🩸🩸🩸
Стол, заставленный уже опустевшими кофейными чашками, кипа бумаг, назойливый шум, доносящийся из главного холла, и жар, исходящий от настольной лампы — съедали последние нервные клетки Сокджина. Он устало потёр глаза и откинулся на спинку кресла, безучастно глядя на ещё одну нетронутую стопку папок в углу комнаты. Это не имело смысла: сколько не пересматривай финансовые отчёты, но признать, что клуб переживает не лучший период, придётся. И всё-таки омега не опускает рук и верит, что выберется из этого сам, без помощи спонсоров. Он тоже не последний человек в городе, у него есть друзья, к которым не стыдно обратиться. Услышав тихий стук, омега кинул безрадостный взгляд на дверь и всё же приосанился, придвинувшись ближе к столу и позволяя гостю войти. Первой мыслью, посетившей Сокджина, стала о Намджуне. Меньше всего сейчас хотелось его видеть. — Господин Ким, я не хочу вас видеть прямо сейчас, — омега с грохотом бросил перед собой очередную тяжёлую папку и демонстративно открыл на рандомной странице, показывая, как сильно он занят. — Не такого приветствия я ожидал, — дверь открылась шире, на пороге показался Данте, а за ним несколько охранников. На лице мужчины читалось нескрываемое удивление. Джин испуганно пискнул и жестом дал понять, что гость может зайти. — Оу, прошу прощения. Я думал, что снова пришёл Намджун, — омега мысленно дал себе звонкую пощёчину, уже представляя, какие последствия его ждут, и натянуто улыбнулся, но нижняя губа слабо дрожала. Это уже нервное. Тэхён, услышав такое оправдание, хмыкнул и прошёл внутрь, присаживаясь на один из стульев за большим столом. — Что ж, тогда хорошо, что я не он. Даже интересно, чем Джун заслужил немилость от тебя, — альфа кончиком языка провёл по губе и несдержанным взглядом оценил омегу перед собой. По телу Сокджина прошла покалывающая дрожь, но он даже бровью не повёл, сохраняя холодное дружелюбие. — У меня есть несколько догадок… — Так пусть они догадками и останутся, — сухо процедил Ким, выдерживая на себе тяжёлый взгляд собеседника. — Что привело в мой кабинет? Интересуют какие-то особые услуги? — Я пришёл поговорить о твоём племяннике, — упоминания Чонгука было достаточно, чтобы Джин забыл про документы и обратил должное внимание на альфу. Внутри маленьким клубочком росла тревога, а предположения — одно хуже другого, заполонили мысли омеги. Это липкое чувство беспокойства за младшего не покидает уже многие месяцы. Самому себе признаться было стыдно, но иногда Сокджин от усталости думал о том, что без племянника его жизнь стала бы куда проще. — Вы знаете, где он? — омега заломил пальцы и с надеждой посмотрел на Данте. — Он уже больше суток не появляется дома и не отвечает на звонки. В полицию обращаться рано, друзья не знают, где он может быть. Такое первый раз, не знаю, что делать. — Я не знаю, где он, — альфа уверил себя в том, что это ложь во благо, поэтому даже взволнованный и жалостливый вид омеги не заставил его ощутить укол вины. Сокджин ему благодарен должен быть за щедрую помощь в воспитании несносного мальчишки. Так будет лучше для Чонгука. — Тема нашего разговора немного иная… — Он снова во что-то встрял? Если Чонгук как-то навредил вам, я приношу свои изви… — Дело не в этом, — Тэхён нахмурился, старательно оттягивая момент, когда тонкая ниточка иллюзорной дружбы окончательно порвётся и между ними двумя образуется пропасть, а это точно случится. Зачем пришёл? Он и сам не до конца уверен. В любом случае, что бы альфа не сказал, Сокджину это не понравится. Но он единственный близкий Чонгуку человек. Единственный, кто знает, что происходит с мальчишкой. — Ты в курсе, что он балуется наркотиками? — Я пытаюсь бороться с этим… — Хреново пытаешься, если он накачивается до такого состояния, что просто отключается и нихрена не соображает, — на немой вопрос, повисший в глазах омеги, Тэхён отвечать не собирался. Он раздражённо вздохнул и тихо продолжил. — Думаешь, ты справишься и убедишь его бросить? — Я… — Ты мягкий. Всё ему прощаешь, жалеешь его. Ты будешь тем, кто сведёт его в могилу, если не прекратишь сдувать пылинки с этого засранца. Время пряников закончилось, Чонгуку нужен кнут… — резкий удар по столу заставил альфу замолчать, но тот даже бровью не повёл. Только с живым интересом смотрел на омегу и ждал, что же тот скажет в свою защиту. — Хватит. У вас что, развлечение такое — приходить ко мне по очереди? Вчера Намджун, сегодня ты. Завтра кого ждать? — Джин вскочил на ноги и, опираясь обеими руками на усыпанный бумагами стол, склонился чуть вперёд, не разрывая зрительного контакта с Данте. — Если пришёл, чтобы меня оскорбить или поставить под сомнения мои родительские качества, я это выслушивать не собираюсь. Держись от Чонгука как можно дальше. — Зря ты так. Я ведь помочь хочу. — Если бы хотел помочь, сказал бы, где он, — Джин подался назад и оттянул узкий ворот рубашки. От напряжения в жар бросило. — По глазам вижу, что ты знаешь. Где Чонгук? — Не скажу, — альфа хмыкнул и снова облизал губы. — Не паникуй. Скоро вернётся к тебе Чонгук, и будет ещё лучше, чем прежде. Это для его же пользы. — О чём ты? — Джин упал на стул, борясь с самыми ужасными предположениями. Он прикрыл лицо ладонями и сделал глубокий вдох. Устал, силы на исходе. Судя по размеренным тихим звукам, Данте встал со своего места, обогнул стол и, налив в стакан воды, поставил возле омеги, заставляя того вздрогнуть и снова посмотреть на мужчину снизу-вверх. — Я не хочу, чтобы ты приближался к моему племяннику, — Ким взял в руки стакан и сделал маленький глоток, чтобы смочить горло. — Думаешь, меня это остановит? — Тэхён сложил руки на груди и снисходительно посмотрел на Сокджина, встречая враждебный взгляд. Вообще-то, примерно такой реакции он и ждал. — Тебе просто придётся мне поверить, если хочешь ему помочь. — Помочь? А ты сам-то знаешь, от чего его спасать собрался? — Джин поднял тревожный взгляд на альфу, снова припадая губами к стеклу. Судя по лёгкому недоумению, Тэхён не знал о Чонгуке ровным счётом ничего. — Это я хотел узнать у тебя. — Ни черта я тебе не расскажу. — Ладно, узнаю лично у Чонгука, — Тэхён небрежно пожал плечами, обошёл стол, спрятав руки в карманы, и медленной походкой двинулся к выходу. Здесь ему больше ловить нечего. — Стоять! — альфа притормозил, когда его рука уже тянулась к дверной ручке, и довольно ухмыльнулся, чувствуя вкус победы. — Не смей говорить об этом с ним. Ты сделаешь только хуже… — в голосе омеги сквозило столько боли и нескончаемой безысходности, что у Данте даже холодок прошёл по телу. Он медленно обернулся и посмотрел на омегу, видя перед собой почти сдавшегося человека. Что же такого страшного случилось с Чонгуком? — Так расскажи мне, и я не стану спрашивать твоего племянника. — Почему ты вообще этим начал интересоваться? Вы раньше даже не были знакомы. — Скажем так, у меня свои причины, и озвучивать я их не стану, — Данте развернулся и прошёл обратно к своему стулу, присаживаясь напротив омеги и складывая руки в замке на коленях. — Я готов тебя слушать. Сокджин тяжело вздохнул и сделал очередной глоток воды. Разговор будет долгим.🩸🩸🩸
Ощущение потери времени никуда не хотело уходить, но сознание яркими вспышками возвращалось и так же быстро затухало, утягивая с собой в небытие. Вокруг стоял шум, а потом становилось очень тихо, как в загробном мире. Прислушивался к каждому шороху и слышал лишь звенящую тишину, режущую ухо. Веки, налившиеся свинцом, не хотели подниматься, а при малейших попытках ослеплял яркий свет, вызывающий мигрень. Омеге казалось, что его череп протыкают тысячи маленьких иголочек. Хотел закричать, но снова только глухая, убивающая всё внутри тишина. Больно, очень больно. Чонгук открыл глаза, и первое, что он увидел перед собой — это железные кровати, выставленные в ряд у противоположной стенки, и лежащих на них людей. Он медленно заворочал головой и ощутил, как тут же его лобную долю пронизывает сильный импульс, как от удара. Всё тело расплющило по постели, как под сильным давлением на глубине океана, и даже прикладывая усилия, трудно было пошевелиться или хотя бы поднять руку. Разлепив с большим трудом глаза, Чон огляделся по сторонам, наконец замечая капельницу, несколько трубочек, тянущихся к нему, и верёвки на ногах и руках… Стоп… Омега слабо дёрнул запястьем, чувствуя крепко завязанные узлы, и сразу же пожалел об этом, ощущая, как каждое действие отдаёт сильной болью. Кровеносные сосуды болеть не могут, но Чонгуку казалось, что у него всё тело горит, будто по венам пустили кислоту. Лицо было мокрым от пота, влажные волосы прилипли ко лбу. Из соседней палаты послышался чей-то душераздирающий крик, и Гук испуганно снова дёрнулся, вызывая новый прилив боли. — Доброе утро, — омега как раз хотел уже заорать на всё помещение, но из-за ширмы у окна появилась девушка в белом халате и подошла к его постели. — Вы долго приходили в себя. Как самочувствие? — Какого чёрта здесь происходит? — зашипел парень, с большим трудом поднимая голову от подушки и облизывая пересохшие губы. Как бы он ни пытался вспомнить весь прошлый вечер, это казалось невозможным. Помнил, как принял таблетку, как приехал на вечеринку и отправился на гонку с Бан Чаном. Альфа гнал по автостраде, а Чонгук пил из горла какой-то виски и хохотал во всё горло. А потом всё обрывками и ни одного чёткого воспоминания. — Где я?! Что это за место?! — Спокойно, — девушка продолжала тянуть улыбку и прямо сейчас дико бесила. — Вы в отделении наркологической детоксикации, вас привезли больше суток назад. — Что, блять? Кто привёз? — Чонгук закричал, надрывая горло, подрываясь на кровати, и, несмотря на ужасную боль, начал дёргать руками и ногами, но крепкие узлы не давали ни шанса на освобождение. — Боюсь, этого я сказать не могу, — девушка что-то нажала на приборах у постели и снова обернулась к нему. — Вы почти завершили первый этап детоксикации, боль в теле — это нормально. — Да пошла ты, — огрызнулся парень, падая на подушку и крепко закрывая глаза, чувствуя, как его тело тонет в боли, от которой нельзя отвлечься. Это какая-то пытка, чертовски изощрённая и мучительная. — Я похож на наркомана? Отпустите меня немедленно! — омега кричал на всю палату и уже разбудил даже спящих, а из коридора стали заглядывать люди. — С какого хера вы меня привязали? Я же не в психушке! — Нас предупредили, что вы будете буянить, поэтому пришлось связать. — Дайте мне позвонить. Я должен позвонить Сокджину, — Чона накрыла истерика, он, не в силах совладать с эмоциями, кричал на всю палату и вырывался. А когда медсестра склонилась, чтобы успокоить его, укусил девушку за руку. Та выбежала в коридор, и спустя пару секунд зашли несколько санитаров. Чонгук не прекращал попыток освободиться от тугих узлов, но только делал себе больнее. — Нет, не смейте меня снова усыплять. Я не должен спать! Позвоните Джину, — омега заметил шприц в руках одного из мужчин, его прижали к постели, и так же быстро ощущение лёгкости вновь заполонило тело. Это состояние даже нельзя назвать сном. Чонгук существовал где-то в прострации между реальным миром и своим подсознанием. Он слышал крики, больше похожие на жалобные стоны пациентов, но потом к ним примешивались знакомые голоса родителей. В полутьме омега пытался разобрать лица, но понимал, что гонится за призраком прошлого, который существует лишь в его памяти. Отец был где-то рядом, как молчаливый зритель, стоящий в тени. Омега чувствовал его запах, кружился на месте и хотел закричать со всей мочи, но слова застревали в горле комом. Чонгук фантомно ощущал тепло чужих объятий, но это чувство было таким неуловимым и хрупким. Одно неловкое движение, и колючий холод снова окутывал тело, особенно сильно мёрзли ноги. Омега присел и прижал колени к животу, растирая ледяные ступни. Кажется, он сходит с ума, вокруг всё снова темнеет, и его заволакивает какой-то неведомой силой в бессознательный сон, из которого не выбраться. Свет, голоса, чей-то плач, а затем тишина, и снова мягкий шёпот. Чонгук открыл глаза и с облегчением осознал, что боль во всём теле прошла. Мышцы ещё ныли, двигаться было тяжело, но он больше не горел, как от огня. Юноша неторопливо огляделся, отмечая, что верёвки на руках и ногах больше не сдерживали, но даже при желании убежать слабость не позволила бы поднять голову с подушки. Чистые простыни и пижама — его переодели, пока он спал. За окном стояла ночь, оно было приоткрыто, впуская в палату свежий воздух. Чонгук чувствовал непреодолимую усталость, глаза сами закрывались, готовясь встретить здоровый сон, но с соседней кровати послышался жалобный стон. Чон аккуратно повернул голову и невольно вздрогнул, заметив там худощавого парня. На первый взгляд показалось, что он мёртв, и только немного приглядевшись, можно было заметить, как слабо вздымается его грудь. Глаза пустые и стеклянные, будто смотрели в никуда. Лицо бледное, с неестественными синюшными пятнами и сильно выступающими венами на шее и тощих руках. Чонгук раньше видел таких людей только в ужастиках про живых мертвецов. Только вот ему никто не говорил, что в жизни тоже так бывает. Жуткое зрелище. В жилах кровь стыла, но как бы страшно ни было, оторвать взгляд не получалось, будто наяву видел, как из человека жизнь уходила. Бороться с усталостью было трудно, и омега, наконец, закрыл глаза, ощущая, как дремота забирает его. Сквозь хрупкий сон он слышал приближающиеся шаги в коридоре, два тихих мужских голоса. Они прошли в палату и остановились у соседней постели. — .....что с ним? — почти шёпотом спросил кто-то. — … передоз, привезли несколько часов наз… Голоса исчезали, сон окутывал и накрывал лавиной. Тело становилось лёгким, словно воздушным, но маленькими кусочками омега урывал фразы из диалога этих двоих. — …в тяжёлом состоянии… может не выжить… — …мы ничего не сможем сдел… Чонгук не знает, сколько времени прошло, но когда он в очередной раз очнулся ото сна, на улице было темно, а тех двоих уже не было. Соседняя кровать пустовала, и почему-то от этого на сердце появлялась тяжесть. Омега чувствовал страх, а предательские слёзы заполонили глаза и стекали тонкими дорожками по щекам и шее, растворяясь в воротнике пижамы. Дверь со скрипом открылась, в комнату зашла уже знакомая медсестра, склоняясь над постелью омеги и проверяя его лоб. Девушка мягко улыбнулась и аккуратно стёрла влажные дорожки со щёк юноши, будто совсем не была удивлена такому состоянию пациента. — Я хочу спать, — охрипшим, надорванным голосом прошептал Гук, видя, как девушка в шприц набирает лекарство. В этот раз он не вырывался и не кричал. Чонгук только надеялся, что когда он проснётся в следующий раз, это ужасное место останется в его памяти лишь кошмаром.🩸🩸🩸
Юнги сидел в своей машине и уже минут десять ждал во дворе омегу. Обычно тот выходил почти сразу, но сегодня задерживался, что не могло не показаться странным. Чимин стоял у зеркала в коридоре и с нескрываемым сомнением рассматривал своё отражение. Возможно, если бы на лице был макияж, а вместо тонкой блузки — свитер с высоким горлом, он чувствовал бы себя увереннее и давно вышел из дома, но что-то подсказывало, что нельзя прятать следы прошлой ночи. Пусть это выглядит как немой зов о помощи, но больше нет сил терпеть. Чимин не хотел, чтобы на него смотрели как на жертву, и даже боялся этого. Ему не нужна чья-то жалость или фальшивые слова поддержки и сочувствия, но и скрывать всё происходящее больше не станет. Это решение само пришло к нему. Оно было спонтанным и, возможно, глупым, но подобный крик души при всём желании не проигнорируешь. Некоторые вещи слишком важны. Нора вынесла пальто и набросила на худые плечи Пака. Чимин критично ещё раз посмотрел на россыпь отметин на лице, позволил себе секундное сожаление о том, что не нанёс хотя бы тональный крем и, наконец, двинулся к дверям. Чёрная ауди стояла на парковке, за тонированными стёклами альфу было не видно, но стоило омеге сесть в салон, они столкнулись лицом к лицу. Они виделись так каждый день, но сегодня омега чувствовал дискомфорт и его нервозность невольно перенимал Юнги. Чимину хотелось закрыться, спрятаться или уйти обратно и никуда не ехать. Он думал, что в норме, но, кажется, ошибся. Прошлая ночь оставила после себя огромный след. — Привет, — первым поздоровался Юнги, не без любопытства рассматривая юношу. Этот внимательный острый взгляд словно оставлял после себя царапины на нежной коже. — Что с тоб… — Поехали, — оборвал его на полуслове Чимин, не давая задать вопрос. Этого было достаточно, чтобы Мин тут же отвернулся, делая вид, что это обычный день и омега не сидит сейчас с убитым взглядом в таком виде, словно на нём всю ночь отрабатывали технику боевых искусств. Образ омеги будто отражал состояние его души. Изорванный на кусочки, истерзанный самым близким человеком. — Куда тебя отвезти? — голос был напряжённым, но для Юнги подобное явление было настолько обыденным, что Чимин не обратил внимание. — Хочу выпить. — Значит, в Богему, — Мин завёл мотор и плавно выехал со двора на шоссе. Тишина в салоне медленно убивала их обоих, поэтому спустя минут пять омега не выдержал первым и включил радио. Машину заполнила какая-то весёлая и глупая песня. Следующая радиостанция — ОСТ к сопливой дораме, наматывающий нервы на кулак похлеще тишины, ещё одна станция — рок-группа. На ней Чимин и остановился. Даже сделал погромче, позволяя басам пускать вибрации по салону. Говорят, такая музыка хорошо избавляет от стресса. Юнги открыл окна, чтобы немного проветрить салон и пустить свежий воздух. Сегодня он первый раз поймал себя на мысли, что очень хотел бы ощутить сладкий запах сирени, исходящий от Чимина, но вместо этого от омеги воняло его альфой. Чимин настолько пропах Джехёном, что это зловоние заполонило машину и заставляло Мина нервничать, будоража давно играющие гормоны. Он сам не заметил, как ближе подвинулся к открытому окну, лишь бы избежать запаха другого альфы. Дорога до клуба оказалась очень напряжённой для обоих, поэтому, когда машина подъехала к Богеме и остановилась на платной парковке, Чимин от нетерпения вышел наружу первым и даже хотел рвануть к зданию, но притормозил, вспоминая одно из глупых правил Юнги. Пока он сопровождает, без него ни шагу. На входе к клубу альфа случайно столкнулся с выходящим Данте. Они бегло друг с другом поздоровались и разошлись, но от Юнги не укрылось то, с каким любопытством Тэхён посмотрел на Чимина, и поспешно затащил омегу внутрь. Людей было немного, но столики в центре почти все заняты. Тихая, успокаивающая живая музыка, снующие из стороны в сторону официанты и, конечно же, пустующий в такое время бар. — Я могу оставить тебя на пять минут и не опасаться, что с тобой что-нибудь случится? — Юнги склонился к уху омеги, заставляя того слабо вздрогнуть и обернуться. Альфа помог снять Чимину пальто и повесил вещь на своём предплечье, замечая повязку на ключице. — Мне надо к хозяину клуба подойти. — Мне не пять лет, Юнги-а, — омега улыбнулся уголком губ, немного усыпляя бдительность своего сурового надзирателя. — Я буду в баре, подойдёшь, как освободишься, — Чимин обогнул двух мимо проходящих охранников и двинулся к центру зала, чтобы выпить, как он планировал изначально. Мин чувствовал тревожность, а его чуйка ещё никогда не подводила. Оставлять омегу в таком состоянии одного не хотелось, да и к тому же, нельзя было позволить ему напиться в хлам, а это точно могло бы произойти без должного контроля. Альфа обогнул сцену, свернул за угол и двинулся по лестнице на второй этаж. Он держал курс к кабинету Сокджина, но резко притормозил, когда заметил омегу, стоящего у стеклянного ограждения. Джин опирался на металлические перила и с высоты десяти метров наблюдал за всем, что происходило на первом этаже его клуба. Юнги даже обрадовался, потому что отсюда хорошо был виден бар и можно было наблюдать за Паком. Тот уже потягивал Дайкири и о чём-то болтал с барменом. Кажется, они были знакомы и прежде. — Джин-и, — мягко позвал парень, подходя ближе и обращая на себя внимание. — Юнги! — радостно воскликнул омега, оборачиваясь и бросаясь с дружескими объятиями на альфу. — Я давно тебя не видел, засранец. Избегаешь мой клуб? Какого чёрта не заезжаешь ко мне? — Прости, хён. Замотался, — слабое оправдание, но, кажется, Кима оно устроило. — Вот, заехал и подумал, что не подойти к тебе было бы преступлением, — он опёрся на перила и снова посмотрел на бар. — Правильно подумал, — Джин похлопал парня по плечу и, проследив за его взглядом, тихо присвистнул. — Охраняешь Джехёнову принцессу? — Ага, я теперь охранник, нянька и медбрат в одном флаконе, — это должно было прозвучать как шутка, но по сочувствующему взгляду альфа понял, что у него на лице всё написано. От хёна хрен что утаишь, тот его знает, как облупленного. Юнги тяжело вздохнул и пропустил пятерню через волосы. — Не влюбляйся в омегу своего босса. Ничем хорошим это не закончится, — Мин хотел возразить и прервать этот, на его взгляд, нелепый разговор, но Джин продолжил: — Будет слишком поздно в тот момент, когда ты осознаешь, что он, — Ким кивнул на ничего не подозревающего у бара Чимина, — перестал быть для тебя безликой работой и стал кем-то важным. — Не неси херни, — огрызнулся альфа, больше не желая это слушать. — Я Чимину сопли подтираю только потому, что Джехён слишком занят, чтобы делать это самостоятельно, — он вытащил из кармана пачку сигарет и, не слушая замечания Кима о том, что в коридорах курить нельзя, затянулся. — Давай сменим тему. О нём что-нибудь слышно? — О ком? — Ты прекрасно понял, о ком я, — Юнги немного раздражённо взглянул на Джина, и тот понимающе закивал, наконец ловя суть разговора. — Да, он сейчас в Колорадо. Я ему сказал, что нужно валить как можно дальше от Канады и желательно на другой континент, но всё бесполезно. Прилип к этому городу, как клещ. Новые документы уже получил, обещал к концу месяца перебраться обратно в Южную Корею и отсидеться там пару месяцев, а затем в Тайвань. Там безопаснее всего. Заляжет на дно, и хер кто найдёт. — Ублюдок, даже сбежать нормально не может. Сдалось ему эту сраное Колорадо, — Юнги облизал пересохшие губы и снова затянулся. — Спасибо за помощь. Я никогда с тобой не расплачусь. — Забей, мы не чужие друг другу люди. Ты вырос у меня на глазах, — Джин устало потёр глаза и снова отвернулся к залу. — Но если Джехён узнает, что я сделал для тебя, он мой клуб с землёй сравняет, а меня и Чонгука закопают. — Он не узнает, я клянусь тебе. Никто не узнает. Я не стану рисковать тобой и твоей семьёй. — Если не от тебя, то от кого-нибудь другого узнает. Вопрос времени, — альфа виновато поджал губы, но ответить ему было нечего. Ради его придурковатой семейки Джин-хён рискует всем, хотя прекрасно знает, чем это чревато. — Чего притих? Тебе тоже надо валить от такой жизни. Может быть, ещё есть шанс всё спасти? — И что меня ждёт? Военный трибунал? — Юнги хмыкнул и затушил сигарету в пепельнице. — Хён, моя карьера накрылась, и я уже даже с этим смирился. Назад из этого дерьма пути нет. — Ты просто не даёшь никому помочь тебе. Ни мне, ни Хосоку. Он же предлагал попросить о помощи Данте. Джехён бы точно не пошёл против Тэхёна. У тебя могла быть хорошая крыша, но ты идёшь в отказ, и ради чего? — Я не хочу рисковать тобой и этим придурком, которого приходится прятать по всему миру. — Если бы Данте вступился за тебя, ничего не угрожало бы ни мне, ни ему, — Джин смотрел на Юнги, как на глупца. — Есть другая причина, почему ты не хочешь уехать и оставить эту жизнь? — Уехать? Ты хотел сказать сбежать, — огрызнулся Мин, чувствуя, как весь этот разговор его доводит. Джин говорит правильные вещи, но каждое следующее его слово всё больше травит душу. — Дело в нём? — омега кивнул на Пака, сидящего за барной стойкой. — Ради него всё это? Только не говори, что уже позволил ему… — Хён… — Джехён псих! Ты с ним сдохнешь, Юнги. — Прекрат… Мин не успел договорить, как с первого этажа раздался оглушительный грохот. Затем всё на мгновение стихло, а потом истошный чей-то крик, автоматная очередь и клуб окутал мрак. Юнги схватил Джина за руку и потянул на пол, утаскивая за ближайший угол. Стоило им спрятаться за бетонной стеной, и стеклянное ограждение рассыпалось на мелкие осколки. Мебель разлеталась в щепки, с потолка осыпалась краска, а испуганные визги посетителей смешались с грохотом от выстрелов. Кто-то пролил воду на музыкальную аппаратуру, послышалось шипение и взрыв, искры летели в разные стороны, а оголённые провода, словно ядовитые змеи, расползлись по полу, обвивая ноги мимо пробегающих людей и вынуждая их кричать уже не от страха, а от боли. Казалось, Богема погрузилась в хаос. — Твою мать, мой клуб, — заорал Джин, выглядывая из-за угла, но Мин успел схватить его за плечи и оттащить в сторону, прежде чем раздались выстрелы в считанных метрах от них. — Какого чёрта происходит? — прошипел омега, освобождаясь от крепкой хватки альфы. — Налёт на Богему, — Юнги поморщился от запаха крови, которым пропитался воздух. — Вспоминай, кому ты перешёл дорогу, — Мин вытащил из-за пояса пистолет и перезарядил. — Ну-у-у, список длинный, — Джин отполз в дальний угол для своей безопасности и начал шарить по карманам в поисках телефона. — Юнги… — Мне надо забрать Чимина. Сиди здесь и не высовывайся, пока тебя не найдёт твой начальник охраны. — Если он ещё жив, — обречённо прошептал омега, закрывая уши, когда снова на весь клуб раздался грохот, закладывающий уши. Юнги оставил Джина в укрытии, а сам выбежал наружу, прокрался вдоль стены до ближайшего поворота и спрятался за бетонной колонной, попутно отстреливаясь от нескольких громил в тяжёлой чёрной форме и бронежилетах. Разобрать сколько людей здесь невозможно, но когда выстрелы стихали, можно было услышать крики на первом этаже, звуки бьющегося стекла и грохот. Они разносили клуб в пух и прах, терроризировали омег, били посетителей, забирали ценные вещи и снова стреляли. Чимина, как на зло, нигде не было видно, и пока альфа снова заряжал пистолет, тихо про себя читал молитву и воспевал к богам, чтобы омега ещё был жив и желательно невредим. Юнги свернул к лестнице, спустился на первый этаж и замер, прислушиваясь к каждому шороху. Выходить сейчас из укрытия было опасно, потому он поджидал удобного момента. На весь клуб раздался крик какого-то парня, затем шум и очередная автоматная очередь. И пока люди в хаосе бежали и прятались, Юнги добрался до бара, нырнул за стойку и упал на холодный кафель. Чимин сидел в дальнем углу, а на его коленях лежал бармен, с которым они разговаривали ещё пару минут назад. Лиам, кажется. Парень заливал кровью пол, а в его теле было несколько пулевых ранений, но самым худшим было совсем не это. Чимин ладошками закрывал его раны и пытался привести в чувство, будто отрицал сам факт его смерти. Омега дрожал и тихо плакал, не оставляя попыток «разбудить» парня, пока не услышал рядом шорох, и тогда поднял глаза на альфу. — Юнги! — вскрикнул юноша, выбираясь из-под тяжёлого тела и бросаясь на Мина. Омега повис на альфе, крепко окольцовывая его шею и продолжая тихо выть куда-то в плечо, пачкая чужой кровью. — Сейчас не время для нежностей, — Юнги кое-как отодрал от себя Чимина и принялся осматривать на наличие ранений. — Ты цел?! — он затряс омегу в руках, пытаясь разобрать, есть ли на нём собственная кровь, кроме чужой, но добиться внятного ответа не получилось. Из-за выстрелов стоял такой раскатистый шум, что докричаться друг до друга казалось невозможным. Чимин хотел что-то сказать, но прямо над баром раздалась автоматная очередь, и все бутылки с грохотом начали мелкими осколками разлетаться в стороны. Пак, как парализованный, от страха замер на месте, глядя, как цветные жидкости сливаются воедино и превращаются в разноцветный фонтан, но досмотреть эту завораживающую картину он не успел. Юнги сгрёб омегу в охапку и прижал к стенке барной стойки, прикрывая собой и крепко хватая за затылок, чтобы тот не дёргался. Дождь из стекла обрушился на альфу. — О боже, у тебя кровь, — Чимин завизжал, когда отстранился и увидел, как сквозь россыпь осколков и чёрные пряди на голове Юнги выступают алые капли и плавно стекают по шее. — Я в порядке. Уходим отсюда, — альфа схватил парня за руку и потянул за собой к двери, ведущей к служебному помещению. Чимин заплетался в ногах и чуть ли не падал, слёзы не давали ему нормально ничего увидеть, поэтому юноша бежал почти вслепую, крепко сжимая ладонь альфы. Они пересекли всю кухню, свернули к чёрному выходу и оказались на улице посреди закоулка с мусорными баками. Выстрелы ещё шумели, но уже гораздо тише. Полицейская сирена выла на всю улицу, а любопытные зеваки толпились кучей у главного входа. Юнги потянул Чимина за собой к платной парковке, где они оставили машину, но омега споткнулся и чуть не упал, оседая на асфальт посреди улицы. — Чимин, нам надо уходить! Быстро! — закричал альфа. — Нет, я не хочу, — юноша замотал головой, растирая слёзы руками и оставляя на щеках кровавые следы. Он весь дрожал. — Я так устал, Юнги. Пусть меня убьют, пожалуйста. — Только через мой труп, — прошипел Мин, подхватывая омегу на руки и направляясь к парковке. Вой сирены становился всё громче, отсюда нужно было убраться раньше, чем приедет полиция. Юнги открыл машину, уложил Чимина на заднее сидение и приказал не вставать, а сам сел на водительское и на всех скоростях вылетел из этого района, оставляя падшую Богему за спиной.🩸🩸🩸
Юнги пролетел мимо несколько светофоров, свернул в закоулок и обходными путями выехал к окраине города, проверяя, нет ли за ними хвоста. Скорость он сбросил, только когда они уже подъезжали к дому. Теперь, когда всё осталось позади и опасность миновала, можно было подумать о последствиях. Чимин на заднем сидении тихо лежал, сжавшись в позе эмбриона. Лицо спрятал в ладонях и не подавал ни звука, что казалось пугающе странным. Лучше бы плакал или хотя бы кричал, хоть что-нибудь, но эта тишина альфе давила на нервы. Припарковавшись у дома, Юнги открыл заднюю дверь машины и мягко коснулся плеча омеги, облегчённо выдыхая, когда тот сам зашевелился и дал понять, что не спит и в сознании. Он выволок юношу из салона и, не давая тому ни секунды на промедление, потащил за собой в особняк. Перепуганная прислуга при виде перепачканного в крови хозяина и не менее пугающего Мина вскрикнула и выронила из рук стопку полотенец, которую несла, чтобы сложить в шкаф. — Нора, принеси аптечку, — на ходу скомандовал парень, заворачивая за угол и затаскивая Чимина за собой в ванную. Омегу он усадил на высокую стойку, а сам схватил полотенце, обильно смочил холодной водой и начал обтирать лицо Пака, но тот заворочался и не давал к себе прикоснуться. Слёзы снова хлынули по щекам, вторая волна истерики была ожидаема. Чимин и так очень долго держал всё в себе, рано или поздно его терпению должен был прийти конец. Видимо, момент настал. — Вот аптечка, господин, — женщина оставила коробочку на столике, но не торопилась уходить и наблюдала за происходящим. Единственное развлечение одинокой прислуги — смотреть, как богатые и несчастные хозяева топят свои жизни в ошибках и лжи. — Свободна, — Юнги захлопнул дверь перед носом женщины и закрыл на замок, чтобы никто им не мешал, а затем снова обернулся к дрожащему и рыдающему парню. — Чимин, мне надо смыть кровь. Пожалуйста, сиди ровно, — как можно мягче прошептал альфа, чтобы не доводить своей грубостью омегу ещё сильнее. Он поднёс край полотенца и начал стирать немного подсохшие грязные разводы на коже. — Надо было позволить им меня пристрелить, — надломанным голосом прошептал юноша, но не вертелся, позволяя альфе ему помочь. — Не надо было забирать меня оттуда… — Не неси ерунды, — несдержанно прошипел Мин. — Ты умереть захотел?! — Я устал, больше так не могу, — Чимин пискнул от боли, когда Юнги слишком сильно надавил полотенцем, задевая одну из ссадин, оставленную прошлой ночью Джехёном. — Я пью противозачаточные, — чистосердечное признание вырвалось само собой, но прозвучало это так естественно, что омега и сам не сразу понял, что только что сказал. Рука, обтирающая его лицо, остановилась, и в комнате повисла затяжная пауза, разрушаемая только периодичными всхлипами Пака. — Джехён хочет ребёнка, а я пью таблетки. Если он узнает, мне не жить, но я не могу ему родить. Не хочу. Он убьёт малыша, — Чимин заплакал ещё сильнее, хватаясь ладошкой за футболку альфы и сжимая её так крепко, как только мог, оставляя грязные пятна. — Пожалуйста, только не рассказывай ему, — взмолился омега, поднимая глаза на Юнги и чувствуя в этот момент себя самым большим глупцом. Поддался слабости, доверился человеку, который не обязан хранить груз его тайн. Они ведь не друзья и даже не близки, чтобы делиться такими вещами, но Чимин чувствовал острую потребность во внимании. Ему нужен был тот, кто его поймёт, и рядом был только Юнги. — Я не скажу никому. Клянусь, — неожиданно даже для себя прошептал альфа. В этот момент они оба почувствовали, как что-то изменилось. Внезапно из абсолютно чужих людей они обрели что-то общее — тайну, которая их связывала, и маленькую тонкую ниточку доверия, один конец которой Чимин сам вложил в руки альфы и очень надеялся, что не совершил ошибку. Омега хотел поблагодарить Юнги, но губы задрожали, и он нашёл в себе силы только чтобы прижаться лбом к груди альфы и продолжить тихо плакать. Непривычно было чувствовать настоящие тёплые объятия, но ладони Мина, лежащие на дрожащих плечах омеги, согревали и пускали тепло по всему телу. Юнги не знал, что ему следует делать. Имеет ли он право приблизиться и обнять омегу крепче, чтобы утешить, или ему стоит прямо сейчас уйти и перестать дарить заплаканному мальчишке надежду? Что он должен делать? Впервые альфа чувствовал себя таким потерянным перед Чимином. Это чувство было ново, оно смущало, выбивало из зоны комфорта и заставляло сердце биться в разы сильнее. Чертовски непривычно. И всё-таки капельки здравомыслия напомнили альфе о том, что он не должен желать того, что ему не принадлежит. Он чувствовал, как омега жмётся ближе, но не делал ничего. Просто стоял и позволял заливать свою одежду слезами, и даже это уже было его ошибкой. Наверное, стоило оттолкнуть Чимина, но Юнги бездействовал. Это был первый раз, когда он проявил слабость. — Я не смог ему выносить ребёнка. Многие думают, что выкидыш случился, потому что он бил меня, но на самом деле я просто оказался слишком слаб. Во всем виноват только я, — голос Чимина звучал очень тихо, но это не помешало альфе услышать каждое слово. — Даже совершенно здоровый омега не всегда может выносить ребёнка, — Юнги погладил Пака по волосам и неуверенно продолжил. — В создании семьи должны участвовать двое: альфа и омега. Ты ни в чём не виноват, ведь ты был один, — он осёкся на последнем слове и поспешно убрал руку с чужих волос, осознавая, что непроизвольно коснулся омеги. Ладонь просто потянулась к мягким чёрным прядям, и гладить их было так приятно. — Спасибо, — Чимин запрокинул голову и посмотрел на Мина, чувствуя, как благодарность внутри него заполоняет каждый уголок, притесняет органы, выталкивает все гложущие эмоции и даже немного душит у горла, но это так приятно. Хочется ещё. — Давай-ка умоем тебя и уложим отдыхать, — Юнги вновь взял в руки полотенце и начал активнее вытирать лицо омеги, проверяя на повреждения, но если не считать ран, полученных прошлой ночью, то Чимин был в норме и даже успокоился, перестал плакать. Удивительно, как всего несколько правильных слов способны благотворно подействовать на человека, но у альфы и правда получилось успокоить омегу. Тот сам сполз с высокой стойки и ещё раз умылся ледяной водой. — У тебя тоже кровь, — Пак хотел убрать волосы с лица альфы и получше рассмотреть рану, но тот отпрянул, избегая очередного соприкосновения. — Я попрошу Нору, и она поможет мне, — Юнги не дал Паку времени, чтобы обдумать это, и развернул его к дверям. — Идём, я проведу тебя до спальни. Ты здорово испугался, надо немного поспать. То, что Чимин не стал возражать, было чем-то новым, но Юнги предпочёл не акцентировать на этом внимание и поспешно уложить омегу в постель. Он проследил, чтобы парень без происшествий дошёл до комнаты, ещё раз убедился, что тот хорошо себя чувствует, напоследок открыл окно на проветривание и, когда собирался уходить, заметил, что Чимин почти уснул. Альфа вышел из спальни, стараясь не потревожить чужой сон. Очень странно, но теперь Юнги чувствовал себя совсем иначе.🩸🩸🩸
Сокджин пребывал на грани истерики, поэтому, когда он услышал, что шум на первом этаже почти стих и раздался вой полицейской сирены, ему пришлось задавить в себе желание закрыться в кабинете и разрыдаться. Сжав кулаки, омега поднялся с пола, разобрал образовавшийся завал у прохода и выбрался из временного укрытия. От Богемы остались лишь обломки, вокруг лежали тела пострадавших, были слышны крики перепуганных выживших и тяжело раненных, ломящиеся бригады врачей и полиция. В воздухе воняло смрадом и пылью. Начальник охраны только сейчас нашёл хозяина клуба и тщетно пытался оправдаться: как так вышло, что Богема подверглась нападению, — но только зря распинался, потому что омега его совсем не слушал. Он чувствовал, как ужасный ком подбирался к горлу, и всё внутри дрожало. Его детище, всё, что он строил, последние деньги вкладывал. Всё разрушено. Джин прикрыл ладонью рот, борясь с приступом тошноты. Он готовился принять удар на себя, потому что при подобных нападениях в первую очередь убивают владельцев. Однако те, кто это всё сотворил, кажется, вовсе не были в нём заинтересованы. Они не пытались опустошить кассы, не искали сейф с выручкой. Ничего подобного. Словно дикие звери, нападавшие разнесли всё, сровняли клуб с землёй и, прежде чем появилась полиция, скрылись. И хотя они могли убить всех находящихся внутри, почему-то этого не сделали. Оставили свидетелей своих кровожадности и безумия? Даже если так, многие выжившие были тяжело ранены. Это бесчеловечно. Сокджин не слышал криков, не обращал внимания на охрану и людей, пытающихся что-то донести до него. Он на дрожащих ногах спустился по полуразрушенной лестнице на первый этаж и остановился в центре, с болью и сожалением разглядывая главный зал. Поверить в то, что всё произошедшее не сон — было подобно пытке. А потом все умолкли, и этот резкий контраст шума с глухой тишиной заставил омегу опомниться и, наконец, обратить внимание на происходящее вокруг. У омеги дыхание спёрло от волнения, когда он увидел, как через главный вход внутрь проходят с десяток мужчин при оружии и словно по команде, занимают позиции по периметру помещения. Только за ними, последним, переступая через обломки, шёл грёбаный Ким Намджун, рассматривая убитый в хлам клуб, который ещё утром носил звание самого элитного и дорогого заведения в городе. В этот момент пазл сложился в голове Сокджина и, забывая о каком-либо здравомыслии, он ощутил прилив сумасшедшей ярости и ненависти. Ким сорвался с места и с диким воплем набросился на не ожидавшего нападения мужчину с кулаками. — Ублюдок! — закричал омега, цепляясь крепко за пиджак альфы и не давая себя оттолкнуть. Ещё никогда прежде Джин не ощущал себя таким сильным, эта энергия волной заполняла его тело. — Мерзкий выродок, отомстить мне решил?! — Ким бил мужчину в грудь, извивался в его крепкой хватке и царапался, как дикая кошка. И хотя шансы нанести существенный вред альфе были мизерными, он ухитрился оставить длинную царапину на его щеке, которая сразу начала кровоточить. Охрана двинулась, чтобы угомонить омегу, но Намджун жестом дал понять, чтобы они не приближались. — Сокджин, успокойся! — грозно прикрикнул альфа, зажимая в тисках тело омеги и пытаясь его унять, но всё было тщетно. Джин продолжал вырываться, нанося бесчисленные удары, куда попадал. И всё же с каждым разом он становился всё слабее, и сил сопротивляться почти не оставалось. — Ты, сволочь, разрушил дело всей моей жизни! — прошипел омега. — За что ты так со мной? Потому что я с тобой трахаться отказался? — Закрой рот! — рявкнул мужчина, не в силах больше терпеть это безумие. Он схватил парня за плечи и больно сжал, чтобы хоть немного привести в чувство. — Ненавижу! — завизжал Ким, со всей силы ударяя альфу по лицу. Раздался мощный хлопок, ладонь горела от боли, как и глаза Намджуна, наполненные яростью. Кажется, это стало последней каплей. Джин ослаб, а затем тихо вскрикнул, когда его с силой припечатали к стене, а руки зажали над головой. Полностью обездвижен. Было больно, запястья хрустели под крепкой хваткой альфы, но это не так ранит, как мысли о Богеме. — Это сделал не я! — снова крикнул Намджун, полностью на корню обрывая истерику. В помещении повисла тишина, до омеги очень медленно стал доходить смысл услышанного, и прежде чем он осознал всю глубину своей ошибки, альфа продолжил. — Я был неподалёку, когда узнал, что случилось. Отменил все дела и сразу приехал, чтобы оценить масштаб трагедии, — Намджун, наконец, ослабил хватку и отпустил Сокджина, понимая, что тот больше не станет драться. — Тогда кто… — Джин выглядел потерянным. Хотел бы он сказать, что ощутил облегчение от известия, что Намджун здесь ни при чём, но теперь его голову посещали не самые лучшие предположения о том, кто всё это сделал. — Так значит, вы хозяин клуба, — третий голос раздался со стороны, и все обернулись к маленькому мужчине в деловом костюме, всё это время что-то записывающему. Ким слабо кивнул головой, потому что сил что-то отвечать не было. — Прекрасно, я инспектор полиции. Прямо сейчас составим протокол, вы распишитесь, что ознакомлены, и далее будет возбуждено уголовное дело. Как вы понимаете, вас, господин Ким, придётся задержать до выяснения обстоятельств. — Что? — Джин пошатнулся и чуть не упал. Ноги подкосились, и ему показалось, что последние силы покинули тело. — Какое уголовное дело? В смысле задержать? Я пострадавший. Мой клуб уничтожен! — почти истерично закричал парень, разводя руки по сторонам и указывая на обломки. — Перестрелка в центре города, порядка дюжины погибших и еще столько же людей с тяжёлыми травмами. Думаете, я поверю, что люди, устроившие это, случайно забрели в ваш клуб? — полицейский с издёвкой хмыкнул и снова склонился над бумагами. Это всё какой-то сплошной кошмар. — Сейчас устроим обыск, наверняка найдём много интересного, — он грязненько улыбнулся и продолжил что-то царапать в своём сраном блокноте. — Это какая-то ошибка, — Джин истерично засмеялся и разве что не рвал волосы на голове. — Я понятия не имею, что случилось… — Все вы так говорите, — без должного интереса пробормотал полицейский. — Я могу взглянуть на составленный вами протокол? — Намджун обогнул омегу, прибывающего в истерике, и приблизился к мужчине. — Да, конечно, — инспектор дал бумажку в руки альфы, и тот, даже не вчитываясь в содержание, разорвал её на мелкие клочки, разбрасывая во все стороны. — Вы что творите?! — заверещал мужчина. — Не надо на меня повышать голос, — Намджун поднял ладонь, жестом призывая полицейского умолкнуть. — Никакого уголовного дела не будет, как и протокола. Вы скажете СМИ, что это было нападение очередной террористической группировки, которую вы обязательно найдёте. Соврёте что-нибудь, как это умеете делать, — холодно прошипел альфа. — Кем вы себя возомнили?! — зашипел в ответ мужчина. — Арестовать Ким Сокджина! — он махнул своим людям на омегу. — Я человек, который пишет законы этого города, а вы рискуете не дожить до вечера, — альфа кивнул одному из своих охранников, и, как по команде, Сокджина обступили со всех сторон. — Подойдёте к омеге ещё хоть на шаг, и я устрою здесь вторую бойню за день. Мне не привыкать марать руки в крови, — Намджун сделал паузу и ждал ответа, но замешательство на лице инспектора было очевидным. — Давайте не будем тратить время на эти игры. Вы прекрасно знаете, кто я, поэтому забирайте своих людей и проваливайте. Даю вам пять минут, потом мои люди начнут воплощать угрозу в реальность, и отсюда уже не уйдёт никто… живым. Инспектор отозвал своих людей и всё же, набравшись смелости, пригрозил, что будет жаловаться на подобное самоуправство. Видимо, очень смелый. Но времени выслушивать его у Намджуна не было. Он развернулся и двинулся к Сокджину, без лишней нежности хватая того за локоть и утаскивая за собой в ближайшую комнату, чтобы, наконец, спокойно поговорить наедине. Омега особо не сопротивлялся и когда они зашли внутрь, тут же рухнул на мягкий диван, опуская голову на колени и пряча глаза под нависшей чёлкой. Его так трясло, но даже сейчас омега проявлял стойкость и не давал себе плакать. Даже из такого дерьма выплывет. Он сильный, всё сможет. — То, что ты сегодня себе позволил, переходит все границы, люди и за меньшую дерзость горько расплачивались, но, видимо, ты почувствовал себя бесстрашным, — довольно сурово воскликнул альфа, оставаясь у дверей и дожидаясь, когда омега хоть как-то отреагирует и ответит ему. — Надо было отдать тебя полиции, посидел бы пару дней в наручниках в сырой камере и быстро сообразил, кто твой друг, — Намджун не на шутку разошёлся, что было ожидаемо после истерики омеги. Джин не решался поднять голову, чувствуя, как альфа сжирает его морально и давит. — Продолжишь смотреть на меня, как на что-то грязное, и тогда мы точно станем врагами. Поверь, Джин-и, ты этого не хочешь. — Так ты думаешь, что я высокомерный? — весь этот разговор был какой-то глупостью, но оба чувствовали, что сейчас идеальный момент, чтобы высказать всё, что так долго скрывалось за официозом и натянутыми улыбками. — Ох, ты ведь у нас не ведёшь дела с уголовниками. Для тебя люди вроде меня — мусор? А сам такой белый и пушистый? — Намджун хмыкнул и недовольно цокнул языком. Он хотел добавить, что стоило позволить полиции устроить обыск в Богеме, чтобы они нашли травку, которой балуются VIP-клиенты, или позволить им просмотреть видео с камер, где мальчики, торгующие собой, ластятся к богатым мешкам с деньгами, но в последний момент альфа сдержался. Он опёрся о стену и устало вздохнул, только сейчас ощущая, как жжёт царапина на щеке, которую ему щедро оставил омега. Кровь подсохла, но стоило бы обработать чем-то. — Что случилось с клубом? — только спустя несколько минут Джин задал вопрос, который интересовал его больше всего. — Я думаю, что это Бан Чан развлекается. Он до сих пор не простил Тэхёну нападение на его казино, хотя… они заключили временное перемирие. В любом случае, ты случайная жертва, — Намджун пожал плечами и озадаченно взглянул на омегу. — А ты на кого думал, кроме меня? — На Джехёна, — честно признался Ким. — С чего бы вдруг ему нападать на Богему? — альфа прищурился и с нескрываемым любопытством смотрел на парня, но, по-видимому, Джин уже осознал, что сказал лишнее, и прикусил язык. — Не хочешь, не говори. Выглядишь паршиво. — Что, уже не такой красивый? — Джин криво усмехнулся тому, что ещё способен шутить, но его юмора альфа не оценил. Конечно, лимит дозволенной наглости омега исчерпал, и теперь ему стоит аккуратнее подбирать слова. Всё-таки с пощёчиной он погорячился, за это даже стыдно, и если Намджун в итоге не убьёт его, то это будет чудом. — Я восстановлю твой клуб. Ты пострадал по чужой вине, поэтому все расходы беру на себя. Пару недель и Богема будет ещё лучше, чем прежде, — альфа облизал пересохшие губы и ждал какой-то реакции, но её в который раз не последовало. Можно было бы списать на шок омеги, но Сокджин выглядел скорее расстроенным, чем потрясённым. — Не вижу твоей радости. В качестве благодарности трахаться со мной не прошу, но хотя бы «спасибо» мог сказать, — и вот снова Джин чувствует вину и стыд за своё поведение. Намджун ещё не единожды ткнёт его носом в то, что сегодня омега устроил на глазах у людей альфы. Наверное, это даже справедливо. Не очень благородно с его стороны, но всё-таки справедливо. — Спасибо, — сухо отозвался Сокджин, не поднимая головы. Хотел бы, чтобы его слова прозвучали радостнее, но сил не было даже имитировать счастье. — В чем дело? — словно читая между строк, Намджун видел, что теперь, когда с клубом проблема решена, милую головку Кима занимают ещё какие-то тяжёлые мысли. — В чем проблема? — саркастично воскликнул парень, наконец, поднимая голову и выплёскивая всё, что внутри комом стояло и дышать ему не давало. — Мой клуб уничтожен, я мысленно сегодня как минимум трижды попрощался с жизнью, мой племянник пропал и неизвестно, жив ли вообще, а я сам чувствую, что начинаю сдавать. Я не справляюсь! — омега по ходу своей речи повышал тон и к концу уже почти кричал. Нельзя сказать, что это сильно ему помогло, но на какое-то короткое мгновение он всё-таки ощутил лёгкость. — Что с Чонгуком? — вырывая из контекста только самое важное, спросил альфа. — Я не знаю, он просто пропал. Раньше никогда так не делал, но его уже больше суток нет дома и на звонки не отвечает, — Джин сжал кулаки, беря себя в руки и отодвигая мнимую слабость, показавшуюся впервые за долгое время, обратно в тень. — Я звонил в полицию, но они сказали, что ещё рано его разыскивать. — Я найду его и привезу к тебе. А ты езжай домой и отдохни. Здесь тебе сегодня делать нечего, мои люди займутся клубом, — Намджун приоткрыл дверь и кому-то махнул рукой, а затем снова обернулся к омеге. — Это все твои проблемы или что-то ещё? Сокджин промолчал. Дверь открылась, и внутрь зашёл Чангюн. — Завезёшь Сокджина домой, адрес он скажет, — альфа, больше не проронив ни слова, вышел из комнаты, а Ким провожал его с толикой негодования. Сегодня он потерял контроль над ситуацией, его образ сильного и независимого дал трещину, и, о чудо, появился Намджун и по взмаху руки всё исправил. Только вот это чувство необходимости в альфе Джина раздражало. Сегодня Намджун заставил его вспомнить, что такое быть омегой, когда ты слабый и беззащитный.🩸🩸🩸
— Мне надо домой, — альфа сбросил вызов и отложил телефон в сторону, неохотно потягиваясь на диване и оглядываясь в поисках своей рубашки и галстука. — Уже? Ты же только недавно приехал, — омега обиженно надул губы и вытянул ноги на маленьком бархатном диванчике, поправляя на себе длинный халат. — Мы только начали, — он надеялся, что это задержит Джехёна хоть на полчаса, но по его серьёзному выражению лица понял — что-то случилось. — На Богему был совершён налёт, и Чимин в это время был там. Мне надо домой, — альфа встал с дивана и принялся искать одежду, разбросанную по комнате. — Он в порядке? — с напускным интересом поинтересовался омега, хотя его больше увлекала этикетка на бутылке дорогого алкоголя. Вечер безвозвратно испорчен. Ехать куда-то, чтобы повеселиться — ему не охота, альфа его покидает, и, видимо, придётся развлекать себя самостоятельно. — Да, — Джехён издал тяжёлый вздох и нервно закусил губу. — Кажется, да. Юнги сказал, что успел его увезти оттуда. — В таком случае, не вижу повода для волнения, — парень пожал плечом и плеснул в свой стакан ещё виски. — Не думаю, что Чимин ждёт, когда ты приедешь и утешишь его, — омега немного отпил и облизал губы, чувствуя горечь алкоголя на языке. — Феликс, не забывайся. Чимин — мой омега, и я еду домой, — парень накинул на плечи рубашку и принялся поспешно застёгивать пуговицы, краем глаза поглядывая на красивые изгибы почти обнажённого мальчишки. Ему было даже жаль, что их встречу прервали, но что-то внутри настойчиво не позволяло остаться. — Такое сложно забыть. Ты постоянно только это и твердишь: «Чимин — мой омега», «Мне надо домой к Чимину», «Мы не увидимся, потому что я обещал Чимину». Не устал? — Феликс сполз по спинке дивана и кинул небрежный взгляд на почти одетого альфу. К сожалению, его злость и раздражение остались незамеченными, а жаль. Сейчас как раз подходящее настроение, чтобы устроить грандиозную истерику. Омеге такое нравилось, и хотя сильных платонических чувств к мужчине он не испытывал, их ссоры, как у давно женатой парочки, на почве ревности или прочей глупости с последующим страстным перемирием, приносили ему странный кайф. Он любил доводить альфу и смотреть, как тот психует и выпускает пар в постели. Джехён бешеный, а Феликс глупый, потому что решил, что нашёл подход к мужчине и может оказывать на него влияние. — Ты слишком остр на язык, — огрызнулся Джехён. — Так сделай с этим что-нибудь, — именно в этот момент, будто случайно, халатик сполз с плеча, открывая вид на безупречно выступающие ключицы. Хитрый прищур, взгляд, полный вожделения и похоти. Этот парнишка умел заставить себя хотеть. — В другой раз. — Пока ты не ушёл, я хотел бы прояснить один важный момент, — неестественно серьёзным тоном воскликнул омега, хватаясь за последнюю попытку разозлить альфу и вынудить остаться с ним на этот вечер. — Не думай, что наши встречи я воспринимаю как что-то очень важное и жду, когда ты уйдёшь от моего бедного братика. Я планирую с Бан Чаном помириться, а ты просто хорошее времяпрепровождение. — И поэтому для хорошего времяпрепровождения из тысяч мужчин в Монреале в качестве любовника ты выбрал мужа своего брата? — Джехён хмыкнул, ясно помня тот день, когда Феликс сам пришёл и предложил себя. — Знаешь что, сладкий? У тебя нет совести, нет ничего святого, кроме эгоистичной и пустой любви к самому себе. Ты само исчадие ада, детка. — Жалеешь, что не твой? — Радуюсь, что Бан Чан никогда не вернётся к такому, как ты, — улыбка померкла на лице омеги, а губки сжались в тонкую линию, и если бы только у Феликса хватило сил, то стакан в его руках точно разлетелся бы на мелкие кусочки, пока довольный собой Джехён шёл к дверям.🩸🩸🩸
Сокджин и сам не знает, чего боится больше: узнать от Намджуна, что Чонгука не нашли, или увидеть, как тело мёртвого племянника заносят в квартиру. Однако другие варианты развития событий не посетили голову омеги, когда он открыл дверь и увидел на пороге альфу с юношей на руках. Намджун, понимая, что его не торопятся пропускать внутрь, без лишних слов сам прошёл вглубь квартиры, нашёл просторную гостиную и аккуратно опустил омегу на диван, подкладывая ему под голову мягкую подушку. Мужчина невольно принюхался. От чутких рецепторов никак не мог скрыться запах валерьяны, которую, скорее всего, принял Сокджин. Собственно, старший омега так и застрял в проходе, не решаясь подойти ближе и пристально вглядываясь в бледное лицо Чонгука. — Не беспокойся, он просто спит, — успокоил Сокджина альфа, словно догадываясь, о чём тот так беспокоится. Мужчина ещё раз взглянул на юношу и отошёл в сторону, чтобы не разбудить его. — Где ты его нашёл? Что случилось? Я поднял на уши весь город… — Но теперь он дома, с тобой, — весьма удачно заметил мужчина. Сокджин заломил пальцы и ещё раз встревоженно посмотрел на племянника. Наверное, ему и правда больше не о чем переживать, но долго думать об этом не пришлось, потому что мимо быстрой походкой прямо к дверям пронёсся Намджун. — Я нашёл его в наркологической клинике на окраине города. Богом забытое место. Чонгук прошёл детоксикацию, из его организма вывели все токсины, поэтому сейчас он здоровее, чем когда-либо. Скоро вернётся к тебе Чонгук, и будет ещё лучше, чем прежде. Джина будто холодной водой окатило, когда в память врезались слова, сказанные ещё утром Данте. Теперь всё встало на свои места и начало обретать смысл. Радость за возвращение племянника домой боролась внутри омеги с ущемлённой гордостью. Возможно, на долю секунды он позволил себе признать, что сам никогда не осмелился бы запихнуть Чонгука в наркологию. Но Тэхён не отличался жалостью или состраданием. Просто делал то, чего от него требовала ситуация. Может быть, альфа даже был прав, когда сказал, что Джин слишком мягок. Но вслух омега это не признает даже самому себе. — Что? — Джин шёл следом за мужчиной и нагнал его только у дверей, где тот соизволил притормозить, чтобы спокойно договорить. Усталость одолевала омегу. Он пытался связать ниточки и понять, зачем Тэхён так расстарался? Какие у него мотивы? Но не было ни одного логического ответа. — Ты знаешь, кто и зачем его туда отвёз? — так невзначай спросил Ким. — Не знаю кто, но в любом случае этот человек о нём позаботился и точно не хотел, чтобы Чонгука нашли раньше времени. Он был в больнице под чужим именем, — Намджун оттянул тугой узел галстука на шее и прислонился к стене. — Тебе надо отдохнуть, выглядишь уставшим. — Мне надо дождаться, когда Чонгук проснётся, и покормить его. А потом я…я… — Джин рассеянно бегал глазами по комнате, будто пытался словить убегающие от него слова, но одержал сокрушительное поражение и не договорил. Ему трудно было собрать мысли воедино и придать им какую-то форму, они ускользали сквозь пальцы и терялись где-то в пространстве. Может быть, Намджун прав, и ему стоит сначала отдохнуть. Но долг быть хорошим родителем звал куда громче, чем мягкая постель и одеяло. — Извини, что ударил тебя. Не это планировал сказать Сокджин, но слова вырвались прежде, чем он успел подумать, и сразу же прикусил язык. Наверное, эту тему не стоило вообще поднимать, чтобы не вызывать излишней неловкости, но было уже поздно сокрушаться о своей болтливости. Он попятился назад и упёрся лопатками в дверной косяк, разглядывая загадочно удерживающего паузу альфу. Намджун таким образом, либо пытался напугать, либо тянул время, чтобы не уходить. Омега принял на веру первый вариант. — Извинения принимаются, — ровным тоном прошептал мужчина, плавно разворачиваясь к дверям. — Спасибо, что нашёл Чонгука, — уже в спину бросил Сокджин, надеясь, что тот услышал его тихую благодарность. — Спокойной ночи, Джин-и, — альфа вышел из квартиры и закрыл за собой дверь, оставляя парня одного. Ким ещё мгновение смотрел на только что закрывшуюся дверь и, когда собирался вернуться в гостиную, случайно заметил на полу маленький бумажный квадратик. Он поднял находку, неожиданно обнаружив с другой стороны портрет красивой молодой девушки. На вид ей было не больше двадцати. Светлые волосы и вдумчивый взгляд, на губах меланхоличная улыбка. Завораживающее фото было совершенно в моменте, словно девушка не подозревала, что её фотографируют. Фото дышало жизнью. Наверное, оно выпало из кармана альфы. Джин ещё раз рассмотрел находку и спрятал в карман. Надо будет вернуть при встрече. Когда омега вернулся в гостиную, Чонгук сонно моргал и медленно приходил в себя. Выглядел он дезориентированным, но стоило рассмотреть знакомый интерьер и заметить хёна, как сразу расслабился и вытянулся на диване, собирая по кусочкам события последних нескольких дней. Надо отметить, что нездоровая бледность ушла, и на щеках даже появился небольшой румянец. Эта мелочь приятно грела душу старшему. Наверное, им надо было о многом поговорить, но они не станут. Джин не будет задавать вопросы, на которые не хочет слышать ответы, а Чонгук в благодарность позволит о себе заботиться и не будет выпускать колючки. Некоторые вещи просто не созданы для обсуждения. Их стоит похоронить во взаимном молчании. — Я заварил зелёный чай. Тебе налить? — но, не дожидаясь ответа, омега взял со стола чайничек и начал разливать в кружки. Чон внимательно наблюдал за аккуратными действиями старшего, чувствуя, как его рот наполняется слюной от ароматного запаха. Он и сам не подозревал, что будет так радоваться обычной кружке чая. — Хён, — тихо подал голос юноша, — я перестану принимать и снова займусь музыкой. Джин чуть не выронил свою чашку и опустился на край дивана рядом с племянником. Чонгук давно не выглядел таким напуганным, как сейчас. Прежде он проявлял напускное безразличие, раздражение, злобу, иногда даже агрессию. Но сейчас на лице подростка разлилась палитра давно забытых эмоций: интерес, беспокойство, стыд, вина, раскаяние. Столько всего, что Ким невольно перенял это волнение и слабо сжал пальцы Чонгука. Он и сам не уверен, хочет ли знать, что произошло в той больнице, но это нечто повлияло на омегу. Джин четыре месяца бился в закрытые ворота и молча смотрел, как Чонгук погибает на его руках. Тэхён за один день добился результата. Что ж, самолюбие Кима пустило трещину, его родительские качества поставлены под сомнение. Видимо, он и правда не создан для воспитания детей. Признавать это омега отказывался, но неприятное чувство царапало изнутри. — Всё будет хорошо, Гуки. Я рядом, — Джин мягко улыбнулся племяннику и погладил его по волосам. Поразительно, но младший не ворчал и даже охотно поддавался ласке. Ким хотел сказать что-то приободряющее, но в дверь позвонили. — Наверное, Намджун вернулся за фотографией, — омега встал со своего места и пошёл открывать, пока Чонгук крутил в руках чашку и смотрел, как под светом лампы переливается чай. Никогда прежде эта квартира не казалась ему такой уютной и безопасной, как сейчас. — Камикадзе, как здоровье? — Чон замер, услышав знакомый голос, и медленно обернулся к дверям. Джин вернулся в комнату и снова сел возле племянника, а следом за ним вразвалочку вошёл Хосок. Спрятав руки в карманы, мужчина по-хозяйски рассматривал интерьер, плавно передвигаясь по периметру комнаты. — Хорошо живёшь, Джин-и. Квартира — шик! — Что ты здесь делаешь? — Чонгук подполз к спинке дивана и по уши укутался в мягкий плед. Он переводил вопросительный взгляд с альфы на Сокджина, но первый не торопился давать ответы и залипал на роскошный вид, открывающийся через панорамные окна высотки, а второй просто пожал плечами. Сам не знал, что происходит. — Я сегодня вроде почтового голубя. Маленькое послание от Данте, — наконец подал голос Хосок, разворачиваясь и подходя ближе к дивану. Мужчина с подозрительным любопытством впился взглядом в Чонгука, оценил для себя его самочувствие и затем вытащил из кармана небольшой чёрный конверт, перевязанный золотой ленточкой. — Прочитай сейчас и при мне. Чон устало вздохнул, но послушно открыл конверт и вытащил небольшую записку, бегло пробегая глазами по тексту. Реакция не заставила себя долго ждать. Омега пребывал в замешательстве и теперь таращился на Хосока, ожидая объяснений. — Что всё это значит? — встрял Сокджин, напоминая, что его неплохо было бы поставить в известность о происходящем. Чонгук поддержал старшего кивком. — В Монреале настало смутное время. Совет создаёт всё больше проблем, поэтому состоится ужин. Что-то вроде светского раута. Много выпивки и скучных разговоров о политике. Тэхён хочет, чтобы ты, Камикадзе, его сопровождал, и отказ не принимается. Надеюсь, приличная одежда у тебя есть, — Хосок хмыкнул и покрутил в руках ключи от своей машины. — Кто будет на этом ужине? — поинтересовался Сокджин. Он забрал из рук Чонгука конверт и ещё раз перечитал пригласительное, написанное от руки, похоже, самим Данте. — Все члены Совета и четыре главы в лице Тэхёна, Намджуна, Джехёна и Бан Чана. Ну и по мелочи, куча всякой элитной шушеры, — беззаботно отозвался альфа. — Вечеринка состоится через два дня. — У Тэхёна закончились деньги, чтобы оплатить себе эскорт? С какого чёрта он тянет именно меня туда? — Чон откинулся на мягкие подушки и сложил руки на груди, немного устало глядя на альфу. Нет, конечно, любопытству омеги не было предела. Перспектива провести время с Тэхёном тоже не оставляла равнодушной. Почему-то от этой мысли омега чувствовал приятное покалывание в кончиках пальцев, но не сильно заострял на подобном внимание. Чонгуку нравилось думать, что его тело просто ещё не отошло после детоксикации. Не более того. — Вот сам у него и спросишь, — хитрая улыбка промелькнула на лице Чона, и он снова отвернулся к окну. Его миссия завершена, но пока он не будет уверен, что Чонгук появится на мероприятии, не уйдёт отсюда. — Ты ничего не скажешь? — Чонгук взглянул на притихшего Сокджина, поражаясь спокойствию хёна. Ни возражений, ни вопросов, ни хотя бы гневных угроз вышвырнуть задницу Хосока из этой квартиры. Джин перечитывал уже в десятый раз маленькую записку и почти не встревал в разговор. На лбу старшего залегли морщины, он облизал губы и тихо кивнул, будто согласился с каким-то только что принятым в его голове решением. — Это безопасно? — Ким не станет отрицать, что затея отпускать Чонгука на подобные вечера его не радует, но он также понимает, что Данте всё равно получит то, чего хочет. Разрешение Сокджина — это лишь формальность, проявление уважения. — Ты можешь мне сказать, что Чонгук там не пострадает? — Тэхён не повёл бы Чонгука туда, где ему что-то может угрожать, — на удивление серьёзно произнёс Хосок, снова пряча руки в карманы брюк. Говорил так уверенно, словно знал что-то важное, чего не знали омеги перед ним. — Просто прими на веру факт того, что Чонгуку нигде и ни с кем не будет так безопасно, как рядом с Данте. — Что это значит? — тихо прошептал Гук, устало потирая глаза. Он всё ещё слаб после клиники, и его заметно начало клонить в сон. Тело требовало отдых, которого омеге не хватало длительное время. Голова стала тяжёлой, и парень уронил её на подушки, борясь со слабостью в теле. Руки и ноги ощущались ватными. — Выздоравливай, Камикадзе, — коротко бросил Чон, разворачиваясь к выходу. Джин вскочил с дивана и направился следом за альфой, чтобы его проводить. Всё как-то круто и слишком быстро изменилось. Ещё вчера у Сокджина была довольно твёрдая позиция, а теперь один из четырёх проявляет пугающий интерес к его племяннику, а второй облачился в костюм героя-спасителя. Не хватает только белого коня и плаща, развивающегося на ветру. Границы чёрного и белого размылись. Едва ли теперь позиция омеги была такой же твёрдой и несокрушимой, как прежде. Он запутался. Не знает, кому верить, а от кого держаться подальше. В такой ситуации выход только один: полагаться на свой ум и всегда иметь запасной план. В конечном счёте, верить можно только себе. — Чонгуку понравилась поездка в санаторий? — на выходе из квартиры прошептал альфа, замирая в дверях и оборачиваясь к Сокджину. — Передай Тэхёну, что прежде чем делать нечто подобное, он должен советоваться со мной. Он мог предупредить, где мой племянник, — немного раздражённо прошипел Ким, всё ещё злясь на альфу за самовольность и наглость. — Передай Чонгуку, если за ум не возьмётся, Данте ему ещё одну поездку организует, и в следующий раз экшена будет ещё больше, — на этой не очень весёлой ноте альфа покинул квартиру, оставляя Сокджина наедине с его пугающими догадками о том, что же случилось в той больнице.