***
Каждый день, и без того яркий, теперь наполняется вкусом взаимного влечения, что больше не скрыто, но всё ещё подавляемо. Переплетённые пальцы в пути на работу. Поцелуи украдкой в кабине лифта, пока поднимаются на нужный этаж. Редкие несдержанные объятия в кабинете господина директора, когда туда успевает заглянуть молодой сотрудник посреди напряжённого трудового дня. Неспешные ласки вечером, дома под фон кино или музыки, с вином и без, познавая новые грани удовольствий под чутким опытным руководством мужчины, держащим свою страсть. Горячее дыхание, смешивающееся близостью, когда засыпают вместе, изнывая от желания. «Благодарить или проклинать», — размышляет Гук, пока смывает с крепкого тела усталость насыщенного рабочего дня, а ладонь то и дело тянется к неудовлетворённому возбуждению. Губы опухли от поцелуев. Мысли скачут в разнобой. Джентельменство и благородство Ким Тэхёна становится не таким уж приятным. А попросить о большем Чон не посмеет. Он может показаться дерзким и смелым, но совершенно не ощущает подобного в близости. Правда всё, что происходит между ним и его мужчиной, — распаляет проявить ту самую настойчивость. От размышлений отвлекает звук входящего сообщения. Наспех вытираясь и пряча бесстыдно топорщащееся влечение в пижамные штаны, Чон тянется к мобильному. — Тэхён-а! — кричит юноша, выскакивая из ванной. — Они прилетают!***
Этот день ощущается волнительным. Чонгук постоянно суетится, зависает на одном месте в собственных размышлениях, срывается с места, куда-то бежит что-то делать, а потом снова останавливается. — Почему ты так волнуешься? — не выдерживает этих метаний Ким. Он подходит к своему парню, сжимая в тисках сильных рук, чтобы успокоить. — Мы так давно не виделись. И Юнги-хён даже перед вылетом по телефону был словно не уверен в этом решении. Такой долгий путь мы проделали, чтобы они с Чимином смогли вернуться, но будет ли это к лучшему? — Гук укладывает голову на плечо мужчины, потихоньку расслабляясь. Оба знают, что это работает, уже проверенное средство, если он волнуется. — Не тебе нести ответственность за довольство жизнью твоего друга. Ты сделал всё возможное и невозможное. Всё остальное в его руках, успокойся, пожалуйста, — вздыхает Тэ. С тех пор, как он узнал о существовании этого Юнги-хёна и до сегодняшнего дня, Ким борется с застрявшей где-то внутри неприязнью к нему. Глядя на все усилия, приложенные его мальчиком, и постоянно слыша обесценивание этого всего, он даже немного злится, честно сказать. Но зная, как дорожит им Гук, старательно прячет все неприятные эмоции. Самолёт уже давно приземлился, большая часть пассажиров вышла из зала прилёта. Чонгук суетливо вышагивает вдоль ограждения возле то и дело открывающихся дверей, но те, кого он ждёт, всё не появляются. — Это они! — радостно выпаливает Гук, поднимая высоко руку в знак приветствия. Миллиардер помнит по фотографиям, как выглядят те, кого они ждут в аэропорту уже битый час. Растягивая губы в холодноватой, но вполне приветливой улыбке, он терпеливо ждёт, пока его парень повиснет сначала на одном, а затем на другом госте. Тот, что вроде и есть Юнги, кривит при этом свою морду недовольством, и Ким мысленно закатывает глаза. Вот засранец, для него так старались, а он ещё и нос воротит. — Знакомься, это Ким Тэхён, — счастливый Чонгук подводит друзей познакомиться с главным человеком, что поспособствовал их вызволению на родину. — Привет. Приятно познакомиться. Я его… — протягивает руку бизнесмен. — Он — мой фей! — Гук затыкает рот ладошкой старшему. Бровь миллиардера кривится вопросом, сарказмом, рвущимся с губ, которые заткнули. Какого чёрта? Он и так закипает, что они до сих пор скрывают отношения с Чонгуком ото всех, но он думал, друзьям парень расскажет правду. — Ну, привет, — хмурится Юнги, скептически глядя на парочку перед ним. — Здравствуйте, — вежливо кланяется сияющий хрупкий мальчишка рядом с сосредоточением вечного недовольства. — Я Пак Чимин, — протягивает ладошку это очарование. — Очень приятно, — отодвигает от своего рта ладонь Ким, пожимая протянутую руку. — Вот и познакомились! — хлопает в ладоши Чон. — А теперь домой? «Снова нервничает», — понимает Ким, но обнять не может. Он же…как его там назвали? Фей! Всю дорогу до квартиры Хосока в центре Сеула, Гук почти не закрывает рот, рассказывая друзьям то про места, которые им надо всенепременно посетить, то припоминая что-то интересное из их совместного прошлого. Но на его радостные «а помните» реагирует только Чимин. Младший брат Юнги заинтересованно рассматривает город за стеклом автомобиля, эмоционально отвечает такому же взбудораженному Чону, а его пухлые губы то и дело растягивает совершенно искренняя улыбка. «Приятный малый, — думает про себя Тэхён, поглядывая в зеркало заднего вида, — похож на куколку». И он не смотрит на этого действительно привлекательного юношу глазами мужчины, скорее, простая оценка внешности. Зато о старшем друге Чонгука господин Ким составил лишь негативное мнение. Грубый, замкнутый, худощавый брюнет сердито смотрит то на водителя, то на пассажира на переднем сидении. И его взгляд хозяину автомобиля совершенно не нравится. Притормаживая у нужного здания, бизнесмен с улыбкой прощается с новыми знакомыми и поворачивается к Гуку. — До встречи, господин Ким, — тихонько говорит юноша, чтобы не выдать их связь. — До встречи, Чонгук. Увидимся завтра на работе? — уточняет Тэхён. Ему сложно признать, что первая за прошедшую неделю одинокая ночь в доме будет не слишком простой для него. Он будет скучать. Эти ощущения в новинку, но он их не гонит. — Да, — выражение лица юноши извиняющееся, хоть они обсуждали это перед выездом в аэропорт. — Если что-то будет нужно, просто позвони, — мягко улыбается Ким, убеждая, что не обижен и всё понимает. Эта тотальная поддержка так сильно вяжет Чонгука к этому мужчине, что на миг ему страшно. Страшно привыкнуть и ошибиться. Но он гонит страх прочь, быстро выпрыгивая из машины. Как же хочется поцеловать эту улыбку, прошептать «спасибо» и уткнуться носом в шею, вдыхая уже такой родной аромат.***
— Ты спал с ним? — вопрос словно выстрел. Без подготовки, неожиданно. — Юнги, что ты… — ошарашенно смотрит на друга Гук. Прошло пару часов, пока они раскладывали вещи, болтали, дождались доставку пиццы, накрыли на стол. Перед ними заботливо подготовленные заранее напитки, закуски, десерты. И пусть Мин всё это время почти не проронил ни слова, напряжённо слушая щебетание младшего брата и друга, никто, кроме него, подобного вопроса не ожидал. — Чонгук, какого чёрта происходит? Какой-то взрослый мужик возит тебя на дорогущей тачке, смотрит на тебя, как на свою собственность. Не хочешь рассказать правду? — Юнги источает угрозу. — Он помог вам вернуться сюда, — осторожно начинает Чон. Он прячет дрожь в руках, сунув их подальше в рукава толстовки. Не так он представлял себе этот разговор. — Я догадался. Не глупый, — зло хмыкает старший друг. — И на основании чего, позволь узнать, этот богатый сноб решил помочь каким-то незнакомым нищим? Благотворительностью от скуки занимается? — Ты совсем не знаешь его. И говоришь сейчас неприятные, грубые вещи, — тихо замечает парень. Глядя в сверкающие яростью глаза Юнги, он не может понять, от чего друг так озлоблен. Только на Тэхёна? Или на весь мир? Мин и раньше был не сахар, но всегда умел сдерживать свои эмоции. Почему теперь так очевидна агрессия, ненависть в его словах, тональности голоса, во взгляде? — Отлично, ты уже его защищаешь. Член мозг затмил? — грубит Юн. — Прекрати, — резко обрывает его Чон, добавляя уже мягче, — пожалуйста. Мне неприятно слушать подобное от тебя. Что не так? Что произошло? Я так долго ждал вашего приезда, почему сейчас ты ведёшь себя… — Как неблагодарная скотина? Не отлизал твоему кошельку зад? Или что я должен был сделать? В ноги упасть? Или не ему? Тебе? — острые слова больно вонзаются в доброе сердце. Ненависть кипит под бледной кожей, глаза болезненно блестят. — Юнги, хватит! — в глазах младшего брата слёзы. В отличие от Чонгука, ему не впервой видеть родного человека таким. Но Чимин надеялся, что переезд сгладит, хотя бы на несколько дней сдержит агрессию, которая поработила любимого брата. — Хватит что? — медленно поворачивается Мин. Мокрые дорожки на щеках сжавшегося мальчишки вынуждают остановить поток брани. Тяжело дыша сквозь зубы, Юнги пристально рассматривает слёзы брата. — Я не понимаю, что произошло, но, думаю, нам стоит отложить этот разговор. Вы устали с дороги. Долгий перелёт, смена часовых поясов… Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, — Чон встаёт с места, не глядя больше на друзей. — В холодильнике полно еды. Полотенца, чистое постельное бельё и всё необходимое — в шкафу в спальне. Если что-то понадобится, я буду на связи. — Куда ты, Гук-и? — тихо спрашивает Чимин, едва сдерживая рыдания. — Мне надо…я приеду завтра после работы. Наверное? Этого времени хватит, чтобы вы отдохнули? Или пару дней? — стараясь не оборачиваться, Чонгук идёт к двери, натягивает спешно обувь. В его вопросах между строк читается «сколько надо времени, чтобы Юнги перестал меня ненавидеть неизвестно за что?». — Он использует тебя. А ты словно кукла…не этому я учил тебя, — добивает Мин. — Спокойной ночи, — едва слышно прощается Гук, прежде чем выйти из квартиры старшего брата.***
Звонок домофона звучит неожиданно. — Доставка что-то забыла? — удивлённо предполагает Тэхён, поднимаясь с дивана и откладывая в сторону кипу отчётов. На экране до боли знакомый силуэт. Неизменные толстовка, джинсы, панамка. Торопливо нажимая кнопку «открыть», хозяин дома распахивает входную дверь, с тревогой ожидая, пока мальчишка добежит до неё через весь двор. Захлопывая за собой дверь, Чонгук, не поднимая головы, скидывает обувь и, наконец, стягивает головной убор. Озадаченный взгляд Кима останавливается на совсем не радостном лице: Чон расстроенный, понурый. Не спрашивая ничего, Тэхён делает шаг ближе и распахивает руки. Снова даёт выбор — хочешь ли ты принять мои объятия, помогут ли они сейчас? Гук хочет, он здесь именно за этим. Ныряет в них, утыкаясь носом в сильное плечо, жмурится и ощущает лёгкую дрожь в теле. Ким касается губами пушистой макушки, покачивая надёжно прижатого к груди юношу. У Чонгука не было друзей, кроме Юнги и Чимина. Юнги — его лучший друг. И до встречи с Тэхёном он даже не подозревал, что дружба может быть разной, что забота может быть давящей, ограничивающей, а не лёгкой и поддерживающей. Он не знал, что делать, если у друга внезапная неприязнь. К тебе, к тому, с кем ты рядом. Как быть, когда друг не спрашивает, но делает выводы за тебя? И как противостоять обвинениям, колючими шипами врезающимися в самое сердце? Он мог бы остаться. Мог бы попробовать что-то объяснить. Но настроение, с которым Мин живёт всё последнее время, теперь очевидно, связано совсем не с переездом. Чонгук не знает причин, зато чувствует, что откровенничать с ним не хотят. Пока что или никогда? Он этого тоже не знает, но разбираться в моменте не хочет. Сбежал? Пусть так. Слабак? Плевать на мнение других. Он испытал такую сильную боль, что, опасаясь окончательно испортить остатки приятных впечатлений о когда-то близком человеке, просто уехал туда, где он точно знает, ему не дадут рухнуть в пучину самобичевания, на дно угрюмых мыслей и вопросов без ответов. Потому что не ему эти ответы искать. И не в себе. Своё поведение Юнги должен объяснить сам. Когда будет готов. Губы Тэхёна нежно стирают отражение душевной боли с красивого лица. Бережные объятия заменяют опору, которой в мгновение лишился молодой человек под натиском близкого. Прикрывая веки, Гук сам тянется за поцелуем. Он зарывается пальцами в тёмные жестковатые волосы, открывает губы шире и ныряет языком в чужой рот, счастливо исцеляясь в неспешном поцелуе. Его ласкают, оберегают, забирают на себя всю тяжесть, отбирают память об острых шипах, которыми исцарапан. Все раны саднят, но их зализывают. Подхватывая парня на руки, Тэ несёт его в спальню, не прекращая целовать. Ему всё сложнее держать себя в узде, не переходить черту, но он сделает всё ради этого драгоценного мальчика, так доверчиво жмущегося к нему прямо сейчас. Он будет целовать и обнимать его всю ночь, будет шептать ему напоминания, какой он талантливый, добрый, умный, чуткий. Он необыкновенно прекрасный. Самый лучший. Всё это Ким Тэхён готов повторять снова и снова, лишь бы это засело тотальной уверенностью внутри израненного парнишки.