Равные

      Они снова здесь.       Ей три года, ему восемь.        Малышка прячется среди белой гортензии пока восьмилетний мальчик разглядывает её с высоты своего убежища на ветке.       Он стоит с Хинатой между ними. Девушка вздрагивает от резкой смены локации и Саске, который чуть не сшиб её с ног. Мальчик пробегает дальше, оглядываясь по сторонам, а Хината пытается взять себя в руки и вспомнить этот день. Итачи видит по её озадаченному лицу, что ей это не удаётся.       Уголки её губ заметно приподнимаются, а взгляд теплеет, когда её маленькая копия подносит свой крошечный палец к розовому рту. Она следует за взглядом ребёнка, оборачиваясь на зелёную листву, где сквозь неё худощавый парнишка с блестящим протектором на лбу удивленно уставился на темноволосую девочку с короткой стрижкой.       Итачи откровенно смотрит на взрослую девушку. На её лёгкую улыбку на губах, покусанные в некоторых местах, и на умиротворенный взгляд, что на летнем солнце кажется сиреневым, гораздо насыщеннее, чем он видел пару мгновений назад в зимнем кабинете. Темные пятна под глазами парень игнорирует. Они временно, он это знает. Взгляд поднимается выше на её чёлку, тёмно-синие пряди ласково касаются верхних точек её бровей от слабого летнего ветерка, который он выдумал. Итачи не помнил точно, был ли в тот день ветер, но сейчас он был бы уместен.       Хината переводит свой озорной взгляд на него и обратно на мальчика, что спрыгивает с дерева, пока маленький Саске дразнит его с земли.       Она молчит, но её насмешливый взор говорит сам за себя.       Какие же глупости ты помнишь.        Эти глупости мешали мне спокойно жить.       Итачи переводит взгляд на братьев, Хината подходит вплотную к цветам, садясь на корточки и сквозь белые лепестки рассматривает себя маленькую, пока на её место не приходит юный Итачи.       -Поздравляю, ты победила. — Небольшая рука, ещё совсем тонкая, тянется к ребёнку. Распростёртую ладонь быстро встречают две маленьких.       -Я победила? Правда? — Ребёнок смотрит на него не верящим взглядом, а потом громко громко смеётся заливным смехом. Мальчик, очарованный, поднимает её на руки, а она крепко хватается за его шею.       -Я победила! Победила! — Малышка заливается смехом на весь сад, отчего взрослые из беседки оборачиваются в их сторону.        Взрослая Хината подходит к нему, с интересом смотрит, как он юный поднимает её же на руки и кружит на руках.       По тому, как перемещается её взгляд по детским лицам, Итачи понимает, что Хината даже не подозревала, что они были настолько близки. Хотя пару секунд нельзя назвать близостью.       Когда подходят взрослые, девушка теряется, всматриваясь в молодые лица своих родителей. Итачи сложно детально представить их молодые лица, поэтому они выглядят чуть лучше, чем в их реальном времени —  морщин поменьше да седых волос. Её мать похожа на его собственную, только цвет глаз и отличается. Это выглядит ужасно и неправильно, словно два едва различимых клона, но детально он может представить только себя и Хинату, ведь в тот день взрослые его не интересовали. Впрочем, ей всё равно без разницы.       Хината сглатывает слюну и подносит руки к груди, не в силах справиться с волнением.        Итачи прошибает жар по всему телу, когда осознает, что он наделал из собственного эгоизма.       Она стояла и смотрела на своих живых молодых и счастливых родителей, зная, что в реальности они оба уже мертвы.        Её глаза лишь на мгновение скользят по детскому невинному поцелую, который был самым ярким воспоминанием Итачи за всю их дружбу.       Девичий взгляд быстро становится влажным, а губы слегка дрожат, сдерживая горькие слёзы, когда её отец шуточно отчитывает малышку за поцелуй с мальчиком.        Хината улыбается, глядя сквозь слезы, как счастливый Хиаши прижимает свою дочь к груди. На мать она почти не смотрит. Рана после смерти отца ещё свежа на разбитом сердце.       Итачи отворачивается посмотреть на себя мальчишкой, чтобы дать Хинате возможность побыть в иллюзорном одиночестве.       Восьмилетний малец смущается после поцелуя в щёку, потирает затылок, не зная, как себя вести. Взрослый Итачи тоже не знал. Мальчишка не стесняется проявлять эмоции, и Учиха ему завидует. Большой военный опыт за плечами мешал быть настоящим. Мешал повернуться и хотя бы положить руку на плечо ревущей девушке, что утирала слёзы тыльной стороной ладони.        Хиаши со своей женой ворковали над своей любимой дочерью, смеялись и были счастливы.        Итачи периферийным зрением видит, как Хината вытягивает руку вперёд, розовые пальцы тянутся в сторону родителей в нерешительности, а потом рука и вовсе безвольно падает, по инерции пару раз качаясь у бедра. Пальцы крепко сжимают плотную ткань длинной юбки.       -Пойдём отсюда. Их всё равно уже не вернуть. — Её голос першит от сдерживаемых рыданий.        Пространство меняется с летнего сада на просторный зал с людьми в чёрных одеждах. Итачи специально проецирует размытый фон, чтобы Хината не искала отца и гроб своей матери.       Ей пять, ему десять.       Хината быстро моргает мокрыми ресницами, когда видит себя пятилетней на прощальном вечере со своей матерью.       Итачи «проматывает» до главного момента.       Девочка замечает его в толпе, и набирает грудью воздух, чтобы громко позвать его. Слуга бьёт её по маленькой ручке, и тянет вверх за вторую, отчитывая за неподобающее поведение.       Взрослая Хината презренно фыркает на такое отношение к ребёнку, и она даже хочет что-то сказать ему, но Итачи берёт её за запястье, потянув чуть в сторону, чтобы она видела его десятилетнего с отцом. Он в нерешительности убирает руку, думая, что так лучше, но ладонь Хинаты перехватывает его и Итачи не сопротивляется.       Они так и стоят за руки, пока его отец объясняет сыну почему ему лучше не подходить к тихо плачущей девочке.       Тёмные стены сменяются на, уже до боли знакомый, пейзаж поместья «Хьюга».        Опустошенный Хиаши проводит семью Учиха в гостиную, они следуют за ними, идя за двумя братьями. Итачи так и не отдернул руку. Хината до последнего смотрит на уходящего из комнаты отца. Сам Итачи этого не помнит, он это выдумал ради неё.       Хината больше не плачет и её взгляд даже теплеет при виде маленькой потерянной девочки, что кланялась слишком чопорно и неуверенно.        Если юный Итачи смотрит на пятилетнюю Хинату с ужасом и непониманием, то взрослый смотрит лишь с жалостью и состраданием. Эта Хината не виновата в том, что жизнь обошлась с ней жестоким образом так же, как и в том, что отец перестал уделять ей время, забрав всю любовь и ласку, оставив её одну разбираться с утратой любимой матери.       Хината всматривается в лицо его матери, когда та гладит чужого ребёнка по голове у себя на коленях. Её плечи опускаются, он чувствует, как ослабла её хватка в его руке. Итачи не знает, хочет ли она, чтобы он убрал руку или нет, поэтому ничего не делает.        -Я помню это. — Один короткий взгляд в его сторону и даже крохотная улыбка. Её дыхание впервые после сада стало размеренным и почти спокойным, по крайней мере, больше не было глубоких тяжёлых вздохов, что стыдили Итачи за свою опрометчивость.       Они стоят так пару минут прежде чем стены комнаты растворяются в воздухе, возвращая их во двор Хьюга.       Саске с братом стоят отдельно, Итачи с Хинатой стоят рядом с его матерью, когда ей передают послание от Хиаши Хьюга.       Хината поджимает губы и глубоко выдыхает. Должно быть, она с самого начала знала, что их кланы не общаются из-за её отца.       

***

      В настоящем её глаза быстро тускнеют, теряя свой особенный нежно сиреневый цвет. Его кровоточат, становясь по-настоящему кровавыми.       Хината молча убирает руки от его, лишая горячего напряжения между их телами, также молча поддевает длинным пальцем тканевую салфетку возле его чайной чашки, почти подносит к его лицу, ногтем задевая нижнюю губу и опускает руку вниз, вспомнив о приличии, протягивает ему.         Ткань медленно покачивается на её пальце, пытаясь найти равновесие на дрожащей руке.       Итачи также молча берёт белоснежную салфетку, вытирает ей свои кровавые слёзы. Свои слёзы Хината прячет глубоко в себе.       -Прости. — Ничего не значащее слово висит в разряженном воздухе тяжёлым грузом, зато на душе парня стало на грамм легче. Если бы он не извинился, то чувствовал бы себя предателем.       -Тебе не за что извиняться, я должна была догадаться, что меня ждёт. — Она откидывается на спинку широкого кожаного кресла, в котором кажется совсем юной и маленькой, тяжело вздыхает и потирает переносицу.       Хината сидит так не дольше минуты, прежде чем подорваться в кресле, быстро свернуть фотографию изображением внутрь и убрать её в ящик.       -Всё равно тех Хьюга больше нет. Есть только мы с Ханаби. — Женские руки тянутся к единственной фоторамке на столе, той самой, что ещё вчера Итачи от скуки крутил в руках.       -Как она?       При упоминании младшей сестры, лицо девушки светлеет, появляется маленькая улыбка в краешке губ, но потом также гаснет.       -Ханаби ещё на терапии, меня к ней не пускают, она ещё не готова ко встрече со мной, она, дурочка, думает, что я обвиню её в смерти родителей. Какая же она дурочка. — Взгляд не отрывается от юного лица любимой сестры, что улыбалась ей со снимка. Пальцы крепче сжали дерево рамки.       -Госпожа Цунаде сделает всё, чтобы помочь ей, так же как другие ирьенины. — Итачи кажется, что его слова поддержки звучат банально и ничтожно, но большего он сказать, к своему сожалению, не может. Он не разбирается в клинической психологии и ничем не мог помочь Ханаби. Но Хината цепляется за его слова, разжимает цепкие пальцы и отводит взгляд от счастливой сестрёнки.       -Давай закончим на сегодня?       

***

      Снег хрустит под ногами, на улице свежо и уже опустились сумерки, однако, Итачи этого не замечает. Он просто идёт домой.       Голова забита самыми важными вопросами его жизни, но если всё упростить, то всё сводилось к одному: Что делать дальше?       С Хинатой.       С мечтой.       С жизнью.       Под ноги попался небольшой ледяной камешек. Он пнул его со всей силы, следя за траекторией полета ледышки, что с максимальной скоростью летела по заснеженной дороге.       Зачем он её пнул? Была ли у него причина вымещать на ней свою злость? Откуда в нём взялась эта злость? Итачи спешно дошёл до камешка, что только только перестал вращаться. Учиха аккуратно ковыряет носком ботинка застывший снег, наблюдая за ним опустошенным взглядом.       Хината ответила на самый главный вопрос, который мучал его годами.       Тех Хьюга больше нет.       Ответ получен, можно забыть эту историю и жить дальше. А как жить, без ответов на вопросы, которые она перед ним поставила? А хотел ли он жизни, где нет Хинаты Хьюга с её вечными головоломками?        Хотел ли он стать Хокаге?       Единственное, что он может себе сказать, что точно не не хотел им быть. Признаться себе, что он хотел было непосильной ношей. Давило слишком многое. В основном фамильное отношение к этой должности. Ни один Учиха не был Хокаге. Не ему начинать. Даже думать об этом было чудовищно. А подавать заявку, выразить своё намерение прилюдно и опозориться по причине «Учиха» было равно смерти. Особенно теперь, когда к его клану стали относиться лучше. Нет, он точно не станет думать об этом.       А что делать дальше? В капитанах он засиделся. Итачи хмурит брови, вычитая из своего возраста тринадцать лет, в которых занял эту должность.        Десять. Десять лет.       Как десять лет могли пролететь так незаметно? Чем он занимался всё это время?       Служил на славу родине. Шпионил, защищал людей и убивал. Не то, чтобы ему в раз стало противно от своей должности, но и заниматься похожим ещё десять лет, а то и всю жизнь резко расхотелось. Хотелось какого-то развития. Хината правильно намекнула, что он способен на большее. Раз он в тринадцать лет стал капитаном «Анбу», значит он что-то из себя представляет, что-то может ещё достичь. Или же весь его прогресс остался где-то в детстве, когда он раз за разом покорял новую вершину? Почему он десять лет стоял на месте и не замечал этого?       Потому что его жизнь была весьма неплохой, и можно было не задумываться о такой ерунде как карьерный рост.        Десять лет пролетают перед глазами обрывками воспоминаний. Саске, Изуми, семья, миссии, миссии, миссии. Ему не жалко десяти лет проведенных с любимыми людьми и любимой работой, однако сейчас хочется большего, другого.       Саске вырос и скоро обзаведётся своей семьей. С Изуми он развелся. Из отеческого дома он тоже вырос, а работа… Работа стала однообразной.       Нужно двигаться дальше, вперёд.       У него есть вариант стать главой своего клана. Вариант. Не стопроцентное будущее.        Как только он отказался от титула Хокаге перед Хинатой, девушка быстро поздравила его с лидерством клана «Учиха». Связь очевидна. Либо ты одно, либо ты другое — Учиха и Хокаге вещи несовместимые.       Итачи смотрит в сторону своего дома, родового поместья. Он видит лишь уголок крыши вдалеке, но сейчас так даже лучше. Потому что признаться себе в том, что ты не хочешь быть главой этого клана, не хочешь ходить по домам и вешать чьи-то полки, очень тяжело.       Чёрт бы побрал эти полки.       В душе, в груди, где-то там что-то трясётся от истины, что елейным голосом звучит в его ушах.       Лучше быть Хокаге, чем главой клана «Учиха».       Он точно не должен так думать.       Глава клана не должен так думать.       Брюнет поворачивает голову в другую сторону. Главный Штаб, как назло, ближе и освещен фонарями, что подсвечивали редкие снежинки на ветру. Сердце не рвётся, не мечется, всё спокойно. Может, Хината просто навязала ему свою мечту? Может, это она мечтает, чтобы он стал Хокаге?       Итачи глубоко выдыхает, чувствуя, как мороз сковывает его зубы ледяным воздухом.       Нет. Хината хочет, чтобы хоть кто-то из них исполнил свою мечту, а не повелся на поводу у клана. Она искренне верила в это, представляла его Хокаге, а если девушка, пускай даже и бывшая, парня, который с детства орал о своей мечте стать Хокаге, представляет тебя, это же что-то да значит? Может, у него бы получилось? Что толку думать. На нём уже висит часть обязанностей главы клана.       Вспоминая о девушке, Учиха поморщился, глядя на снежный ком, который катал между ботинками.       Хината однозначно не заслуживала увидеть, то что видела сегодня так скоро после похорон отца. Даже если она просила об этом, он должен был подумать об этом и как-то сгладить углы. Было стыдно. Он заигрался и заставил страдать бедную девушку из-за собственного азарта. В том, что Хината сейчас плачет, закрывшись в своем кабинете, Итачи не сомневался. Она не такая сильная, а на неё свалилось слишком многое. А он ещё добавил сверху. Зачем? Чтобы показать, что помнит детский нелепый поцелуй? Она даже не обратила на это внимание. Да и сейчас это уже неважно по многим причинам. Той Хинаты больше нет. Новая Хината генерирует задачки посложнее.       У него ещё есть вопросы, связанные с ней, но, наверное, ему стоит отступить, не привязываться к ней и не причинять ей ещё больше боли, ведь все его вопросы личные, и так или иначе губительны для неё.        Носок ботинка на ледышке сменяется его пяткой. Зачем он раздавил эту ледышку?       Голова слишком тяжёлая, чтобы идти домой, ноги сами несут его к знакомому дому. Старая лампочка всё также освещает крыльцо небольшого домика Изуми.       Её мать не рада его появлению в собственном доме. Ещё бы. Это же он предложил её дочери развестись. Тучная женщина, которая ещё пару недель назад считалась его родственницей, морщится при его виде и сухо обвиняет Итачи в том, что Изуми отказалась возвращаться домой.        Он не чувствует себя виноватым. Бывшая тёща сама сует ему в руки записку с новым адресом её дочери. Думает, что он пришёл всё вернуть? Это маловероятно.       Одного взгляда на жалкий клочок бумаги достаточно, чтобы недовольно цокнуть. Один адрес с Наруто. Соседняя дверь. Сейчас ему точно не хочется видеть вечно весёлое оранжевое чудо.       

***

      Изуми искренне рада его видеть. Итачи тоже рад. Рад, что хотя бы с ней в его жизни всё хорошо.       -Будешь чай?        Она не ждёт ответа, достаёт коробку чая из кухонного гарнитура, ставит чайник.        -Почему ты решила съехать от матери? — Итачи осматривает коробки, которые неделю назад переносил из своего в её бывший дом.       -Да мать весь мозг выклевала из-за развода, хотелось тишины и спокойствия. Да и потом, я уже слишком взрослая, чтобы возвращаться под её крыло. — Изуми легко отмахивается от вопроса, словно от назойливой мухи. По ней видно, что сейчас она счастлива и ничто не сможет испортить ей настроение.       -Я могу с ней поговорить, всё объяснить. — К чему эти попытки всё исправить? Он же не виноват, что они с Изуми развелись, однако, хотелось, чтобы его бывшая жена была полностью счастлива и не выслушивала причитания матери.       -Не нужно, всё нормально. Лучше расскажи, как у тебя дела? Чем ты вообще занимаешься сейчас? — Чайник свистит пару мгновений, прежде чем Изуми разливает кипяток по двум пластиковым кружкам с чайными пакетиками.       Никак. Ничем. Честный ответ кажется унизительным.       -Я пришёл за советом.        Брови девушки подскакивают в изумлении, а родинка на щеке забавно подрагивает, когда она осторожно несёт две горячих кружки с кухни в зал.       -И что же ты натворил?       Натворил, в том то и дело, что он натворил дел.       -Я случайно обидел одну девушку и не знаю, как дальше быть.       -Обидел в смысле…? — Её брови намекающее подрагивают, а взгляд становится подозрительным. Думает, что он уже нашёл ей замену.       -Нет. Возможно, я показал ей не самое приятное гендзюцу.       -Она знала, что ты собирался ей показать? — Едва различимый для уха вздох облегчения.       -И да и нет.        -Значит, она должна была догадываться что ты хотел ей показать, и тут нет твоей вины. Нет же? Ты ведь извинился? — Этот тон она переняла от его же матери. Такой же строгий и требовательный. Такой же безапелляционный.       -Да.       -Ну и всё. Дальше уже сама разберётся. — Изуми попивает чай, наслаждаясь дешёвым чаем так словно он стоит целое состояние. Её больше не интересовала девушка, которую он обидел.       -У неё и без меня куча проблем, не хочется прибавлять ей новых. — Ему понятна логика девушки и разум подсказывает ему, что она абсолютна права, но тоненький голос винит его в слезах Хинаты.       -Ну так помоги ей решить часть этих проблем. Или девичьи проблемы непосильны для Учиха Итачи? — Она легко пожимает плечами, словно они говорили о каких-то пустяках. Проблемы Хинаты Хьюга далеко не пустяки. Её проблемы — проблемы всей Конохи.       -Кто она? Я её знаю? — Изуми откровенно забавляется его подавленностью и растерянностью. У неё после развода жизнь бьёт ключом, и она абсолютно счастлива. У него всё наоборот.       -Знаешь.       -Ну так кто? — Взгляд быстро становится игривым. Ревность если и есть, то не больше грамма. Скорее любопытство и жажда открытия нового секрета.       -Хьюга.       Изуми охает и прикрывает рот ладошкой, взгляд быстро становится осуждающим и недовольным.       -Только не говори, что ты показал что-то, связанное с её отцом!       Он поджимает губы, разводя руками.       -Это получилось случайно, я показал ей одно воспоминание, которое она сама попросила, но не подумал, как это отразится на самой Хинате.       Она молча прожигает его взглядом, прежде чем расслабить брови и продолжить уже не таким весёлым тоном.       -Она справится. Если ты показал ей настоящее воспоминание, то Хината даже не обидится. Она гораздо сильнее, чем мы думаем о ней.       -С чего такие выводы?       -Мы были на одной миссии, я подменяла их сенсея, Куренай, и Кибе чуть не оторвало руку одной ужасной техникой. Я перепугалась, боялась, что он умрёт прямо там от потери крови, и потеряла преимущество. Моего противника добила Хината. Пока я стояла столбом от шока, она взяла себя в руки ради общего дела. И даже потом, когда мы лечили руку Кибе, она не проронила не слезинки, чтобы не пугать своего друга. Она не слабая, просто не показывает свою силу. — Изуми больше не весело. Взгляд пустой, оцепеневший. Должно быть вспоминает свою первую миссию в качестве наставника.       -То был бой, она поступила как настоящий солдат, а здесь реальная жизнь. — Он не спорил, но всё-таки считал, что это разные вещи.       Изуми поворачивается к нему медленно, смотря в глаза тяжёлым взглядом.       -Теперь она каждый день солдат. Я вот так не смогла.        Развод с ним освободил её от необходимости быть главой клана. Наверное, это было одно из самых важных обстоятельств при принятии решения.       Ему пришлось принять аргумент девушки, хотя и был недоволен этим. Хината хотела стать джоунином, старалась ради этого, терпела, переживая за своего друга — была настоящим шиноби, но вместо желанного повышения получила лишь больше ответственности и гораздо больше обязательств.       Продолжать разговор стало некомфортно. Как-то в раз выключили всю радость.        Итачи пробует чай. Тоже никакой. Только у Изуми он такой из-за своей низкой стоимости, не из-за его внутреннего состояния. Он пьёт потихоньку, чтобы не унизить Изуми. Она молодец, снимает себе квартиру, пусть и маленькую в плохом районе, оплачивает счета и покупает продукты. Деньги она не возьмёт, но поддержать её хотя бы морально он просто обязан.       Изуми медленно растягивает губы в улыбке, зная, что Итачи ненавидит плохой чай. Забавно, что ради неё он даже не морщится.       -Как тебе торшер? — Она кивает в сторону окна на напольную лампу с жёлто-розовым абажуром.       Он пожимает плечами. Нормально. Он не разбирается.       -Прошлые жильцы оставили. Хочу купить к нему персиковые шторы, думаю будет мило. А на ту стенку хочу полки прибить, расставить фотографии. — Изуми откидывается на деревянном стуле, ласково поглядывая на торшер и указывает рукой на противоположную стену, рядом с которой на полу лежали две самые простые деревянные полки.       Чёртовы полки. Изуми не понимает его усмешки.       -Неси молоток.       Может специально шибануть себе по пальцу молотком, прийти завтра к Хинате, пускай видит, что он тоже может быть главой клана? Хотя она в этом и не сомневалась.       Он неосознанно решил, что завтра определенно нужно идти к Хьюга, а прежние его мысли о лишней привязанности казались уже устаревшими. У него ещё слишком много вопросов к Хинате, чтобы так легко отказаться от неё.