***
Кажется, Рико проплакала всю ночь, после того, как узнала, что происходило с Хонджуном в последнее время. Он пришёл к ней через несколько дней после того, как объявился впервые, и рассказал ей всё, вплоть до мельчайших подробностей. Впервые она видела пирата таким: он то затихал, то снова быстро шептал, затем вздрагивал, проверяя, не стало ли его тело прозрачным. Не знать, жив ты или мертвец — это глубокий шрам до конца, и Кастильо поймала себя на мысли, что лучше бы он упокоился с миром. Лишь бы не висеть на волоске, лишь бы больше не мучиться от кошмаров наяву. Предсказательница сжимала его в объятиях, не давая слабо бившемуся сердцу затихнуть навсегда, а он растворялся в её руках, обещая себе, что станет слабым только на эту ночь. А завтра, точно завтра, он откинет прошлое и примет настоящее, за которое надо бороться изо всех сил. Джонс влиял не только на Рико, но и на Хонджуна, на всю свою команду. Он подавлял волю, вызывал боли в голове и в мышцах, а за неповиновение мог заставить пройти тварей через все круги Ада всего лишь за минуту. Ким тварью ещё не стал, но дьявол ежедневно напоминал ему, что он теперь — часть корабля, мучая пока ещё человеческое тело, чтобы удостовериться в том, что буйный блеск в глазах пирата окончательно угас. И Хонджун прекрасно справлялся, изображая полное повиновение, как бы принимая своё нынешнее положение. Показывал всем своим видом, что ему больше не за что бороться, а на самом деле был готов к прыжку в любую секунду, как только морской дух повернётся к нему спиной. После встречи с Хонджуном Рико стала острее ножа. Голова полностью очистилась, сколько бы Джонс не старался внушить ей свои желания. Теперь девушка не валялась на мягкой кровати, беспечно рассуждая о том, что становится частью великой истории, ведя философские разговоры с порождениями мифов, а старалась разрезать душу одного из них, чтобы он доверился ей, пленился, раскрыл своё сердце и разум. Из блеющей жертвы Кастильо стала охотником, каким и была, когда впервые пришлось выживать на Тортуге; когда она впервые ступила на борт «Горизонта». Девушка всё ещё бессильно хваталась за руку Джонса, разыгрывая состояние лёгкого транса и позволяя ему рассказывать о своих далёких мечтаниях, но взгляд из наивного всё чаще перетекал в осознанный, а иногда — в убийственный. Каждый вечер — это шанс стать ближе, и Рико вела себя естественно, надеясь на то, что дьявол сможет разглядеть в ней потенциальное разрушение своего проклятия. — А что, если не нужно ждать того самого дня, чтобы выйти на сушу? — рассуждала девушка вслух, пока морской дух играл на органе. Услышав её вопрос, он оборвал мелодию и повернулся к ней с задумчивым выражением лица. — Я никогда не думал о чём-то подобном. Шествую по «Летучему Голландцу», они иногда проходили мимо камер, в которых загнивали пираты, испанцы и англичанин, время от времени приходивший в чувство. Рико хотела помочь, облегчить их участь, но боялась выдать себя с головой. Если Джонс увидит хотя бы намёк на то, что ей до сих пор жалко этих людей, то их всех сначала утопят, а потом сделают частью команды корабля-призрака, и Кастильо окажется в первых рядах, наблюдая за мучительными трансформациями живых тел в нечто рыбье, пахнущее трясиной и тухлятиной. Поэтому она молчала, стиснув зубы, каждый раз, как только проходила через трюм. Хонджун больше не появлялся, опасаясь, что его могут раскрыть, и предсказательница боролась со своими (и с чужими) мыслями в одиночку, выталкивая тину Джонса из головы, которая водорослями оплетала мозг, иногда на недолгий период захватывая его полностью. В такие моменты Рико чувствовала, как будто в её голову подселяется кто-то иной — со своими мрачными соблазнами и монотонным голосом, который долбился о стенки разума и твердил всё одно: — Разбей, разбей проклятие и посвяти свою жизнь ему! — Пошёл к чёрту! — очередная чашка с позолоченной ручкой разбивалась, покрывая осколками красный ковёр, потому что брюнетка пыталась хоть чем-нибудь заглушить этот шёпот. Она падает на колени, расчёсывает руки до красных полос, и пытается услышать, найти себя, задыхаясь от скопления сырости внутри, что толстым слоем покрыла «Летучий Голландец» и её саму. В такие вечера Джонс находил её забившуюся в угол каюты и обхватившую дрожащие колени. Дьявол бессовестно улыбался и в очередной раз помогал подняться, всё приговаривая: «Тебе просто нужен свежий воздух. Отдохни. Ты устала, предсказательница». И она действительно устала, но не настолько, чтобы позволить духу поработить себя. Поэтому Рико, впившись ногтями в ладони, терпела, преодолевала себя, и по наказу Хонджуна плела вокруг капитана корабля-призрака собственные сети, в которых он погрязал всё больше и больше. — Хочу кое-что показать тебе сегодня, — сказал однажды Джонс, когда во время очередного разговора они вдвоём стояли на палубе, провожая солнце (туман теперь часто отступал от судна по воле капитана) и углубляясь в рассуждения о мироздании. Кастильо скучающе посмотрела на встревоженного чем-то морского духа, потому что силы у неё иссякли после очередной дневной борьбы с самой собой. Девушка покорно обхватила его локоть, и они медленно зашагали к той части корабля, в которой предсказательница ещё ни разу не была. Судя по всему, по этим коридорам уже давно никто не ходил, и только одна дорожка следов будто бы въелась в доски, и вела она к одной дальней каюте. Рука Дэйви Джонс нырнула вглубь наглухо застёгнутого пиджака (Кастильо мельком заметила на его груди знакомый компас) и достала оттуда небольшой ключ на верёвке. Он вставил его в замочную скважину и пропустил Рико вперёд, аккуратно закрывая за собой разваливавшуюся дверь. — Каюта, в которой жила Селеста, — Джонс бережно положил ключ на столик и сделал пару шагов назад, давая девушке осмотреться. Небольшое помещение выглядело заброшенным: его хозяйка второпях оставила все свои вещи, а затем выпорхнула с корабля. Она больше никогда за ними не вернётся. На прикроватной тумбе ютились склянки заморских духов, покрытые пылью и уже приевшейся сыростью. Мелисса, ваниль и роза. Отставив парфюмерию, Рико оглянулась: дьявол не мешал, стоял смирно и, кажется, вместе с ней созерцал это место, будто видел в первый раз. Тут же, рядом с духами, стояла неровная стопка тонких романов, и Кастильо улыбнулась, читая их названия. Видимо, Селеста жила и дышала любовью, смотря на мир сквозь цветную призму, и когда её возлюбленного убили, она не смогла справиться с тем, о чём обычно писатели не рассказывают. Два роскошных, но побитых временем платья в пол лежали на кровати вместе с небольшой узорчатой шкатулкой для украшений, набитой жемчугом, камнями и фамильными ожерельями. Кастильо потянулась и к ней, чтобы привычно пройтись кончиками пальцев по древней и шершавой поверхности, но Джонс в мгновение ока оказался рядом, слишком резко захлопнул её и отставил подальше. Девушке только и оставалось смотреть на тревожно двигающиеся щупальца, и губы дьявола были непривычно поджаты, словно он хотел что-то сказать, но взвешивал внутри себя: стоит ли посвятить свою ручную пленницу или нет. — Почему мы здесь? — Рико бьёт метко, прямо под дых, своим вопросом отнимая у дьявола пути отступления назад. Он подходит к столу, на котором всё это время лежал дневник, не замеченный ранее девушкой, и листает его до тех пор, пока не доходит до нужной страницы. Брюнетка не мешает, стоит смирно, ожидая, чем же сегодня её удивят. — Почти десять лет назад я забросил свои попытки разбить проклятие, — голос духа звучал отстранённо, будто бы сейчас Джонс находился далеко-далеко в своих мыслях. — Сдался, опустил руки, а в конце решил уничтожить всё. Уничтожить всё — вырваться из-под оков Посейдона, украсть его сокровище и позволить миру захлебнуться в ярости бога морей. Дьявол решил сжечь после себя всё, лишь бы забыть о своём человеческом происхождении. — Я сказал, что мне всё равно, предсказательница, — капитан обернулся к ней, голубые глаза его стали прозрачнее обычного, отражая грусть океанов. — Сказал, что Селеста останется моим личным призраком, и… — Но тебе не всё равно, потому что сердце твоё человеческое ещё бьётся и жаждет что-то кроме отмщения, — закончила Кастильо, мысленно цепляя пальцем струну души дьявола. Осталось сдавить её покрепче и потянуть на себя, но здесь нужно действовать предельно осторожно. — Я не помню, когда ещё за последние века я так много беседовал с человеком, — продолжил Джонс. Он присел на стул, который скрипнул под тяжестью существа, и начал бездумно листать страницы дневника, некогда принадлежащего его первой и последней любви. — После смерти я презирал людей, как презирал и своё прошлое. Глупые, бесхребетные создания, падкие на низкие соблазны и довольствующиеся ими. Что может быть хуже прогорающей жизни, в которой нет ни идей, ни целей, ни идеалов? — вопрос был риторическим, но дьявол всё равно обернулся к Рико, чтобы удостовериться, что она внимательно слушает его. — Люди скучные, предсказуемые и жалкие. Так я и думал до тех пор, пока мне не пришлось столкнуться с последствиями своих действий, которые привели мне к бешеной гонке с людьми. С вами. С тобой. Кастильо ощутимо вздрогнула, поёжилась, почуяв прежний холод от духа, который леденил сердце от страха. Предсказательница в их разговорах забывала, что Морской Дьявол заведует смертью, и она вновь почувствовала себя маленькой и беззащитной по сравнению с ним. Почувствовала, что она человек, который в любой момент может умереть. — Я не был впечатлён тайнами, которые слагали о тебе. Обычный расклад карт, и будущее любезно открывает свои двери? Чушь, выдуманная людьми, лишь бы они на мгновение почувствовали себя сильнее нас. Но оказалось, что сила твоя не в картах, и не в мифическом даре, а в твоей обычной природе. В том, как ты мыслишь, и куда тебя приводят твои мысли; в твоих словах, поступках, взгляде, который словно хранит вселенскую загадку, даруя тебе ощутимую ауру, отличающую от остальных. Я давно не встречал чего-то подобного, предсказательница, буду честен, — завершил Джонс, переключая своё внимание на дробь еле шевелящихся пальцев по столешнице. Ему хотелось курить до жути, не хватало привычной трубки во рту, но место это было для него священным, и он не хотел осквернить осевший здесь дух подобным действом. Мозг девушки не прекращал подкидывать идеи насчёт того, к чему ведёт дьявол. Это каюта, рассказы, оторванные от сердца. Он непозволительно доверял ей, пленнице корабля-призрака. Интересно, знал ли он об этом? — К чему ты клонишь, дух? — голос у брюнетки напряжённый, дрожащий, потому что одна настойчивая мысль бьётся на задворках сознания, довольно быстро пуская свои корни. Отвлекающие манёвры зашли слишком далеко. Чем занимается Хонджун, чёрт возьми? — Напоследок я решил вновь испытать свою судьбу, — подвёл черту капитан. — Кажется, ты знаток в этом? То ли лицо предсказательницы сильно побледнело в тот момент, то ли Дэйви Джонс заметил ту силу, с которой она вцепилась пальцами в кровать, но дьявол решил продолжить свои откровения: — Скоро настанет день, когда по уговору я вновь могу сойти на сушу, чтобы найти женщину. Ни я, ни бог морей не отрекались от него, а значит, что у меня до сих пор есть шанс. Как ты сказала? Моё человеческое сердце жаждет что-то кроме отмщения? Рико медленно кивнула, почувствовав, как что-то неимоверно тяжелое свалилось с её плеч. Значит, Джонс не собирался делать её своей женой. И кажется, что дух читал её мысли, потому что он усмехнулся: — Мне по вкусу твой нрав, предсказательница, но я ищу кое-что другое, не обессудь. Искал ли он полную покорность или слабое податливое сердце, — Кастильо не знала. Вместо этого она спросила: — Хочешь, чтобы я обратилась к картам и помогла с поисками? — Верно. — Заставишь бедняжку смотреть, как её родные и близкие захлёбываются в водах Посейдона? — Именно. У Джонса извращённое понятие любви, но что взять с дьявола? Он выдал ей излюбленную колоду карт, а затем тяжело зашагал к выходу, жестом клешни приказывая следовать за ним. И девушка покорно поднялась, осторожно вернув вековые платья на прежнее место, но что-то приказало ей остановиться, пока капитан возился с застрявшей дверной ручкой. Рико оглянулась, но каюта осталась прежней — такой, какой она увидела её в первый раз. Но что-то не давало ей покоя, что-то упрямо шептало: «Здесь! Здесь!». Да, дневник Селесты определённо представлял свою ценность, но Джонс недовольно ворчал, напоминая рассерженного старика, и Кастильо пыталась соображать быстрее обычного, взглядом выхватывая каждую деталь, пока глаза не сосредоточились на увесистой шкатулке с украшениями. В точку. Джонс разобрался с дверью, и девушка практически выпорхнула из затхлой каюты. После тумана и трясины, спустя долгое время, появились чёткие штрихи плана, и девушка почти пропустила мимо ушей указание духа хорошо подготовиться к гаданиям и выспаться. Ей срочно нужна была вторая ясная голова, и она прекрасно знала, что тени всё видят и слышат, неотступно шествуя рядом. Но до самой глубокой ночи Хонджун не давал никаких знаков. Снова слился с кораблём-призраком, оставив девушку на безопасном расстоянии. Не то чтобы она жаждала его присутствия рядом. Хотя нет, всё же жаждала. Хотелось коснуться его, увидеть и услышать ещё один раз, потому что каждый день здесь может стать последним. И свою смерть предсказательница уже точно встретит скоро, но перед ней хотелось насладиться всем тем, что давала ей судьба. Хонджуном, например. Кастильо судорожно выдохнула и начала мерить каюту шагами. Сначала девушка старалась отгонять сон, но когда даже свет запаленной свечки стал медленно таять, а мужчины всё так и не было, то Рико устало свалилась на кровать и закрыла глаза. Шум моря успокаивал, хотя из глубин и слышались тихие угрозы (или ей это уже снилось?), и девушка всё думала над тем, что же карты ответят Джонсу. Да и ответят ли вообще, или предпочтут нагло соврать, перемешивая всё вверх дном? Как дьявол собирается найти всего лишь за день на незнакомой земле любовь всей своей жизни, которая не убежит при знании о страшном проклятии, чудовищах и всемирном потопе? А что Морской дьявол сделает с ними после всего? Оставит гнить в камерах до старости или сделает Рико своим личным советником? Вопросов было слишком много, и придётся вновь распутывать клубок самостоятельно. Если же смерть всё-таки обойдёт Кастильо по невероятной удаче, то она точно купит себе домик где-нибудь в глуши Англии. Лишь бы жить спокойно, лишь бы больше не бояться. Думая об этом, предсказательница уснула с умиротворённым выражением лица. Корабль-призрак будто бы высасывал из неё все жизненные силы, и ей еле-еле хватало ночи, чтобы восстановиться хотя бы наполовину. Но в сон нагло вторгся бывший капитан «Горизонта». Ворвался, смёл всё без предупреждения и вихрем оказался рядом, пленяя своими голубыми глазами. Движения его были необычайно размеренными, галантными, слишком выверенными до мельчайшего взмаха кисти, и он взял Рико за руку, чтобы запечатлеть на увенчанных кольцами пальцах влажный поцелуй: — Ты скучала по мне, принцесса? Хонджун потянул её руку к себе настойчиво, и брюнетка села на пол с ним около кровати, до сих пор пытаясь прогнать остатки беспокойного сна. Когда она не ответила, то пират спросил чуть грубее обычного: — Рико, ты разве не скучала? Ответь мне, прошу, — мужчина был ласков, податлив, и уже привычно потянулся к излюбленной шее, и Рико поддалась его порывам, позволяя оставлять багровые синяки на тонкой коже между ключицами. Ким распалялся, чувствуя власть и покорность в своих руках. Но кажется, что предсказательница слишком много думает, когда руки мужчины по-хозяйски усаживают её на свои колени, а она останавливает его. — Что с тобой? — бормочет брюнетка, пытаясь привести дыхание в норму. Впервые она испытывает тревогу, находясь рядом с Хонджуном. Пытается поймать его взгляд, но глубокие тени почему-то скрывают его глаза. Пират хмурится, недовольно поджимает губы и сжимает пальцы на её талии чуть сильнее, причиняя боль. — Разве я не могу целовать свою жену? — Жену? — ошеломлённо переспрашивает Рико, пытаясь найти затерявшееся воспоминание. Видимо, внутри у неё всё давным-давно смешалось, и демон подтасовывал только нужные ему картинки в голову, потому что предсказательница не могла вспомнить. Просто забыла? — Разве ты забыла, Рико? В тот день я сошёл на сушу и принял человеческое обличие. Ты помогла мне разбить проклятие, принцесса. Как ты могла стереть это памятное событие? Девушка вмиг слезает с чужих колен и опасливо отползает назад, когда замечает: глаза у Хонджуна всегда были карими и тёплыми, а не холодными, как самое северное море. Лицо пирата приобретает слегка помешанный вид, и он странно улыбается. Ползёт за Кастильо, но она уже давно упирается спиной в дверь каюты, а дотянуться до ручки не может — тревога бьёт нещадно, и горькие слёзы наворачиваются на глаза. Ким приседает перед ней на корточках, бережно берёт за руку и поглаживает её, будто боится разбить и без того шаткое состояние предсказательницы. — Мы же были счастливы вместе, Рико. Что случилось? — заботливо спрашивает капитан, а во взгляде так и отражается холодная сталь. Девушка отчаянно мотает головой, не веря, и вырывает свою руку из хватки дьявола. Ответ не заставляет себя долго ждать, потому что правую щёку девушки что-то резко обжигает, а голова от удара поворачивается сама собой. Пощёчина горит огнём, и даже холодная рука не спасает от боли, когда Рико прикрывает место удара. Хонджун меняется слишком быстро. Не остаётся больше прежнего лица — оно покрывается влагой и мелкими пузырями; из подбородка вырастают щупальца, отбрасывая на Кастильо свою слизь, а изо рта водопадом течёт вода, постепенно наполняю каюту ледяной водой. Скоро будет нечем дышать! Вместо правой руки появляется клешня, которая обхватывает горло девушки и сдавливает так сильно, что где-то на грани сознания она слышит: — Исполни свою судьбу! Исполни! Предсказательница распахнула глаза и часто задышала, схватившись за горло. Она начала плакать уже во сне и, кажется, кричала. Пот мелкими каплями покрыл её лоб, Рико обхватила себя руками, пытаясь отгородиться от внешнего мира, только бы не увидеть продолжение кошмара, только бы прийти в себя. Тень ворвалась в каюту, и Кастильо была уже готова закричать во второй раз, но Хонджун приложил указательный палец к губам, напоминая о тишине, и девушка мелко закивала, стуча зубами от холода. Пират делал медленные шаги по направлению к ней, а она всё сжималась на кровати, пытаясь стать меньше, чтобы больше ни один дьявол не посмел залезть к ней в голову. — Дыши медленно, вот так, давай, — голос мужчины действовал отрезвляющим образом. Живой, настоящий Хонджун действовал отрезвляюще. Он присел перед ней и аккуратно переплёл их пальцы рук: — Что случилось, Рико? — Просто кошмар, — ответила она, всматриваясь в лицо Кима и пытаясь найти хотя бы намёк на то, что с её разумом кто-то вновь играется, но нет. В этот раз всё было по-настоящему. Вот он, сидит, преклонив одно колено, весь бледный, потому что теперь привязан к «Летучему Голландцу» на целую вечность, но по-прежнему сильный, потому что в чужих сердцах остаётся капитаном «Горизонта». — Кошмар, из-за которого ты теперь боишься меня? — спросил Ким. — Не тебя. И Кастильо рассказала ему обо всём: о каюте, о планах Джонса, о шкатулке и о своём сне, лишь утаив его некоторые подробности. Услышав о последнем, пират скривился и заявил: «Я бы никогда не позволил себе дотронуться до женщины до свадьбы, зуб даю», и Рико засмеялась, но тихо, чтобы смех этот, живой и человеческий, сохранился только между ними двумя. — Значит, Джонс хочет спуститься вместе с тобой на сушу, чтобы разбить проклятие, — задумчиво произнёс пират, а затем внезапно так тепло улыбнулся: — Ты молодец. — Я? — девушка приятно удивилась. Слёзы высохли, и тело больше не содрогалось в диком испуге. Всё до этого момента было таким серьёзным и серым, что хотелось лезть на стену от безнадёги. Но Ким — спасение, глоток свежего воздуха в этом месте. — Ты-ты, — повторил Хонджун, задорно плюхаясь рядом с предсказательницей на кровать. — Не пасуешь перед духом смерти, хотя я бы давно свалился в обморок от его щупалец. Только подумать об этой вечной слизи страшно, бр-р-р, — пират поёжился. — Ты пришёл, чтобы меня развлекать? — Кастильо хитро улыбнулась, улавливая радостный настрой мужчины. Её догадки подтвердились, когда Хонджун манерно отвёл взгляд, делая вид, что ничего не знает. — Эй, Ким Хонджун, что происходит? — Я просто рад тебя видеть, — произнёс он, заглядывая в глаза предсказательнице, от чего у неё заметно пробежала дрожь по телу. К такому никогда не привыкнешь. Связали ли их адреналин, стресс или судьба — это не важно. Как и неважно то, что будет дальше. Главное — это то, что они вместе сейчас. — А ещё я понял, что в каюте Селесты Джонс скрывает много чего интересного. Ключи, например. И мужчина звонко загремел связкой из четырёх резных ключей, и когда Рико, всё ещё пребывая в шоке, потянулась за ними, то Хонджун нагло убрал их за спину. — Как тебе удалось? — только и спросила девушка. — Мне кажется, ты забываешь, с кем имеешь дело, — мужчина подмигнул, отдавая предсказательнице связку. Она уже начала сомневаться в том, что когда-либо ещё их сможет увидеть, потрогать. Ким на фоне рассказывал, что специально ждал, пока Джонс крепко заснёт, чтобы позаимствовать у него ключ от каюты, ведь чем занимался бывший капитан? Следовал, смотрел, подслушивал, становился тенью и иногда отвергал свою гордость, становясь послушным псом. Вот только пёс не был верен хозяину. Пират и дальше рассказывал, пока Рико сосредоточенно ощупывала чужеродный металл. Ключи, несомненно, следовало вернуть на место до момента, пока они полностью не разберутся с Джонсом. Но что, если?.. — Будь добр, подержи, — Кастильо отдала связку Хонджуну, а тот с интересом посмотрел на девушку, которая полезла под кровать. Из темноты она достала свёрток, отданный Клейто. Тогда, на острове, она сказала, что время ещё не пришло. Но времени осталось чертовски мало, так что теперь каждую минуту можно считать подходящей. — Видимо, сегодня день находок, не иначе. Рико была удивлена, как ей сразу не удалось догадаться о подарке возлюбленной Посейдона. Перед ней и Кимом открылась продолговатая и весьма маленькая шкатулка с пятью замочным скважинами: две сверху, а остальные три — снизу. Интересно, как работал этот механизм? — Джонс не знает об этом, — проговорила Кастильо тихо. Сердце у неё забилось быстрее от мысли о том, что конец близок. Осталось заполучить последний ключ, но дьявол — самое тяжёлое препятствие. Она вновь завернула шкатулку с сокровищем в ткань и положила её под кровать. Все тревожные мысли соединялись в голове только ночью, давая новый повод для беспокойства. — Он мог уже давно сломать последний ключ, это бессмыслица. — Сомневаюсь, — ответил Хонджун, поднимаясь. Пришло время вернуть связку на место, а затем вновь слиться с кораблём, стать его тенью. — Джонс сохранил все вещи Селесты. Он очень трепетно относится к подобному. Стал бы он с такой щепетильностью разбрасывать ключи, придумывать ловушки? Да он только и ждёт момента, чтобы разломать зеркало Посейдона на кусочки перед ним. Делает вид, что ему наплевать, а сам по ночам бормочет во сне, как ненавидит бога морей. Ему лишь не хватает шкатулки, поэтому я уверен, что ключ где-то на корабле. — Что ты предлагаешь, Хонджун? — напоследок спросила предсказательница. Очевидно, что их следующая цель — каюта Селесты, как и то, что у мужчины снова есть безумная затея. — Тебя в любой момент могут поймать, если посмеешь ещё раз украсть что-то у Джонса, и кто знает, что дух сделает с тобой в этот раз. — Его не будет на корабле, так что путь будет открыт, — пират уже приоткрыл дверь, когда заметил смятенный вид предсказательницы, который явно требовал объяснений. Затем добавил, загадочно улыбаясь: — Мы угоним «Летучий Голландец». — Мы сделаем что?!***
— Я продрал глаза с похмелья, Скинул штурмана с себя, И окинул мутным взором Я картину бытия. Голос грустно завывал, не давая никому уснуть. Небольшой свет свечи игрался на железных решётках оранжевым, и Акулоголовый почти засыпал на посту, считая минуты, когда его заменит близнец. — Билли, ради бога, закрой свою пасть! — прикрикнул Уён, ворочаясь на сыром полу. Плохо дело, у всех понемногу начинали сдавать нервы. — Бога нет! — рявкнул квартирмейстер в ответ и продолжил свою песню на горе остальным, взявшись за прутья камеры и раскачиваясь из стороны в сторону, будто умалишённый. Англичанин сидел в соседней решётке и недовольно бурчал под нос. Он узнал, что торговцы пустили на свой корабль самых настоящих пиратов, и теперь совесть сжирала его заживо, как личинки — разлагающееся тело. Он упустил из виду их повадки, их вид, и они навлекли беду на их торговое судно. Наверняка эти паршивцы ещё и держали в заложниках мисс Кастильо, а она благородно делала вид, что всё хорошо! Ну, ничего, как только англичанин поймёт, как отсюда выбраться, он сразу же с ними поквитается. Неожиданную поддержку он нашёл в лице лысеющего испанца, Алехандро де Родригеса, и вместе они начали жаловаться на жизнь, подпорченную пиратами и плохой торговлей в последнее время, пока квартирмейстер напевал очередную тоскливую песню при молодом свете небесного спутника. Через пару часов голос у пирата совсем сел, и всё, что вырывалось из его глотки — это хрип, походивший на звуки корабля. Остальные приспособились, прикрыли уши, да так и заснули, сравняв голос Билли с шумом ветра и волн, доносившимся издалека. А сам квартирмейстер, продолжая держаться за прутья, угрюмо свесил голову, рассматривая свои босые ноги. Акулоголового на посту не было, а значит, время подходило к полуночи. Они здесь около двух недель, наверное? Хотя мужчина уже давно сбился со счёту. Всё казалось таким потерянным, что он сам себя не помнил; не помнил жизни до того, как все они попали в лапы Морского Дьявола… — Кто здесь? — пират резко посмотрел влево — туда, откуда только что доносился чей-то голос. Но в том месте — лишь сырость и плесень, дополнявшие темноту своим уродством. Голос теперь раздался с правой стороны, и голова Билли вновь последовала за ним, но снова ничего. Он сходил с ума? Слишком много ночей провёл без сна? Пират почувствовал, как мурашки покрыли его предплечья, когда из темноты трюма выкатилась бутылка из зелёного стекла и звонко стукнулась о решётку. Убедившись, что никто из его товарищей не проснулся, мужчина изловчился и протащил бутылку между прутьями. Осмотрев её на слабом свету, Билли заметил внутри кусок свёрнутого пергамента, и уже с гораздо большим желанием хотел отправить бутылку к своему чёртовому хозяину, кем бы он ни был. Однако на пост с минуты на минуту должен был прийти второй охранник, а любопытство так и горело внутри, сжигая страх неизвестности, и пират, почти бесшумно откупорив бутылку, развернул пергамент, на котором размашистым и быстрым почерком было что-то написано. Но квартирмейстер, разрази его гром, не умел читать.