Цельнометаллический

Еще цикл спустя пришли видения. Они ощущались как вспышки внезапных воспоминаний, этакие флэшбэки, как их обычно показывают в кино. Только что я слушал, как мастер-сержант Фарелл распекал СТРАЙК за карты, и вдруг оказался в незнакомом мне месте в окружении серых каменных стен, переплетений труб и надписей на незнакомом языке. Я растерялся и, если бы не дарованная сывороткой эйдетическая память, не смог бы, наверное, вспомнить и половины всего, что увидел. В этот раз, когда я все рассказал Баки, мы снова отправились в подвал к доктору Беннеру, и тот долго расспрашивал меня о том, что я видел. Я без труда вспоминал мелькнувшие заснеженные горные вершины, полукружье каменной стены, уходящее высоко вверх, машинный зал с огромными турбинами и даже смог воспроизвести на листке бумаги несколько слов, которые увидел. — Язык, очевидно, немецкий. Вот эти слова означают «Вход воспрещен», а эти «Внимание. Автоматическое включение оборудования». Это потрясающе, Стив! Вы так много смогли запомнить. Мне нужна карта. Доктор Беннер развернул над столом голографическую проекцию карты Германии и принялся задавать параметры поиска по моим ориентирам. Я же, тем временем, приблизился к Баки. — Думаешь, из этого что-то выйдет? — спросил я, наблюдая, как тот сосредоточенно жует прядь собственных волос. — Мои первые видения были куда менее содержательными. Мне казалось, что у меня перед глазами кто-то быстро прокручивает фотопленку, и я никак не мог сосредоточиться на том, что видел. Возможно, все дело в том, что мозг обычного человека воспринимает эту связь с Омегой как что-то насильственное и чужеродное. А сыворотка в твоей крови помогает тебе адаптироваться к этому куда быстрее. Принять это. — Нашел! — раздался восторженный вскрик доктора. — Подойдите, Стив, вы должны взглянуть на это! Он развернул передо мной с десяток фотографий, на которых я без труда узнал место, виденное мной. — Да, это определенно оно, — кивнул я. — Это гидроэлектростанция на территории Германии. Ваши высокие серые стены — это бетонная плотина, входящая в состав комплекса. А вот и фото машинного помещения с турбинами. — Мы нашли ее, да, док? — восхищенно прошептал Баки, стоя рядом со мной и почти касаясь своей живой рукой моей руки. — Да, Джеймс, — кивнул доктор Беннер. — Вам осталось только добраться туда и уничтожить Омегу. В тот вечер мы с Баки разучили еще несколько движений, и он позволил мне попрактиковаться немного со своим мечом. Нас обоих потряхивало от волнения. Как далеко нам удастся зайти завтра? Что, если у нас выйдет-таки покинуть пляж? Сможем ли мы добраться до Омеги? И, если да, то получится ли убить ее? Вопросы без ответов будто кружили над нами, давили на плечи, и даже Баки признал, что тренироваться дальше просто бессмысленно. Взмокшие и взъерошенные мы выползли из ангара на свежий воздух и долго стояли молча под чернеющим небосводом, испещренным мириадами звезд. — Как думаешь, откуда они прибыли? — спросил я, разбивая тишину. — Космос большой, — Баки пожал плечами. — Кто знает, из каких далей этих ублюдков принесло на нашу планету. Я не могу понять другого — зачем они здесь? Они истребляют все живое, им не нужны ни рабы, ни ресурсы. Это какое-то бессмысленное уничтожение, тотальный геноцид человеческой расы. — Проще говоря, колонизация? В архивных сводках я читал, что они прилетели сюда на метеоре, упавшем под Гамбургом. Возможно, так они и попадают на другие планеты? Никаких кораблей — просто камень, прилетевший из космоса. Потому их и не засекли наши системы ПВО. Баки вытащил из кармана спортивных штанов невесть как уцелевшую смятую пачку сигарет и вытряхнул себе одну. — Будешь? — предложил он мне. Я покачал головой. — Я не курю. — Ведешь здоровый образ жизни? — хихикнул он и, чиркнув зажигалкой, с наслаждением затянулся. Жаркий огонек на конце сигареты слабо осветил его лицо. — Или блюдешь образ капитана Америка? — Да нет, просто никогда не пробовал. У меня астма… была. Я начинал задыхаться даже если кто-то рядом курил в сторону, — я виновато улыбнулся. — А теперь? — он протянул мне свою недокуренную сигарету, и я неловко зажал ее в пальцах. — А теперь у меня даже кариеса нет, — улыбнулся я. — Надо признать, от этой сыворотки одни плюсы. — Завидую, мои родители в свое время отвалили кучу денег на стоматолога. — Они живы? — я взял сигарету в рот, сделал неглубокую затяжку и тут же закашлялся. — Эй-эй, потише, здоровяк. Дай организму привыкнуть к отраве, — хохотнул Баки, но тут же посерьезнел. — Ма и па умерли, когда мне было четырнадцать. Автокатастрофа. Мы с сестрой остались одни. Ее забрала к себе ба, мамина мать, а я отправился в приют, в котором и жил до совершеннолетия. — А почему она не взяла вас обоих? — искренне изумился я. — Я всегда был хулиганом. Она меня терпеть не могла. Наверное, потому, что я был очень похож на своего отца. А ба всегда была против его брака со своей дочерью. Вот Бекка была ее любимицей. Ей всегда доставались конверты с деньгами на дни рождения и Рождество. Но ты не думай, я не завидовал. И потом Бекс была щедрой и делила бабулины деньги поровну, — Баки улыбнулся, но улыбка вышла какой-то печальной. — Ты поддерживаешь связь с сестрой? Он долго молчал, прежде чем ответить мне, но я не торопил. — Бекс вышла замуж за француза. Они уехали из Штатов незадолго до нападения мимиков и купили себе небольшую квартирку на окраине Парижа. Она показывала ее мне по телефону и хвасталась. Вот, говорила, настоящее семейное гнездышко. Не то что моя холостяцкая берлога, в которой из мебели только и есть, что матрас на полу. Звала к себе, а я так и не собрался. Знаешь ведь, как это обычно бывает? То одно, то другое. И всегда думаешь, что времени полно, еще успеешь. Мимики разнесли их квартал до основания, власти не успели никого эвакуировать. Когда Баки, торопясь, вытряхивал из пустой пачки последнюю сигарету, его руки дрожали. Он раз за разом крутил колесико зажигалки, но все впустую, пока я не отобрал ее у него. — Погоди-ка, — я высек пламя и поднес зажигалку к его лицу. Тогда мне показалось, что щеки его влажно блестят. Мы снова замолчали, пока он, немного придя в себя, не спросил: — Ну а что насчет тебя, Стив? Тебя кто-то ждет дома? Я покачал головой. — Мои родители умерли. Отец — еще до моего рождения, мама — за несколько лет до всего этого безумия. Другой родни у меня нет. — Ну а подружка? У такого видного парня как ты их наверняка с десяток. — Нет, — улыбнулся я, зная, о чем будет следующий вопрос. — Тогда, может, дружок? Не подумай, я не имею ничего против! — глядя на мою улыбку, он вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. — О, только не говори мне, что этот разговор у нас был уже сотню раз. — Да, про друга ты уже спрашивал. У меня никого нет. Как-то не заладилось с отношениями, понимаешь? Я никогда не имел особой популярности у девчонок. Да и кто бы запал на тощего заучку, который вечно болеет и каждую свободную минуту проводит, уткнувшись носом в книгу или в альбом для рисования? Баки тихо засмеялся, а я обрадовался, что смог отвлечь его от грустных мыслей о сестре. — Но сейчас ты совсем не похож на тощего заучку. И, поверь, будь я девчонкой, мы бы уже кувыркались в ближайших кустах. Хорошо, что он не видел моего лица, потому что оно в этот момент, должно быть, было малиновым, как свекла. — Ну, спасибо за комплимент, — нашелся я. — На самом деле это все сыворотка. После эксперимента мое тело изменилось настолько, что мне пришлось полностью обновить гардероб. Я не смог втиснуться даже в свои старые трусы. Разговор явно катился не туда, но я не представлял, как это изменить. А, может, просто не хотел. — Так неужели и после сыворотки ты никого не подцепил, Стив? Если так, то ты, извини меня конечно, полный лузер! — Баки откровенно потешался надо мной и получал от этого удовольствие. — На базе была одна девушка из британской разведки. Маргарет. Она мне нравилась, но для нее я был всего лишь другом. Так что да, — я пожал плечами, — следуя твоей логике, я совершенный неудачник. — Ладно, Стив, не грусти, — он положил мне ладонь на плечо и ободряюще сжал, — будет и на твоей улице праздник! Прикончим Омегу, и все вернется на круги своя. Вот тогда у тебя от девчонок отбоя не будет. Думаю, он и сам не верил тогда своим словам. Постояв еще немного и окончательно промерзнув в влажной от пота одежде, мы разошлись по казармам. Перед самым рассветом меня снова накрыло видениями. Перед глазами мелькали знакомые уже картины: серые стремящиеся к небу стены дамбы — вспышка ослепительного белого света — машинный зал с змеящимися по полу и стенам трубами и огромными синими турбинами — вспышка — табличка на двери на немецком с двумя примечательными точками над буквой «а» — вспышка — желтая наклейка с восклицательным знаком — вспышка — чудовище в подсвеченной голубым воде. Оно походило на гигантского осьминога, вот только щупалец, изломанных и уродливых, как у всех мимиков, было не счесть. И все они тянулись ко мне. Я резко сел на кровати, хватая воздух ртом. Мне казалось, что Омега, а я не сомневался, что видел именно ее, тоже увидела, почуяла меня и пыталась забраться мне в голову. Чтобы избавиться от этого мерзкого ощущения я с силой потянул себя за волосы. Боль отрезвила, но оставшееся до побудки время я пролежал без сна, потому что стоило лишь закрыть глаза, я снова и снова видел ее. Жадные щупальца, круглый зев рта, щерящийся треугольниками острых зубов, и мягкий голубой свет, поднимавшийся откуда-то из нутра существа. Я внезапно понял, кого она напомнила мне! Уродливую глубоководную рыбину с манким фонарем у самой пасти. В оружейной я подошел к Рамлоу, цеплявшему к поясу несколько ручных гранат. Взрыв одной из них в самом первом цикле накрепко связал меня с мимиками, подарив в придачу к сыворотке очередную сверхспособность. — Что-то хотел, рядовой? — сержант был явно нерасположен болтать. — Вчера вечером я виделся с Цельнометаллическим. Я сознательно упомянул прозвище Баки в надежде придать веса своим словам. — Меня не ебет, где и с кем ты шлялся по базе, Крис, если это не мешает делу, — я видел, что он не злится, а просто на взводе, как и мы все. — Речь не о том, сэр! Он кое-что сказал мне, и я считаю, вам тоже следует это знать. Взгляд, которым сержант одарил меня, был полон усталости. — Не отстанешь ведь, да? — Я могу так весь день, сэр, — я улыбнулся и, дождавшись милостивого кивка, продолжил. — Есть сведения, что мимики знают о нашей высадке и готовы к ней. Цельнометаллический ожидает нападения на транспортники на подлете к берегу. Нам стоит быть готовыми. — Почему тогда этой информацией не поделились с остальными, скажи на милость? И почему не отменили всю эту хуйню? — сержант настороженно сощурился. — Среди солдат началась бы паника, сэр! Если враг знает о наших планах, его не победить. Но попытаться стоит! Так считает командование, — торопливо добавил я. — А что Цельнометаллический? — Он… разделяет позицию руководства и готов идти до конца, сэр. Нам ведь некуда отступать, и стоит использовать даже малейший шанс. Мимики с большой вероятностью начнут атаку, когда транспортники будут еще в воздухе, чтобы уничтожить как можно больше людей. Кто не взорвется вместе с самолетом, погибнет при падении с высоты. Нам нужно постоянно быть начеку, сержант. Рамлоу помолчал, обдумывая сказанное мной. Я был уверен, что, обратись сержант напрямую к Цельнометаллическому, когда тот будет идти сквозь толпу по взлетной полосе, Баки подтвердит мои слова, хоть мы об этом и не договаривались. Но этого не потребовалось. — Фарелл в курсе? — спросил меня Рамлоу. В ответ я отрицательно покачал головой. — Не его уровень допуска. — Как следует проверь снарягу, рядовой, — бросил он мне и направился к застывшему поодаль от нас Роллинзу. Тот все это время следил за нашим разговором с совершенно непроницаемым лицом. Я не знаю, что сержант сказал Джеку и остальным, но в транспортнике те не сводили с меня глаз. От их внимательных и настороженных взглядов у меня зудело под кожей. В этот раз про покойника в костюме никто и не думал шутить — должно быть, боялись, что шутка может оказаться пророческой. Уже на берегу, убедившись, что отряд благополучно приземлился в полном составе, я повел их вперед, обходя все знакомые мне ловушки. Когда я не глядя пристрелил первого мимика, едва успевшего высунуть из песка свою уродливую морду, никто не оспаривал моего права командовать. У места, где должен был приземлиться самолет Цельнометаллического, я остановился. — Дальше вы сами по себе, сержант. Я дождусь Цельнометаллического, и мы присоединимся к вам позже. — Какого дьявола тут творится, рядовой? Ты как будто заранее знаешь, откуда появятся эти твари. — Это сложно объяснить, а у нас совсем нет времени, сэр. Просто поверьте мне. Дальше вам ничего не угрожает, вы сможете справиться с теми мимиками, которые на вас нападут, — тут я слукавил, конечно. Я не знал, просто не мог этого знать. Потому что за все прошлые циклы я никого из СТРАЙКа больше не видел живым. Рамлоу зло сплюнул в песок и, отвернувшись от меня, скомандовал отряду «Вперед!». Я проводил их взглядом, а несколько минут спустя самолет с алой звездой на борту юзом протащило по песку прямо к моим ногам. В этот раз нам с Цельнометаллическим удалось, наконец, покинуть проклятый пляж. С оставшегося позади берега поднимался черный дым догоравших транспортников. А перед нами лежала самая настоящая полоса препятствий. Должно быть, раньше здесь было красиво и оживленно. Парковка перед пляжем в жаркие дни полнилась машинами, со стороны качелей-каруселей доносился детский смех, а в воздухе вместо удушающей гари, которую бриз нес в сторону континента, пахло вареной кукурузой и хот-догами. Сейчас всюду царило запустение. Металлические остовы качелей были изогнуты и перекручены — мимики постарались. В редких машинах, забытых на стоянке, не осталось ни одного целого стекла. Не стриженная трава заполонила щели в тротуарной плитке и трещины в асфальте, отчего казалось, что люди исчезли давным-давно, хотя на самом деле не прошло еще и двух лет с дня нашествия. Повисший на моем плече Баки дышал тяжело. Воздух вырывался из его груди с хрипами и присвистом. От металлической руки остались лишь обрывки проводов, торчавшие в разные стороны из обрубка плеча. Я знал, что долго он не протянет, но все равно упрямо тащил его вперед. — Стив, — прошептал он, когда я остановился перевести дух. — Потерпи, Баки, пожалуйста… — в отчаянии пробормотал я и, заметив неподалеку чудом уцелевшую скамейку, довел его туда и аккуратно усадил, а сам опустился на корточки у его ног. — Стив, — снова повторил он мое имя, и мне захотелось плакать. Его лицо было белее снега, а губы посинели от недостатка кислорода. Он знал, что умирает. — Ты должен идти, Стив. Едва договорив, он зашелся кашлем, забрызгав меня кровью, которую я и не подумал оттереть: не до того было. — Эй, Бак, — проговорил я нарочито бодро и широко улыбнулся, — послушай, ну что ты удумал? Тебе нужно просто немного отдохнуть. Мы посидим здесь пару минут, пока тебе не станет лучше, а потом… Я не замечал, что по моему лицу катятся слезы, и удивился, ощутив влажность, когда Баки с трудом поднял живую руку и провел ладонью по моей щеке. — Иди, Стив, ты должен найти ее, — он сжал мою ладонь, лежавшую на его бедре. Должно быть, как мог сильно, но я едва почувствовал. И тут же отпустил. Когда я осмелился посмотреть на него, Баки был уже мертв. Его открытые глаза глядели куда-то вдаль. Я бережно опустил ему веки и сел рядом. Если забыть о черном дыме, горящих обломках и телах, усеивавших пляж, можно было представить, что это совершенно обычный день. Не слишком жаркий. В такие дни на побережье не людно, и как же приятно выбраться из города к большой воде. Бросить машину на полупустой парковке, заботливо прикрыв торпеду светоотражающей шторкой, чтобы не сильно нагрелась. Пройти босиком по теплому песку к самой границе, где ласковые волны, шурша, накатывают на берег, и расстелить пестрое покрывало. А после достать из сумки-холодильника пару ледяных бутылок Пепси и домашние сэндвичи, включить негромко радио на батарейках, настроив его на ретро-волну, и просто сидеть плечо к плечу. С тобой, Бак. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я услышал их. Эти ненавистные щелкающие и пульсирующие звуки, которые могли издавать только одни твари — мимики. Ублюдки, убивавшие Цельнометаллического на моих глазах снова и снова, и снова. Они приближались. Я видел их черные силуэты, скользившие между разбитых машин. Все ближе к нам. — Эй, приятель, — проговорил я Баки, нагнувшись к нему за пистолетом, надежно спрятанным в притороченной к его поясу кобуре. — Все хорошо, мы увидимся уже совсем скоро. Приставив дуло к виску, я улыбнулся. Вы не получите его, ублюдки. Я начну день заново и в этот раз обыграю вас!