Диагноз - Блэк

Я был немного разочарован, что матушка в последнее время выглядела уставшей и какой-то тусклой. Будто все краски мира умерли, да и она сама собралась умирать. Хоть это странно было говорить о привидении, вышедшим из картины. Я уже сам не знал, кем считать матушку — привидением или картиной. Во всяком случае считал ее частью своей жизни, и не собирался лишаться столь могущественной потусторонней помощницы в делах семьи. Она сделала для меня так много, что я не представлял, насколько к ней привязался. — Я не собираюсь уходить, — раздраженно заявила мать после нашествия Блэков. — Просто рассинхронизировалась с магией всех родных. Их было слишком много. — А ты привыкла единолично всеми Блэками командовать, — не удержался я. — Признай, матушка, что я молодец. — Ритуал неправильный, говорить не умеешь, кто занимался твоим обучением? — бурчала мать. — Дамблдор, — не удержался я от ехидной подколки, отчего я заработал вполне ощутимую оплеуху. — Ой! За что?! — Не смей говорить о Дамблдоре, — рассердилась матушка. — Он чуть мозги у тебя не расковырял. Бессчетное количество ментальных закладок, твое запоздалое эмоциональное развитие, бесконечные обмороки в течение дня. Иногда ты считал себя другим человеком. Что я по-твоему должна была делать? Я похолодел от мысли, что мать подслушивает меня по ночам. — Ты с детства страдал лунатизмом, продолжала мать. — Вначале, когда ты только появился на пороге дома, мне показалось, что ты чужой настолько, что я была готова пойти на убийство. — Убийство? — спросил я. — Кого именно ты собралась убивать? — Тебя. Дамблдора. Снейпа. Кричера. Племянниц. Всех. Я вытаращился на рассмеявшуюся матушку. — В каждой шутке есть доля правды, — пожала она плечами. — Правда Блэков в том, что каждый из нас страдает тем или иным безумием. Раз появился в тебе надлом Азкабана, то я не думаю, что его можно так легко и просто вылечить. — Радуюсь за твоего супруга Северуса, — продолжала Вальбурга. — Он проделал огромную работу по приведению твоего сознания в норму. И я рада, что и сама в качестве привидения могла тебе помочь. — Ты мне можешь понадобиться, — не выдержал я. Вальбурга умела молчать, как никто больше. Если бы что-то пошло не так, то я был бы самым несчастным человеком на всей земле. — Мне предстоит много работы. У меня есть цель. Есть план. Есть средства. Но не все я могу сделать сам. Мне придётся положиться на кого-то. И лучше, чтоб это была ты. И я все рассказал, начиная с Азкабана. Я лишь сместил акцент, мол, я — Сириус, и в меня вселилась душа какого-то подселенца. О том, как он желал больше знать этот неизведанный мир. О том, как я заново изучал все вокруг. И о том, как выжить. Я не хотел умирать молодым! Мать напряжённо выслушала мои признания, а я вдруг расслабился и успокоился. Бремя, непосильное для Сириуса Блэка, — ответственность — немного сместилось. Теперь я мог ощущать эмоции матери лучше. — Кажется, ты становишься темным, Сириус, — сказала она. — Хоть ты и уверял меня всю свою жизнь, что ты — светлый волшебник, но я очень отчётливо вижу твою темную сторону. И она набирает силу. Мать многозначительно улыбнулась, а я растерялся. Воспринять новую информацию было непросто. Я не мог поверить, что Темная сторона завладела моей душой. Разве что я отпустил контроль и позволил себе небольшой отдых. Душевные метания были мне ни к чему, но трудно было поверить, что Тьма здесь и сейчас отвоевала себе место в моем магическом ядре. Немного покорёжил ехидный взгляд матушки. Она будто и рада была моему растерянному виду. Я отложил волшебную палочку подальше, ожидая, что она перестанет меня слушаться. Когда приходишь к каким-то определённым вехам в жизни, палочку почти всегда приходится менять. — Было бы неплохо, если б тебе подошла палочка отца, — угадала мои мысли Вальбурга. — Тогда ты бы быстрее восстановился в качестве главы рода Блэк. Пока ты владеешь едва ли четвертью магического потенциала. — Я не собираюсь становиться темным! — резко отреагировал я. — Ты ошибаешься! Просто я хочу быть собой! — Кто сказал, что быть собой, это быть светом или тьмой? — пожала плечами неугомонная матушка. — Быть с собой в гармонии — это прежде всего быть в гармонии с Магией. Лишь Магия определяет тебя как волшебника. Ты долго боролся, Сириус. Отрицал свою природу. Бунтовал с семьей. Ты настолько ненавидел меня, что я была готова проклясть тебя. Но я отдала все в руки Магии, и она вернула тебя ко мне. — Не Магия вернула меня, а сама Госпожа Смерть, — возразил я. — Не спорю, — неожиданно легко ответила Вальбурга. — Но ты — глава рода Блэк, ты должен знать, что Магия, Смерть и Жизнь — это одна и та же женщина, давшая начало нашему роду. Следовало подумать об этом наедине. Я устало откинулся в кресле в защитном жесте, чтобы отгородиться от назойливой матушки, и она как раз предпочла навестить Ругулуса. Я остался один. Дома Северуса не было, он подался в аптеку, затем собирался встретиться с кем-то из родителей учеников. Кажется, с Ноттами. Поэтому я решил отправиться в библиотеку и почитать литературу по Темным искусствам. Я не собирался вникать в тему о создании хоркруксов, желая для начала разобраться, что такое Тёмная магия. До самого этого момента я плохо представлял, что такое Тёмная сторона магии. Несмотря на знание обилия заклинаний, не хватало базовых знаний. Надо же знать, с чем бороться, не так ли? Я обложился книгами в библиотеке. Жадно перелистывал «Тьма внутри меня: выбор или предназначение?». «Ежегодные темномагические обряды». «Как разнообразить свою жизнь, если все тлен и вокруг тьма». Нашел книгу даже про темномагическую медицину и воспитание детей тёмных магов. Последняя книга привела меня в безумный смех. Теперь понимаю матушку и себя ребёнком. Хоть я и имел воспоминания маленького Сириуса, я понимал, что книга — полнейшая хрень, а ведь книга была зачитана до дыр! Я не заметил, как прошёл день. Ближе к полуночи я обнаружил темномагическую Камасутру и сообразил, что мне не хватает собственного супруга, но не хотел тревожить Северуса своими ночными бдениями. Так он пришел в библиотеку сам. Он освещал свечой помещение, и в сумраке теней выглядел весьма притягательным, так как я неожиданно увлёкся некоторыми практиками из книги и был полувозбужденный от разбушевавшейся фантазии. — Упс, кто пришёл, — мурлыкнул я. Северус мягко забрал книгу из моих рук. — Сириус Блэк читает?! Камасутру? Я не удивлен почему-то. Но разглядев помещение получше, он заметил стопки книг, которые я перелистывал в поисках информации. — Мощное подтверждение того, что яблоко от яблони далеко не падает, — ехидно подколол Северус. — Я нашел тёмное заклинание, как привнести наибольшее удовольствие в сексуальные игры через боль, — проворчал я. — Можешь попробовать надо мной властвовать? Брови Северуса взметнулись вверх. — А сам не хочешь быть ведущим? — как можно спокойней спросил он, но в глазах засияли бесенята. — Это неинтересно. Именно нижний, ведомый, получает наибольшее наслаждение. — Блэк, ты сучка, знаешь? Северус навалился на меня и посмотрел почему-то с тревогой. — Я не верил, что Темные искусства могут изменить душу. Я — нет, перемены меня не коснулись, но ты и вправду изменился. Ты не такой, каким был в школе. — Жизнь изменила, особенно Азкабан. Неужели ты думаешь, что я мечтал в гонке за Петтигрю подарить свое сердце? Я хотел отомстить ему и желательно убить! — воскликнул я. — Блэк — это мой диагноз. Я не выбирал боль или отчаяние, или жажду мести, которые я испытывал в Азкабане, потому что я не выбирал Азкабан. Все решили за меня! — Кому-то было важно оставить Гарри без заботы и поддержки, но я освободился и готов участвовать в его жизни. И изменился я не за один день, — продолжал я свою маленькую речь. — Это в детстве особо не выбираешь. Теперь я повзрослел и готов стать себе самому хозяином. — Но ты сделал свой выбор давным давно, прислуживая как пес Дамблдору. Северус начал дышать мне в ухо, подымая во мне мурашки по всему телу. Несмотря на неудобное для двоих кресло, я возбудился. Разговор был серьезный, не на один вечер, но именно такой, когда можно говорить, не думая о последствиях. Слишком много прошли я и Северус, так что мы шаг за шагом день за днем учились доверять друг другу. Северус заерзал сильнее и, отодвинувшись и приподняв мантию, сунул руку мне в домашние легкие штаны, и стал мне дрочить. — Я соскучился, — прошептал Сев мне в ухо. Он наклонился, и ощущений стало слишком много. Одной рукой он поглаживал мои яички, его волосы касались моих бедер, дыхание опаляло мою кожу. Наконец фокус сместился и стал один-единственный — его губы на моем члене. Я задыхался, хотелось ещё глубже насадиться, но сдерживался, чтобы не кончить слишком быстро. Хотелось большего. Больше яркости, больше силы. Но еще больше хотелось боли. Быть подчиненным любовнику, доверить ему свои страхи и сомнения, наконец, стать кем-то вроде первооткрывателя в глубины собственной души. Сорвавшись в пропасть, я достиг просветления. Вот оно. Темные искусства вскрывают потаённые желания и открывают внутренний резерв. Не удивительно, что темные волшебники кажутся более могущественными, чем светлые. Именно за счёт подавления магических способностей, затем концентрации и удара в наиболее уязвимое место. Так и получилось со мной. Будучи в напряжении двух лет в тюрьме, затем пребывая в эйфории от внезапной свободы и еще позже от желания все изменить, у меня возникло ощущение всемогущества. И Темные искусства, хоть я читал о крестражах, чтобы узнать о их влиянии на душу и извлечении их из живого существа, коснувшись моей души, начали влиять на мой разум. Мерлин, это опасно, очень опасно. Если я погружусь в эту бездну, то будет очень трудно вынырнуть. Я могу сойти с ума или самоубиться. Нет. Нет, нельзя. Слишком темные печаль и безнадёжность вскрыли мне грудную клетку, и я понял, что умираю. Невозможно дышать. Гарри, Сев… Прощай, матушка. Очнулся я от жутко холодной воды, которая лилась мне в рот, на шею и грудь. Я уставился на Северуса, который стоял у окна и отсчитывал капли зелья. Поил водой меня Гарри. А Ремус, чрезвычайно строгий и безучастный, колдовал над завтраком. — Что случилось? — хотел я спросить, но из горла раздалось лишь бульканье, которое понял только Северус. Северус цыкнул, явно не желая отвечать. Однако он не обладал ангельскими характером и терпением и забрюзжал, словно старый ворчливый старик. — О чём думал, читая Герпия Злобного? О сексе? Всемогуществе? Или собрался тысячу инфериев создать? Это не твоя парафия! — Целое утро ты ходил, как неприкаянный. Хоть спал нормально всю ночь и не колобродил. Но если б не каникулы и Гарри не приехал, я не заметил бы, что с тобой не все в порядке. Именно Гарри заметил странность, что ты повторяешь одно и тоже имя. Я подумал, что ты сошёл с ума, потому что Барти Крауч-младший мертв! — Я почуял зло, но не сразу понял природу источника, — заявил Ремус. — Искал в стенах и нежилых комнатах Блэк-хауса. Но оказывается, сменился оттенок света самого хозяина. — Сириус, ты мог пострадать, используя тёмную магию, но в принципе я рада за тебя. Ты довольно успешно справился с возможным разделением души, если б склонился на торговлю души с тьмой. Голова не болит? — затараторила вышедшая из стены радостная матушка. — Я не помню, как проснулся, и что делал несколько часов, пока ты мне не дал зелье. Кстати, какое зелье ты впихнул в мою глотку? Но Сев не ответил, только поморщился. Ему явно не понравилось появление матушки с пламенной речью. Гарри возразил весьма яростно: — Сириус — не темный! Правда? — смотрел он мне в глаза почти умоляюще. — Ты навсегда останешься моим крестником, — уверил я. — Невзирая на цвет магии, мировоззрение и убеждения. Я старался быть честным, и окружающих людей моя честность подкупила; все невольно расслабились. Послышался стук чашек. Потихоньку Ремус расставил всем чашки — было время ланча. — Кто такой Барти Крауч? — невовремя спросил Гарри. — Ты часто упоминал его имя в бреду. — Он прячет сына в своем доме, — ответил я. — Под империусом. Надо освободить его пока не поздно. — Поздно для чего? — не понял Гарри. — Пока он не возродил Волдеморта, — ответил я все также честно. — Гарри, идем, я научу тебя играть в плюй-камни, — вызвался Регулус. Разговор становился неудобным, и все это понимали. Ремус искренне заботился обо мне. Матушка была довольна, что я вернулся в семью и стал набирать силу. Я лишь не мог прочитать Северуса, но я знал отличное средство, как его раздразнить и вывести из себя. — Но я хочу знать! — заупрямился парень. — Он убил моих родителей! — Это не относится к Барти Краучу, кроме того, что он действительно единственный человек, способный возродить Волдеморта, — начал я применять свою тактику раздразнить Северусовых гусей. — Ну вот! — топнул ногой Гарри, — я не уйду. — Упрямец, как и твой папаша, — не удержался Северус. — А ты, Блэк, у меня попляшешь. Какого драккла ты творишь? Зачем ты в открытую все рассказываешь? Почему ты не можешь вначале рассказать мне и позже посвятить всех окружающих? — Просто так явственно можно видеть реакцию людей на мои слова, — невинно ответил я. — Гриффиндорец! — фыркнул Сев, будто выкрикнул ругательство. — Ладно, — сдался он спустя пять минут. — Рассказывай, что тебе приснилось ночью, и я расскажу, как буду тебя лечить. Я пожал плечами. — Рассказывать нечего. Просто я беспокоюсь, что рано или поздно Крауч-младший сбежит и натворит беды. — Сириус, я повторяю, ты сошёл с ума. Барти Крауч-младший мертв! — Я думала, что один ты, Сириус, способен накликать беду, — фыркнула Вальбурга. — Нужен план, как проникнуть в дом, — предложил Ремус, бывший Мародёр и гриффиндорец. — Дом атаковать. Обезоружить домовика и хозяина дома. — Крауч-старший еще слишком силён магически. Его отдел лучший в Министерстве, — ответил Сев. — Предлагаю домовика подкупить. Если ты, Сириус, не врешь, и твои слова о перемене матери на сына в Азкабане верны. — Я могу проникнуть к портретам и поговорить вначале с ними, — предложила Вальбурга. — У меня есть план получше, — наконец-то вызвался я. — Я предлагаю поменять Барти-младшего на меня. — Это как?! Ты с ума сошёл? Одно другого не лучше. — Я сдаюсь Краучу-старшему, он садит меня за решётку. Естественно, состоится суд. Обнаруживается, что я невиновен. Я требую компенсации за судебную ошибку. — Не вижу логики, — пожал плечами Снейп. — Компенсацией будет его одержимый сын. Он поживет у нас. Ты, Северус, поработаешь над его сознанием. Возможно, что он не безнадёжно одержим Волдемортом. Таким образом мы спасем Краучам жизнь. Обоим. — Нужна будет клятва, — вмешался Регулус. — И знание обряда подчинения. Я поищу в книгах. — Подчинить Крауча-младшего? — спросил Ремус. — И чем лучше это будет Империуса? — Мы подберем самую простую формулу подчинения, — ответил я. — Ломать психику не будем, лишь подкорректируем. После обеда Северус, убедившись в моей вменяемости и здоровья, удалился в лабораторию. Я быстро черкнул письмо, не ожидая ответа на него, и настроил чары на одного человека. В строго назначенное время послышался стук в дверь и весьма ощутимый. — Именем закона и магии откройте! — прозвучал женский голос. — Я — Амелия Боунс, начальник отдела магического правопорядка. Сириус Блэк, ты нам нужен! Упс, мой план провалился. Я совершенно забыл, что отделом магического правопорядка сейчас командует Амелия Боунс, а Барти Крауч-старший в данный момент — отделом магического сотрудничества! Я ошибся. И по-крупному. Вот что значит давно читать книги. Самое непростительный мой просчёт, ведь имя Боунс наверняка фигурировало в газетах. Мелкие детали повествования сыграли не в мою пользу. Я же написал письмо «Начальнику отдела магического правопорядка», не упоминая имени, будучи самоуверенным болваном. К чему приведет эта ошибка, я не представлял. Придётся посвятить разбору полетов не один час. Пока придется посидеть в тюрьме Аврората. Хорошо, что не в Азкабане. К началу разговора мне пришло понимание, что все делается к лучшему. Новые обстоятельства решения проблемы возрождения Волдеморта заиграли новыми красками. Новые возможности с новыми в моем окружении людьми. И я стал еще темнее. На самую чуточку, потому что решил очернить светлую бороду Альбуса Дамблдора, великого волшебника, но никудышного человека. Ощущение, что я становлюсь похожим на слизеринцев, пугало на семь баллов из десяти. То, что я стал продумывать план наперед, ожидая, что люди сделают так, как я предвижу это, мягко говоря, меня расстроило. «Сириус, — подумал я сам про себя, — куда ты лезешь без спросу? Неужели не мог посоветоваться с супругом?» Как можно быстрее я открыл дверь для самой суровой женщины Министерства магии. — Дорогая Амелия, у меня к вам маленькое дело. Давайте переговорим. Чаю? — предложил я. Миссис Боунс нахмурилась, когда Кричер предложил ей свой волшебный чай. Но он находился во всех чашках собравшихся и без всяких добавок. Мои намерения были самые искренние. — О чем? Она не намерена была терпеть столь разношёрстную компанию. Ей не понравилось общество ни Сева, ни Гарри, ни Ремуса. Я был рад, когда Беллатриса укатила во Францию, иначе Боунс арестовала бы всех. Но если бы меня еще могла оправдать, то кузину — нет. — Я готов утверждать, что Барти Крауч-младший жив, и я знаю, где он находится. Взамен я прошу, что бы вы не применяли к нему и ко мне поцелуй дементора. Это очень важно. — Для кого? — Для всех нас. — Почему? Из нее не вытащить больше одного слова. Профессионализм не пропьёшь. — Чтобы возродить Волдеморта. Какую-то минуту Амелия Боунс рассматривала меня, остальных я буквально держал магией, чтобы не вскакивали со своих мест, и внезапно расхохоталась. Кажется, я перестарался. Блэк — это диагноз, очевидно же?