Мама

Великий Крестовый поход двигался дальше: к нему уже присоединились гордый рыцарь Лев Эль’Джонсон, таинственный колдун Магнус Красный, великий ангел Сангвиний и другие достойнейшие сыны Императора, которые вели в бой свои легионы Астартес. Сегодня был один из тех немногих дней, когда Императрице удалось связаться со всеми своими найденными детьми, разбросанными Крестовым походом. Одиннадцать психических отражений постепенно проявлялись вокруг неё: первым по обыкновению был пунктуальный Робаут. Когда после пяти лет блужданий в варп-штормах кораблям Великого крестового похода удалось достичь Маккрага, она восхитилась правительским гением сына, его таланту к логистике и макроорганизации, а также невероятными аналитическими способностями. Патетичные речи примарха и его грандиозные планы наполнили сердца воинов желанием служить своему генетическому отцу, поэтому интеграция Робаута в легион прошла быстро и без проблем. Либераторус провели несколько совместных кампаний с Ультрамаринами, а Императрица стала желанной гостьей в расцветающем сегментуме Ультима. Их разговор об экспансии был прерван новым прибывшим. Сангвиний. Как бы не хотела Императрица дарить свою любовь детям одинаково, но она не могла не возвышать Великого ангела перед остальными. Драгоценное дитя, непохожее на других. В амфитеатре на горе Сераф она со слезами на глазах слушала его проникновенную исповедь, которая зажигала в душах людей любовь к этому миру и желание каждый миг своей жизни нести окружающим свет и доброту. И всё это разбивалось об ужасный дефект, имя которому — Красная жажда. Мать помогала сыну во всём, что было связано с его пророческими снами, но здесь оказалась бессильна. Она могла лишь хранить эту тайну от взора своего супруга. Поприветствовав мать и брата тёплой улыбкой, Сангвиний рассказал о своих успехах, но его повествование прервал Хорус, с которым он вёл кампанию. Мать не могла не радоваться тому, как сблизились её сыновья. Где был один, там неизменно можно найти другого. За них она не беспокоилась, как и за Фулгрима с Феррусом. Связанные общей целью, но имевшие разные методы, они великолепно дополняли друг друга. Следующим явился тот, за кого Она, напротив, бесконечно тревожилась. Магнус. Она знала его дольше всех, но никак не могла смирить его гордыню и напомнить об осторожности. Алый король стремился к знаниям, почитая их как высшую добродетель. «Единственное благо — знание, единственное зло — невежество», — говорил он. Он никогда и никому не желал зла намеренно, наоборот — стремился сохранить для потомков знания древних цивилизаций и использовать их во благо человеческой расы. Но Алый Король был слишком самоуверен в изучении Имматериума, он не сдерживал себя, хотя и мать, и многие из братьев неоднократно предупреждали его об опасностях варпа. А когда он узнал о генетическом дефекте своих сыновей, то и вовсе отринул последние границы, ведь на кону были жизни Тысячи сынов. С помощью матери Магнусу удалось отговорить отца от уничтожения легиона, который ему, как он считал, удалось спасти, но слишком дорогой ценой. После долгих поисков он нашел некую сущность варпа, природы которой не понимал. И сущность эта представилась добрым другом, пообещала Алому Королю «лекарство» от Перерождения Плоти, воплощённое в форме некоего тайного заклинания, которое на деле лишь приостановило мутации в легионе. Магнус поверил, не сомневаясь и не медля, уцепился за последнюю надежду для погибающего Легиона. Не во власти Императрицы было менять судьбу Галактики и идти против заключённого договора, но она решилась на отчаянный шаг — открыла тайну сделки Магнуса Императору. Если тёмную сторону Сангвиния можно было скрывать, так как она касалась только его легиона, то приплетение Хаоса стало переломным моментом. Алый король провёл много часов за дверями зала, слушая грозный голос Отца и мольбы матери, уповающей на Его милосердие, но последствия были слишком ясны, а Магнус не раскаивался. Он сделал для своих сыновей всё и не считает это проступком. Казалось, легион Тысячи Сынов был обречен, но выход все же нашелся. Русс и его Рунные жрецы стали стражами проклятия Перерождения плоти. Долго легионы огрызались друг на друга: Леман терпеть не мог заносчивость Магнуса, а Циклоп на дух не переносил дикарей с Фенриса, но усилиями матери и её Избавителей установился сначала вооружённый нейтралитет, а потом стал постепенно возрастать взаимный интерес. А вот кто Императрицу воспринимать отказывался, так это Лев Эль’Джонсон. Братья не раз упрекали его в отношении к матери, но гордый рыцарь не желал их слушать. Найденный последним, он ещё не принял семью, умчавшись в Крестовый поход. Даже добросердечный Вулкан ничего не смог сделать с его нравом. Примарх Саламандр хотел было последовать за ним, чтобы переубедить, но его удержала мать, посоветовав сосредоточиться на другом брате. «Он скоро уйдёт, и я не могу ничего с этим сделать, но пусть он знает, что его любят», — печально сказала она тогда. Последним явился на встречу Дорн, занятый с Отцом. Рогал проводил с ним даже больше времени, чем Хорус, и многие видели в этом амбиции и гордыню, но в действительности то были абсолютная, сверхъестественная верность и неоспоримое чувство долга. Мать предпочла не вмешиваться в их отношения, даря свою любовь тем, кто в ней нуждался, но если бы Дорн пришёл бы к ней, то не нашёл бы отказа. — Я собрала вас сегодня, чтобы сообщить радостную новость, — торжественно объявила Императрица, воздев руки так, будто стремилась разом обнять всех своих детей. — Мы нашли мир, предположительно ставший домом для еще одного вашего брата. Это планета земного типа на окраине сегмента Ультима, пережившая Эру Раздора относительно благополучно. Местное население называет её Олимпия.