Немножко о нежности

Две недели спустя. В комнате было темно, но очертания предметов более-менее проглядывались. Как и хрупкая, маленькая фигурка, скрючившаяся на огромной кровати. И с ее губ срывались отнюдь не стоны наслаждения. В них слышались боль и мука. Небольшое тело выгнулось и на миг затихло. Показалось даже, что все прекратилось. Но лишь на мгновенье. Крик разорвал тишину. Тонкие ручки с коготками порвали мягкий шелк рубашки и оставили тонкие полосы, медленно набухающие тяжелыми каплями почти черной крови. Иссиня-черные волосы разметались по подушкам тяжелыми спутанными змеями. Они почти душили своего хозяина, заставляя страдать еще больше. Лисьи ушки были болезненно прижаты к голове, а хвосты, превратившись в острейшие лезвия, в стружку кромсали высокие борта кровати и рвали на лоскутья тонкое постельное белье. Казалось, что фигура не выдержит напряжения и вот-вот сломается. Не выдержат фарфоровые ребра, тонкие ручки изломятся под странным углом, а позвонок со щелчком навсегда останется дугой. Но в комнате затихли крики, и стало слышно только громкое надрывное дыхание. Тело на кровати больше не двигалось. _*__*_ Габи в изнеможении лежал на мокрых подушках. Легкие разрывались и горели от недостатка воздуха, а горло болело и пересохло от долгих криков. Лоскутья ткани спутали ноги и мешали нормально двигаться. Из матраса уже привычно торчали пружины, болезненно впиваясь в кожу и оставляя маленькие кровоточащие дырочки. С каждым разом сдерживать гнев становилось все сложней. Отказавшись от своей плоти, Бог приобрел невероятную силу и вырвался из оков, что построили вокруг него Ааран и Аделаида. Мама и папа. Габриэль слабо улыбнулся. Они сделали все, что было в их силах; все, что было возможно пусть и для сильных, но все же просто магов. Оковы ослабили Бога и дали ему возможность бороться с ним. Что бы ни происходило, кицунэ никогда не будет ровней Богу. Даже восьмихвостый. Болезненный стон вновь сорвался с губ. Одна из пружинок глубоко вошла в тело, кажется, около левой лопатки. Болезненно выкрутив руку, Габи потянул за виток проволоки. Боль пронзила острой иглой все тело. Крик вновь заполнил комнату. Ржавая пружина жалила и мешала двигаться. Выкручиваясь и шипя, Габи все же смог вынуть из тела вредную железку. Ранка тут же начала регенерировать. Стараясь избежать повторения, кицунэ еле слез с кровати. Окинул взглядом бывшее место дислокации и тяжко вздохнул. Обычным Reparo почти ничего не сделаешь. Придется малым ритуалом. Габи передернул плечами. Ощущение собственной крови на теле вызывало омерзение. Но и мыться сил не было. Дилемма. Вздрогнув вновь, Габриэль решил, что к брату нужно идти чистым. У себя в комнате спать не хотелось. Усталый взмах руки и пара слов заплетающимся языком по дороге. Грязная рубашка полетела в горящий камин уже в комнате Грегори. Ничего, брат и не таким его видел. Тяжело плюхнувшись на постель, Габи забрался под одеяло и, прижавшись к спящему, провалился в черную бездну. Ему уже давно не снятся сны. Грегори притянул к себе крутящегося под боком брата. А кто же еще мог прийти ночью к практикующему некроманту и без спроса завалиться спать на его кровать? Только практикующий маг крови. Ну, или Габриэль. Только у него на это хватит наглости. - Грег, выпусти, - хрипящий голос брата заставил разжать объятья. Жилистое тело выскользнуло из-под руки и скрылось в ванной. Вздохнув, старший силой воли поднял свое тело. Камин давно прогорел, и по обугленным белым обрывкам Грегори понял, что Аколмистли вновь пытался захватить брата. А если это случится, от Габи не останется ничего.