Cáerme

— Он обманул нас обоих, — прохрипел умирающий в лицо победителю.

***

      Они вышли из портала - трое седоволосых. Двое из них постоянно глядели друг на друга. Если бы они делали это одновременно, можно было бы вообразить, что они сговорились и только что провели или собираются провести третьего. Устроить спектакль. Но они смотрели друг на друга исподтишка. Только один задумывал устроить спектакль.       Он с первого взгляда определил, что у онейромантки очень слабая магическая аура. В ней легко проделать брешь. Во всяком случае, для Аваллак'ха. Он положил указательный и средний пальцы ей на лоб. Старался больше не смотреть на Ге'эльса, лишь раз за разом прокручивал в голове его реакцию. Он точно знал, какой будет эта реакция. Среди присутствующих нет чародеев, а Цири не настолько сильна и опытна, чтобы определить, откуда исходит энергия. Если она вообще исходит. Он не зря после того случая с превращением в Уму работал над созданием барьера, защищающего его от магического воздействия и, ко всему прочему, не дающего окружающим понять, когда он сам воздействует на них. Во всяком случае, это работало время от времени. А сейчас это просто должно сработать. Должно.       Дожно.       Должно...       Должно.......       Цири будто погрузилась в транс. Но это был сон. Ощущение, что ты и управляешь своим телом, и не управляешь. Ничего необычного, так всегда бывает во сне. Она твёрдо стоит на ногах, но в то же время летит. Куда - пока неясно. Но вот она поймала краем глаза диковинный силуэт - какую-то странно изогнутую фигуру. Через секунду этих фигур стало пролетать мимо больше, гораздо больше. И наконец этот бесцельный, вечный бег остановился на теле обессилевшего человека... Нет, эльфа. Это был он. Краски всего, что она лицезрела, были приглушёнными, пропорции и границы объектов размытыми, деформированными, но, как обычно бывает во сне, она не замечала отличий привидевшегося от реального. Это определённо был он. В его руках пузырёк, губы влажные от выпитого, но быстро сохнут. Смерть подула на них. Его глаза мутны. Сколько она его помнит, они всегда были мутны. Но именно в тот момент, в который вернул её сон, она увидела, как мало было в нём жизни всё это время. Она видела, как это немногое уходит, растворяется в вечности. И эта вечность будто всегда ходила где-то рядом с ним и теперь принимает его в свои объятия, как старая подруга. Последний вдох и последний выдох. Странная красота смерти. И странный обрывок воспоминания о своих чувствах. Судьба - или в её случае вернее будет сказать Предназначение - освободила её от оков этого проклятого мира, где каждый посмеивается над тем, как она безрезультатно ходит к нему каждую ночь, но в то же время этому каждому надо, чтобы она ходила к нему. Надо для собственного выживания. Предвкушение побега и медленно приходящее понимание, что на твоих глазах ушло в мир иной (а может, куда-то между мирами) древнее, величественное существо. Но что стоит за этим уходом?.. Кто стоит за его креслом?.. Кто протягивает руку к флакону, который ещё бы чуть-чуть - и прервал мёртвую тишину своим падением на плиты?.. Это Эредин. Это Эредин. Но его не должно быть здесь. Она его не помнит и не должна помнить. Что-то здесь не так. Что-то здесь... Но ведь это сон. Во сне всё всегда так. Нелогично и...       Она очнулась. Лёгкий ветер поцеловал светло-серые волосы наместнка Тир на Лиа. Он стоял у окна и своим малоподвижным, как всегда, взглядом мерил что-то. Думал. Или делал вид, что думает. И ей показалось, что его губы как-то странно искривились. То ли в улыбке, то ли от горя. А ещё ей показалось, что заметить это должна была только она одна.