Еле вырвавшись из Стохесса, отряд свернул в сторону ближайшего леса и долго ехал по раздолбанной дороге, хотя никто не стал их преследовать после того, как они миновали ворота. Всё это время Мэй боялась оглядываться. Она не выпускала из рук ружьё до тех пор, пока они не нашли сарай в глуши, недалеко от реки. Постройка выглядела заброшенной: крыши не было, часть досок сгнила, внутри всё поросло травой и каким-то кустарником, пахло сыростью, но лучше было спать там, чем под открытым небом — ночью мог пойти дождь.
Разговаривали мало. Микаса первая патрулировала окрестности, Саша и Конни поили лошадей, Жан прятался в углу за телегой, а Армин остался на улице — ему явно нужно было побыть одному после всего случившегося.
Мэй пересматривала имеющуюся у них провизию. Краем глаза она увидела идущего мимо капитана Леви — с самого приезда он был чем-то занят: осматривал сарай и окрестности, отдавал приказы, проверял работу и состояние подчинённых. Когда он проходил мимо в прошлый раз, Мэй заметила у него на спине тёмное пятно. Теперь оно стало больше — капитан до сих пор не обработал свои раны, лишь смыл кровь с лица и рук. Всё это время никто не обращал на него внимание и не предлагал ему помощь. Они боялись капитана Леви — немудрено после того, как он показал себя в деле. Он ведь у них на глазах положил десяток противников, но делал он это не по своей воле, а в том числе и для того, чтобы весь отряд выжил — за это они все уже были обязаны ему своими жизнями.
Поэтому, набравшись смелости, Мэй позвала его:
— Капитан.
— Что? — он обернулся в её сторону.
— У вас рана на спине.
— Знаю.
— Надо обработать.
Капитан Леви нахмурился и посмотрел на неё так, будто она сказала какую-то глупость — стало неловко, но Мэй всё равно продолжила:
— Могу осмотреть.
Несколько мгновений он молчал, а затем кивнул, но будто самому себе, а не ей.
— Ладно.
Пока Мэй убирала мешок с сухпайком, капитан Леви сел на ближайший ящик и стянул с себя кофту, открывая широкую мускулистую спину со множеством шрамов, несколькими свежими синяками и царапинами. Взяв ближайший фонарь, Мэй начала осматривать рану. Кровь почти остановилась, но если учесть, что со сражения в Стохессе прошло уже несколько часов, нельзя было терять времени.
— Зашить нужно, — подытожила она.
— Умеешь? — капитан Леви оглянулся на неё.
— Нас учили в кадетском корпусе…
— Учили или умеешь?
— Вы всегда такой недоверчивый? — ляпнула Мэй и тут же пожалела об этом.
Капитан молчал несколько мгновений, а затем усмехнулся — кажется, понял отсылку, которая получилась совершенно случайно. Мэй поспешила добавить:
— Простите, — она вздохнула. — Умею. Доводилось даже в чистом поле практиковаться.
— Ну тогда зашивай, — капитан Леви покачал головой. — Сам я не дотянусь.
— Сейчас, инструменты принесу…
Чувствуя, как краснеют уши, Мэй поставила фонарь на землю рядом с ящиком и нашла небольшую сумку со всем необходимым: бутылку с раствором для обработки ран, бинты, несколько тряпок, иглодержатель, иголку и нить. Всё это время капитан Леви терпеливо наблюдал за ней и, кажется, даже не думал торопить.
— Обезболить нечем, — Мэй начала обрабатывать руки.
— Переживу.
Мэй мысленно вздохнула, обработала инструменты, а затем смочила одну из тряпок в растворе и начала промывать рану на спине. Она старалась делать это аккуратно и как можно быстрее — почему-то казалось, что времени у них не так много, хотя до утра можно было никуда не торопиться. Им всем нужен был отдых, хотя бы одна спокойная ночь.
— Где практиковалась? — капитан Леви оглянулся на неё.
Чтобы ответить на этот вопрос, Мэй нужно было вспомнить Леона… делать этого не хотелось. Внутри всё неприятно сжалось, но она всё же заговорила, очищая рану и кожу вокруг от запёкшейся крови:
— Во время первого тренировочного похода мой брат поранил ногу, — Мэй отложила тряпку в сторону и начала продевать нить в иголку. — Нам нужно было добраться до точки назначения в сорока километрах от тренировочного лагеря… впрочем, вы, наверное, и сами это знаете, всех кадетов отправля…
— Я не учился в кадетском корпусе, — прервал её капитан Леви.
Мэй бросила на него удивлённый взгляд.
— А как вы?..
— Меня сразу взяли в Разведкорпус. Но это было давно.
В голове появилась сотня вопросов. Почему он не учился? Как именно он попал в Разведкорпус? Как он научился так мастерски пользоваться УПМ? Но Мэй не посмела их задать.
— Вот оно что… — она усмехнулась и взяла из аптечки иглодержатель и добавила: — Капитан, я начинаю.
В ответ он лишь кивнул. Мэй вдохнула и, убедившись, что у неё не дрожат руки, проколола кожу рядом с раной. Мышцы на спине напряглись, но быстро расслабились, а сам капитан не издал ни звука. Мысленно усмехнувшись, Мэй проколола кожу на другом краю раны и, стянув их, начала завязывать узел.
— И никто вам не рассказывал про такие походы? — спросила она.
— Не интересовался. Но расскажи, раз уж начала.
Несколько мгновений Мэй собиралась с мыслями, а затем заговорила:
— Этот поход устраивают на втором году обучения, чтобы мы не теряли бдительности в мирное время. Можно сказать, что это — первое серьёзное испытание. Нас поделили на два отряда и отправили в пустошь. Нужно было добраться до места назначения, получить отметку и вернуться обратно. Ничего сложного, но на нас напали бандиты, украли УПМ и похитили Хисторию, чтобы мы не пошли за ними.
— Наверняка они хотели продать снаряжение на чёрном рынке, — бросил капитан.
— Да. А мы решили побыть героями и вернуть снаряжение и спасти Хисторию, — Мэй начала делать второй узел. — Вот там брат и поранился. Времени было мало, поэтому пришлось зашивать прямо в лесу.
— Не помню никого в Разведкорпусе с твоей фамилией.
— Он служит в Гарнизоне. Мы с ним… разделились, — она вздохнула и бросила взгляд на капитана. — Вы из вежливости интересуетесь или вам правда интересно?
— Я ничего не делаю из вежливости.
Мэй на мгновение показалось, что в голосе капитана Леви скользнула злость, но она быстро поняла, что это не так.
— Хорошо, — она завязала второй узел. — Просто вдруг вам разговаривать не хочется.
Ответить он не успел — скрипнула дверь, и в помещение вошла Микаса, вернувшаяся с патрулирования территории. Она обошла телегу в дальнем углу и сняла с плеча ружьё.
— Твоя очередь дежурить, — сказала она, обращаясь к Жану.
Мэй слушала разговор краем уха, сосредоточившись на третьем шве, зато капитан Леви внимательно наблюдал за ними — делать ему было больше нечего.
— Ага, — послышался голос Жана. — Как Армин?
— Ему надо побыть на свежем воздухе.
— Понятно…
Послышалась возня. Мэй подняла взгляд и увидела, что идущий мимо Жан пристально смотрит на неё. Выглядел он подавленным, а чувствовал себя наверняка ещё хуже. Мэй не могла сказать точнее — с того случая в телеге они так и не поговорили. Она пошла бы за ним, но была занята раной капитана Леви и не могла бросить его посреди процесса, так что Жану нужно было разобраться со своими мыслями и чувствами самому.
Микаса вышла следом — скорее всего, она пошла проведать Армина. В сарае повисла тишина, нарушаемая лишь фырканьем лошадей. Мэй завязала третий узел — оставался ещё один.
— Капитан, дальше ведь будет только хуже, да? — спросила она, прокалывая кожу.
— Ты о чём? — он оглянулся на неё через плечо.
— О том, что случилось во время сегодняшней погони…
— Не знаю. Но нужно быть готовым к тому, что всё станет хуже, — он кивнул.
Мэй покачала головой, завязывая последний узел. Покончив с ним, она отложила иглодержатель в сторону и смочила другую тряпку в растворе, чтобы вытереть кровь вокруг раны.
— Ты уже стреляла в человека, — вдруг сказал капитан Леви.
— Я его всего лишь ранила, — выпалила она.
— Думаешь? — он нахмурился.
— Да.
Мужчина шевелился. Рана была несмертельная. Он выжил.
Он выжил. Он должен был… вот только голос глубоко в голове шептал, что мужчина мог позже погибнуть от потери крови. И что она —
убийца…
— В любом случае, это неважно, — Мэй сказала это и капитану, и себе.
Пытаясь уйти от навязчивых мыслей, она начала накладывать повязку. Капитан Леви ничего не сказал, лишь бросил взгляд на Конни и Сашу, которые всё это время возились с лошадьми.
— Я закончила, — она закрепила бинт и отстранилась.
— Да, чувствуется, что практика была, — капитан кивнул и начал натягивать кофту.
Кажется, это была похвала… но Мэй не решилась на неё как-либо реагировать — вдруг она не так поняла. Вместо этого она ляпнула первое, что пришло в голову:
— На лбу тоже могу обработать.
— Ну давай, раз уж начала.
Мэй мысленно усмехнулась — почему-то ей казалось, что он откажется, ведь при желании царапину на лбу можно обработать самостоятельно. Раствор и чистые тряпки у неё ещё оставались, она взяла с запасом. Капитан Леви повернулся к ней и убрал волосы, подставляя лоб. Мэй пристально оглядела царапину — выглядело всё не так плохо, как рана на спине.
— Тут можно обойтись пластырем.
Он кивнул. Мэй смочила тряпку в растворе и начала очищать рану от остатков запёкшейся крови. Краем глаза она видела, что капитан Леви пристально за ней наблюдает.
— С чего ты решила, что мне не хочется разговаривать?
Вопрос застал её врасплох. Мэй несколько раз моргнула и только потом ответила:
— Не знаю. Предположение.
— Я не против поговорить, но только когда есть о чём.
Мэй оглянулась на него, чтобы ответить, но замерла, так ничего и не сказав. Капитан Леви был настолько близко, что она могла разглядеть его лицо в мельчайших деталях. Сведённые брови, мелкие морщины на лбу, уставший взгляд, поджатые губы — всё это Мэй видела издалека, но она никогда не обращала внимания на цвет глаз капитана — серо-синий.
Он сам всё это время не шевелился, будто тоже разглядывал её — или же ждал, когда она закончит промывать рану. Мэй, осознав, что она слишком долго смотрит на него, перевела взгляд обратно на царапину. Капитан тоже посмотрел куда-то в сторону. Оба молчали. Голова у Мэй гудела — роились мысли, но они никак не хотели оформляться в связные предложения или хотя бы образы.
Наконец она заклеила царапину пластырем и отстранилась.
— Всё, готово.
— Спасибо, — капитан Леви взъерошил волосы и поднялся.
Мэй кивнула в ответ.
— Что с провизией? — спросил он, махнув рукой в сторону ящиков.
— Хватит ещё на два дня, если экономить. Потом придётся искать.
Капитан Леви кивнул и, не сказав больше ни слова, вышел на улицу — наверное, для того, чтобы собрать дрова для костра или проведать остальных. Мэй же начала убирать инструменты и тряпки, оставшиеся после обработки ран.
Есть совершенно не хотелось. Скорее всего, остальным тоже, но им всем нужны были силы, особенно после всего, что им пришлось пережить.
* * *
Пока разгорался костёр и закипала вода в чайнике, успело стемнеть. Огонь развели прямо в сарае, чтобы не привлекать внимание. Саша ушла патрулировать окрестности, а остальные вяло ели в тишине. Микаса успела покончить со своей порцией и теперь о чём-то думала, глядя в огонь. Мэй сидела между угрюмыми Жаном и Армином и вяло жевала сухарь. Один только Конни явно был увлечён ужином — будь здесь Саша, она бы составила ему компанию.
— Эй, Армин, — послышался голос капитана Леви. — Такой загаженный сарай, что кусок в горло не лезет?
Армин замер, глядя на свой сухарь. Всё это время никто не заикался о произошедшем в Стохессе, но в воздухе витало напряжение — наверное, им всем нужно было об этом поговорить… Мэй не хотелось даже думать о том, что они сделали, вот только она не могла ответить за остальных. Может быть, им от этого станет легче?
— Нет… — пробормотал Армин, а затем, будто выйдя из оцепенения, заговорил: — Жан… мне кое-что непонятно.
— Что? — его голос дрогнул.
— В общем… — продолжил Армин. — Когда я потянулся за пистолетом, я думал, что не успею, — он вздохнул. — Тебя ведь держали на прицеле, но почему так вышло, что первым выстрелил я?
Жан побледнел и сгорбился. О чём он думал, Мэй не знала, лишь догадывалась, что его мучило чувство вины перед Армином и отвращение к себе за бездействие. Не так давно Жан обмолвился, что Марко назвал его трусом, а тогда, в телеге эта черта дала о себе знать. Мэй не считала Жана трусом — в конце концов, если бы не её привычка всё делать через силу, она бы тоже не смогла выстрелить.
Затянувшуюся паузу прервал капитан Леви:
— Потому что она засомневалась буквально на мгновение. Что тут непонятного-то?
В ответ Армин удивлённо вскинул брови, а Мэй наоборот нахмурилась. Если это было так, то секундного сомнения хватило, чтобы та женщина лишилась жизни. А ведь на её месте мог быть любой из них…
— Армин… — Жан стиснул зубы. — Прости. Это я должен был выстрелить в неё, но не смог.
— Наверное, та девушка, которую я убил, была доброй, — Армин уставился в огонь. — Намного добрее и человечнее меня. Я-то выстрелил и даже не подумал…
— Армин, — прервал его капитан. — Ты убил человека. И уже никогда не станешь прежним.
— Зачем же так?! — недовольно воскликнула Микаса, но он продолжил, игнорируя её:
— Смирись и не бери в голову. Если бы ты не принял на свою душу этот грех, Жан бы не сидел сейчас рядом с тобой. Ты сразу выстрелил, потому что иначе убили бы твоего товарища.
Повисла тишина. Все выглядели мрачными, даже Конни приуныл и забыл об ужине, хотя во время погони в Стохессе он вёл лошадей и не принимал участия в сражении. Микаса и капитан Леви убили немало людей, но со стороны выглядело так, будто их совсем это не тревожило — скорее всего, то было лишь внешнее спокойствие. Кто знал, что творилось у них на душе?
Мэй сама старалась делать вид, что она в порядке, но внутри у неё зарождалась буря — сдерживать её удавалось лишь благодаря мысли о том, что раненый мужчина мог выжить…
— Ты парень умный и мгновенно сообразил, что на сомнения времени нет, — продолжил капитан Леви. — Понял, что любая потеря — будь то груз, лошадь или боец — может уничтожить все наши надежды на будущее. Испачкав свои руки в крови, ты спас нас. Спасибо тебе.
Мэй бросила взгляд на Армина — тот по-прежнему молча смотрел в огонь и, кажется, не собирался отвечать.
— Капитан Леви, — заговорил Жан. — Я… я считал ваши методы неправильными. Вернее, хотел так думать, потому что боялся поднять руку на человека. Но вы были правы, а я нет. В следующий раз я выстрелю не раздумывая.
— Да, — капитан Леви нахмурился. — Своей нерешительностью ты поставил под угрозу всех нас.
— Я… очень виноват, — Жан уставился на свои ботинки.
— Но это касается исключительно сегодняшней ситуации, — уже спокойнее продолжил капитан. — Я не стану указывать тебе, что правильно, а что нет. В таких вопросах я не силён. Может, ты был не так уж и не прав?
— Что? — Жан удивлённо вскинул брови.
— Тц. Всё ты услышал, — капитан покачал головой и отпил чай из кружки.
Все снова замолчали. Может, Жан и был трусом, но в нём таилась сила — он умел перешагивать через страхи и признавать ошибки, а это дорогого стоит. Не каждый на это способен.
— А ты… — Жан оглянулся на Мэй.
Она бросила на него вопросительный взгляд.
— Ты всегда говорила, что слабее меня. Но сегодня ты смогла выстрелить в человека.
— Перестань, — Мэй уткнулась взглядом в огонь.
— Больше не называй себя слабой.
Она фыркнула. От одной фразы Мэй не перестанет считать себя слабой, потому что у неё была сотня аргументов, которые подтверждали её бесхарактерность. Она не могла принимать решения самостоятельно, боялась всего и не хотела встречаться со своими внутренними демонами — этого было достаточно.
— Кстати говоря, — послышался голос капитана Леви. — Мэй.
Она с неохотой подняла голову — их взгляды снова встретились, как час назад, когда она обрабатывала ему раны. Казалось, капитан смотрел ей прямо в душу, видя каждый изъян, каждый грех, каждую мысль… Мэй стиснула в руке сухарь и заставила себя смотреть капитану в глаза — отводить взгляд было бы невежливо.
— Не питай иллюзий, что твой противник выжил, — продолжил он. — Можешь думать, что просто ранила его, но чем быстрее ты примешь факт, что убила человека, тем будет легче.
К горлу подступил ком, а по спине пробежал холодок.
Нетнетнетнетнет…
— Всё, что я сказал Армину, относится и к тебе.
А что он сказал? Что взяв на душу такой грех, Мэй спасла своих товарищей? Что она уже не будет прежней? Что ей нужно
смириться?.. Мэй фыркнула и снова уставилась в огонь. Она всё переживёт и будет продолжать делать то, что ей говорят, но какой ценой…
— И к тебе, Микаса, — добавил капитан Леви.
— Насчёт меня можете не беспокоиться.
— Хорошо. Тогда закроем тему. Лучше определим порядок дежурства…
Голова закружилась. Буря, которую Мэй так старательно сдерживала, началась.
* * *
Мэй начало казаться, что её уже слишком долго не будят. Она дежурила одной из последних, практически под утро, а после того, как в патруль отправился Конни, Мэй легла поспать буквально на несколько часов, которые уже давно должны были закончиться.
Почувствовав неладное, она резко села и огляделась — сарая и остальной части отряда не было и в помине. Лишь россыпь звёзд над головой и бескрайний водоём, который простирался до самого горизонта. Ярче всех на небе светила луна, похожая на большой белый камень, а редкие облака складывались в причудливый вихреватый рисунок. Вокруг стояла тишина — как-то подозрительно спокойно.
Сон.
Дна водоёма не было видно, но Мэй не тонула. Она зачерпнула немного воды — та тут же превратилась в песок.
— Ты пришла, — послышался голос за её спиной.
Мэй вздрогнула и, высыпав песок из руки, оглянулась — по воде к ней шла Джит. Медленно и грациозно, под стать настроению этого места. Вот только при виде погибшей подруги у Мэй внутри всё сжалось, а сердце заколотилось чаще.
— Это кошмар, да? — она вскочила, готовясь защищаться.
— Нет, — Джит медленно подошла к ней. — Просто сон. После всего, что с тобой случилось, тебе нужно немного отдохнуть. Иначе ты сойдёшь с ума.
Не говоря больше ни слова, она села на воду рядом и уставилась на усыпанное звёздами небо. Выглядела Джит абсолютно целой и здоровой, на ней была чистая повседневная одежда — будто она и не погибла в экспедиции, а Мэй не пришлось видеть её истерзанное тело. Всё ещё не веря в происходящее, она устроилась рядом с Джит, крепко обняв себя за колени.
Но если это
просто сон, а не кошмар… что же, пусть будет так.
— Посмотри, небо тебе ничего не напоминает? — спросила Джит.
Мэй подняла голову, снова глядя на россыпь звёзд и вихри облаков. Глубоко внутри шевельнулось странное чувство, от которого к горлу подступил горький ком. Конечно, напоминает, ведь это…
— Небо над моим домом, — выдавила она.
— Верно, — Джит кивнула.
Мэй вздохнула. Под конец лета начинались звездопады, и иногда они с Леоном и родителями садились на крыльцо и смотрели на ночное небо. Самые волшебные мгновения, когда хотелось думать только о ярких огоньках на небе, которые были и будут там всегда — даже если на земле не останется людей. Страшно было даже подумать, сколько историй, сколько счастья и страданий они застали. Сотни, тысячи, миллионы…
— Почему ты такая недоверчивая? — спросила Джит, всё ещё глядя в небо.
— А? — Мэй оглянулась на неё.
— Ты словно ёж. Выпустила иголки, никого к себе не подпускаешь, не доверяешь миру. А он может приятно тебя удивить…
— Или сделать больно. Как он уже сделал. Мир жесток и несправедлив, — Мэй шумно выдохнула и уткнулась подбородком себе в колени.
— Но он по-своему прекрасен, — Джит наконец-то посмотрела на неё. — Как это место.
— Это же просто сон.
— Сны — смесь всего, что ты когда-либо видела за всю свою жизнь. Люди, места, пейзажи… всё это уже встречалось тебе. Может быть, немного приукрашено, но ты ничего не выдумываешь, — она пожала плечами.
— Ты всегда была странной, — Мэй усмехнулась.
— Это не я, а ты странная, — Джит засмеялась. — Но ты почему-то выбрала меня. Чтобы я утешила тебя.
Наверное, потому что Джит была единственной, кто видел слабую сторону Мэй — испуганную, дрожащую, плачущую, пытающуюся держать себя в руках. И после этого она не отвернулась от неё, а наоборот пыталась помочь — вот только Мэй оттолкнула Джит и не приняла её помощь. Причина проста — она должна быть достаточно сильной, чтобы самой справиться со своими проблемами.
— Я доверяю людям, — выпалила Мэй.
— Кому?
— Жану. Саше. Конни.
— Тогда почему ты до сих пор не рассказала им о том, что тебя мучает?
Внутри всё неприятно ухнуло — такого вопроса она никак не ожидала. Вот только ответ она знала уже давно — потому что не хотела даже думать об этом и надеялась унести эти мысли с собой в могилу. Никто не должен был о них знать…
— Ты сказала, это не кошмар, — Мэй фыркнула.
— Это не кошмар, — Джит пожала плечами.
— Тогда я не хочу об этом говорить.
— Подумай на досуге, Мэй. Ты не сможешь бегать от себя вечно.
— Смогу. Хочешь поспорить? — она нахмурилась.
— Не хочу. Я здесь не за этим… — Джит похлопала себя по бедру. — Ложись. А я побуду с тобой.
Мэй колебалась несколько мгновений, а затем всё же устроилась на коленях у Джит. Та начала гладить её по волосам. Внутри разлилось странное чувство спокойствия, будто прикосновения Джит стирали все плохие мысли — именно этого Мэй не хватало.
— Рано или поздно это всё закончится, — тихо сказала Джит. — А пока отдыхай. Тебе нужны силы.
