Деградация

Вся человеческая природа стремится к внутреннему покою и умиротворению. Мы так устроены, сами того не осознавая. Мы ищем людей, с которыми комфортно, ищем чувства, которые заставят нас забыть о том, насколько мы жалкие и одинокие в этом огромном мире. И, находя человека, который создаёт для нас иллюзию счастья, нам кажется, что это любовь. Но на самом деле мы любим не человека, а то, как чувствуем себя рядом с ним. Тогда можно ли назвать любовь самообманом? Вполне возможно. Стремление найти пару в каком-то смысле продиктовано эгоистичным порывом и нежеланием оставаться одному, страхом быть отвергнутым и никому не нужным. И если недолго поразмышлять об этом, то можно прийти к выводу, что в мире нет ничего истинного, кроме желания человека обрести этот самый внутренний покой в кругу кого-то. Мы усыпляем совесть, лелеем худшие внутренние позывы, чтобы оправдать самые грязные и извращённые желания, порождённые страхом одиночества. Вот оно — то, чего в глубине души боится каждый. Одиночество — это болезнь, толкающая в пучину лжи и лицемерия. Иногда люди настолько уязвимы в желании почувствовать себя нужными и желанными, что совершают ошибки, о которых жалеют до конца своих дней. Опрометчивые поступки несут за собой ужасающие последствия, от которых получается спрятаться только в иллюзиях, выстроенных на мечтах, которым никогда уже не суждено сбыться. Ты живёшь с одной лишь мыслью: «А что, если бы…». Ты надеешься, что для тебя ещё есть шанс начать всё сначала. Но шанс ускользает мимо каждый день, когда, проснувшись, ты вновь откладываешь попытку что-то изменить на неопределённый срок. Мы сами строим свои тюрьмы, мечтая в глубине души быть освобождёнными. Тихий плеск воды должен успокаивать и помогать расслабиться, но Чонгук чувствовал, как его тело пробирает колкий озноб, и, поджав ноги к груди, отодвинулся как можно дальше от бортика. Наблюдал, как по водной глади бегут широкие круги. Чимин плавал в бассейне, изредка выныривал, чтобы сделать вдох, и снова погружался. Пропадал на длительное время, чем заставлял Чонгука нервничать ещё сильнее. Гук никогда бы не пришёл сюда, если бы у него был выбор, но ему срочно нужно было поговорить с Паком. — Я смутно помню тот вечер, — тихо признался омега, когда друг, наконец, подплыл к бортику и готов был его выслушать. — И вспоминать не горю большим желанием. Только знаю, что испугался так, как никогда прежде в своей жизни. А ещё пообещал Джин-хёну начать новую жизнь, — сухой смешок сорвался с губ непроизвольно. — Ты ему соврал? — Чимин запустил пальцы во влажные волосы и зачесал их назад. Чёрные пряди создавали резкий контраст с побелевшей от холода кожей омеги. — Нет…не знаю…не задавай мне такие тяжёлые вопросы, — вспылил Чонгук, больше негодуя на себя, чем на друга. Чимин молчал, но Чон всё равно чувствовал порицание. Не стоит давать обещания, которые не можешь сдержать. Только вот Чонгук очень хочет оправдать доверие дяди. — После детоксикации вернулись панические атаки, — нехотя признался парень. — Может быть стоит принимать какое-то успокоительное? Только по инструкции, а не так, как ты — сразу месячную дозу. — Моё тело привыкло к транквилизаторам, после них успокоительное — это плацебо. Я пробовал, и ничего не действует, — Чонгук почувствовал, как пальцы пробирает дрожь, и сжал ладони, пряча их под длинными рукавами пуловера. В этой комнате было холодно и сыро. Мерзость. Правда в том, что ему постоянно хочется разрыдаться, и то, что он этого не делает на глазах у всех — действительно чудо. Чонгук чувствует себя подавленно, будто его выпотрошили изнутри и заполнили тело до краёв, как пустой сосуд, тревогой и беспокойством. Он просыпается и чувствует только усталость, нет сил бороться. Апатия отравила мысли и разум, весь мир окрасился в серый. И самое худшее, что, находясь в таком состоянии, перестаёшь верить в исцеление. Ты не надеешься, что станет легче, только ждёшь, когда всё закончится. Раньше Чонгук спасался таблетками, теперь заглушить это чувство беспомощности нечем. Держать себя в руках становится всё труднее. Останавливать накатывающие приступы почти невозможно, и тем не менее, за два дня у него пока не случилось ни одной панической атаки. Каждый раз, чувствуя, что вот-вот накроет, Чон, как безумный, цеплялся за реальность и делал всё, чтобы отвлечься и не поддаться. Но в самые тяжёлые моменты, когда боль достигала апогея и казалось, что он не справится, взгляд будто случайно находил острые предметы: лезвия, бритвы, ножницы, ножи. Чонгук слышал, что физическая боль заглушает душевную, но как бы херово ему ни было, смелости навредить себе у него так и не хватило. А мысли такие были. Можно даже сказать, что иногда они вообще не покидали юношу. В этом вся ирония. Омега — слишком слабый, потому что кишка тонка взять лезвие и сделать несколько порезов? Или поразительно сильный, потому что пообещал себе, что как бы скверно ему ни было, он не сдастся? Смешно. Был бы сильным, не подсел бы на наркотики. Слабак. От самого себя противно. — Чонгук? — Чимин позвал парня и, когда тот не отозвался, бросил в него полотенцем. — Ты завис, тупица, — омега не заметил, как лицо друга исказилось в гримасе боли, и тот ниже натянул рукава своего пуловера, всё ещё пряча сжатые кулаки. — Ты будешь на ужине с Советом? — плавно меняя тему, поинтересовался Чон, с облегчением чувствуя, как очередной приступ отступает, так и не начавшись. Это похоже на прибой: когда волны усиливаются и приближаются к берегу, важно вовремя отбежать как можно дальше и не позволить им тебя намочить. Сегодня Чонгук успел отбежать. — На такие вечера Джехён меня не берет. А ты пойдёшь с Тэхёном? — Чимин уже заметно замёрз, и губы начали синеть, но из воды он выбираться не торопился, опускаясь так низко, что над поверхностью видна была только голова. — Понять не могу, чего он так прилип ко мне. Мы виделись всего пару раз и толком нормально не поговорили, — Чон жевал губу и постоянно кривился от запаха хлорки, которым пропахло помещение. — С чего бы ему тащить меня на этот ужин? — А чего хотят богатые влиятельные мужчины от красивых омег? — То, чего хотят богатые влиятельные мужчины от красивых омег, Тэхён от меня не получит, — проворчал Чонгук. — Если он просто хочет перепихнуться, то эффективнее было бы подкатить к твоему брату. Феликса долго уговаривать не пришлось бы. — Может быть, ты ему нравишься? Попробуй узнать Тэхёна лучше, но не стоит подпускать слишком близко, — Пак говорил разумные вещи, но всё нутро Чонгука дрожало от одной мысли о Данте. Двоякое чувство, напоминающее чем-то любопытство, засело между рёбрами и не давало покоя. И тем не менее, омега относился к мужчине с опаской. — Знаешь, у тебя кроме меня и Сокджина никого нет. Но мы омеги, а это не совсем то, что тебе нужно сейчас. — О чём ты болтаешь? — Чон пораженно изогнул бровь, с искренним недоумением глядя на омегу. — Я думаю, тебе нужен альфа, который сможет о тебе позаботиться, — такое высказывание привело Чонгука в ужас. Он что, сам о себе позаботиться не способен? Дикость какая-то. — Прежде чем ты начнёшь визжать в истерике о том, какой ты большой и грозный, напомню, что омег не просто так называют слабым полом. Каким бы крутым и независимым ты себя не считал, в тяжёлые моменты мы нуждаемся в альфах. Да, часто мы это не признаём, но нам это надо. Чувствовать их силу, их тепло, их запах. Я тоже омега, так что знаю, о чём говорю. Чонгук насупился и отказывался комментировать что-либо. Та ситуация, когда тебе нечего возразить, но гордость не позволяет признать поражение. — Не понимаю, почему ты так этому противишься. Тэхён сильный, умный, властный, а ещё до чёртиков сексуальный, — Чимин не сдержал хитрой улыбки и ударил ладонью по воде, поднимая такие брызги, что капли долетели до Чонгука. Тот недовольно поморщился и торопливо обтёрся, отодвигаясь к самой стенке. — Не замечал, — бесцветным тоном пробубнил Чон, только непонятно было, кого он пытается обмануть. У него есть глаза, и он видел Тэхёна. Отрицать, что тот красив, просто нелепо. И запах у него особенный. Чон невольно вспомнил платок, брошенный альфой, когда его поймали в Богеме. Платок пах грейпфрутом, и в нём хотелось задохнуться. Да и сейчас от одних мыслей тело реагировало неоднозначно. — Не замечал, как же, — Чимин хмыкнул и снова опустился до подбородка в воду, потирая себя руками и тайком поглядывая на тёплое махровое полотенце, лежащее на ближайшем к бассейну шезлонге. Вылезать из воды, пока Чон не уйдёт, он не планировал, но уже весь окоченел, а друг, кажется, никуда не собирался. И всё-таки Пак надеялся, что успеет быстро укутаться, и никто не заметит его нагое тело. — Ты долго ещё там плескаться будешь? Вылезай, пока не замёрз, — скомандовал Гук, утыкаясь носом в экран телефона и листая ленту инстаграма. Омега, не чувствуя никакого подвоха, поднялся по ледяным ступенькам и потянул руку к полотенцу, но в последний момент Чон ловко дёрнулся в сторону и перехватил вещь. — А я-то думал, чего ты из воды выходить не хочешь. Теперь всё понятно, — парень хмыкнул и бросил полотенце в друга, позволяя ему прикрыть следы собственного позора. Покрасневший от сигареты ожог медленно затягивался, но выглядело неважно. Шрам на всю жизнь, как напоминание о крепкой любви Джехёна. — Мы не будем об этом говорить, — сухо процедил Чимин, укутываясь в широкую махровую ткань так, чтобы не оставить на виду ни одной ссадины, украшающей его бледное исхудавшее тело. — О чём тут говорить? Джехён любит пожёстче. — Ты не знаешь, о чём говоришь, — капли стекали с влажных волос по лицу и шее. Чимин то и дело облизывал замёрзшие губы и весь дрожал, кутаясь в ткань плотнее. Но как бы он ни прятался от Чонгука, от самого себя убежать не получится. — Тебе надо уйти от него, — игнорируя любые возражения, потребовал Чон. — Собери вещи и беги. У тебя родители в Корее, они помогут. Я могу попросить Сокджина… — Чонгук, ты вообще себя слышишь? Остановись, — Чимин готов был умолять друга закрыть эту тему, потому что говорить о побеге или призрачной свободе — всё равно, что водить ножом по только что зажившим ранам. Больно и страшно. — Мне не уйти от Джехёна, и ты это знаешь не хуже меня. Родители были первыми, кто толкнул меня в его руки, а рисковать твоей семьёй я не стану. — Я слышу только отговорки: он меня сильнее, я его боюсь, я не хочу никем рисковать, я не смогу от него убежать, — Чонгук двинулся к другу и со всей накопившейся злобой схватил того за плечи, резко встряхивая, будто пытался разбудить после долгого безумного кошмара. — Ты сам убедил себя в том, что ничего не можешь и сидишь на жопе ровно, пока он развлекается и медленно тебя убивает. — Я потерял ребёнка… — Ещё одна отговорка! — не желая ничего слушать, закричал омега. — Всю жизнь будешь оплакивать его?! — Ты жесток, — сердце насквозь пробила боль, и парень попятился назад, не веря, что Чонгук это действительно сказал. Ничто не наносит такие увечья, как слова, сказанные, казалось бы, самыми близкими людьми. — Возможно. Но знаешь, кто ещё более жесток по отношению к тебе? — Чон был так зол, что уже не контролировал слова, а Чимин не хотел слушать дальше. — Ты сам. — Пожалуйста, прекрати… — Тебе удобно видеть в Джехёне монстра и оправдывать своё бездействие его поступками? — удар по лицу пришёлся очень кстати, но смог немного охладить пыл Чона. Чимин ударил ладонью, на которой были кольца, царапина жгла кожу. — Знаешь, каждый человек сам решает, быть ли ему жертвой. Ты свой выбор сделал. — Уйди, пожалуйста, — прошептал Пак, не в силах продолжать этот разговор. Чонгука просить дважды не пришлось, и он с удовольствием покинул ненавистный ему бассейн. Когда приглушённый хлопок двери раздался по помещению, Чимин ощутил слабость в ногах и присел на холодный кафельный пол, подпирая голову руками. По воде бежали круги. Мелкая рябь то усиливалась, то вновь ослабевала. Одна маленькая капля нарушает покой целого океана, одно неверное слово может сломать человека.

flashback

Это чем-то напоминало самоистязание. Чимин заранее знал, что приходить не стоило. Говорить об этом — плохая идея. И даже то, что подобные мысли рождаются в его голове, будет иметь свои последствия. Чимин понимал, что совершает предательство по отношению к мужу. Но разве бездействовать — не предательство по отношению к самому себе, когда тебя пытаются разрушить? Пришло время выбирать, и Чимин выбрал себя. Омега стоял в углу комнаты и молчаливо жевал губу в ожидании ответа, словно ему вот-вот должны были вынести приговор. Часы тикали на стене, звук на телевизоре сбавлен почти до минимума, и голос ведущей новостей не разобрать. Но пульсация в висках не давала собраться с мыслями, поэтому Чимин сосредоточился на часах, сверкающих на запястье брата. Он сказал, что их ему подарил один из многочисленных любовников. Кажется, это ограниченная коллекция. Примечательно, что не так давно Джехён на годовщину свадьбы подарил Чимину такие же, но омега, не задерживая внимания на этом, снова посмотрел в глаза Феликса, ища там ответы на свои мольбы. Самый близкий и родной. Двойняшки. И хотя Чимин и Феликс — разные люди, иногда их духовная связь становилась настолько сильной, что эта близость разрывала изнутри. Ты ощущаешь себя так, будто чувствуешь за двоих. Сначала это весело и приятно, затем приходит бремя ответственности за брата, после выносить чужие переживания становится всё труднее, и в конечном итоге ты начинаешь ненавидеть эту частичку себя. Она давит так сильно, что хочется с корнем выдрать её из груди, даже если собственные руки по локоть окажутся в крови. Чимин научился с этим справляться, а вот Феликс закрылся в себе. Он предпочёл полностью отстраниться и сделать вид, что брата у него нет, чем ранил старшего ещё сильнее. Две поломанные частички одного целого. — Ну, так что насчёт моей просьбы? — нерешительно подал голос Пак, выходя из угла и присаживаясь напротив омеги. — Братишка, ты так до сих пор ничего и не понял? От Джехёна нельзя убежать, — парень дёрнул бровью и, выдавив скользкую улыбку, лениво перевёл взгляд на телевизор, будто по губам читал слова ведущей. — Это твой ответ? — почти не выдавая в голосе разочарования, переспросил Чимин, до последнего полагая, что он всё не так понял. Феликс — его последняя надежда, и если не он, то никто не поможет. — Это мой совет, — омега устало потёр глаза и посмотрел на время, непрозрачно намекая, что брат его утомил. — Чего тебе не сидится на заднице ровно? Деньги рекой льются, власть в руках твоего мужа, все твои прихоти исполняются раньше, чем ты успеваешь их озвучить. Тебе этого мало? — А я счастливым и любимым быть хочу, — прошипел Пак, чувствуя, как спокойствие ускользает сквозь пальцы и гнев, зародившийся искрой, теперь разгорается внутри, сжигая всё на своём пути. — Счастливым?! Ну, стоило об этом подумать прежде, чем ты раздвинул ноги перед Джехёном и позволил поставить метку на своей хорошенькой шее, — омега фыркнул и брезгливо отвернулся. — Что? Не прошло и пяти лет совместной жизни, а ты уже бежишь? Ты всегда был слабым. — Спасибо, что выслушал, — Пак не позволил себе сказать ничего лишнего, чтобы не портить и без того шаткие отношения с братом. Он поднялся с дивана и направился к выходу, слыша напоследок за спиной чужой голос. — С пузом ты точно никуда не сбежишь, а помогать тебе — самоубийство. Я пожить ещё хочу, — Чимин сжал челюсти и, проглатывая тугой комок обиды, обнял руками выпирающий животик, где рос его ребёнок. Побег закончился, так и не начавшись. Спустя несколько дней Джехён узнал об этом, и только малыш под сердцем спас омегу от гнева альфы.

flashback end

🩸🩸🩸

Хотелось бы оказаться где угодно за пределами этого дома. Хотелось бы не слышать криков со второго этажа, но едва ли у Юнги был выбор. Альфа сидел на широком кожаном диване посреди пустой гостиной и вычищал своё оружие. На столе перед ним — обойма, коробка с патронами, почти пустая пачка сигарет и кружка с недопитым кофе. Он услышал, как наверху что-то разбилось, мимо пробежала Нора, но пройти в комнату хозяев так и не решилась, остановившись где-то в коридоре. Судя по звукам, развернувшийся скандал подходил к концу. Чимин надрывно кричал на альфу, не скупясь на грубости, за что тут же поплатился. Крики стихли. Юнги не видел воочию происходящее, но был уверен, что омега получил пощёчину. Дверь хлопнула, и на лестнице раздались шаги. Мин залпом допил свой кофе и снова вернулся к оружию, принимая безучастный и незаинтересованный вид. Джехён ворвался в комнату, с размаха ударяя хлипкой дверью о стену так сильно, что раздался жалобный скрип петель. Домработница попятилась к выходу и поспешно сбежала от хозяина, а Юнги продолжал заниматься оружием, не подавая никакой реакции. Он открыл коробку с патронами и принялся доставать их по одному, когда на диван запрыгнул Лютик и, учуяв знакомый запах, приютился под боком альфы. Юнги погладил живность за ухом и вернулся к перезарядке пистолета. — Мерзкая тварь. Пристрелю когда-нибудь, — Джехён подошёл к окну и закурил. Лютик, словно чувствуя опасность, забрался на колени к Юнги и удобно сжался комочком в складках большой футболки, пока альфа заканчивал нехитрые манипуляции. — Мои парни взяли след в Колорадо, так что, возможно, совсем скоро я верну сполна всё, что потерял, — парень замер и слушал, что Джехён скажет ещё, но тот замолчал. Юнги опустил пистолет на стол и, сложив руки в замок, поднял глаза. — Ты же обещал, что оставишь его в покое, — он хмуро посмотрел на альфу, не позволяя холодному гневу показать себя. Быть обманутым — дерьмовое чувство, особенно если на кону стоит твоя жизнь. — Джехён, так дела не делаются. У нас был уговор… — Ты смеешь что-то требовать от меня? — мужчина выпустил дым изо рта и ухмыльнулся. — Юнги-а, не делай глупостей, а то ведь ты меня знаешь. Иногда я принимаю необдуманные решения, от которых люди умирают, — Джехён сбил пепел с сигареты и снова отвернулся к окну, наблюдая, как Нора во дворе мельтешит возле кустов с розами. Юнги прикусил язык и больше ничего не сказал. Оружие, лежащее на столе, притягивало взгляд, рука зудела и изнывала от желания схватить холодную металлическую рукоятку и ощутить отдачу, пускающую приятную дрожь по ладони. Это как наваждение, от которого не избавиться. В висках стучало, пальцы мелко дрожали, но альфа, всё равно протянув руку, взял оружие и вставил магазин полный патронов. Характерный щелчок, раздавшийся на всю комнату, привлёк внимание Джехёна, и тот, обернувшись, посмотрел на альфу, не понимая, почему тот замер. — Юнги? Что ты делаешь? — голос мужчины звучал раздражённо. Он оставил сигарету в пепельнице и большими шагами направился к Мину, собираясь дать какие-то распоряжения, но не успел приблизиться, как его сбил с ног жёсткий удар в челюсть. Пошатнувшись, альфа издал скомканный вой от боли и почти потерял равновесие, пытаясь схватиться за что-то. Он медленно осел на пол, вытирая кровь, стекающую по подбородку пальцами. — Какого хуя ты творишь?! — не своим голосом зарычал Джехён и попробовал подняться, но Юнги, подхватив его за ворот пиджака, по полу дотащил до стола и, схватив за волосы, ударил лицом о стеклянную поверхность. Резкий треск стекла, мелкая паутинка трещин и дикий вопль от боли. Джехён упирался, кричал и плевался кровью, осколки разрезали кожу головы, мелкие кусочки врезались в лицо и уродливо торчали, а Юнги продолжал бить выродка, чувствуя наслаждение. На шум прибежала Нора. Женский крик, преисполненный ужасом, привлёк Чимина, спустившегося со второго этажа. Омеги жались к дверям и боялись вмешиваться, а Юнги чувствовал, как накопленная ненависть и жажда мести разрывают его тело энергией. Руки гудели, кулаки беспощадно били почти ослабевшее тело. Крови было так много, что ею залило всю комнату: ковёр, пол и одежду. Красное марево разлилось по гостиной, не оставляя после себя ничего. Долгожданное возмездие слаще всего, что Юнги пробовал когда-либо. Это чистый экстаз, растекающийся по венам и отравляющий тело жаждой большего насилия. Альфа смотрел на ослабшее тело Джехёна, на изуродованное до неузнаваемости лицо и всё равно не мог насытиться. Жалобный полуживой скулёж приносил ему удовлетворение. Этот подонок заслуживал худшего, но надо было закончить со всем быстро. Мир скажет ему спасибо, когда Юнги избавится от этого куска дерьма. Металлическая рукоятка оружия идеально лежала в ладони. Руки альфы не дрожали, и он, не теряя больше ни минуты, нажал на курок. Оглушительный выстрел заполнил комнату и слился воедино с истеричным криком омег. Голову Джехёна разорвало от пули, и теперь на ковре было лишь месиво из крови, а безжизненное тело ещё подрагивало от сокращения мышц и, наконец, замерло. Навсегда. Лютик сидел на краю ковра и пристально смотрел на мёртвое тело. — Ты меня, блять, слушаешь или нет?! — Юнги ощутил резкий удар в плечо, вздрогнул и, обернувшись, заметил стоящего возле него Джехёна. Альфа перешёл на полукрик и выглядел взбешённым, а сигарета, которую он выкуривал ранее, так и осталась в пепельнице. Это какое-то наваждение. Но так реально, словно всё случилось наяву. Юнги ощущал дрожь в руках и дозу адреналина в крови, ему казалось, что даже уловил запах смерти, которой смердело, когда он думал, что убивает Джехёна. Но всё рассеялось как туман, представляя перед ним ту реальность, в которой он предпочёл бы не существовать. — Задумался, — голос почти незаметно дрогнул. Мин сжал в руке пистолет, проверил обойму и, убедившись, что там есть патроны, спрятал его за поясом. — Ты что-то говорил? — он встал с дивана и обернулся к альфе, оставляя между ними не больше полуметра. — Я сказал, что Чимина надо увезти из города. — Зачем? — Юнги взял со стула свою куртку цвета хаки, накинул на плечи и, погладив Лютика за ушком, отошёл от дивана. — Сегодня вечером ужин с Советом. Неизвестно, чем он закончится, — Джехён потёр лоб, разглаживая собравшиеся морщины. Выглядел нервным, чем-то озабоченным. — Тэхён и Бан Чан творят то, что хотят, будто город принадлежит им двоим. Чёрт бы побрал этого Данте. Давно руки чешутся пристрелить урода. — Что мешает? — Юнги и сам знал ответ, но предпочитал действовать на нервы альфе. Джехён боится Тэхёна, боится последствий, боится даже дышать в сторону Данте. Он скорее переступит через гордость, как трусливая крыса, и приклонит колено, чем рискнёт всем. Альфа смерил Юнги ледяным взглядом и ничего не ответил. — Сегодня на этом ужине мы либо договоримся с Советом, либо начнётся кровавая бойня. После нападения на Богему в городе небезопасно, поэтому бери Чимина и прямо сейчас увези за город. Если ужин пройдёт гладко — вернёшь его обратно завтра вечером. — Он согласился туда ехать? — так невзначай спросил альфа, будто проверял сегодня на прочность терпение Джехёна. — Я не спрашивал, — рявкнул мужчина, вновь хватаясь за недокуренную сигарету. Дверь наверху хлопнула, и послышались тихие шаги. На лестнице показался омега, облачённый в огромный тёплый свитер и сжимающий в руках сумку с вещами. На щеке кожа покраснела от не так давно полученной пощёчины, глаза ещё были влажными. Снова плакал. — Ты готов? — Юнги подошёл к омеге и забрал у него из рук тяжёлую сумку. В ответ получил слабый кивок. Чимин готов уехать из этого дома куда угодно.

🩸🩸🩸

На Монреаль опустился вечер, даруя городу величие и очарование. Оказавшись один раз здесь, хочется возвращаться снова и снова. Волшебным образом улицы объединяют в себе холодный современный реализм и романтичную готику прошлых веков. Высокие стеклянные небоскрёбы царапают верхушками облака, пока под кронами деревьев, высаженных вдоль улицы, прячутся маленькие уютные жилые дома. Там разные эпохи сливаются воедино, образуя нечто неповторимое. Этот город полон тайн и ужасов. Монреаль — безмолвный зритель всего, что происходит на его улицах. Небо давно окрасилось в тёмно-синий и покрылось тысячью ярких звёзд. Если бы не ужин, на котором необходимо было появиться, альфа хоть сейчас готов был бросить всё, сесть в машину и уехать как можно дальше. Тэхён любил Канаду всем сердцем, как ребёнок любит родную мать. Этот город его принял, воспитал и поднял на ноги. Этот город по сей день его опора и сила, но даже самая большая страсть может рано или поздно утомлять. В последние месяцы Монреаль приводит альфу в уныние. Небоскрёбы не кружат голову, живописные закаты не вызывают бурного восторга, старые скверы и улочки, прежде навивавшие приятные воспоминания, сейчас только пробуждают скуку. Тэхён не узнаёт себя. Ему душно в этих каменных джунглях, а желание сбежать за черту города возникает всё чаще. На альфу это совсем не похоже, и он грешит на усталость, но нутром чует: что-то не так. Когда он последний раз отдыхал? Проводит в офисе почти всё свободное время, занимается делами, бизнесом. Надоело держать в руках целый город? Да вроде бы нет. Соскучился по родине? Тэхён бывает в Корее раз в год и только ради того, чтобы навестить родителей. Нельзя сказать, что его сердце болит по земле обетованной. Только что его мучает? Но как бы глубоко он не уходил в раздумьях и попытках найти ответ, то путался лишь сильнее. Тэхён знал только то, что душа не на месте и пока и не разберётся, в чём дело, не успокоится. Альфа запрокинул голову назад и смотрел на звёзды, чувствуя, как бездонная тьма успокаивает и убаюкивает. Прохлада пробирается под одежду и щиплет кожу, голова пуста от тяжёлых мыслей. Почти идеально, но чего-то не хватает. Как же это раздражает. — Где его носит, — проворчал альфа, заглядывая на циферблат своих наручных часов. Чонгук должен был выйти ещё двадцать минут назад. Тэхён терял терпение и уже готов был сам подняться в квартиру, схватить несносного мальчишку и закинуть в машину, даже если тот будет в чём мать родила. И чем больше альфе приходилось пересекаться с омегой, тем чаще он убеждался, что Чонгук нуждается в хорошем воспитании и контроле. Джин позволяет племяннику вести расхлябанный образ жизни, закрывает глаза на все проступки, прощает наркотики и полное отсутствие интереса к учёбе. Так не может дальше продолжаться. Данте прошёл вдоль своей машины несколько раз, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, чувствуя нехватку воздуха, и снова опёрся спиной на капот машины. Почему-то предвкушение встречи с омегой вызывало внутри мужчины приятное волнение, и от того, что Чонгук тянул с выходом, альфа распалялся и нервничал ещё сильнее. Он не сводил внимательного взгляда с дверей, каждую секунду надеясь, что вот-вот покажется омега с белоснежными волосами. Тэхён по натуре человек относительно спокойный, но сейчас едва держал себя в руках, метая острые взгляды к главному входу в высотку. Альфа в какой-то мере опасался, что увидит на лице омеги очередную свежую порцию синяков и ран. Возможно, его напрягала мысль о том, что Чонгук мог снова накачаться таблетками или, того хуже, как-то навредить себе. Он сейчас не стабилен, лучше вообще не позволять ему оставаться одному. Может быть, попросить Хосока круглосуточно за ним следить? Идея озарила светлую голову альфы неожиданно, и он поспешно её сохранил на подкорке, собираясь подумать об этом позже, интенсивнее. У него вообще-то много идей насчёт того, как дисциплинировать жизнь омеги, но едва ли хоть одна из них понравится Чонгуку. Ничего. Тэхён полностью готов встретить сопротивление и дать жёсткий, не терпящий возражений отпор. Он держит в руках целый город, а уж с одним сложным подростком и подавно справится. Когда опоздание Чонгука перевалило за четверть часа, Тэхён, больше не в силах ждать, развернулся и собрался двинуться к главному входу, но дверь открылась, и на улицу изящной и лёгкой походкой выпорхнул омега. Шёл не торопясь, будто у него ещё вагон времени. Специально не смотрел на альфу, но двигался в сторону его машины, сохраняя на лице нечитаемое спокойствие. Но всё-таки пришёл. Сам. Поразительно, но образ омеги сегодня был особенно утончённым и нежным, что совсем не в его обыденном стиле. Белые волосы уложены лаком, а немного завитые локоны красиво спадали на глаза. Тёмно-серые зауженные брюки и розовая рубашка с белым воротничком сидели по фигуре. Макияж прятал бледность и синяки под глазами, создавая почти идеально здоровый оттенок кожи. Румянец на щеках выглядел естественным и делал омегу живее. На худощавых пальцах блестели кольца с переливающимися камушками, в ушах — маленькие гвоздики в виде лепестков цветов. Чонгук сегодня удивил. Выглядел так, что дух захватывало. Тэхён сохранял остатки здравого ума, пока его чуткий нюх не уловил жасминовый аромат. Тело непроизвольно слишком ярко реагировало на омегу, выбрасывая в кровь двойную дозу дофамина. Альфа внутри мужчины проснулся и проявлял интерес, рвясь ближе к Чонгуку, но все эти позывы пресекались на корню. Данте сохранял холодную отстранённость. Мужчина облизал губы, очертил взглядом плавные изгибы чужого тела и спустя долгую минуту, наконец, посмотрел Чону в глаза, видя, как тот сдерживает озорную довольную улыбку. Сам понимает, что красив, гадёныш. Чонгук пристально смотрит и молчит. Тэхён осознаёт, что поторопился, когда решил, что легко справится с этим мальчишкой. — Даже не скажешь, как хорошо я выгляжу? — не утруждая себя приветствием, подал голос Чонгук, облизывая нижнюю губу и в ответ позволяя себе рассмотреть альфу. На Тэхёне классические чёрные брюки и чёрная рубашка, расстёгнутая на несколько верхних пуговиц. На шее тонкая серебряная цепочка, на руках часы. Дорого, строго и со вкусом. — Не скажу, потому что ты и сам это знаешь, — альфа ещё раз посмотрел на свои часы и понял, что времени тянуть больше нет. Им срочно надо ехать. — Садись в машину, — сам открыл дверь и проследил за тем, чтобы омега забрался внутрь, не потревожив ещё не до конца зажившие раны на теле. Тэхён занял место водителя и, наконец, тронулся с места. Желание открыть окна и проветрить салон было неимоверным, но альфа почему-то отказал себе в этой прихоти, продолжая душиться жасмином, о котором думал весь день. Он даже заставил секретаршу купить ароматизатор в его кабинет с этим запахом, но искусственный никогда не сравнится с естественным, исходящим от омеги. И пока Тэхён был погружен в свои беспокойства, он не заметил, как Чонгук ёрзал на сидении и дышал через раз, пытаясь сосредоточить внимание на окне. — Ты опоздал. — Будешь меня отчитывать, я выйду из машины на полном ходу, — сухо пригрозил омега. — Так, что от меня требуется? — Чонгук, наконец, открыл окно, впуская в салон свежий воздух. Оба облегчённо глубоко вдохнули и продолжили делать вид, что ничего не происходит. — Я должен с умным видом ходить рядом с тобой и улыбаться кучке противных старикашек? — Вроде того. Будешь делать то, что я скажу, — коротко ответил альфа, будто пытался свести диалог с омегой к минимуму. Такое отношение к себе Гуку не понравилось, и он незамедлительно среагировал. — Ты меня абьюзить пытаешься, командир сраный? — Чон возмущенно вскинул брови, поворачиваясь к Тэхёну вполоборота. На самом деле он и не собирался как-то портить вечер или нарочно ослушиваться указаний альфы, но дело принципа — отстоять себя и свои границы. — Будешь Хосоку так указывать, а мне не надо. Я тебе не пудель дрессированный, — омега сложил руки на груди и ждал ответа. — Что? — Ким опешил от такого резкого обвинения и не сразу нашёл, что ответить. — Чонгук, там будут влиятельные люди, и с ними стоит быть аккуратным, поэтому, ради твоей же безопасности делай, как я говорю, и лучше поменьше открывай рот. — Это абьюз, — проворчал Чон. — Это не абьюз, — зарычал альфа, теряя терпение. — Это правила, которым тебе стоит следовать, чтобы всё прошло гладко, — от напряжения и злости у мужчины на шее вены вздулись, но он до последнего не позволял себе срываться на омегу, даже если уже руки начинали чесаться, чтобы его приструнить. — Как скажешь, абьюзер, — Чон снова отвернулся к окну, а Тэхён крепче сжал в руках руль, чувствуя, что ещё секунда, и он взорвётся от злости. Грёбаный Чон Чонгук. Из машины этого засранца не выбросишь, ведь сам позвал с собой. Насилие над омегой Тэхён не приемлет ни в каких формах, поэтому остаётся только, сжав зубы, терпеть. Тяжёлый вздох. Этот вечер будет очень длинным.

🩸🩸🩸

Небольшой коттедж, расположенный на вершине холма, открывал вид на окрестности, а вокруг только леса и верхушки гор. Холодный ветер при каждом вдохе, казалось, покрывал легкие изнутри ледяной корочкой, а побелевшие пальцы почти ничего не чувствовали. Но Чимин готов был остаться ночевать на улице, чтобы вдоволь насмотреться картиной, олицетворяющей в его понимании свободу. Даже не верится, что он действительно здесь. За долгое время это первый раз, когда Джехён выполнил его просьбу, хотя омега хотел бы побыть здесь чуть дольше, чем один день. Пак потёр замёрзшие ладони и подул на них в несчастных попытках хоть немного согреться, но на вершине было гораздо холоднее, чем в городе, и пальто почти не спасало. Омега попрыгал на месте и, потерев себя руками, прошёл к краю спуска, наблюдая за тем, как под лунным светом блестят далёкие заснеженные верхушки гор, а от леса веет хвоей. Так красиво, что дух захватывает. Чимин поджал пальцы на ногах, ощущая, как холод пробирается по телу, сковывая всё сильнее. За спиной послышались хлопок дверцы машины и почти бесшумные мужские шаги. — Замёрз? — Юнги перебирал связку ключей в поисках подходящего и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Сейчас сразу пойдёшь, примешь горячий душ, а я разожгу камин и приготовлю нам ужин, — альфа, наконец, справился с дверью и ждал, когда Пак зайдёт, но тот, отвернувшись спиной, продолжал лицезреть просторы. — Вот бы убежать… Наверное, Чимину показалось, что он сказал это настолько тихо, что никто не услышит. Но Юнги слышит всегда. — Не советую. В этом лесу водятся дикие животные, и ты одет не по погоде. Через пару миль свалишься и замёрзнешь насмерть, а вокруг ничего, кроме леса, — безучастно прокомментировал альфа, всё ещё терпеливо ожидая омегу. — Ты ужасен, — проворчал Пак, оборачиваясь к альфе. — А чего ты ждал? — Мин хмыкнул, играя со связкой ключей в руках. — Думал, я тебе дам снаряжение и карту местности, чтобы ты дал деру? А мне потом отдуваться перед твоим муженьком. Думаю, Джехён не поверит в историю о том, что ты решил стать лесной нимфой и поселиться в глуши с енотами и белками. — Очень смешно, — фыркнул Чимин, крепче обнимая себя руками и выпуская клуб пара. — Пошли уже в дом. Ты почти окоченел, — устало пробормотал Юнги, не желая продолжать этот разговор. Ему бы поесть и упасть в кровать, чтобы выспаться хорошенько, но вместо этого приходится терпеть капризы одного до ужаса вредного омеги. — Я хочу побыть здесь, — твердо воскликнул юноша, снова отворачиваясь спиной к альфе. Он сжал крепче челюсть, чтобы зубы не стучали от холода, и почти уверовал, что его оставят в покое, но не тут-то было. — Я даю тебе минуту, чтобы самостоятельно зайти внутрь, или применю грубую силу, — Пак нехотя снова обернулся к старшему и хотел бы оспорить такое заявление, но почему-то он ни на секунду не сомневался в том, что Юнги реально может применить силу. Под тихое ворчание омега поплёлся к дому, и они, наконец, оказались внутри. Нельзя сказать, что здесь было гораздо теплее, но, по крайней мере, отсутствовал ветер. Насладиться живописными просторами ему не позволили. Небольшой деревянный дом состоял из просторной гостиной с камином, кухни и двух спален — по одной на каждом этаже. Здесь было уютно и отвечало вкусам Чимина, но к его разочарованию, выбрать себе просторную спальню на втором не получилось. Юнги его туда не пустил, объясняя это тем, что дом так быстро не прогреется и на верхних этажах омега замёрзнет. Поэтому альфа поселил Чимина на первом, а сам решил обустроиться в гостиной на диване ближе к главному входу, чтобы быть начеку. Иногда Юнги подходил к вопросу защиты Пака настолько дотошно, что это даже пугало омегу. В отлаженных действиях альфы сквозил профессионализм бывшего военного. От этого любопытство Чимина только росло, вопросы копились, а озвучить он их так и не решался. Единственное, что он понимал — рядом с Юнги безопаснее всего…но, только пока рядом нет Джехёна. Супруг — единственный человек, которому Мин позволит навредить омеге и не станет препятствовать. Чимин боялся признаваться себе в том, что эти мысли делали ему больно. Он их отгонял, как мог, повторяя себе раз за разом, что Юнги и не обязан быть его защитником. Это всего лишь работа. Чимин — всего лишь тело, которое альфе надо защищать. И не более того. Не придумывай себе того, чего нет.

🩸🩸🩸

Чонгук уже начинал жалеть о своём поспешном обещании отказаться от таблеток. Жуткие воспоминания о ночи, проведённой в больнице, никак не оставляли в покое. Постоянные тревога и беспокойство не давали расслабиться ни на секунду. Всё тело как оголённый нерв. Именно по этой причине омега нашёл для себя альтернативный способ уйти от реальности: уже второй час подряд под неодобрительным взглядом Тэхёна опустошал подносы с алкоголем, не пропуская мимо ни одного официанта. Мероприятие оказалось тухловатым. Чонгук постоянно одёргивал ворот неудобной рубашки, которую ему навязал Сокджин, узкие брюки давили в паху, а чуткий омежий нюх уже устал от вонючего запаха лака для волос. Просторный зал, освещённый десятком высоких потолочных люстр, был наполнен людьми настолько, что яблоку негде упасть. На небольшой платформе расположился оркестр, исполняющий сонаты, способные уложить от скуки в гроб любого. Чонгук невольно начинал зевать и пытался как-то себя развлекать. Например, он успел посчитать, сколько здесь мужчин с зелёными галстуками, сделал из салфетки бумажный кораблик и познакомился с симпатичным официантом, но под грозным взглядом Данте тот быстро сбежал и больше на горизонте не появлялся. Иногда к ним подходили, чтобы поздороваться, и каждый раз Тэхён представлял Чонгука как своего омегу, слушая шквал лести о том, как ему повезло. Бывало, что Тэхён начинал с кем-то разговор о политике, и тогда Чонгук тихо внутри себя умирал от скуки, но продолжал дружелюбно улыбаться и опустошать бокал за бокалом. Надо признать, шампанское здесь что надо. Уже прошло часа три, а казалось, что целая вечность. Чон стоял возле стола с закусками и поглощал мини-гамбургеры в ожидании, когда его спутник вернётся. Тэхён сказал, что ему надо на приватный разговор с какой-то важной шишкой, скрылся на втором этаже в одной из комнат, и вот уже почти полчаса его не видно. Если бы Чонгук собственными глазами не видел, как Данте заходит в ту комнату с престарелым альфой с седыми бакенбардами и пивным животиком, он бы подумал, что его бросили ради другого омеги. Не то, чтобы его это сильно волновало, но всё равно как-то неприятно. Если Тэхён его позвал, то пусть будет добр всё внимание, помимо Совета, уделять только Чонгуку. Ждать уже надоело, в пятой точке зашевелилось шило, и Чон снова завертелся, надеясь в толпе найти Тэхёна. Когда альфа уходил, он сказал стоять на месте и ждать его. Чонгук, правда, очень старался быть послушным, но в конечном итоге любопытство победило, поэтому, взяв с подноса новый бокал с шампанским, он двинулся к выходу из большого зала, чтобы осмотреться. Из-за алкоголя перед глазами всё кружилось, омега двигался медленно, при этом борясь со слабостью в ногах. Чонгук вышел на широкую площадку, заставленную декоративными свечами и цветами, осмотрелся и прошёл дальше по коридору к лестнице. По мере отдаления от банкетного зала музыка и голоса растворялись, а тишина приятно ласкала слух. Он поднялся на второй этаж, сделал глоток игристого и продолжил свой пусть по живописным коридорам, украшенными картинами. Хорошо для музея, но не для жилого дома. Родной дом должен быть тёплым и уютным, а здесь всё искусственное, апофеозное и слишком вычурное. Чонгуку не понравилось, и он двинулся дальше. Алкоголь расслаблял и действовал как успокоительное, но, кажется, с дозой парень снова промахнулся, потому что его начинало здорово пошатывать. Прямо сейчас омега заплетался в собственных ногах и уже начинал переживать о том, как бы не упасть посреди коридора. Вряд ли Тэхён будет очень рад, когда найдёт омегу, едва шевелящего языком. Чонгук не хотел даже думать о последствиях. Ему бы туалет найти и умыть лицо, а лучше проблеваться хорошенько. Бокал он оставил возле вазона с цветами, и продолжил блуждать по незнакомым коридорам. Дёргая за ручки дверей, омега невпопад попадал в разные комнаты, пока не ввалился в просторную ванную и, спотыкаясь о порог, чуть не растянулся на кафельном полу. Он удержался за дверной косяк и, заметив краем глаза движение у стены, обернулся. Мужчина в total black стоял возле раковины и вытирал руки бумажным полотенцем. Альфа лет сорока, японец. Чёрные волосы зачёсаны назад, раскосый взгляд, крепкий запах шафрана. Приятной наружности, хотя для пьяного омеги сейчас кто угодно кажется весьма очаровательным. Чонгук облизал пересохшие губы и ринулся к раковине, поспешно открывая кран и припадая губами к холодной воде. Боже, как же ему хотелось пить. И теперь, когда ледяные струи бежали по горлу, он чувствовал минимальный прилив сил. — Пардоньте, я сейчас уйду, — вяло пробормотал Гук, на секунду отрываясь от крана и бросая короткий взгляд на незнакомца. Тот негромко рассмеялся и, спрятав руки в карманы, остался стоять у стены. — Ух, вкусная водичка у них здесь. Но шампанское лучше, — прошептал юноша, закрывая кран и обтирая ладонью лицо. — Жажда замучила? — альфа покрутил на пальце перстень с большим камнем и снова спрятал руки в карманы, разглядывая помятого омегу. — Да нет, я просто немного перебрал с алкоголем. Ох, — Чон схватился за живот, чувствуя странные позывы внутри себя. Острая боль в желудке из-за недоедания была привычна, но сегодня она ощущалась сильнее. — Моему спутнику это не понравится, — он присел на холодный кафель, вытягивая ноги, и прикрыл лицо руками, чувствуя, как свет режет глаза. В висках пульсировало, комната медленно плыла перед глазами, в теле ощущалась дрожь, пробегающая мелкой волной и бьющая разрядом в кончики пальцев. Чонгук с ужасом осознал, что приближается прилив, и если он не отбежит на безопасное расстояние, волна накроет его. Приступ уже совсем близко. Алкоголь, как средство отвлечения — это самообман. Сначала тебе хорошо, приходит расслабление и чувство удовольствия, а затем становится так херово, что сдохнуть хочется. Всё ощущается с двойной силой. Боль, страх, отчаяние, безысходность, одиночество. Внутри что-то умирает, слова застревают в горле и вырывается только немой крик. Вокруг его никто не услышит, а внутри от этого душераздирающего вопля последние осколки надежды рассыпаются и превращаются в пыль. Ты умираешь изнутри, и никто этого не видит. А даже если бы и увидели, кто-то захотел бы помочь? Сомнительно. Одиночество в толпе. Тихие шаги заставили омегу вспомнить, что он не один в комнате. Чонгук почувствовал прикосновение к волосам и нехотя поднял глаза, слегка вздрагивая от неожиданной близости. Незнакомец наклонился так низко к его лицу, что Чон почти чувствовал его дыхание на своей щеке. Шаткая психика юноши запустила внутри тревогу, сердце билось как сумасшедшее, по шее стекали капельки пота, тишина вокруг резала слух, а внимательный взгляд альфы, направленный на него, казался пугающим и пробирающим до дрожи. — Ты пришёл с Данте? — тихо и, как показалось Чонгуку, зловеще спросил мужчина. Альфа протянул руку, и омега замер, не решаясь шевельнуться. Он в напряжении ждал, что же будет дальше, наблюдая, как чужие пальцы подхватывают его несколько мокрых от воды прядей и возвращают их обратно в укладку. Странный жест внимания вызвал в омеге новый прилив тревоги, и он сжал пальцы, чтобы скрыть дрожь. — Я видел тебя на первом этаже в холле. Не знал, что у него есть омега. — А я вас не видел сегодня ни разу, — хрипло, почти не слыша собственных слов, пробормотал Чонгук. Язык заплетался, а крепкий запах шафрана, исходящий от незнакомца, начинал кружить голову. Эта слабость ему не нравилась, приторный аромат вызывал рвотные рефлексы. Находя в себе последние силы, омега закопошился на месте, пытаясь встать, но если бы мужчина не помог, то, наверное, он бы упал. — Спасибо, — нехотя поблагодарил Чон, аккуратно отодвигаясь от альфы. Ощущать его прикосновения было неприятно. Чужой. От него веет чем-то нехорошим. — Так, ты омега Данте? — зачем-то снова повторил вопрос альфа, говоря так заискивающе, что Чонгука это ввело в ступор. Общее впечатление о мужчине шло вразрез с его показательной вежливостью. Омега хотел возразить, но к горлу подступил комок, и он нашёл в себе силы только слабо кивнуть, чтобы от него отстали. Пусть думает, что хочет, лишь бы скорее уйти отсюда. — Хм, ты очень красивый. — Спасибо. А вам очень идёт этот костюм, — отвечая на любезность, отозвался Чон, разворачиваясь к зеркалу и мутным взглядом окидывая себя. Ему бы привести в порядок свой внешний вид. Но даже так Тэхёна он не обманет. Тот за версту учует, что омега пьян. — Почему ты здесь один? — не отставал альфа, сохраняя такую мизерную дистанцию, что Чон не мог ни на секунду расслабиться. Он смотрел в отражении зеркала на мужчину и каждую секунду готовился к чему-то. Сам не понимал, что вызывало в нём такой страх, но это липкое чувство осело в груди. — Тэхён сейчас разговаривает с кем-то… — Да, кажется, я видел, как он с Роджером заходил в кабинет, — альфа сделал вид, что вспомнил это только сейчас и медленно кивнул. — Жаль, что меня не позвали. О чём они могли бы говорить… — мужчина сделал паузу и принял такой задумчивый вид, словно вопрос был риторический, но Чон не дурак и сразу догадался, что его пытаются раскрутить на ответ. Наверное, с Феликсом такой фокус сработал бы. Тот вообще за языком не следит, но Чонгук не любит, когда его ошибочно принимают за глупого мальчишку. От этого он раздражается и ещё больше начинает презирать альф. — Тэхён не посвящает меня в такие детали, — сухо отозвался юноша, наконец, поправляя одежду и ополаскивая лицо ещё раз. Голова шла кругом, ноги дрожали, но желание уйти отсюда было куда сильнее. Чонгук слегка покачнулся и прикрыл ладонью рот, надеясь, что его не стошнит. Желудок скрутило в узел. — Прости меня за мою бестактность, — кажется, замечая состояние омеги, мужчина вежливо улыбнулся и, наконец, отступил назад. — Я уже задержался. Меня будут искать, — Чон натянуто улыбнулся в ответ и кинул нервный взгляд на дверь. — Да, конечно. Приятно было с тобой поболтать, — японец поклонился в знак уважения и первым вышел из комнаты, оставляя за собой шлейф из терпкого запаха. Шафран, будь он не ладен. Больше не в силах сдерживать рвущиеся позывы, омега упал на колени перед унитазом и вывернул желудок. Тело снова пробрала дрожь, но в этот раз блаженная от облегчения. Чон ощутил привычную пустоту в желудке и услышал уже родное урчание, лишний выпитый алкоголь больше не путал мысли, и жар прошёл. Если не считать того, что он чувствовал себя поломанным изнутри, в целом жить будет. Поднимаясь с колен, омега опирался на руки, и его глаз случайно зацепился за что-то маленькое, чёрное, лежащее возле ножки тумбы. Взяв предмет в руки и получше его рассмотрев, Гук понял, что это пуговица. Не придавая значения находке, он спрятал её в карман штанов. Парень быстро прополоскал рот и, не видя смысла больше здесь задерживаться, двинулся к дверям, торопливо выскакивая в коридор. Он резко на кого-то налетел, почувствовал мёртвую хватку на себе и, испуганно вскрикнув, попытался ударить человека. Чужие ладони сжали его ещё сильнее, от этого паника омеги почти переросла в истерику. — Ты что, с цепи сорвался?! — рявкнул альфа, пытаясь угомонить Чонгука. Знакомый голос заставил омегу немного упокоиться и посмотреть на человека, сжимающего его. — О господи, да ты пьян в хлам. Белочку поймал? Чего дерёшься? — Тэхён смотрел на младшего сверху вниз, придерживая за талию, и только сейчас Чон осознал, что ноги почти не держат его, и сам бы он просто упал. Внезапно тело охватила такая сильная усталость. Но чувство страха растворилось, омега крепче схватился за альфу, с жадностью вдыхая аромат грейпфрута. Его это успокаивало. — Я.…я думал, что это тот мужчина. Ты, наверное, пересекался с ним, когда шёл сюда, — Чонгук посмотрел по сторонам, но коридор выглядел пустым. — Какой мужчина? — Данте нахмурился и устало вздохнул, теряя терпение. — Когда я сюда шёл, никого не видел, — омега затряс головой, отказываясь в это верить. Он ещё пока может отличить реальность от разыгравшейся фантазии…или нет. — Японец в чёрном костюме со странным диалектом. От него ещё жутко воняло шафраном, — Чон, заметив во взгляде Тэхёна недоверие, понял, что если чем-то не подтвердит свои слова, его просто примут за малолетнего алкоголика, а галлюцинации спишут на последствия употребления наркотиков. — Вот, я нашёл это в ванной. Кажется, это от его пиджака, — дрожащими руками парень достал из кармана и показал маленькую чёрную пуговицу. — Ты мне не веришь? — Японец? — Тэхён забрал вещь и уже немного мягче взглянул на омегу. Тот слабо кивнул, повиснув на альфе. Сил не было стоять ровно. — Это закрытая вечеринка. Среди гостей не было японцев. — Думаешь, я сошёл с ум… — Любопытно, — не давая омеге договорить, прошептал альфа, пряча пуговицу в карман штанов. — Я говорил тебе не ходить одному по дому? Ты должен был меня ждать, — меняя тему, строго воскликнул мужчина, снова опуская глаза на обмякшее тело в руках. Чонгук выглядел уставшим и ещё немного пьяным, поэтому ответа ждать не стоило. Удобнее обняв его за талию так, чтобы омега мог на него опираться, Тэхён направился обратно к банкетному залу.

🩸🩸🩸

— Солнце моё, тебе не кажется, что пора остановиться? — Тэхён вырвал из рук Чонгука бокал, который тот успел схватить с подноса одного из мимо проходящих официантов. — Э-эй, — завопил Гук, пытаясь дотянуться до другого подноса, но Ким без особых усилий оттащил его к лестнице, где было мало людей и почти никто не обращал на них внимание. — Это же вечеринка, а значит, здесь надо веселиться. Так дай мне это сделать, — Тэхён одной рукой продолжал крепко удерживать омегу, чтобы тот не рванул снова к фуршетному столу, и попутно слушал его пьяный бред. Возможно, в другой день Чонгук устроил бы истерику на этот счёт, но сейчас он чувствовал, как ноги подгибаются, и даже нетрезвым умом осознавал, что без поддержки альфы упадёт. — Ты же напился. Я тебя сюда для чего привёл? — тихо прошипел Ким, пытаясь не привлекать к ним лишнее внимание. — Ты мне это назло делаешь, да? — Неправда, — запротестовал Гук, поднимая вверх указательный палец. — Шампанское быстро даёт в голову и на опорно-двигательный аппарат, но я мыслю вполне трезво. Дай мне десять минут, и я приду в себя, — Чон заправил постоянно выбивающуюся из укладки прядь волос и взглянул на альфу, ожидая, что тот растерзает и уничтожит его свирепым взглядом, но поразительно, что Ким казался спокойным. Он обнял омегу и проводил к мягкому диванчику под лестницей, присаживаясь рядом, а затем попросил официанта принести чашку крепкого кофе. — Злишься на меня? — Нет, — на удивление мягко отозвался альфа, оборачиваясь к Чонгуку. — Думаешь, приглашая тебя, я наивно полагал, что вечер пройдёт без сюрпризов? Я ожидал чего-то гораздо хуже, так что всё в порядке. Сейчас выпьешь кофе и тебе станет лучше. — Здесь скучно, — довольно метко подметил Гук, наблюдая за слоняющимися по залу гостями. — Расскажи мне хотя бы, кто все эти люди. Вон там, чудик в розовой рубашке. Это кто? — Чудик в розовой рубашке — первый заместитель министра, — без особого интереса отозвался Тэхён, провожая взглядом скрывающегося в толпе мужчину. — А вон тот лысый фрукт? — омега кивнул на противоположный угол комнаты, где в центре большой компании стоял мужчина и что-то рассказывал своре политических крыс. — Генеральный прокурор города, а рядом с ним в сером костюме судья центрального суда. Вон там, министр обороны разговаривает с мэром города. А тот мужчина, которого ты чуть не сбил дважды, начальник спецразведки, — Тэхён устало вздохнул и ослабил галстук на шее, сверяя время на своих часах. Чонгук тихо присвистнул и, не скрывая удивления, снова собирался задать вопрос, но в этот момент подошёл официант и отдал чашку с эспрессо. — Так, все эти люди тебя ненавидят? — спросил омега, нехотя делая глоток горького напитка. Гадость, но под строгим взглядом Тэхёна и яд будет слаще мёда. — Можно и так сказать, — нехотя отозвался мужчина. Чонгук было уже подумал, что на этом рассказ закончится, но альфа продолжил. — В прошлый раз всё случилось на таком же ужине. Мы собрались вместе, а затем ворвались вооружённые люди Джехёна и перебили весь Совет. Было много крови, — Ким обернулся к омеге и отметил, что тот выглядел обеспокоенным. Чонгук полон загадок. Иногда такой смелый и храбрый, готовый к приключениям, но иногда сдержать омегу внутри себя не получается, и тогда в нём можно увидеть маленького запуганного мальчишку. Тэхёну нравится этот контраст, нравится улавливать эти моменты. — На таком же ужине? — зачем-то уточнил парень, поражённо хлопая глазами. — Да. — Почему ты так уверен, что сейчас не случится то же самое? — Потому что я не позволю этому случиться. Пока ты рядом со мной, никто не устроит здесь резню, — удивительно жёстко произнёс альфа, избегая зрительного контакта с омегой. — Вот когда мы уйдём, пусть хоть все тут перережут друг друга. Чонгук притих, не зная, что ответить на такое неожиданное проявление заботы. Почему-то слова Тэхёна звучали убедительно. Может быть дело в алкоголе, или же Гук действительно сошёл с ума. Их знакомство началось как-то неправильно, но сейчас не было желания язвить или показывать характер. Наверное, дело всё-таки в алкоголе. — Я тебе не завидую, — Чон усмехнулся, не решаясь даже смотреть снова в зал. Он не особо жаждал привлекать к себе внимание кого-либо, но совет Чимина узнать Тэхёна лучше так вовремя всплыл в памяти, и омега подумал, что сейчас как раз подходящий момент. — Так, как так вышло, что ты попал в немилость ко всем этим людям? Тэхён хмыкнул, будто ждал этого вопроса, и ему натерпелось на него ответить. — За это можешь поблагодарить своего дружка Бан Чана, — процедил сквозь зубы альфа, как-то резко меняясь в настроении. — Год назад в Совете были совсем другие люди, но они вели вражду с Джехёном. Они перекрыли ему все пути торговли, устраивали облавы на его людей, арестовали счета. Он был на грани, за ним следила разведка на каждом шагу. И знаешь, что сделал этот недоумок? Чонгук тяжело сглотнул и медленно кивнул, потому что он знал. Джехён устроил кровавый дождь на одном из таких же вечеров. — После той истории СМИ наплели людям байку, что это был теракт, а затем собрали новый Совет. На тот момент я был в отъезде несколько месяцев и, к сожалению, когда вернулся в Монреаль, это был уже другой город. Новое правительство уже как два месяца устанавливало свои порядки. За это время Намджун наладил с ними партнерские отношения, Джехён позаботился о себе, а Бан Чан нашептал на ухо мэру пару слов обо мне. Меня приняли как врага, с тех пор я не могу найти общий язык с этой сворой крыс, — Тэхён облизал пересохшие губы и ещё сильнее оттянул галстук на шее. — И ты уверен, что это сделал Бан Чан? — возмутился Чон. — Ты же не можешь просто взять и обвинить кого-то в своих проблемах? — Бан Чан с гордостью сам мне сказал это. Помимо этого, у меня есть веские причины быть уверенным, что это его рук дело, — Тэхён и не надеялся, что омега ему поверит, но есть вещи, которые Чонгук знать должен. — И что, мне пожалеть тебя? — омега отвернулся от Тэхёна и продолжил молча пить свой кофе, уже жалея, что начал задавать вопросы. — Чонгук… — Я не желаю слушать какое-либо дерьмо про Бан Чана. Он мой друг, и если у него на тебя зуб, то, наверное, на данное есть причины, — Чон допил свой кофе и убрал чашку на столик, чувствуя, как головокружение проходит и трезвость медленно возвращается к сознанию. — Ты не будешь с ним общаться, — твёрдо произнёс альфа, не дожидаясь ответа. Его слова прозвучали не как приказ, не как вопрос или просьба. Это был ультиматум, который Чонгук должен был принять и подчиниться. Альфа был уверен, что добьётся желаемого, но вопреки его ожиданиям, омега косо взглянул на мужчину и показал красивый длинный средний палец, украшенный серебряным кольцом с маленьким синим камушком. — Я буду общаться, с кем захочу и когда захочу, — Чонгук гордо вскинул голову и, больше не желая оставаться наедине с альфой, двинулся к платформе с музыкантами. Лучше уж эта отвратительная музыка, чем продолжение диалога с Данте. К слову, он не заставил себя долго ждать и двинулся следом за омегой. Скучно и неинтересно прошёл ещё час. Они ходили по залу, слушали приторные комплименты о том, как хорошо смотрятся вместе, и делали вид, что не держат зла друг на друга. Тэхёну приходилось поддерживать темы, связанные с развитием города, а Чонгук с вожделением поглядывал на подносы с шампанским, но каждый раз чувствовал, как рука на талии сильнее сдавливает худые бока, и снова отводил глаза. Выпить уже вряд ли получится. Дважды к ним подходил Намджун и каждый раз был чрезмерно любезен с омегой. Один раз они столкнулись с Джехёном, но при Тэхёне тот не решился агрессировать в адрес Чонгука, хотя их конфликт всё ещё был актуален. — Ты устал? — альфа заметил, что Чон начинает потирать глаза и, склонившись к уху омеги, тихо поинтересовался о его состоянии. В ответ юноша бросил хмурый взгляд, как бы намекая, что ещё обижен, но всё-таки кивнул, чувствуя, что не выдержит на этой вечеринке больше ни минуты. — Все вопросы я уже решил, поэтому, если хочешь, мы можем уехать. — Отлично, пошли отсюда, — Чон развернулся, и они, пробираясь сквозь толпу людей, направились к главному выходу. Хотелось как можно скорее покинуть душный банкетный зал и оказаться на свежем воздухе, но, подходя к дверям, омега так торопился, что споткнулся о порог и чуть не врезался в кого-то. — Оу, аккуратнее, дорогуша. Разобьёшь свой красивый носик, — Чон поднял глаза на мужчину перед ним и тут же почувствовал дыхание на затылке, а затем, как чужая рука уже привычно легла на его талию. Чонгук не видел Тэхёна, так как тот стоял у него за спиной, но чувствовал его свирепый взгляд, направленный на Бан Чана. Этот накал сжигал всё вокруг, альфы с кровожадной ненавистью смотрели друг на друга, пока омега не решился перенять их внимание на себя. — Бан Чан, ты тоже здесь? — вопрос глупый, ведь это ужин четырёх с Советом, но то — первое, что пришло в голову. Альфа перед ним опустил глаза на юношу и почти нежно улыбнулся, отвлекаясь от Данте. — Чонгук-и, рад тебя видеть, — реакция не заставила себя долго ждать, и омега почувствовал, как хватка на его талии усиливается. Омега готов был ставить сотку, что у Тэхёна глаза кровью от злости налились. Бан Чан взял с подноса бокал, делая сразу один большой глоток. — Не думал, что вы настолько близки, — он вновь взглянул за спину омеги на мужчину и ухмыльнулся. — Хорошо, что я тебя встретил до того, как мы ушли, — Чон счастливо улыбнулся альфе. — Мы с Тэхёном как раз не так давно говорили о тебе, — в голове эта фраза звучала куда лучше, но когда она оказалась озвучена, парень подумал, что не стоило упоминать их ссору там под лестницей. От этого он снова почувствовал обиду на мужчину. — Представляю, что он рассказал тебе, — альфа нахмурился и опустил глаза на омегу, любуясь его, как всегда, красивым профилем. — В тот вечер, на гонке, мы договаривались, что я отвезу тебя домой, но когда я вышел из клуба, Тэхён нёс тебя к машине. Наверное, в моей помощи ты не нуждался, — Бан Чан ждал какого-то ответа, а Гук потерялся и молча шевелил губами, не зная, как оправдаться. Тэхён нёс его на руках к машине? Что? Это какая-то ошибка, хотя Чонгук не может знать наверняка. Он ведь не помнит толком тот вечер. Подумать об этом как следует он не успел, потому что от него всё ещё ждали ответ. — Я немного перебрал с алкоголем, — Чон нервно улыбнулся и ощутил укол совести за то, что в тот вечер бросил альфу, хотя обещал встречу после клуба. Вообще-то у омеги были большие планы на Бан Чана в ту ночь. Возможно, они бы, наконец, переступили грань «друзья» если бы не… Ох, Чонгук и сам не знает, что случилось, но хочется верить, что доверие альфы он не потерял. — Я понимаю, но почему ты был с Тэх… — Нам пора, — Данте взял омегу за руку и потащил за собой к выходу. Чонгук особо не сопротивлялся и на ходу успел пробормотать какое-то невнятное извинение. Он хотел спросить об этом разговоре Тэхёна, но, выйдя на улицу и ощутив прохладу, отвлёкся. Свежий воздух приятно будоражил. Чон вдохнул полной грудью и по инерции двинулся к парковке за альфой, туда, где осталась машина. — Ты собираешься отвезти меня домой? — Чонгук притормозил, когда они подошли, и нужно было садиться в салон. — Уже поздно, и ты устал, — Тэхён открыл перед ним дверь и снисходительно смотрел на омегу, видя, как тот чуть держится на ногах. Эта вечеринка оказалась для него непростым испытанием. — Я не хочу домой. Там Сокджин опять включит режим родительского контроля, — юноша устало вздохнул и с надеждой взглянул на альфу. Он устал, но эта ночь слишком хороша, чтобы заканчиваться так быстро. — Неужели в огромном Монреале больше некуда поехать? — Есть одно место. Садись, тебе понравится.

🩸🩸🩸

В огромном Монреале есть столько мест, куда можно было бы поехать, но меньше всего Чонгук ожидал, что окажется на берегу моря. Машина свернула с трассы, заехала на узкую дорожку, ведущую к одинокому особняку, нависшему над пляжем мрачной скалой, и остановилась под широким навесом на парковке. Запах морского бриза, обычно успокаивающий и ласкающий всё внутри, сейчас порождал внутри юноши смутное чувство тревоги. Горло царапало от сухости, пальцы почти незаметно дрожали. Первая мысль, подкравшаяся к больному сознанию омеги, соблазняла его на бурную истерику. Сорваться на альфе, кричать, требовать уехать как можно дальше отсюда. Но вместо этого, проглотив тугой ком, Чон открыл дверь и вышел наружу. Ноги будто свинцом налились, каждый шаг давался с трудом, но он не подавал вида и даже сохранял на лице непроницаемое спокойствие. Данте знает. Он стоял в стороне и молча наблюдал в ожидании реакции. Если это проверка на устойчивость, то она очень жестокая. Но альфа не торопился прийти на помощь, чтобы как-то отвлечь или приободрить не на шутку разволновавшегося парня. Вместо этого ему было интересно, что будет дальше. Чонгук его ударит? Попросит увезти отсюда? Сам уйдёт обратно на шоссе, чтобы сбежать не только как можно дальше от береговой линии, но и от своего прошлого? Столько догадок, и ни одна не подтвердилась, когда омега сделал несколько неуверенных шагов и полной грудью вдохнул солёный запах моря. — Что это за место? — почти спокойно спросил юноша, пытаясь не смотреть на альфу. Скрывать свой страх у него получалось плохо, но прямо сейчас Тэхён им очень гордился. — Мой дом. Чонгук не сдержал тяжёлого вздоха и обернулся, чтобы обратиться, но альфа уже направился к главным дверям особняка. Они сами распахнулись перед мужчиной, и как по команде, загорелась подсветка. Первый этаж был одной большой комнатой, в которой объединялись гостиная и кухня, а у дальней стены широкая стеклянная лестница вела на верхние этажи, которых здесь было, кажется, три. Чон, конечно, не бедствовал, но даже на него такая роскошь произвела впечатление. Маленькими, не очень уверенными шагами он двинулся следом за старшим. — Дом блокируется после моего ухода, и система сама запускается, когда я приезжаю. Круто, правда? — Тэхён улыбнулся, чувствуя лёгкое самодовольство от того, что смог хоть чем-то удивить этого несносного мальчишку. Чон только что-то невнятное промычал и кивнул головой. — Хочешь пить? — Вино есть? — тут же оживился омега. — Обойдёшься, — не слишком дружелюбно оборвал все надежды на выпивку альфа. — Этот костюм меня сведёт с ума. Если ты не против, я пойду переоденусь, а ты пока осмотрись. Чувствуй себя как дома. Чонгук махнул ему рукой, давая понять, что Тэхён может идти на все четыре стороны, и стоило тому скрыться где-то на верхних этажах, омега без лишнего укора совести начал изучать дом. Почему бы не насладиться уютом. Интерьер производил впечатление, но в целом всё внутри напоминало картинку из глянцевого журнала. Книжные полки, декоративные цветы, мягкий ковёр, кожаный диван, огромная плазма и идеально чистая кухня, будто на ней никогда не готовили. Тэхён что, вообще никогда не свинячит? Чонгук даже проверил под подушками, надеясь найти там фантики или завалявшиеся носки, но с ужасом осознал, что везде кристально чисто. Джину понравилось бы. Омега попятился назад, и телевизор сам, как по команде, включился, чем немного напугал. Парень подскочил на месте и от греха подальше отошёл в другую сторону. — Господи, хрень какая-то, — тихо выругался Чон, находя пульт и вручную выключая плазму. Не дом, а роботизированная консервная банка. Нет, юноше здесь не нравится. Никакого уюта и тепла. Чувствуется, что Данте — холостяк. Холодные пустые комнаты, вылизанные клининговой службой, и одинокий крепкий запах грейпфрута, присущий альфе. Пусто, и ни одного намёка на то, что здесь когда-нибудь был омега. Возможно, на короткий период, но всё вокруг кричало о том, что у хозяина дома нет пары. — У него что, всё здесь автоматизировано? Чонгук гулял по первому этажу, украл из вазы с фруктами яблоко, набил карманы ирисками с подставки на столике и попытался найти фотографии Кима, но тех нигде не было. На панорамный вид моря, открывающийся с окон, омега пытался не обращать внимания. Прошло минут пятнадцать. Тэхён немного задерживался, и Чону уже становилось скучно, поэтому он собирался присесть на диван и немного отдохнуть. Омега чувствовал слабость в ногах от усталости и, направляясь к ближайшему креслу, споткнулся о край ковра. Он попытался по инерции опереться на декоративную стену с какими-то рисунками в китайском стиле, когда та поддалась его напору и ушла в сторону. Чон рухнул на пол, чувствуя под ладонями пушистый ковёр, немного смягчивший падение. — Айщ, не дом, а полоса препятствий, — проворчал юноша, потирая пятую точку. Он размял шею и, подняв глаза, удивлённо ойкнул, пытаясь понять, что случилось. Декоративная панель оказалась раздвижной дверью, ведущей куда-то вниз, а сам парень сидел на краю лестницы. Чонгук склонился вперёд и с опаской заглянул внутрь. Освещение там было совсем слабое, веяло прохладой, как из подвала, а коридор с лестницей плавно сужался и заворачивал куда-то в сторону. Хм, что обычно богатые люди хранят в погребе? Вино? Эта мысль пришлась Чонгуку по вкусу, и он, не рассматривая альтернативные варианты того, что мог бы найти там, внизу, двинулся вперёд. Вряд ли Данте будет против, если омега разопьёт одну бутылочку. Тем более ему разрешили чувствовать себя как дома. Чон медленно ступал по дубовым широким ступенькам и ощущал, как прохлада пробирается по телу. Он предвкушал как откупорит бутылочку мускатного вина и этот вечер немного станет веселее. Но добравшись до последней ступеньки и оказавшись внизу, омега впал в ступор. Вместе с холодом его окутало потрясение от увиденного. Лучше бы здесь был погреб с вином. Вся комната, освещённая тёплым приглушённым светом, была выполнена в дереве. Дорого и изыскано. Но она была до отказа забита оружием. Это личная оружейная Данте. Чонгук тяжело сглотнул. Вдоль стены крепились железные каркасы, на которых держались автоматы АК103 и АК105 длинными рядами. Их было столько, что можно было сбиться со счёта. На верхних деревянных платформах в ряды были выставлены винтовки. У дальней стены располагался шкаф, забитый коробками с патронами и прочими вещами, о которых Чон понятия не имел. Верёвки, гранаты, пистолеты, какие-то странные ножи разных форм и размеров. Целая панель с катанами, вычищенными до блеска. Казалось, только глядя на них, можно было порезаться. Чонгук никогда прежде не видел столько оружия, и от этого зрелища у него кровь в жилах стыла. Омега был в ступоре, но мысль о том, чтобы вернуться назад, пока его не поймали с поличным, даже не посетила голову. Вместо этого он обошёл несколько стеллажей и подошёл к большой панели с пистолетами и револьверами. Раньше Чонгук уже видел оружие у Джехёна, и почти каждый раз оно было направлено на него. Оружие вызывало в юноше рациональный страх, и, тем не менее, любопытство куда сильнее. Парень протянул руку и, коснувшись пальцем холодной рукоятки, провёл по ней. Маленький жест, но от него по ладони мурашки побежали. Странное чувство, непонятно: приятно или нет. Пугало до дрожи, но также манило к себе. Прямо как Тэхён. — Солнце моё, я же сказал ждать меня на первом этаже, — тихий вкрадчивый голос за спиной заставил омегу вздрогнуть и медленно развернуться. По ощущениям, будто он сделал что-то плохое и его поймали. Сердце сделало несколько ударов и остановилось, а ноги просто приросли к полу. И что теперь? Тэхён стоял на лестнице уже в домашней одежде и, сложив руки на груди, строго смотрел на омегу. Он опустил глаза на панель с оружием, чтобы убедиться, что Чонгук ничего себе не взял, и снова посмотрел на юношу. — Оно само, — бессвязно пробормотал Гук, не находя лучшего объяснения сложившейся ситуации. — Ты слишком любопытный и глупый, — в секунду сокращая дистанцию, воскликнул альфа, подходя к парню и резко хватая того за плечи. Он встряхнул омегу, но тот, кажется, ещё прибывал под впечатлением от оружейной и косо продолжал поглядывать на стеллажи, которые не успел рассмотреть. — Что это за место? — Тебе не говорили, что оружие детям не игрушка? — альфа грубо схватил парня под руку и потащил за собой к лестнице, но Чон упёрся и отказывался идти. Каким-то чудом он вырвался, но то место, за которое Тэхён его схватил, теперь болело. — Не надо обращаться со мной, как с вещью, — завопил юноша, выставляя вперёд руки и не позволяя Данте приблизиться. — Хватать меня, таскать, как игрушку, игнорировать мои вопросы. Я тебе уже говорил, будешь Хосока дрессировать, а меня не надо! Тэхён как-то заметно смягчился и вместо злости теперь скорее испытывал интерес. Он облизал нижнюю губу, выдержал паузу и согласно кивнул, давая понять омеге, что тот был услышан. Но Чонгук продолжал сторониться к стене, не веря, что вот так, с первой попытки, его слова восприняли всерьёз. Вообще, он думает, что альфы создания тупые и им надо повторять раз пять, прежде чем что-то дойдёт. — Что-то ещё хотел сказать мне? — мужчина ждал, когда омега успокоится и его получится увести отсюда. Чонгук вообще не должен был узнать, что в этом доме есть оружейная, но у него талант оказываться там, где не надо. — У тебя в подвале грёбаный арсенал. Это вообще законно? — Нет, — Тэхён нахмурился и, ловко зацепившись за возможность, продолжил. — Оружейная в моём доме тебя удивляет, но когда Бан Чан при тебе принимал дозу, ты, наверное, столько вопросов ему не задавал. Нет, ты смотрел на него и думал о том, что тебе тоже хочется, верно? — При чем здесь Бан Чан? — прошипел сквозь зубы омега, чувствуя возмущение от того, что при любом удобном случае Ким пытается упомянуть альфу. Чон злится, Тэхён тоже. — Потому что оружие — это мой наркотик, — тихо прошептал альфа, медленно отходя к дверям. — А чего ты ждал? Будто не знаешь, кто я такой и чем занимаюсь. Не делай такое удивлённое лицо, это всего лишь часть моей жизни. — Хреновая жизнь у тебя, — Чонгук обогнул мужчину и сам двинулся к лестнице, торопливо уходя на первый этаж. Судя по шагам за спиной, Тэхён последовал за ним. Двери, ведущие на террасу, были открыты нараспашку, посреди небольшой площадки расстелен плед, на полу стояли две кружки чая, а впереди — вид на бескрайнее море. Красиво, завораживающе и пугающе до дрожи в пальцах. Возможно, если бы Чонгук оказался здесь полгода назад, ему бы понравилось, но сейчас при одном взгляде на глаза наворачивались слёзы, которые он поспешно утёр ладонью. — Не хочешь искупаться? — вопрос слился с шумом прибоя, и Чон предпочёл сделать вид, что не услышал его. Он молча сел на плед и вытянул ноги, запрокидывая голову назад. Тёмное звёздное небо окутывало в полумрак, от которого бежали мурашки по телу. Омега не любит ночь. В это время его сознание наиболее уязвимо, память выплёскивает эпизоды, которые хотелось бы забыть, а фантазия рисует неутешительный прогноз ближайшего будущего. В это время ему страшно оставаться одному, но сегодня он и не будет один. Тэхён присел рядом и расслабленно прикрыл глаза, полной грудью вдыхая свежий запах прибоя. Сейчас у омеги была возможность рассмотреть альфу и остаться незамеченным. Строгий костюм сменился широкими белыми льняными брюками и такого же цвета футболкой. Смуглая карамельная кожа, чёрные пряди, красиво спадающие на лицо, подчёркивали острые скулы. Чонгук проглотил тугой ком в горле. Он обводил глазами плавные изгибы на теле мужчины, сохранял в памяти родинки, попадающие ему на глаза, и чувствовал странную необходимость в прикосновении. Тэхён, заметив внимательный контроль со стороны, не решился давать какие-то замечания, чтобы не спугнуть мальчишку, и, протянув руку, взял с пола кружку с чаем. Когда он пил, мышцы шеи напрягались, и Чон при виде, как двигалось адамово яблоко, ощущал, что от волнения потели руки. Он торопливо отвернулся в другую сторону и сделал вид, что рассматривает скалы на другом конце пляжа. — Что с тобой происходит? — Тэхён сидел в позе лотоса и смотрел на омегу, чувствуя, что сейчас именно тот момент, когда Чон готов открыться и немного пустить его в свои мысли. Маленькими шажками они преодолеют этот путь. Чонгук — мальчик загадка. Его подсознание полно ужасов и страхов, которые он не выпускает наружу. Его мысли — это медленное самоистязание, и если он не начнёт с кем-то делиться, то оно добьёт его рано или поздно. — Это так странно… Я чувствую себя так, будто нахожусь в густом тумане, — расплывчато отозвался парень, позволяя себе немного вернуться в болезненные воспоминания. — Кручусь на месте, не могу найти выход и постоянно падаю. Сбил уже все колени, — омега делал небольшие паузы и поджимал губы, будто с огромным трудом сдерживал рвущуюся волну слёз, но героически с этим справлялся. — Гонюсь за призраком прошлого, но той жизни больше нет, а новая меня не принимает. Я не понимаю, как должен жить. Тэхён внимательно слушал юношу и чувствовал, как каждое слово отзывается внутри огнём. К своему ужасу, он осознавал, что оставаться безучастным наблюдателем, который будет давать объективные советы, не получится. Он не может оставаться равнодушным к проблемам Чонгука, даже если этого хочет. — Если новая жизнь тебя не принимает, может быть, она просто не для тебя? — предположил альфа, замечая, как младший хмурится и заинтересованно на него оборачивается. — Может быть, пора начать что-то менять, Чонгук? — Свою жизнь меняют люди, которые чётко знают, чего хотят. А к чему стремиться мне? Я и сам не знаю, какой жизни хочу. — Ты ошибаешься. Свои жизни меняют люди, которые потеряли самих себя. Они так же, как и ты, утратили ориентиры, не знают, что делать и куда двигаться. Вслепую. Нащупывают почву, делают маленькие шаги, желая найти своё место и призвание. Почувствовать себя полноценными, теми, кем они являются, — Тэхён наблюдал, как по ходу развития его мысли эмоции менялись на лице омеги. Тот хмурился и, кажется, отказывался принимать такую теорию, потому что иначе у него не останется оправданий, чтобы и дальше стоять на месте в застое, в котором он увяз. — Ты уже нашёл себя? — До недавнего времени я думал, что да, — альфа тяжело вздохнул, ещё раз поглядывая на юношу. Если они истинные, то хочется это признавать или нет, но Тэхён никогда не будет полноценным без Чонгука. Они — как две части от единого целого. — А что потом случилось? — омега ждал ответ, но альфа упорно молчал. Ему нечего ответить. — Ну и не говори. Не очень-то и хотелось, — немного обиженно проворчал парень. — Ты всё узнаешь, но не сразу, — утешил его Ким. — Ты точно не хочешь искупаться? — зачем-то снова спросил, хотя ответ и сам знал прекрасно. Чонгук поморщился от этого вопроса, поджал к груди колени и крепче обхватил себя руками. Ему даже смотреть на бурлящие волны, вырывающиеся потоками на песчаный берег, тревожно, а от мысли, что он подойдёт туда, и они коснутся его ног, сердце начинало биться так быстро, что казалось, оно вот-вот не выдержит и лопнет. Тело каменеет от холодного ужаса. Зайти в море — всё равно, что ещё раз пережить момент из прошлого. — Я боюсь воды, — нехотя, сдавленно признался омега. Из-за шума прибоя его голос почти растаял в воздухе, но Тэхён успел разобрать и был доволен, что добился этих слов. — Почему? Есть причины? — альфа сделал вид, что понятия не имел, в чём дело. У него хорошо получалось отыгрывать искреннее недопонимание. — Мои родители погибли в шторме, — Чон поджал губы. Тогда Тэхён заметил, как крепко сжал ладони омега, а кожа на костяшках побелела от напряжения. — Я тоже должен был умереть там, в море… …но умер изнутри, на суше. Чонгук хорошо держался. Если не вглядываться, могло показаться, что он в норме, но на самом деле омега был на грани истерики, которая разрывала его изнутри на кровавые кусочки. Чонгук не какой-то наркоман, жаждущий острых ощущений, он всего лишь подросток, ищущий исцеления. Он пережил огромную утрату и теперь не знает, что делать с этой болью. Тэхён смотрел на юношу, и его самого потряхивало от всего этого разговора. На сегодня хватит. Он уже достаточно поиграл на нервах Чонгука, но это дало свои результаты. Сегодня юноша сделал маленький шаг навстречу, а это значит, что ещё не всё потеряно. Шанс есть. Ким первый разорвал тишину между ними. — Не сдерживай себя. Выпусти всю боль наружу, — прошептал альфа, и этот разрешающий сигнал стал финальной точкой. Чонгука в секунду прорвало, и слёзы покатились по щекам, а он сам тихо выл от переизбытка эмоций. Тэхён аккуратно подвинулся к омеге и, обняв его за плечи, прижал к себе, чувствуя, как тот сразу же хватается мёртвой хваткой за его футболку. Чонгук спрятал лицо на груди альфы и продолжал взахлёб рыдать, а Ким крепко его сжимал и гладил по волосам, чувствуя, как забирает себе частичку чужой боли. Это момент слабости. Завтра Гуку будет стыдно, он не простит себе, что дал слабину, но это не важно. Главное, что сейчас омега чувствовал, как всё, что он держал внутри, находит выход. Он чувствует поддержку и защиту. Главное то, что он упивается запахом грейпфрута, и его это успокаивает. Завтра мы снова будем сильными, а сегодня утонем друг в друге.