Деградация

— Мне с тобой сходить? — как только омега вышел из кабинета врача, альфа подскочил с кресла в комнате ожидания и всерьёз собирался его сопроводить до туалета. Желание мужчины проявить участие было умилительным, но иногда пугало Чонгука. — И зачем ты мне там нужен? Баночку подержать или боишься, что сам не справлюсь? — Чон забрал пластиковый контейнер из рук Тэхёна, пока тот не решил всерьёз идти с ним. — У нас, конечно, романтика и всё такое, но мы ещё не настолько близки, чтобы я при тебе пи́сал. — Ты не так давно сбежал от Чана, — напомнил альфа, пряча руки в карманах чёрных зауженных брюк. Две недели прошло, и вроде как Чонгуку ничего не угрожало, но Кима уверенно преследовала мысль о скорой расправе. Он усилил охрану, хотя, казалось бы, куда ещё больше людей. Омега под конвоем передвигался даже по участку дома и мог расслабиться лишь по ночам в постели, когда его охранял только Тэхён. — И что, ты думаешь, он через канализацию за мной полезет? Не фантазируй, если бы хотел напасть или навредить, вряд ли додумался бы делать это в клинике посреди города. А вообще, тебе не кажется, что людей слишком много? — Чон обвёл глазами коридор, на каждом углу которого стоял человек Данте. Тут и муха незамеченной не пролетит. — Я член правления и один из спонсоров этой клиники. Могу хоть на танке заехать, мне никто и слова не скажет. — М-м-м, почему-то я не удивлён. Но, кажется, милый, ты себя недооцениваешь. Даже если бы ты не был их спонсором, они бы не рискнули сказать тебе что-то против, — Чонгук обернулся и повертел головой в поисках нужной двери. — Туалет там, — подсказал мужчина, указывая в противоположный дальний угол коридора. — Ага, ну, я пошёл. Подожди меня тут, — Чон оставил альфу в комнате ожидания, а сам двинулся в нужную сторону. Тэхён нашёл клинику и даже лично сопровождал омегу на каждый приём, отменяя дела и встречи. Чонгук не думал, что альфа сдержит обещание, но, не ожидая слишком многого, оказался приятно удивлён. Такое внимание ласкало его сердце, немного запылившееся и забывшее, что значит — быть нужным. Лечение действовало очень медленно, словно море пытались исчерпать по капле. Но даже мизерное улучшение стало разительной переменой для юноши, на мгновение почувствовавшего, что в мире есть вещи, ради которых хотелось бы жить. Просыпаясь по утрам, он больше не забивался в одеяле от дрожи и мыслей об ещё одном предстоящем ужасном дне, полном боли и страхов. Омега открывал глаза, потягивался на постели и шёл в ванную, чтобы умыться. Именно в этот момент Тэхён часто ловил его и крепко зажимал в объятиях, пока Чонгук, ещё сонный и мятый, чистил зубы и ворчал на альфу. Подобные маленькие моменты дарили странное тепло и заставляли Чонгука прятать смущённую улыбку. Он даже немного стеснялся показывать Тэхёну себя таким. Минимальные изменения состояния Чонгука приносили светлый отклик в душе, но это не значит, что всё ужасное по щелчку пальцев исчезло из его жизни. Он всё ещё страдал от бессонницы или просыпался по ночам в холодном поту от ночных кошмаров. Забивался в тёмные углы дома из-за неожиданно начавшихся панических атак и мог бесконечно долго ждать возвращения Тэхёна, ведь только его присутствие волшебным образом приводило омегу в чувство. Иногда ломки усиливались, и юноша часами бился в мучительных судорогах. Мышцы выкручивало, суставы ломило, и мозг терял контроль над телом. Это было настолько ужасно, что Чонгук ощущал болезненное отвращение к самому себе. Но самое худшее, если в подобном состоянии его находил Тэхён. В один из таких случаев омега сжался на руках альфы и долго рыдал, но не от физической боли, а от мысли, что Тэхён видит его не только счастливым по утрам, но и таким поломанным, уродливым и неправильным. Грязным и испорченным веществами. Возможно, Чонгук не переживал бы об этом настолько сильно, если бы не знал прошлое альфы в семье и его отвращения к наркоманам. Он захлёбывался слезами и прятал лицо в футболке мужчины от стыда. А когда попытался уйти, чтобы пережить тяжёлый приступ в одиночестве, Тэхён не позволил этого сделать. Он взял Чонгука на руки, открыл окна, создавая в их спальне прохладу, и до самого утра не выпускал омегу, гладя и рассказывая что-то глупое из детства, чтобы отвлечь. И это всегда помогало. Чонгук чувствовал и осознавал с каким-то благоговейным волнением, что одна его зависимость сменяется другой. Он отвыкает от наркотиков, но душой и сердцем срастается с альфой. Вслух он даже не рисковал озвучивать свои мысли, но в голову закрадывались сомнения и подозрительные предположения. Омега точно знал, что так не бывает, если только… Последняя часть оставалась не озвученной даже в его голове. Когда Чонгук подошёл к туалету для омег, у входа стоял очередной охранник. Парень толкнул дверь и прошёл внутрь. Из пяти кабинок одна была занята, и Чон решил уединиться в последней. Теперь во время каждого приёма у нарколога ему необходимо сдавать кровь и мочу, чтобы врач следил за его состоянием и к тому же проверял: чист ли омега. На слово никто не поверит, но Чон не стал препираться и принял условия. Пописать в баночку не так уж трудно. Пока он справлялся со своими делами, в соседней кабинке длительное время было тихо, но затем раздались странные звуки, напоминающие рвотные позывы, и кого-то очень мощно стошнило. Воду спустили, дверь открылась, и послышались слабые, едва различимые шаги. Чонгук поднялся с унитаза и, пока застёгивал ширинку, повёл носом, улавливая подозрительно знакомый земляничный запах. Да не, бред. Наверное, у него от лекарств глюки начались. Хрен его знает, какая побочка может быть от колёс, которыми его тут закармливают. Юноша плотно закрутил крышку на баночке, нажал кнопку слива и вышел из кабинки, упираясь глазами в худую, костлявую, но знакомую до мельчайших деталей спину. Всё-таки не показалось. Феликс мыл в раковине руки, но когда заметил в отражении зеркала Чонгука, его лицо приняло гримасу небрежного отвращения. Будто ему было противно, но даже лень показывать насколько. Юноша нахмурился и молча опустил глаза на свои ладони. — В приличные места теперь пускают прошмандовок? — не растерявшись, воскликнул Чон, подходя к раковинам и становясь рядом. — Ты что здесь делаешь? — Могу задать тебе тот же вопрос, — равнодушно отозвался парень, зачерпывая в ладонь немного воды, чтобы прополоскать рот. Он даже оскорбление пропустил мимо, озадачив тем самым Гука. Чон сощурился и, скосив глаза, пригляделся к омеге. Не то чтобы его это как-то волновало, но Феликс выглядел болезненно. Похудел, под глазами залегли синяки, словно он практически не спит. Да и запашок от рвоты картину не скрашивал. Такой измождённый и уставший, он даже не нашёл сил послать Чонгука нахуй, как делал это всегда, и тем самым нарушал устоявшиеся правила их общения. — В наркологии? Действительно, что бы мне здесь делать, — Чон цокнул языком и выдавил немного мыла на руки. С запозданием юноша заметил лежащую между их раковинами медкарту и случайно прочёл несколько строк. — Репродуктивный терапевт? Это же отделение консультации для омег. Разве оно не находится тремя этажами выше? — Там сейчас ремонт. Врач временно принимает здесь, — зачем-то объяснил юноша и тут же перевернул мокрыми руками медкарту. Он зачерпнул ещё немного воды и сбрызнул лицо. — Ты такая сплетница, Чон Чонгук. В момент, когда любопытство вылезет тебе боком, я хочу оказаться рядом и увидеть это собственными глазами. — Обломись, — огрызнулся омега, теряя интерес к разговору. Но уйти, не оставив за собой последнее слово, было бы совсем не в его духе. — Знаешь, я и без бумажек могу рассказать, зачем ты здесь. Что, всё-таки наградил тебя один из твоих папиков? А я предупреждал, что этим всё закончится, если ты по членам скакать не перестанешь. Феликс не выдержал и протяжно выдохнул. Повернув голову, он посмотрел на младшего как-то странно. Чонгуку показалось, что в его взгляде промелькнул намёк на обиду, и потерял запал дальше язвить. Впервые омега выдал настолько болезненную реакцию на какое-то колкое замечание Чона. — Хах, — омега достал салфетку и обтёр мокрое от воды лицо. — И это мне говорит человек, который клялся, что не собирается до конца жизни быть содержанкой на шее богатенького альфы. Но к Данте ты крепко присосался, я смотрю, — прежде чем Чонгук успел что-то понять, Феликс оказался рядом. Убрав белые волосы с чужого плеча, он открыл шею, покрытую следами, оставленными Тэхёном после совместных ночей. Гук тут же дёрнулся и ударил его по руке, отодвигаясь к стене. — Ты насквозь провонял им, так что даже не пытайся оправдываться. — Ни хрена ты не знаешь, — шикнул Чон, озлобленно глядя на омегу. Феликс обтёр руки полотенцем и, забрав медкарту, вышел из туалета. Чонгук смотрел на закрывшуюся дверь, и его одолевало чувство пристыженности и поражения. Не сказать, что такой коктейль был ему совсем незнаком, но прежде источником подобного унижения никогда не был Феликс. И вот, на двадцатом году у этой сучки хватило духу переспорить Чона. Не ясно только, что стало катализатором безудержной смелости. Может быть, реально заболел? А может из-за нового статуса брата поверил в себя. Ведь собрание Совета ещё не состоялось, но по умолчанию все уже догадывались, чем оно закончится. Что-то пошло не по плану и, выйдя из туалета, вместо того, чтобы отправиться обратно к кабинету, где ждал Тэхён, Чон двинулся следом за омегой. Феликс зашёл в кабинет, на двери которого висела табличка «Репродуктивный терапевт — Доктор Келли». Чонгук остановился напротив и воровато огляделся по сторонам. Коридор почти пуст, не считая одного трясущегося нарика и трёх охранников Данте, расставленных по углам. Но они даже не смотрели на Гука. Пока на горизонте не появится опасность или Тэхён не отдаст приказ — эти дубины с места не сдвинутся. Чон ещё раз убедился, что за ним никто не следит и, подойдя ближе, прислушался. Дверь была закрыта неплотно, но слова сливались в невнятный бубнёж. Чтобы что-то понять, омеге пришлось прижаться ухом и наклониться к замочной скважине. — … вы уверены, что срок семь недель? Это очень важно, — голос Феликса звучал скрипуче, будто он с неимоверным трудом выдавливал каждое слово. Сегодня этот парень не переставал удивлять. Зацикленный на себе, заносчивый и гордый, а вёл себя как побитая собака. — Срок беременности установлен точно, — заверил доктор. Чонгук чуть не рухнул на пол от услышанного. Это он, получается, угадал?! Тогда не мудрено, что Феликс так посмотрел на него в туалете. Да Чонгук на его месте даже прописал бы себе с локтя. — Неудобненько как-то вышло… — проворчал Чон, самую капельку сожалея, что был настолько груб. Он свободной ладонью для удобства упёрся в дверь и задержал дыхание, чтобы лучше слышать чужой разговор. — Приблизительная дата родов восемнадцатое декабря. Вы же не собираетесь прерывать беременность? Повисла пауза, и даже Чонгук занервничал в ожидании ответа. Коленки от неудобной позы затекли, и он сильнее склонился, выпрямляя ноги и выпячивая зад. Тишина длилась достаточно долго, и это напряжение пожирало всё вокруг. Феликс либо сам ещё не решил, либо ответ настолько пугал, что озвучивать его он не решался. — Я буду рожать. — Япона мать, — выругался омега и тут же закрыл себе рот ладонью, срастаясь с дверью так плотно, как только мог. Он надеялся, что до сидящих внутри его эмоциональный всплеск не дошёл. — Понял, — врач чем-то шелестел, а затем продолжил. — Беременность протекает хорошо, но я пропишу витамины. Сейчас заполним кое-какие бумаги, и я вас отпущу. Так, давайте запишем информацию по отцу. Фамилия, имя, возраст. — Это обязательно? — неуверенно переспросил Феликс. Казалось, прижаться к двери ещё плотнее просто невозможно, но Чонгук от любопытства готов был весь залезть в замочную скважину. Судя по всему, врач безмолвно кивнул. — Ладно, тогда записывайт… — Чонгук, — сначала за спиной раздался голос, а затем омега почувствовал, как ему в зад упёрлись чужие бёдра. Он подскочил на месте, словно ужаленный, растерялся и чуть не выронил контейнер для анализов. Юноша попятился, наступил альфе на ногу и только тогда развернулся, сталкиваясь с ним глазами. — Чем ты тут занимаешься? Опять подслушивал? Тебя жизнь вообще ничему не учит? — Да почему сразу подслушивал? Я занимался поиском важной информации. Я тут такое узнал, — глаза омеги загорелись, но, видя, что альфа не разделяет восторга, Чонгук быстро сдулся и принял свой обычный скучающий вид. — Я уже собирался возвращаться. Держи, — Чон впихнул в руки мужчине баночку с мочой, думая, что тот возмутится, но Тэхён молча передал её охране и приказал отнести куда следует. — Если ты закончил играть в шпиона, поехали. Я для тебя кое-что приготовил. — Учитывая, насколько ты ужасен в сюрпризах — меня это даже настораживает, — фыркнул омега, но не стал возражать, когда альфа взял его руку и повёл за собой к выходу из больницы. На ощупь ладонь Тэхёна была горячей и немного шероховатой, но держаться за руки Чонгуку нравилось. Это было романтично и придавало их отношениям хоть немного обыденности и простоты. Такая лёгкая и понятная ласка: сжимать и гладить чужую ладонь. — Надеюсь, твой сюрприз это не богом забытый наркопритон и не стрельба по мне, как по живой мишени. — Ты мне это до конца жизни вспоминать будешь? — хохотнул мужчина, улавливая псевдовозмущение в голосе младшего. — Такое хрен забудешь, — Чон хмыкнул и поправил волосы на плече, прикрывая шею и безобразие, оставленное альфой. Но Тэхён всё-таки заверил, что сюрприз будет приятным, и любопытство Чонгука снова запестрило яркими красками, придумывая, что же для него приготовили. Выйдя из клиники, они сели в машину. Тэхён за рулём, Чон рядом. Охрана на машинах составляла кортеж, сопровождая их повсюду, где Данте появлялся с омегой. — Что ты делал возле той двери? — Чонгук ответил вопросительным и не слишком доброжелательным взглядом. — Мне надо быть уверенным, что через неделю кто-нибудь не сломает тебе опять рёбра. — Об этом можешь не переживать. Второго такого садиста, как Джехён не найти, — омега с ногами забрался на сиденье и смотрел, как альфа плавно выезжает с парковки. Мужчина снова взял его руку и переплёл их пальцы. — Я встретил Феликса. Он вёл себя как задница, и я решил проследить за ним. Не спрашивай зачем, просто захотелось, но оказалось, что этот говнюк в положении. — Ты уверен? — Тэхён нахмурился и серьёзно посмотрел на Чонгука, гадая, не ломает ли тот комедию. — Ну так я же говорю. Он в клинику на консультацию приезжал, и я слышал его разговор с врачом. Думать о том, что у кого-то вроде него будут дети — ужасно, а говорить об этом ещё хуже, — распалился Чон в секунду, вспоминая весь гнев, который в нём годами взращивал омега. — Я понимаю, если бы Чимин забеременел. Он о ребёнке мечтает, но у Феликса ветер вместо мозгов. — Вы же вместе росли. Не может человек, которого ты знаешь всю осознанную жизнь, вызывать только ненависть, — Тэхён погладил ладонь юноши, пытаясь его остудить. Такие перепады настроения могли плохо отразиться на выздоровлении Чонгука. — Да, росли, — нехотя признал Гук. — Я никогда ангелом не был, но Феликс своей тупостью пробил дно. Он всегда был каким-то заносчивым, высокомерным и безответственным. В юности это можно было стерпеть, но когда мы выросли, его ошибки привели Чимина к той жизни, которую он имеет сейчас. За это я его и ненавижу. Чонгук повернул голову и посмотрел на альфу, к своему удивлению сталкиваясь с понимающим взглядом. Чувствуя себя понятым и услышанным, он расслабился в кресле и резко затих. Буря снова обернулась гладью. — Ну, по крайней мере, Бан Чана можно поздравить с отцовством, — пытаясь сменить тему, наобум ляпнул омега, разглядывая монотонные одноэтажные домики за окном. — Думаешь, он отец? — А кто ещё? — Чон усмехнулся, не замечая загадочного взгляда Тэхёна. — У Феликса, конечно, был загульный период, но не думаю, что он бы залетел от кого попало. Может быть, ребёнок поможет ему остепениться и повзрослеть. Было бы славно, — задумчиво протянул юноша, подпирая щёку рукой. — Знаешь, они ведь с Чаном почти поженились, а потом Феликсу что-то ударило в голову, и он оборвал отношения. Причину до сих пор никто не знает. Вот ты смог бы бросить человека, которого любишь? Я нет. — Солнце, это зависит от обстоятельств. Иногда люди вынуждены делать то, чего не хотят.

🩸🩸🩸

— Роскошный клуб. Хозяин этого места наверняка какой-нибудь зажравшийся любимчик властей, — колумбиец оскалился, светя белоснежными вставленными зубами, и взял в рот сигару, обхватывая её мясистыми пальцами с золотым кольцом на каждом. Его шёлковая рубашка с пёстрым принтом была расстёгнута наполовину, открывая широкую загорелую грудь, покрытую тёмными волосами. Если бы Чимин не знал так хорошо этого мерзавца, он был бы куда осторожнее. Но Хорхе Веласкес давний партнёр Джехёна. — Здесь всё пахнет деньгами, — заметил альфа и расхохотался. Деньги он любил больше, чем собственную жизнь. Такая похвала пришлась бы Сокджину по вкусу, если бы он мог это слышать. VIP-комната Богемы приветливо встретила клиентов, оставляя внутри все секреты. На столе не было ничего, кроме пепельницы и бокалов с алкоголем, по периметру стояла вооружённая охрана. На кожаных диванах друг напротив друга сидели Чимин и Хорхе, а пока они говорили, две омеги в откровенном белье и полупрозрачных чулках танцевали для альфы, обласкивая его со всех сторон. Они обошли Пака и забрались на диван рядом с колумбийцем. Один ладошкой забрался под рубашку, второй присосался к шее. Но это не мешало мужчине вести переговоры. — Господин Веласкес, я хочу увидеть товар и лично убедиться в качестве, — настойчиво воскликнул Пак, вынуждая мужчину отвлечься от шлюх. Омега терпеливо сохранял равнодушие и даже находил в себе силы дружелюбно улыбаться новому партнёру. Однако не все в комнате были так расслаблены. За спиной омеги Юнги источал убийственные феромоны. Казалось, рецепторы альфы обострились настолько, что он за секунду способен был уничтожить любую возникшую угрозу. Может быть, именно его присутствие рядом и дарило Чимину такое крепкое спокойствие. Хорхе выдохнул дым и махнул одному из охранников. Из чёрного кейса достали прозрачный килограммовый пакет, плотно заполненный белым порошком, и положили на стол. — Наслаждайся, — хмыкнул альфа, приглашая Чимина попробовать. — Это отменный кокс. Если бы он не был качественным, твой покойный муженёк не сжирал бы большую часть сам. — В последние месяцы жизни Джехёну вообще было плевать что нюхать или курить. Он был конченым наркоманом, дошедшим до стадии деградации, — парировал омега, нехотя вспоминая о супруге. Он повернул голову и взглянул на альфу, стоящего рядом с Юнги. Эсан Дежарден теперь на каждом шагу следовал за Чимином, возглавлял его охрану и, надо признать, делал свою работу хорошо, забыв о разногласиях. — Ты попробуешь, — приказал омега. Дежарден без лишних слов подошёл к столу и, вынув из кармана острый, как бритва, нож, разрезал пакет, набирая немного порошка на лезвие. Он мазнул языком по металлу и несколько секунд задумчиво елозил языком, затем выдал короткий вердикт: — Хороший товар. Пак кивнул, и мужчина встал обратно рядом с Юнги. — Ты не принимаешь? — колумбиец подозрительно сощурился, но следом его пробрало нездоровое веселье и громкий хохот. — Вот такое я уважаю. С тебя будет побольше толка, чем с этого придурошного торчка. Джехён хорошо вёл бизнес, но жрать товар, который идёт на продажу, не профессионально. Клиентов становилось всё меньше. — Теперь об этом можете не беспокоиться. — Вижу задатки легендарного отца, — после этой фразы улыбка Чимина исчезла, и лицо заметно напряглось. Он, не сводя глаз, смотрел на альфу. — Я знаком с господином Паком не понаслышке. Он акула в криминальном мире, но вести дела с таким человеком — опасно. Надеюсь, вы, молодой человек, унаследовали его острый ум, но не жестокость. — Моего отца боятся многие, — сухо изрёк Чимин, совсем не радуясь подобному сравнению. Уже не первый раз ему говорят, как они похожи. — Он не повторяет дважды. Думаю, это то, к чему мне стоит стремиться. — А если не секрет, как ваш отец отнёсся к желанию перенять бизнес супруга? — колумбиец затянулся сигарой и ближе прижал к себе одного из омег, дожидаясь ответа. Его вопрос прозвучал в какой-то мере оскорбительно, словно намекал, что маленький Чимин не потянет ту власть, которой захотел овладеть. — Господин Веласкес, любопытство не порок, но иногда оно дорого обходится. Вы правда хотите знать ответ на свой вопрос? — Хорхе закашлялся от дыма и отложил сигару, с прищуром вновь приглядываясь к Паку. Взгляд этот был не лишён похоти, но Чимина таким не испугаешь. — Мы сработаемся, — Веласкес улыбнулся. Ответы омеги доставляли ему удовольствие и давали уверенность в правильности этого партнёрства. — Значит так, первая поставка будет через три недели. Самолётом перевозить больше не получится, в аэропортах ужесточили контроль. Лучше не рисковать, поэтому товар доставят в порт, всю информацию тебе передадут заранее. Прибыль делим, как и прежде, мне шестьдесят, тебе сорок. — Пятьдесят на пятьдесят или мы не работаем, — отчеканил омега. — Малыш, не борзей, — проворковал альфа, воспринимая слова омеги как шутку. Он расхохотался и обернулся к охране, подстёгивая их посмеяться. Они выдавили тупые натянутые улыбки, пока разрезающий хлопок не заставил всех моментально заткнуться. Чимин ударил по столу, поднял руку и аккуратно надел обратно на палец кольцо с крупным чёрным аметистом. Хорхе хмыкнул. Омега вёл себя дерзко и чрезмерно уверенно для новичка. — Ты всего лишь продаёшь. А на мне сырьё, обработка, приготовление, таможня, транспортировка. Ты хоть знаешь, как это всё сложно? Тебе и сорок процентов много. Хорхе отпустил шлюху с колен и, когда тот встал, звонко шлёпнул его по заднице. Кто-то из охраны колумбийца дёрнулся, заглядываясь на полуголого омегу, а дальше по цепной реакции. Все схватились за оружие. Чимин не успел ничего понять, но почувствовал обволакивающий напористый запах имбиря и услышал над головой, как щёлкнул затвор пистолета. Мин стоял над ним, словно коршун, готовый среагировать в любую секунду. Казалось, ситуация хуже некуда. Перестреляют друг друга и на этом покончат. Но Веласкес снова расхохотался, разбавляя напряжение. Чимин отдал приказ опустить оружие. Нехотя, Эсан подчинился, но пистолет за пояс не спрятал, как и Мин. — Твои парни на взводе, — Хорхе потёр подбородок и снисходительно сдался, — ладно, сорок пять. — Пятьдесят, — всё также уверенно повторил омега, беря со стола бокал с белым вином. При этом он ни на секунду не разорвал зрительный контакт, чувствуя раздражение альфы. — Когда моих людей ловят, их освобождение обходится не дёшево. — Пятьдесят, и ты оплачиваешь затраты на транспортировку, — настойчиво гнул свою линию Веласкес. Сидя напротив омеги и глядя в бездонную черноту его глаз, мужчина чувствовал чужую решительность. Она так и давила. Теперь ему было уже не до смеха. — Пятьдесят и условия прежние. В комнате повисла тишина. Колумбиец хмуро разглядывал худого омегу перед собой, о чём-то размышляя. Каждый раз, когда его ладонь сжималась в кулак, Чимин чувствовал, как за спиной напрягаются Юнги и Эсан. Атмосфера достигла пика. — Пак Чимин, ты сын своего отца, — не слишком уж радостно произнёс альфа, поднимаясь с широкого кресла и застёгивая пиджак. Его подопечный забрал пакет с товаром на столе. — Будь по-твоему, но не подведи меня. Несмотря на то, что сделка была заключена не в его пользу, мужчина смотрел на омегу с уважением. Они скрепили договор рукопожатием, как это делалось всегда. — Вы будете удивлены, — Чимин в знак уважения кивнул Хорхе, и тот покинул комнату. Омега собирался встать следом, но приподнявшись, ощутил резкий прилив дурноты и медленно опустился в кресло, не подавая вида своим людям. Показывать слабость кому бы то ни было — это роскошь, которую Пак не может себе позволить. — Эсан, забери охрану и подождите меня снаружи. Стоило двери закрыться, Чимин тут же облегчённо выдохнул и, схватив бокал с вином, большими глотками осушил до дна. Юнги обогнул диван и сел напротив, с тревогой осматривая побледневшего парня. Омега облизал губы и выровнял дыхание, всё ещё чувствуя слабость в ногах. Его плохое самочувствие можно было списать на стресс, переутомление или плохое питание. Но на самом деле всё было гораздо проще и хуже. Приближалась течка. Организм только недавно начал восстанавливаться после выкидыша, и гормоны пришли в норму. Сейчас по новой всё взбунтовалось. Запах усилился, и приходилось пить подавители, чтобы не привлекать к себе внимание. Спазмы в теле острыми иголками протыкали мышцы, конечности немели и самое худшее — ему хотелось альфу. Течка ещё не началась, но первые симптомы уже давали о себе знать. Джехён, на удивление, не пропускал ни одну течку своего омеги. Так тяжёлый период для Чимина превращался в развлечение для его супруга. Они закрывались на несколько дней в спальне, и альфа в своё удовольствие трахал Пака днями и ночами, пользуясь его слабостью. Не было никакой нежности, прелюдий или долгих ласк. Только грубые проникновения, сорванный голос и иногда слёзы. Течка — это не только про секс. Омеге нужен альфа. Нужна его любовь, внимание, забота, запах и просто присутствие рядом. Но Джехён никогда любовно не вылизывал Чимина, не помогал дойти до ванной, чтобы принять душ, и не усыплял в своих объятиях. Он брал омегу на всех поверхностях, как правило, быстро и безжалостно, оставляя на теле бессчётное количество синяков и ссадин. Это было ужасно и иногда даже больно. После течки Чимин ещё неделю не выходил из дома, ожидая, когда сойдут следы. И вот снова надо через это пройти. Чимин с отвращением чувствует внутри нарастающее желание и готов разрыдаться. После Джехёна секс в принципе кажется чем-то грязным и омерзительным, а тело настойчиво требует. Пак внутри себя мечется в панике, но понимает, что, как бы плохо ни было, он не должен поддаваться. Течку проведёт один, напьётся лекарств и будет лихорадить несколько дней. А боль можно и перетерпеть. Ему не привыкать. — Если товар будет приходить судном, надо чтобы это был обязательно северный порт, а не западный. У Намджуна есть выход к морю, с ним я смогу договориться, — омега постарался отвлечься от своего состояния, возвращаясь к работе. Он постучал пальцем по столу и вытащил из кармана пачку тонких вишнёвых сигарет. Пак блаженно затянулся и прикрыл глаза, думая, как здорово было бы поставить жизнь на паузу. — Чимин, — тихо позвал Юнги. — Мне стоит позаботиться о хорошем образе в СМИ. Для журналистов я бедный вдовец, унаследовавший бизнес и состояние мужа. Плевать, пусть с этим разбирается профессионал. Найди мне кого-нибудь, кто будет общаться с этими крысами из газет, — омега поправил аккуратно лежащие чёрные пряди и задумчиво нахмурился. Он убегал в собственные мысли, чтобы не думать о напряжении в теле и о чертовски красивом альфе, сидящем напротив. К счастью, запах Юнги омега почти не чувствовал, но глаза-то у него были. Чимин не может так поступить. Во-первых, он не готов к близости с альфой и не знает, будет ли готов когда-нибудь. А во-вторых, даже если между ним и Юнги доверие, по некоторым причинам омега не может пойти на это. Он знает о чувствах мужчины и очень боится давать ему надежду. Предложение провести вместе течку слишком интимное. Юнги ему не безразличен, он волнует нежное омежье сердце. Но для Чимина это не будет значить столько, сколько для Мина. — Чимин…. — О, кстати, через пару недель будет открытие частной школы со спец классами для больных детей. Я отправил им небольшую спонсорскую помощь и хочу лично присутствовать. Позаботься, чтобы там не было журналистов. Это просто помощь, а не попытка завоевать любовь общественности. Не мне тебя учить, что делать. Альфа коротко кивнул и тяжело вздохнул, наблюдая, как омега нервно теребит край блузки. Он облизал губы и обхватил ими тонкую сигарету, оставляя на фильтре едва заметные следы от блеска. Мин тяжело сглотнул и с трудом отвёл глаза. Они играли в глупые гляделки. Стоило Юнги отвернуться, и уже Чимин поедал глазами красивое мужское тело, выставленное напоказ в узкой футболке цвета хаки и таких же брюках. Альфа был напряжён, и от того мышцы красиво перекатывались, на шее заметно пульсировала венка, а кадык дёргался, когда Юнги глотал. Чимин нервно вздрогнул и чуть не поперхнулся дымом от собственных мыслей. Течка делала его безмозглым и беспомощным, стирала все адекватные границы и подталкивала к непоправимым ошибкам. Она ещё не началась, а омеге уже так кружило голову. Что будет дальше даже страшно думать. Но врачи говорили, что после выкидыша первая течка может быть очень болезненной. Тело перенесло сильный стресс. — Чимин, — в третий раз попробовал позвать мужчина, наконец, вырывая омегу из тяжёлых размышлений. Тот замер, а его рука с сигаретой зависла в воздухе. — А? — Тебя не пугает то, кем ты можешь стать, оставаясь на этом пути? — мягко спросил альфа, стараясь не вызвать ссору своими словами. Позицию омеги он уяснил и также чётко понял, что переубедить его не сможет. Но вопросы продолжали глушить мысли Юнги. — Ты заметно изменился. — Боишься, что я стану как мой отец? — Чимин фыркнул и снова затянулся, отводя глаза в сторону. Под взглядом Мина он чувствовал немое осуждение. Признавать не хотелось, но омега нуждался в Юнги. Хотел вместе с ним пройти этот путь и достичь тех вершин, к которым стремился, но что-то пошло не по плану. Между ними что-то с треском ломалось и приводило Чимина в уныние. — Я всё тот же, но теперь из-за статуса у меня есть обязанности, которым я должен неукоснительно следовать. Не думай, что мне легко даётся быть таким. Но я должен быть сильным. Совет жаждет моей крови, и я не принесу им такого удовольствия. — … — Юнги, мне нужна власть, чтобы защитить близких. Хочу дать безбедное и безопасное будущее Феликсу и его ребёнку, — немного подумав, всё же добавил. — И тебе… Мин потёр переносицу и напряжённо взглянул на Пака. Для неискушённого опытом бизнесмена он справлялся слишком хорошо с делами в квартале, словно интуитивно понимал, что и как делать. Но для человека, пробывшего в браке несколько лет, строил отношения, словно слепец. Последний месяц с Чимином напоминал горки. Юнги не знал, чем закончится очередная их встреча. Он то подпускал, то снова чувствовал опасность повсюду и закрывался, думая, что так будет лучше для них обоих. Ссоры сменялись томными взглядами, недосказанные чувства — чёткими приказами по работе. И у Юнги даже не хватало сил осуждать омегу за нерешительность. Они словно попали в ловушку. — Ты помнишь, что я тебе сказал тогда, в особняке, в кабинете? — Мин с трудом нашёл силы заговорить о том неловком, но честном признании в любви. Может быть, это не стоило затрагивать вовсе, но его сердце уже не в силах молчать. — Ты слишком много лишнего говоришь, — мягко отозвался омега. Он не собирался ранить Юнги, но такое признание было громким и сейчас совсем некстати. Пак спохватился и продолжил, думая, что следующие его слова исправят ситуацию. — Хочешь, я помогу тебе начать всё сначала? — О чём ты? — Жизнь рядом со мной тебя словно душит. В Канаде тебе солдатом уже не быть, но ты можешь вернуться в Корею. Я помогу с новыми документами и именем. Всё с чистого листа. Это то, что я правда могу сделать для тебя, — парень докурил и затушил сигарету в пепельнице. — Подумай. — Здесь не о чем думать. Я никуда не уеду, — Юнги заявил об этом так решительно, что Чимин сразу понял — переубедить его не получится. Он и не станет. Только сам не знает: из уважения к чужому выбору или из-за собственного эгоизма и нежелания отпускать альфу. Как бы омега ни старался глушить все чувства работой, он тоже не каменный. Некоторые вещи игнорировать невозможно. Между ним и Юнги была какая-то тонкая связь, построенная на трудном прошлом и чудом родившемся взаимопонимании. В то же время они преследовали совершенно разные цели и иногда словно говорили на разных языках. В периоды бессонницы Чимин позволял себе задумываться: а если бы они познакомились раньше? Ещё до брака с Джехёном. Или Чимин не был бы сыном своего отца. Что, если бы они были просто Чимином и просто Юнги? Наверняка где-то в миллионах параллельных вселенных их истории, многогранные и яркие, заканчивались красивой концовкой. Свидания по ночам в тихом парке, скромные поцелуи и долгие разговоры о любви. Книжная пыльная романтика, но никаких рисков и страхов. Подошло бы такое Паку? Он может только догадываться. В мыслях всё выглядит здорово, но ему остаётся только представлять. Чимин чувствует, что смог бы обрести счастье с Юнги, если бы между ними не было так много «но». Их взаимоотношения строились на сплошных противоречиях, и всё-таки что-то продолжало притягивать друг к другу. Если бы они были просто Чимином и просто Юнги… — Это твоё решение, — Чимину стоило больших трудов сохранить лицо. Однако вряд ли Юнги не чувствовал и не понимал, что происходит с омегой. В привычно сладком, насыщенном запахе сирени сегодня отчётливо чувствовались кислая нотка и капля горечи. — Хосок поправился, и мне больше не надо ухаживать за ним. Можно подумать о переезде. — И куда ты собрался? — фыркнул Юнги, будто был недоволен очередным решением омеги. — Безопаснее квартиры Хосока сейчас для тебя места нет. Особенно после завтрашнего собрания Совета, на котором ты решил феерично их послать в задницу. — Я думал новость о моём переезде тебя обрадует. Вы с Хосоком ругались, как кошка с собакой, а теперь ты против? — Твоя безопасность — единственное, что важно, так что не торопись съезжать. Если о себе не беспокоишься, подумай о Феликсе и своём ещё не родившемся племяннике, — в словах Юнги крылась неподдельная истина, но Чимина они поразили. Омега был уверен, что при первой же возможности Мин с удовольствием заберёт его. — Но я же не могу вечно полагаться на Данте. Находиться постоянно под его контролем — риск. Я уязвим, в любой удобный ему момент он меня убьёт или, того хуже, продаст Совету, — от слов омеги Юнги поморщился и помотал головой, будто был вовсе не согласен. — Данте сейчас больше всего печётся о сохранении мира в Монреале, чтобы защитить Чонгука. Он думает, что делает это незаметно, но уже все поняли его мотивы. Твоя смерть ему вообще не на руку, — Мин поджал губы и оттянул ворот футболки, чувствуя отвратительный жар в теле. В этом помещении стало слишком душно, комнату заполонила сирень, и игнорировать её становилось всё труднее. Он тяжело сглотнул и стёр ладонью пот со лба. — Понимаю, что ты хочешь свой дом. И он у тебя будет, наберись терпения. Чимин кивнул, что-то решив для себя, и на этом их разговор закончился. Он встал и, пересиливая слабость, направился к выходу. Если из-за течки придётся выпасть из рабочего ритма на целую неделю, сегодня ему не помешало бы закончить все срочные дела. — Чимин, — голос за спиной заставил омегу обернуться. Он подумал, что забыл что-то, но удивился, увидев стремительно приближающегося альфу. — Что ты делае…м-м-м, — Пак в замешательстве застыл, чувствуя обветренные жёсткие губы на своих. Юнги обхватил его лицо ладонями и впился поцелуем. Кажется, у кого-то лопнуло терпение. Здравый смысл подсказывал, что всё надо прекратить прямо сейчас, но Чимин уже не слушал ни разум, ни собственные мысли. Он слышал, как быстро бьётся сердце и в желудке взрывается фейерверк, запуская цепную реакцию нервных клеток по всему телу. Будто кожу пощипывает, а и без того ослабевшие ноги теряют опору. Взбунтовавшиеся гормоны, жаждущие альфу, победно ликуют и запускают в бурлящую кровь эстроген. Юнги мазнул языком по пухлым губам, облизал и нежно оттянул, вовлекая юношу в глубокий поцелуй. Чимин обхватил его за шею и провёл пальчиками по чужой бархатистой коже, чувствуя исходящий от неё жар. Мин буквально полыхал, и осознание, что до такого состояния его довёл запах сирени, омегу заставлял поёжиться. Всё это было неправильно. Как-то не вовремя и сумбурно, но страсть внутри, как огонь, палила все вопросы, оставляя только пепел и помутневшую от желания блёклую реальность. Дыхание быстро сбилось, воздух в комнате будто подходил к концу. Юнги держал в руках омегу, руками оглаживая худую талию. Ладони скользнули ниже и крепко сжали ягодицы, заставляя Чимина громко застонать в поцелуе и прильнуть ближе. Мин быстро исследовал языком чужой рот, облизывал пухлые нежные губы, перебирал их и покусывал. Поцелуи Юнги были переполнены желанием и страстью. Они сбивали с толку, не оставляли ни шанса на раздумья или сопротивления. Тело омеги отзывалось быстрее, чем разум. В спутанных мыслях он барахтался, как тонущий посреди океана. Чимин запрокинул голову и жадно вдохнул, пока Мин выцеловывал его шею. Поцелуями осыпал молочную кожу, языком собирал сладость сирени и жадно припадал губами снова, оставляя необдуманно следы вокруг старой метки Джехёна. Юнги чувствовал безумную тягу прикусить кожу и тоже пометить. Эта маниакальная идея делала его помешанным. Присвоить желанного омегу, оставить на нём свой запах и обозначить права. Целовать так долго, как только сможет. Обнимать и говорить Чимину обо всём, что чувствует, чтобы он знал, как сводит с ума. Непреступный, непредсказуемый и совершенно недосягаемый. Юнги кажется, что сколько бы он ни бежал, омега всегда будет оставаться где-то далеко. Это иллюзия обладания никогда не станет реальностью. Чимин как раз из тех омег, которые всегда будут принадлежать лишь себе. Можно взять силой их тело, можно попробовать сломить дух, но забраться в их сердце — нечто из области фантастики. Омега нуждался в секундной передышке, чтобы собрать мысли воедино, но темп Юнги и напор буквально сбивали с ног. Альфа влажно целовал губы, врывался языком и топил в бушующем потоке страсти. Прикосновения обжигали, внизу живота стянуло и сладостно ныло. Но чем напористее становился Мин, тем сильнее крепчала паника в груди Пака. Его тело возбудилось и остро реагировало на каждое действие альфы, бельё намокло от смазки, но мозг наращивал тревожные сигналы и воспроизводил в памяти жуткие образы из прошлого. Сердце билось, как бешеное о грудную клетку, но уже не от удовольствия, а от нарастающего страха. Тело, придавленное альфой к пропахшей потом и смазкой постели…острые удары…грубые хаотичные толчки и боль от сжатых в кулаке волос…запах семени Джехёна на теле…пальцы на шее…грязь и слёзы…его мерзкий смех, полный удовольствия, и беспомощность…. Чимина прошиб холодный пот. — Юнги… — вяло протянул омега, упираясь ладонями в плечи мужчины. Он резко захотел отстраниться и всё прекратить, но Мин, почуявший зелёный свет, словно не услышал его. — Пожалуйста, перестань… — Пак отпихнул альфу и прижался спиной к стене, загнанно глядя на Юнги. Сегодня они зашли слишком далеко. Чимин убедился ещё раз, что не сможет провести течку с Мином. — Ты в порядке? — Юнги не до конца понял, что случилось. Всё было хорошо, пока омега резко не оттолкнул его. Он ведь был совсем не против. — Я сделал что-то не так? Повисла короткая пауза, и Чимин, успокоившись, отрицательно помотал головой. Юнги ничего плохого не сделал. Это сознание омеги пытает его, подбрасывая худшие моменты из прошлого. Но, успокоившись и переведя дух, Пак понял, что он в безопасности и ему ничего не угрожает. Ничего, кроме покойного бывшего мужа, оставившего после себя дорожку, вымощенную болью и страданиями.

🩸🩸🩸

— Ты хотел показать мне наш дом? — Чонгук захлопнул дверь авто и, уперев руки в бока, остановился посреди парковки. Тэхён сказал, что приготовил что-то необычное, но как бы омега ни приглядывался, пейзаж оставался неизменным. Громоздкий особняк, сад, бассейн и вдали настолько же пустынная, насколько и одинокая, береговая линия. — Где обещанный сюрприз? — На заднем дворе, — альфа заглушил мотор и выбрался из машины, ловко подбрасывая ключи в воздухе. — Иди пока посмотри, что тебя ждёт. Я сделаю пару важных звонков и присоединюсь. Юноше, привыкшему, что Ким вечно находится одной ногой в работе, было лень спорить. Он направился в укромный и свой самый любимый уголок, откуда ни видно, ни слышно шума прибоя. Завернув за угол, Чонгук оказался на теневой стороне. Здесь всё было в зелени, с веток деревьев пели птицы, и свежий прохладный ветер остужал после палящего солнца. До лета всего неделя, и, может быть, эта новость куда сильнее радовала бы омегу, если бы не мысль, что это будет его первое лето без родителей. Он проглотил тугой комок в горле и постарался не думать ни о чём грустном сейчас. Под пышными ветками ивы всё ещё стояли качели, на которых Чон любил сидеть в одиночестве, пока домой не приезжал Тэхён. Но особую идеалистично-романтичную атмосферу этого места омрачали жуткие пятна крови на газоне. Они появились уже после возвращения Чонгука из «плена», но причину их возникновения Тэхён рассказывать отказывался, а омега не горел желанием это знать. Чон отошёл подальше от того места и остановился у входа в оружейную. Дверь, обычно всегда закрытая, сейчас была распахнута, словно зазывая внутрь. В проходе стоял хромированный каркасный стеллаж, примерно по пояс омеге. На нём крепилось оружие: как холодное, так и огнестрельное. Рядом на столе лежали коробки с патронами разных калибров и наушники. А в другом конце зелёной площадки расставлены в ряд мишени в форме человеческих фигур. Импровизированное стрельбище прямо на дому. Чонгук заметно взбодрился, догадываясь, что последует дальше. Но хорошее настроение как волной смыло, стоило появиться Рафаэлю. Он вышел с кухни через заднюю дверь с заполненным напитками подносом в руках и, как всегда, высоко задрав нос, шествовал вперёд. Дворецкий опустил поднос и переставил на стол два бокала с охлаждёнными лимонадами. Чонгук не отказался бы выпить чего покрепче, однако в период лечения ему запрещён алкоголь, и Тэхён из солидарности тоже старался при нём не употреблять, чтобы не пробуждать соблазн. Чон мудро решил в молчании дождаться, когда Рафаэль уйдёт. Он рассматривал пистолеты, водил пальцем по начищенным до блеска рукояткам ножей и действительно поражался такой богатой коллекции. Тэхён, бесспорно, истинный поклонник оружия. Но из всего, что было размещено на стеллаже, Чонгуку больше понравились сюрикэн. Маленькие и обманчиво красивые звёздочки, снежинки и подобия цветков с острыми, как бритва, краями. Их омега даже не рискнул трогать. Дворецкий пропал из виду, и Чон снова взбодрился, но радость длилась от силы минуту. Уже совсем скоро омега вернулся с кухни, но на этот раз шёл с букетом белых, как снег, пионов. Цвет бутонов один в один напоминал волосы Чонгука. — Господин Ким передал, что эти цветы для вас, — Рафаэль опустил стеклянную вазу на стол, но вместо того, чтобы уйти, остался. Чон с нарастающим назойливым раздражением смотрел, как дворецкий теребит нежные бутоны и обрывает зачем-то ещё свежие листики. — Ты можешь идти, — юноша оттолкнул омегу бедром и встал на его место, разглядывая пышный и действительно красивый букет. Он не любил все эти сантименты, но не мог не признать, что внимание альфы приятно льстило. Чонгук спрятал лицо в цветах и вдохнул сладкий запах, с запозданием ощущая на себе напористый чужой взгляд. Рафаэль так и не ушёл. — Чего тебе ещё? — Как проходит ваше лечение? — рука Чона замерла в воздухе над цветами, и он нехотя повернул голову к парню. — Наверное, избавиться от зависимости ужасно трудно. Вы проявляете поразительную силу духа. — Сомневаешься в моих силах? — омега закатил глаза и отвернулся. — Если и дальше хочешь работать в этом доме, советую поменьше открывать рот. Мысль ясна? — Предельно, — парень повёл плечом и забрал со столика поднос для коктейлей. — Я лишь хотел выразить вам своё уважение. Ведь, насколько я знаю, бывших наркоманов не бывает. Трудно жить в вечном соблазне, даже не представляю, каково это. — Исчезни, — рявкнул Чонгук, не замечая, как рука сжалась на бутоне, комкая в кулаке хрупкие лепестки. Он резко обернулся, чтобы выплюнуть нечто едкое в лицо выскочки, но тот и правда уже уходил. Омега долго сверлил взглядом удаляющуюся спину, думая, как здорово было бы схватить пистолет с подставки и выстрелить. Уже второй раз за день его остроумие даёт сбой, и он не находит силы ответить достойно. Чувство раздражения и беспочвенной злости на всех вокруг, как червь, поедало Чонгука. Он разжал руку и уронил белый смятый бутон в траву. Омега подозревал, что скачки настроения всего лишь побочка от лекарств. Иногда получалось обуздать эмоции, но в самые критичные моменты, когда истерики достигали апогея, Тэхён принимал удар на себя. Он слушал юношу, пока тот не выдохнется, и только потом начинал утешать. Альфа будто всегда знал, что нужно сказать или сделать. Словно кто-то дал ему пошаговую инструкцию к Чонгуку. Рафаэль уже ушёл, а Чон продолжал стоять и смотреть в пустоту, улавливая слабые малиновые нотки, придавленные мощными подавителями. Его будто охватило наваждение, поэтому, когда на плечо легла рука, омега сильно вздрогнул. — Чонгук, — юноша с запозданием понял, что это всего лишь Тэхён. Он и сам удивился, что не услышал шагов, суматошно обтирая потные руки об джинсы и ногой пряча сорванный бутон в высокой траве. — Тебе плохо? — обеспокоенно поинтересовался альфа, ловко перехватывая запястье омеги и почти сразу нащупывая пульс. — Я задумался просто, — невнятно признался Гук, осторожно освобождая руку. Если его язык мог солгать, то сердце — никогда. Оно кричало громче любых слов, когда омеге было плохо. И у Тэхёна уже стало входить в привычку так проверять состояние младшего. — Мгх, тебе не кажется, что Рафаэль слишком охуевший для обычной прислуги? — Он тебя обидел? — Языком трепал не по делу. Клянусь, ещё минута и в его тупой башке стало бы на одно сквозное отверстие больше. Ты слишком ему доверяешь. Чон зацепил пальцем серебряную цепочку на шее альфы и погладил подушечками крупные звенья. Погода сегодня стояла жаркая. Тэхён успел сменить верх на простую чёрную футболку, плотно обтягивающую тело. Омега поднял ладонь выше и, положив её на плечо мужчины, нежно провёл пальцами по шее, почти сразу же ощущая в свежем майском воздухе горьковатые нотки цитруса. Истинный запах альфы всегда раскрывался по-разному, и эта многогранность Чонгука ещё сильнее завлекала. — Ты меня недооцениваешь, конфетка. Я не доверяю никому, — Ким поцеловал юношу в лоб и отошёл к столу, проверяя, всё ли готово. — Понравились цветы? — Белые, — задумчиво протянул омега. — Ты в курсе, что в Китае это траурный цвет? — Но мы и не в Китае, — напомнил Тэхён, подзывая к себе юношу. — Кхм, мне понравилось…спасибо, — смутившись, признался Чонгук, вставая под боком альфы. Ситуация становилась неловкой, поэтому он решил сменить фокус внимания на то, чем они будут заниматься. — Так, мы будем стрелять? — Я же обещал тебя научить пользоваться оружием. Ты уже стрелял, но в прошлый раз быстро устал. Сегодня потренируемся подольше, — альфа отошёл к стеллажу с оружием и следом за собой утянул омегу. — И ты никуда не уедешь? — Чон недоверчиво покосился на альфу. — Мне нужно будет вечером посмотреть несколько финансовых отчётов, но в целом, да. Я весь день твой, — альфа задумчиво разглядывал оружие, выбирая, что лучше подошло бы Чонгуку. Ножи он отмёл сразу, решив, что если научит омегу метать острые предметы, то Рафаэль точно долго не проживёт. — Может, этот? — Чон показал пальцем на полностью чёрный пистолет с золотой гравировкой и ребристой широкой рукояткой. Выглядел он внушительно и, кажется, нечто похожее с собой носил Хосок. — Нет, он слишком тяжёлый для твоей руки и в нём слишком сильная отдача. После трёх выстрелов сдуешься, — Тэхён взял со стойки Glock 19 на девять миллиметров и покрутил в руках, раздумывая пару секунд. — Нестареющая классика лучше всего для новичка. Возьми-ка в руку. — Куда стрелять? — Чон схватил пистолет и уже рванул к столу с патронами, но альфа перехватил его за талию и придержал возле себя. — Погоди, торопыга. Пока никуда. Тебе удобно? Рукоятка хорошо легла в руку? — Ну, вроде удобно, — Чонгук всерьёз загнался, перекладывая оружие то в одну руку, то в другую. Тэхён, наблюдая за его потугами, решил не мучить больше парнишку. Разберутся по ходу. — Попробуем с ним. Если что-то пойдёт не так, дам тебе другой, — альфа забрал оружие из рук омеги и, подобрав нужные патроны, начал показывать, как заправлять магазин. Когда-то Чонгук уже всё это видел, но смотрел не слишком внимательно. В этот раз он постарался досконально запомнить каждое движение Тэхёна. — А почему ты выбрал именно этот пистолет? — Чон взял бокал и потягивал лимонад, пока Ким отточенными движениями разбирал оружие. Для омеги он специально делал всё медленнее, чтобы тот успевал следить. — Glock идеален для новичков. Он лёгкий, надёжный и простой в конструкции. И самое главное — у него есть предохранитель, а это значит, оружие не выстрелит само, если ты случайно его уронишь, — мужчина закончил с перезарядкой и подозвал к себе омегу. — Солнце, смотри. Перед выстрелом затвор и ствол образуют жёсткое сцепление, после выстрела последует отдача и, следовательно, откат затвора и ствола. Они разъединяются и происходит выстрел. Но Glock рассчитан на одиночные выстрелы. — С таким на стрелку не сходишь, — небрежно фыркнул Чонгук, слушая краткий экскурс Тэхёна. — Верно. В перестрелке задолбаешься перезаряжаться, но для обучения в самый раз. Начнём, — альфа дождался, когда Чонгук насытится лимонадом и уберёт бокал. Затем за руку притянул его и поставил перед собой, передавая оружие. — Только нажимай на спусковой крючок до упора, иначе выстрела не будет. И не волнуйся, у нас полно времени и патронов. — Ага, — Чон растеряно повёл плечом и сжал оружие так крепко, будто кто-то собирался его отнять. Он прищурился и склонил голову, разглядывая красную точку в центре высокой мишени. И каждый раз, готовясь нажать на курок, рука вздрагивала, и прицел сбивался. То ли он слишком нервничал, то ли думал не о выстреле, а об альфе, плотно прижимающемся со спины. Тэхён не отошёл и даже не отодвинулся, грудью плотно соприкасаясь с острыми выпирающими лопатками омеги. Они уже это проходили в прошлый раз на стрельбище, но тогда стреляли скорее ради развлечения. Сейчас же Чонгуку надо было научиться, как минимум, чтобы он мог защищаться. Омега громко сглотнул и облизал губы. — А ты так и будешь стоять сзади? — Я тебе мешаю? — Чон, и, не оборачиваясь, уловил ехидные нотки в голосе альфы и подался назад, но вдруг ощутил, как тесный контакт исчез, и спины коснулся прохладный ветерок. — Хе-е-й, — возмутился юноша, когда Тэхён встал справа от него. Думать стало гораздо проще, но омега всё же чуть-чуть сожалел, что вообще открыл рот. — Я не это имел в виду. — Сосредоточься, — нарочито строго посоветовал Ким, складывая руки на груди и поднимая свой бокал с лимонадом. — Если попадёшь три раза близко к центру, выполню одно любое твоё желание. Это тебе как стимул. — А если не попаду? — Тогда будешь учиться стрелять с Хосоком, — Чон заметно раскис и поморщился. Хуже перспективы, чем проводить время с этим психом, было не придумать. Иногда альфа бывал неплох, но своими рассказами о пытках и убийствах наводил жуть. И не ясно: шутит этот клоун или вспоминает прошлое. Омега склонялся ко второму варианту. В конце концов, если бы Хосок не был кровожадной сволочью, он бы не работал у Данте. — Мрак, — проворчал омега, но мотивации попасть в цель прибавилось. Он надел наушники, размял плечи, повернулся к мишеням и снова прицелился. Палец надавил на курок быстрее, чем Чонгук успел что-то осознать. Заряд отдал в руку, и кисть прошибло колкой неприятной дрожью. Чон прищурился, чтобы что-то разглядеть. Дырка от пули задела край мишени. Даже не близко к центру. — Ты на меня порчу навёл? Я же смотрел, куда стреляю. — Плохо смотрел, значит, — Ким хмыкнул и вгляделся вдаль, оценивая масштабы трагедии. — Чего расслабился? Помогать не буду, пробуй пока сам. Чонгуку ничего не оставалось, кроме как продолжить. После ещё трёх промахов альфа сжалился, начал подсказывать, и тогда дело пошло немного веселее. Следующие сорок минут омега упорно тренировался. Он привык к оружию в руке и наловчился сам заправлять патроны. Иногда, если спешил, промахивался и стрелял в кусты, иногда едва попадал по краю. Но была и парочка удачных выстрелов. Сама стрельба омеге безумно нравилась. Просыпался азарт, хотелось ещё, и будто бы чувство опасности, исходящее от пистолета, глушило тревогу и навязчивые мысли. Для Чонгука это ощущалось как свежий глоток воздуха, прилив сил и энергии. Примерно такой же эффект был от наркотиков, когда он только начал употреблять. Казалось, они делали его жизнь лёгкой и беззаботной, обесценивали проблемы, представляя их в глазах юноши мелочью. Они помогали пережить скорбь по родителям, переезд из родного Тэгу и скрашивали чувство одиночества. Однако со временем эффект стал противоположным. Каждый приём всё больше забивал парня под плинтус. Но теперь всё будет иначе. Чонгук, перезарядив магазин, оттянул затвор пистолета, ровно встал и вытянул руку. Он был уверен, что прицелился ровненько в центр и сейчас-то точно попадёт. Готовый нажать на курок, юноша стушевался, услышав за спиной сдавленный смешок. — Ты издеваешься? — возмутился парень, оборачиваясь к наблюдающему за ним альфе. — По-твоему, это смешно? — О чём ты? — Тэхён был спокоен и немого удивлён. — Я не смеялся. — Ага, это у меня глюки от колёс, — Чон обернулся к Киму и потряс пистолетом в руке. Но его возмущения прервал ещё один громкий смешок, и шёл он не от Тэхёна. Они синхронно повернули головы, замечая вдали приближающегося с парковки Хосока. — Что этот чёрт здесь делает? — Камикадзе, не вежливо давать людям такие унизительные клички, — альфа, спрятав руки в карманы, обогнул угол бассейна и, наконец, добрался до них, блаженно выдыхая в тени. Из-под рукавов свободной футболки были видны края бинтов, на лице всё ещё не до конца затянулись ссадины. Для своих травм Хосок слишком бодро вышагивал. — Стоя в стороне и наблюдая, как ты стреляешь, я думал лишь о том, как ты с такими навыками умудрился сбежать от Бан Чана? Он же не дебил…вроде бы, — неуверенно закончил мужчина, падая на единственный стоящий здесь стул и беря со стола полупустой стакан омеги. — Вот видишь. Я даже с Бан Чаном справился, а с тобой и подавно, если не угомонишься, — Хосок чуть лимонадом не подавился от смеха. — Камикадзе, не юмори так сильно, а то у меня швы разойдутся, — мужчина приложил руку к телу и театрально заскулил, будто ему и правда было больно. — Ты что тут делаешь? Разве тебе не надо пить пилюли и валяться в кровати с умирающим видом? — Ага, и чтобы ты тут в моё отсутствие наслаждался жизнью? Обойдёшься, — парировал альфа. Омега закатил глаза и отвернулся. Он уже тренируется так долго, но до сих пор не попал в центр. А теперь, когда Хосок сидит и наблюдает, ничего точно не выйдет. — Хватит его дразнить, — воскликнул Тэхён, остро чувствуя, как ситуация накаляется и Чонгук нервничает. Весь его накопленный настрой и концентрация заметно начали падать, и альфа тут же вмешался. — Давай попробуем вместе. — Ты меня заставишь с ним тренироваться, да? — Чонгук, сосредоточься на стрельбе. Локти слегка расслабь, напрягать нужно только запястья. И опусти немного пистолет, так ты застрелишь ветки над мишенью, — Тэхён встал вплотную за спиной омеги, положил руки поверх ладоней Чона и чётким уверенным движением выровнял прицел. — Тэхён, ты косой? Мы же так даже в мишень не попадём, — возмутился юноша, отчётливо слыша за спиной смешки. — Камикадзе, не умничай. Данте — блестящий стрелок, так что слушай, что тебе говорят. — Солнце, просто стреляй, — прошептал Ким, и Чонгук нажал на курок. Он так волновался, что даже подумал зажмуриться, но любопытство пересилило страх. Боязно и медленно юноша сощурился, находя глазами сквозное отверстие ровно в центре мишени. — Так-то лучше. Теперь попробуй сам. Чон занервничал, что мужчина уйдёт, но Тэхён остался стоять за ним. Только руки убрал, позволяя омеге целиться самостоятельно. Чонгук очень старался делать всё, как ему объяснили, но мысль, что Хосок сидит позади и злорадненько ждёт его провала, кружила голову. — Я тут состарюсь, пока ты выстрелишь, — подлил масла в огонь Чон. — Не отвлекай его, — шикнул Тэхён, но юноша всё-таки нажал на курок. — Попал! — взвизгнул Чонгук и набросился на Тэхёна, чуть ли не сбивая с ног. Альфа мягко обнял его за талию, второй рукой поглаживая по волосам. Он нежно сжимал юношу, любуясь яркой искренней улыбкой. — Ну, что ты теперь скажешь? Что-то я не слышу аплодисменты. — Новичкам везёт, — сухо процедил Хосок, решив не перехвалить младшего, чтобы не расслаблялся. — Он тебе просто завидует, потому что у него когда-то не было такого крутого учителя, — встрял Ким, всё ещё не выпуская омегу из рук. — Чонгук-и, сходи в дом и попроси Рафаэля приготовить нам ещё напитки. Гуку идея не то чтобы понравилась, но отказывать Тэхёну не хотелось, и он унёсся в дом, оставляя после себя сладкий ненавязчивый жасминовый шлейф. Когда его и след простыл, улыбка сошла с лица Хосока, и он словно стал другим человеком. Единственный объект его насмешек исчез, теперь разговор пойдёт о чём-то серьёзном. Альфа встал со стула и подошёл к столу, наблюдая, как Тэхён сосредоточенно вычищает Glock-19. — Я смотрю, у вас с мелким всё налаживается, — разговор с чего-то начать надо было, и Хосок не придумал ничего лучше, чем заговорить о Чонгуке. У этой парочки явно наблюдался прогресс. Тэхён коротко кивнул. — Он всё ещё не осознал нашу истинность. Что-то чувствует, но не понимает, в чём дело, — мужчина сжал губы в тонкую линию и косо взглянул на Чона, будто выжидая. Такое поведение Данте было не свойственно. — Ты уже поправился, чтобы возвращаться в строй? Мне не нужен в охране инвалид. Поблажек не будет, так что лучше отлежись или потом не ной, когда выплюнешь второе лёгкое. — А я тебе когда-то ныл? — Хосок хмыкнул и покачал головой. — Ну уж нет, я возвращаюсь. Юнги, разрываясь между тобой и Паком, скоро завоет. Облегчу ему жизнь. Тэхён на это снова кивнул без лишних возражений. Хосок не мелкое дитё, сам в состоянии оценивать своё состояние. — Я хотел с тобой поговорить. Кажется, я догадываюсь, кто убил Джехёна, — Чон в этот момент смотрел на мишени. Он будто пропустил реплику мимо, и только когда повисла пауза, повернулся и скучающе посмотрел на Данте, как бы ожидая продолжения. — Феликс. — С чего ты взял? — Хосок нахмурился. Такое предположение было слишком нелогичным для кого-то настолько умного и расчётливого, как Тэхён. Будто он полагался на удачу, а не на здравый смысл. — У него есть мотив. Но оружие омег — яды, на крайний случай — пистолет. Джехёну перерезали глотку, и разрез был не шуточный. Это мог быть только профессионал. Ты и сам это должен понимать. — Кто знает, на что способен забитый и испуганный до усрачки омега. От Чимина тоже никто многого не ждал, но смотри, как быстро он приспосабливается. Малыш-то жаждет власти и крови. Главное, чтоб нам это боком потом не вышло, — Тэхён нахмурился и неодобрительно посмотрел на альфу. — Но ты ведь упиваешься его властью, да? С каким обожанием ты смотришь, как он становится вторым Джехёном. — Он не второй Джехён, — раздражённо отчеканил альфа. — Не передёргивай. — Но ты влюблён в этого мальчишку. Я пошёл у тебя на поводу, доверил тебе его охрану, полагаясь на твою верность. А теперь думаю, не ошибся ли я? — Тэхён разочарованно вздохнул и впился глазами в мужчину. Чон оставался непоколебим, но терпкий цитрусовый запах буквально сбивал с ног. Между ними давно не было настолько крепко осязаемого напряжения, словно удавка на шее Чона. — Иногда я так хочу знать, что в твоей голове. — У тебя ко мне какие-то вопросы? — альфа смотрел в ответ уверенно, ни на секунду не позволяя себе проявить слабость. — Если у тебя есть сомнения в моей верности… — Эта шалава беременна, — резко воскликнул Ким, не давая Хосоку договорить. — И ты не мог не знать этого, живя под одной крышей с ним. Но почему-то такую важную информацию я узнаю от Чонгука. Как ты будешь объясняться?! Хосок долго молчал, и это был худший ответ, который он мог дать на обвинения. Конечно, он знал, что должен был сразу же рассказать. Но почему-то не сделал этого. А сейчас внутри у него словно что-то треснуло. Это сложное чувство больше всего походило на отвращение к самому себе. Он клялся быть верным Данте из уважения и благодарности. Но нарушил слово и предал собственные принципы ради омеги. — Ты знал о беременности и не сказал мне, потому что он брат Чимина? — Да, — коротко признал альфа. — Можешь меня наказать, как посчитаешь нужным, но если бы я мог что-то изменить, поступил бы так же. Ты на многое идёшь ради Чонгука. Жертвуешь политическими интересами, принял его вопреки своим же принципам и ненависти к наркоманам, наступаешь себе на горло, пытаешься предотвратить войну с Советом, чтобы обезопасить его. Я делаю то же самое. — Чонгук — мой истинный, но Чимин не твой омега, — колко подметил Тэхён, впервые за время их разговора замечая реакцию на свои слова. Хосоку будто было больно. — Не мой и вряд ли им когда-то будет. Но это не значит, что я не могу ничего сделать для него, — альфа громко выдохнул, чувствуя неимоверную тяжесть от всего этого разговора. — Как ты меня накажешь? — Я не хочу тебя наказывать, — хмуро ответил Тэхён, упираясь обеими руками в стол и опуская голову так, что волосы закрыли большую часть лица. — Ты самый приближённый ко мне человек и единственный, кому я доверяю. И эта ситуация ставит меня в ступор, ведь я не хочу думать, что ты способен меня предать. Если я не смогу доверять тебе, то кому тогда вообще можно? — Ты должен меня наказать, — настойчиво повторил Хосок. — Я не буду пользоваться какими-то привилегиями, мне это не надо. Я всё ещё остаюсь верен тебе, но за ошибки надо отвечать. Я хочу понести ответственность. — Как скажешь. Но наказание получишь, когда заживут раны, сейчас я не дам кому-то тебя ещё сильнее калечить. Ты мне целый нужен, — Ким зачесал пятернёй волосы и задумчиво уставился на альфу. Если бы на месте Хосока был кто-то другой, он без возможности оправдаться сразу получил бы пулю в лоб. Но Тэхён почему-то оставался уверенным в верности альфы. Может быть, он отчасти просто понимал, что значит — иметь слабость перед омегой. Или была ещё какая-то причина. — Хосок, я тебе доверяю, но и ты должен доверять мне. Иначе это плохо кончится. Понимаешь, о чём я? И Хосок прекрасно понял. Понял и ещё раз проникся безграничным уважением к Данте.

🩸🩸🩸

Чимин переступил порог квартиры и облегчённо выдохнул. Наконец, никаких альф поблизости. Ни охраны, ни Эсана, ни даже Юнги. И хотя их запахи он практически не различал, присутствие мужчин вокруг давило. Всю дорогу домой омега нервно поглядывал на наручные часы, рассчитывая, сколько ещё ехать. Слабость в теле переросла в монотонную боль, скоординировавшуюся везде и нигде одновременно. Словно она курсировала по телу, затухала, давая о себе забыть, и без предупреждения возвращалась. Пак догадывался, что течка начнётся со дня на день. Поэтому оставил Юнги во главе квартала и поручил следить за делами, пока его не будет. Мин, конечно, порывался помочь в тяжёлый период, но ему не хватило наглости прямо предложить провести течку вместе. И Чимин этому безмерно рад, не пришлось в очередной раз отказывать и смотреть, как надежда в его глазах разбивается вдребезги. Проведёт всю следующую неделю один, закрывшись в спальне. Выгнать Хосока из собственной квартиры он не сможет, поэтому заткнёт щель под дверью полотенцем, пропитанным эфирными маслами, чтобы перебить собственный запах и не тревожить альфу. Будет надеяться, что обезболивающие и ледяной душ помогут пережить предстоящий кошмар. Будет сложно. Чимин небрежно сбросил с ног узкие лакированные лоферы и блаженно замычал, когда голые стопы коснулись холодной плитки. Он заметил вышедшего из-за угла Лютика, погладил питомца по голове и прошёл к лестнице. В воздухе витал слабый кедровый шлейф. Омега втянул запах глубже, но почти сразу потерял тонкую нить свежего аромата. Такого бодрящего и головокружительно лёгкого. В квартире было подозрительно тихо, хотя Феликс должен был уже вернуться из больницы. Чимин поднялся на второй этаж, проверил спальню и гостевую, но нашёл брата в уже привычном для него месте. Омега, как всегда, обнимался с толчком, развалившись на плитке посреди комнаты. Пак зашёл в ванную и, сложив руки на груди, остановился в проходе, когда Феликса снова вырвало. — Ебучий токсикоз. Если б знал, что так будет, трахался бы в трёх резинках, — проворчал омега, утирая рукой губы. Он привалился спиной к стене, но, заметив брата, быстро исправился, — вернее, лучше бы вообще не трахался. — Поздно бить в бубны. Что сделано, то сделано, — спокойно процедил Чимин, словно его не задевала связь Феликса и Джехёна. Он подал руку и помог подняться, ожидая, когда омега умоется и прополощет рот. — Ты был в больнице? — Был, — юноша утёр полотенцем лицо и через зеркало посмотрел на парня за спиной, зная, что тот ожидает точный вердикт. Срок беременности определит, кто отец ребёнка. — Семь недель. Думаю, ты и сам понимаешь, что это значит. Чимин поджал губы и коротко кивнул. — Ты скажешь Бан Чану? — вопрос этот прозвучал как-то странно, учитывая, какие сложные отношения сложились у Феликса с альфой. Но Чимину казалось, что такую важную информацию он должен знать. — С хрена ли мне ему что-то говорить? Ребёнок-то не его, — омега убрал полотенце в сторону и развернулся к брату. — Мы расстались. Кристофера моё положение не касается. А если и скажу, что, думаешь, он мне ответит? Даже ты смотришь с презрением, а он и вовсе шлюхой назовёт. И ведь прав будет. — Хватит, — резко оборвал Чимин. — Ты совершил ошибку, но твой Бан Чан тоже не ангел, чтобы языком трепать. Не ему тебя судить…и не мне, — впервые за долгое время они касались темы беременности. — Ты не передумал остаться в Монреале? Отец спрашивал, не хочешь ли ты домой. — Я лучше яду напьюсь, чем вернусь к этому уроду, — фыркнул юноша. — Ну уж нет, ты, конечно, не подарок, но с тобой в любом случае спокойнее, чем с нашим отцом. Я остаюсь здесь. — Как скажешь. — Что ещё говорил отец? — на вопросительный взгляд младшего брата, он добавил: — Я не отвечаю на его звонки уже несколько дней. Если подниму телефон, сразу начнёт уговаривать приехать домой хотя бы на пару недель. Куда я поеду в таком состоянии? Я фонтанирую едой дальше, чем вижу. — Поговори хотя бы с папой. Он волнуется, — Чимин поджал губы, чувствуя очередной прилив жара в теле. На лбу выступила испарина, и в собственной одежде стало неуютно, словно она вызывала зуд на коже. — Отец сказал, что разобрался с семьёй Джехёна. Они больше нас не потревожат. Они присылали коробку со скорпионами, чтобы припугнуть, но за нападение на меня ответственный кто-то другой. — И кто же? — Полагаю, Совет. До меня не добрались, но покалечили Хосока, — омега пожал плечом. Выражение его лица приобрело настораживающую враждебность. — Ничего, не страшно. Просто ещё не пришло время. — Какое время? Чимин? — Феликс, всерьёз испугавшись из-за странных реплик брата, потрепал его за плечо. Но когда Пак поднял на него глаза и собрался что-то ответить, на первом этаже раздался шум. Лифт открылся, и в холле отчётливо послышались шаги. Братья вышли из ванной и склонились над ограждением, чтобы рассмотреть, что происходит внизу. — Камикадзе, не фаршируй мне мозг. Я не Данте, чтобы переваривать столько информации от тебя, — Хосок шёл впереди, следом за ним плёлся глубоко обиженный Чонгук и что-то настойчиво доказывал. — Ты просто не хочешь признавать, что я прав, — возмутился омега, попутно разглядывая место, где оказался. — Воу, это твоя хата? Откуда такие бабки? Неужели Тэхён настолько тебя ценит? — А ты думал, я за еду работаю? — Хосок хохотнул и довольно резко притормозил, ощутив острый имбирный запах по периметру собственной квартиры. — Юнги, ты не предупреждал, что зайдёшь в гости, — деловито воскликнул Чон и поднял глаза наверх, но вместо альфы увидел у ограждения только Чимина и его брата. Повисла тяжёлая пауза, и Пак, осознав, в чём дело, неловко попятился. Он даже не подумал, что на нём может остаться чужой запах, ведь сам его не чувствовал. — Привет, — поздоровался омега с Хосоком. Настроение мужчины заметно потускнело, и от веселья не осталось и намёка. Он долго смотрел вверх, задрав голову, глядел на Чимина, не отводя глаз, а затем просто отвернулся, так и не ответив на приветствие. Это очевидное игнорирование поставило Пака в тупик. — Братишка, что это было сейчас? — прошипел Феликс, тут же ощутив не слабый пинок локтем. — Хосок, — позвал Чимин альфу, спускаясь на первый этаж. Слабость не позволяла ему двигаться быстрее, но мужчина, будто не расслышав, уже развернулся и направился обратно к лифту. — Хос… — Вечером заберу Камикадзе. Проследи, чтобы он не сбежал и не покалечился, не давай ему таблетки и алкоголь. Тэхён мне башку оторвёт, если с ним что-то случится. — Хосок, — когда Чимин оказался на первом этаже и позвал альфу в очередной раз, двери лифта уже закрылись, и он успел рассмотреть только спину и затылок. Юноша устало опустил плечи и потёр глаза, слабо вдыхая кедровый нежный аромат, успевший осесть в квартире за короткий промежуток нахождения здесь мужчины. Что это было сейчас? Хосок сделал вид, что не слышит и не видит его. Просто сбежал. Неужели только из-за запаха? Или дело в чём-то ещё? — Мда, он ещё большая задница, чем я думал, — подвёл вердикт Чонгук, подходя к другу со спины и обнимая рукой за плечо. Затем обратил внимание на Чимина и шумно принюхался, почти сразу зажимая пальцами нос. — Дружище, ну и душок от тебя. Ты чё, трахаешься с Юнги? — Чонгук, ну хоть ты не неси херню, — устало попросил Пак. — У них элитный флирт, — подшутил Феликс со второго этажа и медленно стал спускаться по ступенькам. — А вообще, чего бы у вас там ни происходило, не пались так сильно, братишка. — Точно, ты же у нас мастер конспирации, — необдуманно огрызнулся Чимин и почти сразу же пожалел о сказанном. Отношения с братом натянулись до предела, подливать масло и разжигать этот пожар ещё сильнее он хотел бы сейчас меньше всего. Феликс повесил голову и замолчал. — О чём вы? — вклинился в диалог между ними Чонгук. — Какая конспирация? И почему у вас рожи такие кислые? — Не важно. Пойду приму душ и прилягу. — Ты уходишь? — Чонгук перехватил друга за запястье и притормозил, вынуждая снова к себе обернуться. Выглядел Чимин и правда неважно. Бледный и уставший. Складывалось впечатление, что он с трудом стоит на ногах. — Может, тебе что-то нужно? Лекарства или что-то ещё… Я сейчас напрягу охрану Тэхёна, они быстро сгоняют и всё купят. — Чонгук-и, — голос омеги смягчился, и он ласково сжал ладонь Чона в своих холодных пальцах. — Спасибо, но у меня всё есть. Мне правда лучше прилечь, а когда течка закончится, я снова позову тебя к себе, и мы устроим нормальную вечеринку, как в старые беззаботные времена. — Обещаешь? — недоверчиво переспросил юноша. — Клянусь, — Пак нашёл в себе силы, чтобы коротко рассмеяться, затем потрепал Чонгука по волосам и отправился наверх. Чон с сожалением проводил друга взглядом и шумно вздохнул. Что ж ему так не везёт-то? Дома днями терпит Рафаэля, пока Тэхён работает. Сейчас вырвался к Чимину, а тот свалился из-за течки. И теперь до самого вечера, пока Хосок не приедет его забрать, единственной компанией Чонгука будет Феликс. Хуже не придумаешь. — Пузатый, чай будешь? — Чон прошёл на кухню и нажал кнопку на электрическом чайнике. Он по-хозяйски рылся в шкафчиках в поисках заварки и чего-то сладкого. Добыл на верхней полке пачку чипсов и, довольный находкой, забрался на барный стул. — Ты это мне? — Феликс отреагировал не сразу, с опозданием осознавая, что к нему обратились. Он изящно растянулся на диване и небрежно зыркнул на Чона, охапкой запихивающего в рот чипсы. — Животное, — тихо пробурчал омега так, что его не услышал никто, кроме Лютика, спящего на ковре. — А что, здесь есть ещё беременные? — дожевав, поинтересовался Чонгук. — Я вроде пока не в положении. — У вас с Хосоком поразительная схожесть в манере общения. Оба фамильярные, бестактные и наглые. Может, за это Тэхён вас обоих так любит. — Вот уж даже не знаю, оскорбил ты меня сейчас или сделал комплимент, — Чонгук от смеха чуть не подавился. — Надеюсь, Хосока он любит не так, как меня. А то это уже попахивает каким-то извращением. Феликс опешил, открыл рот, собираясь что-то сказать, но, видимо, произошёл сбой, и хитроумный ответ сгенерировать так и не получилось. Он промолчал, нахмурился и снова отвернулся. — Пузатый, хватит ёрничать. Давай лучше в приставку зарубимся, чтоб время скоротать, — Чонгук разлил кипяток по двум чашкам и, оставив напиток завариваться, вальяжно плюхнулся на диван рядом с омегой. Феликс возмущался, что-то бубнил, но отмазаться у него так и не получилось. Чон впихнул тому в руки джойстик и уже выбирал на экране игру.

🩸🩸🩸

Альфа переступил порог гостиной и вынужденно прищурился, чтобы разглядеть хоть что-то. Плотно закрытые бархатные занавески погружали весь дом в беспросветный мрак. Повсюду стояли вонь и смрад. Дым от сигарет, пот и перегар вперемешку с приторно-сладкими омежьими запахами вызывали тошноту. Японец брезгливо поморщился, обошёл длинный вельветовый диван, занимающий большую часть комнаты, и резко распахнул шторы. Солнечные лучи ударили в окна яркой вспышкой, и за спиной раздались вымученные стоны. Он также открыл окна, чтобы впустить свежий воздух, иначе можно было задохнуться. На полу и на столе валялись пустые бутылки из-под алкоголя и энергетиков. Некоторые даже разбиты. Грязь, разбросанная одежда, поломанная мебель, шприцы и белые дорожки порошка на тонких стеклянных пластинках. Вечеринка была что надо. Из-за дивана очень медленно показалось помятое и чудовищно бледное лицо. Парень выглядел как ходячий труп. Он попробовал дотянуться до графина с водой на столе, но грохнулся на пол и раздражённо выругался. В разных углах комнаты начали просыпаться омеги. Кто-то на ковре, кто-то за роялем, а кто-то в баре возле недопитой бутылки. И почти все обнажённые или в одном белье. — Чем ты тут занимаешься? — рявкнул альфа, подходя к парню, развалившемуся на полу и хлещущему воду из горла. Она проливалась мимо, заливала ему лицо и ковёр. Акело терял терпение, поэтому грубо пнул мальчишку ногой в бедро. — Я с тобой разговариваю. Какого хуя ты тут устроил? Я тебя в Монреаль привёз, чтобы ты притон со шлюхами устраивал? — Не гунди, — лениво протянул Хёндже, отпихивая графин в сторону. Он приложил ладонь к голове и тихо завыл. Прислонившись спиной к дивану, остался сидеть на полу в одних трусах. Башка трещала, сознание пыталось реконструировать кусочки памяти. — Даю минуту, чтобы вы исчезли! — воскликнул Акело и вытащил из-за пояса оружие. Для ускорения снял его с предохранителя, и как только раздался характерный щелчок, омеги, закопошившись, начали хватать шмотки и выбегать из дома. — Шустрее, или отсюда не уйдёт никто. Спустя минуту комната опустела, и в ней остались только альфы. — Может, ты уже начнёшь работать? — мужчина пнул ногой пустую бутылку и присел на корточки перед младшим, крепче сжимая рукоятку пистолета. — Ты мне должен бабки, так что советую не играть на моём терпении. Иначе я стану твоим ночным кошмаром. Джехён на моём фоне покажется тебе душкой. — Да понял я, — вяло отозвался парень, сглатывая тугой комок. Он с опаской поглядывал на оружие в чужих руках и от напряжения даже забыл про головную боль. Хёндже и без угроз знал, что с ним будет, если он не отработает очередной долг. Только вот сбежать в этот раз не получится. Юнги не дурак, второй раз за него не впряжётся. — Ты говорил с братом? Я дал достаточно времени на поиск информации. Мы уже месяц в Монреале и ни хрена не продвинулись. — Говорил, — парень поёжился от холода и, стянув с дивана смятую вонючую простынь, замотался в неё. Отходняк после наркотиков был лютый, думать получалось с трудом, мысли сливались в единую серую массу. — Юнги не согласится, можно не ждать. Он помешался на шлюхе Джехёна, носится с ним. Я тоже думал, что за возможность реабилитироваться на службе он на всё пойдёт. Но, видимо, у моего братца сменились приоритеты. — Пиздец, — озлобленно прошипел Акело и потёр пистолетом висок, напряжённо о чём-то думая. — А что насчёт лидеров южного и западного квартала? — Данте не купишь, а если будешь угрожать, только хуже сделаешь. Бан Чан как отшельник, к нему тяжело подобраться. В отличие от остальных, у него даже нет правой руки или доверенного, через которого можно было бы что-то вынюхать, — Хёндже думал только о том, как поскорее закончить этот разговор, выпроводить альфу и принять дозу, чтобы его попустило. — Зря вы Чонгука арестовывали. Можно было найти другие способы обыскать дом Данте. Но теперь он вооружился до зубов. Только дурак к нему полезет. — Ну так просвети меня, кто из них уязвим сейчас? — Акело как-то недобро хмыкнул, и парень успел пожалеть, что вообще рот открыл. — Бан Чан немного ослабил бдительность, но не вариант. Можно попробовать добраться до Намджуна. Ким осторожен, но так как его вся эта шумиха не коснулась, сейчас самая лёгкая мишень — он, — парень облизал пересохшие губы и неуверенно поинтересовался: — Акело, а ты уверен, что эти документы существуют? Мужчина посмотрел на Хёндже, как на безмозглого тупицу и, не торопясь с ответом, поднялся. Он обошёл столик и сел в кресло, с пренебрежением разглядывая своего подопечного. Юный альфа при знакомстве с пеной у рта доказывал, какой он отпетый мерзавец. Напросился на службу, но забыл упомянуть, что торчит бабки Джехёну и скрывается в бегах. В глазах якудзе Хёндже и правда был тем ещё мерзавцем, но также он оставался непробиваемо тупым и не подавал никаких надежд. Этот кретин запорол крупную сделку, к которой Акело готовился месяцами, и теперь должен был отработать долг. — Джехён этими бумагами угрожал Совету, а затем сдох и никому не сказал, где их оставил. Он не был гением, но уж точно был поумнее тебя, — альфа цокнул языком и раздражённо покачал головой. Он словно был на взводе. — Блядство. Знать бы, какая сволочь так не вовремя убила его. Это был не Совет, значит, кто-то из четырёх, но кто? — Так получается... — Хёндже соображал очень медленно и этим ещё больше выводил из себя, — получается, члены Совета думают, что бумаги, которыми им угрожали, у одного из четырёх, поэтому решили избавиться от них всех? Да что в этих бумагах такого особенного? — Не твоего ума дело. Твоя задача делать то, что говорю я, — прошипел альфа и потряс пистолетом, вынуждая парня теснее прижаться спиной к дивану, словно его могло это как-то спасти. — Если я найду эти документы первым, тогда и четвёрка, и Совет будут плясать передо мной. Хочешь отработать долг? Помоги найти бумаги. — Но как найти то, что пропало? Никто их в глаза не видел. Они существуют только на словах, — Хёндже вымученно потёр ладонями лицо и зажмурился. Ему казалось, что черепушку протыкают иголками. После бурной вечеринки надо прийти в себя, а не думать о каких-то сраных бумажках. — Скорее всего, они у Чимина. — У него ничего не нашли во время обыска. К тому же этот идиот спалил дом. Если документы и были спрятаны там, они уже сгорели, — альфа с трудом забрался на диван и начал в куче тряпья искать свою одежду. Но так ничего и не найдя, взял со стола пачку сигарет и закурил. — Если не нашли — это не значит, что у него их нет. Может он сам не в курсе, и они пылятся где-то, — Акело встал с кресла, спрятал оружие и, поправив полы пиджака, выхватил сигарету из дрожащих рук юноши. Он затушил её в переполненной пепельнице, разгоняя ладонью вонючий дым. Хёндже хотел возмутиться, но вовремя заткнулся. — Короче, бери Пака в оборот. Он мне как кость в горле. Делай что хочешь, но избавься. Хватит с ним нянчиться. — Да как я это сделаю?! — возмущённо заорал парень. — Юнги меня на километр к нему не подпустит. А когда мы у нотариуса его пришить пытались? С ним был этот психованный, который на Данте работает. Он вообще своей шкурой его прикрывать кинулся. Все знают, какую ценность несёт Чимин для сохранения мира в Монреале. Все его защищают. — Да мне похуй, как ты это сделаешь. Пошевели мозгами, — Акело брезгливо переступил гору мусора на полу и, подойдя к бару, достал чистый бокал. Он откупорил новую бутылку алкоголя, налил немного и отпил. — И хватит таскать сюда шлюх. — Да понял я, — огрызнулся альфа, вытаскивая очередную сигарету из пачки. — Совет думает, что ты на их стороне, и приехал, чтобы найти убийцу Джехёна. — Я найду его убийцу, но только для того, чтобы прибить собственными руками, — сухо процедил японец. — Но Гордон слишком тупой. Хотя отчасти я понимаю, почему он обратился ко мне. Четвёрка им не по зубам, — он медленно смаковал алкоголь и заметно расслабился. Когда обернулся к Хёндже, уже был куда благосклоннее. — Завтра собрание, на котором Чимин должен передать квартал членам Совета. Они наивно всё ещё надеются, что он правда это сделает. — Может, квартал эта блядь и не отдаст, но я кое-что сделал, чтобы ему жизнь малиной не казалась, — деловито похвастался Хёндже, выпуская изо рта густые клубы дыма. Акело заинтересованно обратил на него внимание. — Я пересёкся пару дней назад в баре с Мишелем Готье. — Мэр города? — Ага. Он был бухой в хлам и туго соображал, поэтому кивал на всё, что я говорил. По моему совету он отправил в восточный квартал своего сына. Аксель Готье — капитан полиции. — И на кой чёрт он отправил его на территорию Чимина? — Чтобы пошуметь. Арестовали с десяток барыг, опечатали два клуба. С орденом на обыск ворвались на склады и всё там прошуршали. И уже который день с штатом наводят беспорядки, подговаривают людей на митинги, устраивают забастовки и драки. Ты что, новости не смотришь? Весь квартал забит журналистами. Даже если Чимин не захочет отдавать его, заебётся откупаться от СМИ. Проблемы ему обеспечены. — Какой же ты ублюдок, — похвально воскликнул Акело, залпом допивая свой алкоголь. — Что ж, возможно, ты не настолько бесполезен, как я думал.

🩸🩸🩸

Солнце почти опустилось за горизонт, и на его смену пришли сумерки. Волны вдали бились о скалы, морская пена шипела и то приближалась к берегу, то вновь уносилась в океан. Запах соли и водорослей приятно щекотал чуткий нюх двух людей, расслабленно устроившихся на открытой площадке возле дома. Они сидели в позе лотоса с закрытыми глазами и слушали монотонную мелодию, льющуюся из динамиков и сливающуюся воедино с естественным шумом океана. Ветер к вечеру заметно усилился, и отросшие до плеч волосы юноши постоянно раздувало, поэтому он вынужденно собрал их в пучок. — Я правда должен это делать? — спустя десять минут молчания не выдержал альфа, открывая один глаз и поглядывая на омегу, сидящего рядом. Чонгук цокнул языком и хмуро посмотрел на него. — Тэхён, ты мой парень? — вопрос вроде простой, но явно с подвохом. Мужчина недолго подумал и понял, что уклончиво ответить никак не получится. — Да. — Значит мы должны поддерживать друг друга. Давай, соберись. Медитация помогает найти гармонию с собой, — Чон вновь сел поудобнее, расправил плечи и закрыл глаза. — Тебе она явно не помешает. Ты слишком агрессивный. — Я? Когда это я был агрессивным? Я само спокойствие. Моей гармонии с собой можно позавидовать. — Ты убиваешь людей, — напомнил Чонгук, будто альфа сам этого не знал. Тэхён скучающе закатил глаза и сменил в который раз за вечер позу, вытягивая ноги перед собой. Но как бы он ни садился, ему всегда было некомфортно, потому что скучно. — Они сами нарываются, — в своё оправдание пробубнил Ким. Он закрыл глаза и просидел в тишине ещё пять минут, стараясь изо всех сил познать дзен и достигнуть просветления. Чонгук сказал, что медитация помогает облегчить нервное напряжение, но Тэхёну и до этого тяжело не было. Его жизнь, конечно, не сахар, проблем куча и поводов для волнения хоть отбавляй. Но посиделки с закрытыми глазами все эти вопросы не решат. — А завтра мы займёмся йогой, — обрадовал своего альфу Чон, бросая фразу так невзначай. — Будем стоять в позе собаки и учиться правильно дышать. — Ну уж нет, — возразил альфа, — в этом я точно участвовать не буду. — Медитация правда может помочь мне справиться с паникой и волнением. Ты обещал меня поддерживать. Забыл уже? — Солнце моё, у меня в кабинете два непроверенных финансовых отчёта. Уже неделю хозяин игрового клуба не платит бабки, а завтра мне надо присутствовать на собрании Совета, но вместо того, чтобы заниматься этими вопросами, я сижу с тобой и слушаю мантры, — дал исчерпывающий ответ альфа. Против таких аргументов Чонгуку уже нечего было возразить, и он, довольно улыбнувшись, вернулся в исходное положение. — И, кстати, почему мы слушаем мантру на благосостояние? Разве ты не хотел найти гармонию с собой? — Когда есть деньги — тогда есть и гармония, — объяснил Чон. Впервые за вечер Тэхён полностью был согласен с омегой. — Чонгук-и, если я буду работать, тебе никакие мантры не понадобятся, чтобы иметь всё, что ты захочешь, — мужчина тяжело вздохнул, размял шею и, наконец, ненадолго притих. Но не прошло и двух минут, как он снова заговорил. — Может, переместимся в горизонтальное положение и помедитируем в постели? Расслабление гарантирую, — Ким ущипнул юношу за бедро и игриво повёл бровями. — Ким Тэхён! — запищал омега, отпихивая руки альфы от себя. Мужчина расхохотался, но быстро сдался и больше не приставал. — Ладно, если тебе так скучно, давай попробуем парную медитацию. — Так я же только что это предлагал, — Ким прыснул от смеха, когда Чонгук снова попытался его шлёпнуть за глупую и неуместную шутку. — Ладно-ладно. Парная медитация, так парная. Как это? — Нам надо сесть друг напротив друга, соединить ладони и закрыть глаза. Цель — сосредоточиться на ощущениях и попытаться расслабиться. Но так как мы будем медитировать вдвоём, будет происходить взаимообмен энергией, — Чонгук развернулся лицом к мужчине, и тот сделал то же самое. Они сделали всё, как объяснил юноша. Закрыли глаза и соединили ладони, плотно упираясь, чтобы создать тесный контакт. Тэхён больше не шумел, да и возможность хоть как-то касаться Чонгука его радовала. Первые несколько минут альфа просто слушал музыку и ничего не чувствовал, как и до этого. Он был уверен, что просто потратит время и просидит зря. Старался не думать, сколько полезного мог успеть сделать, если бы не их медитация. Но спустя минут десять что-то странное начало происходить. Причём началось это так легко и неожиданно, что Тэхён не сразу осознал изменения. Вначале он почувствовал лёгкий жар в ладонях, затем становилось всё теплее и теплее, пока кожа не начала вибрировать в том месте, где они с омегой плотно соприкасались друг с другом. Это ощущалось как поток энергии, плавно входящий в тело, растекающийся по запястьям и волной омывающий всё тело. Альфа теснее прижал руки к ладоням Чонгука, чувствуя, как тот в ответ тянется к нему. Необыкновенно близко и интимно. Тэхён глубоко вдохнул, и ему показалось, словно всё тело обретает лёгкость, и он теряет твёрдую опору под собой, но всё ещё чувствует мягкие тёплые ладони. Симбиоз бушующей энергии и спокойствия сменялся рядом идущих друг за другом эмоций. Какой-то сумбурный коктейль, будто ему позволили нырнуть в подсознание омеги и рассмотреть его как следует. Кажется, они никогда не были так близки, как в этот самый момент. Тэхён чувствовал гармонию, но не с собой, а со своей парой. Альфу переполняли эмоции, крайне редко посещающие его — восторг, радость, счастье. Они просидели очень долго и только спустя двадцать минут медленно открыли глаза и посмотрели друг на друга так, как не смотрели никогда прежде. — Кажется, я что-то понял, — тихо и необдуманно прошептал Чонгук, но быстро смутился от собственных слов. Сейчас оторвать глаза от альфы он был не в силах, поэтому продолжал смотреть на него. — Тебе понравилось? — Понравилось, — в тон ему почти шёпотом отозвался мужчина, аккуратно переплетая пальцы, так как они всё ещё не оторвали ладоней. — Как ты себя чувствуешь, солнце? — Хорошо, — смущённо улыбнулся Чонгук и всё-таки повернул голову, потому что впервые за долгое время хотел смотреть на море. — Почему-то вспоминал, как мы раньше с родителями часто катались на яхте, иногда уходили в океан на несколько дней. — Ты и раньше часто вспоминал об этом, — с нежностью отозвался альфа, медленно приближаясь и заключая омегу в тёплые тесные объятия. — Да, но раньше я не чувствовал, что соскучился по этому.