~•••~
Сакура стремилась избавиться от гнетущего отчёта, который тяготил её. Выйдя из кабинета Хокаге, она решительными шагами направилась в архив, расположенный неподалеку от башни Хокаге. Через несколько минут куноичи переступила порог архива, пронизанного прохладой и покоем. На входе встречались два члена АНБУ, чьи силуэты причудливо выделялись на фоне затенённого помещения. После лёгкого кивка одного из них, Сакура уверенно продолжила свой путь. Она уже была здесь раньше, однако теперь её маршрут лежал в часть архива, предназначенную для документов отрядов АНБУ. Следуя длинному коридору и спускаясь по винтовой лестнице, Сакура остановилась перед массивной дверью, где её встретил очередной охранник с белой маской енота. — Имя? — строго спросил он. — Сакура Харуно. После выполнения дзюцу рассеивания и убедившись в истинности слов девушки, охранник пропустил её внутрь. Окутанная мягким шорохом старых документов и пыли, Сакура мгновенно принялась искать нужный стеллаж, чтобы поскорее покинуть это место, которое казалось забытым временем. Быстро осмотрев стены, Сакура обнаружила металлический стеллаж с надписью «Отряд I. У. И.». Он был абсолютно пустым, и куноичи применила печати, которым когда-то научил её Итачи. Полки заполнились документами, Сакура остановилась, вглядываясь в огромное количество открытых перед ней папок. Она задумалась о миссиях, выполненных под руководством Итачи и вспомнила тот случай, когда Учиха пришёл к ней домой с тяжелым ранением. Возникло желание узнать об этой миссии из одного из отчётов. С внезапной заинтересованностью, Сакура осознавала, что время поджимало, поскольку архив не был местом для бесцельного чтения. Однако она решила рискнуть и быстро отыскала нужную папку, раскрыв её и погрузившись в ровный аккуратный почерк, такой знакомый ей. Куноичи скользила взглядом по строкам, переворачивая страницу за страницей, ища информацию, которая была ей интересна. И вот наконец, её глаза натолкнулись на слово «Акацуки». Здесь Сакуре стало действительно интересно, и она не могла оторваться от прочитанного. Впрочем, сердце её вдруг застучало громче, когда за дверью раздался приглушённый шум приближающихся шагов. От неожиданности отчёт чуть не упал из рук Сакуры. Одним ловким движением Харуно вернула папку на место и сложила печати, чтобы сокрыть документы. Ускоряя свои шаги, она направилась к выходу. Выйдя из-за двери, куноичи едва не столкнулась с таинственным членом АНБУ, который направлялся в секретный архив. Непроницаемый взгляд сквозь прорези маски заставил ее поёжиться, а руки вдруг стали ледяными. С недоумением в глазах, она торопливо покинула мрачное и затхлое помещение. Из того, что прочла, Сакура узнала следующее: миссия Итачи была секретной и сложной, ведь её целью был поиск убежища Акацуки. Он блуждал по безграничным просторам, исследуя предположительные координаты, и в итоге обнаружил это убежище, хотя на первый взгляд оно представляло собой лишь мрачное и заброшенное место. Но что он там обнаружил, превзошло его предположения. Скрывшись, Акацуки оставили ловушку — гигантского многоголового пса, имеющего огромный чакроприемник в морде и пару Риннеганов, словно отражение невероятной мощи и опасности. Затем появилось ещё несколько гигантского размера животных с такими же чакроприемниками и глазами. Как указывал Итачи, призыв такого рода являлся способностью Лидера Акацуки — Пейна. Убить этих животных с помощью оружия или обычных дзюцу было невозможно, поэтому Учиха прибегнул к Аматерасу. Однако, теперь Харуно обладала знанием о том, что же случилось на той миссии и какова причина ранения Итачи. Внутри неё росло смутное чувство, которое в конечном итоге приняло форму тревоги. Ведь Сакура на самом деле беспокоилась за своего капитана. Безусловно, исключительный талант Итачи как шиноби предопределял его долг защищать деревню и исполнять самые опасные и ответственные миссии. Тем не менее, одна мысль о том, что Итачи отправляется на одиночные задания, связанные с Акацуки — могущественными отступниками, обладающими поистине ужасающими силами, включая их лидера, обладателя Риннегана, — заставляла дрожь пробежать по спине Сакуры. Вздохнув глубоко, куноичи попыталась успокоить свои волнения. Увлечённая собственными размышлениями, она даже не заметила, как очутилась на пороге своего дома. Без малейшей возможности задержаться, ей необходимо было поспешить упаковать свои вещи и присоединиться к команде на миссии.~•Шесть недель спустя•~
Возвращение домой после миссии было на удивление волнительным. Сакура провела слишком много времени в Скрытом Облаке, хотя изначально миссия должна была длиться вдвое меньше. Тем не менее, Харуно призналась бы, что с радостью провела там ещё больше времени, ведь её сердце не спешило обратно в Коноху. Во-первых, миссия оказалась важной и интересной. Укрепление связей с Облаком было невероятно актуально. В то время как Шикамару и Какаши участвовали в дипломатических встречах, обсуждая сложное положение мира шиноби, Сакура и Хината трудились сутками напролёт в лаборатории, сотрудничая с лучшими медиками Кумо. Оказалось, что не только Коноха и Песок столкнулись с новым видом яда, который стал причиной гибели первого отряда Сакуры и чуть не лишил жизни Канкуро. Цунаде-сама решила обменяться знаниями с Облаком, стремясь получить информацию о военных формированиях менее дружественных деревень, таких как Скрытый Камень и Скрытый Туман. Так, наполненные событиями дни сменяли друг друга, и приближалось время возвращения домой, когда Сакура получила приглашение от самого Райкаге остаться ещё на несколько недель и продолжить сотрудничество. Цунаде-сама не возражала, и Сакура осталась, пока остальные вернулись в Коноху. Сакура чувствовала себя взволнованной и обременённой ответственностью, но отказываться от предложения было бы неразумным. Конохе требовались союзники, а Облако было мощным партнером. Шесть недель пролетели быстро, и Сакура надеялась, что это время поможет ей найти ответы на свои вопросы. Однако, ступив на порог родной Конохи, Харуно осознала, что она так и не смогла смириться с собой и разобраться в своих чувствах и мыслях. Теперь она не знала, как действовать дальше. — Сакура! — воскликнула Изуми, энергично маша рукой и стараясь привлечь внимание подруги. Волнение заставило её быстро расплачиваться с терпеливым продавцом данго, румяные щёки горели от нетерпения. Сдачу она забрала на ходу, словно воробей, ухвативший крошку хлеба, и моментально подхватила свою покупку другой рукой. С лёгкостью и грацией Изуми быстро преодолела расстояние между ними и крепко обняла Сакуру. В её глазах светилась радость, как будто после дождя в них зажглась радуга. — Я так рада тебя видеть! — воскликнула она. — Где ты пропадала? — нежно спросила Изуми с лёгким волнением, заметным в её голосе. — На миссии, — ответила Харуно, пытаясь скрыть свои эмоции. Однако по проницательному взгляду Учихи было ясно, что она жаждет узнать подробности. — Дипломатическая миссия, а еще небольшая медицинско-исследовательская работа. Ничего особенного. — Это, может быть, для тебя ничего особенного! Но для меня очень интересно, — Изуми улыбнулась. — Я так соскучилась по тебе! Сакура попыталась ответить улыбкой, однако искра искренности в ней быстро угасла, и улыбка стала лишь бледной тенью на её лице. Ведь глядя на Изуми, Харуно невольно вспоминала тот жаркий поцелуй с Итачи, который преследовал её даже на миссии в далёком Скрытом Облаке. Воспоминания о прожитых моментах влекли за собой тень неподдельного раскаяния, отблеск которого мелькал в глубине её глаз. Сердце Сакуры было разорвано на части — между дружбой и запретным чувством. Изуми, не подозревая о внутренней борьбе подруги, проницательно вглядывалась в её лицо, пытаясь разгадать причины изменчивого настроения Сакуры. Она нежно прикоснулась к руке подруги, словно пытаясь перенести на себя часть её тяжести и тем самым облегчить душевные страдания. — Что-то случилось? — в голосе Изуми промелькнуло беспокойство, она внимательно наблюдала за калейдоскопом эмоций на лице Сакуры. — Если тебе нужно поговорить, я всегда буду рядом, — сказала Изуми мягко, поддерживая взглядом свою подругу. — Мы же друзья, и это значит, что мы должны помогать друг другу в любых ситуациях. — Нет, всё в порядке, — опомнившись, с лёгким замешательством произнесла Харуно. — Всё в порядке. Просто устала. — Ах, моя бедная подруга, — Учиха нежно погладила её по плечу. — Понимаю… Тебе нужно больше отдыхать! — Как только отнесу отчёт Хокаге, обязательно уделю время себе, — как можно более убедительно произнесла Сакура, стараясь не вызывать лишних подозрений. — Сутки уж точно просплю. — Ты уже определилась, что наденешь на праздник? — любопытно спросила Изуми, вспыхивая от предвкушения. — Праздник?.. — Харуно вопросительно выгнула бровь, память с трудом вылавливала детали. — Конечно же, Новый год уже на пороге, — девушка издала смешок, словно колокольчики серебряного ветра. — Сакура, тебе действительно нужно отдохнуть. А после отдыха обязательно подбери наряд! Я не могу дождаться, чтобы показать тебе свой! — Я не уверена, что пойду на праздник, — стушевалась Харуно, чувствуя отсутствие праздничного настроения. — Да и в гардеробе особо нечего выбрать… — Ни слова больше, — решительно возразила Изуми, и в этом упрямстве она так напомнила Ино, что Сакура почувствовала острый спазм тоски в глубине своего сердца. — Я не дам тебе сидеть дома в одиночестве, понимаешь? Это же Новый год! В глубине души Сакура знала, что именно веселье и непринужденная атмосфера могут помочь ей развеять угрюмые мысли и беспокойство, которые витали в глубинах подсознания. — Ладно, — согласилась Сакура, наконец, стараясь зажечь в своей душе хоть искорку праздничного настроения. — Я постараюсь найти что-то подходящее. А ты, Изуми, обязательно покажешь мне свой наряд. Наверняка, он великолепен, — произнесла Харуно то, что Учиха хотела услышать. Изуми засияла радостью, словно рассвет, разливающийся по небу своими яркими красками. Она была счастлива видеть, что Сакура согласилась на участие в празднике и, возможно, смогла хоть немного отвлечься от своих невесёлых мыслей. — Изуми, мне пора идти, — начала Харуно, в её голосе чувствовалась искренняя благодарность за проведённое вместе время. — Но давай обязательно встретимся на днях, хорошо? Изуми улыбнулась в ответ, и её глаза вспыхнули той же искрой радости и предвкушения. — Конечно, Сакура! — подтвердила она своим жизнерадостным голосом. — Буду ждать нашей встречи с нетерпением!~•••~
С лёгким волнением в душе, Сакура вошла в кабинет Хокаге с предвкушением встречи со своей наставницей. Тщательно подготовленный отчёт казался ей гордым свидетельством проделанной работы, и она с нетерпением хотела представить его на рассмотрение Цунаде. Мысли обо всём гнетущем отошли на задний план, и девушка решила разобраться с этим позднее. Однако судьба предложила другой сценарий. Входя в кабинет, Сакура наткнулась на пронзительный взгляд двух пар ониксовых глаз. Помимо Цунаде, здесь присутствовали Итачи и Саске Учиха. Оба брата повернули головы и сосредоточенно смотрели на неё, словно проникая в самые глубины её души. Чего Харуно не ожидала — так это встречи с Саске прямо здесь. — Заходи, Сакура, — звонким голосом пригласила Сенджу, и девушка послушно вошла. Странно, но на мгновение Сакура забыла о присутствии своей наставницы, будто в комнате находились только братья Учиха. Неожиданно оказавшись между ними, Харуно удерживала свой взгляд на лице своей наставницы, вдруг поняв, что судьба подготовила ей горькую шутку. Ведь именно в тот момент, когда она вернулась с миссии и направилась в кабинет Хокаге, здесь оказался Саске, который, судя по всему, тоже вернулся совсем недавно. Да и вишенка на торте — присутствие Итачи, будто одного потрясения было мало. — Здравствуйте, — выдавила из себя Харуно. Все подробности о миссии и цели ее визита к Хокаге растаяли в ее голове. В ее мыслях сейчас оставалось лишь место для смятения от внезапной встречи с Саске и не менее волнительного присутствия Итачи. Она стояла, почти замерев от напряжения, и пыталась обрести самообладание. Сердце сотрясалось от сдерживаемых чувств, однако она осознавала, что здесь и сейчас не место для личных заморочек. После долгого шестинедельного отсутствия, Сакура осознала всю глупость и поспешность своих поступков. Сбежать от ситуации, надеясь, что она сама собой разрешится, было наивно и по-детски. Но теперь, когда она стояла здесь, душа её наполнялась решимостью исправить ошибки и поговорить с капитаном. Да и Саске нужно было хоть что-то сказать, понять его чувства. Они «расстались» не на самой позитивной ноте, и у Харуно разрывалось сердце от желания восстановить потерянные связи. В конце концов, Саске был её другом с самого детства, первой любовью, хоть и остро болезненной. — Надеюсь, миссия прошла без происшествий, — Хокаге нарушила тишину. — Всё прошло отлично, — Сакура сняла с плеч рюкзак и достала оттуда папку с отчётом. — Я подробно описала ход миссии и все проводимые исследования. А это, — куноичи вытащила небольшой свиток и вручила наставнице, — Райкаге-сама просил передать лично Вам в руки. Сенджу с любопытством и неподдельным интересом взглянула на свиток, и не теряя времени, аккуратно открыла его. Она быстро пробежалась глазами по строчкам послания, и Сакуре показалось, что лицо Хокаге озарилось удовлетворением от прочитанного. — Отлично! — Цунаде с заметным довольством сложила свиток и убрала его в выдвижной ящик своего рабочего стола. Затем, обратив своё лицо к Сакуре, она добавила: — Отличная работа, Сакура. Харуно кивнула в знак признательности. Вдруг Саске украдкой взглянул на неё, и от этого мимолетного контакта Сакуру словно кольнуло в груди. — Саске, информация, которую ты смог раздобыть, крайне ценна, — продолжила Сенджу, переводя свой проницательный взгляд на младшего Учиху. — Отчёт о твоей миссии я передам Итачи, — медово-золотистые глаза наставницы обратились к капитану. — Изучи его внимательно. Затем вместе обсудим наши дальнейшие действия. — Хорошо, — ответил Итачи, и от глубины и мягкости его голоса внутри что-то сжалось. Больше месяца она не слышала этого магического голоса, и лишь отголоски его слов мерещились в памяти, словно отдалённое эхо. Харуно закусила губу, коря себя за неподобающие мысли в такой момент. Как хотелось прикусить щёку, чтобы вернуть себя в реальность и сфокусироваться на настоящем. — Можете идти. Сакура и Саске, отдохните после длительной дороги, — велела Цунаде. — Итачи, жду отчёт твоего отряда к завтрашнему утру. Трое шиноби согласились и покинули просторы Хокаге. Как только их шаги зазвучали в коридоре, Сакура остро ощутила всю гнетущую атмосферу, что наполнила их окружение, словно тяжёлый пар воздуха. — С возвращением, Харуно, — пробормотал Итачи, непроизвольно сковывая Сакуру своим проникновенным взглядом, от которого дышать стало немного затруднительнее. — Здравствуйте, Итачи-сан, — ответила куноичи, не в силах выстоять против магнетизма его всепоглощающих глаз. Сакура перевела взгляд на Саске, который в отдалении наблюдал за происходящим с абсолютно невозмутимым лицом, будто стена отчуждения окружала его. — Я буду у себя, — обратился капитан к Сакуре и тем самым упразднил короткую паузу. Он будто знал, что Харуно хочет с ним поговорить. Затем, обернувшись к своему брату, с ноткой едкой иронии в голосе произнес: — Увидимся дома, брат. Фигура Итачи рассыпалась на стаю чёрных воронов, словно растворяясь в воздухе, и казалось, этот маневр был его предпочтительным. По крайней мере, Харуно видела его столь часто, что это превратилось в повседневность. Вздохнув, куноичи обратила взор на Саске, осторожно подыскивая подходящие слова. — Он капитан моего отряда, — невольно пояснила она. — Мой первый отряд погиб, и я должна была быть с ними, но… — Мне доложили, что один отряд АНБУ обнаружен на границе без признаков жизни, и в тот момент мелькнула мысль, что среди них могла быть и ты, — Саске замолчал, словно взвешивая следующие слова, и наконец проговорил: — Рад, что ты в порядке. Сакура совершенно не ожидала услышать эти слова и потерялась в своих мыслях, не зная, что ответить. Чтобы прервать неприятное молчание, она решительно произнесла: — Как прошла миссия? — Не без проблем, но в общем и целом, нормально. Сакура размышляла о том, как бы продолжить разговор, и стоит ли его вообще поддерживать сейчас. Было очевидно, что углубившись в серьёзную беседу в коридоре возле кабинета Хокаге, они не смогут обсудить все наболевшие вопросы. Однако что же тогда предпринять? Приглашать Саске к себе домой она не желала. Ей казалось, что его присутствие нарушит тот хрупкий мир, который Сакура хотела сохранить, отгородившись от прошлого. — Нам нужно поговорить. Услышав эти слова, Харуно на мгновение замерла. Саске произнес то, что она сама хотела ему сказать. Она ментально готовилась к тому, что он отклонит предложение, заявив, что нет повода для разговора. И возможно, он был бы прав… Однако судьба распорядилась иначе. — Да, — согласилась куноичи, — нужно. Встретимся сегодня в шесть на тренировочной площадке Команды Семь? — Хорошо, — на мгновение Сакуре показалось, что в голосе Саске мелькнуло удивление. Несомненно, он не ожидал, что Харуно предложит провести встречу на нейтральной территории, а не в её квартире. — Мне пора идти, — куноичи взглянула на Саске. — Увидимся вечером. И Сакура удалилась прочь быстрым шагом, не ожидая ответа от Учихи. Находиться рядом с ним было тяжело, не ощущалось ни тепла, ни трепета, лишь горечь прошлого, которая пронзала её душу. Но Сакура понимала, что им необходимо обсудить всё спокойно, без ссор и слёз, без ярости и ядовитых слов, чтобы перевернуть эту страницу их совместной истории. Ноги неосознанно унесли её к штабу. Внезапно на периферии зрения Сакуры появилась фигура Изуми, которая покинула штаб и двинулась в направлении резиденции Хокаге. Зачем ей понадобилось приходить сюда? Харуно с любопытством и некоторой задумчивостью следила за шагами девушки, пока та не скрылась из виду. Затем, вздохнув и оторвавшись от своих раздумий, Сакура переступила порог здания. Харуно остановилась перед дверью кабинета капитана. Минуло шесть недель с того момента, как она оставалась в этих стенах наедине с Итачи. Она не планировала уйти надолго. Сакура рассчитывала выполнить миссию за две недели, но непредвиденные обстоятельства заставили её задержаться дольше. Теперь, вернувшись домой, куноичи внезапно осознала, что её «побег» отнюдь не помог разобраться в собственных чувствах и эмоциях. Скорее наоборот, казалось, она запуталась ещё сильнее. — Так и собираешься стоять там? — прозвучал голос из-за двери. Сакура вздрогнула. Казалось, она простояла здесь уже минут пять, не меньше, уткнувшись взглядом в ничто. Встряхнувшись, Харуно опустила ручку двери и переступила порог. Едва куноичи оказалась перед ним, Итачи отложил ручку и лист бумаги, на котором он размашисто что-то записывал, и переключил своё внимание на девушку. Сакура заметила на столе капитана коробочку с данго, которую ранее видела у Изуми в руках. Сомнений не было, ведь коробочка была перевязана той же красной лентой, и, заприметив девушку у штаба, Харуно заметила, что у Изуми руки уже были пусты. Внутри Сакуры возникло странное липкое чувство. Что это… Ревность? Сакура встрепенулась от этой мысли. С чего бы ей ревновать Итачи? Какой абсурд! Она старалась отогнать эти мысли, но они продолжали преследовать её. Сакура понимала, что её собственные эмоции сейчас были величайшим врагом. — Слушаю, — Учиха сложил руки в замок, и казалось, что вокруг него бушевала темная аура. — Я вернулась с миссии… — Сакура немного замялась. Похоже, на пути сюда она потеряла всю решимость поговорить. — Это я вижу, — уравновешенным голосом ответил Итачи, непрерывно пронизывая девушку своим проницательным взглядом. — Я знаю, что Вы думаете обо мне, — не стала томить Сакура и начала говорить то, что повелевало сердце. — Я сбежала, словно малодушная трусиха. — Удивительно, — Итачи с иронической усмешкой ответил, — уже не в первый раз ты пытаешься выдать свои мысли за мои. Сакура, потупив взгляд, почувствовала, как эти слова, такие беспощадно правдивые, разбивают её на куски. — Тогда скажите мне, что думаете на самом деле! — воскликнула куноичи, ощущая себя в тупике, в который она, по сути, сама себя загнала. Слова Сакуры вырвались из неё, подогретые горячими чувствами и стремлением выйти из лабиринта своих сомнений, чтобы раз и навсегда получить ясность в их отношениях. — Я думаю, — протянул Итачи, изящно вскочив ноги и мгновенно оказавшись перед Сакурой. Капитан опустился на край стола, и пронзительный взглядом принялся пристально изучать куноичи, прежде чем продолжить, — что ты сбежала на эту миссию, потому что испугалась чувств, которые разбудил в тебе мой поцелуй. — И что же, по Вашему мнению, я почувствовала? — Харуно перекрестила руки на груди, и это придало ей уверенности. Развитие их разговора пробуждало в ней глубокое волнение. — Желание. Влечение. Трепетное возбуждение. Итачи произнес эти слова с такой чувственностью и вниманием, что Сакура почувствовала себя словно на грани провала, где внутри её кипят разные чувства, а каждое из них волнообразно усиливалось под влиянием его присутствия. Её слегка нахмуренные брови вызвали у Итачи тень улыбки. Он знал, что был прав, и молчание Сакуры лишь подтверждало его убеждение. — Итачи-сан, — тихо промолвила Харуно, — не важно, что я чувствовала. Главное — не дать этому недоразумению повлиять на наши рабочие отношения. Она столько раз пыталась убедить себя в этих словах, однако многократное повторение в собственной голове не сделало их истиной. Рабочие отношения не так сильно волновали Сакуру, в отличие от того факта, что её тело так охотно отвечает на прикосновения Итачи. — Если тебя так сильно это беспокоит, то позволь мне заверить тебя: это так называемое «недоразумение» никак не повлияло на нашу рабочую ситуацию, — отголосок улыбки исчез с губ Итачи. — Отлично, — не без иронии взмахнула подбородком Сакура. — Тогда я надеюсь, что подобных эксцессов в будущем больше не будет. — Мчаться сломя голову в другую деревню больше не нужно, — отсёк капитан, и Харуно почувствовала горячий прилив к щекам. — Конечно, — куноичи усилием воли выдавила из себя подобие улыбки, затем собралась с мыслями и ответила более уверенно: — И целовать меня тоже не стоит. На первый взгляд, эти слова показались лёгкими, но внутри Сакура утопала в водовороте эмоций. В ней словно сражались две половины: одна мечтала вернуться в момент того поцелуя и испытать его вновь, а другая половина, будто разумный и опытный стратег, прекрасно осознавала сложность ситуации и стремилась найти компромисс, прежде чем всё выйдет из-под контроля. Среди колебаний и противоречий, Сакура делала всё возможное, чтобы хоть как-то скрыть свои настоящие чувства и желания, однако, стоило признаться себе, что это было слишком сложно, особенно в присутствии Итачи. — Как скажешь, Сакура, — куноичи была готова поклясться, что Итачи особенно мягко произнес её имя, словно аккомпанируя звукам его голоса. От его интонации мурашки пробежали по коже, а дыхание на мгновение замерло в груди. — Я думаю, мы достигли взаимопонимания. Теперь, если ты позволишь, я вернусь к своим обязанностям. Капитан выпрямился и оглядел стоящую перед ним Харуно, на лице которой плясала пёстрая картина чувств — от надуманного спокойствия до жгучих глаз, полных тайн. Он был уверен в своих словах о её переживаниях в момент поцелуя, он их ощущал на своих губах. Однако её настойчивое желание игнорировать пробуждающиеся между ними чувства, которые далеко выходили за рамки профессионального взаимодействия, постепенно наполняло его раздражением. Ведь Итачи прекрасно осознавал, что его розоволосая подопечная испытывает к нему что-то глубоко личное, однако с завидной решимостью пытается убедить себя и его, что это лишь иллюзия. Время, проведённое вдали от Сакуры, позволило Учихе разобраться в своих чувствах, пройти через долгие размышления и, наконец, примириться с ними. Сначала он считал свои поступки во время тренировки ошибкой, но не мог отрицать, что что-то внутри него пробудилось. А когда поцелуй с Сакурой взорвал его мир, Итачи понял, что нарушение рабочей субординации стало ничтожной ценой за моменты невыразимого блаженства. Накал страсти между ними усиливался, и сопротивляться этому казалось всё более бесполезным. Ответное желание Сакуры, пылающее в её объятиях, и тихий стон, пробившийся сквозь покрасневшие губы, когда Итачи углубил поцелуй, — всё это говорило ему, что он был прав, и Сакура желала того же. Но затем Сакура отстранилась. В её замерших зелёных глазах отражалась вина. Почему она винила себя? Разве только потому, что он был братом Саске? Итачи думал об этом и планировал поговорить с Сакурой, однако вскоре узнал о её отправке на миссию. Естественно, Итачи это не понравилось, ведь он прекрасно понимал, что истинная цель её миссии — убежать от него и самой себя. Сакура кивнула еле заметно, остановившись на мгновение, как будто хотела добавить что-то, но решила не продолжать. Она отошла, и Итачи вновь углубился в работу. Однако несмотря на то, что он брал ручку и пытался завершить отчёт о предыдущей миссии, концентрация ускользала от него. Вскоре, с негодованием Учиха бросил ручку на стол. Он откинулся на спинку кресла, почувствовав, как его длинные волосы скользят между его пальцами, и попытался восстановить прежнее спокойствие, которое Сакура Харуно уже в который раз нарушила.~•••~
Встреча с Саске и беседа с Итачи истощили моральные силы Сакуры, и казалось, что за последний час она измоталась больше, чем за всю миссию. Наконец, она добралась до дома, где тяжёлый рюкзак сполз с ее плеч и с глухим стуком упал на пол. Сил разбирать вещи у неё сейчас не было, поэтому Харуно лениво отодвинула ногой рюкзак в сторону, чтобы он не мешал. Её взгляд случайно упал на белый конверт на полу, который она не заметила сразу. Вероятно, почтальон оставил его под дверью, пока Сакура была на миссии, однако кому было нужно отправить ей письмо? Куноичи знала, что гражданские часто использовали такой способ, тогда как шиноби предпочитали свитки. Неизвестное послание вызвало в куноичи лёгкую тревогу, пальцы словно покалывало от любопытства. В правом верхнем углу конверта стояло имя «Сакура Харуно», выписанное идеально ровным почерком. С душным чувством тревоги в горле, Сакура нерешительно сглотнула, пытаясь изгнать страх перед неизвестным. Наконец, взяв себя в руки, куноичи аккуратно вскрыла конверт и извлекла оттуда сложенный пополам лист бумаги. Развернув его, она оглядела строчки, написанные безупречным почерком, и ее глаза непроизвольно впивались в каждое слово. Сакура, Давным-давно наши жизненные пути разошлись, и ты выбрала свою собственную дорогу. Мы с матерью были бессильны изменить твоё решение, и, быть может, мы и не считали это нужным. Более трёх лет мы не поддерживали связь, но сегодня я пишу тебе это письмо по просьбе твоей матери, ведь я не могу не выполнить её желание. Мебуки больше нет в этом мире. Болезнь победила её, и она покинула нас два дня назад. Верю, что сейчас она обрела счастье, воссоединившись с Сэкико на небесах. Твой отец Ошеломлённая Сакура отказывалась воспринимать написанное на бумаге. В состоянии полузабытья куноичи бесцельно направилась в комнату, где, словно тяжёлый груз, опустилась на диван. Бессознательно нашарив сигареты, она зажгла одну и глубоко затянулась, крепко зажмурив глаза. Затем вновь прочитала письмо, вдавливая каждое слово в свою память. Она не знала, сколько раз перечитывала это проклятое послание, но пачка сигарет истощалась с удивительной скоростью. В конце концов, от большого количества никотина в организме Сакура почувствовала тошноту, подступившую к горлу. Харуно встала на ослабевшие ноги, в замешательстве разглядывая пространство вокруг себя. Похоже, сегодняшний день стремился вырвать почву из-под её ног, и это письмо стало последней каплей. Сакура не могла понять, что сейчас её переполняет: боль или ненависть? С матерью у них никогда не было тёплых чувств друг к другу. Сакура так гневно обижалась на нее, она так сильно желала выкрикнуть ей прямо в лицо о своей боли от всех ранящих слов, что мать говорила. Но теперь… теперь Мебуки мертва. Она могла бы попросить у Сакуры помощи, ведь знала, что дочь ирьёнин, но не сделала этого. Разумеется, ведь просить помощи у шиноби было для нее непозволительным! С горечью на лице, Сакура сжала кулаки. Головокружительные эмоции накатывали на Сакуру, будто морские волны, подрывая её стойкость. В ней смешались непонимание, отчаяние и боль — всё это сталкивалось в одном угнетающем вихре, пытаясь разорвать её изнутри. С каждой секундой она всё глубже осознавала своё бессилие перед лицом произошедшего, и это ощущение нарастало, обжигая её, словно пламя. Несомненно, Сакура пришла бы на помощь. Вопреки всему, она сделала бы всё возможное, чтобы поддержать Мебуки. Но та… та даже не пожелала попрощаться. Вместо этого попросила передать чёртово письмо! Быть может, Мебуки решила, что предпочитает быстрее очутиться в объятиях холодной могильной земли рядом с Сэкико, нежели увидеть дочь впервые за три долгих года. Горячая ярость накатила на Сакуру, и она молниеносно смяла письмо, превратив его в белый шарик, и швырнула его подальше. Ей было невыносимо стоять на месте, и ноги, словно маятник, носили её взад и вперёд по комнате, рука упорно зарывалась в волосы. Если бы кто-то наблюдал за Сакурой издалека, он, безусловно, подумал бы, что она не в своем уме. В конце концов, её метания прекратились, когда она оказалась у шкафа. Резким движением открыв дверцу, Харуно не раздумывая схватила стопку фотографий, ещё более пыльную, чем тогда, когда она их перебирала. С тех пор прошло несколько месяцев, но казалось, будто минула вечность. Извлекая фотографию, на которой запечатлена юная Сакура со своими родителями, куноичи с лёгкой руки отшвырнула остальные фото обратно на полку, и они беспорядочно расползлись по поверхности. Со стеклянными глазами Харуно уставилась на изображение своей матери — безэмоциональное лицо, потухший взгляд, словно она ушла из жизни задолго до своего физического ухода. Затем она посмотрела на себя двенадцатилетнюю. Та юная девочка ещё не знала, что сколько бы она ни старалась, она не сможет добиться до отчаяния желанного родительского признания. Не сможет заслужить то, что родители должны давать беззаветно — любовь. Сакура задавала себе вопрос: зачем она сохраняет это воспоминание? Фотография людей, которые никогда не были для неё настоящей семьей. Сакура чувствовала, как слезы подступают к глазам, но стиснув зубы, зажмурилась, не позволяя себе пролить ни единой слезинки. С горькой решимостью разорвала фотографию на две части, потом ещё и ещё, пока лица на изображении не превратились в маленькие осколки, рассыпавшиеся по полу. Опустившись на колени, Харуно с опустошённым взглядом уставилась на созданный ею хаос. Почти бережно провела рукой по разорванным клочкам, словно прощаясь с чем-то очень дорогим. Было то, что нельзя склеить. И это вовсе не фотография.~•••~
Мелкие снежинки сыпались с неба, окрашенного глубоким оттенком синего, но сразу же исчезали, касаясь земли своей хрупкой красотой. Сакура почти не замечала студёный вечер, будучи одетой лишь в штаны и тонкую водолазку. На тренировочном поле, как наследие отдавших сил, были разбросаны кунаи, сюрикены и сломанные манекены. Также несколько растрескавшихся участков грунта свидетельствовали о том, что мощный кулак куноичи не раз выплескивал свою ярость. Тяжело дыша, Сакура откинула влажные от пота волосы со лба. Когда она собиралась запустить ещё несколько кунаев в последний невредимый манекен, то обнаружила, что сумка с оружием пуста. Харуно сдернула её с пояса и отшвырнула в сторону. В её груди разлилась свинцовая тяжесть, и казалось, что она сейчас просто рухнет, обессиленная и обезоруженная. Глаза начало щипать, и первая пелена слёз затуманила взор, но Сакура быстро зажмурилась. Секунда. Ещё одна. Казалось, ещё мгновение — и она просто взорвётся от всего того, что роилось внутри. Ураган. Безумие. Нелегко было сосредоточить чакру, когда душа разрывалась на части. Словно преследуемая своими демонами, Харуно метнулась к несчастному манекену и ударила кулаком прямо в его центр. Однако удар оказался довольно слабым. По крайней мере, тренировочный инвентарь не разлетелся на части, а лишь упал в метре от нее среди окружающего хаоса. Кровь окрасила кожу на костяшках пальцев, но боли не было. Или она была слишком погружена в свои переживания, чтобы заметить это. Остановиться было невозможно. Сакуре хотелось разрушить всё вокруг, вырвать все свои страдания наружу. Она упала на колени, присела на опрокинутый манекен и принялась наносить удар за ударом. Деревянные щепки ранили её пальцы, и вскоре руки стали кровоточить, но куноичи не обращала внимания. Пропитанная горем, Сакура утопала в безудержной ярости, которая пробивалась наружу через каждый удар, неосознанно ища отдушины для своего внутреннего страдания. Она не замечала, как травмы и усталость сотрясали её тело, потому что сейчас ей было важно лишь забыть о душевных муках и дать им выход, освобождая свою затравленную душу от стен, сжимавших её со всех сторон. — Сакура. Она остановилась, словно внезапно пробудившись от мучительного сна. Голос его неожиданно прозвучал в полумраке, возвращая ее в сознание. Харуно растерянно посмотрела на свои израненные руки, а затем медленно поднялась и повернулась. Итачи двигался осторожно, словно опасаясь, что своим присутствием он может спугнуть её. Он без сомнения разглядел её бледные глаза, синеватые губы и дрожащие плечи. Его рука плавно направилась к её раненой кисти. Мрачный взгляд скользил по кровоточащим ранам, и он ощущал холод её кожи на своих пальцах. Ему было невыносимо видеть её такой мёрзнущей и потерянной. — Ты вся продрогла, — прошептал он, деликатно прикоснувшись к её руке, словно опасаясь причинить ещё больше боли. Харуно промолчала, едва дёрнув плечом. Она чувствовала силу его хватки и попыталась высвободить свою руку, но Итачи только крепче сжал её в своей. Сакура не желала встречаться взглядом с Итачи. В самом деле, она предпочла бы, чтобы его здесь не было. Ведь каждый раз он становится свидетелем её слабости, и в который раз её душа распадается на части перед ним. Больше всего ей не хотелось видеть жалость, хотя в его тёмных глазах ни разу не мелькало такое выражение. Однако Харуно почему-то думала, что капитан всё равно считает ее жалкой. Ведь она сама так о себе думала. В одно мгновение вторая рука Итачи оказалась на её талии, столь крепко обнимая её продрогшее тело. Сакура и не успела вздохнуть, как мир вокруг сузился, и темнота окутала её взор. Через пару мгновений зрение вернулось, и Харуно, моргнув несколько раз, обнаружила, что они с Итачи находятся в её гостиной. Учиха опустил свой взгляд на её волосы, а Сакура прижалась щекой к его плечу. Она чувствовала, как его глаза устремлены на неё, но не собиралась отвечать взглядом. Однако наслаждаться его теплом ей было приятно, и она бы отдала многое, чтобы продолжать стоять так — не произнося ни слова, а только слушая биение их сердец. Он дарил ей ту неуловимую гармонию, однако это чувство спокойствия не длилось долго, так как мысли в её голове не позволяли этому моменту обрести полную умиротворённость. Сакура отстранилась, и тут же воздух вокруг окутал её холодом, словно температура комнаты внезапно снизилась на несколько градусов. Не встречаясь взглядом с Итачи, она направилась к кухне, её взгляд искал предметы, которыми можно было бы занять дрожащие руки. Харуно слышала за собой тихие шаги, и ей становилось теплее на душе от того, что Итачи был здесь. В глубине сердца она не хотела, чтобы он ушёл, какими бы убеждениями она себя ни кормила. Окровавленная рука сжала белую чашку, и красные капли крови прокрались по её поверхности. Однако Сакура не обращала внимания на этот контраст и поставила чашку на стол. Вторая кружка, чёрная, как ночь без звёзд, заняла своё место рядом с белой. Сакура быстро направилась к плите, пытаясь зажечь конфорку, но успехом это не увенчалось с первого раза. В конце концов, конфорка зажглась, и мягкий огонь стал искриться, словно маленькие солнечные блики, рождённые в мире кухонных забот. Сакура взяла чайник и медленно налила воду, струя воды падала, создавая брызги. Она поставила чайник на огонь, и её нервозность начала незаметно успокаиваться под монотонный шёпот газового пламени. Свет тускло отражался в каплях крови на чашках, словно кристаллы рубинов, потерянные во времени и пространстве. Итачи, тем временем, оставался позади, и его присутствие стало наполнять Сакуру непонятным ей чувством поддержки, что в этот момент она не одна среди кричащей пустоты внутри. — Что ты делаешь? — мягко и тонко прозвучал голос Итачи. — Чай… — ответила Сакура, её голос задрожал, словно лёгкий бриз перед грозой. Ей нужно было заняться хоть чем-то, лишь бы не дать себе рухнуть. Она начала внимательно изучать содержимое шкафчиков в поисках чая. Она так давно его не пила, что не сразу вспомнила, где именно хранит его, и даже не была уверена, есть ли он в доме. Одна из пустых бутылок из-под саке вдруг медленно покатилась со шкафа, собираясь вот-вот приземлиться на пол, но падение было предотвращено. Итачи изящно и ловко перехватил падающий предмет и поставил на стол. — Остановись, — прозвучало прямо у её уха. Харуно застыла. — Поговори со мной. Куноичи медленно выдохнула, повернувшись к капитану лицом. В его глазах танцевали тревожные отблески. Харуно внутренне противоречила себе, не зная, стоит ли делиться с Итачи тем, что случилось. Разве это его забота? Неужели ему должно быть небезразлично? Разум стремился найти аргументы и оправдания, но сердце жаждало открыться, выпустить все скопившиеся чувства наружу. — Моя мать… мертва, — эти слова звучали так безжизненно и бледно, что казались лишь призрачным отголоском действительности. Сакура сглотнула мучительный и горький ком, после чего продолжила: — И я могла бы её спасти, если бы только она сказала мне о своей болезни… Но она молчала! Она не хотела видеть меня, как и отец… — Сакура даже не заметила, как потянулась к кофте Итачи, сжав ткань в руке. — Она ненавидела меня! И я тоже… Я так ненавижу её… И мне должно быть наплевать! Но тогда почему мне так больно? Тонкая дрожь охватывала Харуно, словно нежные прикосновения осеннего ветра, и тяжёлые вздохи уносились в бездну. В груди заключены были невысказанные слова и забытые обиды, и с каждым учащенным вздохом, сердце взывало о крике. — Сакура, — прозвучало имя, проникая сквозь тень, и Итачи мягко опустил руки на хрупкие плечи девушки, стараясь успокоить непокорную дрожь. — Поплачь. Взгляд Харуно удивлённо встретил глаза капитана. Такое предложение казалось неожиданным и невероятным. — Я не буду, — ответила она настолько тихо и глухо, что лишь приглушённый шепот коснулся слуха Учихи. — Мне ведь всё равно… Слова звучали слишком фальшиво, отражая разногласия души и разума. Ведь истинные чувства были глубоко скрыты, а их признание казалось болезненно откровенным. Было так сложно позволить себе испытать то, что считается излишним и неподходящим, ведь одно лишь воспоминание о разбитых надеждах и обиде сводило сердце с разумом в единое бурное волнение, а пустое место в груди наполнялось неуловимой тоской. Голос пронзительно трещал, словно стекло под натиском бури, а в груди раздувалось жгучее пламя, с которым уже не было сил бороться. Первая непокорная слеза бесшумно стекла по щеке, за ней последовала вторая, третья… Сакура опустила голову, и тихий всхлип разорвал пространство, обнажая душу. Итачи окутал её своим теплом, обнял одной рукой, словно ограда от боли, а второй рукою нежно убирал волосы с лица. Сакура не могла осознать всю абсурдность момента — даже их неожиданный поцелуй казался ей меньшим безумием. Словно лист, упавший в быстротечный ручей, она отдалась моменту, теряясь в непрекращающемся потоке слёз и находя опору в объятиях Итачи. Время потеряло смысл и стало неуловимым. Слезы, как мгновенные всполохи, заполняли все пустоты сердца, оставляя мокрое пятно на груди Итачи. В этом изолированном от внешнего мира пространстве чувств и размышлений каждый забыл о своих заботах и был просто здесь — рядом друг с другом. В конце концов, непрекращающийся поток слез иссяк, словно по волшебному знаку. Харуно отступила на шаг, бережно вытирая щёки, стремясь удалить последние капли влаги. Глаза их встретились — взгляд Итачи был непроницаемым, окутывающим и завораживающим. Не раздумывая, Сакура встала на цыпочки и слегка коснулась губами губ капитана — дуновение ветра, свежести и нежности. Этот поцелуй был не таким, как первый — несмотря на отсутствие страсти, в нём была скрыта магия хрупкого и трепетного чувства. — Спасибо тебе, — прошептала куноичи, оставив ещё одно касание, прежде чем отойти. Незаметно для себя, она перешла на «ты». — И извини. — За что? — спросил Итачи, отгоняя от лица, вздыхающего от волнения, прядь непослушных волос. — За всё это. — Не извиняйся, — прошептал Учиха, нежно проведя пальцем по её выразительной скуле. Она знала, что не должна была целовать его. Что могло послужить оправданием этому порыву? Эмоции? Безусловно, они сыграли свою роль, но в глубине души Сакура понимала, что она этого желала. Не просто для благодарности за поддержку. Ощущения его губ на своих, его крепких объятий и его слов, отголоски которых звучали в её сознании — всё это разжигало то, что было давно потеряно. И самое главное — он был рядом. Здесь и сейчас. В тот момент, когда она так сильно нуждалась в ком-то, он пришёл. Его не нужно было упрашивать остаться, перед ним не нужно было надевать маску — он видел сквозь неё, проникая в самую душу. — Итачи, — произнести его имя без уважительного суффикса было почти трепетным и непосредственным, — почему ты тогда поцеловал меня? — Потому что в тот момент это казалось мне верным, — ответил он незамедлительно и без колебаний. — А сейчас? Сейчас это кажется правильным? Сакура задержала дыхание, вглядываясь в глаза Учихи, не мигая. Она не могла предугадать его ответ, и сердце её замирало в ожидании слов, которые прозвучат с его губ. — Да, — тихо и уверенно произнёс Итачи. Сердце Сакуры вырвалось куда-то высоко, под самое горло, и тотчас же вернулось обратно. Харуно знала, что Итачи не врал. Его чувства отражались в каждом трепетном прикосновении. Она оставила позади свой внутренний голос, который упорно напоминал о том, что её поступки, возможно, неправильны. Оттолкнув сомнения, Сакура вновь прижалась к желанным губам Итачи, и он охотно ей ответил. Его руки нежно опустились на талию девушки, мягко поглаживая её. И теперь куноичи поняла, что произошло то, чего она так опасалась. То, от чего пыталась убежать. И сопротивляться было уже слишком поздно. Через несколько минут сладкого поцелуя, Итачи мягко отстранился. Сакура подняла на него свои растерянные заплаканные глаза, пытаясь прочесть что-то в его взгляде. — Ложись спать, тебе нужно отдохнуть, — тихо произнёс Итачи и повёл Сакуру в спальню, держа её за руку. Словно пытаясь доказать, что он рядом, и она больше не будет одна с своими беспокойными мыслями. Итачи осторожно усадил Сакуру на кровать, и будто мгновенно все силы покинули её тело, она опустилась на бок, словно защищаясь от внешнего мира в позе эмбриона. Сквозь прищуренные ресницы Харуно следила, как Учиха подходит к креслу, собирает в клубок плед и нежно накрывает её. Затем Итачи нажал на выключатель, и свет погас, оставляя комнату в плену мягких серебристых лучей луны, пробивавшихся сквозь оконные ставни. Сакура ожидала, что теперь Итачи исчезнет, уйдёт домой или вернётся в штаб. Однако он остался. Харуно почувствовала, как он опускается рядом с ней на кровать, ложась сверху пледа. Вместе с теплом его тела, коснувшимся её собственного, к ней стали приходить мягкие объятия сна. Когда Сакура раскрыла глаза, комната уже наполнилась дневным светом. Ещё несколько мгновений после пробуждения голова оставалась пустой и невесомой, но вскоре вчерашние события вернулись к ней острыми и неприятными воспоминаниями. Харуно прикрыла лицо рукой, вспоминая прошлый вечер. Заживающие раны на руках были покрыты коричневыми корками и немного болели, но это не беспокоило куноичи — ведь на своем затылке она отчётливо ощущала чьё-то дыхание. Сакура повернула голову, и перед ней предстало спокойное, расслабленное лицо Итачи, так близко, что она могла почти его коснуться. Черная прядь волос закрывала часть его лица, дыхание было ровным и мирным, а лицо с выступающими скулами казалось таким спокойным, что она невольно захотела прикоснуться к нему, провести пальцами по его щеке. — Налюбовалась? — с лёгкой самодовольной улыбкой спросил Итачи, открыв глаза и встретив ясным взглядом удивлённую Сакуру. — Ещё нет, — искренне призналась Харуно, улыбнувшись ему задумчиво. — Я думала, что ты ушёл. — Как видишь, я всё еще здесь, — ответил Учиха с непоколебимой уверенностью, и Сакура почувствовала, как внутри неё разливается тёплое ощущение. — Хотя, признаться, был момент, когда я засомневался в своём решении остаться. Сакура изумлённо подняла бровь, и Итачи с лёгкой игривой искрой в глазах наблюдал за тем, как она вздрогнула от его слов. Однако капитан, почувствовав её тревогу, решился разъяснить: — Во сне ты пару раз случайно ударила меня локтем в бок. Мягкий, непринуждённый смех скользнул по комнате, словно лёгкий ветерок, окутавший обоих. Итачи приподнялся, опираясь на локоть, и взглянул сверху вниз на Сакуру. Она казалась сонной, её глаза были слегка опухшими и красными от вчерашних слёз, однако это ничуть не умаляло её красоту. Итачи никогда бы не подумал, что розовый оттенок волос может очаровывать его, словно тёплые лучи заката. Ещё совсем недавно он и представить себе не мог, что его новая подчинённая непостижимым образом проникнет в его мысли, сама того не подозревая. Когда в нём впервые пробудилось желание поцеловать Сакуру, Итачи сумел устоять перед порывом своего сердца. Однако потом он задумался: что если поцелуй всё же поможет изгнать это наваждение, утолить внезапно возникшую жажду? Но в итоге их поцелуй лишь подтвердил обратное — розоволосая куноичи не только не покинула мысли Учихи, но и, казалось, обосновалась там надолго. Ему нравилось ощущать тепло её на первый взгляд хрупкого тела. Он заметил, что во сне она тихо сопит и слишком активно машет руками, что Итачи считал забавным. Пожалуй, в этом ночном времяпрепровождении, просто лёжа рядом друг с другом, было больше интимности, чем если бы они занимались сексом. — Залечи, — нарушил тишину Учиха, и его пальцы легко коснулись глубоких, запёкшихся царапин на её руках. — Ерунда, — небрежно отмахнулась Харуно. В этих ранах не было чего-то серьёзного. — Заживёт само через пару дней. Итачи нахмурился, ему было тяжело видеть раны и царапины на её нежной коже. Но Сакура словно специально пыталась причинить себе боль. — Упрямая, — нежно и укоризненно одновременно пробормотал Итачи, сдвигая брови. — Но, пожалуй, это то, что мне в тебе нравится. — Разве? — удивлённо спросила Сакура, перевернувшись на бок и подперев голову рукой. Так глядеть на Итачи было гораздо удобнее. — Мне казалось, что вам, Итачи-сан, это наоборот досаждало. — И снова ты делаешь неправильные выводы, — улыбнулся Учиха. — Мне сложно делать какие-либо выводы в этой ситуации, — с грустью в голосе призналась Харуно, и её лицо мгновенно потемнело. — Я не до конца могу понять, что происходит. Точнее, я, конечно, понимаю… Но в голове так много мыслей, и… — начала суетливо объяснять Сакура, а затем внезапно замолчала и перевернулась на спину, уставившись в потолок. В следующий миг Сакура решительно встала, и ее голова слегка закружилась от быстрого перемещения. Она взглянула по сторонам комнаты, и её взор тотчас же упал на обрывки фотографии, которую Харуно вчера, переполненная эмоциями, разорвала на мелкие кусочки. Неподалёку лежало скомканное письмо. Сакура медленно подошла к нему, подняла и аккуратно разгладила помятый лист. Ненавистные строчки снова оказались перед глазами, однако текст был известен Сакуре наизусть. На её плечи мягко опустились две ладони. Рука Сакуры дёрнулась, словно хотя скрыть письмо, но она сдержала себя. Итачи и так был в курсе всего произошедшего, не было смысла что-то скрывать. — Она попросила отца написать мне это послание после своей смерти, — сухо и жёстко произнесла Сакура. — Она даже не удостоила меня прощания. Мы не виделись три года. И вот теперь я получила это, — Харуно небрежно помотала скомканным листком. — Вчера я не могла удержаться. Но сегодня, когда ярость и слёзы иссякли, я чувствую, что… Боль, недоумение, обида ушли, оставив в душе только пустоту. Итачи, ощущая тяжесть и напряжение в атмосфере, мягко сжал плечи Сакуры. Его голос был ровным и успокаивающим, когда он произнёс: — Сакура, смерть несёт с собой тяжёлый груз, а прощание с близкими лишь усиливает мучительные чувства. Не суди её за это решение. Время в конечном итоге залечит твои раны, тебе станет легче. Ты сильная духом, и я убеждён, что ты сможешь преодолеть этот тяжёлый период. Ты не одна, Сакура. Помни это. Слова Итачи утешали Сакуру, и она с глубоким вздохом обняла его, прислонившись к его твердой груди. В тот момент она почувствовала безумное желание ухватиться за него как можно крепче и не отпускать. И пусть впереди ожидают множество проблем из-за её таких недальновидных поступков, но сейчас каждая секунда, проведённая вместе с Итачи, возрождала в ней тот огонь, от которого оставались лишь тлеющие угольки.