слабо рассмеялся, наблюдая, как Чонгук по новой заводится. — Вертел я моральные принципы. Ты просто заруби себе на носу, я трахаюсь только с теми, кого сам выбираю, так что можешь помечтать обо мне, — Чон показал мужчине средний палец и снова подёргал за ручку двери в надежде на чудо. — Скажи своим горил… — он осёкся и не успел договорить, потому что, когда обернулся к альфе, увидел, что тот крутит в пальцах маленькую полупрозрачную таблетку. — Это то, о чём я думаю? — То, чего ты так желаешь, — мужчина встал с дивана и, выбравшись из-за стола, медленно передвигался по комнате к омеге, видя, как тот пятится назад, пытаясь сохранить дистанцию, но, словно заворожённый, не спускает взгляда с заветной таблетки. — Только подойди, — пригрозил парень, выставляя перед собой руку. — А то что? Плюнешь в меня? Укусишь за палец? — альфа гортанно засмеялся и, больше не видя смысла церемониться с омегой, схватил того за куртку и резко потянул на себя. Послышался треск ткани, отборный мат юноши и его жалкие попытки вырваться, но силы не хватило даже чтобы отпихнуть от себя мужчину. Тэхён толкнул Чонгука лицом к столу, а сам прижался к нему со спины, лишая возможности ударить себя или вырваться, хотя попытки не прекращались. Чон очень долго дёргался. — Теперь понятно, откуда у твоей охраны такая манера обращения с омегами, — юноша попытался лягнуть альфу локтем, но только сильнее ударился о край стола, к которому его прижимали, и тихо зашипел. — Тебе это не сойдёт с рук, сукин ты сын, — прошипел рассвирепевший омега. — Уймись, если не хочешь, чтобы я сделал тебе больно, — Ким крепко сжал тонкие запястья и прижал их к твёрдой поверхности стола, не позволяя парню двигаться. Но Чонгук и не пытался, ведомый банальным любопытством, что же будет дальше. Тэхён, ощутив, что парень в его руках ослаб, довольно ухмыльнулся и коснулся носом его виска, втягивая терпкий и дразнящий аромат, исходящий от юноши, и медленно опустился к шее. — Ты чё, извращенец или никогда таких охуенных, как я, не видел? — Чонгук вновь забрыкался, когда почувствовал, как руки сдавливают под джинсовкой его талию и опускаются к бёдрам, находясь в опасной близости от ширинки. — Только попробуй опустить руку ещё хоть на сантиметр, и я тебе её отгрызу, — омега озлобленно зашипел, но, к сожалению, шанса высвободиться у него не было, поэтому он лишь продолжал рычать на альфу, тихо посмеивающегося с его пустых угроз. — А не боишься, что я тебя убью? — приглушённый шёпот на ухо заставил Чонгука вздрогнуть, когда он ощутил, как холодное лезвие касается шеи, почти царапая нежную кожу. Он замер, сам не понимая, боится ли сейчас, или острие ножа его манит, как избавление от всей той боли, что каждую секунду наполняет молодое тело. Чон ощущал спиной жар, исходящий от тела альфы, чувствовал запах грейпфрута, и от этого ему становилось дурно, но двинься он вперёд хоть на миллиметр, и весь стол окрасится в алую кровь, что забрызжет из раны бурным потоком. — Я чувствую твой страх, — шёпот мужчины обволакивал, как едкий туман, и голова шла кругом. Тэхён одной рукой продолжал сжимать рукоятку ножа, а второй аккуратно оглаживал шею омеги, замечая, как тот мелко дрожит от его касаний и борется с желанием поддаться приятным ощущениям. Ладонь Кима пробежала выше, ловкие пальцы зацепили чёрную резинку и одним движением её стянули, позволяя белоснежным прядям хаотично упасть на плечи. Чонгук, словно в бреду, не решался двигаться, чувствуя, как Тэхён прижимается носом к его затылку и запускает руку в густые волосы, медленно их перебирая и оттягивая за корни. — Отпусти меня, — сдавленно прошептал юноша, делая слабые попытки отодвинуться от альфы, но лишь ещё крепче прижался к нему спиной, ощущая, как рука мужчины мягко гладит по бедру, будто пытаясь успокоить. Так ласково и до одури приятно. — Звучит не очень убедительно, — Тэхён поднял руку к лицу омеги, очертил линию челюсти и кончиками пальцев огладил контур пухлых, приоткрытых губ, слегка надавливая большим пальцем в надежде услышать сладкий стон, но Чонгук не издал ни звука, будто парализованный от всего происходящего, и Ким этим нагло воспользовался, проталкивая в рот парня маленькую мутную таблетку. Омега встрепенулся от неожиданности и испуганно задёргался в попытках освободиться, но только ощутил острую боль на шее и, опустив глаза, с ужасом увидел капли собственной крови на одежде. — Не смей выплёвывать, — пригрозил Ким, сжимая рукой челюсть и не давая парню открыть рот. Чужая хватка исчезла так же неожиданно, как и появилась. Чонгук, осознав, что его больше не держат, кинулся на альфу, но мужчина отпихнул его от себя, как щенка, и парень упал на диван, чувствуя, как слабость одолевает всё тело и ноги мелко дрожат от испуга. Всё случилось слишком неожиданно. — Какого чёрта?! — закричал омега, прикладывая ладонь к порезу на шее и тем самым ещё сильнее растирая кровь. Во рту стоял приторный мятный привкус, а в глазах скопились слёзы, которые он тут же смахнул. Таблетку он случайно проглотил, но едкий ментол всё ещё жёг язык. — Ты меня порезал! — Ты сам на лезвие напоролся. Если бы стоял смирно, ушёл бы целым, — бесстрастным тоном отозвался альфа. — Хватит истерить, это всего лишь царапина, — он стащил со стола белое полотенце и небрежно бросил его Чонгуку. — Что ты мне дал? — надорванным и осипшим голосом закричал Чон, не сводя глаз с мужчины. Тэхён присел на край дивана и, не торопясь отвечать на вопрос, вынул из пачки сигарету, чтобы закурить. — Каким дерьмом ты меня накачал?! — не теряя надежды услышать ответ, Чон срывал голос, продолжая кричать на всю комнату, будто от этого ему стало бы легче. — А почему ты так нервничаешь? — Тэхён усмехнулся, выпуская изо рта облако дыма. — Сам же просил продать тебе наркоту, а я с тебя даже денег не взял. Только немного поиграл с тобой, — альфа не без удовольствия наблюдал, как Чон на глазах мрачнеет и успокаивается. Он больше не кричал, но, добившись своей цели, и счастливым не выглядел. — Зря я сюда пришёл, — задавленно прошептал омега, медленно поднимаясь и на шатающихся ногах двигаясь к дверям. Тэхён обеспокоенно наблюдал за парнем, видя, что тот вот-вот упадёт от истощения и слабости. — Это были мятные конфеты, — тихо изрёк мужчина, видя, как Чон почти у самой двери замирает, будто плохо расслышал его слова. — Я дал тебе обычный мятный леденец, Чонгук. — Господи, какой же ты мудак, — омега не стал оборачиваться, он тихо прижался лбом к холодной стене, ощущая, как его тело сгорает от внутреннего пожара. Хотелось убежать отсюда как можно дальше, но сил не было даже чтобы пошевелиться. Внезапная слабость и витающий повсюду цитрусовый запах альфы. Чонгука давно не накрывало такой волной эмоций, всё это слишком для него. Он просто хочет домой, в свою постель, и уснуть на часов двенадцать, чтобы хотя бы на короткий миг забыться. Тэхён позвал охрану и приказал им отвезти омегу домой. В другой раз Чон стал бы возмущаться и спорить, но сейчас не было ни сил, ни желания, поэтому его, как тряпичную куклу, схватили за одежду и поволокли к парковке.

🩸🩸🩸

— Почему хоть раз в жизни ты не можешь выполнить мою просьбу? — с нескрываемой утомлённостью в голосе воскликнул Чимин, плотнее кутаясь в свой чёрный кашемировый шарф. Тонкая блузка его почти не согревала, а накинуть что-то на плечи он не додумался, когда выходил из дома. — Джехён, всего на неделю. Мне это нужно, — он поднял глаза на мужа, ища в них отклик и те сочувствие и понимание, которых так не хватало. — Ты никуда не поедешь. Разговор окончен, — не поднимая глаз от бумаг, альфа отвернулся к лэптопу и продолжил работу, будто не его разбитый и подавленный омега стоит посреди широкого кабинета, поджимая губы от обиды и нарастающей злости. — Юнги, отвези Чимина домой, — парень, всё это время сидевший на диване и не смевший встревать в ссору, спрятал телефон в карман и подошёл к юноше, мягко беря его за локоть и собираясь увести к дверям. Омега от этого прикосновения дёрнулся, как от раскалённого металла. Вот уж чего он точно не позволит, так это охранникам Джехёна таскать себя, как безвольную ношу. Сам решит, когда и куда он пойдёт. — Просто выставишь меня за дверь, как одну из своих шавок? — Чимин не был удивлён чем-то подобным, но переживать это унижение раз за разом сродни издевательству. — Мы ещё не договорили! — парень сложил руки на груди и уходить никуда не собирался. Джехёна это бесило, его это провоцировало и распаляло. Он медленно обвёл кончиком языка нижнюю губу и поднял глаза на омегу, сжирая того психологически и ментально. Чувствовал, как его уверенность тает на глазах, а тело напрягается от ожидания того, что неизбежно случится и снова сломает. Чимин его боится, но почему-то это чувство оставляет во рту альфы послевкусие сладости и удовольствия. — Даже врачи говорят, что смена обстановки мне не повредит. Я уеду завтра на несколько дней… — Смеешь ставить мне ультиматумы? — Джехён вскочил и обошёл стол, приближаясь к омеге маленькими шагами и видя, как тот вскидывает подбородок, пряча всеми силами слабость. К чему вся эта напускная уверенность, если они оба знают, что Чимин всего лишь забитый мальчишка, который только хочет казаться смелым и гордым, но не является им на самом деле. — Я устал от этого города, мне нужно развеяться. Пожалуйста, отпусти меня куда-нибудь. Всего неделя… — Нет, ты никуда не поедешь, — продолжал стоять на своём мужчина, не желая больше ничего слышать. Он говорил уже в который раз, что не отпустит омегу, но тот словно не слышал и продолжал бормотать что-то о курортном доме в горах и о том, как ему тесно в Монреале. Это начинало раздражать, и чем больше Чимин не затыкался, тем сильнее становилось желание Джехёна его раздавить. — Я сказал, заткнись! — тяжёлая ладонь, усыпанная кольцами, рассекла воздух и обожгла щёку. Омега тихо всхлипнул от боли и отскочил к столу, ударяясь поясницей о край. Вкус крови заставил поморщиться, губа лопнула, а на щеке остались кровавые царапины от украшений. Срыв альфы, как всегда, случился спонтанно. Джехён бил беспощадно, так, будто всей душой хотел убить. В ушах звенело, голова шла кругом. Чимин крепко зажмурился, позволяя слезам впитаться в густые ресницы, и глубоко вздохнул. Когда омега поднял глаза, он наткнулся взглядом на Юнги и впервые готов был искать поддержки у альфы, но тот не смотрел на него. Он отвернулся спиной и игнорировал происходящее, будто так ответственность не ляжет на его плечи, а совесть останется чиста. Что ж, бездействие тоже преступление, за которое придётся отвечать рано или поздно. Но это его выбор. — Джехён… — Ты, видимо, решил, что имеешь право принимать какие-то решения? — мужчина, словно на сорванных цепях, бросился на Чимина, хватая того за грудки и толкая к стене. Омега еле стоял на ослабших ногах и чувствовал, что вот-вот упадёт, но его прижали ещё крепче, кладя руку на горло и слегка надавливая, лишь чтобы заставить в глазах юноши заискриться испугу. Такая агрессия ему была понятна. Альфа всё ещё не простил супругу выкидыш. Сначала они долго пытались завести ребёнка, но у Чимина не получалось забеременеть, а потом он не смог его выносить и потерял единственное, чего так от него желал Джехён. Единственное, что сдерживало мужчину от злобы и даже вынуждало проявлять нежность и нечто похожее на любовь. Месяцы беременности были самыми счастливыми для Пака, а теперь наступил ад. — Джехён, — прохрипел омега, но хватка на горле усилилась, и он не смог сказать больше ни слова. Джехён склонился низко над парнем и припал носом к его шее, желая вдохнуть сладкий запах омеги, который всегда его пьянил и доводил до дрожи, но недовольно скривился. — Ты опять курил. От тебя воняет, как от дерьма, — Чимин попытался убрать чужую руку со своей шеи, но только царапался короткими ноготками и чувствовал, что Джехён в порыве гнева не контролирует силу. Он слетает с тормозов, готовый убивать, и неважно, кто перед ним стоит: его омега или заклятый враг. — Какого хуя здесь происходит? — Чимин безвольно упал на пол, когда руки исчезли с шеи и больше ничего не прижимало к стене. Омега ослаб и пытался откашляться, растирая ладонями шею. Первая мысль, родившаяся в голове, кричала о том, что в Юнги проснулась совесть, и он решил вмешаться, но, подняв глаза, он увидел парня, всё ещё стоящим у стены, правда, тот больше не отворачивался. Он бегал глазами по Чимину, выискивая серьёзные травмы, но подойти и проверить не решался. Жалкий трус. — Хосок, какого чёрта ты себе позволяешь? — Джехён вырвался из рук альфы, что оттащил его к столу и продолжал крепко держать. — Это я у тебя должен спросить. Ты совсем ёбнулся? — парень обернулся и коротко взглянул на всё ещё сидевшего на полу Чимина и, когда Джехён сделал попытку двинуться к нему, перекрыл ему дорогу. — Тебя ебёт? Мой омега, что хочу, то и делаю. Не лезь не в своё дело, Хосок. Или у тебя так много свободного времени, когда не надо целовать в задницу Данте? — Джехён хотел похлопать парня по щеке, ожидая, что тот присмиреет при упоминании Тэхёна, но альфа на лету перехватил его запястье и оттолкнул чужую ладонь, не позволяя к себе прикоснуться. Юнги, пользуясь моментом, подошёл к уже вставшему на ноги Чимину и, не давая тому и рта открыть, вытолкал из кабинета, пока альфы отвлеклись и забыли о нём. — Что ты вообще забыл в моём офисе? — От Тэхёна, — коротко бросил Чон, оставляя на столе папку с документами. Он уже развернулся и собирался уходить из кабинета, но не смог сдержаться, чтобы не сказать то, что так давно вертелось на языке. — Ты чувствуешь себя сильным и крутым, когда бьёшь его? Хосок чувствовал спиной чужой взгляд, знал, как альфа борется с собой сейчас, чтобы не достать из-за пояса пистолет и не набить его тело свинцом, но тогда придётся разбираться с Данте, а ему эти проблемы ни к чему. Чон нажал кнопку вызова лифта и, ощутив вибрацию в кармане, вытащил телефон. — Ты документы отдал? — голос Тэхёна с другого конца казался каким-то раздражённым. Хосок тихо промычал в знак согласия, зашёл в кабину лифта и выбрал кнопку подземной парковки. — Отлично, мне позвонил Чангюн. Намджун никак не успокоится с налётом на казино. Встреться с Бан Чаном и узнай, как можно затереть конфликт, чтобы он не побежал жаловаться Совету. Этих проблем мне сейчас не надо. — Тэхён, расслабься. Я попробую с ним договориться, — альфа прикрыл глаза, вспоминая, где обычно обитает Бан Чан, чтобы ненавязчиво с ним пересечься и в нужной атмосфере убедить в необходимости временного перемирия. — Вечером заеду в бар, он там часто появляется.

🩸🩸🩸

Чимин сидел в машине и наблюдал, как Юнги даёт ему ещё один повод для презрения. Говоря совсем откровенно, омега и сам не знает, почему постоянно ищет оправдания поступкам этого человека, пытается очистить его от грязи, в которую альфа лезет с головой. Чимин неоднократно повторял себе, что у Юнги нет выбора, он сам не хочет этим заниматься, но если ты работаешь с кем-то вроде Джехёна, слово «нет» перестаёт существовать, как ответ на чужой приказ. Ты без лишних вопросов и пререканий делаешь всё, что скажут. И всё-таки каждый раз, оказываясь невольным свидетелем того безобразия, которое творит Мин, омега чувствовал, как отвращение и неприязнь переполняют его. Он словно сам пачкался, да так, что не отмыться. Может быть, зря Чимин из последних сил старается сохранить веру в то, что настоящие благородные альфы ещё существуют? Как показывает практика, всем плевать на слабых, глупых и безвольных омежек. Никто за них никогда не заступается. Юнги сидел на капоте машины, сложив руки на груди, и смотрел куда-то в даль. Сейчас он выглядел расстроенным, но думать о причинах его плохого настроения омега не стал. Он плотнее укутался в куртку альфы, которую тот ему отдал, и выключил назойливое радио, погружаясь в полную тишину. Чимин не любил ждать, поэтому постоянно ёрзал на сидении, и когда вдалеке на дороге появилась ещё одна машина, Пак даже обрадовался. Чем скорее они закончат с этим, тем лучше. Чёрный Ленд Крузер притормозил возле ворот парка, и оттуда вышла худощавая девчонка, а следом за ней ещё двое мужчин. Они остались стоять у машины и наблюдать за ситуацией, пока незнакомка двинулась к Юнги. Это всегда происходило очень быстро и по одному сценарию. Альфа коротко кивнул девушке, не проронив ни слова, отдал небольшой чёрный свёрток, забрал деньги и так же молниеносно вернулся в машину, тут же заводя мотор, чтобы увезти омегу отсюда. — Замёрз? — он кинул короткий взгляд на укутавшегося по шею Чимина и включил обогреватель. — Почему я должен участвовать в передаче товара? — насупившись, прошипел Пак, упираясь взглядом в окно и наблюдая за пробегающими мимо улицами. Город казался серым и унылым. В последние дни Чимин не переставал думать о заснеженных вершинах, он бы всё отдал за возможность провести несколько дней где-нибудь в глуши, подальше от города. Его манили горные просторы и морозный воздух. — Ты и не участвуешь, а просто ждёшь меня в машине, — сухо отозвался Юнги, но заметив, как омега нахмурился, поторопился продолжить. — Джехён скинул заботу о тебе на мои плечи, но я должен и свою работу выполнять. Мне приходится как-то совмещать, иначе я нихера не буду успевать. — Значит, совмещай так, чтобы передачи проходили без моего участия. Я в этом замешан быть не хочу! — резко огрызнулся омега, повышая голос сходу на несколько тонов. Он бросил мимолётный злобный взгляд на Юнги и снова отвернулся к окну, прижимая ноги к груди и игнорируя правило хозяина машины не пачкать сидения. Сделал это ему назло. — Злишься на меня? — вопрос утонул в тишине. Чимин прекрасно понял, что вопрос относился к тому, что случилось в кабинете, поэтому решил, что эту тему им не стоит развивать. Но Юнги сегодня был очень говорливым. Всё никак не затыкался. — Ты прекрасно знаешь, что я ничем не мог тебе помочь. Но Хосок смог… — Пытаешься оправдаться? Это сделка с собственной совестью, чтобы потом крепче спалось? — Чимин ухмыльнулся и специально обернулся к альфе, заглядывая тому в глаза, пытаясь вызвать чувство вины или хотя бы сожаления. Что ж, по лицу Юнги в принципе сложно прочитать какие-то эмоции, потому что чаще всего оно сохраняет хладнокровие, но на какой-то миг парень зацепился взглядом за распухшую губу и царапины на щеке, оставленные Джехёном. — Расслабься, мне твоя помощь не нужна. У меня всё прекрасно, — чётко процедил сквозь зубы Пак, ровно усаживаясь на сидении и теперь глядя прямо перед собой. — Всё прекрасно? — Да, всё просто супер. Я люблю Джехёна, и мы счастливы, — Чимин сложил руки на груди и, оборвав разговор, дал понять, что эту тему они больше обсуждать не будут. Машина остановилась на светофоре, и в салоне повисла напряжённая тишина. Эти двое проводили вместе почти каждый день, но найти общий язык никак не получалось. Чимин иногда задумывался о том, чтобы попросить Джехёна приставить к нему кого-то другого, но потом понимал, что к Юнги он, вроде как, привык. Он грубый, иногда жестокий и замкнутый в себе, но рядом с ним безопасно. Чимин знает, что когда они наедине, то ему ничего не угрожает. Юнги никогда не внушал ему чувство страха, наверное, это одна из причин, почему омега позволяет альфе оставаться рядом. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Мин, не дожидаясь ответа, приложил ладонь ко лбу юноши и так же резко её одёрнул, недовольно хмурясь. — Я везу тебя домой, — парень выкрутил руль и, не дожидаясь зелёного света и нарушая правила, свернул на пустующую встречную полосу, разворачивая машину. — Ты что творишь? — воскликнул Пак. — Мне надо встретиться с братом. Феликс будет ждать меня… — У тебя жар, и тебе нужен врач. Я отвезу тебя домой и позвоню Хьюго, чтобы он приехал и посмотрел тебя, — игнорируя развернувшуюся истерику омеги, Мин вдавил педаль газа и уже мчался по направлению к дому. — Но Феликс… — Если Феликс так сильно жаждет тебя увидеть, пусть оторвёт свою задницу, сядет в тачку и сам приедет. Я везу тебя домой и точка, — альфа сжал руль и пытался смотреть только на дорогу перед собой, но крики Чимина и его обиженный взгляд игнорировать было сложно. Салон снова заполнился усилившимся запахом омеги, гормоны юноши жили своей жизнью, устраивая тому постоянные вспышки активности, и это было сродни пытки для Юнги, который каждый раз оказывался рядом. Хотелось открыть окна, чтобы проветрить салон, но Мин не стал, потому что побоялся, что Чимина продует, поэтому он, стиснув зубы, душился сладким, будоражащим сознание запахом и мчался на всех скоростях домой. Сообщение доктору уже давно отправлено, а вот состояние омеги заметно ухудшалось. Пак притих, сполз на сидении и, укутавшись в куртку Юнги, тихо поскуливал от усиливающегося жара. Он заметно побледнел, и когда они подъезжали к дому, задремал, не в силах бороться с накатившей усталостью. Альфа вышел из машины, открыл дверцу с пассажирской стороны и, взяв Чимина на руки, быстро направился в дом. Тот бормотал что-то неразборчивое, но не просыпался. Юнги отдал Норе короткие указания обо всём необходимом к приходу врача и ушёл на второй этаж в спальню омеги, чтобы уложить того в постель. Крохотный Чимин посреди широкой кровати, замотанный в пушистый плед, выглядел беззащитным и уставшим. Юнги мог бы остаться рядом до прихода врача и позволить себе ещё немного побыть наедине с юношей, но знал, что это искушение, которому нельзя поддаваться. Чимин — омега другого альфы, он всего лишь его работа и не более того. Юнги должно быть плевать на Чимина. Дверь спальни тихо закрылась, оставляя спящего юношу одного.

🩸🩸🩸

Лёгкое наваждение после встречи с Данте разбилось вдребезги в тот же момент, когда охрана впихнула Чонгука в руки растерянного Сокджина и без каких-либо объяснений удалилась, оставляя двух омег на пороге их квартиры. Старший проследил взглядом, как двое мужчин скрываются за дверьми лифта, а затем торопливо втащил племянника внутрь, запираясь на все замки. Он на всякий случай ещё несколько раз посмотрел в глазок, затем стремительно подбежал к панорамному окну и попытался с высоты пятидесятого этажа рассмотреть что-либо внизу и убедиться, что те двое действительно уехали. Чонгук стащил с ног кроссовки и, чувствуя, что голова идёт кругом от голода, поплёлся на кухню. От одного вида еды ему хотелось засунуть два пальца в рот и хорошенько проблеваться, но омега не горел желанием так рисковать. Дядя не станет долго думать и снова запихнёт его в больницу под присмотр психиатров. Чон вытащил из холодильника сырную запеканку, на скорую руку приготовленную Джином, и, даже не разогрев её, принялся ковыряться вилкой. — И как это, мать твою, понимать?! — на всю квартиру раздался оглушительный визг Сокджина, и спустя пару секунд тот влетел в кухню, размахивая руками и указывая на уже запертую входную дверь. На нём были лишь шёлковые пижамные штаны и какая-то потрёпанная чёрная домашняя футболка. Судя по средству для укладки, которое всё ещё неаккуратно лежало на прядях, тот собирался в клуб, когда позвонили в дверь. — У тебя порез на шее? — он испуганно ахнул, указывая рукой на успевший уже подсохнуть кровавый подтёк. — Данте порезал, — сухо отозвался Чонгук, не поднимая головы от блюда с запеканкой. Его подташнивало, но через силу омега упорно заставлял себя есть. — Данте… Что? — Ким хотел было уже вновь взорваться истерикой, но понял, что на младшего это не действует, и тихо присел рядом за стол. — Во что ты опять вляпался? — Давай потом. Я не в настроении сейчас болтать, — омега запихнул в рот большой кусок запеканки, но чуть не сплюнул от отвращения. Желудок болезненно скрутило. — Хочу спать, — он отодвинул еду и, встав, собирался уйти в комнату. Чонгук очень надеялся, что хён оставит его в покое. — Ты издеваешься? Думаешь, я буду терпеть все твои выходки? — мужчина обогнул гостиную и встал на проходе прежде, чем Гук успел выйти из комнаты. — Ты либо объясняешься передо мной прямо сейчас, либо мы едем в больницу сдавать кровь на токсины, и если я узнаю, что ты под кайфом, вернёшься на стационарное лечение в больницу, — Джин пытался держать себя в руках, но видя, как Чонгук ускользает у него сквозь пальцы и медленно по кусочкам уничтожает свою жизнь, он просто метался в панике. Кричал, срывая голос, но видел в глазах напротив лишь безразличие и полное отчуждение. — Думаешь, я что-то принял? — Чон тихо засмеялся, вспоминая мятные леденцы, которыми его щедро накормил Тэхён. — Не парься, Данте мне не продал наркоту, только чуток облапал и резанул горло, — в подтверждение своих слов он поднял голову, показывая тонкую полоску с запёкшейся кровью. Немного болело, но не смертельно. Через пару дней всё затянется. Джину хотелось кричать до сорванных голосовых связок, чтобы достучаться до племянника и убедить его, что общение с людьми вроде Тэхёна ни к чему хорошему не приведёт, но имело ли это смысл? — Чонгук, зачем тебе это? Думаешь, наркотики решат все твои проблемы? — омега всё ещё не понимал в чём дело или не хотел понимать. У него своих проблем хватает, чтобы забивать голову чужими. — Хочешь так уйти от реальности? Первое время, возможно, будет круто, а потом это тебя сломает, и станет так погано, что жить не захочется. — Ты ничего не понимаешь, — Чон оттолкнул мужчину и попытался пройти. — А ты не думал, что мне, может быть, уже жить не охота? — О чём ты говоришь? — Джин нахмурился и поджал дрожащие губы, сам не уверенный в том, хочет ли он слышать то, что младший скажет дальше. Пытался достучаться до подростка? Молодец, добился, чего хотел, но теперь придётся разделить его боль на двоих, иначе Чонгук просто умрёт от болевого шока. Слишком много страданий для одного человека. — Думаешь, я радуюсь от мысли, что без пяти минут наркоман? — закричал Чонгук, вырываясь из слабых рук хёна. — Всё, чего я хочу, это чтобы боль прекратилась, — он ударил себя рукой в грудную клетку, туда, где сердце. — Я каждый день просыпаюсь в агонии, я не знаю, для чего живу и почему до сих пор не сдох. Просыпаюсь каждое утро с надеждой, что этот день будет последним, и засыпаю, молясь о том, чтобы больше не проснуться. Храбрости самостоятельно всё прекратить не хватает. Я просто хочу остановить эту боль, — у него в глазах стояли слёзы. Джин тоже рыдал, позволяя им скатываться по щекам. — Мне плохо, Джин. Я как будто гнию изнутри, и вся моя жизнь напоминает мучительное существование. Хочу принять наркотик, чтобы полегчало хотя бы на мгновение. Я устал бояться приступов паники, устал просыпаться от ночных кошмаров и слышать их крики. — Наркотики — это прямая дорога в никуда, — Джин вытер тыльной стороной ладони слёзы, смазывая слабый нанесённый макияж, и попытался приблизиться к Чонгуку. — Вся твоя боль в голове. Тебе надо найти, ради чего жить… Чонгук, пожалуйста, позволь тебе помочь. Мы найдём способ… — Нет, не трогай меня! — парень отскочил в сторону, когда ощутил прикосновение чужой ладони к своему запястью. — Ты не понимаешь меня. Это сложно, — он замотал головой, отказываясь принимать помощь. Но нельзя помочь человеку, который не позволяет этого сделать. Чонгук просто ещё не готов. Даже чтобы бороться за счастье, нужны силы, а он слаб. Поддаться падению в пропасть легко и в какой-то момент приятно, а последствия пугают не так сильно, пока не рухнешь на самое дно. И когда это случится, бороться уже будет не за что. — Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя? — Я хочу в Тэгу! Меня заебал этот город, я ненавижу эту страну и этих людей, — закричал юноша что есть силы. Вдруг его желания услышат, и случится чудо. — Я хочу домой! — Ты же знаешь, что я не могу уехать из Монреаля, и пока ты не закончишь учёбу, придётся пожить тут. Пожалуйста, потерпи совсем немного… — Хватит! Я устал это слушать, — Чонгук не дал омеге договорить и так как в комнату сбежать не получилось бы, развернулся к выходу из квартиры. — Пойду прогуляюсь, — тихо отозвался парень, захлопывая за собой дверь и направляясь к лифтам. Чувство слабости — это нечто отвратительное, делающее тебя уязвимым. Хочется это задавить в себе, но получается лишь глотать солёные слезы и размазывать их по покрасневшим щекам. Пока лифт медленно спускался к первому этажу, омега пытался отдышаться и прекратить этот бесконечный поток, но как известно, следом за ярким выбросом эмоций приходит опустошение, а если ты подросток с подорванной психикой, то жди ещё и паническую атаку. Неприятное ощущение обволакивало медленно и постепенно, но Чону казалось, что он тонет и воздуха не хватает. Тесные стены лифта давили со всех сторон, мелодия действовала на нервы, а номера этажей отсчитывались с такой задержкой, что казалось, до первого этажа они не доберутся никогда. Сердечный ритм ускорился, и Гук, зажмурившись, присел на пол, пряча голову в коленях и раскачиваясь взад и вперёд. Так можно было представить, что он в своей комнате, там, где безопасно и его никто не тронет. В той комнате, что осталась в Тэгу вместе с его сердцем. В том доме, где он был счастлив, а родители ещё живы. Когда раздался короткий звонок, оповещающий, что лифт прибыл и двери открылись, Гук поднял заплаканные красные глаза и увидел у входа толпу людей, любопытно разглядывающих сидящего на полу омегу. Юноша вскочил на ноги, растолкал зевак и выбежал через главный вход на улицу, жадно глотая воздух и тешась иллюзией, что это поможет ему и сразу станет легче. Но, как оказалось, легче не стало. Сейчас, стоя посреди главного бульвара и высоко задирая голову, Чон заворожённо смотрел на окружающие его небоскрёбы, яркие неоновые вывески, людей, толпами проходящих мимо, и всё это казалось таким большим и пугающим. Он вдруг ощутил себя крошечным, и это как новый импульс запустило его паническую атаку с новой силой. А может быть, Тэхён всё-таки дал ему наркотик? Но в это верилось с трудом, почему-то омега был уверен, что альфа не соврал, когда сказал, что это был мятный леденец. Он и на вкус был, как обычная конфета. Чонгук сорвался с места и, как сумасшедший, бросился по улице, пытаясь оббегать людей, но постоянно на кого-то натыкался. Он сам не знал, от кого или от чего убегает, но стоять на месте не мог. Его сердце заходилось от ударов, ноги дрожали, будто он с мёртвой петли слез, а в горле комом стояла сырная запеканка. Наверное, вариант убегать от своих страхов и так выплёскивать скопившийся адреналин, был лучшим решением, поэтому омега, забывая про усталость и боль в ногах, нёсся, куда глаза глядели. Он пробежал квартал, пересёк дорогу, слыша за спиной, как сигналит таксист, свернул за угол, где меньше людей, и ринулся в сквер. Лёгкие покрылись ледяной корочкой от холодного воздуха, которым юноша успел надышаться, и каждый вдох обжигал горло, но он не останавливался, хоть ноги уже и заплетались. Устал, спотыкался, но знал, что если остановится — то паника его догонит и накроет с головой. И тогда он следующие несколько часов проведёт наедине с ужасом, от которого не скрыться ни в реальности, ни во сне. Даже мир грёз теперь полон чудовищ из потаённых комнат его сознания. Чонгук пробежал через сквер к ближайшему выходу и оказался посреди пустой улицы. Это спальный район, и кроме жилых домов и парочки маленьких продуктовых здесь почти ничего нет. Он пересёк на светофоре улицу и, чувствуя, что больше не выдержит, наконец остановился, поднимая глаза на здание, рядом с которым оказался. Пятиэтажный домик не особо привлекал к себе внимание, если бы только глаза не наткнулись на маленькую вывеску с названием бара, располагающегося на цокольном этаже в подвале. Бар — это то, что надо. Омега обогнул железное ограждение и спустился по прогнившей деревянной лестнице к тяжёлым дверям, которые поддались со скрипом. Внутри было приглушённое освещение, длинное помещение, заставленное деревянными столами и скамейками. Лучше не придумаешь. Если Сокджин и станет искать племянника, то пойдёт по элитным заведениям, а в такой дешманской забегаловке и посмотреть не додумается. Тревога и волнение не покидали тело юноши, как и тяжёлая отдышка после сумасшедшей пробежки, но ему казалось, что пару стопок алкоголя обязательно помогут. — Чонгук, — в тишине заведения услышать своё имя было чем-то поразительным. Омега замер на месте, решая для себя, стоит ли ему оборачиваться или сразу сбежать. Он сам не уверен, что хочет сейчас кого-то видеть, но человек, заметивший его, подошёл первым со спины и коснулся плеча, разворачивая. — Бан Чан? — удивлённо вскрикнул парень и тут же закрыл себе рот рукой. Он либо всё-таки под наркотой и у него глюки, либо это какое-то волшебное стечение обстоятельств. Альфа держал в руке две большие кружки пива и тепло улыбался ему. — Извини, удивлён видеть тебя здесь. — Да, я тоже не думал, что увижу омегу вроде тебя в подобном месте, — мужчина засмеялся и жестом пригласил парня за стол, где до этого, видимо, отдыхал. Там уже стояло несколько пустых стаканов и тарелки с закусками. — Омегу вроде меня? — Чон успел словить смысл слов и зацепиться за них, хотя поддерживать диалог сейчас ему было очень трудно. Он благодарно улыбнулся, когда альфа протянул один из стаканов, и припал губами к горлышку, с жадностью выпивая с ходу половину. Холодное пиво, словно шёлк, лилось по горлу, и, к счастью, оно было достаточно крепким. Гук больше всего хотел захмелеть и уйти от чувства страха, что заставляло дрожать кончики пальцев. — Да, такие омеги, как ты, обычно тусуются там, где крутые тачки и дорогое бухло, — Бан Чан облизал губы и скользнул взглядом по омеге, но, к счастью, Чон этого не заметил. Ему было комфортно пребывать в своём мире. Одной ногой в реальности, одной — в кошмаре, который продолжает догонять его каждую секунду. — Ты в порядке? — он не мог не заметить порез на шее, который так и не заклеил никто пластырем, и распухшее от слёз лицо. — Забей, просто плохой день, — омега отмахнулся и расстегнул свою куртку, чувствуя, что ему стало жарко. Почему-то его беспокоило странное чувство, будто он что-то должен был сказать Бан Чану, но вот что? Он и сам не помнил, но это царапало мысли и не давало расслабиться. — Расскажешь? Я хороший слушатель, но ты и сам это прекрасно знаешь, — альфа улыбнулся и положил руку поверх ладони Чонгука, мягко поглаживая и заставляя того поёжиться от неожиданной ласки. Гук никогда не забудет их знакомство. Он тогда первый раз заявился на гонки. Это было сразу после переезда в Монреаль к Джину. Разбитый и озлобленный на весь мир подросток напился и выплакался на плече сильного альфы, рассказывая ему обо всех своих бедах. Так иногда случается, что незнакомцам проще рассказать о том, что на душе, чем кому-то близкому. Они весь вечер провели за разговорами, а когда пьяный омега захотел чего-то горячего и начал свои поползновения к ширинке мужчины, тот подарил ему только несколько поцелуев и пообещал, что безрассудный секс по пьяни они отложат на потом, а сам отвёз Гука домой и передал в руки Джина. Так и началось их знакомство. И, по иронии судьбы, Бан Чан был единственным в этом большом и пугающем городе, кто знал, что на душе у раненого подростка. Знал всю его историю, и это было тем, что их объединяло. — Я неудачно нарвался на одного мудака, который вместо наркоты мне мятные таблетки подсунул. А потом ещё Джин прицепился, снова учил жизни, — Чонгук не убрал своей ладошки из-под руки альфы и даже признался себе, что это лёгкое касание заставляет его чувствовать себя лучше. — Боже, детка, если тебе нужно расслабиться, позвонил бы мне, — Бан Чан усмехнулся и вытащил из кармана какой-то пакетик, тут же вкладывая его в ладонь Чону. Омега удивлённо посмотрел на руку и, разжав кулак, увидел зелёную маленькую таблетку. И правда, почему ему сразу в голову не пришла мысль попросить о помощи Бан Чана? — Это… что это? — Смесь кое-чего взрывного. Тебе понравится, — он подмигнул и прильнул губами к своему стакану с пивом. Чонгук с интересом разглядывал пакетик, но когда мимо прошёл бармен, тут же спрятал его в карман куртки. — Что я тебе должен за это? — он нахмурился и опасливо огляделся, будто боялся, что за ними наблюдают, но в баре никого не было, кроме нескольких пьянчуг в другом конце зала. Чонгук не наивный дурачок, чтобы поверить, что за такие подгоны не надо расплачиваться. Вопрос: только деньгами или… хватит ли у Бан Чана наглости попросить чего-то иного. И если он всё-таки попросит, согласится ли на это омега? Чон хочет сохранить гордость и сказать, что не согласен пойти на подобное, но почему-то язык не поворачивается. Бан Чан красивый и уверенный в себе альфа, да и к тому же вроде как друг. Почему нет? Хороший секс никому не вредил ещё. — Ничего, — мужчина пожал плечами и ласково улыбнулся. От этой тёплой и искренней улыбки Чонгуку стало легче на душе, и он сам не заметил, как расслабился. — Не переживай об этом. Мы друзья, так что ты можешь обращаться ко мне за помощью, — альфа вновь коснулся ладони омеги и потёр ещё холодные пальцы в попытках согреть. — А как на нашу дружбу отреагирует Феликс? — Чон аккуратно и ненавязчиво вытянул свою ладонь из захвата, хотя прекращать эти поглаживания ему совсем не хотелось. С Бан Чаном было комфортно; и хотя сказать, что паническая атака совсем прошла, а страх забыт, Чонгук не мог, но всё-таки время, проведённое с альфой, помогало ему хоть немного отвлечься. — Феликс… тебя это беспокоит? — мужчина изогнул бровь и внимательно посмотрел на юношу. — Никогда бы не подумал, что тебя беспокоят чувства Феликса. Вы ведь не особо ладите. — Я не говорил, что меня беспокоят его чувства. Я привык идти по головам, и если он окажется тем, кто встанет у меня на пути, я, не задумываясь, переступлю. Но что насчёт твоих чувств? — Чонгук очень надеялся, что Бан Чан правильно его поймёт, и, судя по взгляду, так и было. Альфа очень хотел сказать, что прошлое с Феликсом никак его больше не терзает, и он волен проводить время, с кем хочет и как хочет. Хотел сказать: не пожалеет о том, что хочет быть для Чонгука чуть больше, чем просто другом, но он молчал. — Я так и думал, — Гук усмехнулся и снова взял в руки бокал с пивом. — Может быть, выпьем чего-нибудь покрепче? — мужчина занервничал, и это было заметно. Не дожидаясь ответа, он встал из-за стола и прошёл к бару, чтобы заказать им ещё выпивку. Вернулся с бутылкой текилы и вазочкой нарезанного лайма. Чон решил завести непринуждённую беседу, чтобы избавиться от неловкости. Узнал, что Бан Чан здесь до его прихода с кем-то виделся и обсуждал дела. Вот уж не думал Гук, что деловые люди при деньгах решают вопросы в таких убогих местах. Они пытались не касаться темы отношений, хотя нередко их фразы звучали двусмысленно и без пошлых шуток не обошлось. Немного захмелев и ощутив приятную лёгкость в теле, омега даже задумался о том, что если бы они с Бан Чаном встретились в другое время и при других обстоятельствах, из них бы вышла хорошая пара. Сейчас много сложностей, много «но», которые не дают им обоим зелёный свет, однако им ведь так кайфово вдвоём. Чонгук даже признался самому себе, что переспал бы с альфой, и опять же они натыкаются на одно «но», которое их останавливает. У Бан Чана ещё свои незалеченные раны на сердце, и пока ему не стоит пускать кого-либо из омег не только в свою душу, но и в постель. Всему своё время. Возможно, когда-нибудь они сломают все барьеры и станут больше, чем просто друзья. Жизнь покажет. Время неумолимо бежало, и Чонгук сам не заметил, как прошло почти два часа. Его слабый организм, не приспособленный к частым попойкам, уже начинал засыпать, поэтому пришло время сворачивать вечеринку. Бан Чан и сам здорово надрался, поэтому он любезно предложил вызвать омеге такси. Чон согласился на это предложение и даже позволил себе нагло поцеловать альфу в щёку. Действие это было продиктовано опьянённым сознанием, но он, довольный собой, помахал на прощание и вышел из бара на свежий воздух, чувствуя, что замерзает. Тонкая куртка не грела, а такси не торопилось появляться на горизонте пустых улиц. Уже стемнело, район погружался в сон. Чонгук прошёл вдоль здания и завернул за угол в переулок, который должен был вывести его к парковке. Чувства беспокойства и тревоги омегу не покидали ни на минуту, но в этот самый момент они усилились, и он не мог понять: паническая атака вновь подкрадывается или это просто шестое чувство ему подсказывает, что грядут проблемы. Чон сильнее укутался в куртку и проверил свой телефон, находя там тучу пропущенных от Джина, но перезванивать не стал. Приедет домой и поговорит с ним, успокоит и, возможно, даже извинится за грубость. Да, обязательно так и сделает. Пьяный Чонгук в разы добрее трезвого. В такие моменты он проникается сочувствием к людям вокруг себя, вынужденных терпеть его заёбы на постоянной основе. С главного въезда во двор послышался шум мотора, и Гук тут же расслабленно выдохнул, ожидая увидеть такси и загрузить свою пьяную тушку в тёплый салон, но в его сторону ехала чёрная иномарка. Парень опустил глаза на номер, видя знакомые буквы и цифры. — Блять, — прошипел омега, делая несколько шагов назад и ища глазами пути отхода, но это закрытый внутренний двор. Тут никуда, кроме подъездов, не убежишь, можно попробовать сбежать через узкий проход, по которому он пришёл сюда, но до него ещё добраться надо. Можно попробовать кричать, но даже если жильцы вызовут полицию, пару костей ему сломать успеют. Чон пятился назад, пока не упёрся в стену жилого дома, когда иномарка остановилась, и из неё вышли трое мужчин. Суровые физиономии альф наводили холодный ужас и заставляли внутри всему сжиматься от страха. Чон в поисках спасения озирался по сторонам. К сожалению, полумрак двора не позволял рассмотреть что-то дальше метра вокруг себя. — Дайте-ка угадаю, привет от Джехёна? — Чонгук хмыкнул, ещё раз опуская глаза на заказной номер тачки. Такие номера были только у его людей, уж кому, как ни Гуку, это знать. Он смотрел на мужчин, окруживших его, и не мог не заметить, как те скривились от запаха, исходящего от омеги. Он провонял страхом, и этот горький осадок вкупе со сладким жасмином, заполняющий лёгкие, нравился далеко не каждому. И что они сделают? Убьют его? Кажется, эта мысль должна приятно радовать, ведь Чонгук столько раз за последние месяцы думал о смерти, но даже для него подобный исход чересчур жесток. Лёжа в ванной, выпивая крепкий алкоголь и добивая свою искалеченную душу воспоминаниями из прошлого, подросток думал о красивом уходе. Оставить после себя записку и право выбора о том, каким будет его финал. На хэппи энд юноша давно не рассчитывает, но если он умрёт, то сделает это без фанфар и предупреждений, чтобы его не успели спасти. Тихо, мирно и навсегда. И в его планы уж точно не входило сдохнуть с пробитым черепом и разорванной задницей, когда эти гориллы наиграются с его ослабшим и не способным на сопротивление телом. Кровь была везде, а воздух рассекал холодный металл, оставляя на теле юноши яркие отметины после каждого удара. Чонгук, сжавшись в позе эмбриона, лежал на холодной земле, прикрывая руками голову, и тихо плакал, не позволяя себе даже скулить от пронзающей тело боли. Он пообещал, что не издаст ни звука, что бы они с ним не сделали. Он уже раздавлен и сломлен внутри, так что вряд ли они смогут сделать ещё хуже, а внешних травм омега не боится. Эти скоты безжалостно втаптывали подошвой грубых ботинок худое тело мальчишки в грязь, раз за разом нанося мощные удары по телу. Они разорвали на нём куртку и заставили перевернуться на спину, но Чон зашипел и снова отвернулся на бок, из последних сил хватаясь за жизнь и чувствуя, как внутри него что-то надрывается. Его человечность, любовь к жизни, всё, чем он дорожил когда-либо, на тонком волоске. Омега на грани, чтобы не сорваться, и чем больнее были удары, тем ближе он становился к моменту, когда внутри него что-то умрёт. Внутри него вот-вот умрёт Чонгук, который любит жизнь и ещё хочет быть спасённым. И на его место придёт новый человек. Тот, кто не захочет продолжать своё существование в этом прогнившем мире и, не задумываясь, поставит точку в истории своей жизни. Истории, которая закончилась на вступлении и не была дописана. А ведь всё могло быть иначе. Это конец? Чонгук тихо выл в изгиб локтя, чувствуя, что ещё немного и отключится от болевого шока, потому что терпеть уже не было сил. — С какого хера вы накинулись на мальчишку?! — удары прекратились так же резко, как и начались, но Чон ничего не понял и даже не пошевелился. Его пробирала дрожь, звуки на стороне слились в единую массу. Ничего не разобрать. — Приказ Джехёна, — пробасил один из альф, грубо пихая ногой не шевелящегося Чонгука, но по едва различимому стуку сердца и тонкому запаху можно было догадаться, что малец ещё жив. — Он что, совсем ебанулся? Что за фетиш на насилие над омегами? — парень, перекидывая в руках ключи от машины, подошёл ближе и на предостерегающий жест одного из мужчин оскалился. — Валите отсюда, чтобы я вас не видел. — Но мы с ним не закончили. Джехён сказал, мы можем с ним делать всё, что хотим… — Или будете иметь дело с Данте. Если он узнает, что вы этого пацана нашинковали в тонкую стружку… — долгая паузу заставила мужчин напрячься и принять для себя нелёгкое решение отступить. — Валите к Джехёну и можете пожаловаться, что я вам обломал кайф. Я сам перед ним отвечу за это. Ещё вопросы? — Ты рисуешь на своей спине мишень, — прошипел один из мужчин, проходя мимо и задевая Хосока плечом. — Смотри, чтобы я не нарисовал мишень на твоей тупой башке, — Чон дождался, когда мужчины сели в машину, и та скрылась за поворотом. И только убедившись, что они больше не вернутся, он подошёл и присел на корточки перед дрожащим омегой, аккуратно, одной рукой переворачивая того на спину. Хосок не из робкого десятка, и шокировать его сложно, но то, что он увидел, по ощущениям сравнимо было с раскалённым железом, медленно прокалывающим сердце. Чонгук был весь в слезах и крови, но на его губах растянулась широкая и безумная улыбка. Он тихо смеялся и плакал. Жутко и страшно, до дрожи. Омега смеялся всё громче и громче, а слёзы с его глаз дорожками бежали по щекам, превращаясь в бесконечный поток. Неумело он попытался ладонями их стереть, чтобы хоть немного рассмотреть человека, спасшего его от моральной кончины. — Я тебя помню, — сквозь истеричный смех пробормотал юноша. — Ты один из тех парней в клубе… — Да, я тебя тоже помню, сумасшедший Камикадзе, — Чон вытащил из кармана телефон и бегло набрал номер скорой, оглядываясь в поисках адреса. Когда со звонком было покончено, альфа снова присел возле парня и надавил тому на плечо, не позволяя дёргаться. — На твоём месте я бы не шевелился. У тебя скорее всего сломаны рёбра, так что не дёргайся, если не хочешь пробить лёгкое. — Тебе-то откуда знать, что со мной? — стиснув зубы от боли, прошипел омега, но всё же послушно лёг и не двигался. Глядя на него, такого сломленного и раздавленного, непроизвольно начинаешь испытывать сочувствие и жалость. Чонгук выглядел беззащитным, напуганным и нуждающимся в ком-то, кто придёт и спасёт его от всего дерьма этого мира. — Я врач… был врачом когда-то, — тихо прошептал альфа, вставая на ноги и оглядываясь по сторонам. — До встречи, Камикадзе, — Чон взволнованно заёрзал, когда увидел, как единственный способный ему помочь человек разворачивается и уходит. Хосок сел в машину, завёл мотор и уехал, оставляя омегу одного, но не прошло и пары минут, как послышался вой сирены и во двор въехала машина скорой. Видимо, сегодня у Чонгука появился ангел-хранитель.

🩸🩸🩸

Комната погрузилась в привычную уютную атмосферу, воздух наполнился благовониями, а из колонок раздавалась приятная классическая мелодия. На столе стояли маленький фарфоровый чайник и две кружки, наполненные горячим ароматным напитком. Всё было готово к регулярной процедуре, которая настолько вошла в привычку за последние месяцы, что хозяин квартиры делал все манипуляции для приготовления механически и даже не задумывался. А стоило бы. Наверное, любой, посмотревший на ситуацию со стороны, сказал бы, что это безумие, но нельзя судить человека за его безнадёжное стремление догнать тающее на глазах прошлое. Намджун вышел из ванной комнаты, сменив строгий деловой костюм на домашние удобные серые штаны и белый свободный свитшот с короткими подвёрнутыми рукавами. Босыми ногами мужчина прошёл к кожаному широкому дивану, присел на своё излюбленное место и взял в руки одну из чашек, наполненных чаем, сперва поднося её к носу, чтобы вдохнуть запах трав. Запах был очень интенсивный, но оказывал успокаивающий эффект. Впрочем, это неудивительно, если вспомнить, в каких целях альфа был вынужден каждый день запихивать в себя это пойло. Иначе он бы это не назвал, но ему сказали, что, к сожалению, данная процедура необходима. Травы оказывают седативное действие и помогают войти в нужное состояние. Чего не сделаешь ради единственного любимого человека. — Я не опоздал? — дверь приоткрылась и в комнату зашёл Чангюн. Парень у входа снял обувь и прошёл в гостиную, бегло оглядываясь, чтобы убедиться, что всё готово. — Ты как раз вовремя, — Намджун сделал пару глотков из чашки и, скривившись, отодвинул её в сторону. — Когда он придёт? Мы должны начинать через пять минут. — В городе пробки, видимо, задерживается, — альфа присел рядом с шефом на диван и, сложив руки в замок на коленях, прикусил губу. Чангюну многое хотелось сказать, но он терпеливо держал все мысли об этой ситуации при себе, потому что знал, что реакция будет категорично агрессивной. Намджун и слушать его не станет, хотя то, как далеко всё зашло, уже напоминало какой-то сюр. Мужчина отказывался принимать реальность в её истинном облике, ему больше нравилось поддаваться иллюзии, что он ещё что-то контролирует. Эти воспоминания, в которые он постоянно погружается, они дают ему успокоение? Надолго ли это делает его счастливым? — Я знаю, что тебе всё это не нравится, — Намджун повернулся к парню, в глазах которого читалось удивление. Он растерянно смотрел на старшего, но поспешно отвернулся и ещё раз напомнил себе, что стоит аккуратно выбирать слова, дабы избежать ссоры, которая случалась между ними не редко. Вообще-то каждый раз, когда речь заходила о Ёнджи. — Что ты об этом думаешь? — Думаю, что это плохая идея и вам стоит прекратить, пока не стало слишком поздно, — Чангюн взял с подноса свою чашку и отпил горячий чай. Ему тоже не помешает немного успокоиться. — Слишком поздно? — Ким хмыкнул, взглянув на циферблат на своих наручных часах. Его психолог опаздывал уже на пятнадцать минут. — Вы живёте в иллюзиях. Неужели не понимаете, что не сможете построить будущее, пока не отпустите прошлое? — парень с искренним сочувствием посмотрел на Кима, желая быть услышанным. — И что ты предлагаешь? Просто забыть всё, что случилось? — Намджун смотрел на Чангюна, как на несмышлёного ребёнка, который сам не ведает, о чём говорит. Ослеплённый потерей, он видел лишь свою истину. Это как стучаться в закрытые ворота. — Я предлагаю вам попробовать жить дальше. Пора уже забыть Ёнджи и вычеркнуть её из своей жизни, — альфа развернулся вполоборота, ища слова, которые приведут мужчину в чувства. Спасут его от собственного безумия. — Нельзя жить воспоминаниями. То, что вы делаете, это ненормально… — Она моя сестра… — Но она умерла, — жестокая правда, которую Намджун никак не мог принять. — Прошёл почти год. Пора уже смириться и отпустить её, — Чангюн с сочувствием посмотрел на альфу, видя, как тот едва заметно хмурится и опускает голову, позволяя волосам хаотично спадать на лицо. Удивительно, что Намджун даже не разозлился. Он был спокоен. Может, сам начал понимать, что погряз, как в болоте, в своей безграничной любви к младшей сестре. — Чангюн… — Мне кажется, вам пора освободить своё сердце для кого-то другого и попробовать строить жизнь дальше. Пришло время отпустить Ёнджи.