Немножко о нежности

       Аделаида ходила перед дверями, ведущими в ритуальный зал, и вздрагивала каждый раз, когда волна Силы прокатывалась по дому. Недалеко от нее в кресле с удобством устроился Фламель. Он, как и Леди Гойл, следил за Силой, только ему было интересно, как исследователю, получится ли что-то у Демиурга, и если не получится, то что от этого будет. Аделаида, впрочем, не замечала его интереса и воспринимала сострадальческое выражение лица за чистую монету.        Новая большая волна Силы прошла по дому, и Аделаида упала на колени. Ей казалось, что из нее не просто выкачивают магию, а выдирают ее из тела, ауры. Боль прошла по нервным окончаниям, как ритуальным ножом по живому. Уши обжег чей-то крик, но Леди не могла быть уверена, чей он: ее или Фламеля.        А волны все продолжали нарастать. Вскоре Аделаиде начало казаться, что она куда-то падает, вечность падает, и ее взор застлала Тьма. _*__*_        Алвар с ужасом осознал, что ему, Демиургу (!), не хватает Магии. Ритуал был почти завершен, но доступной Силы оставалось совсем немного. Почти сразу пришло ужасающее решение — взять Магию из тех, кто есть сейчас в поместье. Лорд Феу осознавал, что сможет вернуть все, как было, но даже те несколько дней, что его семье придется провести даже не сквибами, а магглами, вселял страх в сердце. Но выбора уже не было.        Демиург потянулся ко всем, кто был в поместье, за исключением корчившегося на алтаре Габи, и начал выдирать Магию. Просто позаимствовать он не мог — нужно ядро, то, что генерирует, создает Силу.        Последний катрен слетел с губ уже под крик боли только созданного гомункула. Алвар без сил опустился на пол, уже не обращая внимания ни на что, кроме тел на алтаре: бессознательного Габи и вместилища Аколмистли. Последнее ужасало своим видом, но Алвар был счастлив.        Существо на алтаре не имело ни рук, ни ног, ни даже ярко выраженной головы. Всего его покрывала каменная корка с выточенными рунами, блокирующими божественную сущность внутри. Алвар с наслаждением ощущал разливающуюся по помещению ярость заточенного бога, осознавшего, что он сам заказал себе первоклассную тюрьму.        Яркие вспышки на периферии зрения заставили Демиурга вздрогнуть и начать озираться в попытке найти источник. Последний не заставил себя ждать — вспыхивали сами стены ритуального зала, оплавляясь, стирая с себя знаки ацтекского божества. Алвар счастливо расхохотался, и от его голоса, казалось, вздрогнул сам воздух, а по дому как будто прошел камнепад. Скрипели сами камни дома, снова меняясь, обновляя поместье, вычищая из него Зло и Отраву.        Лорд Феу тяжело поднялся и подошел к алтарю. Тот впитывал в себя каменный кокон, взамен отдавая Магию и Силу и, как ни странно, не трогал Габи. Демиург подхватил малыша на руки и направился к вратам. Те тоже менялись, светлея, не намного впрочем, проявляя кроваво-красные руны Защиты и Силы на створках.        Двери распахнулись сами, выпуская Силу и Магию, влекущие за собой изменения не только ритуального зала, но и самого поместья. _*__*_        Аделаида чувствовала, как варварски выкорчеванная Магия снова вплетается в тело и ауру. Она всей кожей ощущала Силу, рассеянную в воздухе, но не хотела открывать глаза. Откладываемые до последнего момента мысли и мучения о том, что происходило и продолжает происходить по ее вине, внезапно вгрызлись в мозг, выворачивая наизнанку душу. Осознание, что если бы не ее тщеславие, ее гордыня, ее желание превзойти всех, кого она знает, то ничего бы не было. Габи был бы почти обычным, а Дом и отец не страдали бы от перегрузок Силы, постоянных изменений. Грегори не думал бы, сирота он или нет, а Ааран — не мечтал о тихой смерти. Ничего бы этого не было! Они бы остались простыми аристократами.        А теперь? Сила, Магия, принятие мощнейшего Наследия, усиление Дома. Но за счет чего? _*__*_        Габриель с большим трудом открыл глаза. По телу проходили судороги, и мальчик никак не мог лечь удобнее. Чего-то жутко, до зуда под кожей, не хватало. Чего-то большого, теплого, сильного… Фенрира! Внезапная мысль заставила подскочить маленького кицунэ, но он сразу упал, охваченный новой судорогой.        Всхлипывая, Габи попытался приподняться, но слабое тело не слушалось его. Отчаянно желая объятий, мальчик напряженно слушал тишину, давя сокращения мышц. Послышались негромкие шаги и тело вновь охватили судороги. Вздрагивающего кицунэ обхватили большие сильные руки, и Габи наконец заснул.