Как забавно, Билли-бой, ты теперь сам Бугимен.
— Заткнись! Тогда он сильно смутился и виновато улыбнулся. Потому что, как он думал, взрослые серьёзные парни точно не испугаются пары дыхательных и пищевых трубок. Благо доктор предупредил, что это только тренировка, и они посмотрят на работу человеческого организма в особых условиях — в этой пугающей стеклянной колбе, где он в позе эмбриона должен был плавать как китайский пельмень в бульоне два часа кряду. А потом его отпустят. То же повторится завтра, через день и ещё раз. Затем ему перечислят сумму по договору на карточку матери — и всё, он свободен. Сядет на автобус до Лавленда, там до Грейхелда, потом уже домой. Хотя с такими деньгами вполне может позволить себе самолёт. Ну да, так он и поступит! Подбодрив себя, Билли признался: — Немного нервничаю. — Ну-ну, — доктор улыбнулся уголками губ, но у него дёрнулся нос, будто он учуял какой-то неприятный запах. — Будет, молодой человек. Здесь нет ничего особенного, это раз. Все мои пациенты день ото дня проделывают процедуры похлеще этой! Просто не в растворе. Вы беспокоитесь из-за трубок? Это не страшно и совсем не больно. Нужны, чтоб вы дышали в жидкости через подключённые баллоны с кислородом. Как в дайвинге. Вы же ныряли с аквалангом, Уильям? Да. Но это мало похоже на дайвинг. — Когда мы с матерью отдыхали в Калифорнии, было дело. — Ну вот. Так это то же самое. А теперь расслабьтесь и откройте рот пошире, как у дантиста. Отменно… у вас оч-чень хорошие зубы, Уильям… В горло ему скользнула толстая трубка и трубка потоньше, совсем как при бронхоскопии, но куда более мерзко. У доктора Шлейхера были толстые пальцы, они блестели так, словно он намазал их свиным салом, и от него исходил смрад. Не вонь, а буквально смрад, словно док ел на завтрак копчёную свиную грудинку, затем — курицу с чесноком, после — ягодное мороженое и всё это запил уксусом. Невинные запахи смешались в дикую мешанину, и Билли вдохнул его дыхание близко от себя — доктор так склонился над ним, словно поцеловать хотел. Он булькнул горлом и хотел сблевать, но не из-за трубок даже, хотя они тоже способствовали. Воображение очень живо нарисовало ему, как доктора начинает тошнить всей этой дрянью, что он сожрал, и делает он это прямо тут, когда Билли лежит распластанным на кушетке и не смеет пошевелиться.Если бы ты не был ценен «Меркоф», он бы так и сделал. Шлейхер вообще знатный урод и садист. Он любил отрезать пациентам пальцы и потом показательно грыз на них ногти. Нравится?
— Прекрати, Вальридер, и без тебя вспоминать эту свинью тошно.Но ведь ты с ним разобрался. Ты вырвал его гортань прямо из шеи. Затем извлёк его желудок, пока этот жирный боров был жив, и сжал в ладони так, что желудок этот лопнул. Помнишь как он вонял?
— Ужасно вонял, будто бы ко всей хреноте, что он умял, добавился ещё оттенок дерьма. Билли тогда нервно сглотнул — кадык дёрнулся вверх-вниз. И Шлейхер неприятно улыбнулся. Лицо у него было крысиным. С заострённым носом и неожиданно красивыми тёмными, влажными глазами. Вот как несправедливо повелось — не может быть даже в отвратительном человеке всё отвратительно. — Потерпи, дружок, — проговорил Шлейхер и аккуратно просунул трубку ещё глубже в глотку Билли. В какой-то миг он ткнул ею так больно в нежные стенки горла, что Билли показалось — он точно задохнётся. Он инстинктивно дёрнулся, чтобы вынуть трубку н-а-х-е-р, но когда рванул руки, вспомнил — ему их сразу пристегнули к подлокотникам кожаными ремнями. Тогда ещё Билли смутился и напрягся, а доктор сказал ему, что даже в стоматологии, если удаляют зуб без анестезии, пристёгивают, чтобы пациент не помешал доктору во время лечения. В тот день Билли установили эти грёбаные трубки и впервые засунули в эту грёбаную капсулу. Очутившись в ней, он в первую же минуту подумал: мне здесь не нравится, чёрт побери, а если вы хотите экспериментировать, вперёд — экспериментируйте на себе! Вряд ли, правда, толстая задница Шлейхера влезет в этот стеклянный цилиндр, заполненный желеобразной жидкостью. Она обволокла его мышцы так, что их заломило до боли. И Билли, замычав и задержав дыхание, понял, что сверху капсула, закрытая тяжёлой толстой крышкой, начинает заполняться ледяным раствором, таким, что он непроизвольно вздохнул и зашёлся в страшной судороге. — Вводим индикатор. — Индикатор ввели на тридцать пять процентов. — Пульс пятьдесят пять ударов в минуту. — На пятьдесят один процент. — Пульс повышается. Семьдесят пять. — На шестьдесят семь процентов. — Девяносто! Сильный скачок. Вводите медленнее. — Нет, это невозможно, индикатор подаётся автоматически. На восемьдесят два процента. — Пульс сто двадцать. Сто двадцать пять. Сто пятьдесят! Билли внутри колбы синел и задыхался, затем багровел и задыхался, а после становился бесцветным, как тот самый кафель на стенах, но задыхался, задыхался, задыхался. Будто в тело вонзили сотню игл. Или в горло залили ледяной лимонад, перемешали, взболтали и насыпали туда колотого льда. Потом конечности скрутило, живот охватило дикой режущей болью. Билли начал терять сознание. — Сто семьдесят пять. Сто восемьдесят. — Открываем? — Нет, с ума сошли?! — этот голос Билли узнал даже с закрытыми глазами и возненавидел его. Шлейхер. Тупая скотина. Он рванулся, услышав заветное слово «открываем», и ударился голенью и локтем в стеклянную стенку, а затем забился снова и снова, хотя его руки были заведены назад и скреплены прозрачными пластиковыми наручниками. — Сто девяносто. Сердце откажет. Выпускаем?! — Под свою ответственность — нет! Ледяная вода полилась в горло Билли, в уши, в глаза. Так ему казалось, во всяком случае. Он трепыхался как бабочка-бражник, наколотый на булавку, и его колотила такая дрожь, что дышать было невозможно. Глаза закатывались до белков, всё его тело — тело сильного, спортивного человека с отличными физическими показателями, безупречно здорового, только лишь парой месяцев вернувшегося со службы — содрогалось, а мышцы под кожей сокращались. Билли мучительно умирал. — Двести десять. — Сказали в лаборатории. — Двигатель заполнен на сто процентов. — Двести двадцать. Остановка сердца. Повисла гнетущая тишина, затем кто-то громко выругался, послал — прямо вслух — Шлейхера по матери и рявкнул: — Да какая теперь разница. На кардиомониторе цветовое кодирование показывало две ровные сердечные линии. Ноль колебаний. Никаких ломаных зубцов. Сплошная полоса. На лбу у Шлейхера вздулась жилка. Не в силах больше пялиться на молчащие приборы, он отвернулся. Смотрел на безвольно плавающее в колбе бледное тело и мысленно клял про себя ту суку, которая приволокла ему очередной мешок с дерьмом вместо хорошего материала. Очередной биомусор, который даже получаса в растворе не продержался, не говоря уже о синтезе с Вальридером! — Сто девяносто пульс, — вдруг прозвучало за спиной у ведущего специалиста и правой руки Рудольфа Вернике. Шлейхер резко обернулся. — Сто восемьдесят пять. Снижается. — Понаблюдаем ещё. Потихоньку вводим бета-блокаторы. По тонкой трубке начала поступать новая жидкость. Сердце у Билли заработало, сначала захлёбывающимся ритмом, затем более ровным. Оно билось и пульсировало, гнало исправно кровь, и, содрогнувшись на двух сотнях, решило, что замирать пока ещё очень рано.Ты был физически сильным. Самым выносливым из всех в Маунт-Мэссив. Ты и сейчас такой.
— Но есть и сильнее меня ребята. Взять хотя бы тех двух психов, братьев-близнецов.Психических? Мне нужен во всех смыслах сильный носитель, Билли. Ты соображаешь. Ты можешь управлять мной, а не наоборот. Я — только опция, живой костюм, оболочка для твоего духа. Ты же понимаешь, что я — это ты? Просто намного более совершенный.
— Я знаю, что теперь-то мы — одно целое. Я знаю это. Но только проблема, Вальридер. Ты на свободе, а я управляю тобой из этой консервной банки, и мне очень не терпится её вскрыть.Пока нельзя. Рано.
Всё нужно сделать правильным образом, иначе ты погибнешь, а я…
— Не продолжай, умирать мне неохота. Я заставлю их отключить эту грёбаную установку, а если они откажутся, попадут в ад ещё при жизни.Те двое погибли. Бесполезный шлак. Я рассчитывал на них, думал, они помогут. Они подавали большие надежды, этот писака и второй… как его…
— Программист? Да. Но я ставил с самого начала на девчонку. Она нас освободит.А что если ты ошибся?
— Лучше бы нет. Потому что тогда это обойдётся нам дьявольски дорого.***
Маунт-Мэссив, День Инцидента — Всем бригадам разрешён огонь на поражение. Повторяю, всем бригадам… Убивайте всё, что движется. Эти слова звенели очень далеко. Будто их сказали в другой жизни. Затем — тр-р-р-р-р — стрёкот, будто из боевика. Что, оружие? Будто автоматы стрекотали… Теодоре казалось, что она плывёт на корабле, а затем качка прекратилась. Вот только что была — и всё замерло. Странно. Страшно… Почему корабль остановился? Где она вообще и почему ничего не помнит? — Многие сержанты убиты внизу, в подвальном этаже. Противник неизвестен. Нужна срочная эвакуация и бригада парамедиков. И снова мгла… …Сначала проснулся только мозг. Тело было всё ещё не принадлежащей сознанию куклой. Первые несколько секунд он жадно вспоминал всё, что было, и смешивал сознание с подсознательным. Всё в нём превратилось в какую-то жуткую кашу из обрывков воспоминаний разорванные тела докторов и охраны «Поросёночек!» бегство от психов, выбраться из клиники не вышло «Ты вроде кажешься нормальной, забирайся в шахту лифта, пока тебя не разделали на куски!» аух-э-х Рик Трагер, прильнувший с поцелуем возле сетчатой перегородки она сбежала и попала в логово зверя «Мама говорила мне: женись, сынок, и ты поймёшь, к какому счастью вмиг придёшь!» «Дорогая, тебе нужно потерпеть» аухмммнн болит всё тело, но это лучше, чем быть разрезанной на куски он всё долбит и долбит, и вот это его «излиться и продолжить род» — вот что больнее всего аухмнмнмнм почему в голове этот звук?! Тедди резко открыла глаза и вскочила, и ей вдруг стало зябко и страшно, потому что она совсем забыла, что Вальридер убил Глускина, буквально размазал его по стенке, что от урода с идеальной причёской-лодочкой и голубыми красивыми глазами хищного барса осталась только кучка крови, желчи и дерьма. А потом… потом… Ну давай, ну вспоминай же! Что было дальше? Дальше был Вальридер, это точно. — Нужна эвакуация! Нужна подмога!!! Он приближается, он здесь! Он идёт из подвала! — СТРЕЛЯЙ В НЕГО! ПРИСТРЕЛИ ЕГО! Она мотнула головой и старалась выкинуть из памяти предсмертные вопли спецназа «Меркоф». Спецназ — здесь. Немыслимо. Вальридер нёс её на руках, голова лежала на его предплечье, и ей показалось, что она плывёт. Неудивительно. После таких-то ударов в голову ей могло ещё и показаться, что Леголас пирует с Алисой среди кустов роз, которые покрасил в неудачный красный цвет президент Пакистана. Потерев затылок ладонью, Тедди цокнула языком. Болит нестерпимо. Но боль разом забылась, будто ей десять, она у дантиста с флюсом и ей вкололи лидокаин — так, что и без того круглую щёку разнесло ещё больше, но чувствовать она перестала. — Матерь Божья, — шепнула Тедди испуганно. Лидокаин охватил её затылок и макушку и словно в издёвке сжал холодными пальцами. — Я опять здесь. Перед нею снова это жуткое подземелье. Холодно потому, что здесь всё сковано льдом. Серые стены и такой же наливной бетонный пол — всё в крови. Трупы тут и там, они лежат у стен, они валяются у ног, у них оторваны головы, раскроены черепа, вырваны кишки. Отвратительное зрелище. Но Тедди сегодня видела и не такое. Шоу продолжается. Она придержалась рукой за каменную глыбу, выступившую из стены, и со всхлипом поднялась на ноги. Рёбра сдавило обручем, стало трудно дышать, сердце зашлось в резком биении. Раз-два, подыши, раз-два, сосредоточься на счёте, тебя не должно вырвать-не должно-не должно. Подкатившая к корню языка волна тошноты улеглась, потому что Тедди уже совсем нечем было блевать. Она устало посмотрела под ноги. Быть может, Вальридер мог бы оторвать ей голову так же легко, как другим? Она видела его в деле. Этот здоровяк словно бутон со стебля срывал. Чик — и тебя уже нет. Она сделала несколько шагов к кнопке лифта, но его заблокировало. Что за невезение. Кому не хочется выпускать её отсюда? Вальридеру? У неё в боках лопалась боль, она гнездилась и ниже, между ног, влажным и жгучим очагом. Во влагалище жгло. Живот болел, поясница отваливалась. Обрубок на руке вместо мизинца стал сизым. Даже веснушки на коже у Тедди — и то воспалились, кажется. Она всхлипнула, но уже без слёз — слёзы все были выплаканы, и дрожащим взглядом обвела коридор. Нужно что-то надеть, иначе она тут запросто околеет. Выдохнув пар изо рта, Тедди поковыляла вперёд чисто по инерции, не зная, зачем она здесь. Мозг устал быть в постоянном напряжении. В висках тихонько стучало какое-то имя, какая-то цель — но Теодора просто дошла до охранника, которому размозжили о стену голову. Выбрала она его потому, что с него куртка почти сползла. Тедди ухватилась за рукава и вытянула ткань из-под трупа. По счастью, своей биомассой ошмётками мозгов, осколками черепа и кровью, то есть он её не испачкал. Ну ладно, кровью — может быть, но точно не мозгами. Сунув руки в широкие рукава, Тедди зарылась в воротник носом, забыв о брезгливости, хотя в ноздри ударил запах чужого терпкого пота. «На мне ещё какая-то одежда… откуда?» Ах да, подхватила из логова Глускина прямо с пола, пока сбегала. Не было времени разобраться с этим. Она двумя пальцами оттянула чёрную замызганную футболку, рваную и чудовищно большую. Штаны были пижамными, а пижама — маунт-мэссивской, с пациента. Нет-нет, спокойно, не думай о том, на ком эта одежда сидела до тебя. Просто забудь. Застегни куртку. Вот так. Тедди вжикнула молнией. Ноги, по-прежнему босые, быстро замёрзли, подошва на ступнях словно огрубела. Куда идти? В центральный зал, где консоль управления ДМК, — уверенно сказал внутренний голос. Сглотнув, она послушалась и побрела туда. Всё равно делать больше было нечего. Лифт не вызвать, разве что поискать запасной выход. Но для этого так или иначе придётся перейти в соседний коридор. Есть релятивистское учение в психоанализе про пороги ощущений. Например, абсолютный порог ощущений — минимальная величина раздражителя любой модальности (светового, звукового и других), способного вызвать едва заметное ощущение. Сейчас Тедди казалось, что все её пороги стёрли. Она прошла ад за несколько часов, она лишилась пальца, испытала физическое влечение к не самому привлекательному с общей точки зрения мужчине и вдобавок была изнасилована конченым психопатом, садистски убивающим людей. Что ещё? Ещё она заперта в клинике с психами, психи здесь все — от персонала до последнего пациента, и все они уничтожают здесь друг друга, а она оказалась под толщей горной породы одна-одинёшенька с непоехавшей кукушкой, кроме, разве что… — Билли, — вдруг прошептала она и вспомнила его карточку, словно держала её в руках прямо сейчас. Диагноз: прочерк. Он здоров. Он здоров! Здоров как и она! Ей вдруг захотелось смеяться и плясать от осознания, что где-то здесь, среди трупов и чудовища, которое умеет ходить сквозь стены, она не одна! Рядом с ней — живой и умственно целостный человек! Человек, которому, возможно, требуется её помощь! Снова на языке вкус металлической монетки. Теодора сглотнула железо в слюне и пошла уже увереннее по забрызганным кровью коридорам, по обклеенным жёлтой радиоактивной лентой полам. Ей было неясно, зачем она здесь, но вдруг всё встало на свои места. Глупой она никогда не была, даже если сейчас маленько слетела с катушек — всё равно умеет трезво мыслить. Анализировать. Предполагать. Ну вот хотя бы Рик Трагер, он тоже свихнулся, но дураком-то не стал. Ободрившись, Тедди кивнула и устремилась к гермодвери, заклинившей из-за того, что между двух стальных створ попало тело крупного охранника. Она легко протиснулась в щель, для того не побрезговав наступить на мясистую спину под голубой рубашкой: он уже всё равно мёртв, ей не о чем сожалеть. Мозг работал так, что будь он кресалом, и у Тедди посыпались бы искры. Так, хорошо, днём, когда началось всё сумасшествие, лифт вместо первого этажа отвёз её на минус-один, а по факту — в глубокое подземелье, куда «Меркоф» спустила свою лабораторию. Ей показалось, что кнопка заела, но она так уже не думала. Всё было подгадано, рассчитано, Теодора там очутилась не случайно, она должна была увидеть двигатель морфогенетического кондиционирования… и Билли Хоупа. Ещё до того, как психи вырвались наружу, её преследовало несколько фантомных необъяснимых явлений. Охрана «Меркоф» явно всё видела, но действий никто не предпринимал — она в этом не сомневалась, так как клиника была напичкана камерами. Теперь куда? Направо или налево? Тедди прикрыла глаза и попыталась вспомнить. Налево. Налево гермодверь была закрыта, но это не беда, у кого-то из персонала (или его останков) должна найтись карточка. Не может быть, чтобы её не было! Тедди пренебрегла отвращением и принялась копошиться в карманах трупа с расплющенным лицом, таким, будто его прожевали и выплюнули. В белом халате ничего не оказалось, и она пересела к другому трупу. А пока пальцы ловко искали, голова выдавала одно открытие за другим. Так что же это, её пригласили сюда работать для чего? Провести эксперимент уже над ней? Или всё же над кем-то другим… над ним? Эксперимент. Проект «Вальридер». Что это за проект? Кто такой Вальридер? Тедди закусила губу и прошлась до консоли за стеклянной перегородкой. Начала смотреть на столе. Ну давайте мыслить здраво, голову уже не затуманивает достойная зарплата и громкие обещания. Кто возьмёт в солидную организацию в помощники доктору Уилсону такую, как она? Человека фактически с улицы. Дядя Том. Он её устроил, но так ли уж он поспособствовал? Зачем на самом деле её взяли на работу в Маунт-Мэссив? Здесь не было кроме неё ни одной женщины. Почему? Это совпадение или случайность? Не бывает в «Меркоф» случайностей, а точнее, бывает — но вот к чему приводит… к целой куче кровавых смертей. Все случайности здесь — частные случаи закономерности. Её позвали работать с конкретной целью привлечь к себе внимание существа, невидимого, но могущественного, под именем Вальридер. Что это, она не знает, как его остановить, она не знает, насколько он опасен для неё, она не знает! Но знает, что он помог ей уже трижды, и кажется, не хочет убивать. Так, коридор А, она пойдёт по коридору А — большая синяя табличка с белой буквой давала хоть какой-то ориентир. Тедди прокашлялась и продолжила рассуждать. И более того, это именно Вальридер привёл её в лабораторию и показал на Билли. Он принёс сюда снова и заблокировал лифт. Он оставил очень громко послание, громче — только крик. И это послание значило… Тедди нашла карточку сотрудника «Меркоф» под стаканом со скрепками и подошла к массивной гермодвери. Карманы радиоактивных прослоек украшали каждый коридор. Тедди сделала шаг и оказалась под струёй антисептирующего раствора, тут же закашлявшись. «Спаси меня» — вот что он имел в виду. Страшная догадка заставила её остановиться. Билли Хоуп — это Вальридер? Она в этом уверена? Дальше коридор изгибался плавной буквой S, и ей надо было завернуть дважды за угол, чтобы очутиться в большом зале с высокими сводчатыми потолками, огромной консолью и огороженным пространством, где и разместили жуткую колбу Теодора пошла быстрее и кивнула сама себе. Уверена, как и в том, что Вальридер — это не просто проект-исследование в области психиатрии. Такой мощи может быть только оружие. И всё снова сходится. У «Меркоф» есть даже своя военизированная структура. Свой спецназ. Собственная охрана. Служба безопасности. Оскалившись, Тедди ударила себя в раскрытую ладонь кулаком. Будь она проклята, если ошиблась. «Меркоф» просто использовали Билли в качестве носителя для Вальридера, чем бы он ни был, вот и всё. Здесь было светло, работало аварийное освещение, но Тедди вдруг стало страшно. И даже не из-за огромной кровавой лужи, точно кого-то впечатало прямо в стену. Да, ей стало страшнее чем у Глускина на разделочном столе. Первое — она не знала, в каком состоянии Билли и удастся ли ей спасти его. Второе — как им выбраться отсюда после. Третье — когда она его вытащит, убьёт ли её Вальридер. Что-то мелькнуло за спиной. Тедди сглотнула и побоялась оборачиваться, но напряжение ощущалось каждым волоском. Она прошла мимо открытой двери туалета и мельком заглянула туда. Под кабинками — тела… у раковины кого-то разорвало пополам, всё зеркало было забрызгано кровью. Тедди насилу оторвала взгляд от трупов и вздрогнула, когда заметила движение внутри санузла. А затем волосы на голове встали дыбом, и она попятилась назад. По крови, покрывшей зеркало, некто невидимый водил рукой, и появлялись кривые смазанные буквы: П р и в е т Тедди бросилась по коридору, себя не помня. За спиной выросло чёрное облако — она видела его, обернулась-таки — и воздух загудел и наэлектризовался. Что это?! Вальридер?! Почему он преследует её?! Тедди побежала от него прочь и захлопнула за собой дверь, влетев в небольшую контроль-комнату с мониторами. От паники в глазах потемнело, когда Вальридер пролетел сквозь дверь. Да, точно, она забыла об этом, как она могла забыть?! Понадеялась, что его железка остановит?! Кабинет оказался сквозным, Тедди выбежала и очутилась снова в широком коридоре. Перед ней двойные стальные двери и монитор с клавиатурой. Простой код — простой код — простой код — какой нажать? Вальридер медленно приближается, словно просто сопровождает… на самом же деле — гонит куда-то, и Тедди вдруг заметила на самом мониторе записку с кодом. Неслыханная удача или всё подстроено? Плевать! Он надвигается на неё чёрным облаком, и она понимает: лучше уйти. Быстро забив нужный код на клавиатуре, Теодора юркнула в дверь и неожиданно поняла, что чёрный рой остался снаружи. Да! Она хмуро посмотрела на серый коридор, обшитый листами железа, и лестницу, утопающую в полумраке. Только первые ступеньки освещены тусклой лампой. А камеры-то в руке Тедди больше нет… где она её посеяла, сложно сказать. Ноги сами понесли по лестнице наверх. Она вцепилась в стальные перила, выкрашенные жёлтой краской, и взглянула в них, в огромную вентиляционную и котельную помещения. Торопливо взбежав по ступеням, она устремилась по сетчатому полу к двери в блок С и захлопнула за собой её так, что щёлкнул замок. И снова очутилась в крохотном коридоре, где вместо стен — горная гряда. Впереди стеклянная раздвижная дверь. Отлично. Теодора метнулась к ней и вдруг сшиблась грудью с закрывающимися стальными створами. Бросилась бежать назад — бесполезно! Выход тоже заблокирован гермодверьми. С труб на потолке хлынул потоком зелёный газ, и она раскашлялась, зажав курткой нос и рот. Но было невозможно не дышать. Лишь спустя десять секунд, когда створы разъехались, Тедди, приготовившаяся было погибнуть от удушья, едва не заплакала от радости. Так это всего лишь дезинфекция… В голове пульсировало, что ей нужно бежать. Бежать отсюда прочь. Вальридер на сей раз спустил её в лабораторию по другому лифту, ведь она помнила, что в самом начале прошла по совсем короткому коридору до консоли ДМК. Значит, есть где-то ещё выход! В коридоре, где стены овально обступали скальной породой с обеих сторон, всё утонуло в крови. Тедди не обратила внимания на это, хотя вынуждена была пробежаться по ней босыми ногами. Влетев в стеклянный тамбур лаборатории, она ощутила невероятную радость. Она здесь, она добралась! И затем — сразу же — ужас и панику, потому что гигантский двигатель морфогенетического кондиционирования теперь пугал не хуже всех убийц Маунт-Мэссив. Она вбежала внутрь. Метнулась к консоли. В панике посмотрела на колбу и увидела Билли. Господи, с момента их первой встречи будто сотня лет прошла! — Держись! — крикнула она вслух, потому что не могла сдержать своего отчаяния. Как же вытащить его отсюда?! Расставив руки в стороны и застыв, Теодора не знала, что делать дальше. Так. Нужно думать логически. Есть некий двигатель. Есть парень, он внутри. Он подключён к нему и ещё куче разных аппаратов трубками. В колбе питательный раствор, жидкость, что-то, в чём Билли плавает. Она не уверена, но может, если отключить подачу жидкости из резервуара… вот того огромного резервуара, что стоит сбоку от консоли… то капсула сама собой раскроется? Тедди понимала, что жать на все кнопки подряд на консоли бесполезно. Разрушить её тоже бессмысленно. Если бы это была игра и у неё был ещё шанс, она бы перепробовала разные варианты. Но никто не поставит на «реплэй» её жизнь, ошибки могут быть фатальными. И потому Тедди решила действовать наверняка. Она обошла колбу кругом, в панике заглядывая под неё. Изображения перед лицом Билли моргали как бешеные. Теодора велела себе даже мельком не смотреть на них. От них мутилось в голове, а во рту ещё сильнее чувствовался привкус железа. Обыскав всю лабораторию, она так и не сумела найти ничего полезного. Упала в кресло у консоли и закусила костяшку пальца, дрожа… а затем на глаза попалась папка. Папка под шифром «Совершенно секретно». — Нахуй ваши секреты, — громко сказала Теодора и с наслаждением повторила. — НАХУЙ. Она рывком открыла папку и увидела подзаголовок: Дело № 174 Может, это что-то важное?Психиатрические исследования Меркоф
Проект «Вальридер»
Лечебница «Маунт-Мэссив»
Дело № 174
Пациент: У.П.Х., «Билли"' Дата консультации: 14.10.2012 Первичное обращение: 12.04.2009 Возраст: 23 Пол: М Лечащий врач: Карл Хьюстон (не проверено) Карл Шлейхер (не проверено) Состояние: пациент утверждает, что состояния самонаправленных осознанных сновидений продолжаются. Наблюдается беспрецедентная активность морфогенетического двигателя. Продолжаем четвертую стадию гормональной программы. Симптомы: Спирометрия не обнаруживает бронхиальных образований. Выделить эритроциты на гематокрите снова не удалось. Крайне высокая степень беспокойства. Томография показывает аритмию быстрого и медленного сна. Смех в медленной фазе. — Су-ки, — раздельно сказала Тедди, бешено стиснув бумаги в руках. — Вы его уничтожали, планомерно уничтожали, мрази. На последнем листе она прочла выдержку из книги человека по фамилии Вернике. Как молния, промелькнул в голове диалог двух санитаров в лифте. Доктор Вернике. Какой-то местный авторитет «Меркоф».Из личных записей д-ра Вернике
«Франкенштейн, или Современный Прометей» Мэри Шелли, анонимно опубликован в 1818 году. Выдержки из главы 4.
«Научитесь если не из моих наставлений, то на самом моём примере, как опасно овладение знаниями, и сколь человек скромный счастливее того, кто стремится превзойти собственную природу».
У Тедди затряслись руки. Она отшвырнула дело так, что листы разметались по лаборатории. Злость такой силы охватила её, что она начала метаться по лаборатории в поисках нужной кнопки, рычага или вентиля. Одна из круглых капсул вокруг двигателя была вся заполнена кровью. Другая — прозрачной жидкостью. Теодора смерила взглядом огромный двигатель, корень всех её бед — и остолбенела. Тедди метнулась из дверей лаборатории прочь и вбежала в узкий боковой проход на лестницу, ведущую наверх. Вот он, нужный ей вентиль! Там, наверху! В мгновение ока она поднялась. Ухватилась за серое колесо, выкрашенное эмульсионной краской, и с надрывом провернула. Тугое! Внизу что-то зашипело и запарило, и Тедди взглянула на заискривший двигатель. Ага, теперь электрический ток! Нужно отключить его! Она ощутила себя крохотным Тесеем, который блуждает по лабиринту Минотавра в надежде победить гигантского быка. Отступить теперь никак нельзя! Взгляд устремился ещё выше, под купол огромной лаборатории, и Тедди стиснула зубы, поняв, что ей придётся подняться под самый потолок, к тем огромным источникам питания, возле которых и была, вероятнее всего, консоль по подаче тока к двигателю. Подъём по лестнице предстоял небыстрый. Она преодолела один пролёт, второй, третий… Сердце колотилось уже в горле. Откуда-то снизу, из лаборатории, нарастало и поднималось знакомое чёрное облако. И Тедди вдруг подумала, что ей нужно поторопиться. Синие трубы мелькали перед глазами. Высота была немалая. Теодора выбежала на сетчатую металлическую площадку и запнулась, схватившись за жёлтый поручень. Решётка опустилась, и теперь между одной и другой частью пролёта была пропасть метра в полтора. — Я не смогу, — проскулила Тедди и заправила за уши волосы. Тогда он останется умирать там. Один. Потому что ты не смогла. Но если разбиться, разве кому-то станет от этого легче? Да. Тебе. Ты без Билли вряд ли сумеешь уйти отсюда живой. Лифты заблокированы. Тебя преследует Вальридер, и кажется, сейчас он не настроен дружелюбно. Наверху — припомни — зачищает больницу спецназ. Ты в ловушке. Тебе некуда бежать. Бежать — некуда. Остаётся прыгать! И отказав себе в любых сомнениях, она яростно закричала и побежала к краю площадки. Сетка холодила больные ступни. Тедди боялась высоты как проклятая. Она велела себе думать так, что здесь было сантиметров восемьдесят вниз: всё равно что прыгнуть на табуретку. Если бы Тедди взглянула вниз, она бы отказалась прыгать. Если бы не ухватилась за края решётки, перепрыгнув пропасть — ловкая как кошка — упала бы прямо на двигатель, переломанная, с вытекающим из расколотого черепа мозгом. Но она прыгнула — и ухватилась — и подтянулась, карабкаясь вверх, а затем не мешкая побежала вперёд, окунувшись во тьму. Она шла наощупь по каменной стене, чтобы затем попасть в дезинфекторную и вылететь к единственному щитку на этаже. Простому щитку с пометкой «молния» на дверце. Тедди едва не заплакала, открыв его: внутри были синие трубки, которые она разом сорвала, не боясь, что её ударит током. Это меньшая из зол, что может случиться с ней сегодня. Двигатель внутри заворочался, ровный шум начал сбоить, кашлять, затухать. И Каллахан с наслаждением оскалилась, понимая, что всё сделала правильно. А теперь что? Теперь — в генераторную, обратно, бегом! И снова спуск, бесконечный спуск по лестнице. Снова её овеяло зелёным дымом дезинфекции, и снова ей нужно прыгнуть. Собраться и… Сзади её подхватили чьи-то ужасно сильные руки. Это Вальридер: без сомнения, он. Тедди обернулась и оцепенела, увидев его лицо-череп, подсвеченное червлёным серебром изнутри. — Нет! — бесполезно, он не слушает. Он просто слетел вместе с ней с площадки и не собирался даже прыгать. — Нет, пусти! Стой! ПУСТИ! Только спустя секунду она сообразила: Вальридер не швырнул её, не откинул, не просто сбросил с площадки. Он крепко сжал её в руках и аккуратно спустил вниз, позволяя миновать лестницу, прямо к генераторной. Выдохнув, она зажмурилась… а затем упала — несильно, небольно, но всё же ощутимо. А открыв глаза, сообразила. Вальридер исчез. А я снова у дверей лаборатории. Дрожа от понимания, что вот-вот всё кончится — ведь должно же, да?! Весь этот ужас не вечен?! — она прохромала мимо капсулы с Билли к консоли, ярко подсвеченной красным и жёлтым цветами. Подвёрнутая при падении нога ломила. На мониторе Тедди увидела изображение коры мозга и двух полушарий. В груди ёкнуло: так вот она, консоль жизнеобеспечения Билли. — Что будет, если я всё вырублю? — пробормотала она и взглянула на мужчину. Он ужасно выгнулся всем телом, в его глазах — отчаяние. Он страдает и мучается. Что будет, если она всё вырубит?! Она освободит его, дьявол вас возьми! Схватив с клавиатуры синюю папку, Тедди хотела было откинуть её, но всё же решила сперва взглянуть на содержимое… и не прогадала.И Н С Т Р У К Ц И Я
Правила эксплуатации палаты морфогенетического кондиционирования
— Палата, — фыркнула Тедди и продолжила читать.Чтобы избежать причинения пациентам вреда, блок жизнеобеспечения морфогенетического кондиционирования требует ежедневного осмотра всех жизненно важных систем.
Система жизнеобеспечения 1: обогащённый кислородом перфторуглерод из резервуара жидкости для поддержки жизни необходимо полностью сливать и замещать на протяжении терапевтического курса (вещество содержит обезболивающий препарат, и перерыв в его подаче может причинить пациенту сильную боль, способную нарушить весь ход эксперимента).
Тедди всхлипнула и прижала ладонь к губам. Она отключила первую систему, значит, теперь Билли чувствует боль?! Сильную боль?!Система жизнеобеспечения 2: электропитание продублировано и обеспечивается генератором. Надлежащая заправка горючим и проверка состояния генератора должны проводиться ежечасно.
Так, это она тоже выполнила. Наконец, последнее.Система жизнеобеспечения 3: в случае аварийного отказа систем 1 и 2 включается бесперебойное питание блока поддержания жизни на минимальном уровне до прибытия технического персонала. Отключение блока бесперебойного питания приведёт к…
О Господи, нет.…немедленной смерти пациента.
Внутри поднялась волна негодования. Она отшвырнула инструкцию прочь и взбежала по лестнице, не теряя ни секунды. Сильные боли. Она не хотела, чтобы Билли Хоуп испытывал сильные боли. Взлетев птицей, Тедди сняла куртку и обмотала ею руку. Подбежав к стене, где был подвешен противопожарный топор под колпаком, нажала на кнопку. Теперь выдавить стекло. Со всех сил, она несколько раз ударила по нему кулаком, но разбила только с третьей попытки. Очистив от осколков осыпавшегося стекла раму, вытащила топор и взвесила его в руке. Но капсула Билли была сделана куда крепче… Теодора била по ней топором, стремясь расколоть. Глупо! Сильные боли. Ещё удар! Может, получится! Отключение подачи жизнеобеспечения. Билли был внутри, и взгляд у него такой обречённый, что, кажется, он всё понимал. Смерть пациента. Топор выпал из обессилевшей руки.***
Когда она заглянула в его глаза впервые, подумала, что они цветом схожи с талыми водами озера близ её дома. Красивый цвет. Глубокий, бледный, почти прозрачный — пустой и неживой. Тедди устало присела у круглой капсулы, в которую был заключён и мучительно изогнут человек, который так хотел освободиться, что силой спустил её сюда, в подземную лабораторию, а до того — разрушил Маунт-Мэссив. Над ним издевались столько лет. Пора бы положить этому конец. — Билли, — Теодора дрогнула, и голос её дрогнул тоже. Она очень не хотела убивать его, видит Бог, не хотела. Но как отключить эту штуку, не знала категорически. Шмыгнув носом, Тедди заплакала, но слёз так и не было: от этого на душе было ещё паршивее. Прислонив ладонь к стеклу напротив вымученного лица, изуродованного питательными и дыхательными трубками, Тедди всхлипнула: — Прости, Билли, прости, что медлю. Я знаю, что у тебя больше нет обезболивающего. Он дрогнул бровями, он слышал. И судя по сведённым мышцам, действительно испытывал такую боль, о которой Теодоре ничего не было известно. — Прости, что тяну. Я не могла не попрощаться. Я… — она опустила голову и виновато прижалась макушкой к стеклу. — Я хотела бы вызволить тебя отсюда. Живым. Но если иначе никак… то лучше просто… прекратить… Пошатываясь, она встала. Медленно подошла к консоли. Достаточно было приложить ладонь к нужному сенсору — и всё будет кончено. Она хотела его спасти — а иногда спасти значит отпустить. Пусть даже и навсегда. Стиснув зубы, Теодора приложила ладонь и опустила рычаг. Консоль погасла… вырубились те жуткие изображения, что транслировались с экранов… Тедди покосилась вбок, на круглую колбу с Билли, и отшатнулась назад, безмолвно заплакала, прижав ладонь ко рту. Он рвался и метался внутри. Животом и горлом в раствор двигателя пошла алая кровь. Билли Хоуп разом побледнел, жутко скривился, и на лице его была написана предсмертная агония. Мышцы вздулись на руках и спине, точно он силился выдавить стекло и вырваться оттуда. Спастись. Но тщетно. Он был обречён погибнуть там, в этой чудовищной стеклянной тюрьме. Чёрный силуэт сформировался в облако — словно бы в последний раз, и Тедди в ужасе отступила от него. Она не знала, кем или чем именно был этот Вальридер. Но понимала одно: сейчас, безмолвно протягивая к ней руку в странно человеческом жесте, он прощался. Залитая кровью, раненая, искалеченная, но живая, она смотрела сквозь это облако на умирающего и содрогающегося Билли. Облако, которое было… им? Она не знала, правильно ли поступают, но ведь уже не всё ли равно? И устало протянув ладонь в ответ, ощутила то самое странное призрачное прикосновение, бесплотное и в то же время — ощутимое, сперва как загустевший поток воздуха. Затем — как гладкая твёрдая рука… В лабораторию вломились. Сначала был топот ног, щелчки затворов, бряканье амуниции. Вальридер осыпался чёрным пеплом и растаял в воздухе, словно его спугнули -и Тедди обессилено повернулась к спецназу, который ворвался внутрь, глядя на отключённый гигантский ДМК, капсулу с телом Билли и девушку, застывшую напротив неё. «Вот он, — равнодушно подумала она. — Мой конец. Под автоматным дулом». — Оцепите лабораторию! — Проверьте, жив ли подопытный B-174? Там, за чёрными спинами и закрытыми герметичными шлемами, был некто неизвестный Тедди. Худой старик в инвалидном кресле, с подключённой трубкой жизнеобеспечения из носа, с седыми волосами и изрезанной морщинами кожей. И Тедди, устало спросив себя, кто это, вдруг уцепилась взглядом за знакомое лицо. Волевой подбородок, чёрные волосы, зачёсанные назад. От дорогого костюма осталось одно воспоминание: ему тоже пришлось нелегко в Маунт-Мэссив. Глаза цепкие, тёмные, и на губах пляшет фантом улыбки, на самом деле — это улыбка-по-привычке. Наполовину из вежливости, на другую — из сарказма. — Мисс Каллахан, — резко выкрикнул Блер и приподнял ладонь, останавливая спецназ. Тедди была уверена, не сделай он этого, и её бы мигом пристрелили. Тедди застыла. — Вот уж кого не ожидал увидеть, так это вас. Она совсем растерялась и даже не знала, что сказать. Стоит ли вообще говорить хоть что-то. С ужасом глядя на торжествующее лицо Блера, поняла, что попалась с поличным. Испортила дорогое оборудование. Узнала о проекте, о котором не должна была знать. И вот стоит теперь здесь, в курсе всех их грязных дел, и, судя по лицу старика, её не ждёт ничего хорошего. — Вы всё-таки познакомились, как мы и предполагали, с нашим малышом Билли, — едва ли не ласково произнёс Джереми. Взгляд стал волчьим, исподлобья. Он её провоцировал. Теодора скрипнула зубами. Страшнее всех психопатов, жуткий как тысяча Вальридеров — Блер и такие как он были истинной причиной всего кошмара. Будь у Тедди такая сила, как у чёрного облака, она бы с удовольствием размазала всех этих ублюдков по стенам. А Блера засунула в эту самую капсулу с пренебрежением системы жизнеобеспечения-один! — Как видите, доктор Вернике, прогноз доктора Шлейхера оправдался. Билли на самом деле показал положительную реакцию на наш милый индикатор. Вернике! Так вот кто такой этот старик! Взгляд у Тедди вспыхнул, она внимательнее взглянула ему в лицо. Это было лицо старого аристократа, а не убийцы. Разве что голубые глаза — холодные и жестокие — действительно пугали. Человек с такими глазами может делать всё что угодно. — Что теперь говорить, — со слабым акцентом прошелестел он, — когда носитель мёртв. Он сказал это с таким удовольствием, что Тедди подумала — а ты этому и рад, старый мерзавец. Вернике смотрел на неё без симпатии, но с искрой немой благодарности. Вслух он ничего сказать не мог, и Теодоре вдруг почудилось, что он уже не с «Меркоф», возможно… и похоже, что это было правдой. Джереми взглянул на наручные часы. Они чудом уцелели, раз работали — Тедди представить себе не могла, через что пришлось пройти Блеру, но судя по его виду, он был куда лучше подготовлен к подобным ситуациям, чем она. — Вывести наверх, — приказал он. — Группе зачистки передано: объект «Вальридер» ликвидирован, признаков жизни не подаёт. — Это ненадолго, — тихо прохрипел доктор Вернике, со странной опаской глядя на колбу, залитую кровью. К Теодоре подошли двое. По-видимому, больше людей, чтоб с ней справиться, не нужно. Она в последний раз взглянула на плавающий в растворе труп, с которого всё началось и которым всё закончилось, но, судя по всему, не для неё. Руки ей завели за спину, и удерживая на прицеле, повели прочь из подземелья — прочь из Маунт-Мэссив.***
Если бы она покинула это место сама, воздух был бы слаще, а солнце — теплее. Теодора не могла глазам своим поверить. Она вышла отсюда. Она сделала это. Хоть так, под автоматным дулом, но сделала. Ветер скользнул по лицу и ласково овеял истерзанное тело. Она мигом продрогла под его порывами, но едва не заплакала — не от радости, а от облегчения. Пока поднималась на лифте и шла через коридоры, слышала крики и выстрелы. Видела брызги новой крови поверх старой. Дрожа, смотрела широкими глазами на надпись, написанную алым на стене: «Господь отвернулся от болящих». Блер шёл рядом, порой пристально поглядывая на неё. Что он задумал? Куда отвезёт потом? Тедди уже не сомневалась: при необходимости «Меркоф» не погнушается ни допросом, ни пыткой. Но тем не менее, она здесь: на ступенях клиники, где и началась дорога в её персональный ад. Группа зачистки продвигалась всё дальше по коридорам и всё глубже в недра больницы. Крики зазвучали тише. Тедди прикрыла глаза. — Дельта-браво, Уокер пойман. Повторяю, громила пойман. — Заговорила чья-то рация, и Тедди ужаснулась. «Боже мой, Крис жив» — она вспомнила гиганта, заплывшего жиром, способного человека пополам разорвать. Тут же спросила себя, а мог ли выжить Рик. Но сглотнула тугой комок в горле. Вряд ли, хотя… хотя ей даже хотелось бы. — Это была незабываемая ночь, верно? — усмехнулся Блер и покачал головой. — Сейчас бы сигарету, но я… — он запнулся. — С собой нет. Доктор Вернике с неприязнью покосился на начальника охраны и затем обвёл критическим взглядом весь мир, будто видел в нём одни изъяны. А может, видел изъяны в себе и не хотел выходить из клиники? Тедди сглотнула и покачнулась. Один из военных придержал её за плечо. — Ровно стой. — Не могу, — прошептала она и не солгала. В голове было так много всего. Запахов, осенних красок, и в конце концов, осознание того, что она покинула Маунт-Мэссив, пьянило, пусть и дорога была цена победы. — Сажайте в машину, — скомандовал Блер, — не будем никого ждать. Но никто не успел ни шага сделать, потому что воздух вдруг накалился и всё в нём смолкло, кроме странного звенящего гула и напряжённого ультразвукового колебания, которое заставило подняться панику глубоко из живота. Вернике сразу встрепенулся и попытался откатить с лестничной площадки свою коляску, Блер думал чуть дольше чем он. — Это Вальридер, — пробормотал Вернике, но все уже и так видели это: чёрное облако, клубами захватывающее Маунт-Мэссив изнутри. Коридоры больницы словно снесло торнадо. Внутри всё переворачивалось, мебель крушило в щепы, лампы лопались, будто чёрный рой сжимал каждую невидимым кулаком. — Быстро в машину! Было уже слишком поздно. Блер только и успел прыгнуть прямо с лестницы вбок, в куст тёрна, изрезавшись при падении и закричав от боли. А рой столбом налетел на всех остальных и смял спецназ, разметал, поднял в воздух и одного за другим разорвал на кровавые ошмётки. Тедди завизжала от страха, сев на корточки и заткнув уши. Она смотрела от страха в одну точку, понимая, что сейчас может и сама взмыть в небо. Ещё миг — и её разорвёт беспощадный дух… Коляску с доктором откинуло назад, так, что она покатилась по ступеням и затем завалилась назад. Короткий хруст — и доктор застыл навсегда. Из глубокой раны в черепе на асфальтную дорожку медленно вытекала кровь. Тедди зажмурилась. Её оросило чем-то тёплым — и наверняка алым — и она закрыла руками голову, в панике пытаясь дышать спокойнее и опасаясь, что умрёт от разрыва сердца прежде, чем её настигнет Вальридер. Торнадо смолкло. Ураган заговорил. Заговорил он голосом — сиплым, низким, усталым — которого Тедди никогда до этого не слышала. А потом коснулся большой и неожиданно тёплой, дрожащей рукой её плеча. — Теодора. Всё кончилось. Не может этого быть, вы снова меня надули. Стоит мне открыть глаза, как произойдёт что-то ещё хуже прежнего. — Теодора. Теодора, вставай. Это я. Этот кто-то развёл её руки в стороны и убрал их от лица, и Тедди оцепенела и застыла, как молнией ужаленная. Она недоверчиво смотрела в залитое потёками крови лицо Билли — Вальридера? — и своим глазам не верила. Все слова застряли в горле. В ушах зашумело, и она повалилась бы на землю, потому что ноги подкосились. Билли успел подхватить её и крепко прижал к себе. Он был почти не одет — только забрал у какого-то пациента порванные штаны, которые ему были коротки. Всё тело страшно изрезано, и единственные две ярких точки на лице — это глаза. Они остались прежними, совсем как там, в двигателе, и Тедди прошептала: — Я же убила те… Он молча покачал головой и повёл её прочь от этого места, обняв за плечо. Оба были босиком, оба — страшно израненные, и оба почти бежали настолько быстро, насколько могли. Мрачная больница осталась позади, её заволакивало дымом. Хозяйственные постройки на заднем дворе горели. Пусть здесь сгорит вообще всё. Билли вывел её за высокую каменную ограду, в двойные металлические ворота, и Тедди увидела красный внедорожник. Чей? Этого она не знала. — Скорее, пока они не прислали ещё одну группу зачистки с западного двора, — сказал Билли и втолкнул её в машину. — Садись. И она села. Ошарашено взглянула на свои глаза в зеркале заднего обзора и отвернула его в сторону Билли: он устроился не за рулём, а рядом, и проронил: — Если ты в силах, веди, я не могу. Я просто не могу. — Спокойно, мы уедем отсюда. Она сжала челюсти и взглянула на ключ зажигания. Да. Да, он там был, машину можно завести… Кто-то поднимался у самой лестницы, и Тедди сумела уловить это взглядом, когда мотор зарычал. «Блер» — промелькнула догадка. Теперь он знает, что Билли жив и что они уехали отсюда вместе! Плевать. Лишь бы выбраться. Она посмотрела на Билли: тот приткнулся щекой к стеклу, вжался в окошко и зябко обхватил себя за локти руками. Поневоле Тедди опустила взгляд ниже. Поверх мускулистого живота, по инерции словно от излишнего напряжения сокращающегося — ни одной рваной раны, которую оставили бы жуткие трубки. «Вальридер его исцелил?» Спрашивать было некогда. — Держись, — велела она и развернула внедорожник. Вторые кованые ворота были заперты, но чёрта с два какие-то железки смогли бы остановить Тедди. Она мотнула головой, сдала назад и вжала педаль газа в пол. Машина рванулась вперёд и с грохотом протаранила кенгурятником ворота так, что те отстрелили в обе стороны и распахнулись. Цепь слетела и прокрутилась под колесом, слетая с него и теряясь в высокой траве. А Билли Хоуп и Тедди Каллахан уже мчали по единственной дороге прочь из Маунт-Мэссив. Тедди возвращалась домой.