Fathers and Sons

      Прошлое       День Рождения Рапунцель никогда не принадлежал ей. С совсем юном возрасте она этого еще не понимала, а повзрослев, не знала, что с этим делать. С одной стороны, хотелось наконец-то устроить праздник, который будет по душе ей самой, с другой, — Рапунцель уже привыкла, можно сказать, даже смирилась. Да и лишний раз не хотелось вступать в открытый спор с отцом. Рапс успокаивала себя тем, что она и с родственниками не так часто видится, так что, все даже выходит удобно. Да и утром она все же успела пересечься с друзьями: школу никто не отменял.       Уже в холле на нее налетел Юджин. Он подошел со спины и аккуратно прикрыл ладонями глаза, загадочно прошептав:       — Угадай кто?       — Даже не знаю, — Рапс прикусила губу. — Может быть, Вэриан?       — Не-ет.       — Кэсс? — Рапунцель тихо посмеялась.       — Еще немного и я обижусь. Я так похож на нее?       — Ну Ю-юдж, — Рапс захохотала. — Это ты. Я поняла!       — Да ладно, — Юджин убрал руки с ее лица, и Рапунцель, наконец-то, нормально посмотрела на него. — С Днем Рождения, красотка.       Рапс улыбнулась и, заправив выпавшую светлую прядь за ухо, улыбнулась, прикусив нижнюю губу. Она уже высмотрела в его руке небольшую коробочку, так что направила все свою внимательность на нее. К счастью, Юджин решил не томить ее и сразу отдал подарок:       — Держи, — растянув улыбку на лице, протянул он. — Но сначала, желаю тебе оставаться такой же очаровательной, талантливой и оптимистичной девушкой, которой я тебя встретил в начале этого учебного года.       — Спасибо, — Рапунцель коротко повела плечами и быстро открыла подарок. Перед ней, на белой обивке, лежал небольшой, но весьма красивый кулон в виде птички. Это был серебряный голубь, расправивший крылья и устремивший клюв наверх. Рапс подняла взгляд на Юджина. — Оно чудесно, Юджин!       — Я старался. Как увидел, сразу понял: твое. Сомнений просто не было, — Фицерберт улыбнулся. Как вдруг сзади подошла Кассандра, сразу вклинившись в разговор:       — Не верь ему, подруга. Он около получаса пытался узнать у меня, понравится ли тебе кулон.       — Вот зачем ты.! — сквозь зубы произнес Юджин. Кэсс лишь усмехнулась.       — Ну все равно. Это просто прекрасно!       — Кстати о птичках, — вспомнила Кэсс, а после, достав из рюкзака небольшой подарочный покет, протянула его Рапунцель. — С Днем Рождения, дорогая!       — Спасибо.       Рапс приняла подарок и краем глаза заглянула внутрь. К стенке пакета были представлены стикеры, опирающиеся на скетчбук, молочная шоколадка и лайнеры. Рапунцель улыбнулась и сияющим взглядом посмотрела на Кассандру.       — Ты лучшая!       — Да брось, — она махнула рукой, изобразив на лице смущение.       — Кстати, ты как отмечаешь-то? А то время шло, мы как-то и не подумали спросить, — начал Юджин. — Может, в кафешку зайдем? Отметим, там.       — Я не думаю, что выйдет, — Рапс шаркнула ножкой. — Отец собирает родственников. Там что я отмечаю День Рождения дома.       Юджин и Кэсс синхронно переглянулись, хотели уже что-то сказать, как вдруг были перебиты звонком. Воспользовавшись моментом, Рапунцель их перебила:       — В общем, спасибо вам большое, ребят! — они почти сорвалась на восторженный писк. — Но я побегу на урок. Еще встретимся!       — Да, конечно.       И, махнув рукой, Рапунцель скрылась за поворотом. Прибежав в класс, она заняла место и, разложив вещи, принялась ждать учителя. Вэриана, к слову, на месте тоже не было. Он пришел, но с опозданием. причем сильным: ворвался в класс словно ураган, извинился несколько раз и наконец-то сел. Рапс взволнованно покосилась на взъерошенного одноклассница и в полголоса уточнила:       — Все хорошо?       — Да… просто, маршрутка долго шла, — Вэриан поморщился, добавив. — А из первой меня вытолкнули.       — Какой ужас, — рассудила Рапс, а после вернулась к уроку.       Спустя пятнадцать минут звонок отпустил школьников на перемену. Преподаватель подозвал Вэриана к себе, выдав ему взамен опоздания дополнительный номер. Рапунцель, дождавшись замешкавшегося одноклассника, пошла на следующий урок.       — Ой, да, с Днем Рождения! — неожиданно начал Вэриан. — Прости, утро вообще сумасшедшее вышло. Я едва твой подарок, кстати, не забыл. Ой, точно. Держи, — и он протянул коробочку Рапунцель.       Рапс приняла подарок и открыла его. Вэриан наблюдал за тем, как она, отложив верхний запечатанный конверт, посмотрела на оставленную на дне книгу. Сборник стихов поэтом Возрождения.       — Как мило, — Рапс посмотрела на одноклассника. — Спасибо.       — Ты погоди благодарить. Посмотри сначала, что в конверте.       — Давай сначала в аудиторию перейдем?       — Да-да, конечно, — Вэриан бегло согласился и завернул в кабинет.       Рапунцель, расположившись за партой, положила коробку и достала конверт. Раскрыв его, увидела сложенные друг за другом фотографии. Вэриан тут же начал комментировать:       — Ты не представляешь, сколько мне стоило найти некоторые фотографии. Половину из них пришлось спрашивать у Юджина и Кассандры.       — Верю-верю, — Рапс кивнула, принявшись рассматривать фото.       Первая фотография была общей. На ней на Рапс, улыбаясь, смотрела на одетых в образы из мюзикла Кэсс, Вэриана, Юджина и саму себя, но уже в своей одежде. Вэриан пытался поставить Кассандра рожки за головой, но, судя по чуть смазанным пальцам, — решил в последний момент. Рапунцель вспомнила, как было трудно и одновременно с этим интересно ставить сценку из «Heathers». Как они собирались раз в неделю в актовом зале и, медленно притираясь друг к другу, репетировали и репетировали, ставя на ноги, наверное, оду из лучших песен мюзикла. По край мере, она была любимой у Рапунцель.       Рапс посмотрела на другое фото. Рапунцель быстро поняла в какой день была сделана это фотография: судя по ее уставшему виду и грязной тряпки в руках, она вот только закончила уборку в кабинете химии. Она смотрела куда-то в сторону, тогда как сзади Юджин, держа испачканную в розовой субстанции ткань, пытался не выгрязниться в ней сам. Рапс усмехнулась, проведя по картинке рукой.       На следующей фотографии были запечатлены только они с Вэрианом. Преподаватель в тот день опаздывал на урок, а Рапс, не найдя чем заняться, решила устроить небольшую фотосессию, утянув с собой еще и Вэриана. На следующем фото, посвященном этому дню, одноклассник, ко всему, был еще и недоволен раскладом событий.       А на этом фото они с Кассандрой играли в снежки. Кажется, Кэсс терпела сокрушительное поражение. Рапс улыбнулась, вспомнив этот день: столько свободы и счастья тогда подарила ей одна лишь игра с подругой. Захотелось вернуться в те мгновения и вызвать Кэсс на еще одну снежную дуэль.       И, через парочку воспоминаний, Рапунцель добралась до фото с Весеннего бала. Вэриан, все это время наблюдавший за Рапс, будто бы невзначай отвернулся, посмотрев на парту. Она, скользнув взглядом по фото, спросила:       — Так, что тогда все же между вами произошло?       — Я сильно сомневаюсь в том, что ты не допросила по этому поводу Кэсс.       — Твоя правда, — Рапс усмехнулась. — Но я хочу услышать твою историю.       — Ну какая тут история, — Вэриан поджал губы, начав барабанить подушечками пальцев по поверхности парты. — Все же просто, как белый день. Я ей не нравлюсь. Она ясно дала это понять.       — Она тебе это сказала?       — Да, — Вэриан посмотрел на Рапунцель. — Да и я сам видел в ее глазах этот… страх. Я напугал ее, Рапс, понимаешь? Обычно тех, кого любишь, не пугаешься.       — Может, ее испугало что-то еще?       — Брось, — попросил Вэриан. — Правда, Рапс, это пустое. Пройденный этап.       — Ты уверен? — Рапунцель чуть подалась вперед, Вэриан, выпрямившись, сохранил дистанцию.       — Более чем. Лучше скажи, как день планируешь проводить?       — Что ж у вас одинаковые вопросы, — Рапунцель посмеялась. — С семьей. Как и всегда…       — Ты не выглядишь радостной, — Вэриан покачал головой и, заглянув подруге в глаза, осторожно спросил. — Что-то случилось?       — Не в этом дело. Я не очень хочу отмечать День Рождения с родственниками, как и все шестнадцать Дней Рождений до этого, — Вэриан уже было открыл рот, чтобы спросить что-то, но Рапс его прервала, с точностью предугадав вопрос. — И нет, я не смогу повлиять на своего отца. К тому же, все было спланировано чуть ли ни на прошлом Дне Рождении.       — Все, хорошо, я тебя понял, — Вэриан выдохнул. — Я все же надеюсь, что твой отец будет знать меру в своем контроле.       — Он не настолько плохой, коим ты его считаешь. В конце концов, он просто День Рождения мое отмечает, а не замуж насильно выдает, — пошутила Рапс.       — Ага. Смотри, а то выдаст.       Рапунцель сделала шутливую гримасу, а после в кабинет зашла преподавательница. Рапс быстро спрятала фотографии и разложила учебные принадлежности на парты. Облокотившись на руку, принялась внимательно слушать учительницу.       Вскоре уроки закончились. Получив еще одну порцию поздравлений от друзей, Рапунцель убежала в машину, оставив одного растерянного, словно потерявшего котёнка, Вэриана рядом с Кассандрой. Кэсс сама выглядела не лучше: подобное Рапс не нравилось, но разбираться в отношениях друзей у нее времени не было. По крайней мере не сегодня. Да, она все еще считала своих друзей взрослыми людьми, способными без посторонней помощи определиться, что там происходит между ними.       Дома уже заканчивали последние приготовления. Арианна следила за расстановкой блюд в общей гостиной, куда вытащили большой стол, а Фредерик, как обычно, проводил время в своем кабинете. Коротко поздоровавшись с мамой, Рапунцель ушла к себе переодеваться. Вскоре стояла перед зеркалом, поправляя воротник я мятного цвета платье, на подоле которого она вручную пару дней назад вышивала оранжево-красной ниткой витиеватый цветочный узор.       — Ну же. Это же твой праздник, — Рапунцель натянула на лицо улыбку. — Ты должна быть рада. К тому же, не каждый день дома собирается столько родственников.       Вздохнув, она выпрямила спину и еще раз оглядела себя. Чуть вздрогнула, когда на плече стал появляться уже знакомый хамелеон. Вдруг неожиданно открылась дверь. Рапунцель повернулась, увидев проходе маму.       — Ну, ты как, дорогая? — она подошла ближе, так, будто просто плыла по паркету и, взяв руки в дочери в свои ладони, посмотрела в глаза.       — Хорошо. Это же мой день. Разве я могу быть несчастна? — Рапс улыбнулась так, как репетировала перед зеркалом минутой ранее.       Арианна ничего не ответила. Коротко поцеловала дочь в лоб и, взяв за руку, вывела из комнаты. Рапунцель послушно спустилась следом за ней на первый этаж, где уже в скором времени стали собираться в гости.       Рапс всегда высматривала одно конкретное лицо: Виллоу — младшую сестру мамы. Она была полной противоположностью Арианны — веселая, суетливая, энергичная и непостоянная, тогда как мама Рапунцель всегда собранная и сдержанна, спокойна. Но, тем не менее, Виллоу раз в год всегда врывалась в жизнь Рапс, словно ураган, рассказывая кучу историй из своих путешествий и привнося в ее постоянную и даже скучную жизнь частичку мира внешнего: вечно меняющегося и интересного. При этом Виллоу, пусть и казалась взрослым ребенком, таким не была — она была умной и образованной девушкой, много читала и знала, всегда легко поддерживала разговор на многие темы, если, конечно, они не были слишком заумны. Кроме того, Виллоу была единственным человеком, кто в действительности интересовалась увлечениями Рапунцель, воспринимал ее в серьез с ранних лет, или по крайней мере общался, как с взрослым человеком.       И в этот раз Виллоу пришла одной из первых. Она сразу же сгребла племянницу в объятиях. Рапс неожиданно понимала, что именно говорит Кэсс, когда просит не душить ее.       — Ну все-все, — тихо произнесла Рапунцель. — Я тоже рада тебя видеть, Виллоу.       — Ты так подросла! — воскликнула тетя, отстранившись от Рапунцель. Взяв ее за руки, Виллоу улыбнулась, добавив. — Стала такой красивой. Женихи так и бегают, да?       — Ну ты меня смущаешь!       — Да брось, — Виллоу рассмеялась и повела Рапс к столу. Рапунцель начала смущаться еще больше и, полетев в сторону, опустила ресницы. — Значит есть кто-то!       — Виллоу, отстань от моей дочери, — сзади неожиданно появилась Арианна. — Видишь же, она не хочет говорить.       — Вот вечно ты все усложняешь, сис, — протянула Вуиллоу, откинувшись на спинку дивана. Арианна закатила глаза, уже было даже рот открыла, чтобы ответить сестре, как вдруг в дверь вновь позвонили. Виллоу, проводив ее взглядом, вернулась к Рапунцель. — Так что там с твоими ухажёрами?       — Да ничего, — Рапс заправила выбившийся из аккуратной прически локон за ухо. — Ну, то есть, есть один парень, но мы просто друзья.       — Эх, я вот тоже с одним англичанином просто дружила… — протянула Виллоу. — А потом пришлось прятаться в его шкафу от жены в одном белье. Он ведь даже не говорил мне о ней. Вот мудак!       Рапунцель решила повременить с расспросами: ей, конечно, было безумно интересно, как тетя вообще попала в такую весьма щекотливую ситуацию, но дом уже начал наполняться другими гостями. Родственники сменялись один другим, вручали Рапс безумно дорогие. но такие бесполезные подарки и рассаживались за столом. Некоторые без зазрения совести расцеловывали щеки и обнимали, да и, в целом, позволяли себе такие вопросы, которые Рапунцель и Виллоу бы не позволила. Впрочем, от последней они бы слышались куда более уместно.       Вскоре к столу пришел и Фредерик. Он, разлив вино по бокалам, поблагодарил все присутствующих за посещения Дня Рождения его дочери. Гости чокнулись и переключили свое внимание на еду. Рапунцель как-то есть не хотела. Сидеть в телефоне при стольких людях казалось неэтичным, так что оставалось только сидеть с скучающим видом под стук столовых приборов и переговоры родственников. В какой-то момент Виллоу заметила настроение Рапс.       — Хей, мелкая, не хочешь пойти прогуляться?       — А? — она повернулась, посмотрев на тетю рассеянным взглядом.       — Прогуляться, говорю, не хочешь?       — Хочу, — Рапунцель с готовностью кивнула и вышла из-за стола под неодобрительный взгляд отца.       Виллоу покинула гостиную следом за ней, а после, вышла на улицу, накинув на плечи куртку. Рапс шла рядом, кутаясь в пальто. Ранняя весна вышла довольно холодной.       — Так что там с тем парнем? — Виллоу, достав из кармана сигареты, потянулась за одной.       — Да ничего с ним и нет, — Рапунцель шаркнула ножкой. — Вроде как просто хорошо дружим.       — Ну, а он тебе нравится?       — Да, наверное, — Рапс пожала плечами. — Мне ж раньше никто не нравился, вот я и не знаю.       — Эх, мелкая, — Виллоу усмехнулась, подкурив сигарету.       — Мама как-то говорила, что ты в том году была в Австралии, — перевела тему Рапунцель. Раньше тетя много рассказывала о своих путешествиях. Лишь через некоторое время Рапс поняла, что верить нужно еще рассказам через слово. — Это правда?       — Да, детка, правда, — она оставила на небе кольцо сигаретного дыма.       — И как там?       — Как и везде: интересно. На самом деле там много экзотичных животных. Кстати, там самое большое количество ядовитых животных в мире. Так что порой кажется, что Австралия просто хочет тебя убить, — припомнила Виллоу, чуть нахмурившись. — Мне еще повезло, что я не в сезон пауков приехала. Там в этом время все в паутине.       — Ужас! И как они живут.       — Зато там нет действующих вулканов, — Виллоу улыбнулась. — А еще очень много красивых мест. Вот ты слышала про озеро Хиллер?       — Нет.       — Это единственное в мире розовое озеро! И никто не знает, почему оно такое цвета. Но плавать там можно, — она легким движением руки стряхнула с сигареты пепел, а после, едва не подскочив на месте, вспомнила. — О, а еще там просто куча огромных скульптур!       — Культурного значения?       — Ну, если ты считаешь что большая бутылка вина Roshe это — памятник культуры, то, пожалуйста, — женщина усмехнулась. — Но вино там было вкусное.       — Поверю на слово, — Рапунцель хихикнула. — Эх, Виллоу, знала бы ты, как я хочу быть тобой. Ты много путешествуешь, живешь так, как хочешь. А сколько новых и интересных знакомств заводишь!       — Только не говори об этом своему отцу, иначе отошлет меня к паукам в Австралию.       — Я абсолютно серьезно! — твердо заявила Рапс, почувствовав нотки юмора и некой насмешки в голосе Виллоу. Женщина чуть нахмурилась, уведя взгляд в сторону.       — Эх, детка, а ведь твоя мама была когда-то такой же.       — Правда?       — Да, — она кивнула. — А потом вышла замуж.       — Звучит как приговор, — Рапунцель скрестила руки на груди, чуть поежившись.       Ей не нравилось такое сравнение. Для романтичной души Рапс, воспитанной на романах и сказках о принцах и принцессах, любовь была способом освобождения от общественного мнения, оков осуждения и предрассудков. А Виллоу сказала так, будто мама только приобрела новые границы, выйдя замуж за отца. Будто Фредерик засадил Арианну в золотую клетку без ее согласия, заставив полностью поменять стиль жизни.       — Возможно, так оно и было, — Виллоу тяжелым взглядом уперлась в стену дома, повернувшись. И, затушив сигарету, выкинула бычок в урну. — Пойдем-ка обратно. Твои уже, наверное, все извелись.       Рапунцель не поняла в какой момент их непринуждённая болтовня переросла в серьезный, даже тяжелый разговор. По крайней мере завершающая фраза про брак мамы показалась именно такой. Она ощущалась как гвоздь, забитый в крышку гроба. Но сейчас Рапс побоялась продолжить этот разговор или начать его заново, но уже с матерью, так что покорно пошла за тетей, взволнованно смотря ей в спину.       В гостиной ничего не поменялось. Родственники так и сидели за столом, совсем позабыв виновницу праздника и увлеченно переговаривались о чем-то своем взрослом. Появление Рапунцель заметили только ее родители и то, преимущественно мама. Арианна заметила странное настроение дочери и несвойственную Виллоу меланхолию и, чуть пододвинувшись к Рапс, тихо спросила:       — Все хорошо, дорогая?       — Да, мама, — она подняла взгляд на Арианну, чуть улыбнувшись. Женщина прищурилась, еще раз внимательно посмотрела на дочь, а после, качнув головой, отвернулась, вздохнув. Видимо решила не лезть в дела Рапунцель. Впрочем, Рапс сама была этому рада.       Остальной День Рождения прошел без странных диалогов. Уходя, Виллоу неожиданно вспомнила, что так и не отдала подарок племяннице. И, находясь уже у самых дверей, подозвала Рапунцель к себе. В холле на тот момент остались только они. И Рапс заинтересованно смотрела на то, как тетя из сумки вытаскивала упакованный в цветастую обертку твердый сверток.       — Что это?       — Откроешь — узнаешь, — Виллоу вновь повеселела, протянув подарок племяннице.       — Разумно.       Рапунцель приняла подарок и тут же открыла. На нее смотрела качественные и ужасно дорогие масляные краски. Рапс внимательно осматривала оттенки, находя так самые разные: от светлого и насыщенного салатового цвета до глубокой и завораживающей своей яркостью киновари.       — Ты как-то упоминала, что никак не можешь перебраться на масло. Так вот, надеюсь, это послужит толчком, — начала она. — Я даже консультировалась с знакомым художником. Он сказал, что эти краски подойдут тебе, как начинающей художнице.       — Спасибо, Виллоу, — Рапунцель расцвела в улыбке. — Нет, правда. Ты — лучшая!       И Рапс, быстрым жестом убрав краски на тумбу, налетела на тетю, повиснув на шее. Виллоу отреагировала мгновенно: опустила руки на спину, крепко обняв племянницу. Рапунцель, прикусив губу, старалась не кричать от радости: подарок тети не просто был полезным. Он доказывал одну весьма важную для Рапс вещь: ее слышат, действительно слышат, а не просто слушают.       — Ты меня смущаешь.       Отстранившись через какое-то время. Рапунцель продолжила улыбаться, глупо смотря на Виллоу. И, попрощавшись наконец, проводила ее до ворот, после ушла к себе, едва не забыв такие драгоценные краски на тумбе. Убрав масло к себе в творческую тумбу — Рапс так назвала испачканный в художественных материалах незаменимый для Рапс и ее художеств ящик. Он прошел через многое и до сих пор был пригоден. Закрыв его, Рапунцель, достав из-под матраца личный дневник, запрыгнула на кровать. Так и изливала в него свои чувства, не заметив, как стрелки часов переметнулись за полночь. Опомнилась лишь тогда. как телефон зазвонил. Рапс удивленно уставилась на имя контакта: это был Юджин, но тут же взяла трубку. Иначе мелодия звонка бы точно подняла маму, а за ним — отца.       — Привет, Красотка.       — Привет, Юдж, — ответила Рапунцель. — Ты чего звонишь так поздно?       — А ты выгляни в окно. И не вздумай отнекиваться: я прекрасно вижу, как у тебя горит лампа.       Рапс быстро встала с кровати, подбежав к подоконнику. Встав на носочки, она посмотрела на улицу и увидела Юджина, остановившегося неподалеку от забора. Он помахал ей рукой. Рапунцель помахала в ответ, удивленно спросив:       — Что ты здесь делаешь?       — Как что? Собираюсь устроить тебе незабываемый День Рождения! Если ты, конечно, не боишься покинуть дом на одну ночь, — заговорщески пробормотал он.       — Я даже не знаю, — Рапс принялась наматывать выпавший локон на палец.       — Комон, Красотка, никто ничего не узнает! Я обещаю, — продолжил он, чуть тише. — Все пройдет в лучшем виде.       — Ну если ты обещаешь, — хихикнула Рапунцель. — Стой там. Я сейчас выйду.       И Рапунцель, быстро зашторив окно, поспешно переоделась. Ночь казалась слишком холодной, чтобы выйти в легком платьице. Натянув разрисованные акрилом джинсы и яркий свитер, она максимально тихо спустилась вниз и, стащив с крючка куртку, накинула ее на плечи. Нетерпеливо толкнув дверь, Рапс вышла на улицу, а оттуда — уже к Юджину. Фицерберт встретил ее улыбкой и объятиями.       — Куда пойдем?       — Я рассчитывал прогуляться по берегу, — начал Юджин. — Здесь рядом есть река у которой я часто гулял, когда был совсем еще ребенком. Сейчас слишком холодной для купаний, но зато все также красиво.       — Хорошо, идем! — воодушевленно воскликнула Рапунцель и, Юджин, обрадованный согласием, повел ее к реке.       Рапунцель их встреча казалась романтичной. Она воображала себя спасенной из тёмного дворца принцессой. Это вселяло какую-то странную надежду на то, что она когда-то станет свободной. Не то, чтобы Рапс плохо жила, но отец обязанностями и авторитетом нависал над ней, заставляя просчитывать наперёд каждое свое действие или слово.       Рапунцель все вспоминала диалог с Виллоу. Она, отчасти, не хотела верить в сказанное, но с другой стороны, уже давно понимала, но не принимала воцарившуюся реальность. Отец с матерью давно ругались, а Рапс все никак не хотела признавать, что это не просто споры за утренней чашкой кофе.       С такими мыслями Рапс и дошла до берега. Природа действительно была красива. Берег уходил в небольшой обрыв, вода, отражая полную Луну, бежала вперёд, утопая в извилистом устье. Рапунцель присела на траву, Юджин опустился рядом.       — Ну, как ты?       — Всё хорошо, — Рапунцель чуть улыбнулась, глянув коротко на Юджина.       — Ты какая-то грустная. Может, все же что-то случилось?       — Я просто с тётей разговаривала недавно, — начала Рапунцель. — Она покинула тему для размышлений.       — Что-то серьёзное? — взволнованно отозвался Юджин, чуть подавшись вперёд.       — Да, там на счёт мамы, — начала Рапс. — Просто, понимаешь, мои родители особенно никогда не были нежными друг с другом. Но одно из моих ранних воспоминаний это то, как папа обнимает маму, целует её. Они такие счастливые… От этого счастья сейчас ничего не осталось. И, ну, я, конечно, замечала все это, но окончательно, кажется, осознала только сегодня после разговора с тетей.       — Ну, Рапунцель, ты же знаешь, что взрослая жизнь — сложная штука, — начал Юджин, чуть прищурившись. — Мои родители тоже любили друг друга, пока мама не умерла. Затянулись осложнения после родов.       —  Я так боюсь, что у меня будет также, Рапунцель сокрушенно выдохнула, нахмурившись.       — Почему? Существует же много хороших примеров. К тому же, — он улыбнулся. — Я знаю одного парня, который просто без ума от тебя?       — Правда? — Рапунцель выпрямилась, моментально вспыхнув.       — Да.       — В каком смысле?       — Ну… — Юджин неловко почесал затылок. — Он много раз говорил, что мог бы смотреть на твою улыбку вечно. Такую солнечную и искреннюю. Говорил, что ты даже не знаешь, насколько ты чудесна.       — Ты меня смущаешь, — Рапунцель легко толкнула его в плечо, закрыв волосами покрасневшие щеки.       — Могу себе позволить.       — А что ещё он говорил? — Рапс выглянула из-за волос, коротко посмотрев на Юджина. Тот рассмеялся, но все же продолжил:       — Он говорил, что ты просто невероятна, когда занимаешься любимым делом. Как-то он увидел, как ты рисовала, так увлечённо, что совершенно не замечала мир вокруг, — продолжил Юджин, чуть нахмурившись. Рапунцель слушала его, затаив дыхание, замечая малейшую смену тона голоса, тяжёлое дыхание. — А ещё, ему так нравилось, когда ты вплетала в волосы цветы. Выглядело очень мило.       — И почему же он никогда об этом не говорил?       — Он думал, что они слишком разные, — Юджин посмотрел на Рапунцель, грустно улыбнувшись. — Он просто не знал с чего начать.       Рапс почувствовала, как Юджин, чуть приблизившись, накрыл её ладонь своей. Внутри Рапунцель что-то перевернулось, и, затрепетав, с свернулось внизу живота в тугой комок. Странное предвкушение, смешанное с волнением, овладело ею. Облизав пересохшие губы, Рапс подняла взгляд на Юджина. Его карие глаза показались Рапунцель невероятно глубокими. И только Рапс успела понять, что происходит, как Фицерберт поцеловал её.       Рапунцель вовсе не была против. Она попадалась вперёд, положив ладони на его щеки и отвечая. Так неловко, но так невинно. И, прежде чем Рапс отстранилась, ей показалось, что она уже растворилась в этом поцелуе, утонув в чувствах.       — Прости, я должен был спросить.       — Ничего, — Рапунцель нежно улыбнулась.       Юджин, склонившись над ней, прошептал на ухо:       — Я люблю тебя.       Рапунцель показалось, что сердце пропустило удар. Она глупо улыбнулась, уткнувшись носом в рубашку Юджина. И все ещё неверия в происходящее, ответила:       — Я тоже тебя люблю.       Они ещё некоторое время посидели на берегу реки, пока Рапунцель не решила идти обратно домой. Она все ещё сильно волновалась за то, что её пропажу обнаружат.       Так и случилось.       К счастью, мама не успела разбудить отца, а сама Рапунцель смогла придумать что-то в свое оправдание. Арианна поверила, что дочь просто решила проветриться и случайно зашла за пределы поместья. Либо не просто решила не вдаваться в подробности. И, проводив дочь до спальни, ушла к себе.