***
Поздний обед, плавно перетекающий в ужин в компании брата и двух близких друзей, проходит почти хорошо. «Почти» до тех пор, пока кузен не начинает расспросы об учёбе, которую Гук благополучно прогуливает уже больше месяца. Но юноша выкручивается, умело напоминая о праздничном дне. К тому же, совместное времяпрепровождение омрачается странным поведением Хосока в отношении Юнги. Напряжение между этими двумя настолько очевидно, что даже Чимин, не выдержав очередной острой перепалки, затихает, робко поглядывая на грозного мужчину. Как ни пытался, Чонгук не смог выяснить причины негативного настроя кузена к лучшему другу. Ещё в тот приезд в Америку, когда Хосок искал его, стоило Гуку познакомить родственника с единственным человеком, кто был рядом и помогал всё это время, тот будто невзлюбил его с первого взгляда. Ярая, неприкрытая, режущая неприязнь причиняет боль имениннику, мечущемуся, словно между двух огней. — Тебе уже хватит, — Чон старший накрывает рукой стакан, в который должна была быть щедро налита жидкость рубинового цвета. Капля вина срывается с горлышка бутылки и попадает на его кожу, отчего взгляд острием ножа вспарывает виновника. Губы кривятся, готовые выплеснуть яд уничижительных выражений, но всё это останавливает голос Чонгука, которому не достался этот самый напиток. — Хватит так хватит. И вам тоже пора прекратить, — вздыхает он, намекая на бесконечные агрессивные выпады между братом и лучшим другом. Этот день настолько странный, что Гук, как не пытается, не может расслабиться. Он придвигается к перилам балконного ограждения второго этажа, где расположена их VIP-зона. Нетерпеливо притоптывая ногой, рассматривает танцпол внизу, скользит взглядом по извивающимся телам, высовывает любопытный носик из-за разграничивающих перегородок кабинки, пытаясь разглядеть гостей в соседней, но это невозможно. Со вздохом разочарования ныряет обратно вглубь полумрака, подпирает рукой потяжелевшую от выпитого алкоголя голову и упирается взглядом в брата. — Можно мы пойдём потанцуем? — Идите, — цокает старший, демонстративно беря в руки телефон. Да, он из тех, кто ходит в клубы не танцевать. И если бы он не поддался выбору брата, день рождения мелкого праздновался бы в более приличном заведении. Улыбка озаряет лицо именинника, он посылает кузену воздушный поцелуй, немедля утягивая из давящего пространства Чимина. — Юнги, идёшь с нами? — бросает на ходу. — Я выйду покурить, — негромко предупреждает Мин, не поднимая взгляда на того, кто, он чувствует, сверлит недовольным, злым. Умеренно-приглушённый свет гармонично рассеивается по всему периметру первого этажа, изобилующего роскошью. Никакого неона, режущего глаза. Музыка со вкусом не бьёт по ушным перепонкам. Отсутствует душащий дым кальянов и искусственного тумана, которыми пресыщены дешёвые заведения подобного рода. Пробираясь сквозь довольно плотную толпу, друзья, улыбаясь друг другу, покачивают головами в такт новому треку, прежде чем отдаться ритмам всем телом. В танцах Чимину нет равных. Он гибкий, изящный, в каждом движении — любовь и страсть. Чонгук с восхищением смотрит на товарища, сам не менее горячо извивается под оглушительные биты, счастливо улыбается. Они двигаются так, словно на них никто не смотрит. Но вот это как раз ошибка, потому что зажигательные танцы двух молодых людей приковывают к себе множество взглядов. Прикрывая веки, Гук даёт волю не только телу, но и мыслям. Они вихрем несутся в голове, напоминая события этого дня. Значимого дня. Он снова и снова прокручивает тот момент, где мужчина, от которого кружится голова, дарит ему цветы, что являются символом его месяца рождения, где объятия этого человека греют и возбуждают, где его близость — это зона безопасности и уюта. Он хочет к нему. Выныривая из омута, Чон тяжело дышит, не в силах избавиться от зудящей под кожей острой необходимости немедленно быть рядом с Тэхёном. Он мечется взглядом, потому что ни на чём не может сосредоточиться. Думать получается с трудом. Как же ему выбраться? Он не может бросить в свой день рождения брата и друзей, уехав домой к… Взгляд сталкивается с фигурой, что в полумраке VIP-зоны сложно разглядеть, но ему мерещится господин Ким. Вот это уровень галлюцинаций.***
— Кто это рядом с твоим? — Намджун опирается локтями о стол, будто это поможет лучше рассмотреть людей на танцполе. — Друг, — спокойно отвечает Тэхён, не отводя взгляд от замершего посреди толпы парня. — Челюсть с пола подбери. — Заводной мальчик, — усмехается Джун. — Жаль, маленький. — Совершеннолетний, — добивает Тэ. — Откуда они берутся такие? С этой яркой соблазняющей аурой? — цокает бизнес-партнёр, отворачиваясь от соблазна. В рот попадает зубочистка, крепко сжимаемая зубами в попытке отпустить напряжение. — Пойди составь Чон Хосоку компанию, он как раз идёт курить, — не обращает внимание на философские вопросы друга миллиардер. — Надеюсь, ты понимаешь, что именно он тебе открутит, если увидит рядом с его младшим братом, — хмыкает Намджун, не в первый раз удивляясь настойчивой заинтересованности.***
Иллюзия то и дело притягивает взгляд юноши к VIP-зоне. Верно Хосок подметил, что алкоголя ему хватит. Чонгук пытается понять, как он умудрился так сильно влипнуть за каких-то два месяца, что теперь вон придумывает то, чего нет — Тэхёна в клубе. Его не может тут быть. Хмурясь своим мыслям, он снова оборачивается к таинственному полумраку, но, удивительно, кабинка уже пуста. Сдерживая разочарование, Гук прикрывает веки, интенсивнее отдаваясь ритмам танца. Мощные биты едва помогают выбросить из головы тяжесть лишних мыслей и всё же расслабиться. Молодой человек поднимает руки вверх, покачивая бёдрами, и подпевает слова песни, когда ощущает прикосновение к собственной талии. Резко оборачиваясь, он готовится высказать всё, что думает о нарушении личного пространства наглому незнакомцу. Взгляд впивается в янтарные омуты. — Тэ? — не может скрыть радости парень. — Хорошо отдыхаешь, сладкий? — желанные губы растягивает улыбка. Пальцы на талии поглаживают, тянут ближе. — Очень. Но скучаю по тебе пиздец, — выдыхает жарким шёпотом Гук, укладывая руки на плечи неожиданного партнёра по танцу. Он продолжает двигаться, но сбивается с ритма и в итоге просто замирает, надёжно окольцованный объятиями. — Сколько ты выпил? — бровь вздёрнута вверх в удивлении от вырвавшегося бранного слова. — Немного. У меня дэрэ, господин Ким, не запрещайте мне, — озорно заявляет именинник, ощущая себя нетрезвым, но не от алкоголя. — Я не запрещаю. Может, пора домой? — ладони Тэхёна неспешно скользят по крепкой спине, обтянутой тканью рубашки. Ему доставляет массу удовольствия держать в своих руках этого яркого мальчишку. — Зануда, — фыркает Чон. — Ты не пустил меня в Тигровую лилию. Дай хоть теперь оторваться, — нет, он не будет признавать, что домой к этому человеку готов рвануть немедля. — И правильно сделал, что не пустил, — серьёзно хмурится Ким. — Здесь я под твоим присмотром, так чего мне бояться? — Гук поглаживает плечи мужчины, наслаждаясь его присутствием. Сумасшествие — они не виделись лишь несколько часов. — Что кто-то украдёт? — бизнесмен делает вид, что придумывает варианты, чего может испугаться его храбрый мальчик в этом хоть и приличном, но всё же развратном заведении. — У Вас, господин Ким, меня никто не сможет украсть, — Чонгук приподнимается, склоняется ближе, дыханием губы в губы признаётся. Он повержен. Забирайте достойную победу, мистер Ким Тэ. — Хорошо, что ты это понимаешь, — пронзительный взгляд, словно королевская печать, вдавливаемая в сургуч, клеймит, доказывает неоспоримость принадлежности. Всё тело тянется ближе, хочет быть полностью окутано человеком, что ощущается родным. Губы жжёт от нестерпимого желания. — Твой брат может увидеть нас, — дыхание Тэхёна оседает фантомом поцелуя. Кончик языка касается искусанной нежной кожицы, словно извиняясь. — Чёрт, — хнычет разочарованно Гук. Поплывшее сознание совершенно не заботит необходимость проявлять осторожность. — Идём! Возбуждение микроимпульсами щекочет тело, вынуждая стремительно двигаться, почти бежать. Подгоняемый жаждой по мужчине, рука которого надёжно сжата собственной, Чонгук тянет его в сторону уборных. Отсутствие очередей радует, хотя вряд ли что-то и кто-то могло бы сейчас остановить целеустремлённого юношу. — Малыш… — шепчет миллиардер, опираясь спиной о кафельную стену. — Мне сегодня исполнилось двадцать два, — напоминает Чон, щёлкая замком на двери и оборачиваясь. — Всё ещё малыш? — Всегда, — с улыбкой, но абсолютно серьёзно заявляет Ким. Скользя взглядом по телу мужчины, вальяжная поза которого подчёркивает разницу их состояний, Гук думает, что это несправедливо. Несправедливо, что он взвинчен до предела, скучал так сильно, завёлся за считанные секунды, а бизнесмен с виду расслаблен, безмятежен, сохраняет рассудок и логику. Желание вывести его из себя зудит под кожей. Глаза разгораются искрой озорства и похоти, когда Чон, присаживаясь на край раковины, негромко, но отчётливо произносит: — Daddy… До того спокойный, слегка надменный взгляд вмиг меняется, темнеет. Надвигающаяся буря безумно радует хитреца напротив. — Мне нравится быть для тебя малышом, — слизывает с губ свою откровенность, хрипло повторяя, — Daddy. — Прекрати, или мы… — нависает мужчина. — Или мы что? — победно улыбается именинник. Вот и его подарочек. Ладонь опускается к ширинке мистера невозмутимость, слегка сдавливая. Ах, так всё же не только он завёлся с пол-оборота? — Гук-и, — предупреждающе рыкает Тэ, вдавливая своим телом. — Да, Папочка? — сорвано шепчет юноша, ощупывая ладонью чужое возбуждение. Днерожденный презент он всё-таки получает. Горячо вылизывать рот своего мужчины, едва ли не пожирая его, — прихоть именинника. Он её удовлетворяет сполна. Ему хочется быть развратным, хочется завести господина Кима так же сильно, как он заводил прошлым вечером. Чёрт возьми, просто рядом с этим мужчиной он чувствует себя в безопасности и раскрывается, как бутон тигровой лилии. Да, он хочет быть дерзким, хочет кусать, хочет страстно шептать пошлости, хочет возбуждать, хочет, чтобы снесло все тормоза и приличия. Хочет увидеть эту безумную жажду в плещущем через край виски. Он хочет Ким Тэхёна. Фантазия распаляется жаркими поцелуями, от которых не хватает воздуха и горят губы, и смелыми ласками. Бизнесмен умело подводит к грани. Поощряет откровенную похоть, которой после может стыдиться юноша, если не почувствует в этот момент доверия. Позволяет делать с собой всё, что имениннику вздумается, исследовать его тело, экспериментировать. Сам же в ответ услаждает откровенно, проникая под одежду, оголяя в ответ. Их друг от друга не может оторвать ни настойчиво дёргающаяся уже не в первый раз ручка двери, ни трель мобильных, поочерёдно разрывающихся в их карманах. Но когда телефон Тэхёна звонит третий раз подряд, они вынуждены сдаться. — Да, — рявкает бизнесмен, неотрывно глядя на истерзанные им же самим губы мальчика, плавящегося от происходящего. — Понял. Спасибо, — сбрасывает звонок, убирая сотовый в карман пиджака. — Тебя ищет брат и друзья, — большим пальцем стирает с любимых губ следы их страсти. — Чёрт, — разочарованно вздыхает юноша. — Я так хочу тебя… — Звучит невероятно вкусно, — улыбается Ким, склоняясь, чтобы подарить ещё один нежный поцелуй. — Но нам надо остыть и вернуть тебя на танцпол. Приводя себя в порядок, они продолжают пожирать друг друга глазами, без слов понимая, что хотят больше. Тэхён ощущает злость от вынужденной необходимости прятать их отношения. Он сжимает зубы, чтобы из уст не сорвался вопрос-давление о том, чтобы рассказать Хосоку правду. Они выходят из уборной, оглядываясь, и, убедившись, что поблизости нет никого из знакомых, миллиардер несдержанно вжимает парня в стену. — Проведи хорошо время, — шепчет на ушко, пока его ладонь сжимает округлые ягодицы. — До завтра, — шепчет Гук, тянется за финальным быстрым чмок. Как же сложно уйти от этого мужчины. — Ким? Что ты здесь делаешь… «Блять», — проносится в голове бизнесмена, но вместо разочарования он натягивает на лицо холодную улыбку и поднимает взгляд, отталкиваясь от стены, к которой прижал юношу. — И тебе добрый вечер, Хосок, — нет смысла изображать приветливость, они не друзья. — Конечно, такая редкость встретиться в самом популярном для наших кругов клубе в субботний вечер, но мы с Намджуном здесь… — Нет, мне плевать, что ты делаешь в клубе, — зло чеканит Чон. — Я хочу знать, что ты делаешь возле моего брата. Напряжение сверкает молниями, которые вот-вот рванут обвинениями и пытками. — Ох, вот ты где, Гук-и! Спасибо, что присмотрели за ним! — Юнги выбегает откуда-то из-за спины Хосока, кидаясь к замершему от ужаса Чонгуку. — Д-да, — заикаясь произносит именинник, хватаясь за друга, как за спасательный друг, — я тут. — Господин Чон, мы поедем домой, кажется, кому-то уже хватит, — Мин встречается взглядом со свирепым напротив, мужественно выдерживая его. Изображая, что слишком пьян, Чонгук виснет на Юнги, заплетается ногами и пытается не смотреть в глаза кузену. — Как видишь, я ничего не делаю…возле твоего брата, — холодно отвечает Ким и проходит к выходу из коридора, что ведёт обратно в зал. Его не останавливают, но вздыхает он без облегчения. Впервые ему не хочется скрывать отношения. Взглядом он следит за молодыми людьми, что покидают стремительно клуб. Поддаваясь внутреннему желанию проконтролировать их отъезд, Тэ выходит следом, сталкиваясь с Намджуном. Воздух на улице по-осеннему прохладный. Тэхён стоит в стороне, наблюдая, как Гук и его друзья вызывают такси. Он присматривает и не лезет. Через несколько минут к ним выходит и Хосок, снова бросая недобрый взгляд на двух мужчин неподалёку. — Он догадывается, — делает затяжку Намджун. — Пока Чонгук не будет готов рассказать обо всём брату, я буду поддерживать эту бессмысленную игру, и мне плевать на подозрения Хосока, — морщится от едкого дыма миллиардер. — Чимин-и, позвони мне, когда вы доедете, — просит Чон старший, пока они ждут машину. Ладонь Хосока на талии Чимина очень сильно напрягает Намджуна. Зато теперь он знает имя этой красивой конфетки. Посадив, наконец, молодёжь в такси бизнес-класса, Хо спешит вернуться в клуб. Вся его фигура источает агрессию. «Что стоило ожидать от этого Юнги? Как он мог допустить то, что Гук был рядом с самым скандальным бабником Сеула? Он же старший из них! Куда смотрели его глаза?» — мысли в голове Чон Хосока отчаянно вопят об опасности. Завтра же он начнёт пристальнее наблюдать за младшим братом. И позаботится, чтобы тот понял, кто такой Ким Тэхён.