- Неприкасаемый -

       Когда он приезжает к нему, то получает тонфа в живот.        Когда он только стучится к нему в дверь, то слышит что-то отдаленное похожее на ругательство.        И, наконец-то, когда он видит знакомое и любимое лицо, то резкая боль отзывается где-то в ребрах, поражая в миг легкие.        Дино скручивается прямо на пороге его квартиры. Чувствует как жжение медленно распространяется по всему телу, оглушая на пару секунд.        Вместе с этим он чувствует разрыв в области сердца. Медленный такой, будто ещё немного и с него полетят лоскуты.        — К-кёя, — немного хрипло зовет Каваллоне, — За что?        — Тебя не было три месяца, — холодно произносит Хибари, — И ты так просто заявляешься сюда? Ещё и без предупреждения?        — А? — Дино получает тонфа по лицу, — Хватит, Кёя! Ты же знаешь, что я работал. Навалилось много поручений, документов, — поднимается Дино, потирая уже красную щёку, — Я последнюю неделю старался быстрее все закончить, лишь бы прилететь к тебе, — немного натянуто улыбается Каваллоне, надеясь, что в следующую минуту сможет обнять Хибари.        Но, разве ему это позволят?        Хибари лишь грозно хмурит взгляд. Сжимает покрепче свои тонфа. В глазах темнеет, видно злость и ярость, что сочится него.        Дино впервые видел такого агрессивного Кёю. Хибари всегда сложно вывести из себя. Даже вызов он принимает с каменным лицом или незаметной ухмылкой, которая сразу же спадает с его бледных губ. Агрессию Кёя выпускает всегда на врагов. На тех, кто может причинить школе ущерб. На тех, кто хочет забрать Хиберда. И теперь она вся направлена на Мустанга. У которого медленно ломается что-то внутри.        — Проваливай.        — Ч-что? — у Дино в глазах искреннее недоумение. Он, конечно, думал, что Кёе не плевать на его отсутствие. Думал, что он мог скучать или ждать его. Но… сейчас… он не понимает, что с Хибари такое?        — Тупой конь, — глушит Кёя его своим безразличием, — Уходи. Занимайся своими делами дальше.        — Я в-ведь скучал, Кёя, — немного грустно улыбается Дино, — Приехал ради тебя. К тебе.        — Плевать.        Дверь захлопывается, оглушая все вокруг. Дино забывает о ноющей щеке, о боли под ребрами. Остается лишь пустое пространство перед глазами. Остается этот взгляд, полный ярости, смотрящий на тебя сверху вниз. И этот глубокий осадок, который не оправдывается.        Мощная пощечина реальности прилетает прямо в Дино.        Дино совсем забыл, какого отстраненного и неприкасаемого парня умудрился полюбить.        Он так же забыл, как сильно и больно умеет бить Хибари.               По расписанию у Дино был недельный отпуск, если это можно так назвать. Ромарио специально подстроил планы Босса так, что в Японии он мог ненадолго задержаться. Жаль, что планы Каваллоне не оправдались. Еще один хороший сраный удар от реальности, о которой Дино и позабыл.        В Японии Мустанг все-таки остается. Он навещает Реборна и Цуну, чтобы помочь тому с тренировками. Помогать ему в становлении главы десятого поколения Вонголы. Хоть что-то Дино должен сделать за свой отпуск.        Пока я голове белый шум и повторяющиеся кадры злого Хибари. Который и слушать не хочет Каваллоне, оставив одного со своими чувствами и желаниями.        — Дино-сан, вы уже виделись с Хибари? — как-то невзначай спрашивает Цуна во время перерыва.        — Да, немного, — отводит взгляд Каваллоне, почесывая шею, — Он занят. Ему сейчас не до меня.        Его ожидания тогда провалились.        Его отпихнули куда-то за границы, в которые он так долго прорывался.        По идее к такому повороту событий стоило бы приготовиться. Он ведь знает Хибари. Чего он от него ожидал? Теплых объятий? Или каких-то нежных слов, о том, как сильно тот скучал?        — Вот как, — выдает Цунаеши, оставляя себя и Дино в повисшем молчании.        Каваллоне прямо чувствует, как жалко он сейчас выглядит. Как чувствуется его разбитость, которую он тщательно скрывает за улыбкой. За литрами вина, которые осушает вечером у себя в номере. Его стены ожидания и нежности рухнули, когда у другого они снова поднялись.               Поздно вечером, в пятницу, Дино возвращается к себе в номер уже никакой. Ему стоило больших трудов вежливо покинуть группу девушек у школьных ворот Намимори. Даже Ромарио не смог помочь с этим Боссу.        Все потому, что срочное поручение, которое Реборн не отдал Цуне, он отдал Дино. Каваллоне, естественное, не мог отказать своему бывшему учителю. Потому после завершения ему пришлось встретить Цунаеши, чтобы передать выполненное поручение. Там были кое-какие документы от Варии, которые Цуне стоило прочитать. Ведь этих парней лучше контролировать, иначе всей Италии придет конец.        А там уже и девушки столпились, и все расспрашивали Дино о том, кто он такой? А почему он с Савадой? Зачем он к нему пришел?        Каваллоне не мог просто растолкнуть их и уйти. Он добродушно и смущенно пытался попрощаться с ними вместе с Цуной, но толпа была слишком большая. Без яростного Гокудеры ничего бы не вышло. Пепельноволосый всех и растолкнул, лишь бы пойти домой вместе с Джудайме.        Дино же передал все необходимое Цунаёши и ушел с Ромарио ближе к отелю. Оставалось два дня в Японии, перед тем, как он вернется к своим обязанностям в Италии.        От боли, что скребла его все эти, почти ничего не осталось. Чему там оставаться, если все что могло, уже переболело. Уже все раскромсало. В живых у Дино осталась лишь фальш и гребаный самообман.        Потому, налив себе ещё вина и поглотив его в один жадный глоток, он отчетливо слышит тяжелый удар в дверь.        Потом второй.        И третий.        — Открывай, — знакомый, до грудной боли, голос, — Тупой конь!        Дино секунду другую думает, что уже словил галлюцинацию. Столько выпитого вина, что пришедшая к нему «белочка» вполне ожидаемый исход. Но позже, чтобы в ней убедиться, он плетется к двери, чтобы получить в вой личный опыт стадию «напился до беспамятства».        — Хи… — поспешно себя обрывает Дино, — Кёя?        А там, за порогом, яростный Хибари… нет… Кёя. Со своими тонфа, которые, видимо, и били бедный дверной косяк. Там за порогом смысл боли и нежности Каваллоне.        — Что ты тут де…        — Забью тебя до смерти! — агрессивно отзывается Кёя, смотря прямо в глаза Каваллоне.        Кёя смотрит прямо на него. Яростно, холодно, заостряя свою сталь до острых углов. Когда же в этих глазах перестало быть так холодно? Там сейчас один лишь пожар, который горит прямо под взглядом Дино.        Мустанг пленен.       Мустанг сам не понимает, почему так этим заворожен.        Его просто тащит вперед. Его тянет к тому, кто перед ним стоит.        И в миг становиться в горле сухо. Руки дрожат, как у заядлого алкоголика.        Там, где все давно в Хибари, снова непонятно болит. Стучит так, что ещё чуть-чуть и из грудной клетки вырвется, прямо Кёе в руки.        И Дино не против, отдать ему это. Отдать ему всего себя, хоть на растерзание.        — Кёя, — со всей нежность в глазах произносит. Плавится под его напором, распадаясь на атомы.        — Какого черта ты не приходишь? — злость срывается с его тонких губ и Дино делает шаг к нему, — Почему собираешь вокруг себя всяких травоядных? — удар приходиться по щеке, но Дино лишь поддается ещё вперед, — Ты… Тупой конь! Сначала прилипаешь, как банный лист, а после сваливаешь, не предупредив, — хочется ударить ещё раз, но руку мягко обхватили. Прикладывают к щеке и просто наслаждаются чужим теплом.        — Я и не знал, что ты так скучал, — аккуратно подходит вплотную, медленно обхватывая лицо Кёи. Чувствуя мягкую кожу под пальцами. Ощущая чужую близость перед собой.        — Ни черта подобного, — холодно произносит Кёя.        — Как скажешь, — Дино слегка дергает уголками губ, невесомо целуя Кёю куда-то в щеку. Скользит поцелуем дальше, касаясь скулы.        У Кёи медленно что-то разбивается.        Что-то рушится.        Он тяжело выдыхает, чувствуя пальцы Каваллоне на своих щеках. Как он наслаждается этим процессом, этой близостью, о которой так долго мечтал.        — Я ещё не простил тебя, конь, — пронзает своим взглядом, не давая подступить смущению.        — Что мне сделать, Кёя? — поцелуй в лоб. Отчаянное тепло рвется наружу. Топит внутри Дино все то пустое, что осталось после невыносимой боли и фальши.        — В губы, — требовательно приказывает Хибари, заостряя своё внимание на взгляде Каваллоне, — тоже.        И Каваллоне поддается вперед.        И в самые губы выдыхает свое хорошо.        Целует мягко, нежно, с трепетом. Поглаживая фарфоровую кожу под пальцами. Хибари от такой близости роняет тонфа, с силой вплетаясь в светлые волосы, прижимая ближе. Нуждаясь в этой близости, которую у него на три месяца отняли.        Там у одного рухнули стены, которые защищали от близости.        Там у другого вспыхивает желание эти стены снова сломать.