Бунт

В номере повисла тишина. Лица «гостей» выражали спокойное внимание, но сказанное Раулем их определённо впечатлило. — Будьте любезны, — сказал сидящий напротив Рауля, — расскажите подробнее, что произошло и как вы обнаружили пропажу. Если предыдущие «гости» вели себя, как гопники, хоть и с налётом вежливости, то в этих не было ни намёка на развязность, и вежливость их не была напускной. Похоже, и ранг у них был повыше, чем у первых. Рауль покачал головой: — Рад бы сообщить подробности, но не знаю их. Мои воспоминания заканчиваются на моменте, когда Ренна каким-то неизвестным мне приёмом вывел из строя ваших коллег. Как вы понимаете, я никак не мог ему помешать. Затем он быстро подошёл ко мне и резко ткнул пальцами в шею. Когда я пришёл в себя, в номере никого не было. Ни следов борьбы, ни крови, ни трупов. Из этого я сделал вывод, что Ренну всё-таки арестовали. Человек в кресле сделал знак одному из своих спутников, и тот скрылся за дверью. Теперь стало очевидно, кто из троих был старшим. — Но вскоре я обнаружил записку, — будто не обратив на это внимания, продолжил Рауль. — Можете ознакомиться, если желаете. Он небрежно кивнул в сторону столика, где лежал планшет. Тот из троих, что стоял у дверей, взял его и передал старшему. Следя за движениями тёмных глаз, Рауль мысленно повторял слова из записки, которую сам написал незадолго до прибытия шаттлов с Равины-2: «Господин Мара, не волнуйтесь, нежданные гости живы и благополучно отправлены на поверхность Фебоса, так что с этим у вас проблем не будет. Сожалею, что пришлось вас ненадолго отключить, и очень жаль лишать вас своего общества, но мои планы изменились. По счастливой случайности вы оказались биотехнологом, а в вашем «порто» нашлось много интересного. Не исключено, что вы правы, и я ещё могу повернуть ситуацию в свою пользу. Вы необычайно умный человек, и мне не доставляет удовольствия так поступать с вами, но сейчас это вопрос выживания. Простите». Закончив читать, человек в чёрном поднял вопросительный взгляд на Рауля. — Вы понимаете, о чём здесь написано? — спросил он. — Всё очевидно, — Рауль постарался, чтобы голос звучал глухо. — Подонок нашёл в моём компьютере файлы, которые стоят дороже денег, и увидел прекрасную возможность если не заработать на этом, то попытаться вернуть утерянное доверие. Взгляд тёмных глаз потяжелел. — Биотехнологии? Что-то настолько ценное? Рауль намеренно скрипнул зубами и прошипел: — Вы даже не представляете. Любая корпорация оторвёт это с руками и попросит ещё. А Содружество пойдёт на многое, чтобы этого не произошло. Человек в чёрном на пару секунд задумался и вдруг сказал: — А почему в записке говорится о вашей правоте? — Ренна вкратце рассказал о причинах побега и о преследовании, — ответил Рауль, — а я спросил, не лучше ли объясниться с теми, кому он служил много лет. В ответ услышал, что для них он слишком маленькая единица, которую не станут слушать. Полагаю, то, над чем я работал, добавит к этой единице несколько нулей и обеспечит Ренне благосклонность прежних хозяев. Тёмные глаза прищурились. — Вам что-то о них известно? Рауль пожал плечами. — Мне даже в голову не пришло спрашивать. Я видел в Ренне не больше, чем случайно ворвавшегося ко мне обаятельного наглеца, способного скрасить весьма унылый полёт. С моими данными не особо развлечёшься, сами понимаете. И хотя я не любитель увеселительных заведений, но и меня иногда тяготит уединение. Человек в чёрном кивнул. Рауль покачал головой, будто в ответ на свои мысли, и сказал: — Одного не понимаю… как он смог взломать мой терминал? Глаза напротив блеснули пониманием. — О, — человек в чёрном откинулся на спинку кресла, — этот мошенник — обладатель многих талантов. Будь это иначе, ему бы не удалось сбежать. Скажите… вы уже обратились в службу безопасности судна? Рауль снова пожал плечами: — Какой в этом толк, если Ренна покинул борт и уже давно находится в федеральном розыске? К тому же мне не нужны слухи, которые поползли бы по лайнеру. Такое унижение: Рауль Мара стал жертвой какого-то проходимца! — Но вы рассказали об этом нам. Почему? Мы ведь даже не представились, а вы не спросили ни о наших документах, ни о полномочиях. Рауль склонил голову набок и слегка улыбнулся. — Не будь у вас полномочий, вы не рискнули бы войти в мой номер так, как это сделали. Для того, чтобы вести себя настолько по-хозяйски, вы должны быть либо бандитами, либо федералами. Федералы здесь уже были, о бандитах Ренна ничего не говорил. Вывод: вы федералы, а они болтать не склонны. Человек напротив снова кивнул. Рауль подался ему навстречу и сказал: — Обещайте мне, что поймаете его! Перехватите его до того, как он передаст плоды моих трудов тем, о ком говорил. Я… умею быть благодарным. В тёмных глазах мелькнул огонёк интереса, который тут же сменился чем-то вроде удовлетворения. Теперь «противный богач» оказался полностью исключён из числа сторонников Рауля Ренны. Дверь открылась, и в номер вернулся тот, кого старший негласно отправил с поручением. Он наклонился к его уху и что-то зашептал. Чувствительный слух Рауля различил незнакомый, но достаточно понятный диалект. Докладчик говорил, что навестил офис службы безопасности, проверил реестр пассажиров и получил доступ к системе распознавания лиц. Рауль Ренна покинул лайнер на Фебосе и позднее на борту замечен не был. — Как он проскользнул мимо наших людей в зале регистрации? — на том же диалекте спросил старший. Докладчик пожал плечами и предположил: — В багаже? В грузе? А ещё, судя по реестру, на Фебосе была выгрузка двух тяжелобольных… Старший тихо выругался. Он поднялся на ноги и встал перед Раулем. — Что ж, господин Мара, — начал он, — примите глубокую благодарность за содействие федеральной полиции. Ренна умён, но он допускает ошибки. Одной из них была кража вашего имущества, другой — записка. Мы найдём его, гарантирую. К сожалению, не могу сказать того же насчёт сохранности похищенных у вас секретов. Рауль изобразил на лице разочарование и сквозь зубы сказал: — Тогда хотя бы накажите его за это… от меня лично. Человек в чёрном слегка наклонился и, понизив голос, сказал: — А вот это я лично могу вам обещать. Он улыбнулся. Рауль представил, что могло бы означать такое обещание для Катце, и ощутил желание растянуть эту ледяную улыбку пошире — так, чтобы лопнула кожа.

***

— Сука! Катце зажмурился, стараясь удержать слезу: он снова ткнул в глаз щёточкой с тушью. Настроение было хуже некуда. Бессонная ночь вдали от Рауля, в неведении, и вдобавок это. Одно дело — красить пэта, и совсем другое — себя. Нахлынули воспоминания о том периоде жизни, вспоминать который хотелось меньше всего. От вида женского белья тошнило. Всё, что Катце заказал для образа Евлалии, было ярким и нарочито женственным. А бельё — примерно таким же, как когда-то у его подопечной, которую Ясон купил напрямую у Академии, не дожидаясь аукциона. Та маленькая породистая дрянь задержалась у Ясона всего на три месяца, а нервов вымотала, как за три года. К счастью, больше самок Ясон не покупал, но впечатлений осталось на всю оставшуюся жизнь. Именно после той академки и пришла мысль пощекотать нервы другим способом. Например, взломать систему Эос… Катце промокнул слезу и, стараясь не размазать плоды своих трудов, сделал ещё один взмах щёточкой. Достаточно. Из зеркала на него смотрело странное существо неопределённого пола. Вдруг Катце понял, что никогда раньше не задумывался, насколько он похож на мужчину. Его тонкие черты были скорее юношескими, чем женственными, но точно не мужскими. Сейчас, с гримом и тщательно замаскированным шрамом, его вполне можно было принять за женщину. Сделать брови потоньше — и тогда вообще… Подходящий для этого дела инструмент нашёлся в наборе одноразовых туалетных принадлежностей. Прицелившись, Катце выдернул первый волосок и зашипел. На глаза тут же снова навернулись слёзы. Имеет ли смысл так издеваться над собой? Что, если, вопреки ожиданиям, за ним никто так и не явился? Катце дёрнул сразу два волоска, со злостью на боль и на то, что сам предложил Раулю не обмениваться информацией, пока они не встретятся после регистрации уже на Тритоне. — Думаю, лучше не рисковать, — согласился Рауль. — Невозможно предсказать, как себя поведут твои преследователи. Если им понравится моя компания и они захотят наслаждаться ею до Тритона, придётся с этим смириться, и тогда любая входящая информация окажется под угрозой. Да и вообще, что нам известно об их возможностях? Может, они смогут перехватывать мои сообщения. Невозможно придумать план на все случаи, а я не большой мастер импровизации. Катце бросил инструмент в раковину. Ни к чему растягивать это сомнительное удовольствие. Среди туалетных принадлежностей нашлось более достойное орудие пытки — набор изогнутых наклеек со сладковатым запахом. Катце прилепил их под бровями и посмотрел себе в глаза. Рауль действительно не импровизирует. Если подумать, то он даже не притворяется. И он уязвим. Катце стиснул зубы, подцепил края наклеек и дёрнул сразу обе. По щекам потекли слёзы. Он идиот: надо было сначала подёргать лишнюю растительность над глазами и только потом возиться с покраской ресниц. Катце зажмурился, ожидая, пока перестанет щипать в носу. Чёртова Евлалия! Нет — чёртов Гай! Не поступи тот, как последний кретин, не пришлось бы разыгрывать эту смертельную клоунаду. Катце потёр покрасневшую кожу и пригладил изящные изгибы бровей. Теперь черты его лица стали ещё тоньше. Сколько ещё ему придётся прятаться под чужими личинами? Когда он наконец сможет быть самим собой? А собой — это кем? Был ли он собой до превращения в фурнитура? Несформировавшийся ребёнок. А потом? Потом — искалеченная вещь. А брокер на чёрном рынке? Могущественный раб. Может ли быть самим собой тот, у кого есть хозяин? Вряд ли. Если посмотреть назад, то кажется, будто Катце всегда играл какую-то роль. Разве что в бункере Гая… вот там, в полумраке, под земляной толщей… Нет, даже там он не мог быть собой. А что, если «себя» у Катце и вовсе нет? Он вообще существует? А как же разметавшиеся по постели светлые локоны, зовущий взгляд зелёных глаз и звучащее где-то внутри тихое «ещё»? Кем тогда был Катце? Тем, кто хочет, кому можно, кому дали право быть не кем-то ещё, а собой. Потому что Рауль знает его прошлое, его тайны, именно с ним нет нужды притворяться или пытаться что-то скрыть. Именно Рауль. Не машина, не танагурский блонди, не господин, а просто… мужчина, человек. Единственный, кто знает о Катце всё. Удивительно, что оба они, в прошлом заложники своих ролей, стали собой именно в объятиях друг друга. Окажись Гай чуточку осторожнее, этого бы никогда не произошло. — Я существую, — сказал Катце своему отражению. Какая разница, насколько он мужчина. Он — это он. И именно такой он нужен Раулю. Рука потянулась за помадой. Пара неуверенных мазков — и ярко-розовый рот скрыл под собой остатки и без того утраченной мужественности. Катце криво улыбнулся своему отражению и пошёл одеваться.

***

Женские туфли оказались узковаты. Это стало ещё одним испытанием вдобавок к подобию корсета, призванному сделать талию чётче, а грудь выше. Несмотря на неудобства, Катце пытался не шагать слишком широко, чтобы его походка выглядела хоть сколько-то похожей на женскую. Стараясь не кусать губы, чтобы не размазать помаду, он сосредоточил взгляд на серебристом чемодане, составлявшем весь багаж «Евлалии». Под несколькими вещами сугубо женского гардероба — нарочито интимными, чтобы в случае чего отбить желание смотреть глубже, лежала одежда Рауля Ренны. Самые ценные атрибуты его образа — «химеру» и контактный гель — Катце решил оставить при себе. Чемодан бесшумно катился впереди, а рядом с ним неторопливо вышагивал одетый в белое, как и всё в первом классе, андроид. У первого класса оказалось ещё одно преимущество — персональный носильщик багажа. Исполнительный, нелюбопытный, немногословный. Он явился за полчаса до прибытия к Тритону, как раз когда Катце, чертыхаясь, натягивал второй сетчатый чулок. Звонок в дверь раздался так неожиданно, что Катце, сидя на диване, подпрыгнул. В груди похолодело. Его отыскали! Он где-то допустил промах и засветился. Но где и когда? Или люди Верна нашли способ надавить на Рауля? Рауль! Что с ним сейчас? Насколько статус способен защитить его? А если к нему применили физическое воздействие? Смогли ли они понять, что перед ними не совсем человек? А если с Рауля сорвали химеру и узнали в нём танагурского биотехнолога? От этих мыслей даже дышать стало больно. Секунды слились в минуту, а Катце продолжал сидеть, не в силах пошевелиться. Звонок в дверь повторился. Люди Верна не стали бы так долго ждать. Или стали бы? Если не уверены, кто именно находится в номере, то возможно. Придерживая полунадетый чулок, Катце подошёл к двери и посмотрел на экран наружной камеры наблюдения. Стюард-андроид уже поднял руку, чтобы позвонить в третий раз. Катце облегчённо выдохнул и открыл дверь. — Сопровождение багажа, — прозвучала стандартная фраза. — Желаете, чтобы я упаковал ваши вещи? На самом деле Катце уже почти сделал это сам, но всё-таки кивнул на ворох кружева рядом с новеньким чемоданом. Андроид вошёл в номер, начал методично сворачивать бельё и укладывать его поверх уже лежащих в чемодане вещей. Справившись, он закрыл его, наклеил на серебристую поверхность пломбу и сказал: — Ваш багаж готов, мадам. Выход к шаттлу через двадцать минут. Я приду одной минутой раньше и принесу вашу посадочную карту. Он поклонился и направился к выходу. — Постойте… — остановил его Катце. — Сколько шаттлов предусмотрено для пассажиров первого класса? Низкий грудной голос Рауля Ренны в сочетании с женским обликом не произвёл на андроида никакого впечатления. — Шаттлов несколько, и в каждом есть места первого класса. Несколько шаттлов, и неизвестно, в каком из них будет Рауль. Пытка неизвестностью продлится до самой поверхности Тритона. С момента расставания внутри Катце спорили два голоса: один говорил, что Рауль, с его интеллектом и внезапно открывшимися талантами, найдёт выход из любой ситуации, а другой сомневался, ведь раньше этот танагурский блонди вряд ли сталкивался с таким контингентом, как друзья Верна. Направляясь вслед за андроидом к лифту, Катце смотрел на отражающееся в зеркальной поверхности чемодана расплывчатое розовое пятно — причёску Евлалии Кооле. Идеального парика в продаже не нашлось, и Катце выбрал максимально подходящий по оттенку и длине волос. В конце концов, женщина может сделать себе такую причёску, какую пожелает. Пожалуй, в этом парике с завитыми кверху короткими розовыми прядками, пышной кружевной юбке, позволяющей видеть обтянутые серебристой сеточкой стройные ноги, Катце выглядел не менее женственно, чем настоящая Евлалия. Меховая курточка мягко облегала тонкую талию и приобретённую в магазине специализированных товаров пышную грудь. В довершение ко всему, Катце держал в руках белую женскую сумочку и благоухал, как цветочная клумба. — Мы не знаем, чего ожидать, — сказал Рауль перед тем, как Катце отправился в номер Евлалии. — Так что чем убедительнее будет твой образ, тем лучше ты защищён. Детали решают всё.

***

Прозрачная кабина лифта миновала нижнюю палубу и остановилась. Полукруглые панели раздвинулись, и Катце вслед за своим провожатым шагнул в толпу вроде тех, какие бывали в Мидасе в день Аукциона. Пёстрые потоки людей медленно текли по уже знакомому огромному залу в направлении шаттлов. В глазах зарябило, а уши заполнил гул голосов. Казалось, будто на Тритоне решили сойти сразу все. Стараясь не потерять из виду андроида в белом и серебристый чемодан, Катце шарил взглядом по толпе в поисках знакомого белого кресла. — Дамы и господа, — раздалось по всему залу. — Начинается посадка в шаттлы, следующие к поверхности Тритона. Пожалуйста, займите места в соответствии с вашими посадочными картами. Посадка проводится в доках номер пять, шесть, восемь, девять и двенадцать. До старта остаётся… тридцать пять минут. Катце остановился, чтобы рассмотреть белое пятно между прохожими, и в этот момент его ощутимо толкнули в бок. — Ну что встала, корова расфуфыренная?! — послышалось снизу. Миниатюрная брюнетка гневно дёрнула ручку огромного, размером почти с неё саму, чемодана и быстро засеменила в направлении светящейся восьмёрки. Белое пятно, которое могло быть креслом Рауля, оказалось детской коляской. Нескольких секунд хватило, чтобы одетый в белое андроид растворился в толпе — вместе с серебристым чемоданом и… чёртовой посадочной картой! Сердце застучало вдвое быстрее. Впридачу к фальшивой личности не хватало только потеряться. Катце попытался выровнять дыхание. Выйдя из лифта, носильщик сразу выбрал направление к последним из названных в объявлении номеров. Скорее всего, девять или двенадцать, потому что пассажиропоток к восьмёрке они уже прошли. Катце просто пошёл вперёд и тут же увидел андроида в белом — не своего, а чьего-то. Тот управлял небольшой платформой с кучей сумок и чемоданов, а за ним следовало целое семейство. Пропуская их, Катце остановился. За спиной кто-то недовольно засопел. — Ну что там такое? — послышалось откуда-то сзади. Пытаясь обойти препятствие, Катце сделал несколько шагов в сторону и оказался у невысокого парапета. Глянцевая серая перегородка озадачила отражением незнакомой женщины, которая прижалась к Катце боком. В этой суматохе он почти забыл, как выглядит. Дискомфорт в стопах окончательно вернул его в действительность. Катце посмотрел вниз, на проклятые узкие туфли, и заметил в парапете перекладину примерно на высоте колена. Хоть бы она оказалась достаточно крепкой! Катце поставил на неё ногу и приподнялся над толпой. Андроидов в белом среди пассажиров оказалось не так уж много. Своего, с серебристым чемоданом, Катце увидел почти сразу: тот действительно ожидал его возле арки, на которой светились единица и двойка. Мысль о том, как выглядит залезшая на парапет девица, пронзила Катце в тот момент, когда он заметил Рауля. Даже не заметил, а почувствовал. В людском потоке, направляющемся к девятой арке, образовалось что-то вроде островка, который старательно обходили, а в его центре вышагивал андроид в форме персонала первого класса. Рядом с ним могла быть детская коляска, платформа с багажом или инвалидное кресло. Катце посмотрел дальше, насколько позволял обзор, и заметил ещё несколько носильщиков. Взгляд вернулся к «островку», и тут в просвете между людьми мелькнула темноволосая голова взрослого мужчины. Она находилась слишком низко — как будто мужчина сидел. Он явно направлялся к девятому доку. Катце соскочил с перекладины и устремился туда. Заговорить с Раулем слишком рискованно, но можно хотя бы посмотреть на него поближе, убедиться, что с ним всё в порядке. Если повезёт, то обменяться взглядами. Катце вынырнул из толпы в нескольких метрах от пустоты, которая образовалась вокруг Рауля — то ли люди держались на расстоянии из почтения к его статусу, то ли из уважения к физическому состоянию, то ли слухи снова сделали своё дело. Катце замедлил шаг, сверля взглядом темноволосый затылок. Тело ощутило опасность до того, как её увидели глаза. Высокий мужчина в чёрном, с лицом, словно высеченным из камня, пристально смотрел на Катце. Он стоял почти у самой арки, как будто ожидая кого-то. Катце отвёл взгляд в толпу и тут же заметил ещё одного. Тот стоял в нескольких метрах от первого и смотрел куда-то прямо перед Катце. Перед Катце был только Рауль. Сердце в груди сделало кульбит. Эти двое явно следили за Раулем. Долгожданные гости всё-таки пожаловали! Катце почувствовал, как у него мелко дрожит челюсть. Если они не с Раулем, значит, он сумел убедить их, что не имеет отношения к тому, кто им нужен. Но они следят за ним. Зачем? Они здесь явно не случайно. Может, они не поверили, что Ренна покинул борт? Решили убедиться? Зачем только Катце направился к Раулю?! Достаточно было посмотреть издали. Идиот, едва не подставил его. Катце боковым зрением видел, что громила в чёрном не сводит с него взгляд. Почему из всех в толпе он выбрал именно Катце? Неужели его выдал секундный испуг? А может, этот тип просто запал на размалёванную девицу? В любом случае надо как можно естественнее пройти мимо. Но как это сделать, если Катце уже находится в потоке на девятку? Девятка! Катце поднял взгляд на светящуюся цифру, широко открыл глаза и растерянно похлопал ресницами, округлив при этом напомаженные губы. Он растерянно огляделся по сторонам, будто не зная, куда идти, и, увидев вдали двенадцатый док, засеменил туда, тщательно подражая недавно встреченной брюнетке. Катце встроился в поток, текущий к двенадцатому доку, и немного перевёл дыхание. По лбу скатилась капелька пота, и, по ощущениям, такая же собралась над верхней губой. Хоть бы рот не размазался! Не останавливаясь, Катце потихоньку открыл сумочку, нашарил в ней салфетку, осторожно промокнул пот, сунул бумажный комочек обратно. От волнения пальцы стали неловкими, и чёртов замок сумки отказался защёлкиваться. Катце сделал новую попытку закрыть его. Не хотелось растерять содержимое сумки. Оно не представляло ценности, но, следуя замечанию Рауля, работало на образ: помада, салфетки, флакончик духов. Наконец защёлка сработала. Катце поднял голову и внезапно уткнулся во что-то большое и тёмное. Он сделал шаг назад и снова упёрся в преграду. Не нужно было долго гадать, кто именно стоял на пути. Массивная фигура, чёрная одежда. За спиной наверняка стоял второй — точно такой же. Катце сфокусировал взгляд и замер. Это лицо он видел впервые. Похоже, на этот раз за ним прислали целый отряд, и те двое у девятого дока — лишь его часть. Появилось хорошо знакомое ощущение, будто время растягивается, смазывая картинку и звуки. — Извините, мэм, — неожиданно вежливо заговорил псевдофедерал. — Не нужна ли вам помощь? Катце мотнул головой. Рассматривающие его глаза превратились в щёлочки, на лице отразилось колебание. Ощупывающий взгляд коллеги Верна почти ощущался физически. Он несколько раз скользнул по груди, метнулся к ногам, целую вечность изучал лицо, шею и вдруг остановился на руках. Катце невольно посмотрел туда же и похолодел. Детали решают всё. Катце подумал о таких мелочах, как толщина бровей и аромат, но совершенно забыл про ногти, впившиеся в белую мякоть сумочки. Наверное, в этот момент выражение его лица как-то изменилось, потому что человек перед ним решительно сделал шаг навстречу, и Катце оказался буквально зажат между двумя крупными сильными телами. Это так напомнило червоточину Нил Дартс, что вызвало тошноту. — Из какого вы класса, мэм? — донеслось будто издалека. Катце попытался сделать вдох и не смог. В мыслях пронеслись десятки картин: теперь его схватят, будут пытать, подозрение падёт на Рауля, его тоже схватят… Рауль… — Ну?! — услышал Катце злое шипение. — Я спрашиваю, из какого ты класса! Катце сдавило горло, в глазах потемнело. Внезапно грубая лапа нырнула ему под юбку и крепко прижалась к паху. Из горла Катце вылетел звук, похожий на придушенный писк. Лапа мгновенно исчезла, а тёмная масса впереди отшатнулась в сторону. — Прошу прощения, мэм, — сквозь звон в ушах услышал Катце. Тиски разжались, и он остался стоять посреди толпы, ловя ртом воздух. Он прошёл над пропастью и чуть не сорвался. Видимо, коллеги Верна были хорошо информированы о танагурском ставленнике Меченом, но ничего не знали о фурнитуре по имени Катце. — …Восемь, девять и двенадцать, — разносилось по залу. — До старта остаётся… пятнадцать минут. Рауль оказался прав во всём. И его предложение, чтобы после возвращения к образу Ренны Катце дождался прибытия нового потока пассажиров с какого-нибудь другого звездолёта и прошёл контроль вместе с ними, а затем нашёл Рауля около первого справочного автомата, тоже не лишено смысла. Осторожности никогда не бывает слишком много. Катце решительно направился к двенадцатому доку.

***

Тритон — эдакий перевалочный пункт. Небольшой мир с холодным климатом, малым количеством суши и собственным производством только для внутреннего потребления. Удобное расположение на пересечении воздушных трасс сделало его важным транспортным узлом. На той его стороне, где располагался главный космопорт, сейчас царила глубокая ночь. Аэрокар набрал высоту и встроился в основной поток. Навстречу неслись голографические рекламы, иногда возникающие прямо на воздушной трассе, и тогда аэрокар проносился прямо сквозь них. Рауль посмотрел на затылки пилота и его спутника и вернул взгляд на Катце. Тот сидел рядом, но как будто отсутствовал, безучастно провожая глазами проплывающие мимо небоскрёбы. Сейчас на диване в полуметре от Рауля как будто находился не человек, а его оболочка: усталое лицо, пустой взгляд, безвольно лежащие на мягкой обивке сиденья руки. Мелькающие рекламы окрашивали во все цвета радуги его тонкий профиль. А ведь Катце красивый. Не кукольно — человечески. Хрупкий… И сильный…. Умный… Слова одно за другим всплывали из глубины сознания. Логичные. Неожиданные. Странные. Рауль задержал взгляд на губах, подсвеченных рекламной радугой. Чувственный… Живой. Катце молчал с тех пор, как сел в аэрокар. Он кивнул Раулю, коротко взглянув на него. И всё. И это после суток неизвестности. После суток ожидания. Разве можно было предположить, что самым трудным испытанием станет именно оно? Ожидание новой встречи. После ухода псевдофедералов время потянулось невыносимо медленно. В какой-то момент Рауль понял, что уже долго сидит без движения и смотрит в одну точку. О чём он думал всё это время? О жажде. Или голоде. Жажда, которой элита милосердно лишена. Голод, который ей не знаком. Такие, из-за которых пойдёшь против правил, наплюёшь на мнение коллег, рискнёшь положением и самой жизнью. Рауль встал, прошёлся по номеру, почти физически ощущая его пустоту. Остановился перед креслом, где сидел Катце, пока писал программу для взлома системы. Пустота стала ощутимее, жажда — сильнее. И к ним примешалось новое чувство. Страх. Что что-то пойдёт не так. Что новая встреча не произойдёт. Что пустота соединится с вечностью, которой одарена элита. Страх стал сильнее во время посадки в шаттлы, когда Рауль заметил среди пассажиров людей высокого роста и крепкого телосложения, с каменными лицами и характерным цепким взглядом. Они стояли возле арки, у входа в восьмой док, и прочёсывали взглядом толпу. Как же хотелось сделать то же самое! Увидеть… Точнее, угадать Катце под новой личиной, убедиться, что всё идёт как надо. Рауль подавил это желание и тут же увидел в просвете людского потока того, кто вежливо допрашивал его в номере, сидя в кресле напротив. Человек в чёрном стоял вдали, у девятого дока, и тоже смотрел на Рауля. В груди что-то кольнуло и разлилось странной слабостью. Мозг продолжал создавать всё новые иллюзии ощущений в искусственном теле. Касательно Катце — особенно. Только бы ему удалось создать убедительный образ и пройти неузнанным! А если нет? Если Катце попадётся? Тогда… Человек в чёрном медленно кивнул. Рауль ответил. Псевдофедералы не могли не поверить в легенду о краже терминала. И усомниться в личности богатого инвалида — тоже. Ведь если Тадеуш Ви учёл такие мелочи, как особенности гардероба неходячего, то уж об убедительности личности позаботился вдвойне. Преследователи Катце сомневались не в Рауле, а в нём. Аэрокар покинул главный поток и отклонился в сторону. Взгляд Рауля упал на руку Катце. Она была так близко — в каких-то двадцати сантиметрах. Изящная, но не изнеженная. «Пришлось кое-кого убить». Так недавно сказал Катце. Не потому ли он такой отстранённый, что ради того, чтобы оказаться в этом аэрокаре, ему снова пришлось кого-то убить? Или причина в чём-то другом? Рауль выяснил бы это немедленно, не будь рядом посторонних. Люди Тадеуша Ви не вызывали ни доверия, ни опасений. До крайности учтивые, серьёзные и немногословные, они встретили Рауля прямо в зале регистрации. — Господин Мара, — сказал один из них. — Господин Ви надеется, что полёт был приятным, и приглашает вас отдохнуть в апартаментах, которые он снял для вас. Завтра, когда будете готовы, мы доставим вас на Атлант. Господин Ви уже находится там. Атлант! Большой и очень густонаселённый мир с двумя континентами и четырьмя огромными мегаполисами. Идеальное место, чтобы потеряться. Без системы распознавания лиц найти там кого-либо просто невозможно. Хороший выбор. — Позвольте позаботиться о вашем багаже и проводить вас к аэрокару, — сказал второй. Если псевдофедералы по какой-то причине всё ещё держали Рауля в поле зрения, то лучше было бы воспользоваться этим предложением. Но Катце… Как не пропустить его? — Господа, — заговорил Рауль, — дело в том, что я не один. Мой друг вскоре прибудет сюда. Одному из вас придётся встретить его и проводить к аэрокару, где я буду его ждать. Если «господа» и удивились такому повороту, то никак этого не проявили. Им явно были даны указания следовать всем пожеланиям Рауля. Пожалуй, попроси он принести ему кусочек местной луны, они бы всерьёз задумались, как это сделать. — Да, конечно, — сказал первый из двоих. — Как я узнаю вашего друга? Вопрос вопросов. Неизвестно, как именно будет выглядеть Катце. И как он сможет довериться незнакомцу и пойти с ним куда-то? — Он подойдёт к первому справочному автомату, — ответил Рауль. — Позаботьтесь о том, чтобы в руках у вас была табличка с именем «Рауль Живи-на-полную». Рауль поймал полный сомнения взгляд. — Этого будет достаточно? Очевидно, Тадеуш Ви выбирал людей так же тщательно, как Ясон. Ожидающий ответа был явно неглуп и достаточно информирован. — Если потребуется, скажите, что статус-кво нуждается в пересмотре. Этот пароль показался Раулю вполне убедительным, но через пару часов бесплодного ожидания внутри аэрокара он уже ни в чём не был уверен. Наконец на парковке показался человек Тадеуша Ви, следом за ним шёл Рауль Ренна. Аэрокар слегка вильнул вправо, едва избежав столкновения с подрезавшим его неоново-жёлтым аэробайком. Пилот не проронил ни звука, как будто для него такие ситуации были обыденностью. Рауль осторожно, будто опасаясь спугнуть, подвинул руку ближе к Катце, накрыл его ладонь своей и мягко сжал. Катце не ответил. Если бы не лёгкое движение глаз, можно было бы подумать, что он вообще ничего не заметил. Аэрокар опустился на одну из парковок пентхауса. Двери открылись. Рауль решил разыграть карту инвалида до конца, то есть до встречи с Тадеушем Ви, и переместился в уже порядком поднадоевшее кресло. — Господин Мара, прошу простить, у нас не было информации, что вы прибудете не один, — заговорил пилот, приглашая войти внутрь. — Апартаменты довольно просторные. Пять комнат, два равноценных санузла. Есть ли у вас пожелания на этот счёт? — Пожеланий нет, благодарю, — ответил Рауль. — В таком случае, — пилот поклонился, — приятного отдыха. Отбытие завтра в пять пополудни. Когда аэрокар исчез из виду, Рауль закрыл дверь и наконец встал на ноги. Катце пересёк гостиную и исчез за дверью, но вскоре вернулся. — Не знаю, есть ли здесь прослушка, — вдруг сказал он. Голос звучал глухо и немного резко. Похоже, всё-таки что-то случилось. — В ней нет смысла, — сказал Рауль. Он подошёл ближе и встал прямо перед Катце. — Что с тобой? Что произошло за это время? Его как будто не услышали: взгляд в пустоту, всё тот же безучастный вид. — Катце! Говори! Ощущение, будто пружина сжалась, возникло слишком поздно. Катце как будто очнулся от спячки и посмотрел прямо в глаза. Рауль услышал тихое, холодное и отчуждённое: — Что именно ты хочешь пересмотреть?