/flashback/
— Я тебе сказал, что ты никуда не поедешь! — громко крикнул Намджун, выглядывая с балкона, пуская сигаретный дым в собственную спальную. Это уже третья за последние полчаса. — Всё. Это моё последнее слово! В глубине квартиры раздался озлобленный выдох. Пара шагов и в дверном проёме показался Сокджин. — Я не спрашиваю твоего разрешения. — на грани злости и агрессии проговорил старший, заглядывая в чужие глаза. — Я говорю тебе своё окончательное решение. — он повернулся к нему спиной, не желая продолжать этот бесполезный разговор, который длится уже достаточно времени. — Я поеду в Нью-Йорк. — но как только он сделал пару шагов прочь от комнаты, то сразу услышал по-прежнему громкий и злой голос младшего. — Ты совсем что ли сдурел? — парень нервно выкинул сигарету и зашёл в спальную, сильно хлопнув балконной дверью. — Сиди в Сеуле, дурак! — пошёл к нему. Сокджин сильно сомкнул зубы, чтобы не рявкнуть на него, что есть силы, не жалея голоса. Вместо этого парень вновь повернулся к нему. — Давай я сам решу, что мне делать? Мне уже давно не двадцать один год. И я не буду прислушиваться чужих советов. Сам со всем разберусь. — Сокджин медленным шагом скрылся в своей комнате, хватаясь за раненый живот, который вновь начинает болеть. Он старается не показывать то, насколько ему тяжело ходить, дышать, сидеть и вообще делать какие-либо телодвижения. Он чётко понимает головой, что если Намджун хоть краем глаза заметит, что ему действительно больно и тяжело, то точно никуда не выпустит. Хотя он и без этого никуда его не отпускает. Сокджин застёгивает чемодан, и спускает его с кровати на пол, но он не успевает даже шага сделать, как вдруг чемодан выхватывают из его рук. Намджун, который стоит сейчас перед ним, находится в гневе. Кажется, что ещё буквально одна секунда, одна лишняя фраза, один лишний жест, и Намджун вспыхнет и разразится молнией, которая своей ударной силой просто разнесёт пол Сеула. — Ты мне скажи: ты так рвёшься назад в Америку, просто потому что не хочешь быть со мной? Если да, то скажи мне об этом на прямую. — но место каких-либо слов ему прилетает сильная пощёчина, которая мгновенно разлетается по всей квартире очень звонким шлепком. — Замолчи!!! — не жалея голоса кричит Сокджин, сильно толкая младшего в плечо, из-за чего мгновенно морщится, ведь любое лишнее движение сразу провоцирует боль. — Закрой рот!!! — он вновь замахивается на него, но мгновенно останавливается, ведь он прекрасно помнит, какая ссора у них была в прошлый раз из-за пощёчины. И он не в коем случае не хочет её повторения. Именно поэтому он медленно опускает руку, наблюдая за чайными глазами, которые уже пару секунд без прерывно смотрят на него, и быстрым шагом удаляется из комнаты на балкон. Ему тоже нужно покурить. Тоже нужно расслабиться и хоть маленько остыть, ведь вместо Намджуна вспыхнул именно он. Сколько нервных клеток и сил потребовалось, чтобы сообщить об уезде. Сколько сил и нервов нужно, чтобы выслушивать все его бредни сейчас. С одной стороны, Сокджин понимает, почему Намджун так бесится. Если бы он предъявил ему такое, ещё и без права на раздумье, то Джин бы просто привязал его к стене и всё. С другой стороны, Намджун должен понимать, что никто, кроме него, не сможет помочь Чонгуку в сложившейся ситуации. Ведь если у Чимина вновь проснётся его ревность и злость на пустом месте, то никто, кроме Сокджина, Чонгуку помочь не сможет. Парень поджигает сигарету, почти сразу морщась от обжигающего дыма, который проходит по горлу. Грязно-белый дым, струёй поднимающийся вверх, тает в воздухе, оставляя после себя только запах. Не проходит и двух минут, как где-то сзади раздаются тихие, неуверенные шаги. Он проходит на балкон, но рядом с ним не встаёт, а остаётся позади. — Как у тебя только язык повернулся, Ким Намджун? — чуть ли не сквозь зубы процедил старший, прикрывая глаза. — Как ты мог… после того, как узнал обо всём, а?! — резко повернулся к нему встречаясь с потерянными, печальными глазами. — Прос… — Не смей просить прощения!!! — он сцепил зубы, сдавленно дыша. Ему максимально тяжело себя сдерживать сейчас. Вроде бы и просто промолчать, чтобы не усложнять и не распалять скандал ещё сильнее. Но сил молчать уже нет. — Уйди с глаз моих! — прорычал сквозь зубы, сжимая тлеющую сигарету в руках, на мгновение забывая о том, что она подожжена. Красный огонёк сразу прожигает кожу на ладони, от чего Сокджин вскрикивает, быстро разжимает кулак. — Сука! — он стряхивает с обожжённой ладони маленькие красные угольки. Намджун мгновенно подбегает к нему хватая за руку, на которой успели проявиться точечные ожоги. Но Сокджин быстро отдёргивает руку, быстрым шагом покидая балкон, исчезая за дверью в ванную. Младший сначала долго время смотрел ему в спину, а потом с тихим вздохом повернулся к перилам. — Ты сам виноват, Намджун. Всегда говорил тебе: «язык твой — враг твой» …/end flashback/
Тэхён подошёл к нему ближе и так же, как старший опёрся на стену здания. — И что ты собираешься делать? Ты же понимаешь, что он вернётся только тогда, когда вернётся Чонгук. И то если Чимин… — Тэхён, ты же меня знаешь, я не такой. Я не буду страдать. — печально улыбнулся, заглядывая ему в глаза. — Он справлялся там без меня. Справлялся раньше и справится сейчас. И я без него тоже справлюсь. Да уж. Тэхён, как никто другой об этом знает. Раза три точно Намджун был «не таким». Он совсем «не страдал». Он был… «стойким». Да господи, кого Намджун сейчас пытается обмануть? Кому он пытается врать? Тэхёну? Себе? Это ведь то же самое, что Намджун будет пытаться соврать Юнги, который за все годы знакомства и дружбы научился видеть его насквозь. Равносильно. — Хён, тебе не кажется, что ты немного… — замолчал ненадолго, чтобы подобрать слова, которые подойдут в такой ситуации. Это должно быть слово, которое и сможет передать нужный смысл и не выведет Намджуна. — … заврался? Старший сжал кулаки и тяжело выдохнул. — Как будто если я скажу, что жить без него не могу, то это что-то изменит. — отошёл от стены. — Я пытался забыть его. Три раза пытался. — замолчал на мгновение. — Бесполезно. — прошептал. — Я пытался уничтожить всё, что напоминало мне о нём. — прикрыл глаза. — Не смог. — очень болезненно прошептал. — Я даже этого не смог, понимаешь, Тэхён? — сжал руки в кулаки и стиснул зубы. — Я всегда думал, что смогу прожить без него, а теперь поражаюсь тому, каким же сказочным идиотом я был, раз не понимал такую очевидную вещь. — нервно вдохнул воздух. — Если я любил его всё это время, то как я собирался прожить без него? У Тэхёна складывается ощущение, будто он попал на исповедь. Намджун говорит то, что думает, чтобы облегчить свои страдания, ведь сейчас мысли в его голове просто раскладывают его на микрочастицы. Он понимает, что сейчас чувствует старший. Он знает каково это, пытаться забыть того, кого больше жизни любишь. Знает, каково это, страдать из-за того, что невозможно забыть того, кого любишь. Знает, как больно пытаться вновь и вновь, зная, что толку от этого нет. Он знает, и мечтает об этом забыть. Парень встал на против него укладывая руку ему на плечо, и заглядывая в глаза. — Хён, если ты хочешь быть рядом с ним, скажи ему об этом напрямую. Если он любит, для него это будут самые важные слова. — сделал голос чуть тише. — Не отговоры, а именно эти слова. — он сделал пару шагов прочь, но остановился. — Подумай над этим… Он вышел из-за угла и быстрым шагом направился к парням, которые по-прежнему стояли около входа в аэропорт. Только вот, что-то конкретно поменялось. Их глаза стали безжизненными и пустыми. Будто, за то время, пока их с Намджуном не было, они уничтожили друг друга. Не физически, а морально…/flashback/
Как только Тэхён и Намджун скрыли за углом здания аэропорта, Хосок подходит ближе к Сокджину, устремляя взгляд в его сторону. — Скажи мне, — Джин повернулся у Хосоку. — Зачем ты туда летишь? — А тебе какая разница, Чон Хосок? — проговорил с какой-то злостью, отворачивая голову в сторону. Его уже заколебали за сегодняшнее утро. Сначала Намджун ему все нервы вытрепал с криками о том, что Сокджин никуда не поедет, потом до него докопался Тэхён, теперь Хосок, а потом его начнут допрашивать и Юнги с Чонгуком. — Просто, — он встал перед ним, чтобы видеть его глаза. — я хотел сказать тебе спасибо. — в глазах Сокджина отразилось непонимание. Буквально четыре дня назад, этот человек называл его причиной всех проблем, говорил, что убьёт его и попытка к этому убийству у Хосока была, а теперь он стоит и благодарит его. — Чонгук сказал мне, что ты очень много раз помогал и защищал его, когда Чимин налетал. Сказал, что именно из-за тебя он до сих пор жив. И я, как его брат, за это тебе премного благодарен. — Не нужно благодарности, Хосок. Я всего лишь делал то, что сделал бы каждый, будь он на моём месте. — Я не буду просить тебя отказаться от этой поездки, не буду просить тебя не лететь вслед за Чонгуком, хотя я и понимаю, как это опасно для тебя. Я всего лишь прошу тебя ещё раз подумать. Нужно ли тебе это? — Нужно. — парень посмотрел в его глаза. — Чимин опасен не только для меня, но и для твоего брата. — он вновь опёрся рукой на чемодан. — А кто сможет помочь ему, кроме меня? Вы все в Корее. За одиннадцать тысяч километров от него. А я в пятнадцати минутах езды. Хосок смотрит на него с пониманием. Он прекрасно понимает, что так действительно будет лучше, но в то же время он сейчас подписывает человеку смертный приговор. И от этого ему вообще не по себе. — Сокджин, я прошу тебя. — парень схватил его за руку. — Присмотри за ним, пожалуйста. Я не хочу его вновь терять. — он забегал глазами по его лицу. — Хорошо…/end flashback/
— Где Намджун? — спросил Сокджин, когда Тэ подошёл к ним. Его голос прозвучал как-то странно. Напряжённо, раздосадовано, опечаленно. До этого момента, ничего подобного в его голосе не было. Неужели Хосок наговорил ему что-то? — Он курит. — соврал, посмотрев на старшего. — Скоро вернётся. — встал рядом с Хосоком. — Хорошо бы ему поторопиться. И Чонгуку, кстати, тоже. — посмотрел на электронные часы, которые висели в здании аэропорта. — Мой самолёт скоро. Не хочу на него опоздать. Хосок посмотрел вдаль и увидел Чонгука, который медленно приближается к ним, увидел, как его длинные шелковистые волосы развеваются по ветру. — Почему он один? — спросил тихо, привлекая внимание двух парней, которые сначала посмотрели на Хосока, а потом начали искать глазами объект, которые привлёк внимание Хосока. — Юнги не поехал? — спросил Тэхён, прищуривая глаза, чтобы хоть как-то разглядеть Чонгука. Когда Чонгук подошёл к ним ближе, то Хосок не смог ничего прочитать в его глаза. Это не человеческие глаза, это два пустых зеркала, в которых отражается всё то, что он видит. Его ноги не сгибаются, но в то же время он будто не на них идёт. Есть ощущение будто он сейчас рухнет на асфальт и будет биться в конвульсиях. — А где Юнги? — тихо спросил самый старший. Только вот ответа он дождаться не смог. Чонгук молчал. Молчал, потому что не мог ничего сказать. В его горле застрял огромный ком, который даже дышать даёт через раз, не говоря уже про то, чтобы сказать что-то. Поэтому он лишь не сильно помотал головой. — Не поехал? Почему? Чонгук громко выдохнул, поджимая губы. Он прям чувствует, что сейчас изнутри просто развалится на кусочки. — Он… мы договорись. Я попросил его остаться дома. Нечего ему тут делать. — последнюю фразу он прошептал./flashback/
Как бы они не старались отменить этот момент, как бы не пытались продлить время вместе, но, к сожалению, в такие моменты время только ускоряет свой ход. Казалось бы, прошло всего минут десять, а на самом деле все двадцать. Чонгуку уже нужно уезжать из дома Юнги и ехать в сторону аэропорта, где его будут ждать все остальные. Они между собой решили, что Юнги в аэропорт не поедет, ведь если помимо Хосока и всех остальных там будет Юнги, то Чонгук просто не сможет уехать. Он будет биться в конвульсиях, царапать ногтями асфальт, стирать пальцы в кровь, но не в коем случае не уйдёт. Он не сможет уехать, а они не смогут отпустить…/flashback/
Почему всё так? Юнги задаётся этим вопросом уже далеко не первый раз. Он до сих пор не может понять, почему их с Чонгуком жизнь сложилась таким образом. Почему его отнимают у него каждый раз? Ведь за последние несколько дней они наконец-то смогли наладить то, чего, как казалось ранее, наладить и починить уже невозможно. Они простили друг другу всё, что не смогли бы простить другие пары. Но после сегодняшнего дня, и всего пережитого за последние сутки, этот вопрос терзает Юнги не переставая. Но из мыслей его вырывает приглушённые шаги, которые раздаются позади, и ему не сложно догадаться чьи они. — Юнги-хён. — позвал Чонгук, вставая на порог балкона. — Что? — тихо спрашивает старший, не поворачивая головы. — Зайди, пожалуйста. Нужно поговорить. — и вот это «нужно поговорить» Юнги вообще никак не нравится. А почему? Наверное, потому что в последнее время все их разговоры похожи на моральное расчленение. А может потому, что в них нет ничего хорошего. Только один сплошной пиздец. Но раз уж его попросили зайти и поговорить, то Юнги не имеет права отказаться. Он тушит сигарету, оставляя недокуренный бычок на подоконнике, выходя с балкона. — Чего ты хотел? — спрашивает, садясь на край кровати, устремляя взгляд в сторону младшего, который стоял у стены с закинутой назад головой и, со сложенными на груди, руками. — Завтра я возвращаюсь в Нью-Йорк. — его голос звучит максимально убито. Будто он прямо сейчас сам, своей рукой подписывает себе приговор на вечные муки и страдания. И если задуматься, то так и есть. Он действительно будет мучиться и страдать с Чимином. Но другого сценария для него Судьба так и не написала. — Я… не знаю, когда вернусь и вернусь ли вообще. Чуть отведя голову в сторону, Юнги сцепляет пальцы в замок. — То есть, ты хочешь сказать, чтобы я тебя не ждал? — в ответ на это Чонгук промолчал, опустив голову. Он не будет этого говорить. Юнги не глупый. Он и сам всё прекрасно поймёт. Старший поднялся с кровати и подошёл ближе к нему, буквально вжимая Чонгука в стенку. — Я не хочу тебя отпускать. — прошептал, заглядывая в чужие глаза. — Он же неадекватный. А что если он тебя убьёт? Чонгук запустил пальцы в волосы Юна, прижимая лбом к себе. — Ты думаешь я хочу? — он тихо вздыхает, прикрывая глаза. — У меня тоже нет желания ехать туда, но выхода у меня тоже нет. — ненадолго замолчал, а потом прошептал. — Если нам с Сокджином удастся что-то придумать, то скоро мы вернёмся. — А если нет? Я же не проживу тут без тебя… Но Чонгук просто не мог выслушивать всё это, потому что у самого сердце на куски разрывается от одной мысли, что всё. Завтра он вернётся в Америку и не попадёт сюда никогда. Он уже не надеется, что сможет вернутся. Сдался. Вся надежда на счастье уже умерла. Но Юнги этого знать не нужно. Именно поэтому он перебил его, прижимаясь к чужим губам, обнимая, как можно крепче. И Юнги отвечает. Он сам прекрасно понимает, что Чонгуку слышать всё это просто невыносимо. Да и произносить в принципе, тоже не легче. Но. Учитывая всю трагедию ситуации, поцелуй — это худшее из того, что он мог сделать. — Чонгук… прекрати… — шепчет, отстраняясь от его губ. — Не надо. Не делай хуже. — говорит ему, а сам ели держится. Держится, чтобы не припасть к его губам снова, держится, чтобы просто не повалить его на кровать и не накинуться на него, как самое последнее животное. И ему это даётся далеко не без труда. Только вот, Чонгук его словно не слышит. Он вновь прижимается к нему, и целует так, как будто лишняя секунда и он просто задохнётся без него. Целует так, будто они находятся под огромной толщей воды и спастись вдвоём они смогут только так. — Юнги… — прикрыл глаза и тихо выдохнул. — Не приезжай завтра со мной в аэропорт. — вновь примыкает к нему лбом. — Я не смогу уехать, если там будешь ты. — он помотал головой. — Не смогу. Старший обвивает руками его талию, чувствуя то как дрожь прошла по его телу. У Чонгука всегда так. Он слишком чувствительный. Любое прикосновение и у него сразу мурашки и дрожь. — Чонгук… — Пообещай, что не приедешь. — на грани шёпота просит младший, заглядывая в его глаза. И Юнги не может ему отказать. Не сможет, потому что понимает, что отпустить Чонгука это выше его сил. У Юнги сил не хватает даже отвернуться от него, ничего не говоря уже про то, чтобы куда-то там отпустить. И поэтому действительно будет лучше, если он туда не поедет. — Хорошо…/end flashback/
Младший уже стоит на пороге полностью собранный и уже готовый уйти, только вот желания уйти как не было, так и не появилось, а вот желание остаться наоборот росло, как на дрожжах. — Мне пора уходить. — прошептал Чонгук, немного опуская голову, чтобы избежать взгляда старшего, который прямо-таки режет его. — Да. — пытался сказать, как можно спокойнее, но голос дрогнул в неподходящий момент. — Пора. — он подошёл к нему ближе. И Чонгук не может устоять. Он поднял голову и заглянул в два омута карих глаз, в которых не было ничего, кроме непроницаемой печали, отчаянной тоски, вопля боли и ужаса отчаяния. Чонгук никогда не замечал в этих глазах таких оттенков чувств, но он смело может сказать, что они его ни фига не красят. В его глаза смотреть — самоубийство, но Юнги смотрит. Смотрит, потому что без этих глаз ему не жить. Какая ирония. Без него он не живёт, но и рядом с ним ему не жить. Как быть? Что делать? Не знает. И на самом деле, знать не хочет. Он просто смотрит в те глаза, в которых уже давно мечтает утонуть, ведь в любимых глазах тонуть не страшно. Он хочет обнять его, ведь в любимых руках не страшно задыхаться. Чонгук не знает, какие силы управляли им в этот момент, не знает, что подтолкнуло его на этот необдуманный и достаточно болезненный для них обоих шаг. Он просто не смог совладать с собой, поэтому прижался к старшему, впиваясь в его красные губы. Вот и она. Та самая страсть, на грани развала. Она снова столкнула их между собой и снова слишком сильно ранила. Юнги прижал его к двери, крепко обнимая за талию. Он не думал, что Чонгук совершит такую ошибку, после которой прощаться будет ещё труднее. Он бы прекратил всё это, только вот желания нет. Он хочет продержать его рядом с собой как можно дольше. — Чонгук… прекрати… — шепчет, отстраняясь от его губ. — Не надо. Не делай больнее. — говорит ему, а сам еле держится. Держится, чтобы не припасть к его губам снова. — Не могу. — он жмурит глаза, и пытается хоть как-то взять себя в руки, ведь он готовил себя к этому, ведь он знал, что такой момент наступит. Знал и настраивал себя на то, что нужно уйти. А сейчас что он творит? Что за чушь он несёт? Он всю сегодняшнюю ночь настраивал себя на то, что уйдёт. Во время каждого поцелуя вбивал себе в голову то, что не будет держаться за него, что уйдёт как можно безболезненней. А старший не пытается его оттолкнуть, как-то отстраниться от него или хотя бы остановить. Нет. Он лишь прижимает его к себе сильнее и это хуже всего. Ведь если хотя бы один из них мог сопротивляться, то и второй бы тоже смог. Так они и замерли, смотря друг другу в глаза. И никто из них не знает, кто начал первый, но факт остаётся фактом: они снова целуются. Первый поцелуй… Второй… Третий… Четвёртый… Юнги немного отстранился, прижимаясь к нему лбом. — Я только сейчас смог понять, почему тогда, семь лет назад ты ушёл с помощью записки. — печально ухмыльнулся. – Я бы действительно не отпустил тебя. — А я бы не захотел уходить… — как можно тише, в надежде, что Юнги этого не услышит. Он и так слишком много ненужных слов сказал. Слишком много раз показал Юнги своё нежелание уходить. — Юнги, я тебя… — Я тоже. — перебивая и заглядывая в глаза. — Не говори вслух. Просто знай, я тоже. — Люблю. — произнёс одними губами. Юн прав. Не нужно в слух. Им и без этих слов слишком больно. Он в очередной раз касается его губ, только вот на этот раз он не целует, а просто остаётся рядом с ними, ощущая тепло губ, которое совсем скоро развеется, как прах. Он морщит лоб в отчаянной попытке остановить себя, но в противоположность себе лишь сжимает в кулаках ткань его одежды. Но всё же здравый смысл, который за последнее время стал самым лучшим и самым ненавистным другом, даёт ему сильную пощёчину, которая моментально отрезвляет. Юнги чувствует, как Чонгук прикасается к его рукам, медленно убирая их со своей талии. Это сигнал. Сигнал к тому, что Чонгук готовится уйти, ведь тянуть время больше нельзя. Нельзя. Только вот их руки будто самовольно и совершенно нарочно сцепляются в замок, отказываясь разжиматься. Именно поэтому Юн решает отстраниться и взять ситуацию в свои руки. — Пора. — прошептал старший прикрывая глаза. — Уходи. — он расцепляет их руки. — Уходи. Чонгук смотрит на него и глазами полными печали, пытаясь поймать на себе его взгляд, но всё бесполезно. Хотя, так даже легче. — Прости, Юнги. — прошептал он, дёрнув за дверную ручку. Хлопок двери… Для Юнги этот хлопок стал началом конца… — «Чёртова дверь!» Это одно единственное препятствие, которое разделяет их. Он прислушивается к звукам по ту сторону двери, но не слышит ничего. Значит, Чонгук ещё здесь. Он никуда не ушёл. И кто бы знал, как сильно ему приходится сдерживать себя, чтобы не открыть эту дверь и не затянуть Чонгука назад. Просто нет таких слов, которыми можно описать то, что происходит у него внутри. Мясорубка. По-другому не скажешь. После пары достаточно напряжённых секунд, он слышит какой-то шёпот, но не может ничего разобрать. Толи Чонгук вновь просит прощения, толи просит о чём-то. Не понятно. А потом пара шагов и сигнал лифта. Чонгук уезжает. Чонгук больше не вернётся…/end flashback/
Тэхён посмотрел на него опечаленно. — Ну, может ты и прав. — посмотрел на Хосока. — Нужно будет заехать к нему. — Вечером. Сейчас лучше ему побыть одному. И лучше, и нужнее. — ответил Хосок. — Ты не переживай за него. Я присмотрю за ним. Чонгук попытался немного улыбнуться, только вот получилось это очень натянуто и неестественно. — Спасибо, хён. — Так, пойдёмте уже. У меня самолёт скоро. — нервно проговорил Сокджин, потирая запястья, которые по непонятной причине замёрзли. Младший глянул на него непонимающе. — Куда ты летишь? И тут Хосок быстро взял инициативу в свою руку. Он взял младшего брата за руку. — Иди, позови Намджуна, а я ему всё объясню. Парень на это лишь тяжело выдохнул, и быстрым шагом пошёл в ту сторону, где около пятнадцати минут назад пропал Намджун. Он по-прежнему стоял у стены здания и сосредоточенно смотрел в небо, на котором плыли бетонного цвета тучи, сменяющие друг друга. — Намджун. — позвал старший, когда заглянул за угол. Парень повернулся на своё имя и посмотрел на старшего потерянным взглядом. — Там Чонгук приехал. Нужно идти. — Сокджин. — подошёл к нему ближе и взял за руку. — Я…- он хотел сказать, что любит. Очень хотел. Но уже второй раз слова дали отказ. Они отказались образовываться, не захотели срываться с языка. — Я надеюсь, ты вернёшься? — это единственное, что он смог произнести, чтобы избежать молчания. В голосе Намджуна Джин прочитал отчаянную надежду. Будто если он сейчас не скажет ему «да», то он просто рассыплется здесь прахом. — Конечно вернусь. Ты думаешь, что теперь, после всего того, что мы пережили я тебя оставлю? Совсем дурак? — правда. Самая настоящая правда. Сокджин теперь не собирается сдаваться. Он обязательно сюда вернётся. Ведь у него есть тот, ради кого стоит вернуться, есть тот, ради кого стоит беречь себя. Есть тот, ради кого нужно жить. Не сможет он прожить в Нью-Йорке всю оставшуюся жизнь без него. Не сможет и не собирается. — Возможно. — проговорил, поднимая на него взгляд. — Тогда, я буду ждать тебя. — Ловлю на слове. — проговорил, прижимаясь к нему… — Я попытаюсь его отговорить. — проговорил Чонгук строгим голосом, складывая руки на груди. — Он не должен туда лететь. Если Чимин узнает, то убьёт его, и даже я ему уже помочь не смогу. Хосок приложил руку ко лбу. — Господи, дай мне сил, а? Ему бесполезно что-то говорить. Я пытался. Он меня не послушал. — Намджун-хён пытался. Он даже его не послушал. — вставил Тэхён. — Ты думаешь, что тебя он послушает? — сел рядом с ним. — Он для себя всё решил. — Да, Чонгук, они правы. — раздался голос Сокджина за спинами Хосока и Тэхёна. — Я действительно всё решил. Я еду в Нью-Йорк, и можешь даже не тратить силы на отговоры. — Зачем, хён? — вскочил на ноги и подошёл к старшему. — Тебе совсем жить надоело? Окончательно решил головы лишиться? — его убивает это желание Сокджина. Даже Чонгук понимает, что Джину грозит серьёзная опасность в Нью-Йорке. Он прекрасно понимает, что он может не вернуться сюда. — Не поверишь я и не собираюсь головы лишаться, — опустил голову вниз и немного улыбнулся. — а вот парочку чужих я снести всегда готов. — проговорил очень пугающим голосом, в котором было столько желания кого-нибудь убить, что у парней, которые стояли рядом с ним мурашки пошли. « — Пассажирам рейса 222 авиакомпании Asiana Airlines в Нью- Йорк просим пройти на посадку в самолёт. Посадка на ваш рейс заканчивается.» Раздался голос объявления, которое сразу привлекло к себе внимание парней. — Джин-хён, одумайся. Не нужно тебе это. — Прекрати, Чонгук. — строго проговорил старший, подходя к нему ближе. — Тебе же лучше будет, если я буду рядом. Если Чимин обратно сорвётся на тебя по какой-нибудь ерунде, то кто тебя вытащит? — такой вопрос со стороны старшего ввёл его в ступор. Он прав. Если такое произойдёт, то никто, кроме него не сможет его защитить и спасти. Если Сокджин будет там, то Чонгук может считать себя более-менее защищённым. — Всё. Я пошёл. — положил руку ему на плечо. — До встречи в Нью-Йорке. — Д-до встречи. — тихо произнёс Чонгук, опуская голову. Старший немного улыбнулся и повернулся к Тэхёну с Хосоком. — Прощай, Хосок, Тэхён. — говорил, поочерёдно смотря на каждого из них. Хосок непонимающе посмотрел на него. — Говоришь так, будто никогда больше не увидимся. — Да вряд ли. Даже после того, как я вернусь, вряд ли наши дороги столкнуться снова. — проговорил, пожимая плечами. — Не зарекайся. — приблизился к нему и протянул руку. — Рано ещё, для таких громких слов. Джин посмотрел на него и, ухмыльнувшись, пожал руку младшего. — Я это учту. Тэхён тоже протянул ему руку. — Всё же, более уместным будет сказать «до встречи». Сокджин пожал руку младшего и заглянув ему в глаза, проговорил: — До встречи, Тэхён. До встречи, Хосок. Он повернулся к самому последнему, но к самому дорогому для него человеку, который смотрел на него таким разочарованным взглядом. — Не смотри на меня так. Я ещё не умер. — он немного улыбнулся и подошёл к нему ближе, обнимая, как можно сильнее. — Я скоро вернусь. — Буду надеяться, что это так. — прошептал, проводя ладонью по спине. Джину хочется прижаться к нему сильнее, хочется просто раствориться в нём, но ему и так слишком больно. Во-первых, больно физически, от ран в животе, а во-вторых морально, ведь очередная разлука с ним просто невыносима. Он отстранился от него. — Я позвоню, как только приземлюсь. — проговорил, заглядывая в его глаза. — Хорошо. Парень осмотрел их всех в последний раз, пошёл прочь, стараясь не в коем случае не оборачиваться назад, ведь если обернётся, то остановится, а если остановится, ещё сильнее захочет остаться в Сеуле, а если это произойдёт, то Джин не сможет сопротивляться этому желанию… Чимин вошёл в здание аэропорта. На его глазах, были тёмные солнцезащитные очки, которые сейчас абсолютно не нужны, ведь на улице нет не одного солнечного луча. Всё небо покрыто бетонными тучами, грозящие вылиться сильным дождём. Эти очки были на нём для того, чтобы скрыть сонные глаза. За ним шёл Вон Иль в таких же солнцезащитных очках. — Как думаешь, он уже здесь? — спросил Чимин, замедляя шаг и осматривая всех людей, которых видел. Парень посмотрел на часы, которые были у него на руке. — Должен. Время без десять четыре. — осмотрелся вокруг. — Я даже могу предположить то место, где от может быть. Чимин повернулся к нему. — Удиви. — Зал ожидания. Скорее всего он там. Чимин приложил пальцы к подбородку. — Может быть. А если он там, то скорее всего там и все остальные. — пошёл в сторону зала ожидания. — С чего ты взял? — спросил, посмотрев на него непонимающе. — Это же элементарно. — проговорил, прикоснувшись пальцами к виску, который адски сильно болел. — Если бы он был один, то он либо стоял около входа в аэропорт, либо сидел около него. А если его здесь нет, то он тут не один. — Психология? Чимин посмотрел на него, притрагиваясь к больному плечу. — Нет. Просто я достаточно хорошо его знаю. Один он в зале ожидания сидеть не будет. Не любит. Старший понимающе кивнул. — Ну, тебе лучше знать… Парни действительно сидели в зале ожидания. Они разговаривали обо всём, даже о первом, что в голову приходит, лишь бы отвлечь Чонгука от мыслей о Чимине и времени, которое прямо-таки поджимает. Десять минут. Всего лишь каких-то десять минут отделяет Чонгука о того сущего ада, поджидающего его начиная с борта самолёта Чимина. — Десять минут осталось. — проговорил Чонгук, смотря на большие часы, которые весели на стене. — Чимин уже здесь. Хосок посмотрел на него. — С чего ты взял? — Он всегда приходит за десять минут. Не важно куда. На работу, на самолёт, на встречу. Он всегда приходит ровно за десять минут. — посмотрел на брата. — Хосок, я не хочу. — помотавши головой произнёс парень. — Не хочу никуда лететь. Хосок не мог ничего сказать на эти слова. Ему невыносимо больно смотреть на то, как у Чонгука в глазах рушится весь мир, вся надежда и всё желание жить. А ведь именно это и происходит. Именно это видит Хосок в глазах любимого братишки. — Чонгук. — он подсел к нему ближе и прижал к себе, чувствуя, как от страха дрожит его тело. Хосок хочет как-нибудь успокоить его, дать хоть какую-нибудь надежду, на то, что он его спасёт, ведь Чонгуку, по сути, больше не к кому идти за спасением. Не к кому идти за помощью. — Чонгук~и, не переживай. — неожиданно заговорил Намджун, привлекая к себе внимание парней. — Мы вместе с Джин-хёном обязательно найдём способ вытащить тебя из этого болота. — Да. Конечно найдём. — начал поддакивать Тэхён, пытаясь заверить Чонгука в правдивости этих слов. — Да, Чонгук, я тебе обещаю, мы обязательно что-нибудь придумаем. Просто подожди ещё немного. — проговорил Хосок, поглаживая брата по волосам, в надежде, что эти слова смогут хоть немного успокоить его. Парень лишь тяжело выдохнул, сильнее прижимаясь к старшему брату. — Тот, кто терпел семь лет, тот протерпит ещё столько же. И тут Хосок почувствовал выстрел в своё сердце. Он был настолько сильным и настолько болезненным, что его нервы просто не выдержали. Он прикрыл рот ладонью, чувствуя, как к глазам, подступает солёная жидкость. Но внутри него загорается красная лампа, которая прямо сигнализирует: «Не смей, Чон Хосок. Не смей раскисать. Чонгук не должен видеть твоих слёз. Ты — его старший брат. Ты должен быть для него примером выдержки и стойкости. Чтобы ты сейчас не чувствовал, как бы больно бы тебе не было, сохраняй лицо». Дверь в зал ожидания открылась и туда вошёл Чимин, а следом за ним Вон Иль. Он немного осмотрелся и, найдя взглядом Чонгука и всех остальных подошёл к нему. — Я так и знал, что всех вас здесь увижу. — проговорил парень, подходя к ним ближе. — Только вот Юнги и Сокджина не хватает. — парень осмотрелся в поисках этих двоих. — Неужели они не захотели приехать, чтобы проводить тебя, Чонгук? — на его губах появилась наглая ухмылка, из-за которой желание втащить ему росло в геометрической прогрессии. Причём у всех четверых. Чонгук зажмурил глаза, чувствуя, как его начало колотить от внутренней злости и гнева. Он сжимает кулаки, поднимаясь со своего места. Он посмотрел на него прожигающим взглядом, в котором ничего хорошего не читалось. Он уже хотел сказать ему несколько весьма неласковых слов, но вовремя сдержался. Он понимал, что тем самым лишь глубже прокопает себе яму. Ухмылка на лице Чимина исчезла так же быстро, как и появилась. — Забирай вещи. Мы уходим. — проговорил строго и холодно, смотря на каждого из них с надменностью и ненавистью. В глаза Чонгука злость сменилась на непонимание и смятение. — Как уходим? У меня же… — Я сказал уходим. Корейский язык разучился понимать? — холод в его словах и нарастающая злость в его взгляде начала пронзать спицами. — Может тебе по-английски начать объяснять? Мне не сложно. Take things. We're leaving. Отчаянная печаль и боль. Единственное, что отразилось в глазах Чона после произнесения этих слов. Он медленно поднялся с места, и на негнущихся ногах подошёл к Чимину. — Я могу… — Больше ты ничего не можешь. — перебил его. Этот голос просто вбил Чонгука в пол. Он начал понимать, что как только они зайдут на борт самолёта, то Чонгуку можно будет смело прощаться с жизнью, потому что Чимин в очередной раз отнимет её своими словами и действиями. Хосок не мог смотреть на это. Он отвернул голову в сторону Тэхёна, чувствуя, что его дамба слёз скоро прорвётся к чертям. Намджун стоял и прожигал своим взглядом Чимина, надеясь, что сейчас какой-нибудь снайпер сейчас выстрелит в него через окно и, наконец-то пристрелит эту мразоту, ведь такие, как он жить не должны. Тэхён стоит и уже не может контролировать свою ненависть к этому человеку. Он хочет прямо сейчас сорваться с места и просто вмазать ему. Бить, бить и бить. Продолжать бить, пока эта тварь не начнёт задыхаться в собственной крови. Чонгук повернулся к ним с печальным взглядом, в котором прочиталось только: «Спасите меня. Не дайте мне уйти. Он убьёт меня.», помахал им рукой. — Прощайте. — тихо. И в его голосе ничего, кроме тоски слышно не было. Чимин схватил его за руку и не сильно подтолкнул в сторону двери. — Иди уже. — командным тоном. Как только Чонгук вышел за пределы зала ожидания, у всех троих в голове промелькнула одна единственная, но при всём при этом абсолютно идентичная мысль: «Если ничего не сделать, Чонгук долго не проживёт» … Чонгук вошёл на борт самолёта и сразу был прижат к стене. Чимин смотрел на него строго и злостно. — Ты думаешь, что если тебе единожды удалось удрать, то ты имеешь право так смотреть на меня? — оскалился на него и провёл пальцем по шее, чувствуя страх Чонгука. — Не забывай. Они всё ещё у меня на прицеле. Одно твоё не верное движение, не верный взгляд, не верное слово, и они будут приезжать к нам в Нью-Йорк по частям. По одному. Начиная с Юнги. — Чимин, пожалуйста, не делай этого. — проговорил тихо, вжимаясь сильнее в стену. — Я же сделал то, чего ты хотел. Я вернулся. Я лечу с тобой в Нью-Йорк. Оставь их уже в покое. — просил умоляюще. — Они — моя гарантия того, что такое больше не повториться. — Я убежал, потому что, впервые в своей жизни, не хотел умереть. — проговорил громче и увереннее, смотря Чимину прямо в глаза. — Ты не смотришь, куда бьёшь. Ты бьёшь, не рассчитывая силы. Ты мог снова в коляску меня усадить. Мог забить меня до смерти, что звучит, в данной ситуации, не так уж и не привлекательно. А твой брат меня спас. Спас от тебя…/flashback/
Не проходит и пяти секунд, как дверь одной из комнат раскрывается и на пол валится Чонгук. Он отползает от выхода из комнаты, нервно оборачиваясь на зад, как можно быстрее пытаясь подняться на ноги и убежать, но Чимин оказывается быстрее, чем он. Старший хватает его за ткань футболки. — Язык свой научись за зубами держать! — кричит парень, уже в четвёртый раз ударяя Чонгука по щеке и бросает на пол, как будто он кукла, которая никак не пострадает. Только вот он забывает, что однажды сломанная игрушка восстановлению не подлежит. Чонгук поворачивает в его сторону хищный взгляд и произносит те слова, которые никогда бы не произнёс человек, находящийся в своём уме. — Сам для начала научись, а потом мне что-то выговаривай! — парень схватился рукой за перила, чтобы подняться на ноги, но совершенно неожиданно последовал предательский удар в спину, от которого Чонгук мог совершенно спокойно скатится кубарем по лестнице, если бы приземлился чуть дальше. И кстати, если бы так произошло, то те слова, которые он произнёс Чимину, стали бы последними в его короткой жизни, что звучит сейчас не так уж и не привлекательно. — Придурок! — в неконтролируемом гневе кричит Чонгук. — Ты меня обратно в коляску усадить хочешь? Чимин наклонился к нему, сильно хватая за шею. — Да если я захочу, то ты прямо здесь и сдохнешь! — сквозь зубы процедил старший, с каждым словом всё сильнее сжимая чужую шею. — И тебя никто не спасёт. Даже твой Юнги, на которого ты так усердно молился сегодня ночью. Чонгук сильно бьёт его по руке, извивается под ним, пытается убрать от своей шеи руку Чимина, но бесполезно. — Потому и молился, ведь он никогда в жизни не поднимал на меня руку. — прохрипел Чонгук, заглядывая в глаза Чимина. — И уж тем более, не бил со спины, как крыса. — Чонгук сильно ударил Чимина коленом в живот, от чего старший мгновенно сложился по полам. Чонгук схватился за шею и быстро поднялся на ноги и побежал вниз по лестнице, отчаянно бегая глазами в поисках укрытия, в котором сможет спрятаться хоть на некоторое время. Но бежать не куда. Как назло, все комнаты на первом этаже заперты. Даже офис секретарши заперт, хотя такого быть не должно. Но у Чонгука нет времени думать о том, почему так, ведь Чимин не станет ждать. Тогда у Чонгука в голову приходит просто прекрасная мысль, по-другому не скажешь. Он мчится к входной двери, чтобы выбежать из этого проклятого места, но и входная дверь тоже заперта. Чонгук дрожащими руками пытается повернуть замок и выбежать отсюда, ведь сзади уже слышны чужие шаги, которые не предвещают ничего хорошего. Наконец-то замок поддаётся, и Чонгук уже собирался дёрнуть за дверную ручку и бежать куда угодно, только бы не оставаться здесь, но Чимин сильно схватил его за волосы. С громким криком повалив Чонгука на пол, старший потащил его как можно дальше от двери. — Отпусти меня!!! — не жалея голоса кричал Чонгук. — Отпусти меня, тварь!!! — Чонгук сопротивляется, кричит, пытается зацепиться хоть за что-нибудь, но без толку. — Куда ты собрался? Бежать удумал? — сквозь зубы спрашивал Чимин. — Ни куда ты отсюда не уйдёшь. Никуда и никогда. — Чимин отпустил волосы младшего. Но вместо этого не менее грубо и сильно схватил его за руку, поднимая с пола. Он потянул Чонгука за собой вверх по лестнице. — Чимин, мне больно!!! Отпусти мою руку!!! — не переставая кричит младший, но Чимин как будто не слышит. Точнее слышит, но игнорирует. Он заталкивает младшего в его комнату, от чего Чонгук падает рядом с кроватью, встречаясь с прожигающим взглядом Чимина. — Больше ты, сука, из этой комнаты не выйдешь. Будешь сидеть здесь пока не сдохнешь! — подошёл к нему ближе. — И не дай бог, я от тебя хоть звук услышу. Придушу! — парень развернулся и вышел из комнаты, сильно хлопнув дверью и заперев её на замок…/end flashback/ /flashback/
Как только Чонгук немного успокоился и смог побороть тряску в теле и в голосе, он хватает свой телефон и набирает номер единственного в этом мире человека, который сможет ему помочь, который сможет его спасти. И план был просто идеальным, но Сокджин не отвечает. Пять звонков, около сотни холодных гудков, но результат только один: «Вызываемый абонент не отвечает.» Но несмотря на это Чонгук не сдаётся, он звонит ему и просто надеется, что прямо сейчас Сокджин ответит на звонок и скажет, что совсем скоро приедет и вытащит его из этого ада. Чонгук слышит, как Чимин носится по дому в самом ужасном расположении духа, как орёт на всех, кто попадается под горячую руку. Он уже три раза за прошедшие три часа угрожал бедной Джессике, что уволит её, и она никогда больше не сможет устроится на работу. Орёт на гувернанток, которые носятся по поместью, как ошпаренные. И всё что слышно от них, это: «Нам очень жаль, господин Пак.» «Просим прощения, господин». «Такого впредь не повторится.» А за его спиной, каждая судачит о том, что всё это из-за Чонгука. Парень прекрасно слышит, как они шепчутся и поливают его грязью. Слышит одну и туже фразу, которую за семь лет выучил наизусть: «Да если бы не он, то всё было бы хорошо». И трудно с этой фразой не согласиться. Очень трудно. Наконец-то в руках Чонгука начинает вибрировать телефон. Наконец-то ему перезванивает Сокджин. — Хён. — он говорит, как можно тише, чтобы не дай бог не услышал Чимин, иначе, им обоим не сносить головы. — Да, Чонгук. Что случилось? Ты чего так рано? — по голосу старшего, Чонгук понял, что Сокджин только что проснулся. — Хён, спаси меня. — дрожь в голосе Чонгука вернулась, как будто до этого она и не исчезала. Как будто он не сидел и не успокаивал себя битых два часа. — Я… я не могу так больше. В трубке раздался скрип кровати. — Что случилось? — голос мгновенно стал более обеспокоенным. — Он убьёт меня. Он чуть не придушил меня, хён. — из его рта вырвался тяжёлый выдох, вперемешку с нарастающей истерикой. — Забери меня отсюда, пожалуйста. На другом конце раздалось секундное молчание, а потом серьёзный, но по-прежнему обеспокоенный голос. — Собирайся. Пятнадцать минут, и я приеду. — Спасибо. — Пока, ещё не за что. — старший сбросил, но у Чонгука как будто гора с плеч упала. Сокджин за ним приедет, Сокджин его вытащит и заберёт. Он быстро отчистил свою историю звонков и быстро, но как можно тише начал собираться, ведь если Сокджин приедет, то у Чонгука будет всего одна возможность удрать отсюда и возможность эту упустить никак нельзя. Чонгук благодарен небесам, за то, что в этой жизни у него есть такой луч света, как Ким Сокджин, ведь это единственный в мире человек, который защищает его от Чимина, который вытаскивает его из любой западни, связанной с Чимином. Который готов рвать последние связи с братом, для того, чтобы спасти его. Чонгук обязан Сокджину жизнью, ведь только благодаря ему Чонгук ещё жив. В это самое мгновение Чонгук слышит, как дверь в его комнату начинает отпираться. Он машинально бросает телефон под кровать, о чём моментально начинает жалеть. Но как только дверь в комнату распахивается, то жалеть он начинает себя. Как только глаза Чонгука встречаются с холодным взглядом Чимина, младшего бросает сначала в жар, а потом сразу в холод. Его начинает трясти, а ноги будто самовольно делают шаг назад, словно в надежде, что этим мелким шагом его унесёт так далеко от Чимина, что тот никогда в жизни не сможет его найти. Чимин медленно проходит в комнату, плотно закрывая за собой дверь. — Ну что? Успокоился? — холодно спросил Чимин приближаясь к Чонгуку. Младший медленными шагами отходит от старшего, пока не врезается спиной в стену, сквозь которую ему не пройти. — Не подходи ко мне. — еле слышно шепчет Чонгук, бегая глазами, от одной поверхности к другой, в поисках того, что сможет его спасти. — Не приближайся, Чимин. — Ты мне ещё приказывать будешь? — на повышенном тоне. Чимин мгновенно оказывается рядом с ним. Чонгук упёрся руками в его плечи, сильно отталкивая от себя. — Уйди!!! — вновь в истерике кричит Чонгук. — Я не хочу, чтобы ты приближался ко мне!!! Уйди!!! — Ах ты, мразь!!! — шипит сквозь зубы. Он быстро расстегнул ремень на своих чёрных джинсах, вынимая их из шлевок, складывая его в двое. — Язык твой — враг твой. — парень сильно замахнулся и ударил Чонгука ремнём, из-за чего Чонгук мгновенно взвизгнул. Удары посыпались градом, одаривая руки, спину, шею и ноги Чонгука, ведь из этого угла, в который он сам себя загнал пути к отступлению нет. Единственный просвет закрыт Чимином. У Чонгука начинает гореть всё тело, крики с его стороны не прекращаются и никак не останавливают Чимина. А похоже наоборот, распаляют. Чонгук сильно отталкивает Чимина от себя, вылетая из комнаты как ошпаренный, на ногах, которые его совсем не держат. Глаза застилает плёнка из слёз, из-за которой совсем ничего не видно, но Чонгук продолжает бежать, не останавливаясь, ведь любое промедление стоит ему жизни. Он бежит по лестнице, чуть ли не спотыкаясь и не падая, ведь единственное, что служит для него подстраховкой — перила. Но сбежать не получается. Чимин выбегает следом. Он не медлит. Он расправляет ремень, который до этого был сложен в двое и бежит вслед за Чонгуком. Как только он нагоняет свою жертву, Чимин сильно замахивается и не жалея бьёт Чонгука по спине широким концом кожаного ремня, от чего Чонгук вновь кричит и спотыкаясь буквально на последней ступеньке, летит на пол. — Тварь! — шипит Чимин вновь замахиваясь ремнём. — Не смей сбегать, когда я с тобой разговариваю. — следующий удар пришёлся по шее и щеке, от чего у Чонгука мгновенно брызнули слёзы. Ему не хватает кислорода, не чем дышать. Его душит истерика, и не преодолимая ненависть к человеку, который возвышается над ним, к человеку, который херачит его ремнём за элементарную просьбу. Его колбасит от боли и жжения во всём теле. Трясёт от страха. — Не трогай меня!!! — не своим голосом продолжает кричать Чонгук, думая, что это может что-то изменить. Но нет. Его крики ничего не поменяют. Его крики только делают хуже. Но и молчать в это ситуации просто не хватает сил. Вдруг сзади раздаётся громкий звук бьющегося стекла, которое осколками падает рядом с Чонгуком. Парень открывает глаза и видит, что Чимин, который возвышался над ним горой мгновенно опускается на пол без сознания. Рядом стоял Сокджин, с тяжёлой отдышкой и разбитой бутылкой в руках, которую старший мгновенно откидывает на пол. — Прости, Чонгук. Прости, что опоздал. — парень опустился рядом с ним. — Сокджин. — дрожащим голосом позвал младший. — Хён, забери меня. — проговорил, поднимаясь на локотках и прижимаясь к единственному источнику спасения. — Конечно, заберу. Вставай быстрее. — он помогает Чонгуку подняться. — Скорее. Времени у нас мало…/end flashback/
Чонгук стиснул зубы, от злости которая прямо-таки закипает внутри него. — Если бы не он — я был бы мёртв. Ты убил бы меня там из-за своей ревности. — по его щеке потекла не прошенная слеза. — И к кому? К человеку, который, по твоей же милости, возненавидел меня за последние семь лет. Злость во взгляде Чимина резко сменилось на непонятное и незнакомое чувство вины. Чонгук никогда не видел такого взгляда у Чимина. Он не знал, что Чимин умеет испытывать что-то подобное. Каждый раз, когда Чонгук пытался высказать ему что-то это всегда заканчивалось, как минимум, пощёчиной. А тут Чимин стоит и выслушивает его. И мало того, что слушает, может ещё и слышит. Чимин открыл перед ним дверь. — Иди внутрь. Дома поговорим…