Надвое

Пиво проливается за край, когда Ли отодвигает кружку. Выпить за встречу у него нет желания. А надо бы: собеседник не сделал ему ничего дурного, напротив, благодаря ему он пусть и на сомнительной — в городе появляться рискованно, — но на свободе. В придачу тому, судя по исхудавшему телу и бледному лицу, пришлось несладко. — Горн не с тобой? Вопрос выбивает из головы мысль уточнить имя, и на её место приходит другая — а так ли уж надо его знать? Некоторые до колонии звались по-другому, да и сомнительно, что все люди Сильвио представляются так, как их нарекли родители. Со здоровяком Горном Безымянный (Ли мысленно называет собеседника так) крепко сдружился. — Остался в колонии. — Ли бы тоже хотел узнать, что с Горном и жив ли тот вообще. — Хм-м… — Его собеседник почёсывает русую бородку и кривит рот. — Жаль, а так хотелось пожать ему руку. Сомнительное желание. Уж кто, а Горн способен сломать пальцы здоровой — почти тролльей — лапищей. Ли делает глоток, отрешённо глядит на кружку, вертит её, после вскидывает голову и уставляется в светлые глаза собеседника. Безымянный сделал правильный выбор, отыскав его, пусть и не без наводки Лареса. Тот, конечно, умеет убеждать, но и он никогда не был дураком. Почти все хотели выбраться из колонии, но воплотил желание в жизнь лишь он один. Какой ценой, осталось догадываться — вопросы: «Как ты выбрался?» и «Где был всё это время?» — остаются без ответа. — Полагаю, ты пришёл сюда не только потому, что хочешь повидаться с Горном, — переходит Ли сразу к делу. Ради встречи с другом, которая могла не состояться, сюда приходить не стоило. Ли знал про Горна не больше, чем Ларес. Улыбка даёт понять, что Ли попал не в бровь, а в глаз. — Разумеется, нет! — Тогда выкладывай, что тебе нужно. — Я тогда не сказал, — Безымянный отпивает, после тянется к тарелке с ломтями сыра, — что догадывался о твоём прошлом. Допускал, конечно, мысль, что ты тёзка того самого Ли или взял чужое имя, но, когда познакомился с тобой, все сомнения отпали. Уж больно у тебя военачальничьи замашки. Ли никогда не скрывал, кем он был до того, как угодил за Барьер. Если не рассказывал, то лишь потому, что его не спрашивали. Как он, например, не уточнил имя собеседника. Утаивание правды ничего бы не изменило, напротив, создало бы проблемы. На правду угодившие в колонию недруги Ли летели, будто мотыльки на пламя — и сгорали в итоге. — Нужно мне вот что: попасть к лорду Хагену! — Безымянный щурится и усмехается. Явно сукин сын рассчитал ошеломить своим желанием. Да прогадал. В бытность в колонии он ухитрился завоевать доброе имя (которое не счёл нужным назвать) во всех лагерях. Поэтому не удивит, если, работая на Онара, он снюхается с Хагеном. Если он пришёл сюда, значит, вариант пробраться в Верхнюю Часть города, вступив в ополчение и нализывая задницы паладинам, он не рассматривает. Это радует. — Зачем? — уточняет Ли. Только ли желание покинуть Хоринис связывает его и Безымянного? Ох, не верится со способностью того вершить крупные деяния. — О-ох! — Безымянный закатывает глаза, затем поворачивает кружку. Не торопится делиться ответом. Он цокает языком, затем продолжает: — Видишь ли, паладины приволокли с собой вещицу под названием Глаз Инноса. Сам понимаешь, что просто так в мои руки они её не отдадут. Глаз Инноса… «Вещица» так названа не ради громкого словца. Безымянный готов влезть в очередную жопу — это ясно и без расспросов. В таком случае Ли готов помочь ему встретиться с Хагеном — само собой небескорыстно. — Ну, что скажешь? — Безымянный не так терпелив, как он. — Берёшь меня под своё крыло? Ли ещё раз окидывает его взглядом, подмечает и бледность, и круги под глазами, и меч на пояснице, который поднял бы и крестьянин, и кожаную одежду, а не тяжёлые доспехи. Безымянный носит такое оружие и броню не потому, что иных нет. Он растерял силы. Ли не на руку, если среди людей Сильвио поползут слухи, что он набирает слабаков, поэтому принимает решение — Безымянный должен завоевать доверие других наёмников. Как это будет исполнено, проблема отныне не него, а Торлофа, его правой руки. — …да Онар — сам понимаешь — не станет платить невесть кому, — добавляет он фразу, созданную, окончательно убедить собеседника.