***
Засыпая, Вэй Ин рассчитывал проснуться от нежного поцелуя, но разбудило его пение рогов, прорезавшее предрассветные сумерки раньше трелей птиц. Даже Лань Чжань обычно просыпался позже! Передислокация. В этот момент Усянь как никогда ненавидел эту войну: вместо того, чтобы насладиться томным, уютным, полным любви утром, пришлось подскочить и начать лихорадочно собираться. Лань Чжань был прав: день предстоял тяжелый, о чем Вэй Ин вчера совершенно забыл, с головой погрузившись в азартное исследование физиологии некоторых Ланей. И не только Ланей… Отчасти Усянь сам был виноват в происходящем: благодаря полчищам мертвых, армии союзных кланов перешли в наступление и уверенно продвигались в сторону Безночного Города. Поскольку Цзян Чэн сражался в первых рядах своих воинов, да и мертвецы требовали постоянного контроля, об отдыхе в тылу войск можно было забыть. Во всяком случае, до объединения с армиями Цинхэ и Ланьлина, наступавших с других направлений. Когда кольцо вокруг Безночного Города замкнется, будет несколько дней на подготовку осады, и тогда… Вэй Ин немного опасался заглядывать так далеко, но уж очень хотелось продолжить свои эксперименты. Разве супруги не имеют права на несколько часов счастья, пусть даже на войне? Особенно на войне! На самом деле, сборы не заняли много времени: всего-то и требовалось, что одеться да захватить Чэньцин. Усяню даже с прической возиться не было нужды, так что он первым покинул шатер и демонстративно скучал, дожидаясь, когда кто-то из супругов возьмет его на меч. Да-да, немного унизительно, но у Вэй Ина не было золотого ядра, чтобы самостоятельно использовать этот способ передвижения. Впрочем, сегодня все пошло не по плану. Лань Чжань вскочил на Бичэнь, едва покинув шатер, и умчался руководить авангардом, а вот Цзян Чэн отчего-то медлил. Смотрел внимательно, изучающе, с каким-то странным выражением лица. Вэй Ин даже заволновался, спешно припоминая, где он мог провиниться. — Не хочешь сегодня полететь на Суйбяне? — огорошил его шиди внезапным вопросом. Вроде ничего такого не спросил, а ощущалось словно удар Цзыдянем, аж дыхание перехватило. — Я не… — в горле встал комок. Вэй Ину все еще было тяжело говорить об этом, но, к счастью, Цзян Чэн его тут же оборвал: — Можешь! Я ведь знаю, как ты любишь летать! Я поделюсь с тобой духовными силами, — говорил резко, торопливо, непререкаемо, не давая ни шанса отказаться. — Вэй Усянь! У духовного оружия есть душа! Где твой меч? Бросить его — все равно, что бросить собаку! — Я… Сейчас… — Вэй Ин отмер, бросился в шатер, который уже начали потихоньку разбирать слуги. Вытер украдкой глаза и выскочил наружу уже с Суйбянем, надеясь, что шиди не заметит, что его шисюн расчувствовался чуть ли не до слез. Да, Усянь не показывал этого, но как же он скучал по Суйбяню, по отклику духовного меча, полному слиянию с ним в бою… Лишившись ядра, Вэй Ин потерял связь с мечом, которой так гордился, чувствовал, будто предал свой меч, отказался от него навсегда, даже не попрощался, ведь Суйбянь на тот момент был у Вэней. Считал себя недостойным зваться хозяином Суйбяня, прикасаться к нему, вот и оставлял меч где ни попадя, не чистил, не смазывал… А сейчас Цзян Чэн дает ему шанс извиниться перед Суйбянем. И еще раз подняться на нем в воздух, о чем Усянь и мечтать не мог. — Я готов, — пальцы ласково погладили рукоять, ножны. Суйбянь так привычно и знакомо лег в руку, что сердце дрогнуло, пропустило удар. Отклика не было, но Вэй Ин собрал крупицы духовных сил, что еще оставались в его теле, и потянулся к мечу, а мгновением позже теплая ладонь шиди легла между лопаток — и волна духовной энергии прокатилась по телу, усилив призыв, что был едва слышным шепотом, до крика. Ответ Суйбяня был таким же ошеломляюще громким. Вэй Ин невольно ахнул, ощутив исходящий от клинка поток бурной, незамутненной радости: меч тоже скучал по хозяину и, пожалуй, Цзян Чэн как никогда был прав, сравнив духовные мечи с собаками. Сам Усянь был бы обижен на хозяина за такое отношение, а Суйбянь… Суйбянь был просто рад. И дрожал в нетерпении, сгорая от желания вновь служить хозяину. Выхватив меч из ножен, Вэй Ин полюбовался им несколько мгновений, затем отпустив в полет. Он снова чувствовал Суйбянь, управлял им, и клинок, облетев шатер, послушно замер у ног над самой травой. Эйфория просто переполняла, рвалась из груди: хотелось кричать от радости, хотелось забыть обо всем и устремиться в небо. Много чего хотелось, вот только… Передислокация. Война. Сияющее алым солнце Вэней должно быть низвергнуто, так что не время для глупостей и развлечений. Усянь вскочил на меч, Цзян Чэн тенью последовал за ним, встав позади и крепко, надежно обняв поперек груди. К этому Вэй Ин уже привык: и шиди, и Лань Чжань всегда так обнимали его, поднимая на меч, прижимались всем телом, но никогда до этого момента Цзян Чэн не устраивал вторую руку ровно поверх нижнего даньтяня, вливая светлую ци прямо туда, где раньше сияло золотое ядро. Вливая энергию того самого золотого ядра. — Теперь ты — мое золотое ядро, — шутливо заметил Вэй Ин, стараясь избавиться от ощущения неловкости и интимности этого момента. Суйбянь взмыл над макушками деревьев, и следом за ним в воздух поднялись тысячи мечей: возрожденный из пепла клан Юньмэн Цзян следовал за своим главой. В такие моменты Вэй Ин искренне гордился своим шиди. Восхищался им.***
На самом деле ничего интересного в перемещениях с одной позиции на другую не было. Ни тебе пируэтов в воздухе, ни полетов наперегонки с шиди, ни распугивания птиц — все это осталось там, в детстве, сгоревшем вместе с Пристанью Лотоса. Сейчас Вэй Ин не мог себе позволить так дурачиться. Он наслаждался полетом какое-то время, но быстро заскучал и, как всегда в такие моменты, начал болтать: — А-Чэн, а что это было вчера? Ну, когда Лань Чжань вот так рукой сделал и шепнул что-то? Я себя таким чистым давно не чувствовал! — вчера Усянь не придал этому значения, наслаждаясь уютом и негой в объятиях возлюбленных, а тут отчего-то вспомнил. И заинтересовался: в душе он всегда был исследователем и тянулся к знаниям, если только эти знания не представляли собой список скучнейших правил клана Лань. — А, это… Секретная техника его клана. Тайди, магия белого, — шиди насмешливо хмыкнул. — Ты же не думал, что в Гусу кипятят одежды после каждой ночной охоты? — Не думал, — буркнул Вэй Ин, мысленно пытаясь представить, сколько же секретов у клана Лань. И рот любому неугодному заткнуть могут, и струнами режут камни, словно масло, и из любой грязи чистенькими выходят… А он, дурак, уронив Ванцзи со стены прямо в лужу, хотел посмеяться, что тому придется не только принять наказание, а еще и стирать одежды до самого утра! Хорошо, что хватило ума не ляпнуть это вслух, а то смеялся бы Ванцзи. Над ним. Цзян Чэн, похоже, не горел желанием разговаривать. Оно и понятно: его голова была занята планами наступления, общей стратегией, вопросами снабжения передовых отрядов, данными разведки… Да и за Лань Чжаня волновался, наверное. Все-таки авангард всегда рискует угодить в засаду, пусть даже настоящим авангардом был не отряд Второго Нефрита, а мертвецы Вэй Ина, проникшие довольно глубоко в тыл врага и расчищавшие путь. Что ж, обязанностью Усяня было отвлечь шиди от дурных мыслей и развлекать всю дорогу. — А-Чэн, а ты знаешь, что вы с Лань Чжанем стали вдохновляющим примером для всех? — Вэй Ин лукаво прищурился. Вот что-что, а слухи он собирать умел. И любил. — Да ну? — шиди ощутимо напрягся. Чуял подвох, наверное. Или просто не любил обсуждать свои отношения. Наверняка до сих пор считал, что никто не заметил, что в шатре молодых супругов постоянно ночует кто-то третий, что никто не судачит об этом. Ага, как же. И Вэй Ина на их мечах не замечают, и сейчас внимания не обратили, что глава клана летит не на Саньду. Иногда Цзян Чэн был таким наивным! И клан поддерживал эту наивность, позволяя молодому главе немного расслабиться. — А как же иначе? Боевой брак — так это называют, — авторитетно сообщил Вэй Ин, понизив голос для загадочности, словно это был какой-то секрет, а не то, что обсуждало едва ли не все войско. — Многие считают, что ваш брак — путь к ускоренному совершенствованию, чтобы стать сильнее. Многие молодые заклинатели отбивают поклоны, правда, знаешь ли, жениться предпочитают на заклинательницах. Но! Я знаю и несколько пар юношей, которые старательно самосовершенствуются вместе! Я даже застукал одну парочку в кустах за… Сам понимаешь чем, — Вэй Ин многозначительно поиграл бровями, хоть и понимал, что А-Чэн сейчас видит только его затылок. Ну, может, еще ухо. Зато по тону должен уловить намек и представить все в красках, хотя на самом деле Вэй Ин видел вполне себе невинный поцелуй новоявленных супругов. Так и есть. Представил, еще как представил. Вэй Ин ощутил это собственной задницей и довольно ухмыльнулся, нарочно прижимаясь теснее: — Хочешь, расскажу в подробностях? Они… — Заткнись, пока я тебя с меча не скинул! — Цзян Чэн предсказуемо взорвался, и Усянь, получив желаемую реакцию, расхохотался в голос. Смех, правда, продолжался недолго, тут же оборвавшись, когда Усянь почувствовал это. Потеряв в свое время связь с Суйбянем, Вэй Ин обзавелся другими связями, и даже сейчас, когда он вновь слышал голос меча, те связи никуда не исчезли. Они тянулись длинными черными нитями куда-то за границу его сознания, теряясь во тьме. Но они были. И каждую из них Вэй Ин чувствовал. И, разумеется, он не мог не почувствовать, как оборвалась первая из них, а затем, лавинообразно, еще несколько. — Засада, — Усянь распахнул глаза, подавившись смехом. Губы враз пересохли. Конечно, он мог ошибаться. Мертвецы вдали от него глупы и бестолковы. Они могли свалиться в овраг и переломать себе шеи, пробить головы. Но надеяться на лучшее не стоило. Вэй Ин должен был видеть, знать, с чем столкнулись его мертвецы. Слабых нитей связи было мало. Чэньцин легла в руку даже раньше, чем Вэй Ин успел об этом подумать. Точно так же, как раньше ложился Суйбянь: флейта стала его верной напарницей. Той, кому Вэй Усянь доверял безоглядно. Первые звуки были громкими, резкими, совсем не музыкальными, похожими на скрип ржавых петель или надрывный крик птицы. И по тонким черным нитям пронеслась волна темной энергии, уплотняя их, наливая их силой. Перед глазами мелькнули огненные разводы на белой ткани, белое с алым оперение стрел, росчерк меча, блеск стали. Не столько видение, сколько отголоски образов. И Вэй Ин зло зарычал, замерев на мгновение, пытаясь окинуть внутренним взором все поле боя, составить его из разрозненных осколков информации. Гораздо проще управлять боем, смотря на него с высоты птичьего полета, но они слишком далеко от того места. А Лань Чжань близко. Резкие звуки сгладились, выпрямились, сливаясь в мелодию. Та все еще была прерывистой, резкой, но цельной и транслировала только один приказ: «убить», «уничтожить». Вэй Усянь не управлял каждым мертвецом в отдельности и не мог заставить их проявлять хитрость, следовать тактике. Зато он мог задавить противника численностью. Чем больше потери у противника, тем больше армия Вэй Ина. Темные нити в сознании ветвились, разделялись. В каждой смертельной ране, нанесенной лютым мертвецом, оставалась крохотная паутинка тьмы — связь с его создателем. И каждая такая нить дрожала в такт мелодии Чэньцин, становясь толще, значимее. Сколько их уже? Десять? Двадцать? Сотня? Вэй Ин не знал. И вдруг почувствовал, что падает, потеряв опору под ногами. — Какого гуя?! — крик Цзян Чэна раздался прямо над ухом. — Ты решил нас угробить?! Вэй Ин как-то отстраненно чувствовал, как пальцы шиди впиваются в его кожу. Приятное тепло, в котором он нежился фэнь назад, исчезло. В его сознании вновь царила тьма из черной паутины. Но Суйбянь все еще уверенно держался в воздухе, будто и не было тех мгновений свободного падения, когда его связь с Вэй Ином оборвалась.***
Бой на опушке леса окончился сяоши назад. Предатель, раскрывший место их передислокации, был обезглавлен менее кэ назад. Вэй Ин бесстрастно смотрел на покатившуюся по земле голову, хотя внутри все еще был полон негодования. Из-за этого сына собаки его единение с Суйбянем так быстро и некрасиво прервали. Пальцы пробежали по выбитому имени на ножнах, пересчитали завитки узоров в верхней части. Еще недавно Усянь был так счастлив почувствовать себя полноценным заклинателем, а теперь был вынужден признать, что все это — лишь призрачные надежды. Назад не вернуться. Он не сможет использовать Суйбянь: каждому их единению суждено прерваться. Возможно, мечи — те же собаки, но Вэй Ин теперь повелитель стаи бродячих кошек. Впрочем, он никогда не любил собак. В отличие от Цзян Чэна. — Шиди, — Усянь, не обращая внимания на то, что вокруг хватало лишних глаз, повис на плече А-Чэна, беседующего с Лань Чжанем. Ткнулся лбом аккурат в косичку на виске. вздохнул тяжело, собираясь с духом, и выпалил: — Возьми Суйбянь себе! Ну, знаешь, пока мы не восстановим мое золотое ядро. Повисшее молчание ощущалось хорошей такой затрещиной. Вэй Ин знал, чувствовал, что Цзян Чэну очень хочется заорать, ударить его, встряхнуть. Но рядом был Лань Чжань, так что А-Чэн только тряхнул плечом и относительно тихо возмутился: — Что ты такое говоришь?! Это твой меч! Даже думать забудь! — Ты позаботишься о Суйбяне гораздо лучше, чем я! — торопливо зачастил Усянь. — Он ведь слушается тебя! Ты ведь и сам понял, что произошло сегодня: темная энергия блокирует светлую ци в моем теле. Я не смогу управлять мертвецами и мечом, даже если вы поделитесь со мной духовной энергией! — А я, по-твоему, смогу сражаться двумя мечами и Цзыдянем?! — Цзян Чэн возмущенно сверкнул глазами. — Это невозможно! Нет, не проси меня. Я не смогу, никто не сможет! — Сможешь, — с непрошибаемой уверенностью возразил Вэй Ин. Разве шиди не научился использовать Цзыдянь вместе с Саньду в сжатые сроки? Разве не стал настоящим главой клана, сплотив вокруг себя его осколки? Разве не научился всяким штукам в постели? Разве не взял в постель сразу двоих? — А-Чэн, ты уже достиг невозможного! Если кто-то и осилит подобное, то только ты! — Вэй Ин прав, — поддержка Лань Чжаня была неожиданной, но приятной. Усянь благодарно ему кивнул. Конечно, многословных убеждений от молчаливого Ванцзи ждать не стоило, но это Вэй Ин взял на себя, с удвоенной силой пустившись в уговоры. Шиди ворчал, упирался, отнекивался, но спустя половину кэ сдался: — Хорошо. Но только до конца войны! — Разумеется. Буду должен, — Вэй Ин растянул губы в довольной ухмылке, пытаясь подмигнуть одновременно и А-Чэну, и Лань Чжаню. Этим вечером он обязательно отблагодарит обоих!