Зажги меня

      Сакура и Итачи обосновались за деревянным столом, где их ждал притягательный аромат свежего завтрака, заботливо и искусно приготовленного умелыми руками Учихи. Домашний уют кухни был заполнен золотистыми лучами утреннего солнца, отражающимися от бликующих столовых приборов. Сакура, скрестив руки на груди, смотрела на Итачи, ощущая прилив смущения, наблюдая за тем, как этот талантливый ниндзя, капитан АНБУ, со всей непринуждённостью творит кулинарные чудеса на её кухне уже не впервые.       — Спасибо, — мягко прошептала она, погрузившийся в глубину тёмных глаз мужчины, словно ища в них привычное для себя отражение.       — Не благодари за мелочи, — ответил он, преисполненный спокойствием, перекладывая аппетитную еду на тарелки. Сдержанная улыбка появилась на лице Учихи, приглушённо освещённом солнечным светом, проникающим через окно.       — Это не мелочи, — парировала Сакура с теплотой в голосе, подперев щеку ладонью. — Ты возишься со мной... Чувствую себя обузой. Ты жертвуешь своим и так ограниченным свободным временем ради меня...       Итачи, закончив сервировать стол, уселся напротив Сакуры, взяв в руки столовые приборы.       — Я не трачу время, а провожу его с тобой, это во-первых, — ответил он, обращаясь к ней с непритязательной серьезностью взгляда. — А во-вторых, у всех бывают темные времена, Сакура. И в эти темные времена важно, чтобы кто-то был рядом.       Она взглянула на него с признательностью, и ее глаза были полны теплоты. В этот момент она почувствовала, что рядом с ним ее душевные раны медленно начинают заживать. Сакура понимала, что в словах Итачи была истина: иногда всего лишь нужно, чтобы кто-то был рядом, чтобы помочь пройти через тьму и снова обрести свет. И он был здесь. Для неё.       — Откуда у тебя такое мастерство в кулинарии? — удивилась Сакура, плавно опустив веки, позволяя себе полностью погрузиться в блаженное наслаждение ароматом свежего блюда.       — Я лишь внимательно наблюдал за мамой, — ответил Итачи, смиренно поднимая плечи, уголки его губ слегка подтянулись в улыбке. — И, когда у тебя есть шаринган, процесс запоминания становится проще простого.       — Хитрец, — укоризненно проворчала Сакура, притворно нахмурив брови, однако уже через мгновение вернула свое спокойное и довольное выражение лица. — Я же в этом вопросе абсолютный ноль. Мать всегда утверждала, что у меня редко что получается, и она, увы, была права.       — Вы были не особо близки, — это было скорее утверждение, нежели вопрос. Харуно опустила взгляд, её глаза начали неприятно щипать.       — Да, — тихо подтвердила она. — Я не была близка ни с ней, ни с отцом. Я появилась, как замена моей сестре, но замена оказалась неудачной, — куноичи выдавила звук, который мог бы быть смешком, но был больше похож на всхлип.       Итачи мягко коснулся её пальцев, окутывая их в тепле своей ладони, и с успокаивающей интонацией произнёс:       — Прости, не стоило начинать этот разговор.       — Не беспокойся. Знаешь, это больше похоже на старый шрам, который время от времени ноет, — прошептала Сакура с некой меланхолической глубиной. — И я говорю себе, что должна забыть, но почему-то не получается. И это... разрушает.       — Сакура, — проговорил Итачи, его голос был спокойным, мягким, как легкое покачивание ветра, — мне жаль, что у тебя сложилось все так. Но помни, что твое прошлое — это не ты. Ты не определяешься этими старыми шрамами.       Слова Итачи были простыми, но в них была несказанная глубина. Сакура подняла голову, встречая его взгляд, и заметила искренность, которая заставила её сердце учащенно забиться. Для неё всё это было в новинку – ей не нужно было пробиваться сквозь чужие стены, не нужно было молить о внимании. И от этого осознания хотелось улыбнуться и заплакать одновременно.       — Да, ты прав, — согласилась она, подавив всхлип. — Как и всегда.       В эту минуту Сакура почувствовала не только свою уязвимость, но и силу, которую дарил Итачи. Она взглянула на него, на его темные, как ночь, глаза, на его спокойное и уверенное лицо, и в глубине своего сердца она поняла — этот человек действительно заботится о ней. Они сидели так, в тишине, вместе разделяя этот момент.Это было что-то большее, чем просто утешение. Это было что-то, что Сакура никогда не забудет — связь, которую она ощущала с Итачи.       — Тебе не нужно в штаб? — пробормотала Сакура, почувствовав долготу молчания. — Только не подумай, что я хочу тебя прогнать, просто рабочий день уже начался...       Харуно в очередной раз укорила себя за привычку оправдывать свои слова.       — Не нужно, — ответил Итачи, откусывая кусочек аппетитного угря. — Через пару часов я отправляюсь на миссию. Но перед этим мне нужно зайти домой, чтобы обсудить с Саске его отчет подробнее, пригодится для миссии.       Сакуру внезапно словно молнией ударило, осознание некоторого упущения мгновенно вызвало душевное волнение. Конечно же, Итачи заметил это состояние и вопросительно посмотрел на куноичи.       — Вчера вечером мы с Саске должны были встретиться на тренировочной площадке, — пояснила Сакура, пытаясь успокоиться. — Но, как понимаешь, встреча не состоялась. Я была так погружена в уничтожение тренировочного оборудования, что совершенно забыла об этом. Просто... — Харуно на миг замялась, — Я хочу, чтобы мы с ним не держали зла друг на друга. У нас и так слишком много обид.       Разговаривать с Итачи о его брате было как-то неловко. Сакура опасалась, что это вызовет у него недовольство. Ведь вдруг он подумает, что она всё ещё что-то чувствует к Саске?       — Успокойся, — сказал Итачи, сохраняя своё привычное спокойствие.       — Что? — Сакура удивленно моргнула, вглядываясь в капитана.       — Я вижу по твоему лицу, о чем ты думаешь, — Итачи аккуратно отложил палочки, оперся локтями на стол и сложил руки в замок — жест, символизирующий намерение обсудить серьезный вопрос. — Хочу развеять все твои опасения. Я знаю, что тебя и моего брата связывали в прошлом отношения. Однако ключевое здесь — в прошлом. Поговори с ним, успокойся и отпусти всё то, что так долго держишь в себе.       — И тебя не беспокоит эта ситуация?       — Если честно, нет, — Итачи пожал плечами, и в этом движении чувствовалась непринужденность. — Я просто хочу, чтобы ты, наконец, разобралась в себе.       Сакура не сомневалась в искренности его слов, однако внутреннее противоречие все же щекотало ее разум. Возможно, на его месте она бы задумывалась об этом время от времени, ведь ситуация действительно непростая.       — Я разобралась в себе еще до того, как пришла в твой отряд, — проговорила Харуно. — В ту ночь, когда он ушел на миссию, пазл в моей голове сложился. Осталось только поставить, наконец, точку.       — Когда он узнает, что между нами что-то есть, он будет в ярости, — сказал Итачи, и Сакуру словно передергнуло.       Харуно постоянно размышляла о том, что будет, если Изуми узнает об их связи, но сейчас она серьезно задумалась над реакцией Саске. Вероятно, он захочет сжечь ее катоном или что-то в этом роде.       — Я знаю, — выдохнула Сакура. — И не только он... Если всё будет продолжаться так, пойдут слухи.       — Видишь в этом большую проблему?       — Разумеется, — ответила куноичи, её взгляд был серьезен и непреклонен. — Ты сам прекрасно понимаешь, что романтические отношения между членами АНБУ не приветствуются, и это только вершина айсберга. Поэтому никто не должен знать, нам не нужны сейчас лишние проблемы, ведь так?       — Как скажешь, — спустя несколько секунд ответил Итачи. Сложно было понять его эмоции, но Сакура была более, чем уверена, что Учиха с ней согласен. Да и сам капитан совершенно не выглядел как человек, который будет демонстрировать подобные вещи у всех на виду.       — Почему Саске с такой неприязнью относится к тебе? — вопрос, что долго прокручивался в её разуме, наконец вырвался наружу. Её голос был ровным, но в нем слышалась нотка беспокойства, озадаченности этим странным аспектом их взаимоотношений.       — Не уверен до конца, но подозреваю, что дело в ревности. Признаюсь, эта черта присуща многим Учихам, однако Саске эту черту проявляет с особым азартом, — признался Итачи. Его слова текли медленно, будто он и сам пытался исследовать собственные мысли.       — Ревность? К кому? — осведомилась Сакура, пытаясь распутать эту сложную сеть отношений. Она никогда не видела в Саске ревность. Да и к кому он мог её ревновать, если она, как послушная собачонка, всегда была у его ног?       — В детстве мы были довольно близки с Саске, — начал Итачи, словно открывая странички старого, забытого дневника. — До того момента, пока он не стал видеть во мне соперника за внимание отца. И чем больше я достигал, тем отдаленнее становился Саске. Я пытался наладить с ним контакт, и не раз, но брат унаследовал характер отца. С ним сложно.       Сакура не могла не согласиться с этим. Она прекрасно понимала эту железную упрямость Саске, ведь сама часто сталкивалась с ней. Но идея продолжать разговор об Учиха Саске ей не нравилась, поэтому она решила перевести разговор в другое русло.       — Если ревность присуща всем Учихам, значит ты тоже ревнивый? — вопрос вырвался у неё автоматически, почти не задумываясь.       — Я не стану устраивать драматические сцены, — ответил он, озадачив её своим ответом, — просто сломаю все пальцы тому, кто посмеет прикоснуться к тому, что мне дорого.       Этот мгновенный всплеск интенсивности поразил Сакуру. Она увидела перед собой Итачи, пламя которого, как его Аматерасу, готово было обжигать врагов. Она не была свидетелем этой техники во время их боя с Кисаме, видела лишь её последствия. И теперь, представляя её в своём воображении, Сакура понимала, что такое зрелище должно быть по-настоящему устрашающим.       — Что ж, мне пора идти, — произнес Итачи, вставая на ноги. — Нужно собираться на миссию.       Харуно тоже поднялась и подошла к Итачи, взглянула на него снизу вверх своими малахитовыми глазами. Ей безумно не хотелось оставаться одной, однако куноичи прекрасно понимала, что Учихе нужно отправляться на миссию.       — Пожалуйста, будь осторожен.       — Волнуешься? — Итачи ухмыльнулся. — Я польщен. В любом случае, у меня есть знакомый медик, который, если что, спасет меня, — он блеснул черными глазами.       — Я серьезно, Итачи, — Харуно нахмурилась. Шутить совершенно не хотелось, ведь судя по тому, что Сакура узнала в архиве, капитана отправляют на опасные миссии. Выдохнув, девушка шутливо произнесла: — Только попробуй вернуться с ранением.       — Ты лишаешь меня повода бесцеремонно ворваться к тебе в дом, как в прошлый раз, — и снова ухмылка блеснула на его лице.       — А тебе нужен повод? — вскинула бровь Сакура.       — Могу ли я расценивать эту фразу, как разрешение заявляться сюда в любое время? Заметь, я не тянул тебя за язык, — шутливо произнёс Учиха, однако, заметив серьезный взгляд в глубине зеленых глаз, Итачи провел большим пальцем по её скуле и продолжил: — Со мной всё будет хорошо, Сакура.       Учиха приблизился и его губы нежно коснулись ставших такими знакомыми губ Сакуры. Медленно, его язык ласкал ее нижнюю губу, и от этого движения Харуно ощутила прилив жара, расползающийся по всему телу. Она охотно приоткрыла рот, позволяя языку Итачи проникнуть внутрь и переплетаться с ее собственным. Хотелось растягивать этот момент до бесконечности, но время не ждало, поэтому Итачи нехотя, но все же постепенно разорвал поцелуй.       — А вот теперь мне действительно пора, — бархатный голос слегка понизился, и эта незначительная, но все же заметная перемена заставила Сакуру закусить губу. — Постарайся не влезать в неприятности. По крайней мере, пока меня не будет рядом.       Взгляд Сакуры тут же обрел оттенок не слишком серьезного, но опасливого негодования, который Учиха тут же уловил.       — Не злись. Я лишь хочу предостеречь, в свете последних событий, — мягко сказал он, и глаза его вновь загадочно блеснули.       — Хорошо, я буду осторожна, — сказала она, обнимая мужчину. Итачи ответил на ее объятие, крепко сжимая ее в своих сильных руках.       В конечном итоге, Итачи, не теряя времени, направился к окну. Бросив на прощание пронзительный взгляд, он исчез. Сакура смотрела ему вслед, а затем позволила себе опустить голову и вздохнуть глубоко.       Она почувствовала, как небольшая тень грусти прокралась в ее сердце, но тут же она взяла себя в руки. Сакура знала, что сейчас ей нужно сосредоточиться на своих задачах и обязанностях, постараться отвлечь себя, чтобы просто функционировать дальше. Хоть это и казалось совсем непростой задачей.

~•••~

      Сакура вышла на улицу, обернула красный шарф, подаренный Ино несколько лет назад, вокруг шеи и направилась неспешным шагом вдоль улицы, пока падающие снежинки тихо оседали на земле. В спешке смысла не было, ведь Харуно попросту не знала, куда именно направляется.       Итачи ушел на миссию несколько часов назад, и Сакура старалась не думать о том, куда именно он направился. Судя по обещанию вернуться до Нового года, вряд ли миссия была вдали от деревни, ведь до праздника оставалось совсем немного времени. Харуно задумалась над тем, насколько головокружительными выдались прошедшие дни. Она потеряла мать, которая никогда по сути не была рядом, но едкая горечь всё равно отчетливо ощущалась где-то на языке. Однако, Сакура и кое-что обрела, точнее кое-кого. Все казалось настолько сумбурным. И это просто вскружило голову.       Интересно, насколько Саске злится за то, что она не пришла на встречу? Сакура понимала, что виновата в этой ситуации, однако вчерашний вечер абсолютно не располагал к выяснению отношений и ковырянию в старых ранах. Итачи был прав, нужно наконец отпустить прошлое, которое так долго сжимало в тисках.       Весь день она бродила по Конохе, бесцельно и не спеша, будто хотела проветрить голову. Спустя какое-то время Харуно оказалась на тренировочной площадке команды 7. С этим местом было связано множество воспоминаний, какие-то были абсолютно разрушающими. То количество раз, сколько она чувствовала себя полным ничтожеством после очередного проигранного спарринга, когда ей едва ли хватало сил продержаться несколько минут – все это эхом отбивалось в голове, словно змей нашептывал ядовитые слова. Слова о том, что она так и осталась слабой, никчемной. И эти мысли настолько легко одолевали, затмевали все то хорошее, что Сакура хранила внутри, что от этого становилось не по себе. Однако пришлось приложить усилия, чтобы не дать себе снова утонуть в этой горечи.       Она не знала, зачем пришла сюда сейчас. Очевидно, что Саске не будет ждать её сутками напролет, но отчего-то ноги сами принесли сюда. Куноичи осмотрела вокруг, прошла вперед и уселась на один из припорошенных снегом пеньков. Поле пустовало уже довольно давно, трудно было вспомнить, когда в последний раз здесь разносился лязг сталкивающихся клинков. Каждый из команды 7 пошел своей дорогой, тернистой, трудной. Сначала Саске ушел из деревни, и Сакура с Наруто тренировались здесь вместе с Какаши, затем и Наруто познакомился с Джирайей, и все чаще стал отсутствовать в деревне. А затем и сама Харуно набралась смелости и попросила наследницу Сенджу – Пятую Хокаге – стать её наставницей. Так команда 7 позабыла сюда дорогу.       Сидя на пеньке, Сакура вдруг почувствовала, как руки замерзают, и сняла перчатки, чтобы подышать на них тёплым дыханием. Она задумалась о прошлом, о друзьях, о всем, что испытывала на этом поле битв. Она подумала о своих проблемах, о своих достижениях, и о том, как далеко она продвинулась с тех пор, как здесь последний раз тренировалась. В её глазах появилась решимость, которую она давно не видела в себе. Сакура решила, что пора принять себя такой, какая есть, и идти вперед, несмотря на все трудности и препятствия.       Тишину тренировочной площадки нарушил хруст шагов где-то сбоку, и Сакура лениво подняла голову, неожиданно столкнувшись с взглядом того, кого совершенно не ожидала увидеть здесь.       — Саске? — порыв волнения заставил ее голос звучать высоко и неуверенно. — Что ты тут делаешь?       — То же самое, что и ты, — ответил Саске, его голос был ровным и спокойным. — Вспоминаю прошлое.       — Как ты узнал, что я здесь? — ее взгляд был насторожен, вопросительно лучился на лице.       — Ты бродила по деревне без видимой цели целый день. Было лишь вопросом времени, когда ты оказалась бы здесь, — ответил Саске, его глаза неотрывно глядели на нее, словно пытаясь проникнуть под кожу.       — Звучит так, словно ты следил за мной, — Сакура отчего-то усмехнулась, однако сделала она это неосознанно. Ко всему прочему, ответ на своё предположение она не получила.       Учиха подошел ближе, и его взгляд словно пронзил её лицо. Сакура почувствовала себя смущенной, одолевало ощущение, что он как будто возвышается над ней. Она встала, ненавязчиво отступив, чтобы восстановить личное пространство.       — Я ждал тебя вчера, — вдруг произнес Саске, вырывая Сакуру из пучины мыслей. — Но ты не пришла. На тебя не похоже.       — Мебуки умерла, — глухо ответила Харуно, не пытаясь придумать другую причину своего отсутствия. — Я узнала об этом вчера вечером.       Учиха нахмурился, несколько секунд взвешивал слова, а затем наконец спросил:       — Как ты?       — Ты же знаешь в каких мы были с ней отношениях, — пожала плечами куноичи, и в её глазах на мгновение мелькнула тень грусти.       — Знаю, поэтому и спрашиваю, — сказал Саске и замедлил свое дыхание.       Саске медленно поднял руку, собираясь прикоснуться к плечу девушки. Немного помедлив, он все же коснулся ее кожи, провел от плеча до предплечья, и, казалось, не спешил убирать руку. Хватка его была не крепкой, но уверенной. Сакура оторопела, она внимательно наблюдала за этим нежным, почти невинным движением. Заглянула прямиком в его чёрные глаза, которые словно поглощали свет вокруг.       — Всё в порядке, — как можно более ровно ответила Сакура. Хоть и чувство того, что она вот-вот распадется на части, преследовало ее буквально по пятам. — Раз мы оба здесь, я думаю, нам нужно расставить все точки над «i» сейчас.       Саске кивнул, словно понимая, что настало время выяснить все разногласия, которые столь долго мешали им обоим. Они стояли на той самой тренировочной площадке, где когда-то начинали свой путь ниндзя, и это место пропитано было столькими воспоминаниями.       — Я долго думал, пока был на миссии, — начал Саске, его голос был размеренным и спокойным. — Среди всего этого я размышлял и о нас с тобой.       — Интересно, — ответила Сакура, её голос слегка покачнулся от нотки сарказма. — Ведь казалось, что тебе всё равно на всё это.       — Ты не права, — ответил Учиха, и глаза Сакуры удивлённо расширились.       — Хм, похоже, у меня другое мнение, — ответила она, давая ему понять, что его слова вызвали сомнение. — Но всё равно, теперь это уже не важно. Никаких «нас», Саске. Всегда были только ты и я, каждый сам по себе. Ты постоянно выстраивал свои стены, каждый раз, когда я пыталась их сломать. Ты помнишь?       Сакура посмотрела на него, и, казалось, она впервые увидела его истинное лицо. Маска равнодушия, которую он так упорно носил, казалось, упала, и в его глазах появилось что-то трепетное, человечное.       — Да, я был жесток с тобой много раз, — признал Саске, в его голосе звучала нотка самоосуждения. — Иногда я делал это намеренно, иногда — нет. Я хочу, чтобы ты простила меня за это.       — Что, ты решил извиниться? — прошептала Сакура, насмешливый тон её голоса почти совсем скрыл глубокую боль, которую она испытывала. — Кто ты и что сделал с настоящим Саске?       Сакура внезапно осознала, что хочет ранить Саске, задеть его. Обида, скопившаяся внутри, просила выхода наружу. Но стоило ли? Разве ради этого она ждала его возвращения? Чтобы продолжить спираль раздоров и ссор? Нет, она должна выговориться, отпустить прошлое и поставить точку. Но закончить это на хорошей ноте.       Саске выглядел удивительно серьезным и вовлеченным в разговор, а его взгляд лишился холодной зыби, которая раньше окутывала её, словно ледяными оковами. Такая перемена была поразительной. Он усмехнулся, нисколько не сердясь на внезапное вмешательство в его реплику. Во взгляде его мелькнула искра иронии и мягкости, как будто он стал более открытым , переменив настрой.       — Мы все меняемся, Сакура, — ответил он, в его голосе прозвучала нотка мягкости. — Хотя в прошлом я мог быть непроницаемым, сейчас я хочу постараться исправить ситуацию.       — Надеюсь, ты действительно изменился, — ответила Сакура.       Сакура медленно сделала несколько шагов вперед, ощущая на спине тяжелый взгляд Саске. Не спеша обернуться, она смотрела куда-то вдаль, как будто собирая мысли и силы для того, чтобы сказать всё то, что так долго копила в себе.       — Ты знаешь, Саске... — она сделала паузу, и её голос звучал как едва слышное эхо в тишине. — После нашей последней встречи я стала всё переосмысливать... С детства я любила тебя и мечтала, чтобы ты ответил мне взаимностью. Однако годы шли, ты не обращал на меня внимания, а когда ты покинул Коноху, мой мир будто рухнул. Когда ты вернулся, мне показалось, что все встанет на круги своя, но время, проведенное вдали друг от друга, стало непреодолимой пропастью. Раньше мне казалось, что я знала тебя настоящего, но после твоего возвращения я осознала свою неправоту — я ничерта не знала о тебе.       Слова Сакуры были наполнены отчаянием, словно эхо долгих лет одиночества. Ее взгляд был полон злости, которую она пыталась подавить, но она пронизывала каждое слово, каждую нотку ее голоса.       — Потом ты начал проявлять ко мне интерес, впервые поцеловал меня, и мне казалось, что я счастлива. Я была готова простить тебе все холодные поступки, потому что я была юной и наивной, идеализировала наши отношения. Ты приходил ко мне, просто трахал меня, а затем ты уходил, не произнося ни слова. Спустя время я поняла, что в этом не было любви.       Саске молча слушал ровный монолог Сакуры, наверняка отрепетированный ею в голове сотню раз. Наконец, он преодолел расстояние между ними, шел так близко, что Сакура могла слышать его тихое дыхание.       — Ты просто... использовал меня, — продолжала она на повышенном тоне. — И я позволяла. Потому что... потому что я хотела хоть что-то, что смогла бы назвать счастьем. Даже если это счастье было до безобразия исковеркано.       — Если ты думаешь, что я приходил и просто, как ты выразилась, трахал тебя, то это не так, — произнёс Учиха.       Сакура повернулась к нему, её взгляд устремился прямо в его глаза. Глаза, которые столь много раз видела в своих снах и кошмарах. Они были такими же тёмными и непроницаемыми, как всегда, но теперь они смотрели на неё с каким-то новым выражением, которое ей было не под силу разгадать.       — Как мне было угадать, что тебя всё ещё что-то волнует? — воскликнула она — Твои действия говорили об обратном! А мысли я читать не умею, да даже если бы умела, вряд ли смогла понять тебя...       — Ты вправе злиться на меня, — промолвил Саске, в голосе его звучала усталость и немного сожаления. — Я действительно был жесток. Я старался держать тебя на расстоянии. Мне всегда было сложно доверять, и ты это знаешь.       — Верно, это одно из тех немногих вещей, что я о тебе знаю, — согласилась Сакура, в её голосе звучала неподдельная боль.       — Я хочу, чтобы мы начали всё с чистого листа.       Сакура замолчала, абсолютно сбитая с толку внезапностью разговора. Слова Саске разорвали старые рубцы на её сердце, заставили переживать старые воспоминания. Её сознание сразу погрузилось в воспоминания о былых днях. Ещё полгода назад она была бы рада услышать эти слова и даже надеялась бы, что они смогут построить нормальные отношения, но теперь всё было не так.       — Я тоже хочу начать заново, забыть прошлое и пойти дальше, — начала она, тонкие пальцы нервно перебирая край шарфа, как будто в нем могла обнаружиться последняя нить надежды, — Но я хочу сделать это порознь. Мне кажется, что это будет лучше для нас обоих.       Она прекрасно знала, что эти слова заденут его гордость. Но помня, сколько раз его действия нарушали границы её собственного достоинства, она почувствовала странное облегчение.       — Ты изменилась, — с нотками стали в голосе заявил Саске, словно пытаясь скрыть своё разочарование. — Я не могу понять как именно, но твой взгляд стал другим.       — Не один ты меняешься, Саске, — сказала она, уже спокойнее, без надрыва. — Я не хочу неприязни между нами. Хотя бы в память о команде номер 7.       Саске, возможно, ожидал другого ответа. Его глаза сузились от раздражения, и его губы сжались в тонкую линию. Первым порывом было спрятаться от, как ей показалось, презирающего взора, но Сакура не отвёрнулась. Вместо этого, она продолжала смотреть на Саске, своим пронзительными глазами подтверждая истину своих слов.       — Тебя всё ещё волнует команда 7? — Саске, с недоверчивой усмешкой, пронизывал её взглядом, а затем быстро перешёл на серьёзный лад. — Наивная.       Напряжение пульсировало в воздухе, создавая почти физическое давление на обоих. Саске сделал шаг вперёд, грубо ухватил Сакуру за подбородок, его глаза скользили по её лицу, как будто ища в нём ответы на свои вопросы. Он пытался проникнуть в её внутренний мир, чтоб узнать то, что она старательно скрывала от него. Ведь его не покидало чувство, что Харуно что-то недоговаривает.       — Я шёл наперекор отцу, ты это понимаешь? Хотя бы немного понимаешь, что это значит? — слова были настойчивые и жёсткие, словно змеи, кручинившие её сердце. — Думаешь, я делал бы это, если бы мне было плевать на тебя?       — Отпусти, — настойчиво приказала она. — Ты делаешь мне больно.       Но он не отпускал, и Сакура не собиралась ждать, пока он соизволит ослабить хватку. Скопив чакру в кулаке, она намеревалась оттолкнуть его, но Саске отпрыгнул, избегая удара.       — Видимо, твоё время в АНБУ действительно тебе пошло на пользу, — сказал Саске, его голос не выражал ни малейшего намёка на иронию.       — Больше, чем ты можешь себе представить, — ответила Сакура, улыбаясь внутри себя от двусмысленности своих слов.       Слова висели между ними, как неизвестная переменная в их сложном уравнении. Они оба стояли, взгляды перекрещивались, словно мечи на поле боя. Взаимное непонимание стало разделяющей пропастью и, в то же время, мостом, который никто из них не осмелился перейти.       — Я не хочу, чтобы всё было так, Саске. Давай решим всё спокойно, раз и навсегда, — произнесла она, устало опустив взгляд.       Внезапно, Саске повернулся к ней. Его взгляд был холодным, без эмоций, но глаза горели нескрываемой злостью. Он открыл рот, чтобы сказать что-то, затем вздохнул и закрыл его.       — Давай не будем усугублять... Скажи всё, что думаешь обо мне сейчас и разойдёмся на этом.       — Обязательно скажу Сакура. Может быть, в следующий раз, — произнёс он, слова были бессмысленными и пустыми. Секунду он оставался неподвижным, словно хотел добавить что-то ещё, но вместо этого просто повернулся и ушёл, оставив Сакуру в полной растерянности.       Она стояла и смотрела ему вслед, глаза были широко открыты от изумления и разочарования. Разговор, который она так долго планировала, получился совсем не таким, как она себе представляла. Её сердце болело от мысли о том, что между ними по-прежнему так много непонимания. Она смотрела на удаляющуюся фигуру Саске, пока он не исчез из виду, и тогда она осознала, что ничего уже не может изменить.       Сакура продолжала стоять на месте, ощущая, как внутри неё все устрашающе распадается. Ветер нежно колыхал её волосы, а снег медленно оседал на их нежные пряди. Она закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, но в её голове был лишь хаос эмоций. Слёзы, которые она сдерживала в течение всей беседы, теперь беспрепятственно текли по её щекам, холодили и без того холодную кожу. Всё не так. У неё всё выходило не так.

~•••~

      Неделя перед Новым годом волоклась неумолимо медленно, и дело было совсем не в мучительном ожидании праздника. Для Сакуры тот перестал быть волшебным и наполненным надеждой. Еще лишь год назад она с Ино проводила эту ночь вместе, смеясь и радуясь от души, но теперь такие воспоминания казались будто из другой жизни.       В итоге, Какаши-сенсей оказался прав: наедине с собой Сакуре действительно было хуже всего. Куноичи мучила себя беспокойными мыслями в темных часах ночи. Казалось, она начала курить еще больше. Изуми заглянула в гости несколько дней назад, но это не принесло Сакуре утешения. Надев маску радушия, она слушала рассказы о незначительных событиях, случившихся в деревне во время ее отсутствия, лишь наполовину прислушиваясь, иногда погружаясь в свои оглушительные раздумья, что вызывало у Изуми волнующий и укоризненный взгляд.       В своем сердце Сакура пыталась противостоять растущей тоске. Она занималась своими обычными делами, стремясь забыть о печали, что окутывала ее. Пытаясь противостоять этому, она иногда забиралась на монумент Хокаге и созерцала за деревней с высоты, пытаясь найти утешение в красоте своего дома, однако душевная боль не давала ей покоя. Каждый день куноичи усиленно занималась тренировками, как будто пытаясь оторваться от гнетущих мыслей. Но искупление от горечи в сердце не приходило, и она продолжала мучиться, отчаянно ища выход из своего внутреннего лабиринта.       Несмотря на свое скептическое отношение к празднику, Хокаге все же дала согласие на его проведение. Хотя, судя по ее словам, иначе она не могла поступить — старейшины деревни настояли на этом. Старейшины, мудрые и опытные, были уверены в том, что проведение праздника окажет положительное влияние на настроение жителей деревни. Они говорили, что лишение людей этой возможности собраться вместе и отметить начало Нового года может негативно сказаться на общем настроении и морали. Ведь праздники являются тем светлым маяком, что помогает людям набраться сил и веры в светлое будущее, забыть на время о повседневных заботах и переживаниях. Таким образом, старейшины убедили Хокаге в важности празднования для всей деревни. Понимая, что мнение старейшин имеет большой вес, Хокаге приняла их доводы и согласилась.       Оставалось лишь несколько минут до выхода, и Сакура внимательно рассматривала себя, тщательно выискивая недостатки в своем облике. Изначально украшаться она не планировала, однако после того, как Изуми изучила содержимое шкафа Харуно и обнаружила там великолепное атласное платье, и буквально потребовала Сакуру надеть его на праздник. Сакура приобрела это платье более года назад по настоянию Ино. Оно словно было создано специально для Сакуры, и хоть она совершенно не представляла, где его носить, все же не смогла пройти мимо.       Теперь она стояла перед зеркалом, разглядывая свое непривычное нарядное отражение: худые острые плечи, отросшие волосы, аккуратно собранные в простую, но элегантную прическу, серебряные браслеты на запястье мягко позвякивали при каждом её движении, прохладный металл холодил кожу. И Сакура словила себя на мысли, что как бы она не нарядилась, её померкшие глаза всё портили. Куноичи ещё несколько минут глядела на себя, затем подхватила сумочку, в которой лежала пачка сигарет и зажигалка, надела теплую накидку на голые плечи и покинула квартиру.       Празднование проходило в особняке клана Хьюга, однако приглашены были далеко не все. В основном, список гостей заполнили джонины Листа, некоторые чуунины, а также представители других кланов в знак уважения. Наличие старейшин на этом мероприятии оставалось под вопросом, но, как стало ясно из разговоров с Пятой, их присутствие не было обязательным.       В этот год зимний фестиваль претерпел сокращение: площадь была украшена лишь несколькими торговыми палатками с праздничными игрушками, а улицы радовали глаз меньшим количеством гирлянд и украшений по сравнению с прошлым годом. Никто в Конохе не забыл, чем завершился предыдущий фестиваль, и не хотел рисковать, собирая множество гражданских лиц. Поэтому жители Конохи довольствовались малым. Сакуре казалось, что идея проведения праздника в поместье Хьюга тоже была спорной, однако глава клана и отец Хинаты, Хиаши, настоял на абсолютной безопасности, уверяя, что сумеет обеспечить стопроцентную защиту для гостей. Возможно ли рассматривать это заявление как укор, адресованный клану Учиха? Вероятно.       Оба клана – Учиха и Хьюга – в течение долгого времени соперничали за превосходство в деревне. И это было вполне объяснимо: оба клана обладали мощными додзюцу, влиятельными лидерами и стремились расширить свою сферу влияния.       Светлое поместье Хьюга купалось в ласковых лучах почти скрывшегося за горизонт зимнего солнца. Воздух был пропитан атмосферой ожидания. Среди направляющихся к месту проведения мероприятия гостей мелькали улыбки и радушные кивки, объединяющие всех в праздничной атмосфере, несмотря на все неприятности и неуверенность, которые сопровождали планирование и подготовку этого праздника. Было очевидно, что люди нуждались в празднике. Всем хотелось расслабиться хотя бы на одну ночь.       Сакура двигалась вперед неспешным и уверенным шагом, направляясь к месту торжества. Зима словно была забыта на короткое мгновение, и снег подчинился теплым лучам, растаяв словно вчерашний сон. Хотя вечер уже опускался на землю, Харуно не ощущала холода, даже в своем легком платье и изящной накидке, в которой ей было удивительно комфортно. Однако строгий дресс-код, вопросы официоза и парадности мероприятия, немного напрягали ее. В случае возникновения экстренной ситуации, это платье явно станет помехой для действий, хоть она и надеялась, что никаких эксцессов не случится. К тому же, на празднике почти не будет гражданских.       Сакура оглядела окрестности, приближаясь к поместью. Вокруг периметра располагались его члены, которые сегодня исполняли роль охранников этого праздника. Однако и Харуно не собиралась лишь забавляться и наслаждаться – она придумала себе задачу неукоснительно наблюдать за ситуацией, и при возникновении подозрительных действий, принять все необходимые меры для их пресечения. Вдруг ее размышления были прерваны появлением фигуры Изуми, олицетворяющей изящество и элегантность в своем красивом зеленом платье. Ее яркая наружность выделялась среди толпы, словно излучая свет и привлекая взгляды окружающих. Девушка встала у входа, и ее проницательный взгляд незамедлительно заметил присутствие Харуно, вызвав в ее глазах блеск удовольствия и заставив ее шагать навстречу.       — А вот и ты! — приветствие Изуми было бурное и искреннее, и отражалось в каждом акценте её голоса. — Ками, ты выглядишь бесподобно! Всё-таки хорошо, что я нашла у тебя это платье. Настоящее преступление оставлять его покоиться в шкафу.       — Спасибо, ты тоже выглядишь замечательно, — отозвалась Сакура, в уголках её губ мелькнула тонкая улыбка. — Почему ты не внутри?       — Я пришла самая первая из моего клана, а Хьюга смотрят на меня здесь, будто воронье на добычу. Не хочу портить себе праздничный настрой, — объяснилась Изуми.       — С Хьюга есть какие-то проблемы? — не без удивления переспросила Сакура.       — Не могу сказать точно, но их взгляды кажутся мне... Но, знаешь, давай забудем об этом, — сказала Изуми, отмахиваясь от своих мыслей. — Возможно, я просто всё надумала.       Изуми, с легкой улыбкой, придающей ее словам нежность, испустила звонкий, мелодичный смех, который стал дуэтом с ее шелковистыми каштановыми локонами, легкими и пляшущими в воздухе. Обе девушки переступили порог, вступая внутрь помещения, и перед ними раскрылся зал, залитый мягким светом, который подчеркивал изысканный минимализм интерьера и придавал ему особую изящность.       У самого входа, как величественный столп гостеприимства, возвышался кадомацу, изящно украшенный ветвями хвои и нежными папоротниками, словно приглашая гостей в объятия своей непринужденной красоты. С потолка свисали изящные мотибаны желтого, розового и белого цветов, создавая ощущение плавного движения ветра и позволяя цветам оживить пространство своим прелестным присутствием.       По всему простору зала уже разбрелись гости, наполняя его живым мурлыканьем голосов и радостным смехом, который звучал как чарующая музыка. В каждом уголке зала происходило что-то интересное и увлекательное – люди смеялись, беседовали, наслаждались прекрасной компанией и атмосферой радости, создаваемой этим праздником. Разнообразные ароматы кулинарных изысков органично смешивались в воздухе, маня гурманов к изысканным кулинарным шедеврам.       — А праздновать они решили с размахом, — Изуми молча оглядела просторы огромного зала, где рядами стояли столы, изготовленные из драгоценного дерева, аппетитно украшенные всевозможными лакомствами. Они словно сияли под ярким светом люстр, и в этом великолепии было что-то ослепительно прекрасное, и в то же время безразличное.       — Вот в чём кроется проблема, — тихо произнесла Харуно, словно стараясь не нарушить волшебство обстановки. Здешняя атмосфера вроде бы зазывала к радости и безмятежности, однако её сердце не давало покоя.       Изуми оторвалась от декораций, внезапно ставших бесцветными в её глазах.       — Что ты имеешь в виду? — Она устремила взгляд на подругу, искреннее недоумение окрашивало её голос       — Да так, просто вспомнила события фестиваля. Разве не странно, что старейшины дали добро? — негромко спросила Сакура.       — Ну, если они разрешили проводить мероприятия, значит считают, что угроз не будет, — уверенно ответила Изуми. Затем взгляд её переместился Сакуре за спину, а лицо её переменилось. — Вот черт, он тоже здесь!       Харуно повернула голову, и её взгляд сразу упал на Данзо. Он шел через зал, его телохранитель из клана Абураме словно тень следовал за ним. Вдалеке уже собралось много людей, среди которых был и глава клана Хьюга.       — Вечер становится всё лучше и лучше, — съязвила Сакура, саркастически улыбаясь. — Не унывай, надеюсь, всё будет хорошо.       — Я надеюсь, что Итачи тоже здесь, — внезапно произнесла Изуми, слова которой пронзили Сакуру, заставив её сердце пропустить удар. — Его что-то не видно в последнее время. Однако, как наследник клана, он должен появиться на подобном мероприятии.       — Он на миссии, — зачем-то быстро ответила она. — Насколько мне известно.       — О, интересно, — Изуми с любопытством уставилась на Харуно. — В АНБУ, наверное, сейчас очень много работы.       — Да, много, — немногословно ответила Харуно, пожимая плечами. Она старалась избегать разговоров об Итачи и почувствовала облегчение, когда Изуми не стала продолжать эту тему.       В тот момент взгляд Изуми обратился к движущемуся по залу Данзо. В её глазах сверкнуло нечто странное, как молния в спокойной темноте. Харуно подхватила этот взгляд, и на мгновение её сердце вновь замерло. Данзо, всегда такой непроницаемый, сейчас был частью этого праздника, и в этом было что-то неправильное. Харуно сжала кулаки, и её мысли кружились, как бумажные лодки в стремительном потоке. Её глаза встретились с глазами Изуми, и в тот момент Харуно поняла: этот вечер будет долгим.

***

      Время, казалось, застыло на месте, превратившись в бесконечный калейдоскоп повторяющихся моментов. В гуще праздничной толпы, Сакура заметила лица своих знакомых, товарищей по отряду. В особенности, она была приятно удивлена встрече с Тен-тен, которая испытывала искреннюю радость увидеть Сакуру. Девушки обменялись обыденными фразами, но время неумолимо шло вперед, и Тен-тен, присоединившись к Неджи, постепенно отошла в сторону, оставив Сакуру погрузиться в свои мысли. Она продолжала пребывать в окружении веселой суеты, но сторонилась активного участия в праздничных развлечениях. Харуно с неторопливостью наблюдала за происходящим, проникнутая чувством безмятежности и некой отстраненности. Она не ощущала желания вовлекаться в шумные игры и энергичные танцы, предпочитая вместо этого наслаждаться пейзажем и наблюдать за весельем со стороны.       Внезапно Изуми оживилась, ее плечи, слегка опустившиеся ранее, выпрямились. Сакура последовала за взглядом подруги и почувствовала нарастающую тревогу. Прямиком к ним приближался Фугаку Учиха вместе с еще одним членом клана, имя которого Сакура не знала. Их шаги были мерными и непрерывными, словно затмевающие остальные звуки в помещении.       — Отец, — Изуми слегка поклонилась, взглянула на мужчин, и взяла Сакуру под руку, — Фугаку-сама, это моя подруга Сакура Харуно. Хотя я уверена, что вы наслышаны о ней.       Сакура, ощущая на себе тяжесть их взглядов, сопровождаемых крепким хватом Изуми, которая явно была встревожена, опустила голову в почтительном поклоне, стараясь сдержать нервозность. Она выправила плечи, стремясь производить впечатление уверенности.       — Здравствуйте, — приветствовала их Сакура. В глубине души она молилась, чтобы этот разговор не затянулся, зная о некотором напряжении в отношениях с главой клана Учиха.       — Добрый вечер, Сакура, — проговорил отец Изуми, звучал он дружелюбно, но его голос несли серьезность и сдержанность. Сакура могла почувствовать наэлектризованную ауру, окружающую Фугаку, обвивающую его силуэт словно тончайшая пелена. — Я действительно слышал многое о Вас, ученице Пятой Хокаге. Приятно познакомиться, мое имя Якуми Учиха.       Сакура ощутила напряжение, сопровождающее эту беседу. Холодный взгляд главы клана и его неуклонная сдержанность подтверждали ее опасения. Но Харуно не собиралась поддаваться и проявлять слабость перед собеседниками, поэтому она собралась и ответила на фразу Якуми легкой улыбкой.       — Быть ученицей Пятой Хокаге — это большая честь для меня, и я стремлюсь стать сильнее ради мирного будущего нашей деревни, — произнесла Сакура с решимостью в голосе.       Тишина, окружающая их, была такой густой и острой, что Сакура могла почувствовать ее воздействие, как глазами, так и кожей. Ее сердце билось, как барабан, гулкий резонанс, напоминающий о близости грядущего бури.       — Ваша репутация предшествует вам, — наконец произнёс Фугаку, слова его звучали нейтрально, но их подтекст был вполне заметен. — Я слышал о ваших достижениях. Они, безусловно, впечатляют.       — Я лишь делаю то, что должна, — продолжила Сакура, стараясь сдержать колебания в своем голосе.       — Однако, помимо работы, которой у Вас, как ученицы Хокаге, действительно много, Вы находите время и на довольно тесное общение с товарищами. Похвально, — произнес Фугаку.       Следующие слова Фугаку заставили Сакуру поперхнуться воздухом. Изуми, казалось, немного судорожно вздохнула. Глава клана взглянул на Сакуру, его глаза были строги и холодны, они отражали свет люстр так, словно в их глубинах горели звезды. Слова мужчины были окутаны непроглядной мглой, но Сакура четко поняла его намек. Ее связь с Саске в прошлом вызывала у главы клана Учиха неодобрение, и теперь это становилось явным. Куноичи вспомнила слова, сказанные Саске на тренировочной площадке: «Я шёл наперекор отцу, ты это понимаешь?».       — Да, Фугаку-сама, — согласилась Сакура, стараясь скрыть колебания в своем голосе. — Социальные связи так же важны, как и боевые навыки.       Фугаку кивнул, принимая ее ответ, но его пронизывающий взгляд не стал менее интенсивным. Он был как непроницаемая стена, стоящая между ним и девушкой, которую он, похоже, считал потенциальной угрозой для своего клана.       — Мудрые слова, Харуно. Клан Учиха, безусловно, ценит дружбу и солидарность. Однако есть вещи, которые мы ценим не менее высоко. Традиции, которые нам дороги, которые мы несем через века и которые не должны быть нарушены. Что думаете об этом?       Сакура, слегка сморщив лоб, выдержала его взгляд. Безусловно, Фугаку намекал на историческую практику внутриклановых браков в семействе Учиха. Этот тонкий подтекст вызвал у Харуно ощущение возмущения, хотя и не принес ничего нового. Однако, сколько было бы удивления в его глазах, если бы он узнал о ее тайных чувствах к Итачи, старшему наследнику, который, кажется, отвечает ей взаимностью. Эта ирония судьбы вызывала в ней сложную смесь эмоций, которые было сложно определить.       Лицо Фугаку буквально светилось холодным непреклонным величием. Именно в этом свете Сакура заметила тень усмешки на его лице. Была ли она реальной или это было лишь ее воображение? Она не могла ответить на этот вопрос, поскольку все ее мысли были заняты предстоящим ответом. Наконец, собравшись с силами, она заговорила.       — Традиции, безусловно, важны, Фугаку-сама, — начала она. — Они являются костяком, на котором строится общество. Они обеспечивают нам устойчивость и уверенность в будущем. Но я думаю, что иногда старые обычаи могут стать препятствием на пути к новым возможностям. Я верю, что мы должны уважать наши традиции, но также и быть открытыми для изменений.       Она замолчала, встречая его взгляд. Глаза Фугаку были полны вызова и недоверия, но и, кажется, какой-то странной любопытности. Словно он был удивлен ее смелостью противостоять ему. Она улыбнулась ему, полная решимости и уверенности. Она знала, что это был только начало их дискуссии, и была готова продолжить борьбу.       — Интересные мысли для той, кто никогда в полной мере не понимала вес и важность семейных традиций, — произнес Фугаку. — Насколько мне известно, ваша семья не славится внушительной историей?       Сакура уставилась на мужчину, помрачнела, услышав эти слова. Ответ прозвучал немного нерешительно, но все же достаточно уверенно:       — Возможно, у меня не достаточно опыта и знаний, чтобы полностью понимать всю глубину ваших традиций, Фугаку-сама. Но Вы же спросили мое мнение?       — Вы похожи на свою наставницу, Сакура, — Учиха сказал это жёстко, явно не подразумевая комплимент. — Такая же дерзкая и прямолинейная, однако вам стоит набраться мудрости.       — Спасибо за наставление, Фугаку-сама, — выдавила она сквозь зубы, словно ей пришлось выкорчевать каждое слово из себя. Рядом с ней Изуми, дочь Якуми, тихо наблюдала, на лице у нее было напряжение, словно она опасалась, что случится дальше. — Обязательно прислушаюсь.       — Я надеюсь, что ваши слова имеют вес, — ответил Фугаку, не спуская с нее глаз. — Время покажет, сможем ли мы доверять им.       С этими словами он кивнул Якуми, который также как и его дочь, молча наблюдал за разговором главы клана, и они ушли. Изуми смотрела на отца, затем быстро повернулась к Сакуре с читаемым удивлением и непониманием на лице.       — Сакура, — произнесла она с тревогой в голосе. — Что это вообще было?       Сакура попыталась улыбнуться, но ее глаза были темными и напряженными. Она чувствовала давление Фугаку, и понимала, что это только начало.       — Успокойся, Изуми, — ответила Сакура, глубоко вздохнув. — Я ожидала такого.       Изуми опять повторила вопрос, но теперь ее голос звучал еще более напряженно.       — Ожидала? Я ничего не понимаю...       — Это был тонкий намек, что я даже не должна смотреть в сторону его сына, — усмехнулась Сакура.       — Между вами и Саске еще что-то есть? — спросила Изуми с невинным выражением на лице. — Не думала, что Фугаку-сама так строго относится к вопросу выбора Саске. Ведь Саске не наследник клана.       Сакура помолчала, уставившись в пустоту. Она не знала, что сказать. Мысли о наследнике, свадьбе, традициях, все это казалось ей чужим и неправильным. Она мечтала о том, чтобы бросить все это, убежать подальше от музыки, от голосов и улыбок людей, найти тихий уголок и спрятаться там.       — Мне нужно подышать свежим воздухом, — бесцветно произнесла Харуно.

~•••~

      Толкнув массивные створки, Сакура ступила в ночь, окутанную прохладным ветром. Это был ее спасительный выход, ведь еще немного, и она почувствовала бы, как воздух в зале превращается в непроницаемую гущу, буквально притесняющую её дыхание. Она преодолела небольшое расстояние, украдкой глянув на занятых своим делом шиноби из клана Хьюга, вкрадчиво перекидывающихся короткими, тихими фразами. Увидев Харуно, они сразу же замолчали       Из своей компактной сумочки, которую она носила с собой, Сакура вытащила пачку сигарет и зажигалку. Как только она привычно закурила, её сжимающиеся нервы мгновенно расслабились. На протяжении пяти минут она стояла в тени, позволяя облачкам дыма и одиночеству возвращать ей спокойствие. Хотя она безусловно понимала вред, который эта привычка наносит её организму, но она ведь медик – с последствиями уж как-нибудь справится.       Сигаретный перерыв вернул Сакуре часть прежней уверенности. С чуть приподнятым настроением, она неспешно направилась обратно в зал. Платье, ограничивающее её движения, напоминало о себе при каждом шаге, и она уже представляла себе, как придёт домой и освободится от него.       Вновь появившись в праздничном зале, она быстро осмотрела его: ничего существенного не изменилось. Гости продолжали поглощать изысканные блюда, погружены в беседы, кто-то изящно двигался в танце. Однако, вот что её удивило – две фигуры, мужчины, которые незаметно скрылись на небольшом балконе. Вход на него мастерски замаскирован декоративным кадомацу, и лишь её внимательный взгляд смог обнаружить его. В одном из мужчин, ушедших на балкон, она безошибочно узнала Данзо. Внутри у неё загорелось любопытство, и она невольно оглянулась вокруг – гости продолжали праздновать, без особых интересов к происходящему вокруг.       С душой, полной решимости, Сакура молча ступила в сторону, отбрасывая тень на полированный мрамор пола. Она подкралась ближе к балкону, каждый шаг осознанный и рассчитанный, чтобы избежать ненужного шума. В конечном итоге, она нашла пристанище за высокой колонной, скульптурные украшения которой ловко скрывали её присутствие.       Разговор, идущий на балконе, казался скорее шепотом ветра, проникающим сквозь щели между деревьями, чем реальными словами. Сакура оставалась неподвижной, стремясь уловить хотя бы отголоски их голосов, но безуспешно. Этот момент был недолгим, словно мгновение в течение вечности.       Первым, кто покинул балкон, был Хиаши, глава клана Хьюга. Его высокий, достойный силуэт и строгий взгляд были несомненно узнаваемы, даже в ночном полумраке. Это было неожиданно для Сакуры, ведь он всегда выглядел таким сдержанным, однако сейчас на лице мужчины читалось недовольство и неприязнь. Хиаши направился обратно в эпицентр торжества, скрываясь в толпе гостей.       Данзо же оставался на месте, Сакура осторожно наблюдала за ним из-за колонны. Вдруг он повернулся, и его взгляд упал на колонну, за которой спряталась Сакура. Его глаза сузились, и он пристально смотрел на место её укрытия. С сердцем, бешено стучащим в груди, Сакура осталась неподвижной, надеясь, что он не заметил её присутствия. Однако его медленная усмешка, которая появилась на его лице, говорила о том, что он знал о её присутствии.       Что-то с громким звоном упало в зале, прерывая напряженную тишину. Откликнувшись на неожиданный шум, Сакура резко обернулась. Несколько бокалов, сияющих в лунном свете, которые, вероятно, были случайно опрокинуты, разбились на тысячи маленьких отблесков, раскатываясь по гладкому мрамору. Когда звук утих, Сакура, еще в полной растерянности, повернулась обратно к балкону. Но, к её удивлению, Данзо уже был на полпути к выходу. Его силуэт отбрасывал длинные тени, которые подчеркивали его угрожающий облик. Взгляд его стал ещё более злостным, пронизывающим, загадочным, наполненным холодной истребляющей враждебностью. Из-под тяжелых век его единственного глаза на миг мелькнуло нечто беспокойное, но все же, даже это не смогло смягчить его хищное выражение. Возможно, это была иллюзия или слишком быстро пролетевший момент, но Сакура была уверена, что он взглянул на неё. В этом было что-то жуткое, как будто глаз Данзо проник сквозь её кожу, прямо в самую глубину её души, исследуя её скрытые страхи и беспокойства. Он не просто смотрел на неё, он проникал в неё взглядом.       В мгновение ока, Данзо исчез из её поля зрения, оставив за собой лишь остатки его угрозы, которая висела в воздухе, как тяжелый парфюм. Сакура осталась стоять в тени, пытаясь разгадать смысл того, что только что произошло. Внезапно чьи-то руки окутали её предплечье, уверенно, но нежно. Растерянная после своих раздумий, Сакура подняла голову и увидела перед собой Итачи.       — Открыто следить за Данзо – не самая блестящая идея, — прошептал Учиха с мягкой строгостью. Глаза его были проницательными и изначально выражали неодобрение, но постепенно смягчались. Внимательный взгляд метнулся снизу вверх, исследуя её нахмуренные, но не менее очаровательные черты лица.       — И тебе привет, — тихо ответила Сакура. Она ощущала, как внутри распространяется знакомое тепло, возникающее каждый раз, когда Итачи был рядом. Кожа под его касанием пробудила мурашки, и куноичи осознала, насколько по нему соскучилась. — Я не шпионила. Просто наблюдала за его подозрительным поведением. Разговор между Данзо и Хиаши был напряженным, судя по всему, да еще и во время праздника. Что за срочные дела? Не нравится мне это всё.       — А мне не нравится, что ты так открыто пытаешься вмешаться в это, — холодно возразил Учиха. — Ты ведь понимаешь, что можешь нажить себе проблем?       Сакура подумала на мгновение, понимая, что Итачи был прав. Она должна быть осторожнее и не подставлять себя ни перед Шимурой, ни перед кланом Хьюга. Она кивнула, соглашаясь с его словами, но все же не могла отбросить беспокойство, которое пронизывало её сердце.       — Хорошо, — вздохнула она, опустив глаза. — Буду осторожнее, но... Думаешь, я не в состоянии позаботиться о себе? — Сакура вскинула бровь.       — Глупая, я просто беспокоюсь о тебе, — произнес Итачи, и лишь в этот момент Харуно осознала, что его рука всё ещё обнимает её предплечье. — Не стоит недооценивать Данзо. Он действительно опасен.       — Я знаю об опасности, которую он представляет. Но у меня есть острое предчувствие, что он замышляет что-то. И, Итачи, — щеки куноичи слегка покраснели, — ты всё ещё держишь меня, кто-нибудь может увидеть нас...       На серьезном, аристократическом лице Итачи промелькнула ухмылка, его проницательные глаза словно насмешливо взглянули на нее. Сакура была готова возмутиться такому неожиданному беспечному поведению, но внезапно Итачи увлек её за собой, и они оказались на том самом балконе, где совсем недавно находились Хиаши и Данзо.       — Что ты делаешь? — негодующе воскликнула Сакура, уперевшись руками в грудь Итачи, который крепко прижимал её к прохладному мрамору. — Нас заметят! Здесь полно народа, и все они – шиноби!       — Никто нас здесь не увидит, — таинственным голосом произнес Итачи, и в его глазах вспыхнул ярко-красный шаринган.       — Гендзюцу? — тихо спросила куноичи, однако ответа на этот вопрос не последовало.       Итачи, опираясь спиной на перила балкона, тихим голосом обратился к Сакуре:       — Разговор ты, видимо, не услышала?       Сакура покачала головой и ответила, озабоченно глядя на капитана:       — Я старалась держаться на расстоянии, чтобы не вызывать подозрений.       — В этом случае, у тебя не вышло, — с нейтральным выражением заметил Итачи. В ответ Сакура подняла брови, а затем нахмурилась. — Данзо убийственным взглядом смотрел в твою сторону. Похоже, он прекрасно знает о твоих попытках разведать информацию.       — Я его не боюсь, — воскликнула Сакура, сжимая кулаки. — Что он может сделать? Убьет меня? Если я узнаю правду о его намерениях, это будет стоить риска.       Задумавшись над своими словами, Сакура размышляла о потенциальной опасности, исходящей от Данзо. Он был хитрым и расчетливым, всегда думая на шаг вперед. Его желание свергнуть Цунаде с поста Хокаге было очевидным. Он ненавидел клан Сенджу и неоднократно критиковал Цунаде за её вспыльчивый характер и некомпетентность, а также намекал на её пристрастие к алкоголю. Будучи ученицей Цунаде, Сакура в глазах Данзо казалась лишь ещё одной помехой, которая может причинить ему ненужные проблемы.       Сакура была готова создать ему проблемы, лишь бы помешать этому негодяю сместить её учительницу с поста Хокаге! Даже если её жизнь окажется в опасности, Харуно была полна решимости. Она не могла просто бездействовать. Не в этот раз.       — Похоже, инстинкт самосохранения тебе не знаком, — пробормотал Итачи, изгиб губ его на мгновение выдавал скрытую иронию. В его голосе Сакура уловила нотку недовольства, зная, что её слова его несколько озадачили. — Но ты знаешь, я не позволю кому-то причинить тебе боль. Особенно Данзо.       — Давно ты вернулся? — неожиданно поинтересовалась Сакура, обхватив свои острые плечи тонкими руками.       — Прибыл примерно час назад, — ответил Итачи, следуя глазами за движением рук куноичи. — Отчитался перед Хокаге, переоделся, и вот я здесь.       Сакура подняла одну бровь, удивленно спросив:       — Цунаде-сама до сих пор на рабочем месте?       — Верно, — кивнул Итачи. — Праздник для всех, но только не для главы деревни. По крайней мере, сейчас. Как проходит праздник?       — Отвратительно, — признала она, её голос звучал устало и безжизненно. Однако, её глаза не отрывались от лица Итачи, и плавно морщинка между её бровей разгладилась. — Но сейчас, с твоим приходом, становится немного лучше. Как прошла миссия?       — Всё в порядке, — ответил Итачи, его взгляд был таким же несокрушимым, как всегда.       — Многословно, — хмыкнула Сакура.       — Это всё, что тебе сейчас нужно знать, — ответил он, понимая, что такой краткий ответ вряд ли её устроит. — Оставим рабочие дела в стороне хоть на сегодня.       Великолепный зал наполнился живым и радостным гулом, который отражался от мраморных стен и перекатывался эхом в воздухе. Звон бокалов, словно кристальный колокольчик, объявил о наступлении Нового года. Итачи, с его проникновенным взглядом, неукоснительно обхватил Сакуру за талию, прижав к себе с почти болезненной силой. Он приник к её уху и низким, интимным голосом, который звучал словно секретное послание, прошептал:       — Загадай желание, Сакура.       И вслед за этими словами, Итачи неожиданно увлек Сакуру в пылкий танец поцелуев, медленный, как движение звёзд по небу, и столь же полный страсти. Сакура казалась ошеломленной, сбитой с толку, её глаза расширились от внезапности и возбуждения. Она находилась в зале полном людей, но в этот момент, её мир сузился до одного лица, одного тела и одного поцелуя.       Они были так близко друг к другу, что их дыхание переплеталось в танце, горячие вихри обжигали чувствительную кожу. Итачи, словно томительно медленное карминовое солнце на горизонте, нежно обхватил пальцами подбородок девушки и впился в её губы поцелуем, в котором откликалась душа. Сакура обвила руками его шею, притягивая к себе ближе, погружаясь в причудливую волну желания, что скрывалась за пронзительными глазами.       — Итачи, — прошептала слегка сорванным голосом Сакура, в промежутках между их жадными и трепетными поцелуями, — нам нужно идти. Изуми наверняка меня ищет, будет спрашивать. Да и твой отец там...       — Знаю, — он ответил, подтверждая её слова, и они оба знали, что им придётся разорвать этот момент.       Сакура глубоко вдохнула, её взгляд потерял в себе часть страсти, которая только что сияла в нём. Отдаваясь грусти, она медленно выдохнула, чувствуя, как волнение исчезает, оставляя её ощущение пустоты.       — Я не прощаюсь, — произнес Итачи, словно показывая, что его слова – это обещание, а не просто прощание. Его взгляд устремился к её лицу, обводя её черты с мягкой искрой, прежде чем он покинул их временное укрытие.       Харуно отошла от колонны, к которой всего лишь минуту назад была прижата его высокой, жилистой фигурой. Куноичи почувствовала, как несколько прядей волос упали на её плечи — простая прическа не выдержала вспышки страсти и разрушилась. Поправлять её не было ни сил, ни желания, и учитывая отсутствие опыта, Сакура и так с трудом её создала. Она достала шпильки и пальцами расчесала волосы по всей длине.       Погружаясь вновь в праздничное волнение, Сакура старалась сохранять спокойствие и естественность. Куноичи тихо надеялась, что все были слишком заняты, чтобы обратить внимание на её странные перемещения, и невозмутимо оглядела взглядом зал. Сакура продолжала свой путь вглубь и заметила Итачи, разговаривающего со своим отцом. Она поспешно отвела взгляд, но успела заметить раздражение на лице наследника клана. Эмоции были едва заметны, и если бы Харуно не была хорошо знакома с ним, она вряд ли заметила бы что-то необычное. Но чуть сдвинутые брови и тяжёлый взгляд говорили сами за себя. Встречаясь с тёмными, как ночь, глазами Итачи, Сакура вновь ощутила волну нежности и любви, которые смешивались с горечью прощания и необходимостью скрывать даже малейший намёк на их связь. И даже в толпе, среди множества лиц, она по-прежнему чувствовала его присутствие, его тепло и силу, как будто он был все еще рядом.       Оказавшись у длинного стола со сладостями, Сакура восхищенно окинула взглядом обильное разнообразие угощений. Хьюга действительно решили продемонстрировать своим гостям свою щедрость и возможности — стол ломился от великолепного изобилия угощений и напитков. Сакура взяла тарелку и начала аккуратно размещать на ней изысканные десерты, стараясь отвлечься от своих мыслей. Она надеялась, что ей удастся преодолеть свою слабость и восстановить контроль над своими эмоциями. Праздник продолжался, и она понимала, что ей необходимо присутствовать здесь и сейчас.       — Вот ты где! — из тени возникла Изуми, и крепко схватила Сакуру за кисть. — Я уже опасалась, что ты ушла домой! О, ты распустила волосы, — мягкий тёмный взгляд девушки внимательно скользил по лицу подруги.       — Да, — сдержанно ответила Харуно, осуждая себя за обман. — Шпильки давили кожу, решила убрать, — произнесла куноичи, пытаясь звучать безмятежно.       — Красота, конечно, требует жертв, но жертвы эти не всегда оправданы, — улыбнулась Учиха. — А где ты была? Сказала же, что воздухом подышать хочешь, а в итоге сквозь землю провалилась.       Сакура напряглась, стараясь удержать маску спокойствия на лице и не дать волнению взять верх. Встречаясь с ясными тёмными глазами, внутри её всё замирало. Бесчисленные разы она врала ничего не подозревающей Изуми, и она ненавидела себя за это. Сакура оправдывала свою ложь страхом причинить боль, но так и не решилась рассказать все как есть. Даже попросила Итачи сохранить тайну от Изуми, зная, что это разобьёт ей сердце. Однако Сакура отчётливо осознавала, насколько ужасно поступила, как глубоко заденет девушку обнаружение предательства и лжи. Харуно с трудом сдержала горькую слезу. Она потеряла одну подругу из-за собственных действий. Теперь потеряет ещё одну.       — Сакура...? — Изуми окликнула её, создавая искры щелчком пальцев рядом с её лицом. — Над чем ты так задумалась?       — Прости, я просто... не в своей тарелке сейчас, — вяло проговорила Сакура.       — Это всё из-за разговора с Фугаку-самой? — вопросительно подняла бровь Изуми, а затем продолжила: — Мы что-нибудь придумаем!       Харуно молча пропускала речь Изуми мимо ушей. Слишком много мыслей сейчас клевали её голову.       — Сакура, — нахмурилась Изуми, скрестив руки на груди, — да что с тобой такое? Я, между прочим, волнуюсь за тебя! Я понимаю, что тебе тяжело, просто... — Учиха замолкла, тяжело вздохнула. — Просто ты такая отстраненная....       Сакура взглянула на Изуми, пронзенную тревогой, и почувствовала, как в её груди замирает сердце. Она хотела успокоить подругу, но вместо этого, слова, полные нежности и раскаяния, на мгновение зависли в воздухе.       — Изуми... — Сакура обняла подругу, притихая у нее на плече. Внутри ее разыгрывалась буря эмоций, словно кто-то приложил раскаленные щипцы. — Прости меня.       — Успокойся, — сбитая с толку Изуми, не привыкшая к таким эмоциональным вспышкам подруги, крепко обняла ее в ответ. — Надеюсь, с тобой все в порядке, и ты расскажешь мне все. Обещаю, я поддержу тебя, что бы ни случилось.       Сакура, сдерживая слезы, собрала весь свой душевный запас, чтобы сохранить свои истинные чувства за семью печатями. Она отстранилась от Изуми, встретила её взгляд и усмехнулась, хотя в сердце скрипело от боли. В её голове резонировала мысль — такую подругу, как Изуми, она просто не заслуживала.       — Ками, это же Итачи! Он здесь! — воскликнула Изуми, её глаза загорелись огнём, и в её голосе зазвучала забавная нотка волнения. Сакура повернула голову, и её сердце подпрыгнуло, когда её взгляд встретился с чёрными, как ночь, глазами Итачи. Он был всего лишь в нескольких шагах от неё, но между ними витало напряжение, воздушная стена, которую не было видно, но можно было почувствовать. — Не против, если я подойду к нему? — добавила Изуми, её слова были лишь тихим шепотом на ветру. — Не уходи далеко, я скоро вернусь!       Сакура улыбнулась, с легкой болью в сердце, и кивнула в ответ. Изуми тут же отвернулась, пробираясь через толпу к Итачи. Её легкий поклон и улыбка вызывали у Сакуры чувство зависти и тревоги, в то же время, ее сердце переполняло облегчение. Изуми находилась рядом с Итачи, а она — нет.       Оставшись одна, Харуно отступила в сторону, стараясь утонуть в тени. Она взяла бокал шампанского, позволив холодному золотому напитку стекать по горлу и остудить её внутренний пожар. Её взгляд без особого интереса скользил по залу, пока снова не застрял на Итачи. Его лицо было почти неподвижно, но глаза говорили сами за себя. Глаза, в которых прямо сейчас отражалась Изуми. Они казались такими естественными и гармоничными вместе, что это было почти болезненно.       По лицу Харуно прокатилась волна горечи. Она знала, что ее чувства к Итачи были настоящими, но с каждой секундой, с каждым мгновением, проведенным на расстоянии от него, она чувствовала, как отчаяние начинает подтачивать ее уверенность. Перебирая в уме бесчисленные варианты и сценарии, она пыталась представить, что будет, если она расскажет Изуми правду, если узнает Саске, клан Учиха... Большая часть этих представлений заканчивалась тем, что Сакура видела свое одиночество, оставшись без друзей, без Итачи, без всего, что для нее значило что-либо. Она понимала, что прячет от своей подруги, и знала, что это ее сильно заденет. Но вместе с тем, она чувствовала, что не может просто сказать правду, не обдумав все последствия. И в, голове пульсировала мысль, которая начала казаться здравой: может, стоит прекратить все, пока не стало слишком поздно?       

~•••~

      Когда ключ повернулся в замке и дверь со скрипом открылась, Сакура вошла в свою квартиру, утопающую в ночной тишине. Тяжело вздохнув, она скинула на пол обувь и накидку - эти элементы её вечернего наряда больше не были необходимы. Она двинулась в глубь помещения, где каждый предмет напоминал о спокойствии домашнего очага, однако в её сердце этот мир был нарушен. Вечернее события оставили в ней отпечаток тревоги, её разум был в плену беспокойства и её силы почти иссякли.       Поведение Данзо Шимуры, его острый взгляд, всё это не давало Сакуре покоя. Его взор был настолько остр и интенсивен, что девушка не могла избавиться от ощущения, что за его уверенной маской прячется что-то угрожающее.       Пересекая пространство кухни, она открыла верхний шкафчик, откуда извлекла бутылку саке. Голос разума в её голове настаивал на том, что дополнительная доза алкоголя поможет успокоиться после такого волнующего дня. Наполнив рюмку, она вернулась в гостиную, где устроилась на диване, обняв колени. Саке, словно пламя, пробежало по горлу, и она, привыкшая к этому ощущению, нахмурилась, делая глоток за глотком, между затяжками сигареты.       Мысли о Фугаку продолжали танцевать в её уме, вновь и вновь воспроизводя свои слова, подталкивая её к неизбежному пониманию его правоты. Она вздохнула, и её сердце сжалось от боли этого осознания – её отношения с Итачи, казалось, обречены. Она сама поставила себя в эту безнадежную ситуацию, что же она ожидала? С грустью она осознала эту горькую истину.       С этой едкой мыслью она невольно поднесла рюмку ко рту, сделала ещё один глоток саке, её глаза невидяще уставились вдаль. Мир казался ей бесцветным и безжизненным, как будто все цвета высасывались из него, оставляя лишь серую монохромность. Наконец, откинувшись на спинку дивана, она закрыла глаза и позволила темноте поглотить её.       Мрачные раздумья одолевали, словно темные облака над пейзажем ее ума. Они приносили с собой грозу, готовую в любой момент разразиться. Она могла чувствовать ее – грозу молчания и отчаяния, которую она старалась удержать в себе. Изуми... Она ведь действительно идеальная пара для него. С ней Итачи не придется идти против клана, прятаться ото всех, и это понимание лишь усиливало ее муку. С тяжелым вздохом, она опустила голову на колени, и в тишине своей квартиры она почувствовала, как сердце, полное горечи и отчаяния, слезами наполнило ее глаза.       Стук в дверь нарушил тишину, внезапно вырывая Сакуру из пучины внутренних переживаний. Неподготовленная к внезапному прибытию гостя, Харуно быстро вскочила с дивана и, нервно глотая, протянула руку к двери. Когда она открыла дверь, её широко раскрытые глаза уставились в лицо Итачи Учихи.       — Итачи... — слабо прошептала Сакура, приоткрывая дверь еще шире и жестом приглашая его внутрь. — Я думала, что ты пошел домой вместе со своим кланом.       — Я же говорил, что не прощаюсь, — ответил Учиха. Он переступил порог её квартиры так непринужденно, как будто это было его ежедневной рутиной.       — Ну, добро пожаловать, — мягко ответила Сакура, хотя уныние чуть проскользнуло в её голосе.       Она вернулась на свой диван, откуда ранее встала, приняла еще один глоток своего напитка и продолжала покуривать. Итачи сделал несколько шагов в комнату, окинул взглядом её скромное жилище. Заметив рюмку с саке в руке Сакуры, его тёмные брови нахмурились.       — Празднование продолжается? — прозвучало в его голосе что-то обеспокоенное. Он, безусловно, заметил, что Сакура была встревожена, её пальцы слегка дрожали, а глаза, потерявшиеся в отдалённых мыслях, смотрели в никуда.       Она отложила сигарету и оглядела его, приняв решение. Может быть, его приход в эту позднюю ночь был знаком судьбы. Она вздохнула и покачала головой, как бы отгоняя накатившие эмоции.       — Это уже не празднование, — призналась Сакура, выдыхая дым сигареты.       Итачи сел рядом с ней на диван. Он казался спокойным, однако Сакура чувствовала, что за его безмятежной наружностью скрывается озабоченность.       — Расскажи мне, что тебя беспокоит, — попросил Итачи, проницательно глядя на Сакуру.       Слова Итачи заставили её сердце сжаться. Но этот вечер был уже настолько наполнен эмоциями и странными поворотами судьбы, что ей казалось, что пора разобраться в собственных чувствах. Может быть, поговорив с Итачи и сказав ему всё, о чём думала на протяжении нескольких часов, станет легче. Однако... Кому именно должно стать легче? Уж точно не Сакуре. Но ей безумно хотелось избавить Итачи от груза. Ведь именно этим она себя и считала – грузом, висевшим на шее.       — Итачи, так быть не должно, — тихо произнесла Сакура.       — Объясни, — промолвил он, внимательно вглядываясь в её лицо.       — Ты – наследник своего клана, капитан моего отряда... А Изуми... Она моя подруга, которая доверяет мне, и я так подло поступаю по отношению к ней. Ты же сам знаешь, что она влюблена в тебя, — голос Сакуры задрожал, словно липкий комок в горле мешал ей говорить. Она жаждала выпить еще саке, однако бутылка осталась на кухне. Сделав последнюю затяжку, Сакура потушила сигарету в пепельнице и продолжила: — Твой клан никогда бы не принял меня, даже гипотетически. И знаешь, я просто... Я просто не хочу быть лишь временным увлечением, потому что это окончательно разрушит меня, понимаешь? Изуми куда лучше подходит тебе.       Её голос угас на последнем слове, и тишина заполнила комнату. Сакура зажмурилась, не желая видеть реакцию Итачи. Она чувствовала, как его присутствие наполняет комнату, увеличивая в ней напряжение. Она понимала, что теперь, когда все карты открыты, они оба стоят на перепутье.       Итачи посмотрел на неё, его глаза были как два темных озера, в которых Сакура чуть не тонула. Его молчание было давящим, но она знала, что ему нужно время, чтобы переварить все услышанное.       — У тебя есть ко мне чувства? — его голос был острым и непосредственным, в его темном взгляде было что-то настолько пронзительное, что оно казалось физическим.       — Да, — ответила Сакура, честно и открыто, чувствуя, как ее сердце стучит в ее груди. Этот стук был таким глухим и резонирующим, что она почти могла слышать его эхо в тишине комнаты.       — Пока ты что-то чувствуешь ко мне, не говори, что не подходишь мне. С чего вдруг у тебя возникли подобные мысли? — его голос звучал глухо и ритмично, словно медленный бой барабана.       Сакура поняла, что не может больше скрывать свои истинные чувства. Она смотрела на него, ощущая как их общее пространство наполняется электричеством. Она знала, что пришло время все это разрушить, время пришло для откровенности.       — Изуми… она... — начала Сакура, но Итачи перебил ее.       — Мой отец хочет, чтобы я женился на Изуми, — сказал он спокойно, словно упомянул о банальной бытовой вещи. Его невозмутимость поразила ее, но она ничего не сказала. — Но я не женюсь.       Слова Итачи ударили по Сакуре как ветер, взбивая волны волнения и надежды в ее сердце. Ее дыхание стало резким и неровным, как если бы она бежала сутки по пустыням Суны.       — Я не сторонник подобных традиций и считаю их пережитками прошлого. К тому же, я не могу жениться на одной, — Итачи взял куноичи за руку, — когда в мыслях другая. Та, которая однажды пробралась ко мне в кабинет. Та, которая бросилась лечить меня после боя с Кисаме, хоть и сама была ранена. Та, чья улыбка пробуждает внутри меня тепло. Ты не временное увлечение, ясно? Не смей больше говорить такие вещи.       Слеза, скатившаяся по щеке куноичи, казалась самым ярким отражением всех её чувств – страха, сомнений, надежды. Он мгновенно утёр её, ладонь гладящая по её влажной щеке оставляла след тепла.       — Ты можешь пожалеть об этом, — едва слышно прошептала Сакура, опустив веки.       Итачи задумчиво взглянул на девушку, пронзительно вглядываясь в её лицо. Его голос звучал твердо и решительно:       — Я точно знаю, чего хочу.       — Но Итачи, я… — вновь хотела возразить Харуно, но Итачи пресёк это.       — Нет, Сакура, — сказал он, обрушив стену противостояния между ними. — Никаких «но». Ты можешь отделаться от меня только одним способом – ничего ко мне не чувствовать. Но мы оба прекрасно знаем, что это не так.       Вместо ответа Сакура преодолела оставшиеся сантиметры между ними и села сверху на Итачи, притянув его к себе в глубоком поцелуе. Сказанные им слова вызвали в ней прилив смелости и непреодолимого желания быть ближе. Накопленные чувства вырвались наружу, словно плотина, не выдержавшая напора реки. Водоворот поцелуев становился все глубже и глубже, словно они исследовали потаенные глубины друг друга, отдавая всю свою нежность и страсть. С каждым прикосновением Сакура ощущала жгучее тепло, словно притягательная симфония управляла ими, проникая в каждый атом тел.       Они обменивались всё более страстными, всё более смелыми поцелуями. Каждое его прикосновение вызывало у неё мгновенную реакцию, накаляя желание до красных оттенков солнца на закате. Она сгорала от жажды, требуя всё большего, всё более упоительного.       — Сакура... — произнёс он, его голос низкий и томный, словно пелена, окутывающая разум. — Я хочу тебя.       Во время каждого поцелуя он исследовал мягкую бархатистость её губ, а его ладони нежно скользили по её телу, словно воздушное облако, щекотавшее кожу, но он не переступал некую неопределённую границу, боясь разрушить этот уязвимый момент. И ему, чёрт возьми, не нужно было даже говорить о своём желании, ведь Сакура ощущала его возбуждение, упирающееся ей в промежность.       — Так чего ты ждёшь? — спросила Харуно, позволяя своим рукам провести по его груди.       Он смотрел на неё, глаза его сияли от восхищения и дикой страсти. В его сердце ревел шторм, его тело требовало быть ближе к ней, но он боялся нарушить гармонию этого момента. Его руки дрожали от напряжения, пока он смотрел, как она открывается перед ним, не скрывая своих желаний. И это было своего рода спусковым крючком.       Итачи легко подхватил Харуно под ягодицы, и она ловко обвила ногами его талию. Прислонив куноичи спиной к стене, он впился губами в ее губы, словно хотел испить ее до дна. И когда Сакура стонала в поцелуе, он провел языком по нижней губе, игриво оттягивая ее. Ему хотелось как можно скорее освободить ее от платья, ведь этот кусок ткани сейчас казался преградой. Итачи опустил стройную фигуру на кровать, провел руками по ее острым плечам, и атласные бретельки с легкостью соскользнули вниз, тут же открыв взгляду ее небольшую аккуратную грудь. Откинувшись назад, Сакура приподняла бедра и стянула платье, оставшись в одних трусиках. Отбросив одежду в сторону, куноичи с легким смущением посмотрела на капитана из-под опущенных ресниц. Его взор неустанно блуждал по ней, словно художник, тщательно изучающий полотно. Черные глаза, пылающие невыразимой страстью, были прикованы к ее волосам — бледно-розовые локоны, каждый волосок которых мерцал при скромном лунном свете, играли бесконечными оттенками. Взгляд скользнул вниз – от небольшой груди до острых коленок. Каждая выступающая косточка, каждая малейшая деталь соединялись в одном портрете, оставляя его беспомощным перед ней сейчас.       Итачи прижался губами к ее затвердевшему соску, теребил его языком. В то же время Сакура, изнемогающая от столь приятных ласк, торопливо расстегивала пуговицы на его черной рубашке, время от времени запуская под нее руку, чтобы провести кончиками пальцев по напряженному прессу. Он стащил рубашку через голову, откинул её в сторонку и, не задерживаясь, справился с остальными предметами одежды.       Все чаще и чаще доносились тихие стоны, и стоило руке Итачи нырнуть между ее ног, как Харуно тут же подалась навстречу ласке. Он нежно провёл пальцами вниз, едва касаясь кружева её нижнего белья, а затем несколько раз пробежался ими вверх-вниз, постепенно ускоряясь. Этого было более чем достаточно, чтобы влага просочилась сквозь тонкую ткань и коснулась его пальцев. Её грудь вздымалась, Итачи поддразнивал, намеренно растягивая прелюдию до исступления. Сдвинув кружево в сторону, Учиха провел пальцем между влажными складочками, а затем скользнул вовнутрь, вызвав в податливом теле куноичи легкий электрический разряд.       К одному пальцу тут же присоединился второй, Итачи медленно и томно вводил их, так же плавно выводил, внимательно наблюдая за реакцией девушки, которая буквально пылала в его руках. Она была такой горячей и мокрой, что сам Учиха с огромным усилием сдерживался, чтобы не наброситься на нее и не разложить ее во всевозможных позах.       Когда Итачи убрал пальцы, Сакура едва ли не захныкала от ощущения пустоты. Безумно хотелось как можно скорее почувствовать его в себе, хотелось отдаться ему. И он вошел в нее. Глубоко и до упора. Сакура выгнулась дугой, не стесняясь громкого, непристойного стона, сорвавшегося с ее пересохших губ. Предоставив ей секундную возможность немного привыкнуть к ощущению, Итачи сперва медленно вышел, а затем не спеша вошел снова. Его рука пробежала от ее тонких ключиц вниз по округлости грудей, зажав сосок между пальцами. Итачи покрывал поцелуями ее шею, грудь, после этого, оставив страстный поцелуй на ее губах, слегка отстранился и задвигался резче.       Учиха стремительно набирал темп. От каждого движения мышцы его пресса и рук отчётливо прорисовывались, а чёрные как смоль волосы выбились из низкого хвоста и спадали, щекоча светлую кожу куноичи. Сакура то и дело хваталась руками за взмокшие мужские плечи с присущей ей силой, закусывала губу до крови, оставляла влажные и жаркие поцелуи там, куда только могла дотянуться.       Закинув девичью ногу себе на плечо, Итачи поменял угол проникновения. Сакура крикнула от неожиданности, что вызвало довольную ухмылку на лице парня. Он входил размашисто, глубоко, и девушка просто растворялась в головокружительном удовольствии. Все мысли улетучились, мир сузился до границ этой комнаты, где двое молодых людей испивали друг друга до последней капли. В объятиях этого маленького пространства звучала симфония крика и шепота, она вибрировала и отражалась от каждой стены, создавая волны звукового моря.       Палец Итачи оказался на самом чувствительном месте, массируя набухший и влажный клитор, при этом продолжая резкие толчки. Сакура чувствовала, что вот-вот достигнет пика, ведь терпеть эту сладкую пытку было просто невозможно. Сжав одной рукой простынь, другой рукой она ухватилась за ладонь Итачи. Учиха моментально сплел их пальцы, прильнул к выступающей ключице и провёл по ней языком, переходя в яремную ямку. Его поцелуи были настолько нежными, и они кардинально отличались от страстных, практически яростных движений, буквально вколачивающих её в кровать. Ещё немного и такая желанная эйфория накроет с головой, взорвёт запредельно обострившиеся чувства фейерверком блаженства.       Сакура содрогнулась, выгнув спину, а ее протяжный гортанный стон ознаменовал наслаждение, полученное ею. Пульсация от сокращающихся мышц пронзила тело так сильно, что в глазах все зарябило, клубок напряжения в нижней части живота полыхнул и выплеснулся раскаленной лавой по всему телу. Итачи судорожно вздохнул, ярко ощущая как тесные стенки влагалища обхватывают его плоть. Невыносимо узко. Невыносимо жарко. Невыносимо хорошо.       Стоило Харуно медленно открыть затуманенные блаженством глаза, как ее встретили пылающие красные глаза Итачи, скрытые за легкой вуалью ресниц. Их дыхание смешалось в страстном ритме, словно в танце желания, а глубокий и пронизывающий взгляд юноши вызвал у Сакуры благоговейную дрожь и прилив восторженности.       С каждым мгновением, проведенным в объятиях друг друга, их сердца колотились все громче и громче, заражая пространство вокруг себя магией страсти. Сквозь призму своих взглядов они видели не только тела друг друга, но и души, которые теперь казались столь близкими, что разлука стала бы пыткой. Будущее, неопределенное и непредсказуемое, растворилось в настоящем, где были только они. Вдвоём.       Вращающиеся томоэ на алом фоне гипнотизировали, пока Итачи не прикрыл глаза и не замедлился, продолжая входить короткими толчками, словно хотел оттянуть близящийся оргазм, чуть ли не рыча от удовольствия. Не в силах больше терпеть, Учиха сделал еще несколько резких и глубоких толчков, резко вышел и излился с низким, грудным стоном. Итачи шумно дышал, его волосы прилипли к лицу, влажные от пота, подчеркивая накал эмоций. Повинуясь невидимой силе притяжения, он медленно опустил голову и уткнулся в нежную шею девушки. По прошествии нескольких мгновений он прильнул к обмякшей Сакуре, и его губы слегка коснулись ее губ, завершая пляску охватившей их страсти. Затем Итачи опустился на спину, наслаждаясь прохладой простыни и отголоском невероятно яркой разрядки.       — Итачи? — её голос был едва слышим, тонкой нитью протянутой между ними в тишине.       — М-м?— откликнулся он, глаза закрыты, но на лице осталась тень улыбки.       — Ты – лучшее, что есть у меня сейчас.

***

      Спустя тридцать минут, когда пространство вокруг заполнилось паром и ароматом мыла, Сакура наконец вышла из душа, вслед за ней следовал Итачи. Укутавшись в мягкое, махровое полотенце, куноичи взяла расческу и принялась аккуратно распутывать свои мокрые волосы. Между временами её глаза скользили к Учихе, следя за его движениями. Его лицо было абсолютно спокойным, когда он без лишних движений пересек комнату, даже не пытаясь прикрыть свое тело, зная, что она наблюдает за ним. Он нырнул в кровать, под одеяло, и упёршись в подушку, стал смотреть на неё.       — У тебя тесная душевая кабинка, — с лёгкой улыбкой заметил он, ещё ощущая влажный теплый пар на коже.       — Она не предназначена для двоих, — ответила Сакура, откладывая расческу. Она пересекла комнату в два шага и присела на край кровати. — Дай-ка я обработаю твои царапины.       — Не нужно, — отмахнулся Итачи, убирая с лица мокрые пряди волос. — Лучше ложись спать. Через четыре часа нужно быть в штабе.       После этих слов Харуно с тихим вздохом направилась к шкафу, быстро сняла полотенце и надела на себя нижнее белье и майку. Она погасила свет и скользнула под теплое одеяло, устроившись у Итачи под боком. В этот момент она ощущала глубокое блаженство и спокойствие, чувствуя, как рука Итачи обвилась вокруг её талии. Её сердце билось от тихого желания, чтобы этот момент никогда не заканчивался.       Свет месяца, сквозь полуоткрытое окно, озарил комнату, создавая на стенах дрожащие тени и плавные переливы. Сакура подняла взгляд на Итачи, и его бездонные глаза были полны спокойствия и уверенности. Они смотрели на неё в ответ, оглашая тихое обещание быть рядом прямо здесь и сейчас, и это тёплое и завораживающее чувство пронизывало её до самых глубин души.       Под действием его взгляда, Сакура закрыла глаза и прислонилась к его груди, слушая его медленное и ровное дыхание. Ощущая мягкую ткань одеяла и уютное тепло его тела рядом с собой, она погрузилась в спокойный сон, с теплым чувством безопасности, которое он ей подарил. Эта ночь была чудесной, и Сакура лишь молча молила, чтобы она никогда не кончалась.