Fathers and Sons

      Прошлое       Вэриан не верил в мифические чёрные полосы. Он считал, что люди склонны преувеличивать неожиданность совпадений и сами себя накручивать. Если вы утром проспали, опоздали на автобус и в итоге не пришли вовремя на работу, то все можно объяснить простым следствием: пропустив подъем, вы вышли позже обычного, не попали на свой привычный автобус и, соответственно, опоздали. Всему всегда можно было найти логическое объяснение, пользуясь логикой и теорией вероятности. Но вот предположить, что его отца уволят, химик никак не мог.       Они и так никогда не могли позволить себе чего-то лишнего: еда зачастую покупалась по красному ценнику либо же выращивалась на собственном участке, одежда приобреталась на вырост, несколько раз подшивалась и зашивалась прежде чем полностью выйти из строя. А счета за коммунальные услуги всегда сверялись до копейки. Так что потеря заработка стала серьёзной проблемой. Спасало лишь то, что Квирин всегда был экономным, так что на первое время сбережений хватало. Но, позволить себе пойти вместе с одноклассниками на экскурсию, Вэриан все равно не смог.       — Жаль, что тебя не будет на экскурсии, — Рапунцель удрученно вздохнула, натягивая на руку рукав пальто.       Она сама недавно вышла в школу. На официальном уровне считалось, что Рапунцель болела, когда же в реальности она две недели сидела дома наказанная то ли за тот поход к директору, то ли за что-то еще. Сама Рапс не вдавалась в подробности, но химик и без них был уверен в том, что запирать дочь в четырех стенах — не нормально. Вэриан не разделял методы воспитания ее отца, но, к сожалению, никак не мог повлиять. Но, по крайней мере, Рапс вышла в школу и, вроде как, даже привычно счастливая, а значит все было хорошо.       — Ты сам-то не сильно расстроен этим? — Рапунцель внимательно посмотрела на Вэриана, ожидая ответ.       — Не забивай себе этим голову, — он отмахнулся.       — Если ты хочешь, я могу заплатить за тебя.       — Рапс, не надо. Правда. Тем более, что я занят, — неправда. Никаких дел у Вэриана не было. Он и сам был бы рад лишний час провести вне дома, так как теперь там почти всегда находился отец. И пусть он зачастую был занят, обычно поиском работы, Вэриан устал видеть его так часто.       — А если в долг? — несмело предложила Рапунцель. Вэриан тяжело вздохнул и, поправив шарф, вкрадчиво произнёс:       — Рапунцель, все в порядке, правда. Я ничуть не расстроен, и у меня без этой экскурсии были дела дома, — ненадолго остановившись, он добавил. Закрепления ради. — Были и есть.       — Ладно, хорошо, — Рапунцель поджала губы и, взгромоздив на плечи рюкзак, направилась к выходу из школы. Вэриан пошел за ней, надеясь на то, что тема исчерпала себя, но не тут то было. Выйдя на улицу, Рапс спросила. — Но, может, я как-то иначе могу помочь?       — Как? Ты сможешь устроить моего отца на работу? — Вэриан выгнул бровь почти насмехаясь. Его вопрос был всего лишь шуткой, но вот Рапунцель казалась как нельзя серьёзной.       — Да! — воодушевленно выпалила она. — Ну, то есть не я, а мой отец. Я обязательно поговорю с ним!       — Рапунцель… — начал Вэриан, но был перебит подругой, встряхнувшей его за плечи.       — Ничего не говори! Папе как раз требуются сотрудники, я обязательно поговорю с ним при встрече, — не унималась Рапунцель. Она была так воодушевлена и настойчива, что Вэриан даже опешил. Придя в себя, он нерешительно отказал:       — Рапс, правда, не стоит.       — Стоит, еще как стоит! Ты — мой друг, и я хочу помочь тебе. Тем более, что я действительно могу.       — Хорошо… ладно, — Вэриан сдался, усталым взглядом посмотрев на подругу. Смысла отпираться просто не было — все равно Рапунцель бы просто так не отстала, да и если уж она сама предлагала помощь…       Рапс, услышав заветное согласие, просияла, будто бы это не она вытаскивала Вэриана и его отца из финансовой ямы, а он — её. Она воодушевленно хлопнула в ладоши.       — Отлично! Я сообщу тебе, как уговорю отца, — кажется, она совсем не рассматривала отказ отца, как ответ. И эта напористость пугала и восхищала одновременно.       — Хорошо… ну, я пойду.? — Вэриан несмело посмотрел в сторону. Вернув взгляд к подруге, он добавил. — Удачи тебе на экскурсии.       — Спасибо! — Рапунцель улыбнулась и обняла Вэриана на прощание. Химик уже направился домой, когда она крикнула ему вдогонку. — Хорошего дня!       Вэриан зашел домой и скинул обувь. Отца почему-то не было. Оказалось, что он ходил в Центр занятости, пока что не особо успешно. Сотрудники все говорили о том, что справок для пособия недостаточно, так что просто дали несколько адресов, в которых зарплата в перспективе была бы меньше, чем это самое пособие. Ещё немного и Вэриан бы сам стал искать подработку, впрочем, через пару дней так и случилось. Он уже стал листать вакансии промоутера, как вдруг ему позвонила Рапунцель. Химик не успел понять хоть что-то, как подруга начала живо тараторить.       — Стой-стой, подожди, — попросил Вэриан. Рапунцель замолкла в ожидании. — А теперь заново и помедленнее.       — О, хорошо! В общем, я все-таки поговорила с отцом. Ну, я подходила несколько раз, сначала он был скептичен, но в согласился. Сказал, что ему действительно могут понадобиться такие сотрудники, как твой… — Вэриан все не мог понять, о чем идет речь. О диалоге двухдневной давности он как-то успел позабыть, а скорая и сбитая речь Рапунцель никак не помогала. В конце концов, на середине монолога до химика резко дошло. Прервав подругу, он выпалил:       — Ты правда спросила за моего отца?       — Да… А что? — она притихла, а после произнесла уже осторожно, будто бы прощупывая почву. — Я думала, ты дал согласие…       Вэриан почувствовал себя неуютно, скорее даже неудобно. Тогда он ляпнул не подумав, а Рапунцель в серьез восприняла его просьбу. Хотя, с другой стороны, в глубине души он был благодарен подруге за её искреннее желание помочь.       — Да-да, конечно, — Вэриан потер переносицу. Ну что ж, если она уже добилась согласия, то отступать некуда. Я передам отцу…       — О нет-нет, не стоит. Просто скажи мне контакты своего отца и я передам информацию папе.       Так было даже лучше. Объяснять отцу всю эту ситуацию Вэриан не хотел. Да даже представлять свои возможные объяснения тоже.       — Отлично! — и на эмоциях Вэриан выпалил. — Рапунцель, ты — чудо.       — Стараюсь, — по ту сторону послышалось какое-то шуршание, а после на пару секунд воцарилась тишина. Покашляв, Рапс напомнила. — Ну, контакты твоего отца.       — А, да-да… — Вэриан продиктовал Рапунцель номер и полное имя Квирина, а после, чисто на всякий случай, ещё и электронную почту. — Вот, все.       — Хорошо. Я побегу, передам это папе, — вновь небольшое шуршание, будто кто-то отрывал кусочек листка. — Так что, пока. Ещё увидимся!       — Пока, — произнёс Вэриан и бросил трубку.       Остался он в противоречивых чувствах. С одной стороны, у его отца скорее всего будет работа, а зная статус отца Рапунцель — может быть, даже достаточно хорошая и хорошо оплачиваемая, но с другой… Если он узнает, почему Фредерик предложил ему должность, точнее кто этому поспособствовал, то скорее всего откажется, соврав что-то максимально неправдоподобное. Вэриан знал своего отца слишком хорошо. Прознав про эти обстоятельства, Квирин воспринял бы это не как жест доброй воли, а как подачку, жалкую и небрежную. А подобное любого человека задело бы за живое. Вряд ли мужчина послушал бы логику, красноречиво описывающую последствия безработицы. Да, их государство выплачивало пособия неполным семьям, да и безработным тоже — но вряд ли на это можно было полноценно жить.       Да и сам Вэриан чувствовал себя неловко. И перед Рапунцель, и перед её отцом, да даже перед своим тоже. Он, как ребёнок, вроде как не должен был лезть в дела взрослых, но с другой стороны… В финансовой яме в случае чего окажется не только Квирин, но и он сам, как сын своего отца. Конечно, Рапунцель выглядела так, будто для неё подобный жест — обыденный, простой, впрочем, она бы вряд ли призналась в его сложности. Да и предлагать не стала, если бы не была уверенна хотя бы в малейшем шансе. Хотя, конечно, Вэриан даже не знал, что конкретно сказала своему отцу подруга, может, она вообще наврала с три короба: сказала, что у Вэриана бедная семья, перебивающаяся от пособия к пособию; и что у него какая-нибудь болезнь, требующая немедленного и дорого лечения; и что им нужны деньги срочно и, в силу обстоятельств, очень сильно, хотя подобные сценарии свойственны больше голливудскому кино, а не реальной жизни. Впрочем, ему от чего-то думалось, что Рапунцель к такой крайности не кинулась.       Но, к какой крайности Рапс в итоге ни пришла, ее старания в итоге сработали, потому следующим же утром Квирин отправился на собеседование. И пришёл довольный, будто бы не на работу пошел устраиваться, а в лотерею выиграл, причем столько, сколько хватило бы до конца жизни.       — Ну… как? — Вэриан выжидающие посмотрел на отца. Впрочем, можно было даже не спрашивать.       — Меня приняли.       Вэриан улыбнулся. Это было прекрасная новость, одна из лучших за последние несколько дней.       — Ну и кем ты теперь работаешь?       — Управляющий производством, — ответил Квирин, а после быстро пояснил. — Как и всегда: буду следить за поставками, писать документацию и следить за другими сотрудниками.       — Я рад, что все наладилось, — Вэриан облегченно улыбнулся.       — Я тоже, — он улыбнулся в ответ. Химик уже хотел уйти к себе, рассчитывая оставить отца на такой хорошей ноте, как вдруг он неожиданно вывернул тему, да так, что Вэриан в миг раздраженно нахмурился. — Видишь, сын, я со своей специальностью быстро нашел работу. Это еще раз доказывает мою правоту.       — Пап, — прервал его Вэриан, явно не желая раздувать скандал сейчас, когда все наконец наладилось.       — И не перебивай меня! — строго велел Квирин. А после. чуть понизив голос, дополнил. — Я хотел сказать, что присмотрел для тебя хороший колледж. Сельскохозяйственный, с направленностью управляющего производством.       — Какой колледж?! — возмутился Вэриан. — Да как ты можешь говорить о стабильности своей профессии, если сам едва не остался без работы!       — Я в итоге нашел эту работу и, между прочим, не у самого последнего человека в нашем городе.       — Да это просто нелепая случайность! — Вэриан начал выходить из себя. Невозможность рассказать отцу правду его убивала, но особым кругом ада были также неуместные укоры отца. — Ты с таким же успехом мог остаться ни с чем.       — Этого бы не случилось. Моя специальность нужна везде и ты не можешь это отрицать, — Квирин скрестил руки на груди, полностью уверенный в своей правоте.       — Ой, ну да, конечно. Ты же у нас такой универсальный. Ты же нарасхват!       — Я хороший специалист, Вэриан.       — Тогда почему без моей помощи ты сидел на одном месте бестолку?! Это я попросил его дочь уговорить принять тебя на работу! Так что то, что ты сейчас работаешь «не у самого последнего человека» — это полностью моя заслуга! — выпалил Вэриан, так и не поняв, как слова, который он так хотел запереть за семью печатями, сами слетели с языка. Они больно ударили отца по лицу, оставив ощутимую пощечину, а после с грохотом упали, обернувшись оглушительной тишиной.       — Как ты.? — вопрос Квирина зря сотряс тяжелый воздух. Вэриан сглотнул, оторвал взгляд от отца и ушел, так и не ответив. Впервые за все их ссоры первым уходил он, оставив за собой последнее слово. Но, честно, лучше от этого факта не становилось.       Громко хлопнув дверью, Вэриан упал на кровать и закричал, уткнувшись носом в подушку. Кричал он долго, упорно, едва при этом не сорвав голос, но отец так и не зашёл к нему. Возможно, это было даже к лучшему. Главное, чтобы он не отказался от предложения Фредерика и пошел на работу. Так хотя бы одной проблемой станет меньше.       Так и случилось. Следующим же утром Квирин ушел на работу раньше, чем Вэриана разбудил будильник. После вчерашней ссоры осталось ужасное послевкусие: вроде бы химик раскрыл отцу правду, но ощущение было ровно противоположное. Вэриан чувствовал вину перед отцом, будто бы он, наоборот, соврал ему, не думая о последствиях. Оно было противным и тянущимся, мерзко-соленым, отравляющим. Кое-как собравшись, химик вышел в школу, несмотря на то, что до урока было еще полным полно времени. Решив лишний раз не торчать в кабинете, он остановился у холле и, заняв одну из лавок, уткнулся носом в книгу.       — Хей, заучка, — над головой раздался уже знакомый голос. За все время их знакомства, он, из привычно-холодного, стал более мягким, но не потерял привычной колкости. Пожалуй, это была изюминка Кассандры.       Он закончил свое исследование почти сразу после выступления, придя к тому, что ему говорила Рапунцель, разве что перефразировав. Теперь ему казалось, что Кэсс не была такой уж плохой девушкой, просто… своеобразной. Теперь ее колкости казались не невежеством, а преградой, будто бы искусственно возведенной стеной из скал, жаль, что у Вэриана не было нужных инструментов для их покорения.       — Привет, — Вэриан поднял взгляд.       — Не отвлекаю?       — Да… нет, — химик пожал плечами. Все равно вряд ли с таким настроем он запомнил бы хоть строчку из учебника. А вот беседа могла его отвлечь от навязчивых мыслей об отце. — Ты сама-то на урок не опоздаешь?       — Нет. У нас первого все равно нет, — она присела рядом.       — А почему пришла в школу?       — Перепутала, — Кэсс пожала плечами, сознавшись в собственной рассеянности.       Вэриан усмехнулся: раньше Кассандра всегда казалась ему собранной, а сейчас она сидела рядом с ним всего лишь потому, что не перепроверила расписание перед выходом.       — Понятно, — Вэриан вздохнул, не совсем понимая, как строить диалог. Вроде бы они неплохо общались все вчетвером, но стоило ему остаться с Кассандрой вдвоем, как темы разговора бросались в рассыпную и прятались по углам. Собирать их — дело долгое и неоправданное, скорее всего за это время любой собеседник ушел бы. Тем более Кэсс, которая явно не отличалась особой терпеливостью.       А вот в пылу ссоры… там-то слова бегали от Вэриана, а не наоборот, и, на удивление, сами попадали в цель. Химик их просто не контролировал, хотя отчаянно хотел научиться. В голове вновь всплыли картинки прошедшего вечера: Вэриан нахмурился, уйдя в себя.       — Что-то случилось? — спросила Кассандра, разбив воцарившуюся тишину.       — А… да, с отцом поссорился, — Вэриан сказался это обыденным голосом, в то время как лицо его выражало глубокое замешательство ситуацией, перемешенное не то с раздражением, не то с грустью.       — Сильно?       — Да, — честно признался он. — Я наговорил ему лишнего, скорее всего задел его самолюбие. Зря я это сделал…       — А ты пробовал ему объяснить, почему?       — Я не успел. Вчера ушел: решил, что в противном случае я наговорю ему еще чего-нибудь похлеще. А утром он ушел на работу раньше, чем я встал.       — Слушай… — Кассандра вздохнула, всматриваясь куда-то в стену. Ее взгляд был напряженно-сосредоточенным. Она определенно не привыкла говорить на такие темы, но при этом явно хотела помочь хотя бы советом. Прошлая Кэсс бы даже подходить не стала, а нынешняя поступилась своей зоной комфорта. — не думаю, что я советчик в таких вопросах. Я со своим отцом едва лажу.       Вэриан на мгновение удивленно вскинул брови, а после уже привычно нахмурился.       «У Кэсс были проблемы с отцом? У такой идеальной и строгой девушки проблемы с родителями?» — Вэриану не верилось. Хотя, впрочем, он уже зарекся удивляться хоть чему-то, что касается Кассандры.       — Но, знаешь, просто подойди к нему и попытайся спокойно объяснить свою позицию. Я думаю, он тебя поймет. Все же вы — одна семья, так что он обязан хотя бы постараться.       — Не думаю, что это возможно. Он просто не слушает меня! Вечно говорит о том, кем я должен быть. И при этом ни во что не ставит мое мнение и мои увлечения, — последнее предложение Вэриан практически процедил, впрочем, как и последующее. — Да он просто обесценивает мои достижения! Какими бы они ни были…       — Как знакомо, — иронично пробормотала себе под нос Кассандра. Но Вэриан все равно поймал ее фразу.       И удивился еще больше. Что ж, теперь понятно, откуда растут ноги у недопонимания Кэсс с ее отцом. Оттуда же, откуда и у Вэриана — просто обстоятельства роста этого дерева немного разные. Вэриан не знал суть ситуации Кассандры, но предполагал, что это тоже что-то схожее.       — Он тоже совсем не слушает тебя? — Вэриан сразу же захлопнулся, поняв, что, скорее всего, перешел границы окончательно. Но Кассандра не послала его с его вопросом куда подальше. Даже наоборот… она ответила.       — Не совсем, — Кэсс нахмурилась. — Просто он ведет каждый наш диалог, как допрос. Будто я — одна из его подозреваемых. И, конечно, вместо доказательств совершенного преступления он выискивает мои косяки. Прикрывается тем, что хочет, чтобы я была лучше. А я уже и не знаю, как бы так вывернуться и угодить ему…       — Понимаю… — Вэриан вздохнул, а потом протянул одновременно с Кассандрой. — Иногда так хочется, чтобы отец гордился мной.       Они переглянулись, обменявшись усмешками. Такими меланхоличными, даже горькими. И Кассандра, вздохнув, произнесла:       — В общем, не повторяй моих ошибок: говори ему так, как есть. Быть может вы даже научитесь разговаривать, — она улыбнулась и встав, легонько потрепала Вэриана по волосам, добавив. — Ну, удачи тебе, заучка. А я пойду. Надо в библиотеку заскочить, отдать книги.       — Ага… — он проводил ее взглядом, а после добавил полушепотом, ощущая как на лице краснеет румянец. — Удачи.       Разговор с Кассандрой все же повлиял на Вэриана. В первый день он, решительный, вернулся домой и весь вечер представлял то, как он скажет о своих чувствах отцу. Но попал в ловушку рассеянности: он совершенно не знал, как вести диалог.       Так что весь второй вечер Вэриан думал, усердно думал о том, что он будет говорить.       В третий и четвертый — продумывал реакцию отца, даже самую нежелательную.       В пятый день наконец-то складывал получивший пазл воедино и разыгрывал у себя в голове диалоги, стараясь делать их максимально разветвленными, чтобы предусмотреть любую фразу отца.       В шестой день уже составлял четкий план. До этого все было так сумбурно, теперь уже у него была понятная последовательность, который Вэриан под конец размышлений даже записал.       Дни с седьмого по десятый — собирался с мыслями. Последовательность-то была, мотивация тоже, но вот сил, откровенно говоря, не было. Он все боялся, медлил, гадая, а не обернётся ли ему такой диалог с отцом боком. Не лучше ли оставить все, как есть?       И, когда на одиннадцатый день Вэриан все-таки решился высказать все своему отцу, но тот ушел на работу в вечернюю смену, плавно переходящую в ночную. Химик хотел выть от несправедливости этой ситуации: он больше недели придумывал, представлял, планировал предстоящий диалог, а отец неосознанно от него ушел. Но и двенадцатый день оказался неиспользованным — весь день, в том числе и вечер, Квирин отсыпался, а подходить к отцу, когда он сонный и раздраженный, Вэриан не хотел. А вот в тринадцатый день сам химик был по уши занят. Мероприятие в школе сменилось общей усталостью, и план по разговору с отцом сам сошел на нет.       Так и пролетели две недели, закончившейся катастрофой: на производстве случился пожар. Химик узнал об этом поздно вечером, когда, ложась спать, случайно зашел в социальные сети и увидел пост.       Сон, как рукой сняло. Вэриан знал, что пожар разгорелся именно в том цехе, которым и руководил его отец, который также и на звонки не отвечал. Очень скоро перестали идти даже гудки: то ли телефон вышел из строя, то ли просто разрядился. Волнение внутри Вэриана закипало. Он не понимал почему злился: то ли на себя, то ли на кого-то другого.       А в три часа ночи Вэриан дозвонился до больницы, в которую доставили его отца. Живого, но с множественными ожогами и травмами. У Квирина и без этого были проблемы со здоровьем, он особенно не делился с сыном, но, похоже, дело было в легких. Так что надышался он дымом и газом быстрее остальных, да так бы и сгорел под столом, если бы не пожарные.       — Как он?! — голос Вэриана дрожал, ровно как и руки. Он едва мог удержать телефон в руках. — Он же жив, да?       — Да, жив. Состояние стабильно тяжелое, — произнес монотонный голос по ту сторону телефона. Скорее всего Вэриан был не первым взволнованным родственником за эту ночь.       — А к нему можно?       — Он в реанимации.       — Ну, в качестве исключения? — взмолился Вэриан.       — Молодой человек, сказано же, что ваш отец в реанимации, — монотонный голос стал раздраженным. Вэриан завелся еще сильнее.       — Ну пожалуйста! — ответом была весьма красноречивая тишина. Вэриан вздохнул и спросил. — А когда можно будет?       — Мы вам сообщим, как состояние пациента изменится. А пока, извините, но мне пора работать, — и звонок сбросили.       Полученная информация почти никак не помогла. Она вообще ни черта не помогла. Вэриан, конечно, успокоился, но лишь внешне, потому как внутренне он метался от одной мысли к другой, не в силах остановиться. Поначалу было лучше: отец все же был жив, хоть и находился в стабильно состоянии. Впрочем, эта стабильность была угнетающей, явно тяжелой. Не просто так же его отец лежал в реанимации.       В ту ночь он так и не заснул, утром еле встал и весь воскресный день провел в какой-то прострации. Лёг поздно, но не заснул, а утром кое-как собрался в школу и шел туда, словно зомби — уставший и агрессивный. Масло в огонь разгорающегося непонятно к чему раздражения продлили неожиданно появившиеся статьи о ужасающем уровне безопасности на предприятии Фредерика. Бывшие работники, пожелавшие остаться анонимными, давали интервью, в котором в красках рассказывали о нарушениях, а результате которых и произошло короткое замыкание, а после — и само возгорание.       В холле он заметил Кассандру и Рапунцель, о чем-то переговаривающихся. Кажется, его одноклассница о чем-то живо втирала ничего не понимающей Кэсс, которая не могла просто взять и уйти, не то из-за неожиданно прорезавшегося чувства такта, не то из-за того, что ей просто не было куда идти. Заметив вошедшего в школу Вэриана, Рапунцель притихла что-то шепнула Кассандре. Та нахмурилась, оглядев взволнованно-озадаченным взглядом химика. Взгляд ему не понравился от слова совсем. Вэриан расчитывал проскочить в класс без лишних разговоров, но Рапунцель его окликнула.       — Вэриан! — она посмотрела на него выжидательно. Химик оглянулся и, развернувшись, остановился рядом с девушками. Рапунцель, положив ему на плечо руку, успокаивающе произнесла. — Мне… Мне правда жаль.       — Ага, да… — сухо ответил Вэриан.       — Давай, я выпрошу у отца пару часов после школы. Мы погуляем, посмотрим на то, как отремонтировали парк, — Рапунцель воодушевленно смотрела на Вэриана, в её взгляде плескалась надежда. Во взгляде же молчащей Кассандры сквозила какая-то жалость. Вэриан даже подумал, что лучше бы она смотрела на него с привычным холодом.       — А что толку? — Вэриан поднял скептический взгляд на Рапунцель.       — Развеешься.       — Прости, но у меня дела.       — Но я хочу помочь!       — Уже помогла, — Вэриан горько усмехнулся, неожиданно поняв, что даже тот парк, в котором Рапунцель хотела с ним погулять, был отчасти отремонтирован и за деньги ее отца. — Если так подумать, то, не предложи ты тогда свою помощь, мой отец был бы жив и здоров.       — Вэриан…       — Удивительное совпадение, — Вэриан понимал умом, что Рапунцель не была в этом виновата. Рапс лишь делала то, что было в её силах, но легче от этого не становилось. Даже наоборот, в мыслях все сильнее крепчал яд.       — Ты не можешь винить в этом Рапунцель, — неожиданно встряла в диалог Кассандра. Вэриан посмотрел на неё. — Не знаю, кто с чем кому помог, но это не она провела неправильную проводку в том цехе.       Вэриана, как отшибло. Прямо сейчас его отчитывала за несправедливое отношение к Рапунцель та, кому он сам во время первой встречи говорил что-то подобное. Даже, вроде как, похожей формулировкой. Химик так ничего и не ответил, хотя хотел сказать что-то примирительное. Его перебил звонок. И Вэриан ушёл в класс в точности также, как и Кассандра тогда. Разница была лишь в том, что Рапунцель пришла в класс следом за ним и села рядом, как бы, сама того не понимая, напоминая о сказанном одним своим присутствием. В конце концов он собрался с духом и подошёл к ней после урока:       — Слушай, прости, если обидел, — он неловко почесал затылок. — Я просто очень сильно устал, да и это все так навалилось.       — Ничего, — Рапунцель ободряюще улыбнулась, как, впрочем, и в прошлый раз, разве что сейчас не стала класть руку на его плечо. — Я понимаю. И, если вдруг тебе понадобится какая-то финансовая помощь…       — Рапс, правда, ничего не надо, — Вэриан мотнул головой. — Если что, я устроюсь на подработку.       — Как скажешь.       Вэриан улыбнулся, поняв что теперь эта тема была полностью закрыта. По крайней мере днем, потому что проблема нехватки денег пришла к нему уже вечером. Не то, чтобы химику совсем не на что было покупать еду или платить за коммуналку, просто химик неожиданно осознал, что ему придется это делать. Но пока деньги, вроде, даже были, а через утро ему сообщили о том, что отца перевели из реанимации в обычную палату. Толком не дослушав то, что ему там говорили по ту сторону телефона, химик подорвался с места и побежал в больницу.       Вэриан не любил всю эту больничную атмосферу. Она казалась ему донельзя противоречивой. Ему не нравился сам запах. Точнее, смесь запахов: от бесконечных антисептиков для всего, чего только душа пожелает, до автоклава и кварца. Но гораздо явнее здесь пахло тревогой, мучительным ожиданием и горьким страхом за себя или за других и, наконец, радостью от побед или горечью поражений. Все это смешивалось в одну кашу и нависало над пациентами, врачами, медсестрами и обычными посетителями, но хуже всего было то, что от этого запаха нигде нельзя было укрыться. И, бывало, выпадало так, что, выходя из больницы, человек приносил в наружный мир частичку мира больничного и долго не мог избавиться от него, распространяя среди ни о чем недогадывающихся прохожих.       Вэриан почти ввалился в регистратуру, едва при этом не сбив выходившего из здания человека. Бегло извинившись, он взглядом нашел сотрудника больницы и сбитой от долгого бега речью пытался объяснить кто он и что ему нужно. Медсестра как-то, да поняла и даже дала более чем полный ответ.       — А… к нему можно? — осторожно спросил Вэриан, припоминая прошлый отрицательный ответ.       — Да, — она кивнула. — Я даже могу… о, вот он! Лечащий врач вашего отца. Одну секунду.       Она вышла из стойки и подбежала к долговязому мужчине в белом халате, а после подозвала Вэриана. Тот послушно подошел к ним.       — Вы Вэриан Мартен, да? — спросил врач. Вэриан кивнул. — Отлично. Пройдемте, я провожу вас до палаты, — и он повел химика к длинному коридору с множеством дверей. — Только должен предупредить, ваш отец находится в коме…       — К-коме? — перебил его Вэриан. Голос дрогнул, стоило ему увидеть утвердительный кивок со стороны врача.       — Да, искусственной. Позвольте я объясню, — мужчина остановился напротив одной из палат. В стене висело достаточно большое окно, предоставляющие полный обзор врачам и медсестрам, впрочем, как и остальным посетителям больницы. Обычные меры предосторожности, так проще следить за тяжелыми пациентами. — По сути своей, искусственная кома — это медикаментозный сон. Та же седация, только отличие от наркоза в том, что длительность больше в разы. Для поддержания человека в таком состоянии, мы вводим ему определенную дозу препаратов: они снижают метаболизм в нервных тканях и деятельность мозга. Мы ввели вашего отца в такое состояние, чтобы стабилизировать его состояние. Большая часть его тела поражена множественными ожогами, это серьезное испытание для его организма. Его телу нужен максимальный покой для скорейшего выздоровления, мы его предоставили. К тому же, если бы мы не держали его в и медикаментозном сне, ему было бы очень больно. Опять же, из-за большой площади ожогов.       Голос врача был глубоким, успокаивающим, а речь — поставленной. Он говорил плавно и явно по делу, это внушало и уважение, и надежду одновременно. По крайней мере мужчина казался профессионалом, а значит много знал в врачебном деле. Да и, кто такой Вэриан, чтобы ставить его методы лечения под сомнение? Тем более сейчас, когда химик смотрел на отца, беспомощно лежащего на кровати, его мозг будто отключался. Он только и мог смотреть на эти бесконечные трубки что словно нити тянулись к его отцу от системы жизнеобеспечения.       — И сколько он будет в таком состоянии? — спросил Вэриан, не отрывая взгляда от отца.       — Пока что мы ориентируемся на неделю, — ненадолго опустившись в раздумья, ответил мужчина. — Мы стараемся не затягивать с такими вещами, все же это состояние не считается полезным в полной мере. Но оно все же смотрится выгоднее на фоне всех других методов лечения.       — Я же могу пройти к нему?       — Да, только постарайтесь не затягивать. Я как раз шел на плановый обход, но раз вы здесь, — протянул врач. — Я подожду снаружи.       — Спасибо! — выпалил Вэриан и зашел в палату к отцу.       Квирин лежал на кровати строго на спине, укрытый одеялом с кислородной маской на лице. От правой руки к капельнице тянулась полупрозрачная гибкая трубочка, мерно дозирующая ввод препарата в вену мужчины. Рядом стоял монитор, отсчитывая все, что только можно было: и пульс, и давление, и сатурацию. Кажется, цифры были в пределах нормы. Что ж, это радовало. Но Вэриану все равно было больно смотреть на него такого, беспомощного и одинокого. Лицо Квирина было непривычно расслабленно: почти всегда на памяти химика его отец был хмурым, недовольным. Лишь только воспоминания из раннего детства, когда была еще жива мама, напоминали Вэриану о том, что его отец не всегда был таким.       Вэриан же толком даже не знал, как умерла его мама. Он видел лишь последствия: разбитого отца, похороны и гранитный камень. Кажется, в тот день, когда настало время прощаться с матерью, Вэриан впервые в жизни увидел такое количество людей, связанных памятью об одном человеке. И почти все лица ему казались незнакомыми. В один момент он подумал, что се эти люди в черных, траурных одеждах были лишь призраками, живущими в прошлой жизни его мамы. И Вэриану стало грустно от того, что она так и не смогла поведать ему истории о их жизнях. Что она в принципе больше не поведает ему ни одной истории.       И прямо сейчас перед ним лежал Квирин. Да, он не был одет в похоронный костюм. он не находился в деревянном гробу в окружении гвоздик и вытянутых венков. Но он лежал без сознания в еще более опасной обстановке: в обстановке неведения. И Вэриан не знал, где он в следующий раз увидит отца.       — Прости меня, пап, — прошептал Вэриан, опустившись на пол рядом с постелью Квирина.       Кажется, только сейчас химик, понял, что они были всем друг для друга: у Вэриана не было других близких родственников кроме отца. Даже странно, что к нему еще не наведались органы опеки.       — Я должен был так много тебе сказать, прошу, очнись только, — Вэриан прикусил губу, еле найдя в себе силы посмотреть на отца. Их разговор сгорел в том обжигающем пламени, в котором оказался его отец, да так и не собирался воскресать. Речь давалась химику сложно, даже сейчас, когда Квирин при всем желании не смог бы ответить. Усмехнувшись, Вэриан произнес. — Знаешь, я заготовил целую речь. Да черт, у меня она была даже записана в блокноте. По пунктам! Какой же все-таки это маразм… да и бесполезный. Ты все равно лежишь и ничего не можешь мне ответить. Но, знаешь… — химик отвернулся, посмотрев в пол. Взгляд его стал резко-сосредоточенным, почти решительным. — Я сделаю все, чтобы ты все-таки стал мной гордиться.       Вэриан не знал, сколько конкретно времени он провел в согнутом положении, опираясь на матрас кровати. Но дверь открылась и в палату зашел врач.       — А, да… иду, — химик сразу все понял и поднялся.       — Да, хорошо, — врач отошел от двери. — Вас еще ждут у регистратуры.       — Кто?       Врач пожал плечами, а после добавил:       — Не знаю. Мне попросили вам передать.       — Окей, — Вэриан устало кивнул и направился в сторону двери. — Понял.       Выйдя из палаты, он плотно закрыл после себя дверь и перед тем как двинуться к регистратуре, в последний раз заглянул в окно, посмотрев на отца. Он все еще лежал недвижимо. Поджав губы, химик резко отвернулся и ускорился.       У регистратуры стояла женщина. Строгая, с густой длинной косой за спиной, облаченная в офисную одежду. Вэриан сразу почувствовал неладное. Она представилась сотрудником органов опеки и предоставила документы. У Вэриана не было причин ей не верить после последнего, да и без этого он бы все равно поехал с ней. Его мозги были оставлены в той палате с отцом.       — Меня отправят в интернат? — осторожно осведомился Вэриан, садясь в салон черного автомобиля.       — Нет, — спокойно ответила сотрудница органов опеки. Что ж, это объяснение успокаивало, но почти никогда не объясняло. Вэриан стал слушать дальше. — Объявилась твоя родственница, которая оказалась готова взять тебя к себе на некоторое время.       — Мы едем к ней?       — Нет. Она ждет тебя в участке.       — Хорошо… — Вэриан вздохнул и, поняв что ничего больше он от этой женщины не узнает, замолчал, облокотившись на мягкую спинку автомобильного сидения.       Вскоре они приехали. Вэриан вышел из машины и зашел в участок, предвкушая будущую встречу. Сотрудница органов опеки шла рядом и что-то говорила, химик почти не слушал, а после провела его в тесный кабинет.       Его загадочная родственница стояла и разглядывала собственные ногти. Она была высока, стройна и седа, хотя и не выглядела старой и, кажется, имела азиатские корни. Разрез глаз точно был уже, чем у среднестатистического европейца. Ее светлые волосы были собраны в высокий пучок, удивительно густой. Женщина показалась ему знакомой. Вэриан где-то видел ее раньше, точно видел, но сейчас не придал этому чувству значения.       — Вэриан? — она сразу заметила его, даже встала со со стула. Вэриана почти удивил тот факт. что эта женщина знала его имя. Впрочем, это было даже неудивительно. Получив утвердительный кивок и со стороны самого химика, и со стороны сотрудницы органов опеки, она протянула парню руку. — Я — Адира. Сестра твоего отца.       — Сестра? Он… никогда не говорил о том, что у него есть сестра, — Вэриан насторожился. Квирин никогда не отличался разговорчивостью, но и совсем ничего не говорить про родную сестру не мог, даже если та не была ему близка.       — Да, сводная, — женщина кивнула. — По линии матери. Кстати, с твоей мамой я тоже в свое время очень хорошо общалась.       — Вы знали мою маму? — Вэриан удивленно вскинул брови вверх. К такому знакомству он не был готов. Не сегодня. Не сейчас, когда он только что оставил за спиной отца, находящегося в коме, пусть и искусственной.       — Да. Давай я расскажу тебе, как мы приедем домой? — она дружелюбно улыбнулась. Вэриан решил не перечить и действительно подождать. — А сейчас мне надо заполнить кое-какие документы.       Впрочем, ждать было недолго. Очень скоро они вышла из участка. Вэриан, сунув руки в карманы, посмотрел на женщину, на время взявшую его под свою опеку.       — Зачем вы меня взяли? — наконец-то решился на вопрос химик. Он действительно мучал его. Еще недавно ему казалось, что Квирин действительно был единственным близким ему родственником, а теперь, оказывается, у него была тетя.       — А я должна была позволить оставить тебя в интернате? — Адира выгнула бровь, улыбнувшись.       — Нет, ну… — Вэриан замялся. — Я никогда про вас не слышал. Это просто странно.       — Не удивительно, — Адира пожала плечами. — Твой отец совсем оборвал связь с нами после смерти твоей мамы.       — Почему.? — Вэриан встал в ступор. Он бы, конечно, не принял, но понял бы такое решение, если бы Адира была сестрой его матери, но она была родственницей его отца. Это казалось максимально нелогичным.       — Квирин всегда был закрытым. Смерть жены скорее всего подкосила его. Он переехал и решил начать все заново. Полагал, что так будто проще, наверное, — Адира вновь пожала плечами. На этот раз куда более растерянно, будто бы сама искала ответ на этот вопрос. Болезненный и обидный.       — Понятно, — Вэриан нахмурился.       — Так, ладно, — Адира остановилась рядом с мотоциклом. — Я планирую никуда не съезжать со своей квартиры на то время, пока Квирин будет в больнице. Так что предлагаю сначала заехать к вам, ты по-быстрому соберешь вещи первой необходимости, а потом уже довезем остальное. Идет?       — Идет, — химик кивнул.       — А, еще одно. У меня сильная аллергия на кошек. Надеюсь, у тебя их нет, — Вэриан мотнул головой, и Адира облегченно улыбнулась.       И они поехали в дом к Квирину. Адира все время находилась в прихожей, когда Вэриан метался из комнаты в комнату, собирая вещи. Они были разбросаны также хаотично, как и мысли в его голове. Но тетя терпеливо ждала в прихожей и не говорила ему ни слова. В конце концов, дождавшись племянника, она вышла из квартиры и вновь направилась к мотоциклу, а оттуда — к себе домой.       — А… вы живете одна? — спросил Вэриан, когда она открыла дверь.       — Да, — Адира кивнула. — У меня однушка, но диван на кухне раскладывается, так что ты будешь спать там.       — Понял.       И, включив свет, она, скинув обувь, прошла в дом.       — Прямо по курсу ванная, дверь рядом — туалет. Моя комната напротив кухни, а кухня, соответственно, вот, — она вытянула руку вправо. — Думаю… это все. Вещи раскладывать сейчас будешь или займешься этим позже?       — Позже, наверное, — Вэриан зевнул, прикрыв рот рукой. — Я пока слишком устал.       — Значит, иди в душ. Я, вообще, на всякий случай повесила тебе отдельное полотенце — оно зеленое — так что решай сам, каким пользоваться. С зубной щеткой такая же история, она тоже зеленая. Я пока постелю тебе, — и, перед тем как зайти на кухню, Адира добавила. — И это, тебя во сколько завтра будить?       — В семь утра.       — Принято, — Адира кивнула и скрылась на кухне. Вэриан, проводив ее взглядом, ушел в ванную, забрав с собой пижамную одежду И уже в душе понял, насколько был прав, решив разобрать вещи завтра: он все же слишком сильно вымотался за этот день. И морально и, как следствие, физически.       Заснул Вэриан быстро, даже странно. Обычно на новом месте он всегда мучался от бессонницы, а тут нет. Скорее всего тут сказалась сильная усталость. Но, впрочем, утром он был даже бодр. Да и завтрак ему приготовила Адира — всего лишь яичница, но все же было приятно.       — Удачи, — сказала тетя ему в след, провожая взглядом из кухни. Вэриан кивнул и скрылся на лестничной клетке.       Адира оказалась хорошей. Вэриан чувствовал, что она искренне хотела ему помочь, и часть его даже начала злиться на отца за то, что он не рассказал сыну про нее. И скольких еще родственников Квирин от него утаил? Это, банально, было несправедливым. И именно на это Вэриан и пожаловался Рапунцель. Та, конечно, разделила его мнение, но все же выразила свое облегчение: теперь она была спокойна за Вэриана, он не будет жить один непонятно на что, пока его отец в больнице. О ком за последующие несколько дней никаких вестей из больницы не было.       С Адирой он, кстати, договорился навестить Квирина на выходных. И вот субботним вечером Вэриан делал домашнюю работу. Обычно он давал себе отдохнуть в субботу, но, так как воскресенье было занято походом в больницу, выбора, как такого не стояло. Химик оккупировал кухню, разложив почти на всем и без того небольшом столе книги, и углубился в науки.       Адира вернулась с работы позже обычного. Вэриан толком не знал, где она работает, кажется, это было что-то связанное с конным спортом. Женщина, переодевшись, вышла на кухню и едва не споткнулась о брошенный на полу рюкзак. Вэриан подорвался, бегло извинился и убрал с дороги рюкзак, взгромоздив его на стоявший рядом подоконник. Адира усмехнулась, окинув химика каким-то странно-ностальгическим взглядом. Вэриан заметил это и непонимающе взглянул на тётю.       — Ты так похож на неё… — Адира вздохнула, подойдя к чайнику.       — На кого?       — На маму, — спокойно ответила женщина, ставя чайник на плиту.       — А… Вы хорошо её знали? — несмело спросил Вэриан, прикрывая руками разложенные учебники.       — Да, достаточно, — она кивнула. — Мы были лучшими подругами. Я, кстати, была подругой невесты на их с Квирином свадьбе.       — Можете рассказать что-нибудь про неё? — Вэриан словно прощупывал почву, но уже не осторожно, а словно отчаянными рывками. — Отец так редко рассказывал о маме, я почти ничего не знаю про неё.       Адира понимающие кивнула. И, когда чайник просвистел, взяла с верхней полки две кружки. Залив их кипятком, она достала чайные пакетики и, кинув их по кружкам, подвинула одну к Вэриану. Он, немного расчистил учебный бардак, взял кружку в руки. Адира села рядом и, сосредоточив взгляд на племяннике, спросила:       — Что ты хочешь знать?       — Какой она была? — немного подумав, ответил Вэриан.       — Она… Она была чудесной, — Адира ностальгически улыбнулась, посмотрев куда-то сквозь Вэриана. Она будто была в другом месте, в другом времени. Да где угодно, только не здесь. — Она была довольно интересной личностью, с ней всегда была о чем поговорить, но при этом Гретта умела слушать.       Вэриан замер. Нет, химик знал, как зовут его маму, но он впервые за долгие двенадцать лет услышал её имя. За это время он успел надумать некий обезличенный образ низкой русоволосой женщины, доброй и чуткой. Ничего больше — лишь силуэт с стертыми границами. Сейчас же фигура матери наконец-то обрела имя — Гретта. Такое красивое, такое мягкое и даже возвышенное.       — Знаешь, у неё совсем не было чувства юмора, но это не мешало ей быть душой компании, — Адира усмехнулась, утопив улыбку в чае. — Она просто знала, как завлекать людей. Знала, что говорить, чтобы убедить их в чем-то, переманить на свою сторону. Полагаю, что дело тут было не в актёрских или ораторских способностях, хотя, куда без них, тут дело было в искренности. Твоя мама была одним из самых искренних людей, которых я когда-либо знала.       — А у неё были друзья, кроме тебя?       — Да, конечно. Она в целом была довольно общительной. Хотя, — Адира призадумалась. — Так было не всегда. Это скорее про студенческие времена, а вот в школе она отдавала предпочтение урокам. Прямо как ты.       — У меня есть друзья! — возразил Вэриан.       — Верю, верю.       — А, на кого она училась?       — На биоинженера, кажется, — Адира нахмурилась. — Я в этом мало что понимаю, но, кажется, она любила науки. Биология, химия, физика.       Вэриан встал в ступор. Он всегда гадал, откуда у него такая тяга к наукам, ведь у отца, как ни крути, были совершенно другие интересы, а про маму он почти ничего не знал до этого момента. А тут все встало на места — так резко и неожиданно, что Вэриан даже не смог понять, как он сам не додумался до этого раньше. Оставался лишь один вопрос: почему Квирин, прекрасно зная, чем занималась его жена, не давал сыну пойти по её стопам?       — А… как умерла моя мама?       — Интересные у тебя вопросы, — Адира как-то странно усмехнулась. — А отец тебе не рассказывал?       — Нет. Он вообще мало что рассказывал       — Оно и видно, — протянула женщина, закидывая ногу на ногу. — Гретт погибла в результате взрыва в своей научной лаборатории. Спасатели прибыли слишком поздно, они не успели ей помочь.       Что ж, теперь у Вэриана появились смутные догадки насчет того, почему отец запрещал ему заниматься наукой. Теперь он понимал мотив отца, но даже с этим пониманием химик расценивал эгоистичное решение отца отгородить сына от науки — иррациональным, да попросту нелогичным. И трусливым.       — Видно, я тебя сегодня загрузила, — Адира скользнула взглядом по задумчивому лицу Вэриана. Его губы были плотно поджаты, а брови — упали на переносицу. — Отдыхай. Завтра поедем к твоему отцу, — она со вздохом встала и, подхватив свою кружку, направилась к раковине. — моему непутёвому брату.       Вэриан проводил ее взглядом. Когда Адира покинула кухню, он быстро прибрался и принялся готовиться ко сну.