Всю дорогу до отеля в машине висит омерзительно липкая тишина. Настолько, что даже дыхание двух парней, рёв двигателя, и какие-то посторонние звуки не могли хоть как-то её нарушить. Времени на какие-либо раздумья было предостаточно, только вот ни Юнги, ни Чонгук, так и не смогли ничего решить и придумать. Каждый оставил последнее слово за собой.
Юнги остановился у входа в отель и развернул голову в сторону Чонгука. Парень сидел, поджав к себе ноги, и смотрел в пустоту. — Чонгук. — младший повернулся в его сторону. Юнги смотрел ему в глаза. Он чувствовал, что между ними ещё присутствуют те чувства, что связали их. Он чувствовал в нём что-то очень знакомое, похожее на забытую любовь. Каждый раз, когда он смотрел ему в глаза, замечал искру, такую же, как и в день признания, в день их первого раза, в день расставания. — Надолго ты здесь?
— Не знаю. Он собирался сюда на три дня, но скорее всего, задержится.
— А ты?
—
… Я везде за ним. — Юнги развернулся к окну, прикладывая пальцы к губам. Он знал, что так будет, но не знал, что от этого будет так больно. — Прости, что появился в твоей жизни. — парень открыл дверь и собирался уйти, но Юнги схватил его за запястье и вернул на место. Он не понимал, что делает. Его тело начало жить своей жизнью. Ему не хотелось снова терять его и поэтому он не позволит ему уйти просто так.
–
Хён… что ты делаешь? Пусти…
— Когда я просил отпустить, ты не особо спешил выполнять.
— Я просто хотел, чтобы ты меня выслушал. — проговорил, повинно опуская голову.
— А с обрыва ты на кой хрен спрыгнул? — Чонгук не мог ему ответить. В момент прыжка, он думал только о том, что после его смерти близкие ему люди смогут жить спокойно. Если бы он только знал, как он заблуждался. — Скажи мне, — приблизился к его лицу. Он завёл ладонь ему за шею, пальцами зарываясь в длинные, мягкие, шелковистые, по-прежнему влажные, волосы. — Зачем ты хотел встретиться со мной на самом деле? — говорил шёпотом, и этим очень накаливал обстановку между ними.
Младшему было очень тяжело держать себя в руках. Перед ним сидит Юнги, ещё и находится не позволительно близко к его лицу. Это пытка, которую он никогда не сможет выдержать. Хочется сдаться, хотя парень прекрасно понимает, что Юнги принадлежит другому человеку, но соблазн слишком велик. Его дыхание учащалось с каждой секундой, ему хотелось выбежать из машины любимого человека и бежать куда угодно, лишь бы не оставаться с ним наедине, но в то же время понимал, он хочет остаться с ним здесь, чувствовать каждое соприкосновение с чужой кожей, которое доводит до мурашек и тряски.
Юнги понимал, что не сможет потом отпустить. Он прекрасно знал себя, и осознавал, что если Чонгук и сможет просто так уйти, забыв всё это по щелчку пальцев, то Юнги не сможет ни забыть, ни отпустить.
Чонгук не мог больше просто так сидеть и молчать, находясь рядом с лицом любимого человека. Сейчас он собирался сказать своё главное слово, о котором он пожалеет в дальнейшем, но которого хочет до безумия. Он прикоснулся к чужим тёплым губам, в надежде на ответ.
Тепло. Такое родное тепло. Как же долго он мечтал снова почувствовать вкус его губ, запах его тела, и тепло его рук…
Юнги знал, что так будет. В этой ситуации самое страшное, то, что Юн не сможет сопротивляться. Он ответил, и понимал, что сейчас окончательно добивает себя.
Когда Чонгук почувствовал, что Юнги отвечает, с его губ сорвался тихий и очень неловкий стон. Его дрожащие холодные ладони потянулись к его лицу. Это соприкосновение —
союз восторга и испуга. Страшно от того, что сейчас Юнги просто оттолкнёт его и лишит его последней надежды.
Стон Чонгука сорвал у Юнги крышу. Мозг начала подкидывать картинки из прошлого. Ему хотелось услышать его снова. Юн готов простить ему всё, если бы он остался. Да, он хотел остановиться, хотел отстраниться, но не мог. От каждого прикосновения его ладоней кожа горела, словно от огня. Противно. Он свободной рукой притронулся к его запястью, доводя тем самым Чонгука до дрожи. Юнги просто не хотел, чтобы после всего того что натворил младший, он вёл себя так, как будто не было этих трёх лет, вёл себя так, как будто они не виделись всего пару дней, поэтому он убрал его руку со своей щеки. Но Чонгук не останавливался и даже не собирался. Он целовал его всё глубже, прижимая к себе ближе. Он хотел этого, постоянно представлял его вместо Чимина, и мечтал, хотя бы раз испытать те самые чувства, от которых сердце набирает бешеный ритм.
Их остановил звонок телефона. Юнги сразу пришёл в себя и отстранился от него на пару миллиметров, пытаясь прийти в сознание и понять реально ли это. Чонгук смотрел на него грустным взглядом. — Ответь. — прошептал.
Юнги взглянул на телефон. Ему звонил Хосок. — Да, Хосок~а?
На другом конце раздался сонный голос: — Ты где? Время пять утра.
— Произошли форс-мажорные обстоятельства, — посмотрел на Чонгука. — Из-за которых я задержался. Я еду домой.
— Замечательно. Давай быстрее.
— Хорошо. — он сбросил звонок, и тяжело выдохнув откинулся на спинку сидения. Чонгук смотрел на него. — Хосок? Так вот про кого ты говорил в сообщении. Вы… вместе?
— «Не в бровь, а в глаз! Как же ты любишь лезть туда, куда тебя не просят!!!» — смотрел на него. — Да. Что-то не так?
— Нет. Ничего… — он снова потянулся к двери. — Скажи Хосок-хёну, что я должен с ним сегодня кое-куда съездить.
— Позволь узнать, куда ты с ним собрался? — в голос старшего вновь вернулся холод и злость.
— Сегодня, ровно семь лет назад, в автокатастрофе погибли наши родители. Я бы хотел, чтобы мы с ним съездили на то кладбище, где они похоронены.
Юнги опустил голову. — Хорошо. Я ему скажу.
Чонгук вышел из машины и направился в сторону входа. Чем дальше он отходил от машины, тем больше нарастало желание бежать назад. Но Юнги всё чётко дал понять, он не нужен ему.
Хосок успел занять его место…
Юнги вернулся домой почти сразу после того, как проводил глазами Чонгука до двери в отель. Ему было очень больно, и очень грустно. Лучше бы он не спасал Чонгука,
лучше бы они в обнимку пошли на дно. Только от этой мысли ему хотелось вернуться туда и
попробовать сделать то, о чём пытался не думать почти два года.
— Юнги, ты? — Юнги не ответил. Ему не хотелось сейчас разговаривать с кем-либо.
Хосок вышел из комнаты Юнги. Младший заметил, что хён очень подавлен, поэтому просто, без каких-либо допросов, подошёл к нему и обнял. — Всё будет нормально. Мы с тобой справимся. Меня сегодня Анхо на свою свадьбу пригласил. Предложил роль свидетеля.
— А ты что?
Хосок лишь печально опустил голову. — Согласился. Я же его лучший друг…
— Если хочешь, я могу пойти с тобой.
— Спасибо, Юнги. — Хосок отстранился от него и заглянул в глаза, напротив. В них читалась только ему знакомая тоска. Тоска от того, что не можешь быть с тем, кого любишь. Слава богу, что у него есть Юнги, тот, кто понимает его и которого может понять Хосок. Он прильнул к его губам, целуя как можно нежнее, чтобы хоть как-нибудь отвлечь от мыслей о Чонгуке. Юнги немного неуверенно ответил ему, обнимая за талию сильнее. Ему было очень комфортно с Хосоком, но была проблема, Юн постоянно сравнивал его с Чонгуком. Они безумно похожи. Даже целуются одинаково, но сегодня Чонгук был совсем другим. Не таким как был раньше. Чонгук сегодня бы более нежным, более страстным, более аккуратным и менее развязным. — Хён…
— Что?
— Представляй на моём месте Чонгука…
— А ты Анхо.
Юнги взял Хосока на руки так, чтобы он обхватил ногами его торс, и понёс в комнату. Хосок не сопротивлялся, он был сейчас таким же, как и Юнги: подавленным, беспомощным и очень грустным. Это нужно было им обоим, чтобы хоть раз испытать те самые чувства. Между ними было стеснение и страсть. Страсть к тем людям, которых они представляли за места друг друга и стеснение между ними.
Юнги положил его на кровать.
На какое-то мгновение он замирает, смотря на младшего. В груди появилось какоето странное, но причём до боли знакомое чувство. Ситуация повторяется. Такое уже было много лет назад с Чонгуком. Он ни секунды не сомневался, в его глазах не было ни капли испуга. В этом они тоже одинаковые. Юнги снова опустился к его губам, затягивая в новый поцелуй. Хосок тихо простонал, обнимая его за спину.
Он медленно целовал его, каждый раз отстраняясь от губ и переходя к новым участкам. Он старался быть медленным и аккуратным, но получалось всё далеко не так, как он хотел. Хосок просил больше. Он был, как Чонгук. Точно такие же изгибы тела, точно такие же стоны. Они противоположности, но они абсолютно одинаковые. Юнги боялся, что если сейчас между ними завяжутся отношения, то вскоре они закончатся просто, потому что Хосок уйдёт так же, как и Чонгук. Он боялся получить второй нож в спину. Боится, что это всё снова повторится, а он не сможет забыть и отпустить.
Он воспользовался его советом. Юнги представил в место Хосока Чонгука. Это было не сложно, с учётом того, что они братья.
Хосоку тоже было легко представить на месте Юна Анхо. Он ни разу не обнимался с ним, а уж о чём-то другом даже думать не приходится. Это ужасно, когда не можешь обнять человека, которого любишь больше, чем себя. Хосок был готов на всё, чтобы хотя-бы прикоснуться к нему лишний раз, даже, если чисто случайно.
Хоби был готов растаять под старшим. Ему было безумно приятно слушать его тихое, сбитое дыхание, чувствовать его поцелуи на своей шее и плечах, зарываться пальцами в его волосы. С Юнги он может быть тем, кем является на самом деле.
Юн пропустил ладони под футболку, поднимая её края вверх. Чем больше Юнги открывал вид на тело младшего, тем сильнее загоралось его желание, но его это не волновало. Если Хосок попросит его остановиться, он остановится, даже, если это будет перед самым проникновением. Сейчас ему далеко не до своих желаний, его больше волнует то, что чувствует Хосок рядом с ним.
Младший начинал забывать регулярно, дышать. Проще говоря, Хоби дышал через раз. Ему нравится, как Юнги с ним играет. Он понимал, что Юн просто оттягивал момент и понимал почему.
Юнги ненадолго отстранился и снял футболку с Хосока, на что получил только покрасневшие щёки и отведённое в сторону глаза.
Хосока напрягал такой взгляд. — Ты чего на меня так смотришь?
Юнги ничего не ответил. Он даже не понял, о чём спросил его Хоби. Его сознание находилось где-то в другом измерении, в другой вселенной, в путешествии во времени, в собственных воспоминаниях. Он вспоминал первую ночь вместе с Чонгуком. Вспоминал, как ему тогда было хорошо, какие чувства он испытывал, находясь внутри него. Вспоминал каждый его стон и прикосновение.
/flashback/
Юнги, в первый раз, переспал с Чонгуком. Ему никогда не было настолько хорошо и плохо одновременно. В крови, бешено скачет адреналин и эндорфин, но ему как-то не по себе от этого. Чонгук лежит рядом с ним и ещё не до конца осознаёт, что сейчас произошло. Всё происходящее казалось сном, очередной бурной игрой его пошлой фантазии. Но почему всё так реально? Боль в теле, послеоргазменная дрожь… что с ним происходит? Не понимает…
Юнги встал с кровати и, взяв первое попавшееся под руку полотенце, ушёл в душ. Он не хотел смывать эти воспоминания, он хотел просто остудить голову, чтобы понять, что будет между ними дальше.
Он не хотел останавливаться, хотел оставаться внутри него как можно дольше, потому что только с ним он не чувствовал насыщения. Он хотел слушать его, ощущать каждое прикосновение своей разгорячённой кожей.
Он не хотел смывать эти воспоминания… он хотел вдолбить их в голову как можно сильнее… перекручивать их каждый день… нет! Каждую секунду.
Он быстро умылся и, надев на себя какой-то старый халат и спортивные штаны, вышел из ванной. Чонгука в комнате не было. Юнги боялся, что спугнул его, оставив просто так, наедине со своими мыслями.
— Гуки?
— Я тут. — коротко и ясно. Голос доносился с балкона.
Он стоял, почти полностью обнажённый и такой беззащитный и чистый. Как будто между ними ничего не произошло, и это Юнги пошёл спросить, почему тот не спит.
Чонгук смотрел в небо, на котором начала отходить синева, нет этой темноты. Вдали появляются маленькие лепестки восходящего солнца, которое скоро озарит весь город и их лица.
Юнги подошёл к нему и просто встал рядом. — Замёрзнешь. Хосок тебя больше лечить не будет.
— А мне и не нужно. — немного холодно отвечает младший. Он уходит, оставляя Юнги наедине с собой. Ему нужен ответ, хотя и вопроса как такого не было.
Юнги не знал, что сказать. Но теперь он точно знает — сигареты его уже не спасут. Он знал, что ломка не от того что организм требовал никотина, нет.
Ломка была от того, что организм требовал Чонгука. Ему не нужен был воздух, чтобы дышать, ему нужен был Чонгук, чтобы насытиться воздухом. Ему не нужна была жизнь, чтобы выживать в ней, ему нужен был Чонгук, чтобы жить.
Он вернулся в комнату вслед за ним. Чонгук, лёжа на кровати, сосредоточенно рассматривал свои чёрные волосы. Юнги хотел поговорить с ним, но не знал с чего начать. Столько эмоций в голове, которые хочется ему передать. Но он решил начать с начала, и сказать то, что должен был произнести давно. Он подошёл к нему и резко навис над ним.
У Чонгука замерло сердце. Такого он не ожидал, от слова вообще. — Чонгук. Я должен был тебе сказать, то в чём всё это время боялся признаться даже сам себе… я должен был каждый день говорить тебе эти слова, но я был слишком слаб. — он заглянул ему в глаза. — Чонгук, я люблю тебя.
— Можешь мне не говорить. Я всё уже понял. — он говорил с улыбкой. — Только я не понимаю…
— Что между нами будет дальше?
— Давай оставим всё как есть. Хотя-бы до утра. — он обнял его за шею.
/end flashback/
— Юнги… — вывел его из мыслей Хосок.
— Хоби… я люблю тебя.
Хо, как никто другой знает — это ложь, и прекрасно понимает, что так быстро Юнги не сможет переключиться на него, но всё же…
— … Я тоже… люблю тебя…
/flashback/
Чонгук забежал в здание и, прижавшись к стене, закрыл глаза, спускаясь на пол. Ему было очень больно. Он не готов был принять такую правду. Родной брат увёл у него того человека, которого он любил и любит до сих пор.
— «Так вот почему он не хотел, чтобы я приближался к нему! Не потому что волнуется за него, а потому что переживает за свою жопу!!! Хосок — гад! Я же знал, что он к нему всё время клинья подбивал! Ненавижу! Я завтра тебя на этом кладбище закопаю!!!» — он поднялся и выглянул в окно. Машина Мина всё ещё стояла на месте, а сам парень сидел и курил. Им обоим было больно. Чонгуку до безумия сильно хотелось вернуться назад, побыть с ним ещё хотя-бы пару минут, вновь прикоснуться к его губам. По Юнги было заметно, он очень подавлен и разбит. Чонгуку ничего не оставалось, кроме как против своей воли подняться на третий этаж, где находятся их номера, и пойти к Чимину. Слава богу, он спал, и поэтому ему удалось без каких-либо проблем, излишних криков и кулаков зайти внутрь. Он сразу, без лишних колебаний, ушёл в ванную, чтобы прийти в себя, но ему это не помогло. Холодная вода лишь сняла жар с покрасневших щёк, но не никак не помогла расслабиться и уж тем более прийти в себя. Он прикоснулся пальцем к распухшим губам.
— «Юнги… прости, что поцеловал. Надеюсь, что с хёном ты будешь счастлив… надеюсь, что я больше не буду вам мешать. Я люблю тебя, до сих пор, но ты не думай об этом». — он зарылся пальцами в свои волосы и сильно закрыл глаза. По его щекам медленно стекали слёзы. Больно. Обидно. — «Хён, ты подарил мне надежду, призрачную надежду на прощение… Я бы никогда не пожалел о том, что встретил тебя, не пожалел, что ты всё время спасал меня из всяких неприятностей, и вытаскивал с того света, но я очень сильно жалею об этом. Лучше бы я действительно спрыгнул с обрыва, лучше бы сегодня ты не прыгал вслед за мной…»
— Ты чего тут стоишь? — раздался за его спиной голос Чимина. Чонгук открыл глаза и посмотрел на него сквозь зеркальное отражение.
Благодаря Юнги, Чонгук мастерски научился врать. Он врал даже «папочке всея «NoDream's» Ким Намджуну, и поэтому врать Чимину ему не составит труда. — Умывался.
— Врёшь! — резко повернул его к себе и прижал к стене. Это соприкосновение получилось слишком сильным. Чон выпустил жалобный стон и запрокинул голову назад. — Никогда, повторяю, никогда не смей мне врать!
— Я-я не вру. — говорил тихо.
— Что ты здесь делал? — говорил медленно, смотря парню прямо в глаза холодным и строгим взглядом.
— Мне приснился кошмар, и я пошёл сюда, чтобы умыться и прийти в сознание. — он говорил очень правдоподобно и поэтому Чим поверил ему.
— Ну-ну. — он отошёл от него.
/end flashback/
— Юнги…
Юнги начал продвигаться внутри него. Он был очень нежным с ним, таким, каким никогда не был с Чонгуком. Он продолжал представлять его место Хосока. Юн ели останавливался себя, чтобы не назвать его любимым именем. Он прекрасно понимал, что даже с Хоби никогда не сможет забыть Чонгука. И даже сейчас, пытаясь изменить ему, стереть из памяти, он продолжает видеть его во всём.
Хосок видит тоже самое, что и старший. Каждый раз, смотря на лицо Юнги, он видит только Анхо. Он ненавидит любимого человека. Они оба ненавидят любимых людей. Хоби каждый день мечтает забыть тот день, когда стал чуть ближе к счастью, но, когда потерял свободу и отдалился от нормальной жизни. Для него это было очень тяжело. Отказаться от настоящей любви и отдаться доступности. Если бы Хосок мог он бы забыл его…
Хосок схватился руками за плечи, прижимая его к своему телу. Старший провёл языком по его шее вверх, от чего получил громкий стон. Хосок не привык к такой нежности со стороны Юнги. Каждый раз, когда Хосок старался хоть как-то приблизиться к нему, проявить заботу или как–то поддержать, Юнги отталкивал его и покрывал его трёхэтажным матом, но сейчас ему нравится эта нежность.
Хосок влюбился в него.
Старший снова целует его, проникая языком в чужой рот. Хосок очень неумело и скромно отвечал, перебирая волосы Юна на затылке, в то время как сам Юнги начал медленно двигаться в нём, свободной рукой поглаживая кожу живота. Честно признаться, ему это очень нравилось, но Юнги чувствовал себя омерзительно.
Измена. Он чувствовал, что изменяет любимому человеку, которого целовал сегодня, которого спас от смерти в голубой пустыне Японского моря. Он хотел, чтобы Чонгук выжил, потому что до сих пор любит…
Хоби стонет ему в губы, отвечая на его поцелуй увереннее. Между ними появилась страсть, которая с самого начала не проявлялась от слова вообще. С каждым движением Юнги был быстрее. Но с каждым толчком он чувствовал себя лишь хуже. Да, ему нравился Хосок, нравилось сейчас находиться внутри него, но чем дальше он заходил, тем сильнее в нём пробуждалась ненависть к самому себе, к Чонгуку. Ему было до безумия больно от его поступков. С начало говорил, что любит, а потом ушёл, сказав, что не любит давно, вышел замуж, а теперь вернулся и поцеловал. Он не знал, чего на самом деле он хотел, но сам себе строго дал понять, что больше не поведётся на его провокации.
Хосок рядом с Юнги чувствовал спокойствие, и даже теперь, когда прямо сейчас он трахаются с бывшим парнем родного брата, он не испытывал вины перед Чонгуком. Секс по дружбе, ничего личного. Хо понимал, что Юнги не сможет дать ему любви и отношений, потому что больше он не будет доверять.
Доверие как девственность — теряешь раз и навсегда.
Юнги отстранился от его губ, закидывая голову назад, выпуская рычащий, грудной стон. Он остановился, поставил его в коленно-локтевую и, обхватив его рукой за талию, вошёл снова. В этот раз он был уже грубее и страстнее. Он покрывал поцелуями его шею и оставлял засосы на абсолютно белой спине. — Юнги…
Юнги нравилось его слушать, нравилось находиться в нём, нравилось слушать шлепки, которые звучали при контактах кожи о кожу. Единственное, что ему мешала, это та самая ненависть.
Хосок сделал пару последних движений для себя и с громким выдохом кончил, а за ним и Юн. Он вышел из Хоби и кончил ему на спину. Почему-то в душе у них обоих осталась только пустота. Хосок упал на кровать, сворачиваясь в маленький клубочек.
Юнги хотел уйти, но сил, чтобы сделать хотя бы пару шагов в сторону балкона не было, поэтому он просто лёг напротив него, прижимаясь ближе к Хо. Они не могли ничего сказать друг другу и поэтому просто смотрели в глаза напротив…
