Troppe stelle

Было прохладно. Но жара закончилась так недавно, что её было ещё не жалко — дождь прошёл, и пойдёт ещё — что-то постоянное должно быть в этом мире. Так что окна были открыты — не все и не на полную, Йошики проверил перед тем, как идти спать. Утром вода скопится на подоконнике. Грёбаная нестандартная планировка. С улицы кто-то гадским голосом звал своих товарищей, умотавших с пьянки вовремя, чтобы успеть на метро. В помещении, которому предназначено было быть спальней, слышно не было ничего. А постель оказалась занята. Тайджи то ли спал, то ли просто валялся, замотавшись в одеяло. Обнимал подушку, лёжа на животе, так что Йошики ещё долго провозился, доставая себе второе одеяло, устроился с самого края собственной кровати и с подозрением присматривался к «гостю»: не покидало ощущение, что он притворяется. Когда же глаза привыкли к темноте, и температура внутри собственного кокона стала располагать к сползанию в сон, Йошики отчётливо пнули. — Спи. — Я не могу, я не устал! Я пытался. Тайджи подкатился поближе к Йошики и приподнялся на локтях. — Хочу Харлей. — Люлей ты имел в виду. Тайджи вздохнул. — Ну дай хоть помечтать… — У нас туры расписаны на два года. Если всё пойдёт в том же духе, если запишемся успешно, ты не будешь ломать руки, Хиде не уйдёт в сольники, Тоши не заберут родители, Пата не найдёт ключи от наручников… — Ты не потолстеешь. — …и не сломаю руку об тебя — то сможешь как раз за два года накопить. На свою квартиру, и спать уже в ней. — У тебя одеяло дурацкое. Йошики достал себе из шкафа, что было, а было любезно предоставленное хозяевами, детское, сине-красное, с принтом хмельных единорогов. — Покажи его своему тату-мастеру, пусть поднимет уровень! Было обидно, так как по цвету картинки на плечах Тайджи и единороговая оргия действительно сочетались идеально. Тайджи попытался возмущенно вскочить, но Йошики решительным рывком лёг своим одеяльным коконом поперёк его. — А ну спи я сказал!!! — А ты извинись! И встань с меня!!! — Уснёшь — тогда встану! И извинюсь, хоть ты и младше, так и быть. — Да кто тут старше! Тайджи пытался пинаться, но из такого положения получалось плохо. — Кто первый уснёт, тот и старше, понятно??? — Конечно понятно — тебе там сверху легко говорить!!! А мне тут тяжело дышать… Йошики чуть перекатился вниз, так что теперь название группы было оправдано их положением в постели. — Этим ты не дышишь. Спи. Во сне Йошики, как обычно, забрасывал ногу на ближнего, которым был укутанный в одеяло Тайджи. Последнему же в конце концов стало жарко, своё одеяло было отброшено куда-то, так что проснулся он под сенью единорогов, облепленный с левого бока гостеприимным хозяином. Тихо выбрался из кровати. Йошики проснулся где-то через полчаса. Поспал бы ещё, но не получалось, не помогали ни объятия со вторым одеялом, ни вылезти из-под первого — Йошики сел на постели. Из одежды на полу лежали только джинсы. Майка с длинным рукавом оказалась на Тайджи: в итоге, теперь полный вчерашний аутфит Йошики распределился на двоих; белая ткань была достаточно лёгкой, чтобы сквозь неё просматривались татуировки; на глаза Тайджи упали волосы, но тот не убирал — ковырял на кухонном столе апельсин, принесённый вчера из больницы — редкость в это время года… одной правой рукой. Йошики взял за левое запястье — Тайджи передёрнуло. — Послушай, — тут же начал Тайджи, — меня сегодня обколят обезболивающими, я договорился. — Что…? — То. Я сегодня буду на репетиции, завтра — на выступлении, послезавтра — на телевидении. Это, — Тайджи показал на кисть, которой даже шевелить опасался, — ерунда, снимок вчера делали… — Отменяем всё. Переносим. — …и я знаю, какой следующий вариант, он самый разумный — возьмём другого басиста — так вот нет, тайшо, так не будет. — Да я даже подумать о таком не успел!!! — И не успеешь. Если ты что-то отменишь, этот вопрос будет летать в воздухе — почему было просто не взять другого на пару выступлений — так что либо мы делаем всё как запланировали, либо я ухожу. Совсем. — А если станет хуже??? Я же… если ты получишь серьёзную травму?! Из-за меня… — Как поступил бы ты??? — взорвался Тайджи. — Врезать бы тебе сейчас, но… — Кто сказал тебе, что тебя будут заменять, где я найду второго такого придурка??? За один день??? — Ты уже дни считаешь??? Тайджи подобрал что-то со стола и тут же припечатал о столешницу от бессилия. — Ты собираешься остаться калекой из-за одного выступления!!! — Меня не так легко сломать!!! — Да тебя невозможно отговорить чай солить!!! — Что, себя узнаёшь, да??? Йошики только фыркнул презрительно от неожиданности. — И ты знаешь, что на моём месте — сделал бы так же. — Хорошо. Хочешь уходить — уходи. Распускаю всё. Не будет больше вообще никаких выступлений, записей — ничего. Никогда. На этом Тайджи развернул Йошики к себе. Если бы этот поцелуй был менее невинный… наверное, Йошики рассердился бы, стал бросать воображаемую одежду в воображаемые чемоданы ещё яростнее. Чуть менее откровенный — и вообще вся сцена приобрела бы детсадовский оттенок. Но интуиция Тайджи выдала именно то, что нужно, чтобы Йошики оторопел и просто застыл на месте. Тайджи положил ладони ему на плечи. — Если ты считаешь это поводом для драки, подожди до конца недели — я к тому моменту буду здоров, мы отыграем, отснимемся, дальше — делай, что хочешь. — Я только хочу тебе помочь, — прошептал Йошики. — Тогда почисти пожалуйста этот ёбаный апельсин. И поехали в больницу: мне нужна медицинская процедура, я не гашиш на улице покупать собрался. Йошики собирался спросить, когда Тайджи от него съедет. Из крана драматически падали капли на тонкую жесть хозяйской мойки. — Разрешите я уже вошёл, — это на кухню ворвался Хиде, — выходим — такси ждёт. Доброе утро. — Откуда у тебя ключи… — Открыто было. Открыто не было — Йошики проверил дверь перед сном. — Тут под окном сгорел журнальный автомат, вы ночью ничего странного не заметили? Огонь, столп дыма, вой сирены, радужные единороги? — Хиде, открыто не было… — Тайшо, ты считаешь, я придумал, как затащить сюда рояль, и не придумаю, как войти? Ты не отвечал на звонки, я забеспокоился. — Ты не звонил. — Вообще-то, я звонил, — Хиде кивнул в сторону комнаты: телефонный аппарат мигал, желая сообщить что-то с автоответчика. — Вы не хотите выходить из дома? — Он руку сломал… — Ну так поехали в больницу, на укольчики… — Я же тебе говорил! — оживился Тайджи. Через пять минут их всё-таки дождалось такси. Автомат с газетами действительно сгорел за ночь, но пожарные были нежны, и затушили его, не повредив розовые кусты по обе стороны от жёлтого страдальца. Той же ночью, Йошики лёг первым: он уже не тешил себя надеждой стать для своей постели единственным. Погасил свет и завернулся в одеяло — спать надо было срочно, долго — не меньше пяти часов. Обмотанный полотенцем, в комнату зашёл Тайджи. Прокрался тихо, как мог, заполз на середину кровати, игнорируя приготовленное для него одеяло. — Мы оба знаем, что проснёмся под одним. Пусти меня. — В мою кровать залёг, мою одежду носишь, в моей воде моешься… — Титаник потопил, нигири уронил, Хиде напоил — я устал. Набросив одеяло на гостя, Йошики устраивал острый подбородок на его плече — кажется, в прошлый раз он спал как-то так. — Дыши мне пожалуйста над ухом чуть повыше… — Прекрати пожалуйста носить мою одежду, тебе всё равно велика. — Я и не ношу, я на ночь своё, что надо, постирал — я уже давно самостоятельный! И майку твою, которую вчера утром надел… — Вот её не жалко — носи. — …а бельё твоё не я подворовываю. Если бы я чьё-то и хотел… — Кейко. — Точно. Оба немного помечтали молча. — Тебе не пойдёт, — съязвил Йошики. — Да откуда ты знаешь, ты не видел! — Всё я видел! — Подглядывал??? Извращенец. — Я не подглядывал, она сама меня в гримёрку позвала. — Зачем? — Паука выгнать. Тайджи рассмеялся так звонко, что соседи, пожалуй, мысленно пожаловались его далёким предкам. — И пока ты, — Тайджи понизил голос для серьёзности, — выгонял паука… ты подглядывал. — Не подглядывал, я просто по сторонам смотрел! — Паука-то нашёл? — Иди в зад! Ничего тебе не расскажу! — Нет, рассказывай! — Ну, в общем, — влажно зашептал Йошики на самое ухо Тайджи, — помнишь, в супермаркете есть полки для распродажи? — Ну??? — Так вот. Она такое не носит. Только. Кружева. Чёрные. Тайджи нервно сглотнул. Йошики приподнял край одеяла. — А что это у нас тут такое? — А я просил мне в шею не дышать! У тебя как будто не стояк… — Вообще-то нет! Я умею держать себя в руках! — Ах так… Тайджи резко перевернулся — так что Йошики обнаружил себя уже лежащим на спине; Тайджи, привстав на локтях, прислонился к нему своим боком, между ног у Йошики беспокойно ёрзало бедро соседа по одеялу; на плечо Йошики упала тонкая прохладная цепочка, болтающаяся у Тайджи на шее. — Где. Здесь. Библиотека. На последнем слове между ног стало плотнее, Йошики паниковал, и сделать с этим не мог ничего. — Что??? — Я. Очень. Хочу, — Тайджи выгнул спину и растрепал волосы, прямо рядом с Йошики, на той же подушке, — …читать. — …ну и зачем ты это сделал? — А вот не ври мне в следующий раз — у тебя стоял и до. — Ну конечно… не на тебя же. — Вот теперь я очень устал. — Вот теперь мы вдвоём лежим под одним одеялом, и у нас стояк! — У миллионов людей в мире сейчас стояк, и что? — Я в душ. — Вернёшься — не дыши мне в шею. Вернулся Йошики, когда Тайджи уже не подавал признаков бодрствования. Полежал злой поверх одеяла, покрутился с боку на бок, пока его не накрыло единорогами. — Сюда, — будто сквозь сон, пробормотал Тайджи, дотронувшись до уха Йошики, — сопят девушки, когда спят на плече. Сюда, — он дотронулся чуть выше, до виска, — когда ещё совсем ребёнок, и засыпаешь вместе с родителями, приходится их дыхание. А мы семья. Йошики вздохнул, отвернувшись — вдруг опять попадёт не туда, а уже второй час ночи. Очень тонкая грань.