..И всходит солнце

Если бы несколько лет назад кто-то сказал ему, что сегодня он будет искать встречи только ради подобного, Минцзюэ бы принял этого человека за конченного извращенца. Но нет, он сегодня даже взял машину, и, находясь в трезвом уме и здравой памяти, направляется к бару "Хамелеон". Они с А-Лин часто здесь бывали - местечко не элитное, но и не совсем уж занюханное, и ассортимент коктейлей приятно радовал. Минцзюэ бары не очень-то любил, но оставить Тун Лин одну нельзя -  без присмотра она совершенно теряет контроль и не может понять, когда ей уже хватит. Потому, если не удавалось удержать её, Минцзюэ старался составить ей компанию. Однако, несколько месяцев назад он оказался там один. Если быть точнее, просто проходил мимо. Конец зимы - очередное обострение. Минцзюэ чувствовал себя ужасно. На улице - грязь, дожди, и, почему-то, духота, от которой Минцзюэ потел и пыхтел, утирая лоб салфеткой, как толстяки в автобусах. А на душе что-то скребло и выло, резало и тянуло, причиняя почти ощутимую боль. Минцзюэ уже не пытался с ней справиться, это вошло в норму, как чистить зубы по утрам. Каждый день похож на предыдущий, как в "Дне сурка". И все по минутам. 5:30 - подъем,хоть по будильнику, хоть без него, пятьдесят минут на зарядку и пробежку, десять минут на душ и прочие процедуры. 6:30 - 6:50  - приготовление завтрака, пять минут - чтобы поесть и принять таблетки. Ровно в семь утра зайти к А-Лин, которая либо подвыпившая, либо совершенно угашенная спит где угодно, но только не на кровати, пятнадцать минут на то, чтобы отвести, либо, в тяжёлых случаях, отнести её в ванную, принести одежду и приготовить минимальный завтрак. 7:20 - вернуться домой и убрать со стола, ещё минут десять, чтобы немного прибраться. 7:30 - разбудить Хуайсана. 7:35 - проверить, собралась ли А-Лин, выпустить Берту во двор, если она в доме, покормить и налить воды. 7:50 - дорога на работу, если на машине, занимает в среднем полчаса, или двадцать минут, если на мотоцикле. Работать он обычно заканчивал около пяти. После работы - два часа тренировки в зале, и ещё полчаса, чтобы вернуться домой. Двадцать минут на приготовление ужина, десять минут на неловкие разговоры с Хуайсаном за ужином. Полчаса - погулять с собакой А-Лин. Сорок минут - приготовить обед на завтра, полчаса на уборку, десять минут - принять душ. Сорок минут - чтение перед сном. 22:30- прием таблеток и отбой. И так каждый день, с отклонением максимум в полчаса. Конечно, разговоры с Хуайсаном иногда бывали вполне себе ловкими, иногда А-Лин была почти трезвой, сама готовила себе завтрак и гуляла с собакой, но, по большей части, жизнь Минцзюэ представляла собой серое и скучное ничто. Бесконечная череда бессмысленных событий, люди, которые не имеют никакого значения... Врач сказал: "Вам нужны положительные эмоции. Смена обстановки, что-то радостное. Старайтесь больше себя баловать." Может, в бар зайти? Не Минцзюэ заметил в переулке растерянного вида юношу, сидящего на крыльце входа для персонала. Он его уже видел - официант из бара.Ночи очень холодные, а он в одной только рубашке. - Все в порядке? - спросил Минцзюэ, подходя ближе. Вроде, его куртку случайно забрала сменщица, а телефон разрядился. Минцзюэ отдал ему свое пальто и шарф, дал позвонить, потом спросил, не хочет ли он есть, хотел отвести в какой-то ресторанчик, и они вроде бы о чем-то говорили, правда, вспомнить не удавалось, но в памяти чётко засела улыбка парня и его слащавый тон: - Дяденька, вы такой хороший. Не хотите провести со мной часик-другой? Минцзюэ сначала не понял, что он имел ввиду. Когда юноша, привстав на цыпочки, прошептал ему на ухо, чего именно хочет, Минцзюэ так и застыл. - И это для тебя нормально - предлагать себя первому встречному? - Как первому? Вы меня не помните? - Помню, но мы с тобой не то, что не любовники, даже не друзья. Зачем тебе это? - Вы выглядите грустным и очень привлекательным, а я хочу как-то отблагодарить вас. Без обязательств, раз-два и разбежались. Что думаете? Не Минцзюэ отошёл на пару шагов. Разум твердил - соглашаться смысла нет, дома ждёт Хуайсан, завтра с утра нужно на работу, но с другой стороны... Нужны впечатления? Этот мальчишка выглядит очень даже... впечатляюще. Да и у Минцзюэ не было уже около трех лет - не то что бы он от этого страдал, но все-таки хотелось освежить воспоминания. Жалеет ли он сейчас о выборе, который принял? И да, и нет. - Значит, никаких обязательств? - спросил Минцзюэ, снова возвращаясь к юноше. - Никаких. - И только одна ночь? - Ну, если захотите вторую, то я подумаю. Сам донимать не буду. Так что? - Как тебя зовут хоть? - Ли Ён, дяденька. Не Минцзюэ сомневался в том, настоящее ли это имя, но, как оказалось, настоящее. Видел его студенческий билет - 21 год, учится на дизайнера. Заметил, когда искал его кошелёк - пусть Ли Ён и говорил, что денег не нужно, Минцзюэ все же оставил ему несколько тысяч в подарок. Студенческая жизнь не сказать чтобы сладкая, пускай себя побалует. В бар после этого он приходил снова. Ли Ён слово держал - вел себя с Минцзюэ так же, как и с остальными клиентами, о втором свидании не просил, держался спокойно и на небольшом расстоянии. Но, глядя на его стройную фигуру, хитрые глаза и легкомысленную улыбку, Не Минцзюэ невольно вспоминал те подробности их вечера вместе, от которых телу сразу становилось горячее. В его жизни было много ошибок, и, пожалуй, Ли Ён - одна из тех, которые хочется повторить. Сегодня Минцзюэ даже принарядился - рубашку надел не обычную, а шёлковую, а водолазку белую - Хуайсан говорил, что в светлом он выглядит моложе. Пальто выбрал роскошного бордового цвета, с золотой цепочкой на воротнике. Волосы уложил, ботинки до блеска начистил, даже глаза подкрасил - карандашом по ресничному краю. Своих ресниц у него не было - вырвал во время обострений. Зачем так одеваться, если цель встречи в том, чтобы от одежды избавиться? Ну, наверняка Ли Ёну будет приятнее увидеть дяденьку в лучшем виде, чем в прошлый раз. Вот и "Хамелеон ". Время - 22.30. Ли Ён через полчаса закрывает свою смену. Напоследок поправив прическу, Не Минцзюэ направился в бар. Несмотря на поздний час, людей было много. В основном, те, кого дома никто не ждёт: разведенные, одинокие, или просто люди с пристрастием. Ли Ён был на смене один, метался от одного столика к другому, принимая заказы. Минцзюэ невольно засмотрелся - надо же, какой шустрый. Стоило отвести взгляд, как официант оказался прямо перед ним: - Добро пожаловать, чего желаете? - Воды, пожалуйста. Без газа. - Хорошо, ещё что-то? Не Минцзюэ аккуратно коснулся его руки. - Ты свободен сегодня? Ли Ён расплылся в улыбке, прикусив нижнюю губу. - Безусловно, - и тихо, чтобы услышал только Минцзюэ, добавил, - постараюсь закрыть смену пораньше. Полчаса тянулись как вечность. Наконец, явился сменщик и через пару минут Ли Ён нетерпеливо ерзал на пассажирском сиденье рядом с Минцзюэ. - Вы сегодня такой... важный, - протянул он, оглядывая мужчину с ног до головы. - Я рад, что ты согласился. - Это я рад, что вы пришли. Не думал, что правда захотите второе свидание. Уже сам бы скоро приполз. - По тебе и не скажешь, - Минцзюэ хмыкнул. - Я дал слово. Нарушать обещание - это не по-мужски. - Согласен. Ладонь Ли Ёна легла на бедро Не Минцзюэ. - В прошлый раз я забыл сказать, какое у вас шикарное тело. - В юности было лучше. Подрастерял форму. - Ну, для ваших лет вы выглядите более чем замечательно! Сколько мужчин вашего возраста могут таким похвастаться? - Моего возраста? - Минцзюэ приподнял бровь. - Ну сорок, сорок пять, не знаю, сколько вам. - Думаешь, сорок пять? Ну, пускай будет так. Не Минцзюэ усмехнулся. Интересно, если сказать Ли Ёну настоящий возраст, он поверит? Хотя, что за вопрос, разумеется нет. Кто купится на то, что мужчина, который выглядит так, как будто в отцы тебе годится, старше всего на семь лет? - Как твои дела? - спросил Минцзюэ. - На свидание завтра иду. - О, это здорово. С кем? - Второкурсница какая-то. - И как она тебе? Нравится? - Ну, завтра и пойму. Так то симпатичная. Минуту-другую помолчали. Рука Ли Ёна скользила по бедру Не Минцзюэ вверх, пока не наткнулась на ремень. - Долго ещё ехать? - Минут десять. - За минут десять я мог бы продемонстрировать, насколько рад вас видеть, - Ли Ён улыбнулся, пока его ладонь спустилась ниже ремня. Не Минцзюэ убрал его руку, тем не менее вернув улыбку: - Потом. - А вы когда-нибудь пробовали секс в машине? - Не было такого. - И не хотите попробовать? - Не особо. На работе видел один случай - девушка с парнем разбились, потому что он потерял управление, пока она делала ему минет. - Весёлая у вас работа. Не Минцзюэ молча пожал плечами. Ли Ён указал на высокое стеклянное здание: - Мой универ! - Прилично тут у вас. - Это только в главном корпусе. Общежитие не очень, да и стены картонные,- отмахнулся Ли Ён. - Друг рассказывал, что слышал, как за стеной кто-то трахался. Кстати, хочу спросить, у вас есть какие-нибудь фетиши? - Вроде нет. Должны быть? - Ну, просто интересно, что вам нравится. - Мне нравится то, что нравится тебе. Ли Ён смущённо отвел глаза. - Значит, вам нравится, когда я подчиняюсь? - Получается, так. - А вы бы не хотели попробовать что-то...необычное? - Например? - У многих есть фантазия о том, чтобы лишить кого-то невинности. Если хотите, можем разыграть сценку. - Лишение девственности - это ответственный процесс, и к нему нужно подходить со всей серьёзностью. Рассматривать подобное как фетиш как-то по-педофильски. - Вы хоть к чему-то подходите не "со всей серьезностью?" - Думаю, проведу собрание по этому вопросу. Ли Ён расхохотался, откидываясь на сиденье, и спросил: - А у вас есть дети? - Есть младший брат. Я его воспитываю. - Сколько ему? - Шестнадцать. - И он вам родной? Минцзюэ приподнял бровь. - Конечно. - Ну, просто ещё не встречал братьев с такой большой разницей в возрасте. Ли Ён повернул голову, разглядывая мелькающие за окном огни, прислонившись лбом к стеклу. - Почему вы опять захотели встретиться со мной? - Во-первых, ты мне очень понравился в прошлый раз, а во-вторых, альтернатив у меня и нет. - А с кем вы были эти полгода? - Ни с кем. - Да ну, - Ли Ён округлил глаза, повернулся, придвигаясь ближе, - У вас не было полгода? - Да. - У вас что... ну... Ли Ён красноречиво опустил взгляд. Минцзюэ вздохнул. - С половой функцией у меня все нормально. Просто мне много и не хочется. - Мне так не показалось. - Я имел ввиду часто. - Редко но метко, ага. У меня наутро так поясницу тянуло... Ли Ён усмехнулся, потирая спину. Мутными, будто заспанными глазами уставился на Минцзюэ, подперев рукой щеку, и, наконец, устало пробормотал: - Дяденька, если через пять минут мы не будем на месте, то я трахну вас прямо здесь. - Почти. Потерпи уже. Честно говоря, самому Минцзюэ уже было невмоготу. Делать вид, что ему интересно с ним разговаривать, пытаться быть вежливым, проявлять участие... Хотелось просто отодрать Ли Ёна хоть в ближайшей подворотне, жёстко, грубо, не заботясь о его удовольствии, и выкинуть куда подальше. Почему-то так казалось даже правильным. Минцзюэ не хотел уважать его. Дело не в том, что он "доступный" или что-то в этом роде, просто не хочется испачкать человека, которого уважаешь, в своей грязи и похоти. Минцзюэ не позволял себе касаться других людей, не помыв перед этим руки, не позволял другим касаться себя. С того самого дня, как он вернулся из Сирии, не было ни секунды, когда бы его руки не пахли смертью. Запах металла, пота и дыма словно прилип, въелся глубоко под кожу, и отмыться не получится уже никогда. Скорее всего, так оно и есть. Но, Минцзюэ никогда не думал, что захочет специально размазать по кому-то свою грязь и мерзость. Ли Ён стал для него своеобразным козлом отпущения - на него можно вылить все это, а ему плевать. Ему неинтересно, почему у его любовника все тело в шрамах, почему его руки так странно пахнут, даже как его зовут. И для Минцзюэ он подходил идеально. Зачем его уважать? Если не уважаешь - не будешь винить себя. Хотя, получалось пока из рук вон плохо. Они уже сняли номер, поднимаются на свой этаж, Ли Ён сжимает его ладонь, и ощущения невыносимо мерзкие. Его жаль. Ужасно жаль. Хочется упасть перед ним на колени и извиниться за то, что именно Минцзюэ встретился ему в тот день, а не какой-то достойный мужчина. Ли Ён сжимает руку крепче. - Что-то не так? Вы такой задумчивый. - Ничего такого. - Нет, правда, вы так погрустнели. У вас все нормально? - Заткнись, - вырвалось у Минцзюэ. Он открыл было рот, собираясь извиниться, но Ли Ён обиженным не выглядел. - Поможете мне заткнуться? У Минцзюэ крышу сносит. Он тащит Ли Ёна по коридору, с трудом открывает дверь, и, не позволяя даже разуться, вжимает в стену и целует жарко, страстно, совсем не похоже на себя. Ли Ён слабо стонет, когда Минцзюэ прикусывает его губу, прижимается ещё ближе, отчётливо чувствуя его возбуждение. Не Минцзюэ резко отстраняется и приказывает, не говорит: - Иди вымойся. Быстро. Ли Ён кивает и убегает. Не Минцзюэ вздохнул, не торопясь, разулся и прошёл в номер. Они были здесь и в прошлый раз, и с прошлого визита ничего не поменялось - белоснежные простыни, чистота и порядок. Минцзюэ присел на кровать. Что с ним произошло? Даже с Ней на него так не накатывало - Она жаловалась, что он совсем не умеет быть жёстким, даже не может придушить, потянуть за волосы, боится сделать больно. Что уж там, даже командовать не умеет, а здесь как-то непроизвольно вырвалось. Вроде не подросток уже, чтобы от пары слов так возбудиться. Впрочем, пускай. Он хотел выпустить пар - вот сейчас и выпустит. Ли Ёну нравится грубость, ну и пожалуйста, он её получит. В душе шумела вода. Минцзюэ казалось, что Ли Ён моется невероятно долго. Ждать уже надоело, вставший член отдавал болью, требуя к себе внимания. Ну что, раз уж отбрасывать мораль, то насовсем? Минцзюэ быстро разделся, впрочем, не позволил себе кинуть одежду на пол - аккуратно сложил на стуле, и без стука вошёл в душевую. Ли Ён дернулся, рефлекторно прикрылся руками. - Я, наверное, задержался? - Да плевать. Не Минцзюэ подходит вплотную, гладит Ли Ёна по волосам и надавливает на голову, вынуждая опуститься на колени. - Ничего, что я настаиваю? Ощущение собственной мерзости становится все сильнее и сильнее. Ли Ён, видно, очень старается - Минцзюэ чувствует, как сжимается его горло, когда он пытается взять глубже, и это приятно, но полностью отдать себя процессу не получается. Не Минцзюэ откидывает голову назад с тяжёлым вздохом. Что бы сказали мама с папой, узнав, каким вырос их сын? Как бы посмотрел Хуайсан, если бы понял, насколько отвратителен его старший брат? Ли Ён давится и отстраняется, приводя дыхание в порядок, с губ на подбородок капает слюна, и он с неловким смешком вытирает её. Не Минцзюэ прижимает его голову к своему бедру. - Не останавливайся. Его тон возражений не терпит. Ли Ён виновато шепчет: - Дяденька, мне нужно выдохнуть... Не Минцзюэ берет его за руку, заставляет пальцами обхватить член и говорит: - Тогда руками поработай. - Простите. Ли Ён начинает стараться сильнее, будто пытаясь загладить вину - целует, обводит языком каждую венку, нарочито постанывает, выгибаясь в пояснице, смотрит Минцзюэ прямо в глаза, и тот не сдерживается от тихого стона, когда Ли Ён заглатывает наполовину. Не Минцзюэ гладит его по голове и шепчет: - Умница. У него очень красивые глаза. Не просто карие, какие-то охровые, может, из-за света в душевой, но Минцзюэ очень нравится в них смотреть. Ли Ён выглядит одновременно развратно и невинно с покрасневшими щеками, испачканными в слюне и сперме, налипшими на лоб волосами и этими прекрасными глазами. Он очень красивый, потрясающе красивый, даже чем-то напоминает...  Как же мерзко. Лицо перекашивается от очередного приступа ненависти к себе, и будь Минцзюэ сейчас один, он бы ударил себя по голове. Ему начинает казаться, что он сейчас умрет. Нет сил выносить этот позор, эту грязь, бессердечно унижать этого милого мальчика и наслаждаться этим. Его мозг отключается. Он откидывает голову назад, растворяясь в похоти. Это просто ужасно, и Минцзюэ наверняка будет стыдно после, но ему становится все равно, и от этого ещё страшнее. - Я сейчас хочу кое-что сделать. Просто расслабь горло и не двигай головой. Ли Ён понимает, что он имеет ввиду, на секунду задумывается и несмело кивает. Не Минцзюэ обхватывает его голову руками, гладит по щекам, успокаивая. - Не бойся. Если станет очень больно, ударь дважды по бедру. Ещё хуже становится от того, что обычный секс теперь кажется пресным, хочется чего-то более жёсткого. Заставить плакать, задыхаться, просить прекратить... Одна мысль об этом чертовски возбуждала. Унизить кого-то Минцзюэ раньше не позволяло воспитание и привитое уважение, особенно к женщинам, но Ли Ёна он все-таки старается не уважать. Ему наверняка неприятно от большого размера Минцзюэ, но он терпит, впиваясь короткими ногтями в его бедра, из его глаз текут слезы, он давится и всхлипывает. От этого становится вдвойне приятно. Не Минцзюэ толкается глубже в нежное горло, входит на всю длину, и Ли Ён сдавленно мычит, дрожит всем телом, пытаясь расслабить глотку. Какой же он сейчас жалкий и испуганный. Униженный. Минцзюэ толкается снова, заставляя Ли Ёна уткнуться носом в лобковые волосы, и кончает, отпуская его голову. Ли Ён тут же отстраняется и закашливается, потирает пальцами горло. Его лицо все испачкано в семени, с губ капает на грудь, он собирает капли пальцами и облизывает их с таким выражением лица, будто ему это нравится. С улыбкой он произносит: - Спасибо, дяденька. Его голос охрип. Он поднимается на ноги и говорит, будто спрашивая разрешения: - Я пойду подготовлю себя. - Иди. Не Минцзюэ остаётся один. Он хватает себя за волосы и изо всех сил тянет. Бьёт себя по голове. Зачем он этим занимается? На что тратит свое время? Он мог бы заниматься расследованием, помириться, наконец, с Хуайсаном, сделать что-то полезное, но он сейчас с легкодоступным юношей в отеле будет заниматься сексом. Да, Минцзюэ, молодец, тебе есть чем гордиться. Урод, который получает удовольствие, унижая других, вот кто он, а на людях играет роль  справедливого начальника и доброго старшего брата. Самому от себя тошно. Он просто ужасен. А ведь Хуайсан сейчас совсем один. Вдруг ему станет страшно, снова приснится плохой сон? На секунду Минцзюэ представил, как младший брат плачет, сидя на своей кровати. На нем, наверное, только трусы и футболка, которую он ещё давно забрал у Минцзюэ - она ему почти как платье, и часто, когда Хуайсан отводит руку в сторону, футболка сползает, обнажая его плечо, острое и белое. Он совсем худенький, и из-за этого постоянно мёрзнет. Минцзюэ смог бы его согреть. Обнять, прижать к себе, утереть его слезы... Урод. Урод. Урод. Он снова бьёт себя по голове. Больно, но недостаточно. Никогда не будет достаточно. Ему срочно нужно себя удовлетворить, а иначе... Он и сам не знал, что тогда случится, но был уверен, что нечто такое, о чем он будет сожалеть всю оставшуюся жизнь, если, конечно, сможет жить после этого. Ли Ён лежит на плече Минцзюэ, тяжело дыша. - Дяденька... - Что? - Вы такой хороший. Он поднимает на Минцзюэ затуманенные глаза. Его задница вся в синяках, на шее выступило несколько капель крови от множественных укусов, руки дрожат, а ноги не держат. Щеки покраснели, и на них ещё блестят почти высохшие дорожки слез. Он обнимает Минцзюэ за шею и смотрит на него так тепло, что самому Минцзюэ становится стыдно. - Почему? - Сделали все, как мне хотелось. *** Зайдя в прихожую, Не Минцзюэ скинул обувь и с тяжёлым вздохом присел на пол. Хоть до душа бы доползти - прямо сейчас хотелось упасть и заснуть. Где угодно - хоть в прихожей, и не в таких местах спал, ему не привыкать. Собравшись с силами, Минцзюэ поднялся и открыл дверь в гостиную. Прямо за дверью стоял Хуайсан, будто только его и ждал. Без лишних предисловий он ткнул Минцзюэ в грудь: - Прежде чем ты начнёшь отнекиваться, иди мой руки и марш за стол. - Чего? - Ничего. Кушать будем. - Ты приготовил? - Ага. Нашёл рецепт пирожных, решил попробовать. Я ещё какао тебе сварил, очень сладкое, как ты любишь. И со сливками. Хуайсан поставил перед Минцзюэ чашку, из духовки вынул противень с пирожными. На каждом кондитерской глазурью была нарисована мордочка животного : зайчик, медвежонок, хомячок. Минцзюэ невольно улыбнулся. - Какие хорошенькие. - Попробуй. Минцзюэ взял одно пирожное, покрутил в руках и целиком закинул в рот. - Сладкие. - Не слишком много сахара сыпанул? - Мне все нравится. Молодец, хорошо вышло. Хуайсан в знак благодарности качнул головой, обошел стол и присел с другой стороны. - Дагэ, как ты себя чувствуешь? - Устал, но в целом ничего особенного. Хуайсан склонил голову на руки, потер глаза. Резко выдохнув, промямлил: - Прости. - Что? - Прости меня за то, что я тогда сказал! Я... я тебе очень много херни наговорил и мне очень стыдно. Очень. Не Минцзюэ тяжело выдохнул. - Я - тот, кто должен извиняться. Ты имел полное право злиться, я действительно ужасно себя веду. - И тем не менее, я тоже повел себя ужасно. - Повторяю, все основания у тебя для этого были. Я понимаю, как тебе тяжело жить со мной. И, знаешь, если ты считаешь, что мне лучше госпитализироваться, я это сделаю как только закончу с делом. - Я не врач, чтобы это решать, и я не хочу отправить тебя куда-то. Я просто беспокоюсь. Твоё поведение в последнее время меня пугает. Я, конечно, знаю, что осенью тебе плохо, но чтобы настолько... - Да, я понимаю. Это... необычный случай, но не из ряда вон, не беспокойся. Пару минут помолчали. Минцзюэ продолжил есть, изредка прерываясь на одобрительное мычание. Хуайсан, наконец, спросил: - Ты же вылечишься, да? - Не знаю. Врач не делает прогнозов. - Я читал про твою болезнь. Было написано, что это лечится. - Все индивидуально. Меня предупредили, что, возможно, я никогда не смогу вернуться к нормальной жизни. - Может, просто нужен другой врач? - с раздражением отметил Хуайсан. - Он специализируется на моей болезни. Через него прошли десятки людей с таким же диагнозом, но он говорил, что таких, как я, у него было всего несколько. Ты не думай, что совсем ничего не поменяется. Конечно, станет лучше, но полностью таким же, как раньше, я не буду. - Почему? - Как мне сказали, факторов много. Я долго не лечился, от отца досталась предрасположенность, все такое... И тебе она тоже досталась, кстати. - Не знаю, мне так не кажется. - Тебе же снятся кошмары. - Иногда бывает. Но обычные сны снятся чаще. - В любом случае, если захочешь -  на каникулах запишу тебя к специалисту. - Зачем? - Мне врач посоветовал. Лишним не будет. Хуайсан встал, подвинул стул ближе к Минцзюэ. - Какой ты у меня заботливый. - Еще есть? - спросил Не Минцзюэ, указывая на противень. Хуайсан махнул головой. - Нет, я решил сначала немножко сделать, чтобы попробовать. - Скинь мне рецепт, на выходных сделаю такие. Кстати, у меня для тебя есть одно задание. Ты занят вечером в пятницу? - Думаю, нет. А что? - Мне нужно, чтобы ты съездил к кое-кому и отдал кое-что. Я обычно сам это делал, но сейчас вряд ли успею. - Куда съездить? - Далековато. За Западный, на окраину. Но ты не волнуйся, я такси тебе возьму. - Просто отдать и всё? - Там дальше уже как хочешь. Можешь остаться поговорить, можешь ехать. - Ну ладно, съезжу. А к кому? - Очень хороший человек в очень плохой ситуации. Сам все поймёшь, когда увидишь. Кстати, насчёт плохих ситуаций. Как там Вэнь Нин? - Ему получше, но ещё с месяц точно придётся в больнице поваляться. - Передай ему от меня извинения за тот раз. - Тебе надо, ты и передавай, - буркнул Хуайсан, но тут же изменился в тоне, - Ладно, передам. Не Минцзюэ замолчал ненадолго, видимо, пытаясь подобрать слова. - Как Вэнь Нин себя вел? - Да нормально. - Никаких странностей ты у него не видел? - У него проблемы с речью, и он в принципе довольно закрытый, но в целом милый. - К тебе он агрессии не проявлял? - Зачем ты это спрашиваешь? - Я не думаю, что могу тебе об этом рассказывать. Но мне важно это знать. - Если честно, проявлял. Но не ко мне. И вообще, она была оправдана. - Поясни. Теперь замолчал Хуайсан. Распущенные волосы скрывали его лицо, но по голосу было слышно, что говорить он не хочет. - Ты будешь ругаться. Не Минцзюэ вздохнул. - Хуайсан. - Он заступился, когда меня обижали... - Опять? Хуайсан, сколько раз я тебе говорил : если что-то не так, скажи, я со всем разберусь. - Говорил же, что будешь ругаться. - Я всего лишь пытаюсь понять. Тебе что, нравится быть жертвой? - Я просто хочу сам решить свою проблему. - Зачем? Я справлюсь лучше. - Вот именно! Ты не даёшь мне даже попробовать! Я уже не маленький ребёнок, за мной не нужно повсюду бегать и решать все за меня. - Я за тобой и не бегаю. - Если бы не работал, так и бегал бы. Хотя бы раз могу я справиться самостоятельно? - Ты не справишься. - Охренеть! Спасибо за поддержку, дагэ, - язвительно прошипел Хуайсан, отодвигаясь подальше. Не Минцзюэ тронул его за плечо. - Я все знаю. - Что ты знаешь? - Про тебя, Вэнь Чао и Вэнь Нина. Один из следователей сообщил. Почему ты сказал незнакомому мужчине, но не мне? - Не захотел. - Сказал бы - Вэнь Нин сейчас не был бы в больнице. Если ты думаешь, что решать проблемы - это никому о никому о них не говорить, значит, ты ещё не повзрослел. - Зато ты у нас взрослый! - Хуайсан развернулся, ткнул Минцзюэ в грудь, - Так скажи мне, как я должен доверять тебе свои проблемы, если ты со своими справиться не можешь? - Мои проблемы требуют долгого решения, а твои можно решить одним разговором. - Одним разговором, после которого я опять стану изгоем! - Хуайсан. - Что "Хуайсан?" Дагэ, ты мне не отец всё-таки, так что оставь меня и мои проблемы в покое, - Не Хуайсан привстал, собираясь уйти, но Минцзюэ схватил его за запястье. - Ай! Хуайсан резко выдернул руку, прижимая её к груди. Потирая запястье, буркнул: - Мне больно вообще-то. - Это из-за меня? С того раза? Не Минцзюэ встал, протянул ладонь, чтобы Хуайсан позволил ему взглянуть, но он отошёл на шаг и спросил: - А ты не помнишь? - Смутно. Я тебя ударил? - Нет. - Все равно, дай мне посмотреть. У тебя же тут опухло всё! А если вывих? - Откуда я знаю? - Болит? - Если не нажимать, нет. Не Минцзюэ кивнул на диван. - Давай-ка присядь. С верхней полки кухонного шкафчика достал аптечку. Хуайсан засмеялся. - Медсестричка будет мою ручку лечить? - Ампутировать. Присев рядом, Не Минцзюэ спросил: - Если здесь нажимаю, болит? - Нет. - А здесь? - Ай! Не дави так сильно! - Понятно. В эту сторону сгибать больно? - Больно! Зачем так давишь? Я тебе не кукла тряпичная! Что из тебя за медсестричка? - Ты холод прикладывал? - Нет. - А вот надо было. Не Минцзюэ обработал мазью место вывиха и эластичным бинтом наложил повязку. - Каждый вечер обновляй мазь и сразу же закрывай бинтом. Через неделю все пройдёт. - А можно ты это будешь делать? - Я же плохая медсестричка, нет? - Одной рукой повязки менять неудобно. Хорошая медсестричка такого не допустит. - Ладно, ладно. С минуту помолчали. Наконец, Хуайсан проговорил: - Дагэ, я не хочу с тобой ругаться, но правда, дай мне хотя бы иногда самому справляться со своими проблемами! Мне же все равно придётся этому учиться. Лучше раньше, чем позже. И вообще, я не такой слабый, как ты думаешь. - Я никогда не считал тебя слабым. Просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Если вдруг... Я себе этого не прощу. - Что со мной случится? Максимум в нос дадут. - Будет клюв, как у меня. Тебе это надо? - Мне твой клюв нравится. Очень рельефный. И в доказательство своих слов провел пальцем по спинке носа брата. - И губки у тебя такие пухленькие. - Хуайсан, ты заигрываешься. - Дагэ, с тебя можно картины писать! - Да ну, скажешь тоже. - Будешь моей женушкой, дагэ? Ты такой красивый, добрый, заботливый! Родишь мне здоровых детишек! Не Минцзюэ усмехнулся. - Каких тебе детишек? - Хочу двух дочек и сыночка. - А кто их воспитывать будет, а? - Ты, конечно. Я буду зарабатывать, а вы с детками будете встречать меня с работы. Я захожу, они кидаются меня обнимать и кричат : "Папуля вернулся!", а ты стоишь в дверном проёме в фартучке и говоришь : "Дорогой, иди кушать". Потом мы все вместе ужинаем, ты спрашиваешь меня, как прошёл мой и день, и я говорю, что живу лишь тем, чтобы вновь увидеть твоё личико. - Какие смелые у тебя фантазии. А как я детей кормить буду, если они смесь есть не захотят? Ты об этом подумал? - Тут и думать не надо. Грудью кормить будешь. - Грудью? - Зачем тебе такие огромные сиськи, если от них пользы никакой? Вот когда родишь, молоко и появится. - Хуайсан, иди-ка ты спать. - Ладно, милая, я пойду, а ты убирай со стола и присоединяйся. Хуайсан обеими руками обхватил лицо Минцзюэ и поцеловал его в щеку. - Ох, милая, побрейся, а то стыдно перед людьми! - Где побриться? - Если задаёшь такие вопросы, то везде, где можно, милая! *** Мэн Яо стучал в дверь уже минуты три, а ответа все нет и нет. Ушла, что ли, куда то? Аккуратно приложил ухо к двери, дернул ручку - незаперто. - Извините за вторжение, госпожа! - Чего надо? - донеслось из дальней комнаты. Голос Вэнь Дэйю дрожал, - Вы ещё не нашли убийцу моего сына? - Мы работаем над этим... Мэн Яо нашёл Вэнь Дэйю сидящей на полу в гостиной в окружении открытых коробок. Она прижимала к груди кожаную куртку и громко всхлипывала. - Это любимая куртка Чжулю. Я иногда надевала её, когда выходила вечером на смену... Она такая удобная, вы бы знали! Дэйю с улыбкой повернулась к Мэн Яо. Выглядела она немного безумно - синяки под глазами, макияж, видимо, не смыт со вчерашнего дня, волосы в беспорядке. Тут её губы дрогнули, брови надломленными линиями подскочили вверх, и она взвыла, закрыв лицо руками. - Мой сыночек, мой хороший! За что? Зачем? Что теперь мама будет делать? Как я без тебя?! Мэн Яо стоял в замешательстве. Буквально недавно Вэнь Дэйю, узнав о смерти Вэнь Чжулю, и бровью не повела, а теперь... И на показуху не похоже, да и зачем? Конечно, бывает, когда осознание настигает позже, но она уже ясно дала понять, что и при жизни сын для неё был бесполезной обузой, от которой она хотела поскорее избавиться. Хотя, Сун Лань показухой называл как раз последнее, утверждая, что Дэйю очень любила сына, правда, по-своему. - Госпожа, я могу чем-то помочь? - Найди убийцу Чжулю! - Я как раз по этому поводу... Господин Не хотел бы поговорить с вами. - Ему ещё не надоело надо мной издеваться? Пускай сам приезжает, раз надо! - Я ещё не уверен, возможно, допрашивать вас будет господин Сун Лань, вы с ним, вроде, наладили контакт... Вэнь Дэйю подняла голову, в очередной раз всхлипнула и пригладила волосы. - Дайте мне полчаса. И побежала в ванную. Мэн Яо присел на диван. Обстановка небогатая, но выглядит довольно опрятно. Глаз резала только гора окурков в пепельнице. Вэнь Дэйю скурила столько одна? За какой срок, интересно? Из ванной слышался шум воды и невнятное бормотание. Разговаривает сама с собой? Мэн Яо улыбнулся - жена тоже так делает, когда красится, говорит, так легче сосредоточиться. Привстав, он заглянул в коробки. В одной - одежда, в другой - личные вещи... Мэн Яо заметил на дне коробки плюшевого жука. Жук? Конечно, многие подростки оставляют на память о детстве хотя бы одну игрушку, обычно, самую любимую, но жук - немного странный выбор. Хотя, это ещё ладно - Фу Хуа рассказывала, что в детстве играла с камнями - у нее была огромная коллекция из самых обычных булыжников, которые ей чем-то понравились. Она относила их домой, отмывала, давала имена и относилась к ним как к друзьям. Даже сейчас в её кабинете лежит несколько камней. Правда, без имен. Если так задуматься, Мэн Яо бы тоже хотел иметь какую-нибудь странноватую историю из детства, чтобы рассказывать коллегам, или, например, своим детям? Но нет, он не убегал в лес ночью, не коллекционировал камни, не строил с друзьями военные базы, даже по деревям не лазил. Скука смертная. Интересно, а чем Вэнь Дэйю занималась в детстве? А как планировала свое будущее? Кем хотела стать? Сам Мэн Яо в детстве обещал маме, что, когда вырастет, станет богатым и купит ей огромный особняк. Что ж, взрослым он стал, но пока купил маме только посудомойку. Честно говоря, деньги стали дня него своеобразным проклятьем. Он не был беден, совсем нет, но, глядя, например, на своего начальника, который старше всего на три года, а уже имеет собственную компанию и даже благотворительный фонд, просыпалось мерзкое чувство неполноценности и отвращение к себе. На секунду у него появилось даже желание пойти в армию, когда Не Минцзюэ обмолвился, что, когда находишься в зоне боевых действий, тебе платят огромные деньги. Хотя, нужно быть готовым к тому, что ради них на алтарь придётся положить красоту, молодость, здоровье, а, возможно, и жизнь... Дверь ванной открылась и Мэн Яо едва не охнул от увиденного - Вэнь Дэйю будто в клуб собралась. На ней были только колготки-сетка и мини-платье без рукавов, которое едва прикрывало пятую точку, в ушах - огромные серьги-кольца из поддельного золота, на запястьях - такие же браслеты. Макияж, конечно, соответствовал : красная помада и подведенные чёрным глаза. - Госпожа, на улице очень холодно, мы конечно, на машине, но все-таки... - Я ещё шубу накину. Образ дополнили сапоги по колено и короткая бордовая шубка из искусственного меха. Мэн Яо старался не идти с Вэнь Дэйю слишком близко, пока они шли к машине. Конечно, в этом районе никто из знакомых не живёт, но со стороны, наверняка, выглядела она... не очень комплиментарно женатому мужчине. К тому же, ростом Дэйю была выше Мэн Яо на сантиметров этак десять, не считая каблуков. Спустя минут двадцать дороги, наполненной напряжённым молчанием, Мэн Яо со вздохом впустил Вэнь Дэйю в допросную комнату. Она присела и уставилась на Не Минцзюэ. - Мне сказали, вы хотите поговорить. - Именно. Меня интересует ваш последний партнёр. - Чего? - В дневнике вашего сына указано, что у вас был "кавалер-иностранец". - Я бы не назвала его кавалером. Так, хороший знакомый... Раскрыв дневник, Не Минцзюэ прочитал: - Впервые Вэнь Чжулю встретился с вашим "хорошим знакомым" 20 сентября.  Вспомните все. - Что вам нужно? - Все. Имя, возраст, откуда, кем работает и так далее. Рассказывайте все, что с ним связано. Итак, как вы познакомились? - Я работаю в баре "Среда", он зашёл к нам как-то раз, сделал мне комплимент, мы заболтались, договорились встретиться ещё раз. - Вспомните, какого числа это было? - Конец августа. Тридцатое или тридцать первое... Нет, тридцатое. - Так. Где вы встретились после? - В этом же баре, но не в мою смену. Мы посидели, выпили, он подбросил меня до дома. - Не вспомните, какая была машина? - Черная... Я была подвыпившая, не помню. - Ладно, опустим это. Имя? - Жорж Жермон Мегрэ. Не Минцзюэ подавил смешок. - Да ну. - Почему вы смеётесь? - Жорж Жермон Мегрэ - имя литературного персонажа. Думаете, его действительно так зовут? - Не знаю, но французский у него чистый. Я знаю, учила. - Вы общались на французском? - Да, по большей части. -  Что насчёт внешности? - Ростом с меня, худой, волосы русые... - Похож? - Минцзюэ показал ей фоторобот. Вэнь Дэйю аж подскочила: - Да, да, это он! - Не знаете, что он делал в Китае? Живет тут, или по какому-то делу? - Он из французского посольства. Пока живёт здесь, но зимой должен вернуться домой. - Почему же вы решили познакомить его с сыном, если вы не были очень близки? - Жорж был серьёзно настроен. Он хотел взять меня в жены, так что, когда узнал, что у меня есть сын, захотел с ним познакомиться. - И вы не были против? - Не особо. Ну познакомятся, дальше что? Никаких проблем не вижу. - Хорошо... И как Чжулю отреагировал на него? - Я думаю, Жорж ему понравился. - Почему он хотел взять вас в жены? - Откуда я знаю? Хотел и все. - Вы сейчас общаетесь? - Он писал мне последнюю неделю, но я была не в настроении общаться. Вчера думала ответить, а оказалось, что телефон посеяла. А так, мы не виделись уже где-то недели две. - Когда именно потеряли? - Не знаю. Может, вчера, может, позавчера или ещё раньше... Просто поняла, что его нет. - А телефон вашего знакомого вы не помните? - Не помню. - Ладно. Вы можете пока отдохнуть, если что-то будет нужно, скажите Мэн Яо. Не Минцзюэ забрал папку с документами и вышел. Через пару минут в допросную зашёл Мэн Яо. - Госпожа не желает чаю? - Я бы покурила. - Хорошо, я провожу. Место для курения находилось под козырьком на улице, с другой стороны здания. Плотнее укутавшись в шубку, Вэнь Дэйю с сигаретой, зажатой в зубах, шарила по карманам. - Твою ж, кажется, спички забыла. - Не страшно, у меня есть. Мэн Яо достал из кармана зажигалку и помог ей прикурить. Пару секунд подумав, оттуда же достал портсигар и тоже закурил. - Красивая. Где взял? - спросила Дэйю, указывая на зажигалку. Судя по всему, бронзовая, в виде головы змея. - Жена подарила на день рождения. - Любишь антиквариат? - Вроде того. Пару минут помолчали. Сзади открылась дверь. Из офиса вышел Сун Лань в осеннем пальто, уже с сигаретой. На ходу подпалив её, он кивком головы поприветствовал Вэнь Дэйю и встал неподалеку от Мэн Яо. - Опять куришь? - Как тут не закурить... А-Су на втором триместре, а видимся только перед сном, и то, если повезёт. Вся на нервах... - Рано ты женился, - выдохнул Сун Лань. - А когда же не рано? - вмешалась Вэнь Дэйю. Её губы растянулись в горьковатой ухмылке. - Это уже каждому самостоятельно решать. Но только потом поймёшь, прав был или нет. Легко любить на шелковых простынях, но гораздо сложнее, когда их приходится стирать. Тогда многие пары и распадаются. - Я с вами не согласен, - сказал Мэн Яо, - Именно в совместных трудностях приходит настоящая любовь. Сейчас нам тяжело, но, в конце концов, я не в силах повлиять на это. А-Су тоже это понимает. - Если все действительно так, то я рад за вас. Кстати, госпожа, не забудьте навестить меня завтра. Также, вам сообщат по поводу рабочего места. - Да-да, конечно, спасибо, - пробормотала Вэнь Дэйю, накручивая локон на палец. Сун Лань снова обратился к ней. - Вы чудесно выглядите. - Нет, ну что вы... Она прикусила губу и отвела взгляд, неловко посмеиваясь. Мэн Яо снова оглядел её с ног до головы. Конечно, понятие красоты у каждого свое, но Вэнь Дэйю явно была далека от прекрасного. С некоторой неловкостью она спросила: - Кто такой этот Жорж Жермон Мегрэ из книги? - Комиссар полиции. Можно сказать, французский Шерлок Холмс, - ответил Сун Лань. - Разве французский Шерлок Холмс - не Эркюль Пуаро? - Пуаро - бельгиец, написанный, к тому же, англичанкой. - Да, спасибо... Она выкинула бычок в урну и поежилась: - Холодно. Идём обратно? - Да, пора бы. Господин, вы идёте ? - Спасибо, я ещё постою. Вэнь Дэйю кокетливо помахала на прощание, но он, кажется, не заметил. По возвращению их вызвал в допросную Не Минцзюэ. Помимо Вэнь Дэйю, там был задержанный недавно скупщик. - Итак, во французском посольстве действительно работает мужчина по имени Жорж Жермон Мегрэ. Тут в базе есть есть фото. Взгляните. Первым заговорил скупщик. - Похож. Кажется, он. - Нет, это не он, - возразила Вэнь Дэйю.- Похож, но не он. У моего Жоржа лицо было вытянутым, а у него - крадратное, и щеки пухлые. А есть фото в полный рост? Вот, у него плечи шире, и он в принципе чуть толще. - Так это он или не он? - Похож, - повторил скупщик. Это же паспортное фото, да? Тут буквально мелкие детали отличаются. - Какой у него рост, вы знаете? Мой Жорж был ростом с меня, где-то 180 сантиметров. - Да, он был не очень высокий, - подтвердил скупщик. - Рост - 182, вес - 85. Данные прошлого года, когда он поступал на работу. Хотя вес он, конечно, мог и сбросить... Не Минцзюэ встал, прошёлся по комнате. Наконец, спросил: - Госпожа, у "вашего" Жоржа были холодные руки? - Да, очень холодные и онемелые. Но, он при мне всегда был в перчатках. - А перчатки хоть раз снимал? - Да, редко, но снимал. У него какие-то проблемы с суставами, ему их нельзя переохлаждать. - Ясно, спасибо. Вы свободны на сегодня, если понадобитесь, я пришлю Мэн Яо. Вэнь Дэйю уехала домой, а скупщика отправили обратно в камеру. Не Минцзюэ мерял шагами кабинет. Лицо оставалось неподвижным, но внутри уже  сменился весь спектр эмоций, от воодушевления к гневу, от гнева к печали, от печали к тревоге. Итак, в телефонной книжке Су Ше был контакт некого Мегрэ, скорее всего именно этого, из французского посольства, предположительно, он же заказал Вэнь Чжулю обокрасть чью-то квартиру. Однако, одних только субъективных доказательств для задержания слишком мало. В принципе, можно установить наружное наблюдение... Однако, одна деталь покоя не давала. При въезде в Китай у Мегрэ, естественно, запросили данные о здоровье, и да, проблемы с суставами у него были, но с ног, а не рук, и оттуда у Минцзюэ возникла пока призрачная, но теория. Возможно, человек, вхожий в иностранное посольство и владеющий языком достаточно хорошо, замаскировался под Мегрэ, чтобы отвести подозрения от себя и поставить следствие на ложный путь. Конечно, звучит как бред, но... Он и сам толком не понял, зачем спросил про холодные руки. Однако, теперь здесь слишком много совпадений : рост, телосложение, знание языков, руки... Не Минцзюэ не исключал возможности, что просто накручивает себя, но, скорее всего, ему просто хотелось, чтобы этот малой ответил, наконец, за то, что совершил. Его оправдали, он оказался невиновен, но Не Минцзюэ не покидало ощущение, что следствие что-то упустило, и, хотя это что-то лежало прямо под носом, никто не мог его найти. Доказательство вины. Возможно, это паранойя. Возможно, личная неприязнь. Возможно, он действительно не был виновен. А, возможно, они просто что-то упустили. - Ладно, - убеждал себя Минцзюэ. - Это на всякий случай, чтобы быть уверенным. Он нажал на кнопку вызова. - Мэн Яо! Проверь, находится ли в Китае человек, которого я назову. Записывай. Зовут Сюэ Ян, 24 года, дата рождения... Записал? Инвалид третьей группы, по профессии переводчик, на данный момент гражданин Швеции, но, возможно, он находится здесь. Особенно меня интересует, есть ли у него контакты с посольством Франции. Проверь как можно быстрее и отошли мне. Спасибо. Ладно. Просто, чтобы успокоиться. *** Настала суббота, а это значит, что пора заниматься. Уже которую неделю Вэй Усянь с Лань Ванцзи собирались, чтобы отрепетировать их совместный номер, который, впрочем, был уже готов, но время репетиций с каждым разом только увеличивалось. Стоит отметить, увеличивалось время именно встреч, но никак не занятий. Сегодня все, что они сделали - разложили  инструменты, а сами уже второй час сидели на кухне за чаем. После каждой съеденной конфеты Ванцзи говорил: "Последняя, а потом начинаем работу", и потом ещё одна, и еще одна, и еще... Учитывая, что сегодня дома никого не было, заниматься действительно полезными вещами - просто глупости. - Расслабься, ерзаешь все время, - сказал Вэй Усянь. - Время идёт, а мы так и не позанимались. - Ну и хер с ним. У нас и так все готово. - Всегда есть то, над чем работать. - Ясное дело, но это не значит, что никогда нельзя отдыхать. Нужный уровень уже достигнут. - Почему ты решил, что он достигнут? - Звучит все гармонично и стройно, этого хватит. Мы не президенту играть будем. - У меня есть ощущение, как будто это все как-то... неправильно. - Вполне себе правильно. Я сегодня вообще не хочу ничего делать. Просто пить чаек, кушать конфетки и смотреть сериалы. У нас есть все, кроме сериалов, понимаешь, к чему я? - И что, мы весь день будем вольготничать? Вэй Усянь прыснул со смеху, едва не подавившись чаем. - Родной, у вас в семье все сразу с пенсионным удостоверением рождаются? - Я просто сказал. - Говори так почаще, а то в жизни маловато радостей в последнее время. Хоть посмеюсь. - Почему мало радостей? - Да дома старички все время срутся. Ни дня без этого. Раньше хоть смешно было, а так уже достало. - Почему? - Сложная история. Началось давно. Просто понемногу друг от друга устали, потом друг друга достали, и теперь скорее сожительствуют, а не живут. Они теперь просто партнёры по бизнесу. - Почему они не разъедутся, если постоянно ссорятся? - Не знаю, но догадываюсь. Как-то раз услышал, как они мирятся. - О чем ты? - Да вот не спалось ночью, пошёл на кухню воды попить. И из их комнаты слышу как они там стонут как козлы, аж стены все дрожали. Лань Ванцзи заметно покраснел и пробормотал: - Может, ты неправильно все понял? - А что это по-твоему? - Я ведь сам не слышал, не могу сказать. - А ты послушать хочешь? Ну, сейчас попробую. Вэй Усянь откашлялся и было открыл рот, но Ванцзи остановил его: - Хватит, я понял. - Тогда я и подумал : что если только на перепихоне их брак и держится? А что если они вообще специально ссорятся, чтобы потом так помириться? Я читал, так любят делать те, у кого Марс в Овне. - Что? - Хочешь, рассчитаю твою сексуальную энергию? - Зачем? - Затем. - Не надо. - Конечно надо. Давай быстро мне день-месяц-год, время и место рождения. - Я в это не верю. - Зря. Могу ещё твою идеальную профессию рассчитать. - Я знаю, какая моя будущая профессия. - Препод? Да ну нет. Ты солист! Ну или хотя бы ансамблист. Но не препод. Ты даже ничего объяснить как следует не можешь! - Могу. - Ок, давай объясняй, почему у тебя нет друзей. - У меня есть друзья. - Да нету же. - Есть. - Кто, например? - Честно говоря, я думал... Вэй Усянь приподнял бровь. - Что ты думал? - Я думал, что мы с тобой... - Кто? Мы с тобой в первую очередь напарники. У нас одна цель, а ради общей цели нужно поддерживать хорошие отношения. - Но я думал... - То, что ты думал - не моя ответственность. - Твой брат сказал мне, что ты считаешь меня другом. - А я тебе это говорил? Ты не спрашивал, хочу ли я с тобой дружить. Просто сам все решил и сам в это поверил. Лань Ванцзи прикусил губу. Было видно, что он хочет что-то сказать, но никак не может подобрать слова. - Да ладно, ты что, поверил? Это же шутка! - Шутка? - А ты что, купился? Конечно, мы с тобой друзья. - Это не смешно. - У тебя просто нет чувства юмора. - Это не смешно. - Ладно-ладно, все. Но так-то, вопрос остаётся открытым. Почему ты с ни с кем, кроме меня, не общаешься? Да и со мной бы не подружился, если бы твой брат нас не свёл. - Я не знаю, как это. - В каком плане? - Я просто не знаю, с чего начать. - Подойти, поздороваться, а дальше само пойдёт. - Я ведь здороваюсь. Но не получается. - Потому что у тебя морда кирпичом, и кажется, как будто ты просто из вежливости это делаешь, а не потому, что рад видеть этого человека. - Я рад. - Так покажи это. Улыбнись хотя бы. - Зачем улыбаться, если нет повода? - А какой повод нужен? Настроение хорошее, погода приятная, покушал вкусно. Какая разница? - Я не понимаю. - А давай попробуем. Вэй Усянь схватил Ванцзи за руку, потянул, заставляя встать. - Так, покажи мне, что ты рад меня видеть. - Как? - Как хочешь. Лань Ванцзи отошёл на полшага, опустил взгляд, задумавшись. Он молчал около минуты, после чего подошёл вплотную, сжал ладонь Вэй Усяня в своей руке и выпалил: - Здравствуй! - Ну... Выглядит странно. Зачем ты взял меня за руку? Если хотел поздороваться рукопожатием, это делается по-другому. - Это плохо? - Для меня - нормально, но кого-то другого ты можешь таким напугать. - И как мне сделать это правильно? - Смотри. Для начала протягиваешь руку. Собеседник протягивает руку в ответ и ты её пожимаешь. Если хрустит, то дальше сжимать уже не надо. Вот, у тебя получается. А теперь скажи, что ты рад меня видеть. - Я... рад тебя видеть. - Умница. - И что мне делать дальше? - Что хочешь. - Что хочу? Лань Ванцзи отвел глаза. Только сейчас он обратил внимание, что Вэй Усянь все еще держал его за руку. Он был немного ниже и стоял очень близко, Ванцзи чувствовал его дыхание на своей шее. Вэй Усянь усмехнулся. - Может, ты хочешь меня обнять? - Хочу. - Ну так давай. Свободной рукой Ванцзи обхватил талию Вэй Усяня и прижал к себе. - Какие у тебя крепкие обнимашки. Сейчас ребра мне поломаешь. - Это плохо? - Меня устраивает. Наступившая затем тишина не казалась неловкой, а отчего-то вполне даже правильной. Лань Ванцзи ощутил лёгкие, но настойчивые прикосновения к тыльной стороне ладони. Вэй Усянь прошептал: - Какие у тебя нежные ручки. Такие белые. Посмотри, мои кажутся совсем тёмными. Ты знаешь, А-Чэн меня в детстве постоянно дразнил из-за этого. - Я думаю, что тебе идёт твой цвет кожи. - Спасибо, наверное. И снова молчание. Настенные часы отстукивали секунды. Холодное осеннее солнце плавно скрылось за тучей, и в комнате стало чуть темнее. Они все ещё держались за руки. - Ну и что, мы так и будем стоять? - Что я должен делать? - Что хочешь. От его шепота что-то внутри зашевелилось, а тело стало горячим. То, как они сейчас были близки, сцепленные руки, тяжёлое дыхание... Разум застилало новое чувство, которое Ванцзи никогда раньше не испытывал. Оно было жарким, пьянящим и тягучим, но ему определённо нравилось. Он чувствовал, как вздымается грудь Вэй Усяня, и ему даже казалось, что он слышит стук его сердца. Вэй Усянь приоткрыл рот и облизнул губы. Можно? Он разрешает? Лань Ванцзи невесомо и осторожно коснулся его губ своими. Они были мягкими и тёплыми, пахли гигиенической помадой и конфетами, которые они только что ели, а на вкус немного отдавали сладостью. Хотелось углубить поцелуй, полностью распробовать его вкус, но Ванцзи старался сдерживаться. Нарушать напором такой момент было страшно : казалось, одно неверное движение - и все это рассыпется миражом. Время будто остановилось для них двоих : часы больше не стучали, за окном не гудели машины, только слившееся в одно дыхание, тепло рук и жар кожи. Вэй Усянь был так близко, в эту секунду настолько нежный, мягкий... Настолько желанный. Немного осмелев, Ванцзи прижал Вэй Усяня ещё ближе к себе, и хотел бы поцеловать его глубоко и жарко, но черт, он совсем не знал, что ему делать. Ладонь Лань Ванцзи сползла с талии Вэй Усяня чуть ниже на поясницу и плавным движением скользнула под футболку. Почувствовав прикосновения прохладных пальцев, Вэй Усянь вздрогнул и оттолкнул Ванцзи от себя. Спустя несколько секунд молчания, Вэй Усянь выпалил: - Я пойду. Мне домой надо срочно. И, подхватив рюкзак, пулей вылетел из квартиры.