More then ever

      Как Майк и говорил, неудачники пришли ко мне в воскресенье, но были они не всем составом. Эдди не смог прийти по каким-то непонятным причинам, а Ричи я и не ждала. Зато Беверли я была рада видеть и при первой же возможности дала ей трёпку за длинный язык. Мы не ругались, нет, мы никогда не ругались и не собираемся. Я просто сказала ей, что она стерва, потому что рассказала Ричи, зная, что я не хочу этого. У него есть девушка, пусть разбирается с её проблемами. Она же сказала, что я дура, потому что не вижу того, что на поверхности.       Хоть я и на больничном, учиться всё же надо. Не хочу потом нагонять пропущенное, что в нашей школе является практически невозможным, потому что почти все учителя те ещё мудаки. Они будут заваливать тебя, прекрасно зная, что эту тему ты пропустил и никакой пощады не будет. Поэтому попросила Марш принести мне её тетради с конспектами по основным предметам. — Как дела в школе? Много тем прошли без меня? — Ну… Нет… — Стэн хотел утешить, но врать он не любит. — Да. Особенно по математике. Она как будто специально тему за темой объясняет, пока тебя и Генри нет. — Билл толкнул парня локтём в бок, чтобы тот замолчал. Но поздно, я уже услышала то, что не должна была. — Меня и Генри? А с ним что? — С н-ним всё н-н-нормально. — Билл заикается, значит волнуется, значит врёт. — Говорите. — Серьёзно посмотрела на них, желая любым способом узнать правду. — Он боится в школу приходить из-за… — Майки замялся от взгляда Беверли. — Ну? Из-за чего? Они все что-то знали и не хотели говорить мне. И это что-то довольно интересное. — Знаешь что? — встрепенулась Бев. — Мы не можем тебе рассказать. Балабол запретил… — Значит, если он запретил, то это табу, а если я — то плевать? — нахмурилась, складывая руки на груди. — Т-то о чём п-п-просила ты, было неправильно. Бауэрс должен был получить по зас-слугам. — О чём ты говоришь? — Внутри зародилось маленькое подозрение и неприятное предчувствие. — Ричи связался с Генри? — Послушай, — Бев взяла мои ладони в свои, заглядывая своими яркими голубыми глазами в мои. — Конспекты, что я тебе принесла, передашь мне обратно с Балаболом, ладно? Он тебе сам всё и расскажет. А если и не расскажет… то ты сама всё поймёшь. Главное, иди к нему в понедельник вечером, — усмехнулась девушка. — После всего? — округлил глаза Билл, смотря на свою девушку. — Да. Пусть увидит его, — кивнула рыжая, вгоняя меня в ещё большее непонимание. Вся эта ситуация начинала меня злить, что с моей травмой опасно. Головная боль медленно усиливалась, и я аккуратно потёрла место над бровью. — Нам, наверное, пора, — заметил моё движение Стэнли. Кто, как не он разбирается во всех тонкостях человеческого поведения? В каждой компании друзей есть такой человек, кто увлекается психологией и прочей ересью с этим связанной. И у нас это Стэн. Иногда так бесит, что он видит тебя насквозь… — Да. Поправляйся, Ал, — Беверли поцеловала меня в лоб. — На следующей неделе мы ждём тебя в школе. Знаешь, как трудно делать парные задания по биологии с Салли?! — Мой больничный заканчивается только в среду.

***

      Как Бев и просила, я решила отнести конспекты к Ричи в понедельник вечером. Не хочу врать и говорить, что мне не было интересно, что же случилось. Неудачники умеют наводить туман и раззадоривать любопытство. — Тебя подвезти? — спросил Джон, поймав меня возле входной двери. Его отпуск за свой счёт закончился ещё в понедельник, но он старается освобождаться пораньше, чтобы следить за мной, или берёт смены на ночь, чтобы весь день проводить со мной. Всё же, в какой-то степени я благодарна Генри за травму, он дал мне возможность провести с Джоном прекрасную неделю. — Нет, я сама. Здесь недалеко. — Ты к Денбро? — Нет… — уклончиво ответила, зная, что Джону ой-как не нравится Ричи, хоть с его отцом он и дружит (всё же оба врачи и работают неподалёку). — К кому тогда? — Мне кажется, он и сам уже догадывается. — К Ричи. Надо отдать конспекты, — кивнула на тетради в руках. — Я как раз уезжаю на смену. Подброшу тебя. — Спорить бесполезно. В машине, как и ожидалось, меня ждал серьёзный разговор. — Алекс. — Серьёзное лицо Джона немного напрягло меня. — Тебе семнадцать. Ты уже почти взрослая… — эти слова дались ему с явным трудом. Не каждый родитель может признать, что его ребёнок уже вырос. Для них мы всегда будем маленькими, беспомощными детьми, которым нужна забота. — Тебе естественно уже нравятся мальчики… или девочки, — добавил подумав. Вот за это я очень уважаю своего отца: не каждый человек в Дерри, тем более мужчина, может принять тот факт, что его ребёнок может быть гомосексуален. — Но ты не должна забывать о последствиях каждого необдуманного решения. Я, конечно, не могу следить за тобой каждую секунду, но надеюсь на твою благоразумность. Ты не глупая девочка и, я уверен, что ребёнок тебе сейчас не нужен. — Мои брови поползли вверх, а глаза стали размером с монету. Я вполне ожидала, что разговор может пойти об этом, но не ожидала таких слов. — Какой ребёнок, пап?! Боже! Я же просто конспекты хочу отдать! — Я и не говорю, что не верю тебе. Просто предупреждаю. Ричи не выглядит парнем, у которого всегда под рукой контрацептивы. — Ё-моё, пап! Нам и не нужны его контрацептивы. Мы с ним даже не встречаемся! — Вы встречались раньше. Что мне очень не нравилось. Отношения в четырнадцать лет слишком рано, тебе не кажется? — Согласна, это было немного рано, но какое это имеет отношения к данному моменту? — Вы встречались, расстались и снова общаетесь. Это путь только к одному: возвращение в исходную точку. — Никакой исходной точки не будет. Пап, давай закроем эту тему. — Хорошо. Но помни: контрацептивы. Тебе рано заводить детей, а я слишком молод для внуков. — Я улыбнулась. — А Ричард слишком безответственен для отцовства. — Демонстративно цокнула языком. — А, по-моему, он был бы хорошим отцом… — Я так не считаю, просто сказала, чтобы посмотреть на реакцию Джона. И она оправдала мои ожидания. Мужчина посмотрел на меня с открытым от шока ртом. — Ты об этом уже думала?! — взвигнул, как девочка, высоким голосом. Раздался мой смех. — Нет, нет… Не думала, — заверила его, сквозь собственный смех. — Алекс, не пугай меня так… Это же не шутки! — А кто шутил? — усмехнулась, быстро целуя отца в щеку и выбегая из машины, — До завтра! Дом Тозиеров встретил меня тыквами на заборе. Ричи всегда умел вырезать страшные лица, но в этом году превзошёл самого себя. Прошла к двери и позвонила в звонок. Дверь была украшены паутиной и пауками. Конечно, они декоративные, но выглядит жутко. Открыл мне Уэнтуорт Тозиер, отец Ричи. С возрастом Ричи стал похож на него, правда, кудряшки достались ему от матери, Мэгги Тозиер. Но глаза, губы, нос и даже плохое зрение у него точно от отца. — Алекс? Давно тебя здесь не было… — удивился мужчина, элегантно поправляя свои очки (что кардинально отличаются о тех, что когда-то носил его сын) за правую душку. — Я к Ричи, он дома? — Ну, это понятно, что не ко мне, — улыбнулся мужчина. — Рич вроде не уходил никуда… Проходи, он наверное в своей комнате. Помнишь дорогу? — Кивнула и быстро поднялась по лестнице. Постучала в запертую дверь, за которой раздавался звук гитары. — Я занят! — послышался раздражённый голос, но я настойчиво постучала второй раз. — Я что, не могу побыть один? Возникло желание положить тетради под дверью и уйти, но я должна удостовериться, что Тозиер увидит их и не выкинет, как случайно попавшийся под руку мусор. Беверли тогда меня убьёт. Тяжело вздохнула, набираясь терпения. Папа сказал, мне нужно сейчас меньше нервничать и не напрягать мозги, но с Ричардом это просто невозможно. Постучала в третий раз и тогда раздался раздражённый рык. Дверь рывком распахнулась. Хотела бы сказать, что передо мной предстал Ричи во всей красе, но я не видела его. Только силуэт. В комнате было темно и только настольная лампа хоть чуть рассеивала мрак. Как он может играть на гитаре в такой темнотище? Удивление парня (мне показалась, что это было удивление, но я не уверена из-за плохого освещения) сменилось враждебностью. — Зачем пришла? — Беверли попросила передать тебе её конспекты, — пролепетала, ошарашенная такой резкостью. — Почему не с Биллом? — Не знаю. Сказала, чтобы передала с тобой. — Ну ещё бы она не отправила тебя ко мне… — пробубнил. — Почему у тебя так темно? — Какая тебе разница? Давай конспекты и иди. — Почему ты злишься на меня? — Мне не нравилась его враждебность. И с чего бы это? Мы же даже не виделись всю эту неделю. Чем я могла так выбесить его? Только своим появлением? — Я не злюсь на тебя. — Да? Тогда перестань вести себя, как мудак. — Хотела сунуть ему в руки тетради и уйти, но парень сделал шаг назад, впуская в свою комнату. — Как голова? — спросил, садясь назад на кровать, отчего невольно поморщился (как мне показалось), снова взял в руки голубую электрогитару. Последний раз, когда я видела его с гитарой — два года назад, он уже тогда делать успехи и это была обычная акустическая гитара, прошло два года и он уже без света может играть на электрогитаре. Если он чего-то хочет, то будет добиваться до конца, таким я его и помню. — Лучше. — Встреча с камнем обернулась поражением? — Он не усмехнулся, нет — фыркнул. — Не смешно… В воскресенье ко мне приходили неудачники и сказали, что ты запретил им что-то рассказывать. Что именно? — Понятия не имею о чём ты говоришь, — спокойно ответил, настраивая гитару, постоянно проверяя звучание первой струны. — Как ты можешь сидеть в таком мраке? У меня уже глаза болят. — Сто… — Прежде, чем он смог остановить меня, я уже щёлкнула по выключателю, отчего всю комнату залило светом, от которого парень поморщился, а я вскрикнула, увидев его лицо. — Что случилось? Ты подрался? — Не могла отвести взгляда от его «прекрасного» лица. Под глазом и на скуле — фингалы, нижняя губа разбита, как и бровь, а костяшки правой руки разодраны в кровь, которая ещё даже не засохла. — Нарвался на тот же камень, что и ты. — Ты с Генри подрался? Ричи, боже, зачем? Я думала, вы уже определили кто главный в школе. — Ты думаешь это из-за школы? Он блять на тебе букву вырезал, — махнул рукой в сторону моего плеча, — а ты никому ничего не сказала! — Из-за этого вы подрались?! Я бы сама разобралась с ними… — Я вижу, как ты разбираешься с ними. Могла бы «спасибо» сказать. Они теперь к тебе на километр не подойдут. — Спасибо за что? За то, что ты поступил точно в стиле Бауэрса? Чем ты тогда лучше их, если решаешь все проблемы кулаками. — Это не такая проблема, которую можно решить словами! — рявкнул он, нависая надо мной (во время нашего спора он откинул гитару в сторону и подошёл ко мне), — Ты совсем глупая, если решила, что после всего они отстанут от тебя. — Откуда ты вообще узнал о таких подробностях? — Конечно же, я знаю ответ. — Беверли, — просто кинул, подтверждая мои мысли. Марш всё же не просто так отправила меня именно к Тозиеру, она хотела, чтобы я видела его «заслуги». — Кстати, мне Эдс помогал. — Эдди дрался? — Я была в шоке, когда парень кивнул. — Боже, как он? — Отделался парой синяков. — Ни за что не поверю, что наш Ингалятор подрался, пока не увижу его. Ричи улыбнулся, отчего на губе выступила кровь, и я тут же спохватилась. — Ты обрабатывал раны? — Я похож на того, кто умеет их обрабатывать? — Ну, благодаря недавнему случаю и наставлению Эдуардо, я умею это делать. Где у вас аптечка? — В ванной может, не знаю.       Я быстро вернулась с нужной вещью и села рядом с Тозиером, открывая коробочку. Смочила ватку в спирте и стала аккуратно прикладывать её к рассечённой брови. Постоянно мешались его спадающие кудряшки, что начинало меня раздражать, поэтому я сняла с себя резинку и собрала его волосы в высокий «хвостик» на макушке, прыская от смеха из-за получившегося. Он не протестовал и не говорил отстать от него с обработкой ран, просто иногда шипел или говорил «Ебанный спирт». — Майк сказал, что Генри в школу дня три не приходил. Из-за тебя? — Кто-то проболтался, что я ищу его. Вот он и не ходил в школу, пока Буч не приволок его за шкирку. — Это было сегодня? — Я и без этого знала ответ, по незажившим ранам, но хочется услышать. — Да, после уроков. — На стадионе? — Нет. За школой, в курилке. Он там мне попался. Но кажется я мало его отпиздил. Надо было биту брать… — Он сильно пострадал? — На моём лице не было волнения, только интерес. — Ну, рука точно сломана и вместо лица — месиво. — Точно не надо было биту брать, — усмехнулась, представляя лицо Бауэрса. Внутри стало приятно от таких мыслей. От мыслей, что Ричи заступился за меня. — Ал, то, что сделал он в десять раз хуже. Почему ты не сказала никому? — Лишь пожала плечами. — После того, как я узнал, что ты сказала, будто упала на камень, я хотел и тебя тоже отлупить… — зашипел, когда я приложила ватку к его разбитой губе, чтобы он замолчал.       Когда раны на его лице стали выглядеть более приемлемо, взяла его правую ладонь в свою, аккуратно поливая костяшки перекисью. Остановилась, когда его пальцы сомкнулись в замок с моими. Вопросительно посмотрела на него, на что он пожал плечами, просто говоря «щиплет». Он уже снял резинку с волос, отчего они снова спадали на лицо. — Перекись не щиплет, умник. — Такое ощущение, что здесь не ты сидишь, а Эдс. Если ещё начнёшь говорить о возможной инфекции и СПИДе, я точно усомнюсь в тебе. — Насчёт инфекции… — Так, Эдс, как ты смог стать Алекс? Признавайся, я тоже так хочу. — Заткнись, — усмехнулась. — Ещё раны есть где-нибудь? — Только на сердце. Залечишь? — Приложил наш замок из рук к груди, в области сердца. — Не в моей компетенции. Может, попросишь Стефани? — Вот это точно не в её компетенции. — Тогда зачем встречаешься с ней? — Прежде, чем он ответил, я уже знала ответ. — Из-за секса. Поняла. — Она ещё смешная. — Что ж, я рада за вас, но мне пора. Не забудь отдать Бев тетради. — Хотела выйти, но Ричи остановил меня, крепче сцепив пальцы. — У тебя кажется левое полушарие мозга повреждено, — намекнула на его пальцы, что ещё были переплетены с моими. — Тебя ничем по голове не ударили? — Не уходи. — Насколько я помню, когда я только пришла, ты меня выгонял… — Это было повреждение правого полушария. — За мышление отвечает левое, умник. — Зануда… Так ты останешься? Не хочу быть один. — В принципе, торопиться мне некуда — у отца сегодня ночная смена, но и находиться здесь долго мне не хочется. Я боюсь сближаться с Ричи. Боюсь снова привязываться к нему. — Я не могу, Рич. Отец ждёт меня к ужину. — Конечно, я вру. Но оставаться наедине с ним в расслабленной атмосфере выше моих сил.       Ричи. Да, раньше он был приятным малым (для близкого круга), и его шутки были спонтанными. Это были даже не шутки, а просто мысли. Мысли гиперактивного ребёнка, которому не хватало внимания. Быстрая и громкая неконтролируемая речь, бесцельные движения руками, суетливость, о, и конечно же, болтливость, за что он и получил кличку Балабол и Рот — помойная яма. Сейчас же он ведёт себя спокойно, нагло и вальяжно. Всё так же много говорит, но говорит, предварительно думая, и слишком колко. Это не тот Ричи, в которого я была влюблена. Но это не значит, что я не смогу снова влюбиться в него. Ещё как смогу. Только это будет равносильно американским горкам: сегодня он нежный, завтра — грубый, послезавтра — ведёт себя так, будто я никто. В наших отношениях такого не было, но я видела его последующие отношения. Изменился он не в лучшую сторону.