Ночью ранее.
— Мы угоним «Летучий Голландец», — загадочно заявляет Хонджун, останавливаясь в проходе. Тон его не терпит возражений и кажется, будто бы даже этот ночной разговор между ними двумя, свидетелями которого могли стать только призраки корабля, был частью его великого плана, расписанного по секундам. Никто не решался подвергать его теории сомнению, и пирату в какой-то степени это нравилось. Наблюдение за чужими потугами в попытках догнать гениальность его сумасбродных идей доставляло ему некое извращённое удовольствие, в котором он стыдился признаться даже самому себе. Мужчине всегда было интересно, насколько далеко люди готовы зайти в своей вере в него, лишь бы он неожиданно явился ангелом-хранителем, безжалостно обхитрил всех и нанёс сокрушающий удар по врагам. — Мы сделаем что?! Хонджун аккуратно, стараясь обойтись без лишнего скрипа, прикрыл за собой дверь и уперся в неё спиной. Рико что-то эмоционально шептала, активно жестикулировала, приводила аргументы против «бредовой», по её словам, затеи, а Ким просто не мог отвести взгляда от её раскрасневшихся щёк и блестящих зелёных глаз, таких манящих и гипнотизирующих, будто их хозяйка обладала сакральными знаниями. Хотелось целовать Кастильо до тех пор, пока остатки кошмара о Джонсе не сотрутся из её памяти навечно. Он заполнит собой всё, загородит её от творящегося за пределами этой каюты ужаса, примет своей спиной все увечья — лишь бы Рико осталась цела и верна своему рассудку. Сильная, красивая и храбрая. Намного храбрее него. Жаль, что он не заслуживал быть с ней вечно. — Ты меня слышишь? — кажется, она раздражена тем, что Ким никак не реагировал на её предложения, а только стоял и глупо улыбался. Мужчина моргает пару раз, приходя в чувство, и просит повторить всё с самого начала. Девушка складывает руки на груди, как бы выстраивая между ними стену. Нагло закидывает ногу на ногу, вызывающе смотрит на него снизу вверх, и у Хонджуна проскакивает мысль о том, как бы на ней чудесно смотрели длинные юбки или платья с разрезом на бедре. Чтобы видеть все зеленовато-синие венки на бледной коже и свободно проводить по ним пальцем, не боясь быть пойманным и убитым. Ловить языком капельки пота, спускавшиеся с шеи в небольшую ложбинку между грудей, которая иногда проклёвывалась между пуговицами рубашки. Его рубашки. — Я пошутил. — Почти безэмоционально чеканит Хонджун в попытках успокоить себя. Не время и не самое правильное место. Предсказательница только больше распаляется после его слов. Видно, как тяжело ей приходится, и потому мужчина, примостившись рядом, аккуратно заправляет короткие завитки волос за ухо. Они все устали. — Сейчас не до шуток, Хонджун, — оборачиваясь к нему, серьёзно проговаривает Рико. — Знаю, принцесса, — он мягко улыбается и убирает руку от её лица. — Пора признать, что своими силами победить мы его не сможем. Мысль обрушивается холодным водопадом — неприятно, но правдиво. Девушка сначала молчит, и Ким наблюдает за тем, как она чуть закидывает голову назад, делает глубокий вдох и выдох. Пират никогда не был близок к искусству, потому что всю свою жизнь сосредоточил вокруг выживания. Он и не смел рассуждать о чём-то настолько глубинном и святом — боялся осквернить, оставить черноту на полотне, сделать его, в конце концов, таким же примитивным и простым, как он сам. Но он был уверен, что Кастильо с лёгкостью могла бы поразить художников и писателей всего света, сместив их нынешних муз. — Но ты ведь нашёл другой способ, верно? — Да, — отвечает он. Рико поджимает ноги к груди и кладёт голову на колени, приготовившись слушать. Видно, что глаза у неё время от времени непроизвольно закрывались, но она была готова сидеть хоть до рассвета, когда дело касалось расправы над Дьяволом. За пределами каюты раздаётся скрип досок, и девушка вздрагивает, пугливо оборачиваясь к двери. У обоих сердце в это мгновение срывается вниз. Слышно, как завывает отверженный ветер, как трепещутся волны под его дуновением, как стонет «Летучий Голландец», вторя его проклятым обитателем. Часто судно стояло на месте, скрытое непробиваемой завесой тумана, но иногда расправляло паруса под аккомпанемент попутного ветра, и клавиши на органе создавали неповторимую мелодию, поражающую слух своей уродливостью. Двое в каюте пару минут прислушиваются к звукам снаружи, прежде чем пульс приходит в норму. — Для начала послушай, как я вижу эту ситуацию. Сейчас у Джонса существует три варианта. Первый, — Ким загибает большой палец. — У него есть все пять ключей, но он не знает о местонахождении шкатулки. Допустим, он всё же её находит, открывает и ломает зеркало Посейдона, тем самым фактически убивая последнее напоминание о его жене. Месть свершилась, Бог в ярости. Возможно, Дэйви Джонс больше не находится под контролем Посейдона, но хватит ли у него сил противостоять ему, если он — всего лишь морской дух? Да, ему прислуживают некоторые твари, но, по сравнению с владениями Посейдона, они лишь мелкие сошки. — Джонс может хоть целую вечность скрываться за своим туманом, но однажды его всё равно достанут, — заключает Рико, и мужчина коротко кивает, тем самым подтверждая её слова. — И кто знает, какую расправу подготовит для него Посейдон. — Крайне невыгодный вариант для него. Теперь добавим пару деталей, — Ким потирает руки, и предсказательница всем телом ощущает его авантюрный настрой. Как в старые добрые времена. — Предположим, что в день, когда Джонсу предоставляется шанс ступить на сушу и найти свою любовь, ты помогаешь ему, и — о боги! — он на самом деле находит женщину, которая соглашается провести с ним остаток своей жизни, в чём я, конечно, крайне сомневаюсь. Проклятие спадает и все счастливы. Но Джонс всё равно решает отомстить и ломает зеркало Посейдона. Сеньора Кастильо, — Хонджун учтиво склоняет голову, скрывая озорной блеск глаз, — каков будет ваш вывод на сей раз? Рико в ответ на его обращение тихо смеётся и отвечает: — Он не выживет. Возможно, каким-то чудом ему и удастся избежать Потопа, но… будет ли существовать земля к тому моменту? Это предположение будоражит мозг, неприятно скребёт его снаружи, пробираясь сквозь белое вещество. Оно настолько нереальное, что девушка и не замечает, с какой лёгкость верит в него. Для всех них безумие стало до того обыденным явлением, что они и не заметили, как сами почти стали его частью, отдав в его волю свои разумы. Люди, живущие верой в науку и прогресс, окажутся повержены божьим гневом, потому что кто-то решил их судьбу за них. Если хотя бы сотня людей останется в живых, то на сколько веков назад будет отброшено развитие человеческого общества, и сколько потребуется времени на его восстановление? Кастильо массирует болезненно ноющие виски. Им точно нужно предотвратить это недоразумение. — Какой третий вариант? — спрашивает она в надежде, что у Хонджуна есть козырь в рукаве. Он всегда есть, как показывает опыт. — Мы склоняем Джонса к сотрудничеству с нами. Он получает возможность найти женщину из своих снов, а мы в ответ получаем возможность жить дальше. Не уверен, что в будущем боги не выкинут ещё раз чего-то подобного, но мы хотя бы год сможем пожить спокойно, как думаешь? Сделка с Дьяволом. Идеальный расклад, при котором все получали то, что хотели: Посейдон — своё зеркало, Дэйви Джонс — снятие проклятия, а люди — спокойную жизнь. Однако задумка имела один серьёзный изъян, и Хонджун, кажется, и сам это понимал. Чёрт возьми. — То есть твоя идея держится на предположении, что Джонс поступит определённым образом, я правильно понимаю? — Рико не ждёт ответа и продолжает: — Думаешь, он предаст свою месть? Да он только ею и живёт, Хонджун, одумайся! — она резко поднимается с кровати, чтобы размять затёкшие конечности, которые мешают думать, тормозят её. Даже если сейчас на них снизойдёт потрясающая идея, поражающая своей изворотливостью великие умы этого мира, в ней всё равно найдётся пробел. Никто не уйдёт отсюда победителем. Жаль, что об этом стало известно лишь под конец. — В наших силах только надавить на него, а остальное будет уже его решением, — пожимает плечами Ким, одновременно цепляясь взглядом за Кастильо, которая мерила шагами каюту. — Ты говорила, что с утра вы будете гадать? Так убеди его в том, что у него нет иного выбора, кроме как снять проклятие. Тогда он будет нуждаться в тебе. Не знаю… убеди его в том, что твоя правда — это его правда тоже, а за мной будет уже всё остальное. Пират видит, как Рико собирается возразить, а потому ловит её руки, заставляя остановиться и посмотреть на него. — У него есть чувства. Он не безжалостное животное, каким представляет себя. Попробуй сыграть на этом. Ты же можешь, Рико. — Мне страшно, — её нос начинает стремительно краснеть, а глаза предательски наполняются слезами. Девушка судорожно выдыхает, когда мужчина рывком поднимается и прижимает её к себе, заглушая её нарастающие всхлипывания и укрывая от кошмаров. Чтобы никто не услышал и не смог использовать её слабости против неё. Хонджун успокаивающе гладит девушку по спине, прижимается губами к макушке. Не сразу, но через некоторое время он всё-таки слышит ровное дыхание на своей груди. Кастильо, наконец, поднимает на него раскрасневшиеся глаза и тихо произносит: — Если я ошибусь, то он может убить тебя. Всех вас. Один мой шаг не туда будет стоить миллион жизней. — Всё равно, — тут же отвечает мужчина, осторожно массируя её затылок. Ранее затихший ветер вновь нападет на «Летучий Голландец», приглашая за собой беспокойные волны. Корабль ощутимо пошатывается, и там, вдалеке, раздаются первые раскаты грома. Но здесь, в колыбели врага, можно найти покой и спрятаться от всего на свете. — Что, если ничего не выйдет? Что, если всё было зря? Я каждый день проклинаю эту чёртову жизнь за то, что она так скотски поступила с нами и… — Я люблю тебя. Фраза срывается с его губ так естественно, что он не сразу осознаёт, что именно сказал. Никогда он такого не говорил и не планировал. По крайней мере, не в этой жизни. Он всё медлил и прятался от самого себя в надежде, что эти чувства — нечто поверхностное; не надеялся, что образ этой девушки так болезненно въестся в сердце и разум. Возможно, если бы они встретились при других обстоятельствах, то просто прошли бы мимо друг друга, или же наоборот — возненавидели. Может, в другой жизни они бы состарились вместе и со счастливой улыбкой смотрели на то, как дети их детей сначала с трудом выговаривают «мама», а потом покоряют горизонты. Бесконечные «возможно» и «если», постоянные развилки и вопросы вроде: «Вдруг она уйдёт и больше не вернётся?» Но сейчас их связывает не только клятва на крови, а нечто большее. В первые секунды Рико показалось, что она ослышалась. Подобное ей говорила, кажется, только родная мать. И подруга, возможно. Но никогда — мужчина. Тишина смущает попросту потому, что предсказательница не знает, что сказать, поэтому остаётся только в полутьме любоваться его карими глазами. Внутри в этот момент она уже давно перестала существовать и блуждала далеко-далеко, но человек напротив был живым и ждал хоть слова с её стороны. Но как она могла облачить в слова всё то, что оживало внутри неё сейчас и неимоверно жгло? — Возможно, это было не к месту, — он первым прерывает неприятную тишину. Снова до них доходит протяжный громовой звук, — но подходящий момент вряд ли сможет подвернуться. Я не принуждаю тебя к ответу… Кастильо срывается и целует его первой. Не утоляю в нём жажду, а выражая свои чувства — первозданные и оголённые перед ним. Они ещё успеют причинить друг другу боль, и это будет тяжело. Но не сейчас, когда Хонджун отвечает её телу, одновременно пробуждая в нём и животные, и человеческие ощущения. Сердце к сердцу. Мужчина делает поцелуй более мокрым, неприличным, а затем бережно опускает Рико на кровать. Она быстро забывает о тревоге и опасностях, желая утонуть в любимом человеке. Теперь об этом было не стыдно думать. Губы сменяются подрагивающей жилкой на шее, и Ким желает опробовать каждую частичку кожи, прикоснуться к её душе и понять, что Кастильо чувствует прямо сейчас. Когда он приподнимает её подбородок, чтобы было удобнее оставлять дорожки из поцелуев, девушка прижимает его к себе, как бы напоминая о том, что теперь не позволит ему отдалиться. По крайней мере, сейчас. — Это значит да? — в перерывах между общими вздохами и тихими стонами судорожно спрашивает он. — Это значит да, капитан. — Кастильо наконец-то искренне улыбается, и страх её больше не сковывает. Боже, пока он человек, позволь ему любить эту девушку целую ночь, если не вечность. Ловкие женские пальцы быстро освобождают пирата от рубашки, и он откидывает её куда-то в сторону. Позволяет предсказательнице любоваться загорелым торсом, проводить рукой по зажившим шрамам и мышцам пресса. То, как она знает его тело, его душу — будоражит и возбуждает. Каждое её прикосновение рикошетит разбегающимися по всей коже мурашками, и Хонджуну в новинку подобные ощущения. Когда Рико сжимает его волосы на затылке, заставляя углубить очередной поцелуй, Ким ухмыляется тому факту, что его, кажется, приручили. Но он и не прочь преклониться перед этой девушкой — теперь это не задевает его гордости. Он медленно, не торопясь, избавляет Кастильо от одежды, не отрываясь от её губ. Боже, как сладко. Она мелко суетится, пытается помочь ему с пуговицами, но пират с заметной хрипотцой в голосе отвечает: «Я сам», после чего брюнетка обхватывает его слега трясущимися бёдрами, всеми силами показывая, что терпеть долго не сможет. Низ живота предательски тянет, требуя более активных действий. Предсказательница уже дрожит всем телом и оттого стискивает пальцами столетние простыни, лишь бы продержаться подольше. Таинственная душа, ранее не позволявшая никому чужому вторгнуться в её круг, теперь уязвимо лежала под пиратом. — Боже, Х-Хонджун, — она стыдливо отворачивает голову в сторону, прикрывая лицо рукой, когда чувствует, как его рука проскальзывает между ног. — Расслабься и получай удовольствие. — Он издевается, не веря, что сейчас они находятся в каюте самого Дэйви Джонса. Живой легенды. Но Рико сводит Хонджуна с ума одним своим существованием. Когда он начинает массировать клитор, то Кастильо надрывно дышит, а когда становится достаточно влажно и он вводит палец внутрь — и вовсе перестаёт дышать, закидывая голову назад. Пират желанно следит за каждой её реакцией, наслаждаясь тем, как она наслаждается им. Обоим давно была нужна, нет… необходима эта разрядка. Рико остаётся в одной короткой белоснежной сорочке. До дрожи прекрасная и разгорячённая. Мужчина одной рукой проникает под ткань и сначала большим пальцем поглаживает сосок, а затем и массирует небольшую грудь, вызывая череду женских стонов. — Громче, Рико, прошу… — молит он бездумно, но потом осознаёт, где они находятся. Да и плевать. Кастильо царапает его плечи и грудь короткими ноготками, отчего Ким приятно вздрагивает и начинает прерывисто глотать воздух. Дышать в этой каюте они могли теперь только друг другом. Хонджун продолжал ласкать женскую грудь, но эта чёртова шея всё манила его, как будто требуя на себе чужой руки. Мужчина поспешно стягивает с себя штаны, почему-то на секунду представляя, как они приземляются на голову Джонса вместо его треуголки. Он давит в себе короткий смешок, чтобы не сменить атмосферу. Рико льнёт к нему, постоянно проводя руками по мышцам рук, спине и животу; неосознанно прижимает его к себе бёдрами. Хонджун чуть прикусывает нежную кожу на ключицах, а затем принимается за мочку уха. — Рико?.. — он как бы спрашивает разрешения, и когда получает быстрый кивок, то начинает медленно входить в неё, давая ей время почувствовать себя комфортно. Кастильо расслабляется и тянется за поцелуем, но мужчина действует по своим правилам: заводит обе её руки к верху и начинает попеременно ласкать языком её соски. Всё тело предсказательницы покрывается мурашками, когда Ким находит их темп, и Рико поддаётся ему навстречу. Тихие шлепки наполняют всё помещение. Кастильо недовольно стонет, и Хонджун отрывается от её груди, одновременно замедляя темп. — Вернись ко мне, — шепчет она, высвобождая одну руку из его хватки и оглаживая его подбородок. — Как пожелаешь, — сладостно тянет он, принимаясь за её губы. Она нагло оттягивает его нижнюю губу, а затем, как бы извиняясь, облизывает её. Показывает свой характер, бесцеремонно врываясь своим острым язычком в их поцелуй, и Хонджун мимолётно улыбается. Это больше походило на Рико. — Хочу… быть сверху, Хон, — Кастильо еле как справляется со словами, на что Ким обхватывает кожу на сгибе шеи губами и засасывает её, пробуя солоноватый из-за пота вкус. Он приподнимается на локтях и развязно произносит, накручивая её волос на палец: — Что, хочешь кончить, прыгая на мне и смотря на меня, как на побеждённого? — Как будто ты против. Они быстро меняют позицию: Рико, устроившись, начинает медленно раскачиваться взад-вперёд, а руки пирата уже по-хозяйски приземляются на её бёдра, иногда добираясь до ягодиц. Он оглаживает её ноги, наслаждаясь самым лучшим видом в его жизни. Кастильо запрокидывает голову от удовольствия, а Хонджун помогает ей насаживаться глубже, пока она сама не ускоряет темп. Самая желанная из всех на свете. Девушка резко сжимает его орган внутри, её тело снизу вверх пробирает дрожь, и она прижимает пальцы к губам, прерывисто дышит, проживая этот яркий момент. Пират старается запомнить Кастильо навсегда. — А ты хороша, — подмечает он, когда она снова садится рядом с ним. Этот томный взгляд никак не сочетался с белой, словно Кастильо сбежала из церкви, сорочкой. Мужчина снова вовлекает её в поцелуй, но уже не такой крышесносный: этот скорее был тянущим, подтверждающим долгожданные чувства. Ким уже собирается отстраниться, как чувствует на головке пальцы Рико. Он ловит её полуулыбку и фразу: «Мы ещё не закончили». Своей рукой она доводит его до предела. Никогда он не ощущал, что его жизнь находится в руках другой женщины, в буквальном смысле. Хонджун проводит рукой по своим влажным отросшим волосам, не имея возможности вздохнуть полной грудью из-за накатывающих волн возбуждения. Руками он вновь исследует, как в первый раз, тело Кастильо. Такое нежное и податливое, никак не совпадающее с её характером. Она действует уверенно, будто знает, чего он хочет и как. Последние пару движений — и Хонджун также кончает, попадая куда-то на пол. Рико чёрной кошкой довольно ложится рядом, кладя голову на его грудь. Он нежно целует её в макушку, а затем быстро накрывает их спавшим одеялом и заключает девушку в крепкие объятия. Никто не посмеет забрать её, потому что пираты сражаются за своё сокровище до последнего. Им не нужны слова, потому что они научились наслаждаться друг другом и без них. Просто быть рядом, и быть живыми — уже достаточно. — Тебе уже пора? — через некоторое время сонно спрашивает она, одеваясь обратно. Не хочется, чтобы Джонс с утра бесцеремонно ворвался и обнаружил на своей постели голое женское тело. — Уже, принцесса. Не хочу, чтобы поймали. Хонджун быстро одевается, а Рико наблюдает за ним с кровати, поджав ноги к груди. Чувствуется лёгкая грусть, тающая и смешивающаяся вместе с недавней страстью. Она хотела, чтобы он остался с ней до рассвета (а лучше — навсегда), но сама понимала, что не стоит пренебрегать осторожностью. Пират это замечает и вымученно улыбается ей. Кастильо улыбается в ответ, тем самым говоря, что всё хорошо. Он подходит к ней и бережно целует в лоб. Предсказательница уже почти засыпает, и на гране сна она слышит его шёпот: — Я всегда буду рядом. Рико уже беспробудно спит, когда Хонджун нашаривает в прикроватном столике пергамент и почти засохшие чернила. Надо торопиться, поэтому он быстро выскрёбывает слова:«Наведите шуму. Привлеките охрану и Джонса. Задержите их как можно дольше».
В последний раз кидает взгляд на умиротворённое лицо девушки, и его губы трогает тёплая улыбка. Отсутствие чёрной метки не даёт ему покоя. Его проклятие, его душа, спасённая Дэйви Джонсом — всё это неполноценно, не по-настоящему. Когда капитан и команда освободятся от оков, связывающих их с кораблём, Ким останется его единственным пленником навеки. Станет королём этого одинокого бала без призраков. Хонджун долго раздумывал над своим крайне паршивым положением. Он не был готов без боя позволить заточить себя здесь на целую жизнь, не имея возможности стать полноценным человеком вновь. Пират посмотрел на свои руки: кончики пальцев стали синеватыми, и этот уродливый оттенок, заставляющий его стыдливо прятать кисти, постепенно смещал загар его кожи. Ким не знал, кем станет. Да и не желал знать. Акула или безобидная рыбина — конец в любом случае постыдный. Ясно было одно — он убьёт Дэйви Джонса. Жестокость, закалившая пирата, вытеснила любую жалость к капитану «Голландца». Пусть Рико надеется на мир, отведёт от него подозрения, а когда все будут готовы пожать друг другу руки и распрощаться… Ким нанесёт последний удар. Он начал — он и закончит. Быстрым движением пират свернул пергамент и вышел вон из каюты. За короткое время он добрался до трюма — там держали его парней. По пути Хонджун обнаружил недопитую одной из тварей бутылку рома. Принюхался, — счёл нормальным пойлом — и опустошил бутылку одним разом. Уже не брезговал, чёрт возьми. Убедившись, что внутри не осталось жидкости, он пропихнул туда свёрток и понадеялся, что записка всё-таки дойдёт до Ёсана вовремя. Хонджун снова слился с кораблём, становясь его молчаливой, не издававших стенаний, тенью. С каждым разом судно всё охотнее укрывало его от чужих глаз, как бы принимая под свой материнский парусник, тем самым облегчая пирату работу. Мужчина присел за грудой бочек (интересно, чем они были наполнены?), выжидая, пока недальновидный охранник, смакуя момент сдачи поста, не поднимется по лестнице. Чёрные глазки Акулоголового в последний раз отразили свет фонаря, и Хонджун швырнул бутылку в темноту наугад. Он надеялся, что, хоть ловушка и примитивная, но Джонс на неё клюнет, а парни смогут его задержать, давая пирату шанс пробраться в каюту Селесты, о которой говорила Кастильо. Джонс подобно коршуну охранял это место, а значит, там были запрятаны не только ключи. Что-то большее и ценное. Преодолев лестницу и покинув трюм, Хонджун снова выжидал. В запасе, по его подсчётам, у него была целая вечность. Но не у остальных. Краски неприятно сгущались, и будто бы не в его пользу. Он залёг на дно, хотя раньше выкрикивал своё имя, чтобы враги слышали его и трусливо прыгали в воду, покидая корабли. Но Ким не прочь побыть тенью себя прошлого. Теперь меняться для него — не позорно. Внизу послышался ажиотаж. Задребезжал знакомый голос блондина, вызывая у капитана «Горизонта» тёплые воспоминания. Мужчина прижался к стене, когда мимо него пробежал второй охранник. Значит, пираты устроили знатную потасовку, если потребовалось ещё одно чудовище, чтобы их успокоить. Четыре ключа от шкатулки и один от каюты — Хонджуну было необходимо в кратчайшие сроки залезть в обитель Дьявола, пока тот не обнаружил пропажу. Джонс любил привязанности других, потому что через них он мог надавить на нужные для него клавиши. Мужчина посильнее сжал в кармане ключ от каюты, который стал тёплым в его потной ладони. «Ну же, ну же…», — молился он, нетерпеливо топчась на месте. Паника в трюме всё нарастала и вот, перед Хонджуном буквально пролетел потерянный Акулаголовый. Дыхание у него сбилось, но вот только куда он направился? Ким, рискуя быть обнаруженным, высунул голову из своего укрытия (это была небольшая полость в стене, куда мужчина еле как пролез на корточках), и тут же мимо него снова пронёсся охранник, но уже с чинно шествующим капитаном корабля позади себя. В самый последний момент пират спрятался и затаил дыхание. Боялся, что твари услышат лишний вздох или громкое сердцебиение, которое Хонджуну казалось невыносимо громким. Прошло пару секунд, и они скрылись за поворотом. Всё ещё озираясь, мужчина поднялся и быстрым шагом направился в каюты Селесты, которая была приоткрыта. Значит, Джонс настолько засуетился, что не успел ничего понять. Или, по крайней мере, сделал вид, что не понял. Пират второй раз за ночь заглянул в каюту. Сразу же убрал ключи от шкатулки Посейдона в ящик с двойным дном (видно, Дьявол не стал особо заморачиваться над тайником) и принялся оглядывать помещение вновь. Свежий взгляд. Зацепиться хоть за что-нибудь. Голова болезненно загудела из-за недосыпа, виски будто сдавило тисками, но Хонджун всё равно кинулся затравленно перебирать все вещи: дневник Селесты (он пролистал пару страниц, но обнаружил лишь описание завтраков и трудности выбора наряда), её пышные платья, лоснящиеся рюшами и оборками, стопки слащавых неправдоподобных романов, склянки с духами и маслами… Не то, всё не то! Глаза пирата тревожно перемещались от одного предмета к другому. Иногда в голове всплывала Рико и её обезоруживающий шёпот, твердивший о том, чтобы он вернулся к ней. Ким сам себе отвечал, что обязательно, обязательно вернётся к ней, как только раскроет эту загадку. Что-то, что убьёт самого Дьявола. Мужчина присел за стол и снова обратился к дневнику. Девичьи завитушки букв, выведенные с особенным старанием, раздражали пирата. Складывалось впечатление, что у Селесты в голове был сплошной ветер. Записи пестрили описаниями свиданий с её партнёром, надеждами на то, что матушка одобрит их брак… Проскакивали нелепые, но подающие надежды стишки о влюблённой девушке… Ссоры с младшим братом из-за его нежелания отпускать Селесту в далёкое плавание… Восхваления повару судна… «Кажется, будто бы капитан не боится ничего!», — писала девушка. «Какие бы страшные ветра и волны не нападали на наш корабль — мистер Джонс ни разу не пасовал перед природой! Создаётся ощущение, что у него нет страхов. Словно нет сердца, которое бы трепетало от ужаса. Невероятно интересный человек! Он всегда так внимательно выслушивает меня, когда мы с Джоном ссоримся. Но, буду честна с тобой, дневник, его глаза время от времени загораются гневным блеском, когда я упоминаю о разногласиях с моим единственным… Это так пугает». Хонджун глубоко вдохнул, одновременно прикрывая рот от осознания. Медленно развернулся и увидел шкатулку, о которой вскользь упоминала Рико. «Есть там одна вещица, на которую я готова поставить свою жизнь. Джонс трясётся над ней, как нервная мать пятерых детей». Жемчужное ожерелье, серьги, кольца, ещё одно ожерелье из бусин, бледно-розовый платок. Мужчина, не заботясь об осторожности, рьяно освобождает шкатулку от украшений. Кровь бешено стучит в виски, как будто пытаясь протолкнуть одну-единственную мысль, до которой он уже додумался сам. — Я знаю, знаю, заткнись! — нервно шипит он сам себе, сходя с ума. В ужасе оборачивается назад, словно пытается найти человека, которому он это сказал. Но в каюте только он. Однако скоро Джонс это исправит, если пират не поторопиться. На дне — ничего. Хонджуна начинает мутить без причины. Стены из прямых досок теперь ходят волнами, иногда прерывая плавные линии острыми концами. Он ничего не нашёл. Глупо было рассчитывать, что он сможет переиграть Дьявола. Захотелось швырнуть шкатулку об стену. Губы Кимы задрожали, но он сжал кулаки, приводя себя в чувство, и принялся укладывать украшения обратно. Джонс, скорее всего, заметит, что неизвестный рылся в покоях его мёртвой возлюбленной, но у него хотя бы не будет явных доказательств, что это сделал пират. Он напоследок окинул каюту взглядом, чтобы убедиться, что всё было на своих местах, и затем оторопел от ужаса. Он посмотрел на стену рядом со столом, на котором лежал дневник Селесты, и будто бы впервые увидел огромную картину, которая ранее сливалась с местным пейзажем. Хонджун рассеяно отступил, явно не ожидавший подобной находки, но после секундного помутнения осмелел и подошёл ближе. На почти метровой картине был изображён повешенный человек. Пират начал осматривать изображение сверху вниз, и по мере изучения его глаза всё больше расширялись от ужаса. То ли коричневые, то ли рыжеватые волосы были растрёпаны в разные стороны, сосульками обрамляя исказившееся в животном ужасе лицо. Из распахнутого рта, как у издыхающей собаки, был высунут язык, почти достигая кончика длинного греческого носа. Прохудившееся платье спало с плеч, обнажая проступавшие рёбра и худощавость тела, достигнутые благими намерениями. Ким трясущимися пальцами дотронулся до живота повешенного. Он был вспорот грубо, яростно, первобытно: из брюха неприлично вываливались внутренности, и стекала кровь, хоть её и было трудно разглядеть из-за возраста картины. Хонджун, сглотнув, провёл пальцами вправо — после них остался след без слоя пыли. Из живота, помимо кишок, выглядывал младенец с лицом взрослого человека, который уже давным-давно был готов к тягостному и унылому существованию. За руки ребёнка держало маленькое существо, наполовину напоминавшее собой летучую мышь, наполовину — козла. Пирата пробрала крупная дрожь, когда он рассмотрел рептилий хвост, чёрные рога на макушке существа и длинное рыло, уткнувшееся в руку сопротивлявшегося ребёнка. Повешенному было больно видеть, как из его чрева насильно забирают младенца, обрывая с ним все связи, но казалось, что всё было предрешено ещё с самого начала, и летучее существо просто исполняло свою работу. Хонджуна вновь замутило с прежней силой, и одновременно с этим он услышал приближающиеся шаги в коридоре. Испугавшись, что его конспирация вот-вот будет раскрыта, он, было, рванул из каюты прочь, наплевав на всё, но картина снова сбила его с толку своей дикостью, уместившейся в золотую раму. Из-за этого мужчина нелепо споткнулся о небольшую скамью и больно свалился на пол, приложившись затылком. И тогда он понял, что скамья на деле была незапертым рундуком. В момент падения он случайно зацепил его крышку сапогом, открывая на свет содержимое. Несмотря на страх быть обнаруженным, пират поднялся на колени и вцепился руками в края рундука. На его дне покоилась банка, бережно укрытая засаленной тряпкой. Приподняв её, Ким почти распрощался со своими внутренностями, которые готовы были вырваться наружу с желчным соком. Что-то живое мерно постукивало в грязной банке с разводами на стекле. Живое и человеческое.***
Дэйви Джонс действительно нашёл шкатулку Посейдона под кроватью, как и сказала предсказательница. Теперь у него были все пять ключей и эта маленькая невзрачная коробка с отверстиями, из-за которой человечество было почти поставлено на колени. Подумать только, он мог прямо сейчас воззвать к Посейдону и на его глазах уничтожить зеркало Клейто, уничтожая последнее напоминание о ней. Но рука его пока не поднималась этого сделать. После того, как капитан «Горизонта» и предсказательница были скинуты в трюм, Дэйви Джонс рвал и метал, не понимая, почему сейчас его вера пошатнулась. Последние полгода он только и пылал местью, сжигая внутри себя всё, не задумываясь, что последует за исполнением его цели. Испытает ли Дьявол удовлетворение или долгосрочное счастье? Вряд ли Посейдон признает в нём равного и сильного и позволит разделить вместе с ним власть над морем. Джонс иногда забывал, что прежде чем стать Дьяволом, он был обычным человеком. — Чёртова жизнь! — взревело чудовище в желании разорвать себя на части. Он был скован, несмотря на то, что ему удалось вырваться из заточения Бога морей. Холодная пощёчина и правдивые замечания человека. Посейдон накроет его в любом случае, и у Джонса даже не будет той самой сладостной минуты, когда он будет упиваться свершением своей мести. Он был слаб, и вся эта идея с местью была не более чем отголоском обидчивого капитана, которого прокляли. Он повёлся на человеческие чувства вновь, даже не заметив этого. Кончики тухлых щупалец перестали игриво извиваться, почувствовав удручённый настрой хозяина. Джонс устало приземлился на стул так, будто он был очень стар для новых ощущений и испытаний. Предложение пирата постепенно заполняло мозг, потому что так Дьявол хотя бы имел возможность обрести настоящее счастье. Месть? Он горько усмехнулся самому себе. Всего лишь глупая прихоть, которой он пытался наполнить пустоту внутри себя. Его команда — раболепные чудовища, как и он сам, которые не ощущали ничего, кроме страха и жажды подчиняться, дабы их не постигла более отвратительная участь. Никто не мог помочь открыть ему правду: Джонс презирал людей, потому что презирал себя прошлого. Он был слаб, жалок и падок на соблазны. Он совершил много непростительных ошибок, и вина легла на его плечи мёртвым грузом. Став морским духом, он подумал, что наконец-то сможет стать чем-то большим, чем человеком. Его ошибки из прошлой жизни исчезнут по мановению волны, а на их место придут интеллект и сила. Ему станут подвластны великие свершения и тайны жизни, до которых ранее, в силу ограниченности человека, не мог добраться. Будучи некогда жалким червём, он станет настоящим зверем. Но годы так ничего и не поменяли. Он, чёрт возьми, до сих пор чувствовал. И это было его главным промахом во всей этой круговерти с местью Посейдону. Ему показали, что он до сих пор несчастен и слаб. И даже новый статус, наложенный проклятием, не мог скрыть его прошлого. Он не всемогущ, и ему не одолеть Посейдона в честном бою. Пока что. В дверь осторожно постучали. Джонс чуть прикрикнул: «Войдите!». В каюту зашла девушка. От неё за километр разило отрешённой уверенностью и холодным расчётом. Дьявол, осклабившись, поднялся и важно произнёс: — Я рад, что ты не огрызнулась на моё предложение провести переговоры. Всё же, ты отличаешься от варваров, что сидят за решёткой. — Я сидела там же несколько минут назад. Лицо Кастильо оставалось непроницаемым. Не было смысла показывать, как ей страшно. Сейчас она должна была говорить от людей и за людей, и в её интересах было не показывать свои слабости. — Присядь, — небрежно кинул Джонс, отворачиваясь к окну. Видимо, здесь капитан проводил время, когда не бредил воспоминаниями о Селесте и не изматывал Рико философскими рассуждениями. Лишь отсутствие музыкального инструмента и кровати со смятыми простынями отличало это помещение от её предыдущих покоев. Казалось, что девушка пробыла на «Летучем Голландце» целую вечность, но так и не добилась конкретных результатов. Здесь она вела бессмысленную борьбу за жизнь, и как только предсказательница совершала рывок вперёд, что-нибудь тут же перевешивало часу весов, возвращая всё в изначальное положение. Рико присела, и огонёк свечи покорно затрепетал перед ней. Брюнетка сосредоточилась на том, что ей скажет капитан. Для неё представлялось лишь две развилки: либо он согласится с мыслью, которую отчаянно доносил до него Хонджун, когда его спину высекли, либо он плюнет на всё и предложит свою игру. — Предсказательница… Рико, — быстро исправился Джонс, поворачиваясь к ней лицом. — Мы же друг другу не враги, верно? Кастильо отозвалась нелепым смешком. В последнее время ей только и хотелось, что смеяться от происходящего. — А кто мы друг другу, капитан? Случаем, не тайные любовники? — Я же не оставил твоего милого друга в беде, а любезно предложил вино и тряпки, как ты и просила. — Да, — миловидно улыбнулась девушка. Но через мгновение улыбка исчезла, а взгляд стал обжигающе ледяным. — Вот только перед этим твои люди исполосовали его спину на моих глазах, да так, что кожа свисала клочьями. Я не слепая, Джонс. — Ну зачем так грубо, дорогая предсказательница? — капитан, как мог, выдавил из себя искреннее удивление. — Я наказал его не за то, что он тайно виделся с тобой. Можно сказать, я этому способствовал, открывая ему путь. А крысам, — его тон стал твёрдым и жестоким, — которые не знают границ, надо показывать их место. Хочешь узнать, за что он был действительно наказан? Губы Кастильо задрожали от резкого холода, который одолел всё её тело. Он знал с самого начала. А они, как наивные жертвы охотника, думали, что смогут обвести вокруг пальца чудовище. Спустя некоторое время Рико медленно кивнула на вопрос Джонса. — Он бесстыдно шарил своими грязными руками по каюте Селесты, — гневно произнёс он, почти выплёвывая слова. — Трогал её драгоценные платья, читал дневник, оставлял после себя… след. Джонс тяжело задышал от переполнявшей его ненависти. Захотел — сейчас бы уничтожил этого мерзавца, что посмел даже думать о том, что он может ступать туда, где она спала, примеряла наряды, записывала свои мысли и стихотворения. Капитан сел напротив Кастильо и сложил свои руку и клешню вместе. Взгляд его был тяжёлым. — Я хочу быть с тобой честным, Рико Кастильо, — произнёс он глухим голосом. — Хонджун нашёл там моё сердце. Ты знала, что, проткнув сердце, можно убить Дэйви Джонса? Полагаю, это твой дорогой друг и планировал с самого начала, а тебе наплёл историю о том, как вы заключите со мной мир и всё будет замечательно. Рико, ошеломлённая подобным признанием, не могла выговорить и слова. Горло будто сдавила невидимая рука. Это их обманули, а не они. Всё превратилось в глупую игру кошки-мышки. — Как ты… — лишь произнесла она, но Джонс сразу всё понял, даже не дослушивая. — Довольно тривиально, — он скучающе выдохнул, снова оборачиваясь к окну. Будто бы разжёвывал самое простое, что существует в этом мире, маленькому ребёнку. — То, как вы оба пытались вывести меня на определённые… умозаключения, скажем так. Было забавно. И у вас почти получилось выполнить задуманное, поздравляю. Он постарался изобразить хлопанье в ладоши, но вместо привычного звука слышались только тихие постукивания руки о клешню. Рико тревожно сминала свои штаны под столом. Как только они ступили на этот корабль, они проиграли. Хотя нет… Как только Кастильо согласилась на вторую жизнь там, в тёмном водовороте, они уже проиграли. Вся история началась с того, что её смерть была прервана неестественным путём. — Возможно, Хонджун и убил бы эту оболочку, — Джонс развёл руки в стороны и уныло осмотрел себя, — и знаешь, я был бы даже рад. Это неказистое, уродливое месиво, только отдалённо напоминающее тело… Впрочем, через некоторое время я бы занял другое… — …И колесо сансары запустилось бы вновь… — отозвалась предсказательница, и капитан слабо кивнул. Казалось, они понимали друг друга на каком-то ином уровне. — Мне не нужна женщина и человеческая жизнь. Помня всё, что было, я никогда не смогу быть счастлив. Да и, признаться, мы оба с тобой знаем, что я не заслужил этого, — Джонс подмигнул Рико, словно бы рассказывал на ночь сказку без финала, оставляя лишь намёки и сладкие подсказки на него. — Мне также не нужна эта мелкая и ничтожная месть, так что можете забрать ключи и шкатулку и преподнести всё Посейдону, будь он проклят, — Дьявол сплюнул повторно, видимо, не зная как ещё выразить своё презрение к богу. — Из-за своей прихоти он хочет уничтожить всё и всех… — Джонс. Кастильо очень долго переваривала полученную информацию, которая еле-еле складывалась в общую картину. — Тебе нужна сила, верно? — сипло произнесла она, уже подходя к решению. Дьявол сможет стать сильнее только одним путём. — Чтобы восстать против него. — Я не готов просто так отказаться от своей мести. Возможно, всё моё существование, все мои жизни были завязаны на её свершении. Я продешевил, когда попыталась утвердиться при помощи зеркала Посейдона. Подобная мелочь мне не к лицу. Ты и я — мы оба были задуманы для больших свершений, предсказательница. Кастильо могла купаться в его откровениях. То, что могущественные существа доверяли ей свои секреты, будоражило кровь и сознание. Рико всегда тянулась к чему-то великому и тайному. Путешествие только распалило это желание, обнажая девушке правду. — Продолжай. — Мне нужно больше силы для того, чтобы сместить Посейдона. Я не могу вечно прятаться подобно жалкому червю. Мне не льстит остаток вечности купаться в тени Его Величества. Ты прекрасно видела, как Бог нагло использует людей для своих желаний. Думаешь, когда вы отдадите ему зеркало, он успокоиться и заляжет на дно? Не-е-е-ет, — маниакально протянул Джонс. — Он будет и дальше эксплуатировать вас, потому что знает, что люди бессильны перед ним, а вы будете пресмыкаться перед этим псевдобогом. Рико, не выдержав напряжения, звонко рассмеялась, тогда как капитан продолжал смотреть на неё угрюмо и серьёзно. Сначала её использовал один, а теперь то же самое намеревался сделать другой. Кастильо будто бы и не принадлежала сама себе. — А ты, значит, у нас самый праведный, верно? — всё ещё улыбаясь, произнесла она. — Вы оба стоите друг друга. Мир бы задышал полной грудью, если бы вас не существовало. — Так ли это? — процедил сквозь зубы Дьявол. — Ты сама сказала, что колесо сансары запустится вновь. На наши места придут другие, и ошибки будут повторяться вновь. Просто стоит смотреть на это немного проще. Не поймёшь сейчас — поймёшь в будущем. Девушка вдруг осознала, что очень сильно устала. Даже если всё закончится благополучно, до конца жизни её будут преследовать кошмары также, как и морского духа, если он станет человеком. Она будет помнить весь тот ужас и трепет, что испытала за последние несколько месяцев. Вряд ли Кастильо найдёт в себе силы, чтобы преодолеть свои воспоминания. Джонс прав: боги никогда не успокоятся, потому что у них есть власть. Судьба человечества всегда будет под угрозой, и если Рико попытается её отвести, то через пару веков нависнет другая. — Наши междоусобицы вряд ли затронут людей, — как бы невзначай сказал Дьявол, подначивая Кастильо. На столе появились пергамент и чернила. — Как никак, наши миры должны быть разделены. Я напугал тебя ранее, предсказательница. Посейдон поплатиться за свою вольность и за то, что влез в людские дела. — Ты можешь это гарантировать?.. — почти прошептала она, потому что в глотке стало сухо. — Это могу гарантировать не только я, но и другие существа, боги, о которых… О которых человеку не следует знать, — твёрдо заявил Джонс, а затем подытожил: — Проси, что хочешь. Может, у нас и разные цели, но идём мы одним путём. И мы оба знаем единственное решение сложившейся проблемы. Рико взяла перо, но не спешила обмакнуть его в чернильницу. Дьявол не торопил её и даже услужливо отошёл к окну и задымил, оставляя её в покое. Кастильо оставила перо, тревожно зачесала руки, а затем вцепилась со всей силы в волосы. Глаза у неё наполнились слезами. Но не за себя, а за других. Хонджун пожертвовал всем ради неё. В итоге он почти сросся с «Голландцем» и скоро станет воплощением чудовища. Сонхва, как и многие другие, погиб за это гнусное дело. Ёсан лишился глаза. «Горизонт», ставший домом для многих, был разрушен, и обломки его валялись на самом дне. Но они продолжали идти за Рико, образуя собой кровавый след, от которого ей никогда не избавиться. Ей опостылело наблюдать за тем, как близкие и не очень ей люди вновь и вновь, сомкнув кулаки, бросаются на очередную трудность, прекрасно понимая, что она не последняя. Хватит. Все уже настрадались, в том числе и она. Из эгоистки в альтруистку. Пришло время и ей чем-то пожертвовать. — Я готова, — оповестила она Дьявола. Тот гордо взглянул на неё по-отцовски, не выпуская из щупальца трубку. Было в его глазах что-то искреннее. — Пиши всё, что пожелаешь. Твоя душа дорого стоит, и она обязательно внесёт вклад в моё противостояние с Посейдоном. Девушка принялась скрупулёзно выписывать все требования, прописывая в контракте даже самые незаметные мелочи. Свеча на столе таинственно дрожала, и мелкие капельки пота скопились над верхней губой Кастильо, когда она поставила последнюю точку. Пересмотрев написанное, Рико улыбнулась. Сразу подступило странное чувство облегчения. Да, её душа действительно стоила дорого. Заметив, что предсказательница отложила перо, Джонс подошёл и мельком пробежался глазами по пергаменту. — Довольно… много, — заметил он. — Знаю. Но и я готова на большее. — Позволь-ка, — вымолвил капитан, и сразу после этого по её указательному пальцу, рассекая кожу, пронеслось что-то острое. Кровь сразу выступила из образовавшейся раны, но Дэйви Джонс крепко сжал её ладонь своей человеческой рукой. Спросил напоследок: — Это окончательное решение? — Да, — кивнула Рико и сама позволила алой капле упасть на бумагу. В этот момент она перестала дышать. Пергамент мгновенно впитал жидкость. Его края сначала обуглились, а затем он резко воспламенился и сгорел полностью, не оставив после себя и пепла. Сделка была заключена. В каюте воцарилась тишина. Кастильо пустым взглядом смотрела на стол, на котором секундами ранее был контракт на её душу. Дьявол ей что-то говорил, заботливо объяснял некоторые особенности сделки, и она не чувствовала в его речах и толики лжи. Она знала, что в этот раз всё по-настоящему. Не так, как с Оливье Левассёром, который был позорно повешен на Тортуге. — Думаю, наша встреча была уготована самой судьбой. И Рико была согласна с этим. Прочистив горло, она хрипло проговорила: — У меня есть последняя просьба.***
Пираты, испанцы и англичанин с ужасом взирали на восставшего из мёртвых капитана «Горизонта» Ким Хонджуна, которого привела с собой предсказательницы. Ёсан же, отбросив шок (на подкорках сознания он знал, что капитан устроит очередной трюк), принялся подручными средствами обрабатывать страшные раны. Наложив на его спину тряпки, Кан устало вздохнул. Они все ещё находились в плену у Дьявола, но уже вместе с капитаном. Это придавало немного надежды. Когда общий шок прошёл, Рико рассказала всё, что ранее из-за страха держала в тайне. Англичанин издалека любовался её прекрасным личиком, не особо веря её словам, в то время как Уён презрительно на него поглядывал. Ему хотелось уберечь только что вернувшуюся Кастильо от его поганых рук. В конце концов, она провела с ними почти три месяца, и стала для Чона почти сестрой. Но он не смог защитить её, когда по приказу Джонса в скором времени её забрали на переговоры. Если честно, Уёну чхать хотелось на эти переговоры и всю идею с сотрудничеством. Ему просто хотелось, чтобы она вернулась живой. Хонджун находился на грани сознания, когда Кастильо вновь оказалась в трюме. Ёсан не спал, карауля её возвращение, которое сильно затягивалось. Он уже боялся, что её язык доведёт до того, что Джонс просто убьёт её. Зная нрав Рико, этот исход вполне имел право на существование. На его удивление, Акулоголовые открыли все решётки, хотя по их мордам и нельзя было сказать, что они сильно радовались данному события. Кан, пошатываясь и придерживаясь стены, вышел из клетки одним из первых. Кастильо была жива и по-доброму улыбалась ему, словно они не виделись много лет. Не говоря ни слова, блондин сделал пару шагов навстречу к ней и заключил её в свои объятия. Он чувствовал её мелкую дрожь, но также слышал и сердцебиение. Она обняла его в ответ, кладя голову на плечо. Ёсан шепнул ей: — Как прошло? — Хорошо, — ответила девушка, но дрожать не переставала. Она тут же добавила чуть громче, чтобы слышали все остальные: — Джонс согласен на сотрудничество. Когда все остальные шумно возликовали, даже испанцы, слывшие врагами, пират медленно отстранил Рико от себя. По её лицу текли горькие слёзы.