🩸🩸🩸
Два бокала с недопитым вином, разбросанные вещи и воздух, пропитавшийся смазкой и по́том. Пронзительные и нескончаемые стоны омеги пробуждали в альфе желание брать жёстче и грубее, оставляя на белой коже красные пятна от своих пальцев и нередких болючих шлепков. Мужчина схватил парнишку за белые пряди и потянул его голову на себя, делая яростные рывки и слыша всхлипы не то от яркого удовольствия, не то от грубости, граничащей с болью, заполонившей пожаром всё тело. Он прижался носом к тонкой шее юноши, дрожащего под ним, и вдохнул приторный медовый запах, но, чувствуя, как внутри жжёт от сладости и отвращения, выругался ему на ухо и сильнее намотал тонкие пряди на кулак, дёргая за корни. Нутро альфы хотело чего-то иного, того, что этот глупый омежка дать ему не сможет. Чувствуя дыхание на своей шее, юноша замурчал и прижался спиной ближе к мужчине, открывая доступ, будто ждал, что ему поставят хотя бы временную метку, как напоминание об этой дикой и, к сожалению, однократной встрече. Быть помеченным кем-то вроде Тэхёна — уже большая честь. Альфа перехватил юношу за талию и швырнул к изголовью кровати, прижимая щекой к подушке и ставя в коленно-локтевую, при этом давя рукой на плечи, чтобы тот не дёргался. Омега елозил по постели, недовольно хмуря брови от понимания, что ему оборвали все шансы на прикосновения к Киму, но, получив ещё один увесистый удар по ягодицам, он тихо вжался в подушку, оттопыривая зад ещё сильнее. Тэхён жёстко вколачивался в скулящего омегу, пока не ощутил, как мышцы бёдер сводит долгожданный спазм, и так же поспешно вышел из дрожащего тела, прежде чем успела случиться связка, заливая простыни густой спермой. Ким перелёг на свободную половину кровати, и, когда юноша ощутил, что давление сзади исчезло и тело альфы его больше не греет, медленно заёрзал на постели, ложась на спину. Всё тело казалось ватным, бёдра полыхали, и внутри сжался комок напряжения, требующий разрядки, которую омега так и не получил, но говорить об этом не стал. Он прильнул к боку Тэхёна, смотря, как красиво вздымается его грудь от тяжёлого дыхания. — Тебе понравилось? — тонкие пальчики ловко бегали по крепкому телу мужчины, обводя выточенные контуры. — Ага, — сухо отозвался Тэхён, решая не расстраивать мальчишку тем, что этот секс был самым обычным и даже немного скучным. Он потянулся за сигаретами, игнорируя обиженного омегу, ожидавшего большей похвалы за свои старания. — Как тебя зовут? — Кай, — омега, расценивая интерес мужчины как хороший шанс продолжить их встречу, забрался к нему на бёдра, обнимая за шею и сбрасывая с плеч прикрывающую нагое тело простынь. — Мне что-нибудь сделать для тебя? — в комнате ещё витал запах его феромонов, а смазка, продолжающая вытекать из омеги, раздражала рецепторы альфы. Тэхён ненавидел мёд. — Ты красивый, — Ким пропустил сквозь пальцы белоснежные пряди. Он ожидал, что они окажутся мягкими, как шёлк на ощупь, но волосы были пересушены и неприятно шуршали в руках, поэтому торопливо одёрнул руку и переместил ладони на бёдра омеги, слегка сминая и оставляя новые следы. — Тебе нравятся блондины? — парень ехидно улыбнулся и потряс головой, сопровождая всё это идиотским смехом, давящим на нервы. — Это своеобразный фетиш? — Вообще-то мне всегда нравились брюнеты… наверное, какое-то временное помутнение, — альфа выпустил дым изо рта и раздосадовано вздохнул, снова ловя себя на мыслях, от которых хотел избавиться вот уже две недели. Его покой был нарушен, внутри терзали смутные сомнения в адекватности собственных предположений. Чёртов Чон Чонгук. Показалось или нет? Впервые хотелось верить, что он ошибся, и даже для успокоения души решил расслабиться, но Кай вызывал вспышками острое раздражение, в остальные моменты — лишь скуку. Он крутился на бёдрах альфы и усердно пытался того приласкать, не замечая, что его старания снова остаются незамеченными. — От тебя совсем не пахнет омегой, — шёпот в самое ухо заставил Тэхёна вздрогнуть и посмотреть в красивое лицо юноши, — почему у тебя нет пары? — Никто не цепляет. Да и к тому же, если бы у меня был омега, я точно не стал бы трахать тебя, — Ким пожал плечами и отложил сигарету в пепельницу. — Так ты из тех, кто никогда не изменяет своим парам? — Кай потянулся к губам мужчины, урывками успевая ухватить несколько маленьких касаний, пока его взгляд невольно не зацепился за ножик, лежащий на тумбочке. — Можно посмотреть? — он указал пальчиком на вещь, и Тэхён согласно кивнул. — Нравится оружие? — Ким склонил голову и смотрел, как омега снимает ножны и ведёт подушечкой вдоль острия. Играет с лезвием и, кажется, сейчас порежется, но все его действия аккуратны, поэтому в итоге ничего не происходит. Но эта тонкая грань будоражит альфу, впервые пробуждая в нём интерес и какой-то азарт. Он облизывается, любуясь мальчишкой, играющим с идеально заточенным кортиком. — Меня возбуждает опасность, — омега приблизился к альфе и, прикусив его нижнюю губу, оттянул, тут же припадая к ней и облизывая по контуру. Тэхён обхватил губы омеги и, пока тот не отстранился, протолкнул в его рот язык, завлекая в короткий мокрый и грязный поцелуй. — Поэтому меня возбуждаешь ты, — Кай потёрся о пах Тэхёна, выдыхая ему в губы и дразнясь. — Во всех новостях говорят о тебе, страшный и жестокий Данте. Ты здорово перепугал народ, — шёпот по нарастающей подогревал интерес мужчины, сдавившего талию юноши до хруста костей. — Это правда, что ты продаёшь оружие Совету? — С чего ты это взял? — альфа усмехнулся и отстранился от омеги, с неприкрытым любопытством следя за каждым его словом и движением. — Так говорят, — Кай легкомысленно пожал плечом и снова потянул свои ручонки к телу Данте, обводя пальцами ключицы, грудь и аккуратно очерченные мышцы. — Люди много чего болтают, — Тэхён облизал пересохшие губы и взглянул на время. — Но да, это правда. Совет вооружился до зубов, поэтому доводить ситуацию в городе до военного положения не стоит, иначе от Монреаля останется горстка пепла. — И тебе не страшно? Ты даёшь ножи в руки людей, которые тебя же ими и зарежут. — Я зарабатываю на жестокости и кровожадности этих животных. Если дело дойдёт до кровопролития, они перережут друг друга, а я буду стоять в стороне и подавать патроны, — альфа сощурился и, наигранно улыбнувшись, снова притянул омегу к себе, видя, как тот принимает внимание и теряет бдительность. — Расскажешь мне об этом больше? — Ты очень любопытный и поразительно много знаешь обо мне. — Это плохо? — омега старательно пытался скрыть своё волнение, но паника в глазах стремительно выдала его эмоции. — Нет, но обычно омег, с которыми я развлекаюсь, мой бизнес не интересует, — Тэхён подарил мальчишке холодную ухмылку и увидел, как уверенность слетела с его лица, оставляя место только покалывающему страху. Прямо сейчас Кай чувствовал опасность, но разве его не должно это возбуждать? — Ну, омеге недостаточно быть красивым, он должен быть ещё и умён. Со мной не только обо всяких глупостях можно говорить, — он продолжал играть свою роль, пытался изобразить фальшивый смех, глядя на то, как альфа берёт в руки лежащий на постели нож и крутит в руках. — Гранёный двухлезвийный узкий клинок с костяной рукояткой, — мужчина невольно вспомнил, как не так давно приставил этот самый кортик к шее Чонгука, желая запугать глупого мальчишку, но не ожидал, что запах омеги сведёт его с ума, и тот уйдёт с порезом на шее. — Разве он не прекрасен? — заворожённо прошептал Ким, глядя на то, как свет потолочной лампы отражается в начищенном лезвии. — Он великолепен, — омега хотел подняться, как вдруг Тэхён сгрёб его в охапку и резко прижал к себе, вовлекая в горький поцелуй. Кай ощутил убийственную резкую боль, плавно отстраняясь. Испуганно смотрел на мужчину, пока тонкая струйка крови стекала по розовым нежным губам, а нож безжалостно разрывал плоть, и вместо внятных слов получались лишь мучительные задушенные хрипы, напоминающие глухую мольбу. — Тшш, за любопытство дорого приходится платить, — шёпот альфы, словно иллюзия, растекался в сознании омеги, но он ярко ощутил, как Тэхён мягко поцеловал его в уголок губ и погладил по спине, успокаивая. Ким без колебаний выдернул острие ножа, и тело мальчишки безвольно упало на постель. Стеклянные глаза, заполненные пустотой, смотрели в потолок. Белые простыни окрасились в красный, а воздух в комнате больше не был пропитан сексом. Теперь здесь воняло смертью. Данте встал с постели, вытер полотенцем кровь с ножа и спрятал его обратно в пиджак. Он пытался не смотреть на постель, чтобы не будить в себе лишний раз совесть, но умом понимал, что сделал то, что нужно было. Альфа бегло собрал вещи по комнате и оделся, когда в дверь тихо постучали и, не дожидаясь разрешения войти, в проходе появился Хосок. — Не хочу прерывать твоё веселье, но нам в офис пор… — альфа запнулся, ощутив ярко-выраженный запах крови, и тогда заметил на постели тело мёртвого омеги. — Эмм… объяснишь? — Шестёрка Бан Чана, — бесцветно отозвался Тэхён, находя в кипе вещей омеги его телефон, и бросил вещь Хосоку. — Проверь его галерею. Ты сильно удивишься. — Оу, тут полно фотографий твоих документов, — Чон стоял у двери и листал на дисплее всё, что успел запечатлеть омега. — Потому что когда я вышел из ванной, он рылся в моих вещах и что-то выискивал, а потом задавал много вопросов про поставки оружия Совету, — Тэхён натянул на себя кремовую водолазку и взял с полки часы. — Не отпускать же его, чтобы он побежал и распиздел всё, что вынюхал? — Ну, про поставки оружия Совету может быть интересно только Бан Чану. Изощрённый способ вытащить из тебя информацию, — Хосок хмыкнул и прошёл к кровати, с толикой жалости разглядывая ещё очень молодого и красивого омегу. — Дожили, Бан Чан тебе уже и потрахаться спокойно не даёт. — Заткнись, — немного раздражённо прошипел Ким. — Разберись с этим, — он махнул рукой на постель. — Скажу парням, чтобы прибрались тут и замяли конфликт с хозяином заведения, но лучше тебе ездить в Богему. С Сокджином такие вопросы решать проще и дешевле. — Я бы с удовольствием ездил туда, но не хочу кое с кем пересекаться. «Кое с кем блондинистым, наглым и до крайности бесстрашным».🩸🩸🩸
— А тебе точно можно вставать и двигаться? — Чимин с опаской наблюдал, как друг, прихрамывая на одну ногу, выполз из кухни с банкой холодной газировки и упал на диван в кучу мягких подушек. Чонгук объективно выглядел уставшим, и его болезненное состояние выдавали сильная худоба и нездоровый цвет лица. — Точно. Я же не инвалид какой-то, — Чон с характерным щелчком открыл напиток и отпил, закидывая ноги на столик, усыпанный документами Сокджина. Сам виноват, нечего разбрасывать вещи по дому. — Тебе обязательно везде таскать за собой этого трансформера? — парень кивнул на альфу, стоящего на балконе и выкуривающего уже которую по счёту сигарету, чтобы потянуть время и не возвращаться в комнату. Мешать омегам разговаривать не хотелось, они и так видятся редко. Пак скучает по другу, а Мин по возможности привозит его сюда настолько часто, насколько это возможно. — Юнги, — задумчиво прошептал Чимин, оборачиваясь и поглядывая на парня, всего уже продрогшего на холоде. — Он постоянно ходит с таким выражением лица, будто в любую секунду готов атаковать, — Чонгук попытался спародировать Мина, и Пак, не выдержав, громко расхохотался, привлекая внимание альфы, стоящего за стеклянной дверью. — Нет, на самом деле с ним очень безопасно, — Чимин натянул рукава своего тёплого чёрного свитера и поглубже вдохнул сладкий запах сирени, которым пропиталась одежда. От него не просто пахло, а даже немного воняло. Наверное, стоит сказать врачу, чтобы прописал какие-то лекарства, потому что гормоны всё никак не хотят успокаиваться. — Это приказ Джехёна. Без сопровождения я никуда один выходить не могу, но Юнги — лучший из возможных вариантов. — Даже так? — Чонгук хмыкнул и заинтригованно посмотрел на друга. — Просто я к нему привык, — поспешно исправился омега. — Боже, только ему не говори, что я так сказал. — У тебя губы дрожат и щёки покраснели, — Чонгук мягко подтрунивал над другом, видя, как тот отворачивается, чтобы спрятать глаза. — Да ладно, я не из тех, кто будет упрекать тебя за то, что ты, будучи в постоянных отношениях, залип на кого-то. Тем более, твой альфа — та ещё сволочь… — Чонгук, прекрати, — Чимин торопливо прервал парня. Ему начинало не нравиться, в какое русло пошёл разговор. Это же просто смешно, на Юнги нельзя смотреть не как на обычную временную охрану и даже шутить на эту щекотливую тему не стоит. Мин — тёмная лошадка, и от этого почему-то внутри всё коробит. Он появился около восьми месяцев назад в рядах людей Джехёна, почти сразу получил место фаворита и ничего о себе не рассказывал. Первое время Чимин с ним почти и не пересекался, остерегался и даже избегал, пока не случился выкидыш, и тогда альфа стал тенью маленького испуганного омеги. Юноша часто рвался спросить о его прошлом, но затем резко одёргивал себя, приходя к здравому выводу, что он не хочет этого знать. Возможно, слишком боится того, что может открыться. Юнги строил прекрасную военную карьеру, пока не подался в криминал, и Чимин уверен, что ему не стоит знать причину такой кардинальной смены деятельности. Его пугает прошлое Юнги, оно окутано мраком. Он убивал людей? Тут ответ был очевиден. Но как далеко он готов зайти? Какие у него моральные принципы и есть ли они вообще? Юнги смог бы убить невиновного или ребёнка? Чимин не должен был думать об этом, но думал, и довольно часто. Ему хотелось узнать глубину жестокости альфы, и в то же время это до чёртиков пугало. Он боялся разочароваться, потому что реальность могла не совпасть с тем образом, который выстроил омега. Балконная дверь открылась, и альфа прошёл внутрь, больше не в силах мёрзнуть снаружи и травить организм никотином. Он тактично обошёл диван и присел на высокий стул возле стойки, поглядывая на часы на своём запястье, а это значило, что скоро им надо уезжать. — Ты так и не рассказал мне, что случилось в тот вечер. — Эмм… — Чонгук чуть не подавился газировкой от неожиданности и непроизвольно бросил взгляд на сидящего недалеко Мина, сохраняющего, как всегда привычный покерфейс, но внимательно слушающего каждое слово. Конечно, он знает, кто так отмудохал Чонгука две недели назад. Неудивительно будет, если Юнги сам отправил по приказу Джехёна парней к омеге. — Давай закроем эту тему разговора. — Что? Но почему? — Чимин подсел ближе к другу, аккуратно обнимая того за плечи, боясь задеть повязки на рёбрах. — Чонгук, это же зверство какое-то. Они могли тебя убить, необходимо написать заявление… — Чимин, я остался жив. Разве это не самое главное? — Гук потрепал друга по волосам, старательно сглаживая углы и пытаясь сменить гнев омеги на милость. — Спасибо тому парню, спасшему меня. — Что за парень? — Не помню его имени. Он, вроде как, на Данте работает… — Хосок? — Юнги заинтересованно обернулся, выжидая ответа. — Да, наверное, — Чонгук без особого желания взглянул на альфу и снова отвернулся. — Вы знакомы с ним? — Ага, даже слишком хорошо, — парень как-то невесело ухмыльнулся и больше ничего не сказал. Не человек, а загадка. Чонгуку Юнги определённо не нравился. От него веяло скрытой угрозой, да и вообще мало что было известно. То, что он двадцать четыре часа в сутки крутился рядом с Чимином, омегу не по-детски напрягало. — Так кто на тебя напал? — Чимин взглядом, полным доверия, смотрел на друга и мягко массировал его запястье пальцами, будто ждал честного ответа. Что Чонгук должен ему сказать? Твой альфа меня чуть не убил? Джехён не простил мне дерзость в клубе и решил научить манерам? Или на ваши семейные ужины мне лучше не приходить, потому что у твоего мужа зуб на меня? — Я не помню. Отморозки какие-то…может, пьяные подростки, — Чонгук безразлично пожал плечом и, допив залпом напиток из маленькой жестяной банки, забросил её в урну. — Чимин, нам пора, — Юнги указал на время и кивнул на дверь. — Мне надо в туалет. Подожди меня, — омега оставил на кресле шарф и ушёл в направлении ванной комнаты. Чонгук делал вид, что задумался о чём-то глубоком, и старательно игнорировал альфу, стоящего у двери. — Ты правильно сделал, что не сказал ему правду. Не стоит давать Чимину ещё один повод ненавидеть Джехёна, — подал голос парень, вынуждая Чона изумлённо посмотреть на него. — Не смотри так, я не при чём и узнал уже через пару дней после того, как всё случилось. Джехён бывает неадекватен в своих решениях, поэтому лучше не попадайся ему на глаза, если жить хочешь. — Типа заботишься обо мне? — Не хочу, чтобы Чимин оплакивал твою смерть, — Юнги прошёл к креслу, забрал пальто, оставленный омегой шарф и, больше не проронив ни слова, отошёл к дверям. Пак по возвращению быстро поправил волосы, с помощью Мина оделся, на прощание ещё раз зажал Чонгука в аккуратных объятиях и, пообещав через пару дней снова его навестить, они с Юнги покинули квартиру. Когда дверь закрылась, омега вернулся в гостиную и с лёгкой тоской осмотрел пустую комнату. Записка, оставленная Сокджином, валялась на столике, а его обещание вернуться через пару часов осталось всего лишь обещанием. Чонгуку надоело чувство одиночества, и вроде бы вокруг столько людей, но нет кого-то одного, родного. Нет человека, в котором хотелось бы утонуть, ради которого хотелось быть сильным. Раньше это были родители, а сейчас? Сейчас он чувствует себя покинутым. Как бы долго он не отгонял от себя мысли о том отвратительном вечере, они возвращались снова и снова, а слова Сокджина, повторяемые каждый день по миллион раз, уже записались на подкорку. Почему-то хён уверен, что Чонгуку не нужны никакие психологи и таблетки. Он видит лучший способ лечения травмированной души в чём-то отвлекающем, в том, что захватит внимание и мысли. Джин покупал Чонгуку билеты на концерты любимых музыкальных групп, заказывал нотные тетради, которые складировались стопкой возле рояля, и всё время подталкивал вернуться к музыке. В какой-то степени Чон и сам верил, что этот способ может оказаться действенным, но глубоко на подсознании понимал, что не музыка подарит ему успокоение. Прежде чем делать шаг в будущее, стоит избавиться от тяготящего прошлого, опоясывающего всё тело и душу, как железные оковы. И если Чон так серьёзно об этом задумался, значит ли это, что он готов позволить себе помочь? В этом не уверен, потому что желание впускать кого-то в свой маленький, сжавшийся до мизерных размеров мирок у омеги до сих пор не появилось. Он только знает, что сильно испугался в ту ночь. Это всё, что пока смог для себя уяснить Чонгук, но желание побороть страхи и быть сильным ради самого себя зудело и не давало больше ни о чём думать, поэтому юноша взял с полки ключ-карту от квартиры и двинулся к лифтам. Он ещё и сам не знал, что собирается сделать, но уверенно нажал кнопку последнего этажа высотки и отсчитывал цифры на маленьком экране, пока двери лифта перед ним не открылись. Юноша вышел в пустой холл, огляделся по сторонам и по висящим на стенах указателям двинулся вглубь тёмного коридора. Нужная ему дверь была не заперта, а тишина внутри подсказывала, что сейчас никто из жильцов дома, кроме него, не проявил желание посетить это место. Слегка дёрнув за ручку, омега проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь, тут же чувствуя сомнение в собственных действиях и зарождающуюся тревогу, как ядовитый плющ, расползающуюся внутри. Помещение было погружено в полумрак и освещалось подсветкой, установленной вдоль высокого потолка. Чистая сверкающая вода пускала блики по всей комнате, и Чон, поборов испуг, сделал неуверенный шаг к бассейну. Наверное, прийти сюда было ошибкой, но разворачиваться и убегать он пока не собирался, заворожённо глядя, как на спокойной глади отражаются узоры плитки. Внутри защемило так больно, будто сердце дало трещину и медленно содрогалось, а глаза заполнились влагой. Если бы Чонгук взял острый нож и провёл им по шрамам на своём теле, вскрывая давно забытые раны и выпуская наружу кровь и страх, запечатавшийся под кожей, боль была бы сравнима с той, что он испытывает сейчас. Его душевные раны не заживают, они гноятся и отравляют тело, дыхание спирает, и отвратительный ком в горле вызывает рвотные позывы. Чонгук чувствовал тревогу и даже ужас. Ему хотелось сорваться с места и убежать отсюда, но ноги будто приросли к полу, поэтому он продолжал нервно пошатываться и, не моргая, смотреть на воду. Воспоминания накрыли подростка, и он, поддавшись порыву, тихо заплакал, как плачут люди, глубоко страдающие внутри себя. Он чувствовал, что боль не просто не хочет отпускать его, но и выжирает изнутри, не оставляя ничего, кроме пустоты. В ушах стояли фантомные крики, пальцы мелко дрожали, а сердце бешено билось об уже травмированные рёбра, норовя вырваться и оставить после себя зияющую дыру. Но Чонгук, как умалишённый или мазохист, делал шаги ближе к бортику и протягивал руку, желая прикоснуться к водной глади, нарушить её покой, как она разорвала внутри него всё на мелкие кусочки. Хочешь бороться со страхом? Делай, но будь готов, что это война не против твоей фобии, а против себя самого. Вот и сейчас Чонгук, чувствуя, как разум противится и молит его уйти отсюда, вернуться в квартиру и никогда не возвращаться, продолжал двигаться навстречу своему страху. Он присел на край и опустил ладонь. Прикосновение к ледяной воде обожгло, он прокусил губу до крови и тихо заскулил, чувствуя солёный вкус слёз, но продолжал смотреть на бегущие по водной глади круги. Достаточно ли он сделал для своей борьбы? Он и сам был не уверен, поэтому, взявшись за металлический поручень, аккуратно прогнулся над краем и заглянул в бассейн, ожидая увидеть кривое собственное отражение, но увидел образ папы и, истошно взвизгнув, разомкнул пальцы, чувствуя, что теряет равновесие. Чонгук кричал и балансировал на месте, хватался руками за воздух, пока не ощутил снова холодный металл. Омега отскочил в сторону, падая на кафель. Если это игра его больного сознания, то она слишком жестока. Юноша лежал на полу и тихо рыдал, не чувствуя сил, чтобы подняться. Его тело трясло, страх внутри убил ещё одну надежду на спасение и желание сопротивляться. Чон переоценил свои силы, когда решил, что готов бороться. Он слабый и теперь это понимает. Растирая солёные слёзы по опухшим щекам и поднимаясь на ноги, парень кое-как добрался до двери и быстро выскочил обратно в коридор, обещая себе больше никогда сюда не возвращаться. Его тело охватил мандраж, глаза смотрели в пустоту, а руки торопливо шарили по карманам в поисках чего-то, пока заветный пакетик не был найден. Чон вытащил его и высоко поднял, пытаясь сквозь пелену слёз рассмотреть зелёную таблетку, которая сейчас казалась решением всех проблем. Омега высыпал её на ладонь и, не позволяя себе подумать дважды, забросил в рот. Чонгук хочет забыть ту реальность, в которой ему больно.🩸🩸🩸
Крики, разносящиеся по кабинету, были настолько оглушительными: казалось, по стенам сейчас пойдут трещины, на лбу разъярённого посетителя лопнет вздувшаяся вена, а его слюни, брызжущие во все стороны, затопят здание в семьдесят четыре этажа. Тэхён восседал во главе стола и с недоумением пытался понять, чего от него хотят, а вот рядом примостившийся Хосок, кажется, удивлённым не выглядел. Его вся эта ситуация даже веселила. Джехён ворвался в офис минут десять назад и всё это время взрывался в гневной тираде, изливая суть проблемы. Только вот Ким так и не понял, что случилось, но держал руку на пульсе и был готов в любую секунду вынуть из-за пояса ствол. От Джехёна никогда не стоило ожидать ничего хорошего, особенно когда тот терял контроль, словно не ведущий себя, потерянный в эмоциях и инстинктах. — Стоп! — в какой-то момент, не выдержав, Ким оборвал альфу на полуслове и поднял ладонь, призывая того замолкнуть. — У меня от твоих истеричных визгов уши заложило, но сути я так и не понял, — он хмурым взглядом буравил мужчину. — Это какая-то ёбаная анархия или твои люди просто почувствовали себя бессмертными? Тэхён, ты можешь своих псов хоть в задницу целовать, но когда они оказываются на моей территории, держи на привязи, — Джехён снова принялся сотрясать воздух. — Что за херня?! Хосок вчера сорвал мне передачу крупной партии товара, а две недели назад… — альфа, уже не в силах держать гнев в себе, смахнул всё со стола и громко ударил по хлипкой деревянной поверхности. Тэхён мрачно взглянул на разведённый бардак в его кабинете и снова поднял глаза на Джехёна. — В чём претензия? — сухо отозвался альфа. — Ты тратишь моё время. Советую поторопиться. — Хосок у тебя охуевший в край, позволяет себе слишком много. Ты его поводырь, с тебя и спрос. Требую наказать щенка и научить манерам. Либо это сделаешь ты, либо… — он осёкся, натыкаясь на холодный взгляд Данте, и предложение так и осталось недосказанным. У Джехёна на лбу испарина появилась, глаза потемнели от гнева, но, проглотив мерзкий комок в горле, он оставил угрозу не озвученной. — Что ты натворил? — Тэхён обернулся к рядом сидящему другу, видя, как тот вместо того, чтобы выглядеть испуганным или хотя бы виноватым, сдерживает ухмылку, дабы не бесить Джехёна ещё сильнее. — Ты сам меня вчера отправил в тот район, — оправдался альфа. — Я случайно нарвался на его парней, хотел свалить по-тихому, но они врассыпную кинулись, так что не мои проблемы, что сделка сорвалась. Да и в чём проблема? В Монреале полно торчков, ещё продаст свою дурь. — Хосок не виноват, что на тебя работают идиоты, не знающие своих людей в лицо, так что вопрос закрыт, — Тэхён медленно крутил в руках элегантную серебряную ручку, глядя на то, как назойливый посетитель не торопится покидать кабинет. — Твой человек вмешивается в мои личные дела с омегой! — альфа вновь ударил по столешнице, заставляя её жалобно заскрипеть, а сам думал лишь о том, как прекрасно кровь залила бы лицо Хосока, и эта мерзкая ухмылка навсегда померкла бы. Ему только дай волю, и каждый неугодный будет наказан. Взгляд дикий, словно нечеловеческий. — Ты его задушить хотел, так что скажи спасибо, что я вмешался и спас мальчишку, — неожиданно внушительный и пугающий тон альфы, как раскат грома, прокатился по кабинету. Тэхён удивлённо взглянул на парня, за секунду переменившегося на глазах. От его весёлости не осталось и следа. Ким давно заметил, что Хосок неровно дышит к Чимину, но прежде тот не позволял себе вмешиваться в их с Джехёном дела. Первый и весьма опасный звоночек. — Это мой омега! Мои правила… — Твой омега? — освирепел Чон, подскакивая с места и чуть ли не рыча от злости. — Ах ты грязное отребье. Чимин, по-твоему, шавка или груша для битья? — он дёрнулся к мужчине, но ощутил крепкую хватку Тэхёна на своём плече и остался на месте. — Допизделся, сука! — рявкнул альфа, вытаскивая из-за пояса Glock-18 и наставляя на парня. — Я тебя убью и твой труп закопаю под окнами спальни Чимина, чтобы он видел, что станет с любым, кто пойдёт мне наперекор или станет вмешиваться в мои отношения с омегой, — мужчина снял пистолет с предохранителя, по кабинету прошёлся характерный щелчок. Ситуация усложнялась с каждой секундой, а напряжение в воздухе достигло своего максимума. — Джехён, какого хуя ты творишь?! — Тэхён, больше не в силах терпеть этот беспредел, сильнее сжал плечо Хосока, чтобы тот не дёргался, засунул язык в задницу и больше не выёбывался. — Убери ствол, пока я сам тебя из него не пристрелил, — пригрозил альфа. — Хочешь его убить? Давай, но после этого твоя и без того жалкая жизнь превратится в сущий ад. Я устрою погром в восточном квартале и не успокоюсь, пока не оставлю за собой только пепелище, а затем найду тебя и с удовольствием прикончу. И даже Совет меня не остановит. Клянусь, я это сделаю. Никто не будет угрожать мне и моим людям, тем более в моем грёбаном кабинете, — тон Данте звучал уверенно и пробирал до дрожи. И если бы Джехён не знал, что Тэхён говорит серьёзно и ни капли не блефует, он бы ни за что не отступил. Но он знал, поэтому не прошло и секунды, как рука, сжимающая оружие, медленно опустилась. — Хосок лезет не в своё дело… — Я не стану наказывать его за наличие совести и желание спасти кого-то от твоей дикости и безумия. Ещё претензии? — Да, он ещё пожалуется, что я спас от его парней Камикадзе, — Чон сверлил взглядом Джехёна и рисковал всё-таки поймать пулю, но всё ещё заряженное оружие в руке альфы его не пугало. Хосок может бояться чего угодно, но точно не своей смерти. Он достаточно успел увидеть в жизни, чтобы знать, что забвение — не самое худшее, что может случиться. Для некоторых это даже спасение или приятная мечта. — Кого? — Тэхён устало вздохнул и потёр глаза. Хотелось как можно скорее закончить этот бессмысленный разговор. — Тот пацан, который подслушивал ваш разговор в клубе и потом пытался у тебя дурь купить, — объяснил Хосок. — Грёбаный Камикадзе. При упоминании омеги сердце тревожно ёкнуло, и альфа нахмурился. Опять этот несносный мальчишка во что-то встрял. — Чонгук, — задумчиво прошептал Ким, — Так что с ним? — альфа вымученно поднял глаза на Джехёна, с искренним любопытством желая услышать полную историю. — Хосок встрял и помешал моим людям… — Твои парни его чуть не выпотрошили, — Хосок снова оскалился, но на этот раз держал себя в руках. Все прекрасно понимали, если не прекратить это безумие как можно скорее, кто-то точно словит пулю. — Этот сучёныш нуждается в хорошей встряске. Он не знает, что такое уважение, впрочем, как и ты. — И ты решил, что можешь вершить над ним правосудие? — Тэхён сжал в руках ручку так крепко, что, казалось, сталь вот-вот треснет. Желваки играли на скулах альфы, а бешеный взгляд впился в Джехёна. Давно альфа не чувствовал такого обжигающего гнева. — Да тебе-то какое дело до мальца? — мужчина, немного теряя настрой, сделал короткий шаг назад, пряча ладони в карманах дорогих брюк. — Я отдал его своим людям, чтобы немного поиграли, но Хосок всё испортил. Мои парни недовольны, — альфа снова посмотрел на правую руку Данте, желая увидеть в его глазах хотя бы тень страха или волнения. — А меня не ебёт, что несколько твоих горилл не успели присунуть свои огрызки туда, куда не надо было, — ледяной тон Тэхёна пускал мурашки по телу. — Ещё раз такое повторится — накажу. — Ты, кажется, забываешься… — Нет, Джехён, это ты забыл, с кем разговариваешь. У меня больше нет на это времени. Разговор окончен, — больше не желая ничего выслушивать, альфа указал мужчине на дверь и терпеливо дожидался, когда тот, наконец, оставит их. Он даже готов был вызвать охрану, потому что терпение медленно иссякало. — Ты ещё пожалеешь об этом, — альфа развернулся и почти вылетел из кабинета, хлопая за собой дверью. Как нередко это бывало, после его ухода остался неприятный осадок, но Данте не видел ни единой причины для беспокойства хотя бы потому, что знал: у Джехёна кишка тонка развязывать войну посреди города из-за мелкой склоки. Побесится, проглотит обиду, и всё снова будет как прежде. — Он тебя боится, — констатировал факт Хосок, когда кабинет погрузился в долгожданную миротворную тишину. — Джехён даже Намджуна так не слушает, как тебя. — Правильно делает, что боится, — Тэхён спрятал ручку обратно в футляр и обернулся к другу. — Что с Чонгуком? Он жив? — это должно было прозвучать куда безразличнее, но альфа невольно выдавал своё любопытство. — Жив, но его здорово успели помять. Я не ручаюсь за диагноз, но как минимум пару костей сломали. Я ему скорую вызвал и свалил оттуда, — Чон встал из-за стола, накинул на плечи косуху и уверенным шагом двинулся к выходу из кабинета. — Поехали, пообедаем, а потом, как и планировали, к Бан Чану. Пора бы уже решить с ним конфликт, сейчас не время для бурных истерик, — Хосок притормозил, когда краем глаза заметил, что движений за его спиной не последовало, и обернулся. — Тэхён? Ты идёшь? — Ты веришь в истинность? — вопрос был весьма неожиданным, но Чон сохранил спокойствие и остановился у дверей, опираясь спиной на тяжёлую дубовую поверхность. Он не выглядел слишком удивлённым, потому что Тэхён часто спрашивал вещи, которые коробят его душу. Он вроде как доверял Хосоку…вообще-то только ему одному. — Да, — тихо ответил альфа. — По статистике истинной оказывается одна пара из пятнадцати тысяч. Это очень редкое явление, но на моей памяти была только одна такая знакомая пара. — И кто это был? — Мои родители. После моего рождения на их телах появились одинаковые знаки. Говорят, эти символы появляются в момент максимального духовного единения, — Хосок говорил тихо и с лёгкой мечтательной улыбкой на губах. Вспоминать о семье было приятно. — Истинность не гарантирует чувства, но говорят, если такие пары сходятся, они очень счастливы. Как найти вторую половину себя, заполнить внутри всю пустоту. — То есть истинность не равна любви? — Тэхён удивлённо вскинул брови, показывая своё замешательство. Хосок отрицательно помотал головой. — Истинные не обязательно влюбляются. Если ты полюбил истинного, то это не из-за связи, а просто потому, что ты любишь этого человека. И точно также чувства могут не возникнуть, — Хосок тяжело вздохнул и двинулся обратно ближе к столу. — Истинность не принуждает двух людей быть друг с другом. Она лишь даёт им шанс обрести в жизни что-то важное, — звучало бредово, но смысл в этом был. — Вроде понятно, — Тэхён молча жевал губу и спустя пару секунд продолжил. — Хм, а я ни разу истинных не видел. Мне только в детстве папа рассказывал, и это было чем-то вроде сказки. Он говорил, что свою пару узнаешь сразу. Это как родное, как часть тебя самого. — Тэхён, почему мы говорим об этом? — Мне кажется, — альфа продолжал кусать губы, не решаясь озвучить свою страшную догадку, терзающую уже несколько недель. — Мне кажется, мы с Чонгуком истинные, — он ожидал какого-то удивления, но Хосок только мирно кивнул. — И как ты это понял? — вопрос весьма логичный, но Тэхён и сам не знает, как всё произошло. В какой-то момент в его голове поселилась мысль о маленьком буйном омеге с белоснежными волосами? Наверное, так и было. — По запаху. Мне так никогда в голову не било, но рядом с ним это как удар током. У меня рука дрогнула, и я его случайно порезал… несильно, — альфа продолжал кусать губы и смотреть на свой стол, пребывая в глубоких раздумьях. В груди от этих мыслей разгорелся пожар, и сердце сдавило, выдавая волнение непоколебимого Данте. — Судя по всему, тебя это сильно беспокоит, и ты не первый день думаешь о нём, — Тэхёна не должны были смущать подобные вещи, но он неодобрительно взглянул на Чона, будто осуждая за то, что тот так смело озвучивает его собственные мысли. — Две недели. Я две недели не выпускаю это из головы, — Тэхён пропустил волосы через пальцы и тихо вздохнул. — Может быть, я ошибся? Вдруг у него предтечный период, и поэтому его запах повлиял на меня? Дурацкий жасмин. — Тебе не пятнадцать, чтобы не отличить обычного омегу от течного. Не ищи отговорки, — ловко обломал Чон, снова озвучивая то, о чём Тэхён и сам думал. — И всё-таки я не уверен… — Ну так что мешает тебе проверить? Езжай к нему и поставь гештальт в этом вопросе. Хватит мучить себя, — и вроде бы слова верные, но почему тогда так не хочется к ним прислушиваться. Внутри что-то противится, сопротивляется. Тэхён чувствует, что эта истинность станет для него огромной проблемой (🩸🩸🩸
Длинные ряды автомобилей тянулись вдоль автострады, и в этой яркой мешанине чёрный люксовый Range Rover Тэхёна никак не вписывался в общую картинку. Он был громоздким и привлекал много лишнего внимания, как и его хозяин, отказавшийся облачаться во что-то упрощённое и отдавший предпочтение привычным узким брюкам и лёгкому пуловеру. Люди расступались, увидев Данте посреди вечеринки. Никто особо не лез на рожон, все отводили глаза, стоило заметить, что альфа оборачивается в их сторону. Это больше походило на притворное уважение, нежели на страх. Бан Чан — царь и бог в западной части города, а Тэхён — чужак, и ему не рады. Вся эта суета, шум и вонь от выхлопных газов и моторного масла вызывали в альфе омерзительные рвотные позывы, поэтому он не планировал долго задерживаться. Тэхён относился к людям, имеющим своё устоявшееся мнение относительно чего угодно, и гонки не были исключением. Как говорил сам Ким: «Это развлечение для людей, не способных найти себя в жизни. У них вместо мозгов куриное дерьмо». Выйдя из машины, Тэхён и Хосок первым делом начали выглядывать в шумной толпе зачинщика этой дикой вечеринки, но нигде не было ни намёка на присутствие Бан Чана. Ким мог бы позвонить, чтобы договориться о встрече, но уже заранее знал, что его проигнорируют. Это пройденный этап. — Ты видишь этого отморозка? — альфа отошёл в сторону, когда мимо проехало несколько спорткаров, и огляделся вокруг себя. — Заебало уже играть с ним в эти прятки… — Судя по толпе людей, возле магистрали сейчас заезд. Наверняка он там, — Хосок кивнул на край дороги, заполненный людьми, и двинулся в ту сторону. Тэхён брезгливо расталкивал людей, отпихивал от себя пьяных омег и пытался не думать о том, что ему придётся признать своё поражение и предложить Бан Чану временное перемирие. Это вроде как ущемляло гордость, но, к сожалению, других способов усыпить бдительность Совета не нашлось. Парни пробрались в первый ряд, отошли немного поодаль от людей и, прогнувшись над железным холодным поручнем, смотрели, как внизу карьера, на проложенной петляющей автомагистрали, с визгом носятся машины в сумасшедших попытках обогнать друг друга. Издали доносился шум ревущего мотора, из нескольких тачек играла музыка, и можно было расслышать пьяные весёлые визги омег, напросившихся к гонщикам за компанию. Кому-то нравились адреналин и скорость, но Тэхён искренне этого не понимал и не хотел понимать. У него тоже были опасные увлечения в виде целой оружейной в подвале собственного особняка. Он обожал оружие и то, какая опасность от него исходит, но оно никогда не ставило его собственную жизнь под угрозу. Тэхёну больше нравилось чувствовать власть над кем-то другим, как в тот момент, когда Чонгук с приставленным к горлу ножом дрожал от волнения, страха и возбуждения в его руках. Данте ни на секунду не допускал мысли о том, чтобы действительно ранить омегу, но то, каким тот был раскрытым, чувственным и уязвимым, сводило альфу с ума. Ему вскружила голову мысль о такой эмоциональной близости, тонкая ниточка доверия между двумя людьми. Он со многими это пробовал, но с Чонгуком всё ощущалось особенно остро. Тэхён до сих пор помнит тот момент одновременно чётко и мутно, как в бреду. Казалось, каждая секунда запечатлелась в памяти, но стоит напрячься и попробовать вспомнить какой-то определённый момент — и картинка ускользает от него. Этот омега украл покой Тэхёна. Спорткары заканчивали петлять по длинной магистрали и уже поднимались к вершине склона, приближаясь к последнему повороту. Толпа стала активнее болеть за победителя, букмекеры считали, сколько заработают на выигрыше, пьяные малолетки визжали так, что уши закладывало, а потом какой-то идиот включил колонку, и весь шум слился воедино, полностью оглушая. Тэхён обернулся и заметил, как Астон Мартин Вулкан*, цвета морской волны проносится мимо финишной прямой, с визгом тормозит, разворачиваясь на сто восемьдесят, и останавливается в десятках метров от черты. Люди потоком бросились туда поздравлять победителей, а Тэхён оставался на месте, легко опираясь на поручни, и просто ждал, потому что знал, что Бан Чан сам его заметит и подойдёт. Альфа выбрался из машины, но вместо того, чтобы позволить толпе задушить себя в объятиях и похвале, он обогнул тачку и открыл пассажирское сидение рядом с водителем, позволяя кому-то выбраться. Из-за обилия людей так сразу разглядеть не получилось, но Тэхёну было не особо интересно. — Походу, сегодня ты убьёшь одним махом двух зайцев, — подал голос Хосок и на вопросительный взгляд Данте снова кивнул в сторону Бан Чана. Ким обернулся, только сейчас замечая, как из голубой тачки выбирается Чонгук, нежно обнимает альфу и пробирается с ним через толпу. — И конфликт решишь, и вопрос с вашей истинностью закроешь. — Какого чёрта они вместе? — прошипел Тэхён, комкая в руках только что вынутую из пачки сигарету и выбрасывая за перила вниз. — Может, они дружат… — Хуюжат, — огрызнулся альфа, впиваясь глазами в омегу. Чонгук сегодня выглядел особенно живым, в отличие от двух предыдущих встреч. Он казался неестественно весёлым, весь горел и источал энергию, а кокетливая улыбка не сходила с его лица, и даже небольшие, плохо замазанные косметикой синяки и шрамы не портили его. На шее тонкий чёрный чокер с красным камушком, волосы убраны на затылке в стиле мальвинки, оголяя выбритый затылок и длинные серебряные серёжки. Белая шёлковая рубашка, подвязанная кожаным ремешком, и такие же обтягивающие кожаные брюки с массивными берцами. В этом омеге смешивались уверенность, хрупкость, нежность и независимость. Да, пожалуй, его образ кричал о жажде свободы, что Тэхёна немного бесило, но он не мог отрицать, что Чонгук выглядел просто великолепно. Он говорил что-то Бан Чану, смеялся и иногда касался его плеча, показывая, что ему позволено больше, чем другим. Негласно расставлял границы и отпугивал всех кружащих вокруг омег. Они направлялись в сторону бара и собирались выпить, но альфа заметил на краю автострады Тэхёна и Хосока и тут же сменил их траекторию пути навстречу нежданным гостям. — Какой сюрприз. Тэхён-а, помнится, ты не любишь гонки, — альфа хмыкнул и подошёл ближе, чтобы они могли слышать друг друга сквозь шум. — Для тебя Данте, — сухо отозвался парень, складывая руки на груди и нарочно игнорируя присутствие омеги, но от него не укрылось то, как Бан Чан взял Чонгука за руку, а тот даже не дёрнулся, будто для них это привычное действие. — Камикадзе, и ты тут! — Хосок решил, что пора разбавлять атмосферу, но напряжение только усилилось. Хотя Чон, польщённый вниманием, заметно расцвёл. И всё-таки весёлость в его настроении казалась нетипично странной и настораживала. — Как рёбра? — Почти срослись, — отозвался юноша, заинтересованно поглядывая на Тэхёна, который даже не поздоровался с ним. Он вообще выглядел сегодня каким-то злым, и ожидать извинений за прошлую встречу, наверное, было глупо, но Чонгук ещё держал обиду за грубое обращение с собой. — Мы пойдём в бар? Я хочу выпить, — юноша обернулся к Бан Чану и собирался тащить его за руку за собой. — Да, Чонгук-и, сейчас пойдём, — заверил мужчина, не выпуская его ладони. — Иди один, — встрял Хосок без тени улыбки. — Взрослым дядям нужно поговорить, а ты пока повеселись в клубе, — улыбка спала с лица юноши, и он хотел огрызнуться на грубость. — Чонгук, я скоро к тебе приду, — по серьёзному лицу Бан Чана было понятно, что разговор не для лишних ушей и омеге правда стоит удалиться, поэтому он фыркнул и, развернувшись, двинулся к бару, откуда во всю гремела музыка. Сегодня Чонгук сам себе праздник, ему не нужна компания, чтобы веселиться. Омега чувствовал, как пол проваливался под его ногами при каждом шаге, светомузыка сливалась в единую палитру, лица окружающих людей было не разобрать, а сам он как в тумане передвигался по тёмному помещению. Таблетка, которую он принял, подействовала очень быстро, но Чонгук не ожидал, что эффект окажется настолько сильным. Внутри него словно что-то взорвалось, и теперь чувства обострились, а алкоголь делал всё ярче. Хотелось по-идиотски постоянно улыбаться, смешным казалось всё, что он слышал, а радость и восторг душили. И всё это было самообманом, потому что внутри зияла всё та же пустота. Чонгук не мог себя контролировать, его тело, как заведённое, танцевало в ритм, а счёт времени просто оборвался. Когда он садился перед заездом в тачку Бан Чана, то думал, что прошёл максимум час с его прихода на вечеринку, а на самом деле все три. Время, как песок, убегало сквозь пальцы, мысли потерялись в собственном хаосе, и только веселье и радость заполняли искалеченное тело подростка. Он каким-то чудом добрался до барной стойки, выпил несколько шотов и почти сразу ощутил, как действие наркотика усиливается от алкоголя. Последняя ниточка, связывающая с реальностью, окончательно оборвалась, и всё окружающее его превратилось в мешанину, сознание перестало фиксировать мелькающие перед глазами кадры, а память просто обнуляла каждую прожитую секунду. Чонгук пил какое-то время возле бара, без разбора опрокидывая в себя всё, что наливал бармен. Щедро вытаскивал из кармана смятые купюры и, не считая, отдавал их, не заботясь о том, что это вся его наличка. Улыбался вертящимся рядом альфам, и те наивно думали, что понравились ему. На самом деле Чонгук не различал их лиц или запахов, он не видел перед собой никого. Только размытые образы и ничего больше. Желаемый эффект достигнут. Он не чувствовал ничего, он забыл, кто он и где. Всё вокруг превратилось в приятный сладкий сон. Голова шла кругом, омега добрался до танцпола и просто отдался ритму, уходя в другую, параллельную вселенную и не замечая, как в тени зала скрывается мужская фигура, пристально наблюдающая за каждым его действием. Он чувствовал, как его касались мимо проходящие люди, вдыхал глубоко перемешавшиеся запахи альф и омег, ощущал на себе чужие взгляды, но не обращал ни на что внимания, искренне наслаждаясь лёгкостью внутри. Да, там всё ещё пустота, но боль и горечь перекрыли временные, искусственные радость и счастье. Забвение отравляло сознание Чонгука. Он чувствовал, что добился того, чего хотел, и от этого его накрывало ещё сильнее. Омега никогда не был слишком пластичен, но сегодня он чувствовал музыку каждой клеточкой тела, словно та пробирала его насквозь. Движения юноши были плавными и лёгкими. Грациозные покачивания бёдрами, приоткрытые губы, запрокинутая голова и красивая обнажённая шея, манящая каждого, оказавшегося рядом. Чонгук сам был мелодией, которую хотелось слушать на повторе. Он рисовал подушечками пальцев в воздухе чудаковатые узоры, тихо шептал слова песни и медленно двигался, то и дело кусая пухлые губы, а белоснежные волосы переливались миллионами оттенков под световыми прожекторами. Чонгук был красивым настолько, что дух захватывало. Чонгук сейчас выглядел свободным. Его девственно-нежные черты лица не были обременены тяжёлыми переживаниями, преследующими на каждом шагу, лоб не хмурился от тяжёлых мыслей, и уголки губ тянулись вверх, даря миру самую искреннюю улыбку. А человек в тени продолжал стоять и заворожённо любоваться омегой, покорившим этот танцпол. Усталость не чувствовалась, энергия била ключом, и песни сменялись одна за другой, но мысль взять передышку ни на секунду не посетила Чонгука. Омега, забывшись в своей эйфории, многое пропустил мимо, но он остро ощутил чужие касания, когда на его талию легли мужские руки и мягко обняли, прижимаясь со спины. Чон дёрнулся и повернул голову, вдыхая крепкий аромат и узнавая его почти сразу. На самом деле это было неожиданно, потому что он ждал кого угодно, но только не Тэхёна. Его бы он ни с кем не спутал. И хотя Чонгук, мягко говоря, был не в себе, он понимал, что этот мужчина, стоящий за его спиной — не глюк. Всё очень даже реально. Альфа танцевал вместе с ним, крепко обнимал за пояс и оглаживал тело, резинка упала на пол, и пряди рассыпались по плечам, позволяя альфе глубже вдохнуть сладкий запах. Омега уверен, что почувствовал, как Тэхён прижимается носом и дышит им, но это не продлилось слишком долго, потому что Ким развернул юношу к себе лицом и снова крепко обнял, прижимая вплотную и ставя колено между разведённых ног омеги, создавая трение. Этот странный танец кружил голову. Юноша, расслабленный и обмякший, не сопротивлялся, чувствуя, как его дурманит крепкий запах альфы, а Тэхён… Он сжимал в руках тело Чонгука, боясь потревожить ещё незажившие раны, но смелости прильнуть к шее и вдохнуть естественный запах омеги не хватало, поэтому он до последнего оттягивал момент, продолжая их своеобразный интимный танец. Чонгук обвил руками альфу за шею и медленно двигался, холодная ткань шёлка его рубашки скользила под пальцами, мягкие пряди щекотали лицо, а дыхание омеги обжигало кожу. Он ластился ближе и, кажется, совсем не возражал против всего происходящего. И даже когда Тэхён позволил себе опустить руку ниже пояса, омега не дёрнулся, а только придвинулся плотнее. Так опасно близко. Сердце, казалось, сейчас взорвётся на мелкие кусочки, но вот оно. Тэхён склонился и глубоко вдохнул запах омеги, чувствуя, как тело снова прошибает током, как в первый раз. Жасмин окутал альфу, как опьяняющий дурман, от чего захотелось вдохнуть его ещё глубже. Прочувствовать каждую нотку манящего аромата. Непроизвольно сильно сжав талию Чонгука, Тэхён ощутил, как омега трётся об его ногу и пробирается пальцами по груди ниже к пряжке ремня. Почему-то только в этот момент в голову альфы забрались смутные сомнения в адекватности омеги, и он вспомнил их первую встречу. Всё это было до ужаса не похоже на Чонгука. Сегодня он был доступным, игривым, на всё согласным. Это был совсем не Чонгук, поэтому Тэхён схватил парня за руку и, прекращая все игрища, быстро и без лишних нежностей поволок за собой к выходу из клуба. Чон едва ли успевал, быстро переставлял ноги и ничего не понимал, но сил сопротивляться не было, поэтому он просто покорно брёл следом. Когда они оказались на улице, Данте схватил омегу и грубо припечатал к стене, поднимая лицо за подбородок на свет и видя стеклянные глаза парня с расширенными зрачками. — Твою мать, ты обдолбанный, — зарычал альфа, ударяя кулаком по стене, но омега даже не вздрогнул. Он только мягко улыбнулся, продолжая тянуть руки в альфе. — Как я сразу не заметил, — Тэхён тяжело вздохнул и, придерживая омегу за пояс, набрал Хосоку короткое сообщение. — Тэхён… — Ты меня узнаёшь. Приятно знать, — Ким похлопал по щекам и заставил юношу взглянуть на себя. Его распирало от злости, не хотелось видеть Чонгука в таком жалком состоянии. В глубине души всё то восхищение красотой, независимостью и своенравием омеги сменилось лишь острым желанием выпороть и заставить извиняться за всё это. Тэхён тихо завыл от злости и отошёл от чуть стоящего Чонгука, напоминая себе, что он не Джехён и не животное, чтобы так обращаться с омегой. Но желание выбить всю дурь из мальчишки никуда не уходило. Смотреть на него такого не было никаких сил. Наркотики — это грязь и мерзость. Тэхён не хочет и не будет в этом пачкаться. И его омега не будет, иначе им двоим не по пути. — Тэхён, мне плохо, — слабый голос омеги заставил на секунду забыть о своём негодовании и обратить внимание на Чонгука, медленно, на дрожащих ногах сползающего по стенке. Ким тут же подошёл к парню, видя, как всё это время сияющая улыбка меркнет на красивых губах. Чонгука трясло, мелкая дрожь шла по всему телу, и он жалобно смотрел на альфу, ища помощи, хватался, словно зверёк, цепкими лапками за руку, царапал короткими ноготками и не позволял уходить. Тэхёна самого трясло от этого взгляда, полного страха и ужаса. Омега уже не выглядел счастливым. — Эй, ты в порядке? — Кажется, у меня приступ, — глухо прошептал юноша, закрывая глаза и тяжело сглатывая. — Что? Какой приступ? Чонгук? — Тэхён тряс парня, но тот неожиданно дёрнулся, вырвался из рук растерянного альфы и грохнулся на песок, пачкаясь в грязи. Прежде чем Ким успел среагировать, омега вскочил на ноги и, чуть ли не падая, бросился к ближайшей грязной урне, стоящей возле скамейки. Он рухнул на колени, хватаясь за проржавевший металлический край, и опорожнил желудок; алкоголь и остатки еды вышли из организма, но его всё ещё трясло. Страх и паника под действием таблеток накрывали, как никогда прежде, сердце вырывалось из груди, и Чонгуку думалось, что он сейчас умрёт от страха. Запрокинув голову, омега смотрел на небо, но ему казалось, что звёзды тухнут и всё вокруг заволакивает мрак. Это конец, да? Одинокая слеза побежала по щеке, и всё перед глазами поплыло. Слабость одолевала с бешеной скоростью, тело превращалось в вату, всё вокруг смешалось. Прежде чем Чон упал на землю и ударился головой, его успел подхватить Тэхён и аккуратно уложить на лавку. — Эй, что с тобой? Чонгук! — альфа снова похлопал омегу по щекам, но тот не реагировал, поэтому Ким схватился за чужое запястье и с облегчением выдохнул, ощутив слабый пульс. В этот момент из клуба вышел Хосок, вынул из кармана пачку сигарет и двинулся в их сторону. — Тэхён… — Что с ним? — альфа обернулся и подпустил друга ближе к омеге. — Он был под кайфом, а потом его стошнило, и он вырубился. Говорил про какой-то приступ, и его так трясло… — Он просто в отключке. Успокойся, — Хосок успокаивающего похлопал Кима по плечу. — С ним всё нормально. Его организм слаб, так что даже удивительно, что он не вырубился ещё раньше. — Хорошо, — Тэхён слабо кивнул и расслабленно выдохнул. Секундная тишина повисла в воздухе, давая ему время, чтобы собраться с силами и начать нелёгкий разговор. Хосок поймёт. Хосок всегда находит нужные слова и приносит ясность в мысли Кима, когда тот чувствует, что теряет ориентиры. Сложно сохранять величие и власть в своих руках, когда ты один. Но Тэхён никогда не был один. — Я так и не понял: истинные мы или нет. Мне говорили, что свою пару сразу узнаешь, а на деле ни черта не понятно, — тихо произнёс мужчина, присаживаясь на край скамейки в ногах Чонгука. Хосок без лишних слов понял, что сейчас Тэхён в одном шаге от огромной ошибки. Он запутался, и если его не подтолкнуть к Чонгуку, сам он никогда этого не сделает, а затем будет сожалеть. В этом весь Тэхён. Ему нужны веские основания, чтобы принять какое-то решение, и возможная, но не подтверждённая истинность — недостаточно веская причина, чтобы пускать в свою жизнь омегу. — И что ты обо всём этом думаешь? — начиная издалека, поинтересовался Чон, выпуская изо рта густой дым. — Думаешь, я всю жизнь мечтал о подростке-наркомане с тараканами в башке? Он младше меня на девять лет, Хосок. Чёрт, он даже не совершеннолетний. — Связь с ним — это проблемы, а тебе проблемы не нужны, — озвучил факт альфа, сбивая пепел с сигареты. — Но неужели ты просто бросишь его погибать? — в темноте ночи виднелся только слабый огонёк от тлеющей сигареты. Прохладный ветер пробирался под одежду, собирая на коже маленькие мурашки. — Ты же знаешь моё отношение к наркотикам, — прошипел Ким, словно пытался использовать это как оправдание. Он устало вздохнул и запустил пальцы в волосы, зачёсывая их назад. — Ты должен кое-что знать об истинных, — внимание Тэхёна привлечено, и тот готов слушать. Это именно то, чего хотел Хосок. Он затушил сигарету и поднял голову к тёмному звёздному небу, окунаясь в воспоминания. — Истинные не появляются просто так. Когда мои родители познакомились, мой папа был в бегах. Его отец проиграл всё в карты и вогнал семью в долги. Платить было нечем, их терроризировали кредиторы и даже угрожали, поэтому ему ничего не осталось, кроме как сбежать в другой город без гроша в кармане. Но даже после его попытки скрыться, его нашли и неизвестно, чем всё закончилось, если бы мой отец не увёз его в Канаду. А там у них начались отношения. — Вот так просто? — Тэхён усмехнулся, с трудом веря в правдоподобность истории. — Вот так просто, — почти незаметно кивнул Хосок. — Истинные — это просто два человека, нуждающиеся в помощи. Как будто сама судьба решает, что эти двое должны спасти друг друга. — Я богатый и влиятельный человек. Подо мной ходит весь Монреаль, — альфа запрокинул голову и посмотрел на друга, — я не нуждаюсь в Чонгуке. — А он тоже в тебе не нуждается? — на это альфе нечего было ответить. — Ты же не знаешь, почему он принимает. От хорошей жизни наркоманами не становятся, — Хосок устало вздохнул, но по взгляду Кима понял, что внести ясность в его мысли получилось. — Просто посмотри на него. Тэхён нехотя повернул голову и взглянул на мирно спящего омегу. С первого взгляда в голову приходит мысль о том, какой он красивый. Но если смотреть долго и внимательно, можно заметить болезненную худобу, бледность, впалые щёки, тёмные мешки под глазами, покусанные от постоянного волнения ногти и истерзанные зубами губы с подсохшими ранками. Чонгук выглядел нуждающимся в помощи. Наверное, Тэхён ещё никогда прежде не видел никого более беззащитного и уязвимого. — Не знаю, что с ним случилось, но это его сломало, — тихо прошептал Хосок, тоже присаживаясь на корточки возле лица омеги и с сожалением его рассматривая. — Я даже не уверен, что мы истинные. — Есть только один способ проверить. Если подпустишь мальчика к себе, и вы правда истинные, рано или поздно на ваших телах появятся знаки. Иначе ты ошибся, — Чон поднял глаза на Тэхёна и, громко сглотнув, продолжил. — В любом случае, у тебя есть шанс спасти этого ребёнка. Не обязательно быть его истинным альфой, чтобы попытаться ему помочь. Тэхён тяжело вздохнул, понимая, что берёт на свои плечи тяжёлый груз ответственности за судьбу мальчишки. Он это делает из-за их возможной истинности? Если честно, альфа и сам не уверен в этом. Возможно, в какой-то момент ему и правда захотелось просто помочь Чонгуку. — Я дам ему один шанс, — наконец сдался мужчина, хотя изначально подсознательно понимал, что не сможет хотя бы не попробовать. — Всего один, но если он им не воспользуется, я умываю руки. — Справедливо. — Для тебя тоже есть два правила. — И какие же? — Во-первых, он не должен знать о моих предположениях относительно нашей связи. В этом нет смысла, пока не подтверждено. И во-вторых, ты не будешь задавать лишних вопросов, когда я скажу что-то сделать. — Я никогда не задаю лишних вопросов, когда ты говоришь что-то сделать. — Прекрасно, в таком случае, прямо сейчас мы отвезём Чонгука в одно место и оставим там, и ты не будешь говорить мне, что это жестоко и бесчеловечно. — И что это за место? — Тэхён достал из кармана телефон и вбил что-то в поисковик, а затем протянул его Хосоку. Тот бегло глянул на экран и тихо присвистнул от удивления. — А ты не собираешься церемониться с ним. Тэхён-а, это жестоко и бесчеловечно. А если ему крышу сорвёт там? — Он же хотел стать наркоманом, так пусть окунётся по полной в атмосферу. Ты сядешь за руль, а я позвоню и скажу, чтобы к его приезду подготовились. — Мне его даже жаль. Ты садист, — Хосок докурил сигарету и бросил в урну, куда не так давно стошнило Чонгука. Он грустно смотрел на лежащего без сознания омегу и отметил для себя, что даже сейчас тот выглядел обеспокоенным, хмурился и что-то мычал. Тэхён легко подхватил Чонгука на руки и понёс к машине, чувствуя, как запах жасмина наполняет лёгкие, а Чон шёл следом и думал о том, что появление Камикадзе в их жизнях принесёт много нового. Только хорошо ли это?🩸🩸🩸
Дом ещё никогда прежде не казался таким пустым. Время показывало почти полночь, свет везде был погашен, и только маленькая лампа в гостевой освещала уголок комнаты, спасая от медленно подбирающейся тьмы. Чимин сидел, закутавшись в плед, сжимал в руках маленький томик французского романа и изредка отхлёбывал давно остывший кофе из стеклянной чашки. Бессонница стала его верной спутницей после возвращения из больницы. Нередко в лучшие моменты, когда хватало сил собраться с мыслями, омега проводил длинные ночи за чтением или просмотром каких-то дорам. А в худшие, когда кошмары одолевали наяву, он открывал бутылку вина и позволял себе почувствовать ту боль, которую ежедневно прятал за фальшивой улыбкой. Возможно, если бы кто-то был рядом, пережить такие тяжёлые моменты было бы куда проще, но у Чимина не было такого человека. Просить Юнги он не решался. Омеге казалось, что такая просьба станет слишком интимной, потому что подпускать к себе альфу, когда душа нараспашку и душевные раны сочатся кровью, не хотелось. Когда на часах отбивало девять вечера, Чимин провожал Мина до двери и оставался наедине с самим собой. Ещё был Джехён, но тот даже не каждую ночь приезжал домой. Иногда он оставался в клубах, где прожигал время неизвестно как и с кем. А если всё-таки приезжал, то редко спрашивал, как омега себя чувствует, и даже не пытался заговорить о том, что между ними случилось. Альфа уходил спать и даже не обращал внимания на то, что Чимина в постели нет. Его это беспокоило только в те моменты, когда член в штанах шевелиться начинал. Сегодня был один из худших вечеров. После ухода Юнги омега случайно нашёл на полке старые снимки УЗИ его ребёнка, и все те мысли, которые он неделями отгонял от себя, нахлынули разом, вновь окуная с головой в кошмар и удушая. Это как захлёбываться в самом себе и не знать, за что хвататься, чтобы спастись. Чимин чувствовал, что ему всё тяжелее дышать, грудь спирает и пальцы мелко подрагивают. Тишина режет ухо. Огромный дом и он совсем один. Омега плотнее укутался в плед и перелистнул страничку книги, когда услышал снаружи шум подъезжающей машины и спустя пару секунд глухие шаги. Сердце пропустило тяжёлый удар, внутри всё натянулось, как струна. Меньше всего сейчас хотелось видеть Джехёна. — Чёртов кошак, — из коридора послышалась тихая ругань альфы, а затем жалобный визг животного. — Я твоего Люцифера отдам на живодёрню, если он ещё раз нагадит на ковёр, — вместо приветствия выдал мужчина, заходя в комнату. — Его зовут Лютик, — сухо прошептал омега, подхватывая маленький комок с пола и усаживая кота у себя на коленях. — Нора всё уберёт. — Нора, — фыркнул альфа, подходя к мини-бару и вытаскивая оттуда бутылку виски. Судя по сильному запаху и нетвёрдой походке, он уже был достаточно пьян и не в самом лучшем расположении духа, поэтому Чимин думал, как незаметно уйти к себе и закрыться до утра. — Для чего мы вообще её держим? Тупая сука обворовывает меня, я уже неделю не могу найти свои часы из белого золота, — мужчина налил в стакан алкоголь, добавил несколько кубиков льда и развернулся лицом к омеге. Чимин всегда был очень красивым. Лучше всех, кого когда-либо видел Джехён, поэтому именно Пак стал его омегой. Они оба думали, что их ждёт красивая история любви, но в какой-то момент всё сломалось, и единственное, что до сих пор удерживало этих двоих вместе — метка на шее омеги и его нежелание бороться за лучшую жизнь. Чимин сдался, в какой-то степени он даже верил, что заслуживает всё то, что получает. Джехён сделал шаг к книжной полке, отпил немного из стакана и взял в руки один из фотоснимков нерождённого ребёнка. Чимин пристально следил за каждым движением альфы, с придыханием ожидая чего-то. Может быть, хотя бы сейчас в Джехёне снова проснётся та нежность, которую он дарил Паку, когда они ждали малыша? Отцовские чувства, инстинкты, хоть что-то… Чимин безумно скучает по тем временам, когда только начинались их отношения, и каждый день напоминал сказку. Альфа красиво ухаживал, говорил слова любви и обещал жизнь без забот. Они ездили за город смотреть на закат, часами занимались любовью под открытым небом и мечтали о будущем. И где всё это? Чимин оказался жестоко обманут. — Я нашёл их сегодня, — зачем-то произнёс омега, видя, как альфа хмурится и отбрасывает снимок обратно на столик. — Ты даже ребёнка выносить не способен. Какая от тебя польза? — Джехён осушил залпом стакан и отставил его в сторону. — Что у тебя есть, кроме смазливой мордашки и красивой задницы? — Джехён, ты пьян, — омега захлопнул книгу в своих руках и отложил в сторону. Альфа начинал злиться, а это означало, что пора уходить и как можно скорее, чтобы обрубить ссору на корню. — Я очень устал и хочу спать, — Чимин врал, но оставаться здесь больше не было желания. — А я хочу ребёнка, но мои желания не сбываются. Так почему должны сбываться твои? — мужчина тихо зарычал и оскалился, показывая острые белые клыки. — Я управляю этим городом, я король, мать твою. А каждому королю нужен наследник, но мне достался кто-то жалкий, вроде тебя! — крик заполонил комнату и так же быстро померк в тишине, но этого было достаточно, чтобы добраться до глубины души омеги. Слышать подобные слова от своей пары действительно больно, это не сравнимо ни с чем. Чимин чувствовал себя жалким, бесполезным и неправильным. Почему-то ему казалось, что это он сломал хрупкое счастье их маленькой семьи. Если бы он родил, Джехён стал бы мягче? Это подарило бы ему счастье? Может быть, всё было бы иначе. Ребёнок мог бы всё спасти, и омега свято в это верил, но шанс упущен. Теперь им не поможет уже ничего. — Это была не моя вина, — в своё оправдание надломанным голосом прошептал Чимин, из последних сил сдерживая рвущиеся слёзы. Он и сам не верил в свои слова, но пытался так хоть немного успокоить альфу. Джехён подходил всё ближе, а шанс уйти из комнаты таял на глазах. Мужчина присел на край дивана и пристально посмотрел на омегу. Опустил глаза на столик с книгой, чашкой кофе и переполненной пепельницей с ещё не остывшими сигаретами. — Ты снова курил, — опасная ухмылка растянулась на его губах, и мужчина потянулся к тлеющей сигарете, поднося её к губам и делая слабую затяжку. Он выпустил дым изо рта прямо в лицо омеги, видя, как тот морщится и отмахивается ладошкой. — От тебя воняет табаком и Юнги. Какого чёрта от тебя им пахнет?! — Он дал мне свою куртку, чтобы я не замёрз, — как можно безразличнее произнёс омега, всё это время поглаживая кота, но Лютик, учуяв запах сигаретного дыма, соскочил с колен хозяина и куда-то убежал. — Я пойду спать, — Чимин отбросил край пледа и хотел встать с дивана, но жёсткая хватка на запястье, сдавливающая до хруста костей, заставила его тихо вскрикнуть и упасть обратно. Ещё один синяк на его теле. — Ну уж нет, детка. Сегодня ты спать не будешь, — альфа притянул Чимина к себе за талию и развернул его лицо за подбородок, больно сдавливая тонкими худыми пальцами. Так непозволительно близко даже для них двоих. Пак чувствовал чужое дыхание на своих губах. Он знал, что Джехён хочет его поцеловать. Влажный язык коснулся нижней губы и медленно её облизал, но в последний момент всё прекратилось. Альфа отодвинулся и с привычным отвращением смотрел на юношу. — Ненавижу, когда от тебя воняет сигаретами, — резкая жгучая боль заставила омегу громко закричать, слёзы непроизвольно градом полились по щекам. Чимин и сам не сразу понял, что случилось, и только опустив глаза, увидел, как на его ключицах краснеет рана и выступает кровь от сильного ожога сигаретой, которую Джехён, затушив о нежную кожу Чимина, отбросил обратно в пепельницу. — Отпусти меня, — Чимин закричал из последних сил. Чувство самосохранения ещё давало о себе знать, но сил бороться с альфой совсем не было. Он замахнулся, чтобы ударить, но снова вскрикнул от сильной хватки на запястьях и почти сразу после этого получил мощную пощёчину. Обессиленный юноша упал на диван. — О нет, сегодня мы позаботимся о будущем потомстве нашей семьи. Каждому королю нужен наследник, — Чимин дёргался и кричал, но у него не было ни шанса. Его перевернули на живот и прижали щекой к подушкам, когда чужие руки грубо бродили по телу, оставляя за собой отметины и срывая тонкую ткань одежды. Джехён никогда не спрашивал желания, он всегда брал грубо и жёстко. Ломал своего же омегу и сам не замечал, как искорка жизни медленно потухает в его глазах. Было больно не только физически, внутри сердце рассыпалось на кусочки. В ушах стоял шум, звон пряжки ремня, расстёгивающейся ширинки, болючие удары по нежной коже и постоянные унижения. Чимин слушал о том, какой он грязный и никчёмный, отчасти он верил во всё, что ему говорили. Альфа жестоко врывался в хрупкое тело омеги, измывался над ним, рвал его тело на кусочки, пока Чимин, прижавшись лицом к подушке, захлёбывался в слезах и тихо молился о том, чтобы не забеременеть. Он не хотел иметь ребёнка от чудовища.