Любишь меня — полюби и моего Лань Чжаня!

— Значит, ты жаждешь представления? — Цзян Чэн приподнялся на локте, теперь глядя сверху вниз на своих супругов. Усянь ответил ему широкой радостной ухмылкой, запрокинув голову, непокорно вскинув подбородок, не говоря, но показывая всем своим видом «и что ты мне сделаешь»? — Будет тебе представление. С этими словами А-Чэн положил ладонь на грудь Лань Чжаня, склонился, даря ему глубокий, тягучий и совершенно неспешный поцелуй в губы. Такой, будто впереди у них еще вся ночь, вся жизнь. Если шиди и красовался, этого не было видно. Почти. Потому что, стоило поцелую только закончиться и Цзян Чэн вполне себе картинно уперся одной рукой в плечо Лань Чжаня и, перебросив ногу через его бедро, уселся сверху. Прильнул к супругу жадно, страстно, прижимаясь грудью к груди. Следующий поцелуй пришелся на подбородок Лань Чжаня, затем — на его шею. Зубы слегка прихватили кадык, губы сомкнулись, оставляя влажный след. Руки оглаживали плечи, грудь, бока, распуская полы ночных одежд, а дорожка поцелуев спускалась все ниже, точно линия, разделяющая тело на правую и левую половины. Вэй Ин облизнул губы и судорожно выдохнул. Вид, открывающийся ему, заводил лучше, чем весенние картинки в книжках Не Хуйасана. А-Чэн был прав: это было представление. Лучшее представление в жизни Вэй Ина. Сам Цзян Чэн уже сполз ниже, вполне вольготно устроившись на коленях между бесстыдно разведенных ног Лань Чжаня. Остановился на мгновение, когда губы добрались наконец до пупка. В этот момент А-Чэн поднял голову, быстро стрельнув взглядом в Вэй Ина, ухмыльнулся и широко лизнул напряженный живот супруга, оставляя на светлой коже серебристый след слюны. Скользнул ладонью по бедру, забираясь под тонкую ткань ночных одежд, заставив Ванцзи выгнуться и издать столь несвойственный тому звук: то ли судорожный вздох, то ли зарождающийся стон удовольствия. Причина смущения и переживаний Лань Чжаня практически упиралась в середину груди Цзян Чэна. — Вэй Ин. Принеси камфоровое масло и держи под рукой, — голос шиди неуловимо изменился. Стал более низким, бархатистым и в то же время властным, но властным иначе, чем тон главы клана Цзян, обращающегося к подчиненным. От этого голоса жар приливал к паху, как и от вида раскрасневшегося Лань Чжаня, тщетно пытающегося дышать глубоко и ровно. Честно говоря, Усянь думал, что шиди просто пытается его сплавить, чтобы сделать что-то особенно смущающее, и потому то и дело оборачивался на супругов, пока шел за маслом, но те не шевелились, застыли, словно два изваяния, лишь в глаза друг другу смотрели так, будто общались без слов. Вэй Ин даже ощутил укол ревности, так что поспешил поскорее найти кувшинчик с маслом и вернуться на кровать. Придвинулся ближе, уставился так пристально, что это непременно должно было бы смутить его супругов. Вот только шиди и бровью не повел: невозмутимо поблагодарил кивком, а затем сделал то, отчего залился краской уже сам Усянь: Цзян Чэн опустился ниже, запечатлев поцелуй прямо на головке члена Лань Чжаня! И, пока Вэй Ин лихорадочно пытался это переварить, вспоминая, что видел нечто подобное в книжонках Не Хуайсана, обхватил член губами и медленно вобрал в рот — не полностью, конечно, полностью не смогла бы и опытная сестричка из весеннего дома, но достаточно глубоко, чтобы вырвать из Усяня нервный смешок: — О… Так тоже можно? — Д-да… — голос Лань Чжаня дрогнул, так что сложно было сказать, отвечал он на вопрос или поощрял А-Чэна. Вэй Ин сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь успокоиться, и решил, что больше не может оставаться в стороне. Не может просто смотреть. Подобравшись еще ближе, он протянул руку и на пробу ласково погладил Лань Чжаня по щеке — и тот неожиданно тихо застонал и повернул голову, прижался щекой к ладони, потерся, словно кот, обхватил губами палец Усяня, втягивая его в себя, посасывая, лаская языком. В янтарных глазах, затуманенных удовольствием и страстью, отражалось танцующее пламя свечей, добавляя взгляду какой-то дразнящей притягательности. Вэй Ин бы непременно позволил себе раствориться в этом взгляде, если бы не отчаянное, болезненное любопытство, заставившее буквально оторвать взгляд от губ Лань Чжаня и с тихим стоном вновь повернуться к Цзян Чэну, следить за его мерно поднимающейся и опускающейся макушкой. И когда это Ванцзи успел запустить пальцы в волосы шиди?.. И когда растерял свою сдержанность, постанывая уже в голос?.. Раньше Вэй Ина? Позже? В какой-то момент Лань Чжань вскинул бедра, входя глубже, дальше. И Вэй Ин вздрогнул, почувствовал, как будто внутри все подпрыгнуло, и его член дернулся, как будто это он, а не Лань Чжань, вильнул бедрами. А-Чэн тоже вздрогнул, как будто подавился, но от своего дела не оторвался, разве что двигаться стал чуть иначе и… Поддерживал бедра Лань Чжаня своими ладонями. Он подался чуть вперед, сложился почти пополам, но теперь, стоило А-Чэну развести колени, как на них вольготно устроились ноги Лань Чжаня. Усянь не понимал, зачем все это. Сосать в такой позе Цзян Чэну явно не стало удобнее. Вот только Лань Чжань вдруг встрепенулся, как-то тонко и жалобно втянул в себя воздух и прикусил зубами палец Вэй Ина. Не больно, но ощутимо. Усянь почувствовал это, как и то, как напряглись мышцы Лань Чжаня под его рукой. Тот прогнулся в спине и едва дрожал, передавая эту дрожь возбуждения и Вэй Ину. Возбуждения и любопытства. Что там шиди такое делает? Вытянув шею, Усянь постарался рассмотреть, что там творит А-Чэн, практически перестав двигать головой. Нет, толстый ствол все еще растягивал губы шиди, и тот все еще не позволял головке покинуть объятия своего рта. А-Чэн легко покачивал головой, втягивал в себя щеки и… И его пальцы явно находились не там, где должны были, и творили что-то возмутительное. В нагретом воздухе ярко пахнуло ароматом лавра и ветра, уснувшего на ветвях. Слишком ярко, как будто кто-то разбил бутылек с маслом. — Прежде чем идти дальше, проход следует хорошо подготовить, — А-Чэн наконец выпустил член изо рта, жадно втянул воздух, а потом выпустил его дрожащей струей прямо на покачивающуюся влажную головку. — Не отвлекайся! — Вэй Ин и не знал, что Лань Чжань умеет так говорить, так стонать, так приказывать. Он выпустил пальцы Усяня из своего рта, жадно глотнул воздух. На бледных скулах заплясал горячечный румянец, в глазах появился шальной блеск. Пальцы в волосах А-Чэна сжались, потянули вниз, как будто Лань Чжань собирался одним махом насадить супруга ртом на свой член до самого корня. По крайней мере, Вэй Ину этого бы хотелось. Он даже сам непроизвольно сжал кулаки, впившись ногтями в ладони. Он бы хотел вцепиться в волосы одного из своих супругов — сжать, потянуть на себя, жарко поцеловать… Но вместо этого он лишь обхватил ладонью свой член, с оттяжкой проводя по нему. Значит вот так, да? Вот так можно. Руки шиди кружили, мяли, ласкали, мерно двигались то туда, то сюда. Вэй Ину было плохо видно, но ему казалось, что пальцы А-Чэна исчезали в теле Лань Чжаня. Раз и два. И Лань Чжань дышал судорожно, рвано, мелкими неглубокими вдохами, в том же ритме, в каком двигались руки А-Чэна. В каком двигалась его голова. И Вэй Ин ласкал себя в том же ритме. Смотрел жадно, не отрываясь. Он практически лег рядом с супругами, так, чтобы его лицо находилось напротив промежности Лань Чжаня. Заметив это, А-Чэн ухмыльнулся уголком растянутых губ и дернул локтем и бедром, заставив Лань Чжаня приподнять ногу повыше, буквально закинуть ее на плечо Вэй Ина. Таким образом вид открывался просто отличный. Пальцы А-Чэна то и дело скрывались между бледных жилистых ягодиц, блестящих от масла, там, где кожа едва краснела, морщась и растягиваясь вокруг пальцев. Красиво. Вэй Ин поймал себя на желании коснуться губами этого местечка на теле Лань Чжаня. Лизнуть, поцеловать, укусить. — У нашего супруга великолепная задница. И от такой нехитрой похвалы Лань Чжань казалось, засмущался и покраснел даже своей восхитительной задницей. И отпустил волосы А-Чэна, спрятав лицо в сгибе локтя. — Можно я тоже попробую? — не дожидаясь ответа, Усянь покрутился, устраиваясь поудобнее, пока не оказался бок о бок с шиди, приняв ту же позу. Обмакнув пальцы в масло, аккуратно коснулся растянутого входа, погладил нежное местечко подушечками пальцев, задыхаясь от восторга. Подумать только, он касается строгого и правильного Лань Ванцзи в таком сокровенном месте! Лаоши Лань Цижэня точно удар бы хватил, узнай он о подобном! — Осторожно. Делай как я и постарайся не царапать ногтями, — А-Чэн ненадолго оторвался от своего занятия и приласкал член Лань Чжаня свободной рукой, отвлекая. Развел пальцы вилочкой, растягивая мышцы сильнее, позволяя Вэй Ину войти в супруга, пусть пока только пальцем. Это было до дрожи волнительно: Усянь в жизни такого не испытывал и сейчас прекрасно понимал, почему шиди так непривычно нежен и осторожен с супругом. Разве можно позволить себе причинить боль тому, кто настолько доверился и открылся, кто впустил в свою душу и тело? Нет, ни за что! Вэй Ин предельно аккуратно двигал пальцем в жаркой, тесной глубине, стараясь делать это синхронно с шиди, а тот направлял, подсказывал и в какой-то момент отстранился, схватив Усяня за запястье, скользнул рукой вдоль руки: — Здесь. Согни палец. Чувствуешь? — Вэй Ин послушно повторил, не зная, что должен почувствовать, но, как оказалось, такое не проворонишь: Лань Чжань крупно вздрогнул, сдавленно застонав, и послышался треск рвущейся ткани — так крепко он стиснул в кулаке несчастную простынь. А-Чэн фыркнул, обдав теплом ухо Вэй Ина, то ли смеясь над всей ситуацией, то ли не одобряя несдержанность Лань Чжаня. — А теперь не спеши… — и было в голосе Цзян Чэна что-то такое, заставляющее задуматься: а как у них все это было в первый раз? Лань Чжань притащил с собой толстый трактат, чтобы все было по правилам, как положено? Или никаких правил и нет, и они узнавали все на собственном опыте, путем проб и ошибок? От последнего предположения Вэй Ин заметно помрачнел. Это он должен был помогать А-Чэну узнавать его тело, его реакции! И Лань Чжань… Почему-то вспомнился период обучения в Облачных Глубинах, когда Вэй Ин исследовал пределы терпения Второго Нефрита. И вот теперь он оказался на обочине?.. — Не отвлекайся, — легкий подзатыльник от Цзян Чэна сменился столь же легким прикосновением губ к плечу. Шиди прижался сзади, к спине, и все неуместные мысли немедленно вылетели из головы Усяня. Какая разница, как они учились, если сейчас они тут все вместе? — Не думай. Слушай тело, — Цзян Чэн положил подбородок на плечо Вэй Ина. — Осторожно добавь еще один палец. Не бойся, посмотри на него. Ему нравится. Разве тебе не хочется сделать Цзи-гэ еще приятнее? Хотелось! Еще как хотелось! А заодно доказать, что он не хуже А-Чэна может!.. Выбросив из головы все лишние мысли, Усянь со всем своим исследовательским интересом и любопытством принялся за дело, старательно повторяя то, как двигал пальцами шиди. Дело-то нехитрое: гладить изнутри, растягивать потихоньку и желательно почаще задевать то чувствительное место, заставляя гэгэ сорвано дышать и издавать восхитительные звуки. Вэй Ин так увлекся, что едва не пропустил мимо ушей, когда Ванцзи приподнялся на локтях и произнес: — Достаточно. Как? Уже? И это все? Так ведь у Лань Чжаня еще стоит! Как тут может быть «достаточно»? Вэй Ин хотел было громко возмутиться, но не успел: Цзян Чэн легонько прихватил зубами его ухо, привлекая внимание, и шепнул с легкой насмешкой: — Ну что, готов к продолжению представления? Если будет «слишком» — отвернись. Обещаю не смеяться. — Вот еще! — Усянь змеей вывернулся из объятий шиди и смерил того возмущенным взглядом. Что еще за «слишком»?! Он, между прочим, не отворачивался, даже когда Вэнь Цин из него золотое ядро вырезала! Трудно придумать что-то похлеще! А эти двое… Смеялись. Вернее, смеялся А-Чэн, а Лань Чжань едва заметно улыбался. Весело им, понимаете ли! Бесстыдники! Цзян Чэн протянул руку — и они с Ванцзи переплели пальцы. Лань Чжань поднялся, потянулся за поцелуем, долгим и мучительно тягучим, а затем повернулся к Вэй Ину, позвал одним взглядом — и слова оказались не нужны. И без них все было понятно. Усянь подался ближе, поцеловал сам, нахально и дерзко, всем своим естеством показывая, что ничего не боится и вовсе не стесняется. Цзян Чэн обнял Лань Чжаня со спины, и тот откинулся назад, на грудь шиди, отвел волосы в сторону, подставляя шею под поцелуи. Приподнялся на коленях — и тут весенние картинки как-то сами собой всплыли в памяти. Было в книжонках Не-сюна что-то похожее… И непохожее одновременно. Цзян Чэн устроил ладони на животе и груди Лань Чжаня, поглаживая пальцами его сосок, а сам, слегка покачиваясь, прильнул поцелуем к его шее. И, видимо, творил языком нечто невообразимое, потому как с губ Лань Чжаня то и дело срывались тихие вздохи. Ухмыльнувшись, Вэй Ин дернул пояс нижних одежд, и тонкая белоснежная ткань сползла вниз, оседая на бедрах Лань Чжаня, целомудренно прикрывая все самое интересное. Так даже лучше! Так же, как делал недавно А-Чэн, Усянь спустился по телу супруга поцелуями и удобства ради улегся у его коленей, запуская руку под тонкую ткань и обхватывая ладонью жаждущий внимания член. О себе, впрочем, тоже не забыл: приласкал тем же движением, сосредоточился на том, чтобы двигать руками синхронно. Так куда лучше, чем просто наблюдать!..