***
— Куда мы идем? Сейшу недовольно бурчит всю дорогу до магазина Шиничиро и каждую минуту напоминает сестре, что у него планы и вообще, он занятая и важная личность. Таскаться с сестрой времени у него нет, а вот бегать по району и вербовать парней для «Черных драконов» — это на здоровье. Акане лишь отмахивается и упорно тянет его вперед. Ей так не терпится увидеть реакцию Сейшу, что она буквально бежит к магазину Шиничиро, таща Сейшу за руку. — Быстрее, — нетерпеливо подгоняет Акане брата. Впереди уже заметен и сам магазин, и его хозяин, покуривший сигарету около входа. Байк Сейшу завлекательно поблёскивает в лучах заходящего Солнца. Как Шиничиро и обещал, мотоцикл для брата он подготовил. — Ого, это же Yamaha, — вскрикивает Сейшу. В его голосе проскальзывает удивление: он был уверен, что байк давным-давно купили и не надеялся вновь увидеть его. Акане и Шиничиро обмениваются понимающими улыбками. Сейшу подходит ближе к байку и с трепетом проводит по сиденью. — Его кто-то купил, да? — с затаенной грустью спрашивает Сейшу. — Да, купил кое-кто. — Шиничиро бросает на Акане быстрый взгляд. Сешйу досадливо кивает. Акане не выдерживает и говорит: — Вообще-то владелец уже здесь. Сейшу хмурится, глядя на сестру. — Только не говори, что ты купила себе байк. — В его голосе проскальзывают обиженные нотки: сестра ведь знала, как он хотел этот байк. — Сейшу. — Акане подходит ближе к брату. — Он твой. Смысл слов сестры не сразу доходит до Сейшу: он хмурится, оглядывается на Шиничиро за ответами. — Я купила его тебе, — поясняет Акане. Лицо у Сейшу вытягивается, он слегка приоткрывает рот от удивления и переспрашивает: — Мне? Акане кивает. Улыбка помимо воли расползается по ее лицу, а глаза предательски слезятся. Она закусывает губу, чтобы не разрыдаться от счастья. Никогда в жизни и ничто не приносило ей столь глубокого и искреннего удовольствия и радости, как вид счастливого Сейшу. — Акане, — шепчет Сейшу. Он не знает, что сказать, как правильно выразить ту благодарность и счастье, которое его обуревает, поэтому он просто сжимает сестру в крепких объятиях. — Спасибо. Голос Сейшу раздается где-то над ухом, и Акане стискивает брата сильнее, проклиная слезы, катившиеся по щекам. — Держи. — Шиничиро вкладывает в руку Сейшу ключи и разворачивает его к новому байку. — Прокатись. Сейшу не медлит: ловко заскакивает на мотоцикл, заводит его, при этом улыбка его становится шире. — Ты хорошая сестра, — говорит ей Шиничиро и вместе с ней, наблюдая, как Сейшу наворачивает круги вокруг магазина. Акане слегка смеется и рукавом утирает слезы. — Не хочешь прокатиться? — интересуется Сейшу у сестры, со свистом тормозя перед ней. Он весь светится, горит от радости и благодарности к Акане. Для Акане байк выглядит весьма сомнительно и неустойчиво. Как ездить на нем, Акане не представляет, но все же садится позади брата, крепко обхватив его руками. — Ты меня задушишь, — смеется Сейшу. Акане слегка ослабляет хватку, но стоит брату завести байк, как она снова сжимает руки. Однако липкий страх быстро сменяется восторгом, стоит ей только привыкнуть. Из-за сильного ветра глаза начинают слезиться, а волосы лезут в рот, однако, в груди разливается тепло от зарождавшегося счастья – такого спокойного, умиротворённого. Из головы не шел разговор с Шиничиро об Изане, рука болела от встречи с братьями Хайтани. Акане признавала – не время для положительных эмоций. Ей нужно выполнить обещанное: попытаться спасти, оградить всех от ужасного будущего, которое неуклонно приближалось. Оставалось чуть больше года до точки отсчета — до того момента, когда Такемичи придет из будущего. Дни были сочтены — плана у Акане не было, и она сомневалась, что сможет придумать что-то более хитрое и увертливое, что позволить ей обойти Кисаки. Но она уже прошла огромный путь — от пробуждения и до сегодняшнего дня, и была готова пройти еще больше.Глава 12. Часть 2
25 сентября 2021 г. в 22:50
Квартал Роппонги известен своей «ночной» жизнью.
Стоило только Солнцу скрыться за облаками, как свои двери открывали многочисленные бары, клубы, публичные дома и прочие развлекательные места. Ночью Роппонги был чуть ли не многолюднее, чем днем.
Огибая толпу, Акане поражается, как же братья Хайтани умудряются держать подобный квартал в одиночку. Хотя, как и сами братья, Роппонги был непостоянен и опасен: сначала встречает тебя яркими огнями и аппетитными запахами, а потом ты покидаешь район избитый и обобранный до нитки.
— Гляди. — Ханако тянет Акане за рукав толстовки и тыкает в сторону одного из клуба. — Вроде, нам туда.
Акане сверяется с адресом доставки, который ей передала Сатоми и кивает: действительно, они на месте.
Около клуба в очереди толпились красивые девушки, в настолько ярких платьях, что они легко затмевали собой свет фонарных столбов, и молодые парни, одетые не менее экстравагантно и интересно: в кожаных штанах и рубашках, пестреющих разнообразием цветов. Два сурового вида охранников клуба пропускали по пару человек из толпы, а других прогоняли прочь.
— Если у меня останется половина костей, то ты покупаешь мне выпить, — говорит Ханако.
— А если меньше? — уточняет Акане.
— То я тебе. — Ханако невесело улыбается.
Акане натягивает улыбку и покрепче стискивает кейс с телескопической дубинкой внутри. Она нервничала и это было заметно: на них подозрительно поглядывали прохожие — в своих темных мешковатых вещах они сильно выделялись — некоторые даже обходили их стороной. Это выглядело забавно, и в любой другой ситуации, в которой не участвуют братья Хайтани, она бы посмеялась.
Обычно на доставку никто не брал с собой оружие, но их случай исключительный: за спиной Акане прикреплен шест, а Ханако спрятала в рукавах кастеты.
Акане и Ханако — идеальный дуэт против братьев Хайтани. Оружие против оружия; ближний бой против ближнего. Они провели в спаррингах много часов, и знали движения друг друга, слабые места и сильные стороны. Недостаток опыта в драках Акане компенсировались за счет силы Ханако, а импульсивность и несдержанность Ханако уравновешивали аналитический ум ее партнерши. Все должно было пройти хорошо. В теории.
— Говорить буду я, — предупреждает Акане. Ханако согласно кивает. Даже не спорит, сама прекрасно осознает свою горячность.
Они подходят к охранникам, игнорируя протестующие крики и свисты людей из очереди.
— Доставка, — коротко говорит Акане, опуская голову пониже, чтобы тень капюшона скрыла ее лицо.
Охранники — мужчины внушительные, с накаченными руки, весьма впечатляющего вида —переглядываются, и тогда Акане добавляет:
— К Рану Хайтани.
Имя старшего брата действует, словно бомба, охранники не медля пропускают их, и один вызывается сопровождать их.
В сам клуб их не ведут. Охранник проводит их к служебной лестнице, а дальше наверх — в широкий коридор, куда не проникает музыка из зала.
После шума улиц тишина звонкая и давящая. Акане даже может различить стук собственного сердца — стремительно быстрый, словно птица, запертая в клетке. С каждым шагом ее охватывает тревога, а самообладание терзают безумные и панические мысли, будто стая волков. Она понимала: паника ни к чему хорошему не приведет, а только лишит ее способности думать — крайне необходимой в ее ситуации, но унять страх – не в силах.
Охранник останавливается, секунду мнется, прежде чем постучать в дверь, и только услышав разрешение войти, открывает перед девушками дверь.
Братья Хайтани одни, сидят около небольшого столика, в безупречно стильном кабинете, который будто сошел с разворота «Architectural Digest».
— Они и правда прислали девчонок, брат, — говорит Риндо, слегка склонив голову набок.
Акане уже видела братьев Хайтани на страницах манги, но видеть вживую — нечто совершенно иное.
Они чем-то похожи. Но черты лица у младшего, Риндо, более мягкие и округлые, когда у его старшего брата точечные, но не слишком острые. А глаза…
Акане прежде не доводилось видеть такого цвета — насыщенно фиолетовый, как цветки ириса. И у обоих братьев они яркие и до ужаса одинаковые, будто на нее смотрит один человек.
Они производили неизгладимое впечатление: завораживающе привлекательные с превосходством во взгляде и, сколько бы Акане не старалась, но подобрать емкое слово для их описания не смогла. Не нашла такого эпитета, который бы отражал и привлекательную внешность, и порочную натуру.
— Действительно, — подтверждает Ран, равнодушно оглядывая гостей, а потом склоняет голову и, словно дразня и нарочно запугивая, говорит: — Интересно, насколько у девчонок крепкие кости.
Кровь у Акане обращается в лед и разбивается в венах острыми осколками. Она впервые чувствует, такой всепоглощающий страх, от которого мысли путаются в клубок.
Насколько Акане было известно, Ран Хайтани примерно ее возраста. Подросток, также как и его брат. Однако нельзя терять бдительность рядом с ними. Ведь мораль — не препятствие для Хайтани.
Акане молча подходит, ставит кейс на стол и открывает его, демонстрируя содержимое. Ран подается ближе, и Акане требуется вся ее выдержка, чтобы не отпрянуть от него. Старший Хайтани внимательно осматривает дубинку: взвешивает в руке, скребет напыление ногтем, проверяет крепление.
— Мне нравится, — заявляет Ран после осмотра. Он передает Акане оставшуюся сумму денег, и Акане пересчитывает их. Она сильно сомневается, что смогла бы уличить Хайтани во лжи: лучше бы заплатила из собственного, уже пустого, кармана.
Удостоверишься, что все ровно, Акане прячет деньги.
В воздухе зависает отчетливое ощущение опасности, которое липнет к Акане и подстегивает к скорейшему уходу.
— Единственное. — Ран медленно подходит к ней. Он высокий, хорошо сложен, и каждое его движение осторожно-расчетливо, будто у хищника, напавшего на след жертвы. — Нужно проверить ее силу.
Акане реагирует быстро, уходит с траектории удара, и дубинка проносится со свистом над ее головой. Удар был ожидаемым: Акане готовилась к подобному с самого прихода, да и девять месяцев тренировок с Миюуки, которая по безжалостности могла составить конкуренцию братьям, сыграли решающую роль.
Ран разочарованно хмыкает, но тут же растягивает губы в улыбке, от которой у Акане волосы дыбом встают: она делает шаг назад, готовится сбежать. Деньги были у них — оставалось выбраться живыми.
Ран снова замахивается, но в последний момент меняет траекторию и удар приходится в Ханако, стоящую рядом с Акане.
Ханако успевает только выставить руки в защите, но не уйти от удара. Что-то противно хрустит, и на лицах братьев расцветают одинаково довольные садистские ухмылки, а взгляд начинает поблескивать.
Акане чертыхается и выступает вперед, закрывая собой Ханако. Узнать о ее самочувствии, она не успевает: Риндо двигается быстро, он хватает Акане за левую руку и выворачивает. Акане еле сдерживает крик: рука натягивается, словно струна, ей кажется, будто мышцы сейчас порвутся.
Отчаяние нахлынывает волной, стремясь погрузить ее в бездну страха, но она сопротивляется: пытается вырваться, но безрезультатно. Риндо удерживает силой, которую Акане не способна преодолеть.
— Повеселимся. — Глаза у Рана горят жутким блеском.
Голова идет кругом, дыхание перехватывает, и Акане цепенеет от ужаса так, будто ее сковали льдом. Она не может вырваться, не может дать отпор, и единственное, что ей остается — это дрожать от страха.
Но неожиданно хватка Риндо ослабевает, и кто-то другой дергает ее за руку и тянет вперед.
— Бежим!
Окрик Ханако выводит Акане из оцепенения. Она не медлит: отталкивает Рана с дороги и бросается вслед за Ханако.
Вырвавшись на улицу, они вкладывают все силы в бег, даже не разворачиваясь, чтобы посмотреть: есть погоня или нет. Акане кажется, что ночь стала темнее, все цвета притупились: каждая тень будто таит угрозу. Холодный ночной воздух до боли впивается в легкие. Однако они не замедляют ход — не смеют даже думать об этом.
Они останавливаются только тогда, когда пробегают не меньше пяти кварталов. Они притаиваются в закоулке, и тихонько выжидают. Спустя время Акане решается выглянуть — улицы пусты, погони за ними нет.
Акане отряхивает одежду от пыли. Привычное действие помогает успокоиться. Тело болит, а рука вспыхивает огнем от малейшего движения. Акане слегка ощупывает ее: перелома нет, но возможно растяжение.
— Ты как? — спрашивает Акане у Ханако. Одного взгляда на капитана достаточно: болезненно бледное лицо блестит от испарины, ноги подрагивают. Все силы Ханако уходят на то, чтобы сдержать рвущиеся крики боли. Она бессильно сползает по стенке.
— Ханако. — Акане успевает подхватить напарницу и мягко опускается с ней на землю. — Дай посмотрю.
Ханако не сопротивляется, и Акане удается снять с нее куртку. Место удара дубинкой покраснело, рука опухла и походила на набухшую от воды губку.
— Совсем хуево? — сопит Ханако, приоткрывая глаза.
Акане поджимает губы. Да, выглядело это отвратительно. До их района слишком далеко — нужно было отыскать больницу здесь, в Роппонги.
— Жди тут. — Акане встает, но Ханако протестующе мычит и сквозь стиснутые зубы произносит:
— Никаких «жди». Мы возвращаемся домой.
Ханако здоровой рукой опирается на землю, пытается приподняться, но она слишком вымотана, а вспышка адреналина, дававшая ей силу ранее, давно угасла.
— Я узнаю, где тут больница, — бросает Акане и уходит, не обращая внимания на слабые окрики Ханако. Ее упрямство раздражало и слушаться ее, даже несмотря на то, что она капитан, Акане не собиралась.
Ей приходится изрядно побегать: на улице пусто, в квартале не находится ни одного круглосуточного магазина, но все же удача ей улыбается — заметив светящиеся витрину Акане мчится к магазину, и у молодого паренька-продавца выведывает о местонахождении больницы.
Фортуна ей благоволила: больница находилась близко.
Вернувшись к Ханако, Акане на секунду пугается, что та потеряла сознание, но спустя мгновение Ханако приоткрывает глаза и зло таращится на Акане.
— Ты вообще слушаться собираешься? Я говорю — мы едем домой.
Ханако брюзжит всю дорогу до больницы, но, оперевшись на Акане, послушно переставляет ногами. Акане лишь слабо усмехается: если капитан ругается, значит с ней все нормально.
В больнице задают слишком много вопросов: Акане еле успевает сочинить правдоподобную ложь о том, что на них напали грабители, хотя они сами больше напоминают преступный дуэт: грязные, все в черном, у Акане палка в руках и мешок с деньгами, который она старательно прячет за спиной.
Ханако накладывают гипс, а Акане фиксирующую повязку — у нее небольшое растяжение. Подарочек младшего Хайтани.
В больнице они проводят долгие часы. В свои права вступает беспросветная ночь, и только полный дурак, как например они, решится выйти на улицу. Акане и Ханако сбегают сразу же, как только медсестры заканчивают их лечение. В больницу могли нагрянуть копы, а от них уже жалкой историей о грабителях не отделаешься.
Ханако выглядит лучше после больницы, но Акане все равно предусмотрительно идет рядом, чтобы поймать капитана, если та вдруг решит потерять сознание.
— Мы с тобой облажались. — Ханако запрокидывает голову к небу, долго рассматривает его, а рассеянный звездный свет падает на ее болезненно-бледное лицо, лишенное всяких красок. — Знаешь, Инуи, из-за поражения никогда не стоит расстраиваться.
Губы Акане расползаются в стороны в насмешливой ухмылке: видеть такую Ханако ей еще не приходилось. Однако веселое настроение угасает под серьезным взглядом Ханако.
— Это лишь значит, что тебе есть куда стремиться. Ты можешь тренироваться и биться дальше. Побеждать всегда — скучно, поэтому не думай, что одно поражение делает из тебя слабачку.
— Да я не думала, — поспешно отвечает Акане. С самого начала у них не было и намека на победу. Акане радовало уже и то, что они выбрались практически целыми. — С чего ты вообще решила, что я расстроена из-за этого? Мы выполнили задание. — Акане трясет сумкой с деньгами.
Ханако кривится, словно от боли.
— Знаю я одну девку, которая с ума сошла из-за проигрыша. Живет теперь, как амеба.
Ханако разговор не продолжает, и Акане понимает: больше ей ничего не расскажут. Кто бы не была та девушка, упомянутая ранее, для Ханако она важна.
— Как думаешь, мы с ними еще встретимся? — вдруг спрашивает Ханако. — С Хайтани-то.
— О да, — тянет Акане, слегка посмеивается.
Поезда перестали ходить, и они проводят бессонную ночь на вокзале, прячась и убегая от охранников, и на первом же раннем поезде покидают Роппонги.
Постепенно сумерки уступают место новому дню, и рассвет Акане и Ханако встречают в пустом вагоне, глядя на восходящее Солнце сквозь грязное окно.
Ханако и Акане первым же делом идут в зал: передать деньги главе и отчитаться. Хотя Акане сильно сомневается, что глава всю ночь просидела в ожидании их, но Ханако настойчиво тянет ее в зал.
И, к удивлению, Акане, в зале помимо Сатоми и Кей, присутствует еще и Миуюки.
Кожа лица Сатоми приобрела сероватый, почти болезненный, оттенок, под глазами залегли синяки. Она вскакивает с места, при виде девушек.
— Вы вернулись! — с облегчением говорит Сатоми. Однако стоит ей заметить перебинтованные руки, как глаза ее расширяются, а на лицо возвращается ранее ушедшее беспокойство.
— Все нормально. — Ханако машет раненой рукой. — Всего один перелом.
Ее веселье не разбавляет гнетуще мрачное настроение главы. Сатоми сурово поджимает губы.
Акане передает Кей мешок с деньгами и посматривает на Миуюки. Ее капитан выглядит такой же равнодушной, как и всегда, однако одно ее присутствие здорово бодрит Акане. Она-то думала, что Миуюки не сильно заботит благосостояние своих подчиненных, но вот, она здесь и провела всю ночь дожидаясь Акане.
— Главу всегда должны охранять двое, — говорит Миуюки точно угадав ход мысли своего лейтенанта. Акане сразу же сникает. Могла бы и соврать ради приличия.
— Ни одни деньги не стоят этого, — тихо говорит Сатоми, глядя на мешок в руках Кей. И в следующей мгновение, под общий пораженный вздох, склоняется в поклоне перед Ханако и Акане.
— Из-за моей недальновидности и ошибки вы пострадали. Я прошу прощения.
Акане и Ханако так смущены, что не знают, как ответить.
— Глава. — Акане прокашливается. — Вы не должны извиняться. Мы...
Сатоми поднимает горящий взгляд, и Акане затыкается. Никто не винил Сатоми, однако ей хватало и собственных угрызений совести.
— Ваше вознаграждение.
Кейко протягивает обеим девушкам деньги. Акане с благодарностью их принимает и первым же делом несется к Шиничиро.
На улице прохладно, воздух не успел прогреться после холодной ночи, и Акане с удовольствием вдыхает: свежесть наполняет легкие и здорово отгоняет накатывающее волнами дрему.
Магазин Шиничиро еще закрыт. Акане заглядывает сквозь витрину, но внутри пусто: хозяина нет.
Она прислоняется к двери и сползает вниз. Бессонная ночь сильно на ней сказалась, сил не оставалось даже, чтобы стоять. Голова клонится вбок, но Акане настойчиво прогоняет сон. Ей нужно отдать деньги Шиничиро, тогда сегодня она сможет привести брата и вручить ему подарок.
Одолеваемая мечтаниями, Акане незаметно погружается в легкую дрему. Ей кажется, что прошла всего секунда, но открыв глаза, она обнаруживает перед собой взволнованное лицо Шиничиро.
— Я принесла деньги! — первом делом заявляет Акане.
Шиничиро вздыхает и качает головой.
— Акане, что произошло?
В его голосе звучит покровительственная строгость, из-за которой Акане ощущает себя нашкодившим ребенком.
— Ничего, — бурчит девушка и отворачивается. Лекции ей точно не нужны: тем более, от него.
Шиничиро открывает магазин, Акане тянется следом. Утренние неуверенные лучи Солнца заглядывают сквозь витрину, отбрасывая блики на начищенные байки. В магазине также пахнет маслом, и этот запах Акане уже ощущает, как родной.
— Акане. — Шиничиро с пугающей серьезностью смотрит на нее.
Акане ненавидит этот его взгляд: такой искреннее заботливый и проницательный, что внутри у нее все переворачивается вверх-дном. Это было сугубо личное дело Акане, Шиничиро не должен был лезть, а ей не следовало чувствовать себя виноватой перед ним за свои действия.
Тем не менее она тщательно отводит взгляд, старается сбежать от его проникновенных темных глаз.
— Ну, была доставка, — тянет Акане. Она кратко и быстро излагает всю историю, избегая острых деталей, но под мрачным взглядом Шиничиро тушуется и выкладывает абсолютно все: начиная от собрания и заканчивая больницей.
— Ты дура! — заявляет Шиничиро. — Зачем ты взялась за это дело? Да еще и добровольно.
Акане молча сносит все ругательства. Плечи опускаются, но вина быстро угасает — в тот миг, когда из тьмы ее души выныривает более сильное чувство — ярость.
— Шиничиро, я не твоя младшая сестра! Не нужно отчитывать меня! — гневно восклицает Акане.
Шиничиро замолкает, но и его молчание красноречивее любых слов.
Акане отворачивается и наблюдает за солнечными зайчиками, отбрасываемыми зеркальной поверхностью одного из мотоциклов, а Шиничиро пересчитывает деньги, которые она ему всучила.
— Ты безрассудная, — досадливо говорит Шиничиро, выбивая чек.
Акане зло зыркает на него и вырывает чек из рук. Нравственные беседы ей ни к чему. Шиничиро не мог понять: несмотря на всю боль и поражения, ей доставляло это удовольствие — начиная от тренировок с Миуюки и заканчивая опасными вылазками и заданиями. Это было то, чего ей так не хватало в прошлой жизни. Каждый момент, прожитый в банде, наполнял ее энергией, и она ни за что не откажется от всего, что имеет.
Она собирается уходить, но Шиничиро останавливает ее вопросом.
— Не хочешь позавтракать?
Живот Акане предательски бурчит, напоминания, что она не только пропустила завтрак, но и ужин.
Акане чисто из принципа не хочется соглашаться. Что же за дела, сначала ругает, словно первоклассницу, а потом заманивает завтраком. Но вынесенные Шиничиро со склада сэндвичи выглядят чересчур аппетитно, а она слишком голодная, чтобы быть гордой. Акане глотает, не жуя и не чувствуя вкуса, движимая одной мыслью — утолить наконец голод.
— Спасибо, — неловко произносит Акане. С сытостью сразу же приходит и раскаяние за свою горячность.
Шиничиро лишь кивает.
— Как там Майки? — интересуется Акане, чтобы скрасить затянувшееся молчание. Манджиро она видела редко, и каждая их встреча заканчивалась озорной улыбкой мальчишки, сумевшего довести Акане до нервного исступления своей дерзостью.
После ареста с Сейшу чаще всего она виделась с Эмой, но и с ней встречи постепенно сходили на нет. В один момент Эма и Хидилин сдружились и стали проводили время вдвоем. За девчонок она была искреннее рада: все же хорошо иметь подругу и близкого человека.
— Нормально, — жмет плечами Шиничиро. — А Сейшу?
— Тоже, — отвечает Акане, откусывая сэндвич.
— Я хотел кое-что узнать. — Шиничиро мнется, прежде чем договорить: — Может Сейшу говорил что-нибудь про главу 8-го поколения Изану?
Акане качает головой. Сначала она не понимает подобной заинтересованности, а потом осознание будто ударяет ее молотком по голове, и Акане чуть не давится сэндвичем — Изана ведь брат Шиничиро. Она проклинает собственную память: вечно упускает что-то важное из виду. И ведь уже встречала его однажды — во время ареста Сейшу.
Акане сглатывает застывший ком в горле и старается говорить ровно:
— А зачем тебе Изана? Могу поспрашивать у девочек из «Лотоса», может, они что-то знают.
— Нет-нет, я просто спросил.
Акане чувствует отчаяние, исходящее от него, но делиться своими переживаниями Шиничиро не спешит. Он снова натягивает прежнюю улыбку, которая так и говорит о том, что Шиничиро уже повидал и пережил самые страшные вещи в этом мире и поэтому решил всегда быть в хорошем настроении.
— Ты можешь рассказать. — Из-за того, что рот у Акане полон, получается невнятное бормотание, но Шиничиро умудряется понять.
Он долго раздумывает. Для человека, всегда стоящего впереди, он не привык высказывать слабость и не был особо словоохотлив на свои проблемы. Все держал в себе — старший брат, как-никак.
Однако Акане не отступает: искренне смотрит на Шиничиро, ждет. И Шиничиро сдается: его стены, выстроенные вокруг, идут трещинами и с шумом ломаются.
— Изана — мой брат.
Реакция у Акане запоздалая. Откровение Шиничиро не звучит для нее шокирующее, поэтому она сначала кивает, а только потом прикидывается удивленной и ошарашенной. Шиничиро заминку не замечает и продолжает говорить:
— Точнее он мне не родной.
Слова приходят медленно, но потом начинают вырываться стремительно, как будто — как и сам Шиничиро — хотят обогнать воспоминания о том, что произошло в тот день, когда его брат, Изана, узнал правду о том, что они не родные с Шиничиро.
Глаза у Шиничиро темнеют от нахлынувших воспоминаний, и напоминают Акане сосуды с дождевой водой, отражающие свет, но не пропускают его во внутрь. От рассказа Акане и сама преисполняется некой скорбью из-за разрушенных братских уз.
Отчасти она понимает чувства Шиничиро: крупная ссора с Сейшу после его ареста сильно подкосила ее, в сердце до сих пор отстаивался неприятный осадок, однако сейчас у них с братом все было хорошо. Они сумели разрушить стены, воздвигнутые ими лично, но у Шиничиро такой возможности не было — Изана не желал видеть брата.
— Мы можем поискать его вместе, — предлагает Акане.
Шиничиро качает головой. На его лице написана глубокая грусть, которая заставляет Акане и самой озаботиться судьбой Изаны.
— Не хочу на него давить.
— Если передумаешь, то я всегда буду рада помочь! — искренне заявляет Акане.
Ее слова заставляют Шиничиро улыбнуться более радостно.
— Так, когда вы с Сейшу придете?
Шиничиро откашливается, натягивает привычное благодушие, скрыв легкое смущение и горечь от рассказа. Акане неодобрительно покачивает головой, однако больше тему об Изане не затрагивает.
— Сегодня вечером.
Акане приподнимается, стряхивает с себя крошки.
Нужно было возвращаться домой, поспать пару часов, а потом и Сейшу выловить. Она уже воображает восторг брата и самолично провозглашает себя «Лучшей старшей сестрой».
— Я подготовлю его. — Шиничиро кивает в сторону байка.
Акане замирает около раскрытой двери в магазин — одной ногой уже стоит за порогом.
— Эй. — Акане поворачивает голову в сторону Шиничиро. — Ты отличный брат.
И прежде, чем Шиничиро успевает ответить, Акане уходит.