Fathers and Sons

      Почти сразу после дня Рождения Кассандры, Рапунцель точно решила, что хочет познакомить Юджина со своей семьей. На тот момент в ее мыслях это не было вопросом, скорее колеблющимся утверждением, нерешительность которого объяснялась неизвестностью реакции, а не неуверенностью в собственных чувствах или чувствах Фицерберта. За почти полтора года отношений они прошли через многое вместе, Юджин стал важной частью жизни Рапунцель, и она просто не могла скрывать эту часть ее жизни от отца и тем более от матери. Впрочем, Рапс лукавила, в первую очередь перед собой: вопрос все же был. И заключался он в том как и когда лучше представить Юджина родителям. Со всем своим солнечным оптимизмом она рассчитывала на тихий семейный, по-настоящему теплый ужин. Но часть ее души, более боязливая и осторожная, все же боялась и скреблась о сердце, заставляя то ускорять темп, при каждой мысли о предстоящем разговоре с отцом.       С Юджином, она, конечно, говорила на эту тему, но он, если честно, не особо помог. Разговаривать с родителями в итоге придется все равно ей, хотя на Фицерберте тоже лежала довольно важная задача: произвести на этих самых родителей хорошее впечатление, что будет довольно проблематично в свете того, как именно Фредерик относится к Юджину. Именно это больше всего пугало Рапунцель. Она просто не могла предсказать реакцию отца. Рапс, конечно, надеялась на лучшее, но всегда был шанс проиграть в этом желании.       Но вечно колебаться Рапунцель просто не могла. И, собравшись с мыслями, она вышла из комнаты. Проще было сначала поговорить с матерью: Рапунцель была убеждена в том, что Арианна сможет преподнести эту новость отцу получше нее, к тому же подобная тактика имела еще один плюс. Рапс невзначай могла попросить совета у мамы и не бояться при этом того, что та осудит ее или, что еще хуже, накричит.       Девушка встала напротив двери. Поправив светлые волосы, она втянула носом воздух. Отца в спальне не было: в это время он обычно еще находился в кабинете, а вот мама уже отдыхала в своей комнате, проводя свободное от домашних дел время за книгой. Впрочем, как таковых домашних дел у нее не было уже давно: все выполнял дворецкий, клининговая компания и доставка. Раньше, еще до того, как Рапунцель стукнул первый год, Арианна преподавала скрипку. Она была невероятно талантливой скрипачкой и отдавала музыке почти все время, в том числе и свободное. В это время Рапунцель обычно занималась нянечка. Но, когда та пропала, пропали и мамины ученицы, и Арианна стала проводить все свободное время с дочерью. А после, когда дочь стала более самостоятельной, чтобы совсем не загнуться в стагнации и бездействии, организовала себе небольшой цветочный садик на заднем дворе. Больше чем за десять лет, он разросся неплохой сад: красивый и сильно пахнущий.       Рапунцель открыла дверь и аккуратно заглянула внутрь: Арианна действительно лежала на кровати и, оперевшись на массивное изголовье, читала очередной любовный роман.       — Мам.? — тихо позвала Рапс, будто бы прощупывая почву. Арианна подняла взгляд на дочь и прикрыла книгу, заранее заложив на нужные страницы большой палец правой руки. — Можно?       — Да, конечно, — она приветливо улыбнулась и подвинулась, давая возможность Рапс присесть рядом. Рапунцель охотно воспользовалась этой возможностью. — Что-то случилось?       — Нет-нет, — Рапс замотала головой, все больше привлекая внимание матери. Та окончательно убрала книгу и, приподнявшись, села ровно. — Я просто хотела спросить кое-что.       Рапунцель вновь глубоко вздохнула, совсем не понимая, почему она сейчас так сильно волнуется. Точнее, нет, она понимала, но думала, что такой мандраж ее охватит в случае подобного разговора с отцом. Ей казалось, что матери признаться будет проще. И, видимо, она молчала слишком долго, раз Арианна успокаивающе произнесла:       — Ну, не волнуйся ты так… Все хорошо.       — Я встретила парня… давно уже, на самом деле, — начала Рапунцель, уведя взгляд от матери. Арианна же наоборот заинтересованно посмотрела на дочь, будто бы совсем не могла предсказать такого поворота событий. — И… он чудесный. Просто замечательный! Я люблю его, мы встречаемся, и… — она зажмурилась, выпалив следом. — я бы хотела познакомить его с вами.       — Дорогая, — Арианна сначала опешила, не совсем понимая, как подступиться с дочери, которая, кажется, сейчас в обморок упадет от волнения. — это чудесно. Когда ты хочешь его пригласить?       — Я точно не знаю, — пролепетала Рапунцель, потихоньку расслабляясь. Все же Арианна отреагировала нормально. — Я думала сначала обсудить это с тобой, а потом уже решить.       — Хорошо, а как его зовут? Расскажи о нем побольше, — Арианна выжидательно посмотрела на дочь.       — Я не могу сказать тебе его имя… пока! Это сюрприз, — Рапунцель улыбнулась, прекрасно понимая нелепость своей отговорки. Но мама давить не стала, лишь понимающе кивнула, подумав о чем-то своем.       — Если не можешь сказать имя, скажи хоть чем он занимается.       — Он студент. Второкурсник, учится на юридическом, — спокойно пояснила Рапунель, а после добавила уже чуть более увлеченно. — Поверь мне: он тебе понравится! Просто присмотрись к нему, и, вот увидишь, почему я так дорожу им.       — Хорошо-хорошо, я верю, — Арианна остановила Рапунцель, пока та завела часовой монолог. — Ты уже рассказала отцу?       — А-а, нет…       — Ты хочешь, чтобы я рассказала? — Арианна выжидательно посмотрела на Рапунцель, та почти сразу кивнула. Женщина усмехнулась и, приобняв дочь, согласилась. — Хорошо, я тебя поняла. Я поговорю с ним.       — Спасибо! Ты лучшая, — Рапунцель подалась вперед и обняла маму, уже полностью. Арианна ласково погладила дочь по спине, чувствуя, как та утыкается носом ей в шею. Осторожно отстранившись и положив руки на плечи Рапунцель, она спросила:       — И все же, когда ты планируешь пригласить его?       — Думаю, воскресенье было бы отличным вариантом, — выдала Рапс, чуть задумавшись.       Арианна понимающе кивнула.       Рапунцель вышла от Арианны в приподнятом настроении: во-первых, она-таки поделилась с матерью о Юджине, да, это была не самая свежая новость, но для родителей она именно так и должна была смотреться; во-вторых, мама обещала поговорить с отцом сама, сняв эту непосильную задачу с плеч дочери. Зайдя к себе, Рапс закрыла дверь и с разбегу плюхнулась на кровать. Перевернувшись на спину, она подхватила подушку и, крепко обняв ее, завалилась на бок. Все складывалось как нельзя лучше. Потянувшись, она взяла с прикроватной тумбочки телефон и быстро набрала Юджина.       — Алло, — нетерпеливо произнесла она, когда на звонок ответили.       — Да, привет, красотка.       — Я поговорила с мамой, — протянула Рапунцель, переворачиваясь на спину. Прикусив губу, она продолжила. — Она обещала поговорить с папой о предстоящей встрече. Ориентируйся пока на воскресенье, думаю, к этому моменту все будет точно понятно.       — Как хорошо! — по ту сторону послышалось какое-то копошение, а после шаги.       — Только, Юджин, — чуть тише произнесла Рапунцель, а после затихла на некоторое время, будто бы подбирала слова. Юджин тоже притих, но уже в ожидании. — постарайся произвести на них хорошее впечатление.       — Ты намекаешь на то, что мое обаяние уже работает не так хорошо, как обычно?       — Нет-нет, я не об этом, — Рапс поднялась, сев на кровати и принялась накручивать светлый локон на палец. — Я просто о том, что… ох, ты же знаешь, как мой отец относится к тебе!       — Эй, красотка, мы же уже обсуждали это, — голос по ту сторону разговора потеплел, стал более мягким и податливым. Рапунцель не сдержала улыбку. — Страхом ты сейчас себе не поможешь. Я уверен, твой отец — взрослый и понимающий человек. Все будет хорошо. И, если ты так хочешь, я могу прийти в деловом костюме.       Рапунцель рассмеялась.       — Ну мы же не в ресторан идем! Можешь прийти, как обычно… только прилично!       — Как жаль, мне придется оставить свои любимые стринги в комоде, — Юджин театрально вздохнул. Рапс хихикнула. — А я так рассчитывал…       — Не волнуйся, ты сможешь надеть их потом… — Рапунцель призадумалась. — Скажем, на нашу свадьбу.       — Это предложение?       — Намек, — Рапунцель вновь рассмеялась. — Ладно, Юдж, я надеюсь ты понял.       — Да-да, понял. И подойду к этому со вей ответственностью, — со всей доступной ему серьезностью в голосе заявил Юджин. Рапунцель довольно улыбнулась, прикусив губу.       — Отлично!       — А теперь, прости, но мне надо бежать на тренировку. Иначе тренер убьет меня раньше, чем я появлюсь у тебя дома.       — Конечно! Беги, — бегло ответила Рапунцель, а после добавила. — Удачи.       — Давай, целую, — и Юджин сбросил вызов.       — Целую… — пробормотала Рапунцель в пустоту.       Разговор с Юджином окончательно успокоил Рапс. Теперь она была уверенна в том, что парень понял, насколько важным для нее будет вечер воскресенья. Осталось надеяться лишь на то, что у отца будет хорошее настроение в тот день, в таком случае успех будет гарантирован.       С самого воскресного утра Рапунцель была вся на нервах. А где-то с трех часов дня начала крутиться у зеркала, будто она собиралась не парня с семьёй знакомить, а выходить за него замуж. В общем, Рапс была бы даже не против: начитавшись про свадьбы в любовных романах, она нафантазировала себе этот момент, как самый волшебный и желанный в жизни любой девушки. Конечно, реальность скорректировала ее представления: Рапунцель быстро поняла, что помимо замужества существуют и других цели, но от этого свадьба не стала казать менее важной, просто она перестала быть настолько необходимой. Впрочем, она до сих пор смотрела на витрины свадебных магазинов с излишней романтикой.       Мама, как и обещала, поговорила с отцом, еще в тот вечер. И, в отличии от Арианны, Фредерик до последнего ходил за дочерью и выспрашивал имя своего возможного будущего тестя. Рапунцель же хранила молчание, чем сильно его раздражала.       Чем ближе был момент самого ужина, тем нервознее становилась Рапунцель. Улыбка на её лице становилась все более натянутой, впрочем, непросвещенный человек счёл бы её за искреннюю.       К четырем часам вся кухня пропахла специями: чем-то терпким и явно пряным. Часа через полтора  к этому запаху добавился едва различимый сладкий аромат, еще через полчаса — травяной. В общем, подготовка шла полным ходом. И уже ближе к самому ужину на столе уже стоял ещё горячий лосось, окруженный аурой ярких запахов и пряными травами. Рядом с ним появились несколько наполненных почти до верху салатниц и два графина с вином и один с апельсиновым соком. Все казалось таким идеальным, даже слишком, будто поданным в самом лучшем ресторане города. Рапунцель не нуждалась в такой совершенности, Юджин, она была уверенна, — тоже. Но вот её отец жить не мог без этого. Это ведь даже не была его собственная педантичность или чувство прекрасного. Фредерик просто слишком сильно ценил чужое мнение, даже такое, к которому он бы и прислушиваться не стал, от чего даже свой родной дом он оставлял не по велению собственного сердца, а следуя чужому слепому мнению.       Рапунцель нервно сглотнула, смотря на накрытый стол, когда вдруг услышала трель дверного звонка. Она пошла в прихожую и застала там маму. Арианна как раз открывала дверь. Вглядевшись в камеру домофона, она, чуть помедлив, выпустила гостя. Повернувшись к Рапунцель, Арианна тихо спросила:       — Это Юджин?       — Да, — Рапс несмело кивнула. Арианна тяжело вздохнула и, ничего не ответив, ушла в гостиную к мужу. Рапунцель не знала, как это расценивать.       Вскоре в прихожей появился Юджин в наполовину официальной одежде — пиджак, рубашка, вместо брюк темные джинсы. Выглядело гармонично, современно и вполне приемлемо. Рапунцель мягко улыбнулась парню и, приобняв его, повела к родителям. В голове клубились мысли, почему-то каждый новый шаг было делать все труднее, но в какой-то момент Рапс будто бы проломила этот барьере ускорилась. Решила, что все, что было в ее силах, она уже сделала, а повлиять на мнение родителей она больше никак не могла. Ужасно, но именно ее мнение отец не ставил ни во что.       — Я не говорила им, что это ты, — тихо прошептала Рапс.       — А ты не могла сказать мне об этом раньше? — Юджин резко затормозил, ударившись о собственный вопрос.       Рапунцель не успела ничего ответить — они зашли в гостиную. Фредерику хватило пары секунд, чтобы узнать ухажера дочери. Он уже хотел что-то сказать, предположительно резкое и совсем нелестное, но Арианна незаметно для дочери и её парня, положила мужу руку на колено. Фредерик сразу увёл взгляд в сторону и немного успокоился.       — Проходите, — Арианна улыбнулась, окинув взглядом вставших у двери Рапунцель и Юджина. Пожалуй, ее пусть и формальная, но улыбка была куда более искренней, в сравнение с отцом уж точно. — Чего стоите?       Рапс подхватила парня под руку и утянула за стол. Арианна что-то шепнула мужу на ухо и тот, окинув жену тяжёлым взглядом, выровнялся и напряжённо выдохнул. Женщина добавила едва различимое: «Пожалуйста». Фредерик поджав губы, отвернулся. Арианна решила взять инициативу на себя.       — Ну, рассказывайте, как познакомились? — она явно обратилась к Юджину. Сам Юджин, либо не сразу понял, либо оказался окончательно сбит с ног вопросом Арианны. Рапунцель пришлось его легонько толкнуть под столом.       — А… Ну, — Фицерберт прочистил горло. — Мы учились в одной школе. Я показывал её однокласснику школу, когда он перевёлся, а моя одноклассница — Рапунцель. Так и познакомились.       — Интересно, — Арианна улыбнулась. Она хотела спросить что-то ещё, как вдруг её перебил муж.       — И, я правильно понимаю, вы сейчас учитесь в университете?       — Да.       — И где?       — Да, в нашем, опорном, — Юджин легко махнул рукой. — На юридическом. Изучаю финансовое право… Экономическую безопасность, в общем.       — Понятно, — глухо ответил Фредерик, стукнув вилкой о тарелку. Вновь наступило молчание.       Рапунцель почувствовала себя неуютно. Поджав губы, она уткнулась взглядом в тарелку, слушая стук столовых приборов. Никто не ел. У её отца был дурная привычка: стучать вилкой или ложкой по тарелке, расшатывая тем самым не только свои нервы, но и чужие. Он делал это так мастерски, что порой казалось, что это стучали часы, а не Фредерик.       Юджин осторожно коснулся ноги Рапунцель. Девушка вздрогнула, рассеянно посмотрела на парня, поймав ободряющую улыбку. Рапс несмело улыбнулась в ответ. Молчание вновь разрушила Арианна. Сложив руки на столе, она обратилась к Юджину:       — И какие у вас планы?       — А… Ну, — протянул парень, неловко почесав затылок. — Пока особых планов нет. Я сначала закончу универ, потом уже буду думать. Может, когда наберу клиентов, открою частную контору.       — Логично. Знаете, как говорят, хороший юрист — это тот, кто сам когда-то нарушал закон, — пробормотал Фредрик себе под нос достаточно громко, чтобы эта фраза стала достоянием всего стола.       Рапунцель напряглась, почувствовав давление со стороны отца. Он хотел вывести Юджина из себя. Это ведь была не проверка, это была целенаправленная дискредитация. И Фицерберт это явно понял, но запихнул свою гордость куда подальше ради Рапунцель. И она была ему благодарна. Только Фредерик явно не хотел останавливаться на этом.       — А кем работают ваши родители?       — У отца своя компания по добыче и обработке драгоценных камней.       — И как у него сейчас дела? — Рапс прекрасно понимала, что вопрос был скорее риторическим. Потому как дела были скверными, и Фредерик прекрасно был об это и осведомлён. Она была уверенна в этом.       — Знаете, это дела моего отца, я в них особенно не лезу, — Юджин лукавил. Ещё недавно он жаловался Рапунцель на положение дел и отсутствие перспектив, как и для него самого, так и для компании. — Но, вроде, все идёт хорошо.       — Понятно. А перспективы на счёт моей дочери?       — Если вы о свадьбе, то мы как-то не думали ещё, — Юджин опустил взгляд.       — Ну, а в будущем. Вот лично вы видите себя мужем? — Фредерик продолжал только что начатую тему. Рапунцель примерно понимала для чего. — Семейная жизнь там, дети.?       — Может быть, — уклончиво ответил Юджин. Он явно не хотел вдаваться в подробности.       Фредерик продолжил атаковать Юджина вопросами, в основном про будущее, планы и намерения. Половина из них были чистой формальностью, другая половина — способом подловить и задеть. Рапс это отчетливо чувствовала: она прожила с отцом восемнадцать лет и хорошо знала его, ровно как и Юджина. Но Юджин, в отличие от Фредерика, порадовал Рапунцель: он не вёлся на провокации, отвечал честно, правда, чаще всего уклончиво. Так что Фредерик продолжал вытягивать из гостя подробности.       От такого напряжения в комнате стало душно. Рапунцель потянулась за графином. Она хотела налить себе сок, но пролила его. Судорожно извиняясь, Рапс взяла салфетки и, вытирая, случайно опрокинула стакан себе на юбку.       — Солнышко, осторожнее, — тихо прошептал Юджин, подхватив стакан. Если бы не он, то стакан скорее всего продолжил свое путешествие, но уже по полу.       — Я… я пойду переоденусь, — нервным голосом пробормотала Рапунцель и, встав из-за стола, поспешно ретировалась из столовой под взгляды семьи.       Ей было очень стыдно и неуютно. Да, Фредерик никак не прокомментировал оплошность дочери, но Рапс знала почему. В столовой сидел Юджин. И пусть Фицерберт стал бы последним человеком, на которого ее отец бы обратил внимание, позволить себе отчитывать дочь в его присутствии он не мог.       Скрывшись в спальне, она распахнула шкаф и наугад вытащила одежду. Это оказалось платье: легкое, зеленое, средней длины, лиф которого был вышит золотой ниткой самой Рапунцель. Поспешно переодевшись, она вышла в коридор, по пути в столовой заглянула в ванную, чтобы бросить в корзину для грязной одежды испачканную юбку и немного прийти в себя.       Рапунцель подошла к раковине и, уперевшись в ее мраморные своды, включила воду. Здесь в некотором отдалении от столовой, было не так тревожно, даже воздух не казался таким колючим и тяжелым. Впрочем, плечи все еще напрягались под весом общей давящей на нервы атмосферы. Глубоко вздохнув, Рапунцель потянулась к воде и, наполнив ей сомкнутые ладони, умылась. Холодная вода помогла прийти в себя, а повторенный ритуал закрепил результат. Перекрыв кран, Рапс вышла из ванной и направилась к столовой.       И застыла в проходе.       Она не знала что произошло, но Фредерик и Юджин сверлили друг друга взглядами. Юджин — оскорбленным и острым, ее отец — тяжелым и тупым. Арианна же просто смотрела стол, сомкнув губы. Рапунцель сглотнула, чувствуя, как разум затопила паника, норовящая выйти наружу вместе со слезами. Никто не заметил ее появления, все были увлечены своими оппонентами.       Рапс прикусила губу, покашляла, чтобы хотя как-то разрядить обстановку. Обычно это делал сам Юджин — шутками или непринуждённой историей, сейчас же Рапунцель справлялась своими силами, которые и без того были на исходе. А ведь прошло от силы полчаса. Рапс не знала, что такого мог сказать ее отец, чтобы Юджин так отреагировал. Не знала, но догадывалась. Хватило бы одной темы подростковых ошибок, о которых Фредерик знал подозрительно много.       — О, дорогая, присаживайся, — Арианна одарила дочь скромной улыбкой. — Мы как раз спрашивали Юджина о том, чем он занимается. О его хобби.       — Ага, — смурно проговорил Фредерик отведя взгляд от Юджина.       Рапунцель в это объяснение мало верилось, потому что все говорило об обратном. Не стал бы такой незначительный вопрос причиной подобной реакции и со стороны ее отца, и со стороны любимого.       Дальнейшая встреча прошла, как в тумане. Рапунцель почти ничего не запомнила. Она действительно пыталась участвовать в разговоре, но все что могла — так это пытаться держать себя в руках. Отец не любил слезы. Ничьи: ни свои, ни других. И детстве часто ругал дочь за них, считая проявлением слабости. Рапунцель понимала почему: скорее всего Фредерику в детстве также запрещали проявлять эмоции, насколько она помнила своего дедушку, он был именно таким. И часть ее, более большая, пыталась убедить другую, что это, может даже, оправданно и злиться на отца по такому поводу нельзя. Злиться вообще ни на кого нельзя. Надо быть доброй и вежливой.       «Кассандра бы сказала — удобной», — Рапунцель горько усмехнулась, отведя взгляд.       В какой-то момент она хотела, чтобы это «семейное застолье» поскорее закончилось. Рапунцель окончательно убедилась в неуместности своей идеи: да, Фредерик не проявлял открытую агрессию, он лишь изредка словесно нападал, будто бы исподтишка. И обошлось без ссор только благодаря выдержке Юджина, потому что, казалось, ее отец только их и искал.       К часам пяти желание Рапунцель исполнилось.       Она вышла из дома проводить Юджина. Уставшая и почти обессиленная, с чувством вины на душе, Рапс направилась за ним, исступленно смотря в пол.       — Солнышко, — Юджин ласково позвал ее. Рапунцель сделала еще пару шагов вперед и случайно стукнулась головой о его грудь. Вздрогнув, Рапс подняла-таки усталый взгляд на парня. — Ну что ты.?       Рапунцель втянула носом воздух и снова уткнулась головой в его грудь. У нее не было сил ни на что: ни на то, чтобы обнять его, ни та то, чтобы как-то словесно ответить. Недавняя тревога, уходя, освобождала место для обволакивающей апатии.       — Эх, Солнце… — Юджин обнял девушку, прижав ее к себе. — Все не так плохо.       Рапунцель издала невнятный звук, приглушенный курткой Юджина. Фицерберт поднял руку и аккуратно погладил Рапс по голове, мягко и успокаивающе. Рапунцель захотела раствориться в этом моменте полностью, для нее сейчас не существовало дома, где родители уже скорее всего развели очередную ссору, не было бесконечных претензий, да даже института, с его новыми и интересными, но все же сложными правилами и требованиями. Была только она, он и порывистый ветер.       Но Рапунцель пришлось отстраниться. Юджин посмотрел на нее ободряюще, Рапс улыбнулась. Улыбка вышла натянутой. Попрощавшись, она медленно поплелась в сторону дома, растягивая этот короткий путь до невозможности. Вздохнув, она дернула за ручку и прошла в холл. Из гостиной доносились звуки спора.       Это было слишком предсказуемо, чтобы расстраиваться. Тихо проскочив мимо родителей, Рапунцель пулей залетела в свою комнату. Похоже, спор был слишком важен, раз отец её даже не заметил. Рапс едва различала слова, эхом доносившиеся до второго этажа, да и не то, чтобы она вообще хотела этого. Глубоко вздохнув, Рапунцель упала на кровать. Перевернувшись на спину, девушка раскинула руки в разные стороны и прикрыла глаза. Сил двигаться просто не было. Оставалось только недвижимо лежать, неосознанно прислушиваясь к звукам внизу.       Рапунцель окунулась в какую-то странную прострацию. Она не знала, сколько плавала в бесконечном потоке времени и бессмысленности, но в какой-то момент тишина оборвалась стуком в дверь. Рапс подала признаки жизни, прохрипев что-то невнятное.       — Ваш отец просит вас пройти кабинет, — это оказался Найджел.       Рапунцель поблагодарила дворецкого и нехотя встала с кровати. Шум на первом этаже уже стих и, судя по всему, довольно-таки давно. Рапс поковыляла к выходу, прошла в коридор и направилась в кабинет отца. На памяти Рапунцель, отец никогда не звал её к себе, чтобы поздравить с чем-то или просто поговорить. Фредерику всегда было что-то нужно. Что-то, что Рапс никогда не нравилось.       Рапунцель прошла в кабинет отца и, прикрыв за собой дверь, замерла на пороге. Мужчина, завидев дочь, сразу встал и, отложив бумаги, вышел из-за стола.       — Ты догадываешься, зачем я тебя позвал? — его голос был обманчиво ровным. Рапунцель почти повелась на его спокойствие.       — Не совсем.       — Что ж, ладно, — он почесал усы, выдохнув, а после резко отсек. — Я запрещаю тебе встречаться с Фицербертом. Он тебе не пара.       — Не тебе это решать.       — Как раз таки мне, — Фредерик заложил руки за спину. — Ты выйдешь замуж за другого. Это сын моего хорошего друга. Рэймонд Стюард хороший парень, он будет тебе прекрасным мужем.       — Да как ты такое говоришь.?       — Не перебивай меня, Рапунцель, — отрезал Фредерик, приближаясь к дочери. С каждым шагом он казался все более внушительным и грозным. Но тон голоса продолжал быть мягким, будто бы отец нарочно глушил его, заливая аккуратными и плавными оттенками. — Рэймонд — прекрасная партия для тебя. К тому же скоро выборы и ваша свадьба была бы очень кстати.       — Свадьба?! — ошарашенно воскликнула Рапс, осев. Прочистив горло, она глухо уточнила. — Как моя возможная свадьба вообще может быть связана с твоими выборами?       — Деньги, — коротко ответил Фредерик, вновь заложив руки за спину. — У тому же в обществе хорошо продаётся образ счастливой семьи.       — А, значит ты хочешь продать меня? — с каждым словом в голосе Рапунцель все сильнее читалось возмущение. Даже не от самой свадьбы по расчёту, как таковой. Она читала про такое, слышала. Часто в книгах такой ход лишь порождал начало долгих и крепких романтических отношений, но у нее уже был любимый человек. Возмущало Рапунцель то, с каким спокойствием говорил о её судьбе отец, зная, что дочь уже выбрала другого.       — Не переворачивай мои слова, — Фредерик нахмурилась. — Я всего лишь говорю о том, что нашёл тебе избранника. Это нормальная практика.       — Это нормальное практика в имперских государствах века так девятнадцатого! — парировала Рапунцель. — А сейчас двадцать первый век. Ты не можешь отдать меня замуж только для того, чтобы пройти вверх по карьерной лестнице.       — Могу и сделаю, — Фредерик сделал шаг вперёд. Рапунцель, по инерции, — назад. — Ты моя дочь. Моя кровь.       — Да к черту эту кровь! — вспылила Рапунцель. — Да я даже не знаю его.       — Не беда, — он отмахнулся. — Познакомитесь перед объявлением о помолвке.       — Но я люблю другого!       — Я даже не хочу слышать об этом воре и проходимце.       — Он не вор!       — Но воровал! — Фредерик почти сорвался на крик.       Одного повышенного тона хватило, чтобы Рапунцель почувствовала подступающие слезы. Вскоре они солёными дорожками покатились по щекам, очерчивая скулы. Она дрожала, стоя перед отцом, и упрямо сверлила взглядом пол, не в силах найти верных слов. Она пыталась, правда пыталась, повернуть волю отца, но чувствовала, как проигрывает.       Фредерик шумно вздохнул. Сделав шаг вперёд, он почти вплотную приблизился к дочери и положил тяжёлые ладони на хрупкие женские плечи. Казалось, они прогнулись от их весом.       — Я лишь забочусь о тебе, — вкрадчиво произнёс Фредерик. — Фицерберт не достоин тебя и твоих слез. Ты у меня особенная и заслуживаешь самого лучшего.       — Так дай мне выйти замуж за того, кого я действительно люблю, — она подняла взгляд полный то ли ошарашенной злобы, то ли панической мольбы на отца.       — Опять эти бредни, Рапунцель. Уймись уже наконец, — ладони на плечах стали ощущаться тяжелее.       — Ты не можешь лишать меня счастья!       — Да я все для тебя делаю! — Фредерик с силой сжал плечи Рапунцель. Она в вскрикнула, попыталась уйти из его хватки, но тщетно. — Ты, неблагодарная, инфантильная, неразумная…       — Хватит! — дверь с силой открылась. В проходе стояла Арианна. — Отойти от моей дочери.       — Она и моя дочь тоже.       — Ты ведёшь себя с ней так, будто Рапунцель — твоя собственность, — Арианна подошла к дочери и силой убрала с её плеч руки мужа. Рапс прошмыгнула в сторону, за спину матери.       — Я делаю то, что лучше для неё! Для нас всех!       — Да ты только и делаешь, что думаешь разве что о себе! — отсекла Арианна.       Рапунцель приросла к полу. Недавние тяжёлые руки отца, крепкой хваткой обхватившие её плечи, отпечаталась на нежной коже саднящими синяками. Она не могла двинуться с места. Ругань родителей буквально пригвоздила её к полу, ноги совсем одеревенели. Они слишком сильно были увлечены собственными заботами и обидами, что не заметили, как Рапунцель все сильнее ссутулилась и сжималась, пряча внутри переживания невысказанного. До следующего вопроса.       Рапс сразу не услышала его. Она лишь заметила устремлённые в её сторону взгляды.       — А.?       — Детка, скажи, ты действительно так не хочешь выходить замуж за Реймонда?       Вопрос был риторическим для всех. Но у каждого был свой, наиболее удобный и верный ответ. Рапунцель сглотнула, посмотрела на отца, потом на маму, а следом озвучила свой, хотя, девушке казалось, что позиция ее в этом вопросе была уже несколько раз высказана.       — Да.       — Кого ты вырастила, Арианна! Твоя дочь идёт против воли отца.       — Моя дочь всего лишь человек со своими чувствами!       — Хватит! Вы оба… Остановитесь! — вскрикнула Рапс, чувствуя, как обжигающие слезы катятся по щекам. Горло саднило, оно уже давно пересохло, а глаза болели от пролитых слез. В комнате было слишком душно. — Вы говорите и совсем не слышите меня! Вы совсем бесчувственные и слепые. Я ненавижу вас… Ненавижу. Ненавижу! Я жду не дождусь того для, когда смогу уйти от вас и жить спокойно с тем, кто меня действительно любит!       — Рапунцель… дорогая, — пробормотала Арианна. Но её тут же перебил Фредерик.       — Вон. Сейчас же! Ты под домашним арестом. Живо в свою комнату!       Рапунцель поджала губы, слыша оглушающую тишину, воцарившуюся после всеобщих криков. Она слишком сильно давила на уши, сильнее, чем самые громкие родительские ссоры. Втянув носом воздух, Рапунцель резко развернулась и выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью. Помчавшись по лестнице, Рапс забежала к себе и с ходу кинулась на кровать, желая задохнуться в подушках.       Все в этом чёртовом доме было ненастоящее. Всё работало на отца, его имидж, репутацию, даже мама… Даже Рапунцель. Иногда ей казалось, что они решили завести ребёнка не потому что хотели подарить кому-то свою любовь, а потому что так надо было. Потому что в обществе хорошо продается образ идеальной семьи. Потому что так Фредерик неизменно поднялся бы в глазах коллег и вышестоящих органов. Потому что Фредерику нужен был приемник или преемница, которая бы унаследовала не только дело всей его жизни, но и моральные устои. Осознание этого душило сильнее, чем слезы. Оно было предательски сильным, до невозможности очевидным, настолько, что выбило Рапунцель из сил окончательно. Топя слезы в простыне, она медленно отключала разум, пока не провалилась в беспокойное беспамятство.