Мама

«Б-612», две даты через чёрточку и имя, настоящее имя, не та добрая сотня масок и не безликий номер, а похороненное в глубине памяти, данное неизвестными родителями. Её звали Розали.  Кира закончила процарапывать угловатые буквы имперского готика и отложила стило, устало потирая виски. Давно она никого не хоронила. Это дело определённо принимало дурной оборот: всё чаще приходили сообщения о мелких кражах электриума и возросшей агрессии Повелителей Ночи. Теперь, когда погибла её агент, Кира решила действовать сама.  На самой планете искать партию не имело никакого смысла — судя по поступившим сведениям, похитители уже давно вывезли её, сумев обойти и официальную систему охраны, и Тайный корпус. Но кому это могло понадобиться? Кому-то из недобитых остатков местной знати? Кира задумалась: маловероятно, местные скорее бы добыли электриум на одной из заброшенных малых шахт, местоположения которых девушка выверяла неделями. Но все они остались нетронутыми. А это означало, что похитителей нужно искать среди подданных Империума. Снова.  Кира была одной из немногих, чья память осталась неприкосновенна, и она болезненно чётко помнила предательство Второго. Иногда разведчица задавалась вопросом о том, что было бы, если бы Императрице позволили действовать свободнее в отношении сыновей. Может, легион парий всё ещё сражался за Империум, и неблагонадёжный Одиннадцатый не оказался бы, судя по её сведениям, на задворках галактики. Кровавые Ангелы были бы исцелены от своего недуга, а Повелители Ночи… Встряхнув головой, девушка отрешилась от неприятных воспоминаний и вернулась к схеме. Последнее сообщение от Розали указывало на космопорт, из которого не уничтоженные на планете партии отправлялись или на исследования, или на другие пункты, а значит, стоило начать оттуда.  *** Добравшись до места назначения, Кира с профессиональной непринуждённостью окунулась в бурлящий водоворот приходящих и уходящих кораблей, мельтешащих и ругающихся людей, услужливых сервиторов и множества транспортов со всевозможными грузами. Раствориться в этой толпе не составило никакого труда. Её, рядового клерка, спешащего с документами по своим делам, никто не замечал, а потому она спокойно включила крохотный аппарат, записывающий разговоры вокруг неё, и направилась к архиву. Приложив одноразовый пропуск к детектору, Кира погрузилась в петабайты данных. Наконец ей улыбнулась удача, и номер партии мелькнул в отчётах некоего Триона. Кира нахмурилась, а затем включила запись с прибора слежения. В гуле космопорта ей удалось поймать обрывок разговора: «Эй, Элиас, досталось тебе, ха?» «Пошёл ты. Хорошо хоть ноги успел унести, а не как Трион на две недели назад». «Да, жаль парня…» Но подписанный и заверенный отчёт сдали всего три дня назад. Выходит, кто-то воспользовался идентификатором погибшего служащего, сделав это так ловко, что система не зарегистрировала гибель владельца. Круг подозреваемых сузился до тех, кто знал небольшой изъян: если чип не покидал пределов рабочего сектора владельца и просто переходил из рук в руки, то оставался рабочим, потому что сутки на рабочем месте были нормой. Такое решение было принято из-за повышенной нагрузки на порт, и теперь приходилось разбираться с последствиями. Кира скрипнула зубами — у неё была зацепка в виде Триона и его пропуска, который должен был ещё оставаться в зоне погрузки и распределения, а потому девушка отправилась туда, попутно проверяя личное дело убитого рабочего. Обычный винтик грандиозной машины Империума Человечества, не замеченный ни в чём противозаконном, кроме нескольких самовольных отлучек с рабочего места и одной пьяной драки, из подробностей которой Кира узнала имена и лица его товарищей.   В огромном цеху, как и положено, кипела работа. Глубоко вдохнув, она погрузилась в свою роль и неловко переступила порог зала. Для вида спросив нескольких рабочих о Трионе, девушка в конце концов подошла к дальней стене, где на ящики ставилась маркировка, и они отправлялись дальше по конвейерной ленте.  — Простите, сэр, вы не знаете, где Трион. Он…э-э-э…мой друг, понимаете?  Упаковщик оторвался от дела, что-то крикнул сменщику и, взяв девушку за локоть, отволок в какую-то подсобку.  — Послушай, красотка, Триону две недели назад перерезали глотку, так что ищи кого-нибудь другого, с кем потрахаться, сечёшь? Кира испуганно вскрикнула, картинно прикрыв рот ладонью, а затем потянулась к заранее заготовленной фляге на поясе.  — Помянем? — девушка отвинтила крышку, и по воздуху поплыл запах амасека. Работяга потянул носом с видом знатока, но затем недоверчиво уставился на неё. — И откуда у такой как ты это шикарное пойло? — У меня хорошие связи, — пошло усмехнулась Кира.  Рабочий гоготнул, но флягу взял. — За Триона, он был хорошим товарищем и отлично разбирался в пойле и бабах.  Девушка мысленно потёрла руки: стандартный состав скоро начнёт действовать, а тем временем, нужно разговорить этого олуха.  — Знаете, Трион…он был хорошим. Кто его мог…так? — Да кто угодно. Всем насрать! Главное выполнять тройную норму за смену, а остальное…– работяга махнул рукой и вновь приложился к фляге. — Этот их электриум. После него башка гудит так, что хоть в петлю лезь.  — Может он …сам? — Нет, Трион то ещё ссыкло. Каждый раз, когда к нам эти черноглазые заваливаются, так его нет. Добегался. Может это и они его. Для них жизнь — тьфу, — работяга смачно харкнул на пол. — А зачем вообще здесь Астартес? Я думала они…ну там…воюют.  — А вообще, чего ты тут ходишь вынюхиваешь?  Кира неуловимо подобралась в ответ на резкую смену тона, перестав строить из себя наивную потаскушку.  — Может это ты его и сдала?! — проревел рабочий, встряхивая её за грудки.  Опытной разведчице не составило труда вывернуться из захвата и заломить пьяному мужчине руку за спину.   — Вопросы здесь буду задавать я. И первый из них: как Трион был связан с Повелителями Ночи? Или мне лучше спросить: как с ними связан ты?  — Я ничего тебе не скажу, тварь! — зарычал мужчина, когда Кира выкрутила ему руку ещё сильнее. — О, не страшно. Я сама не очень-то верю словам, — девушка резко развернула рабочего лицом к себе, приставляя ему пистолет ко лбу. — Итак, отчёт с именем твоего друга Триона был сдан три дня назад, в то время как он сам был уже две недели как мёртв. Идентификационный чип пределов цеха не покидал и, более того, сейчас находится у живого человека. А потому возникает вопрос: у кого же он? Зайдём с другой стороны: поставки ненавистного всеми электриума курируют в основном Повелители Ночи, которых вы жутко боитесь. Астартес ведь достаточно слово сказать, чтобы вы с воплями побежали выполнять их приказания. Быть может, вы с Трионом возвращались с очередной попойки… — острый глаз разведчицы заметил, как на доли секунды уголки губ рабочего дёрнулись вверх.  «Рано радуешься», — подумала девушка и продолжила: — Или нет? Ты нашёл его уже мёртвым. Он плавал в луже собственной крови, а кишки растянули на метра два от тела, так? — на мгновение рабочий отвёл взгляд. «Ага, вспоминаешь, как это было. Хорошо». — А над ним стоял Астартес.  «И снова взгляд не на меня». Неожиданно за стеной послышались шаги. Нужно было действовать быстро.  — Он хотел убить и тебя, но затем передумал. Клятвам молчать, как и любым, в общем-то, клятвам смертных, Повелители Ночи не верят — слишком хорошо они вас знают, а потому ты предложил ему нечто. Нечто полезное. Ты работаешь на упаковке электриума и тебе ничего не стоит, скажем, переклеить номер партии или исказить вес… — нет, мимо. — Неужели ты просто воровал его? Как мелко. — Да ни хера ты не знаешь! — одностороннее пожатие плечом: пациент сам не верит в то, что говорит, — да ещё и микровыражение удивления её  осведомлённостью. Настоящее, длящееся всего долю секунды, но такое характерное, что опытному глазу его упустить невозможно.  — И кому ты его передавал, м? — вариантов не так уж и много. — У него был шрам… — девушка напряжённо сверлила взглядом рабочего, пытаясь не упустить ни одного движения. — На лице. Шёл от подбородка по левой стороне. И…презрение! К своему хозяину, к работе, к ней самой, ко всему миру.  — Спасибо за сотрудничество. Я позабочусь о том, чтобы ты никогда больше здесь не появился, — жёсткий удар в висок отправил работягу в нокаут, а Кира, отдав команду сменщику Розали о зачистке, направилась на «Стрелу Артемиды».  *** Севатар изрядно удивился сообщению от главы Тайного корпуса Императрицы, а потому уже хотя бы из любопытства посчитал нужным прийти, справедливо заключив, что убивать его без суда и следствия не станут, потому что он всё-таки находился под защитой самой Вечной, а с остальным он как-нибудь справится. Девушка сидела в кресле, фривольно закинув ноги на стол, и сосредоточенно читала.  — А, первый капитан, спасибо за оперативность. Присаживайтесь.  Второе кресло, сделанное явно не для человека, оказалось вполне обыкновенным и довольно мягким.  — Чем обязан такому странному вызову? — выгнул бровь Севатар, поддерживая официальный тон беседы.  — Я хотела сообщить вам, как официальному представителю Восьмого легиона, об открытии, которое совершили учёные, находящиеся на борту «Стрелы Артемиды». Оно касается свойств электриума. Как показал один из экспериментов, мы несколько ошиблись в суждении о том, что минерал поглощает все эмоции человека. Оказалось, его можно настроить на вполне определённые эманации, чем и пользовалась местная аристократия: чем сильнее и абстрактнее эмоция, тем влиятельнее и могущественнее становился тот, кто её поглощал. Местные правители, известные как «Семь масок», владели семью базовыми эмоциями. Вы, наверное, помните любопытный образец малого фольклорного жанра, связанный с этим фактом. «Семеро масок в шпилях живут, Все чувства разом к себе унесут…» — мелькнуло в голове у Севатара.  — Так же вы помните, что последнее время в Восьмом легионе часто вспыхивали беспорядки, и особенно в них отличались бойцы из последнего набора. Знаете, если бы я не знала, что они призваны с Нострамо, то подумала бы, что вы обменялись с Двенадцатым, настолько яростны были те, кого довелось допросить. Остальные же эмоции им оказались недоступны. По крайней мере, так показали достаточно надёжные тесты… — А мне вы это зачем рассказываете? — раздражённо прошипел Севатар, прерывая поток канцеляризмов.  Кира улыбнулась. Севатар хорошо знал такую улыбку, а потому ненавязчиво потянулся за глефой.  — Недавно я беседовала с одним из работников порта, из которого приходящие туда немногочисленные, а потому очень заметные и подотчётные партии отправляются на переработку в другие места, и узнала одну весьма интересную вещь: чип его погибшего товарища, вопреки регламенту и закону, использовался в течение промежутка времени, за которое пропала довольно крупная партия электриума. Но сделал он это не в одиночку. Ему приказали. Вы, капитан. — Ну и какие же у вас доказательства?  Включилась запись. Допрос был проведён по всем правилам, до последнего соответствуя букве закона. Кира улыбалась.   — Какая мне разница, что нашла глупая маленькая мышка? — Севатар подался вперед и говорил вкрадчиво, почти ласково. Но опасность чувствовалась в нем столь явственно, что в пору было оцепенеть от страха. Воистину, как мышь перед котом. — Если я сверну твою тонкую шею, мне, несомненно, будет трудно это объяснить. Но для тебя это станет слабым утешением, не так ли? — Быть может, — фыркнула девушка. — Но вот уж никак я не ожидала такой… недальновидности от того, кто может видеть будущее. В легионе зреет заговор, и ты это знаешь, но не можешь его раскрыть, — разведчица повторила движение Повелителя Ночи и плавно подалась вперёд. —  А вот я могу. Я нужна тебе, Севатар, потому что ты знаешь, что такое братство, и всё ещё во что-то веришь. Что скажешь, Принц Воронья, — Кира самодовольно ухмыльнулась в ответ на мелькнувшее на лице космодесантника удивление. — Я забываю про твои махинации с электриумом и помогаю с расследованием в обмен на услугу?  Некоторое время Севатар молчал, чуть склонив голову на бок и вглядываясь в лицо Киры то ли с насмешкой, то ли с возрастающим любопытством.  — Мышку многие недооценивают, — уже спокойнее заключил он после затянувшейся паузы. — Нетрудно понять, что заговор мне ни к чему, но я подумал, ты пришла с обвинениями, — он снова промолчал, откинувшись на спинку кресла.  — Моя профессия предполагает гибкость, — усмехнулась Кира.  Однако теперь за его наглым видом разведчица видела нечто иное… беспокойство? — Итак, раз уж мы теперь работаем вместе, то я хочу знать, есть ли у тебя какие-нибудь версии.     — Понятия не имею, куда девается электриум, кроме малого количества, нужного мне… — …о месте нахождения которого ты немедленно сообщишь, и я передам его на ликвидацию, — перебила его Кира.  Севатар раздражённо дёрнул уголком губ — настырность и наглость смертной одновременно отталкивали и восхищали.  — И если ты так хороша, как кажешься сейчас, я знаю, для чего ты пригодишься, — невозмутимо продолжил Повелитель Ночи. — Ты станешь одной из слуг Легиона, у нас любят пронырливых и исполнительных. Надеюсь, мышка выучила нострамский? — Jasca, — с улыбкой смиренно поклонилась Кира.  *** Её звали Нита, Тара, Рами, Мику. Забавная традиция брать себе имя из четырёх букв, каждое последующее из которых начиналось на последний слог предыдущего. Своеобразные вехи памяти о бесконечной череде миссий и лиц, которые она на себя примеряла. Она была всеми и никем одновременно. Оставаться собой было невыгодно.  Теперь её звали Эста. Возникшая из ниоткуда личная служанка Первого Капитана взбудоражила человеческий экипаж, как крошка, брошенная в пруд с мальками, но безупречно проработанная легенда позволила шпионке раствориться в толпе. Работы оказалось невпроворот: изредка развлекаясь раскрытиями мелких преступлений, она постепенно подбиралась к источнику безумия легиона. Если причиной являлся всё-таки электриум, то его нужно постоянно носить с собой, причём в больших количествах, поэтому Кира задумалась над тем, что разгадка крылась в оружии или броне новобранцев. Пришлось обратиться к Севатару, потому что изучение богатого культурного наследия Нострамо могло занять годы. Повелитель Ночи с присущей ему язвительностью разъяснил тонкости особенного шифра элементов доспеха, которые могли рассказать о своём хозяине много интересного: откуда он был призван, чем раньше занимался, сколько врагов пало от его оружия. Шпионка, словно ручная ворона, приносила ему разные амулеты, с ювелирной деликатностью похищенные из оружейных, и нужно было отдать ей должное — ни разу эта смертная не привела за собой хвост и не попросила защиты. Он уже почти признавал её общество комфортным: Кира умела вести беседу, не задавая лишних вопросов, и даже на равных соревновалась с Повелителем Ночи в остроумии. Но в расследовании особенных подвижек не наблюдалось, а меж тем ситуация становилась всё хуже: Кёрз почти не покидал делириума кровавых видений, Императрица едва успевала одновременно выстраивать отношения с Электри и сдерживать легион, система которого неумолимо осыпалась. Севатару уже пришлось созвать Кироптеру. Он смотрел на совет, понимая, что единственный способ хоть как-то замедлить падение — это схватить алебарду и перерезать их всех. Но были и те, кто видел то же: по-собачьи верный и как собака зубастый Шенг, мрачный отчуждённый Сахаал со связанными руками, но этого слишком мало. По легиону бродили чьи-то слова о власти сильных, о власти Легиона. Они отравляли саму суть Повелителей Ночи.  А потому следовало как можно скорее найти лекарство, пока Империум попросту не ампутировал гниющий орган.  Кира хорошо выучилась сливаться с темнотой и теперь с присущей ей упёртостью пыталась проскользнуть мимо Севатара незамеченной.  — Я всё равно вижу тебя, мышка. Показывай, что наловила сегодня.  Теперь её было не отличить от нострамки: примечательные полностью чёрные глаза, такого же цвета волосы и бледная кожа с просвечивающимися голубыми венками.  Девушка фыркнула и протянула космодесантнику пару амулетов. Взгляд Севатара зацепился за один из них: слишком тонкая и странная работа. Он осторожно взял украшение в руки, ощущая как по загривку пробегает неприятный холодок, и пригляделся к узору. Символы казались ему абсолютно незнакомыми, а призывы и клятвы, вплетённые в причудливую вязь — слишком новыми и претенциозными для такого древнего мира как Нострамо Квинтус.  — А это что за поделка по мотивам народного фольклора? С кого ты это сняла? — выгнул бровь Севатарион.  — С одного из скаутов. А что? — Мало того, что камень выворачивает мозги наизнанку, так ещё и этот узор. Ни у кого на моей памяти не было такой символики.  — Мог ли появиться кто-то новый? — Если и так, ответы на наши вопросы нужно искать на Нострамо.  Ему всё же придётся вернуться…домой.  *** Сам капитан, в отсутствие отца оставшийся фактическим повелителем легиона, мог сорваться куда угодно, но Кире требовалась санкция Госпожи. Когда глава Тайного корпуса привычно толкнула скрытую от посторонних глаз дверь, через которую кабинет шпионки сообщался с личными покоями Императрицы, то услышала разговор. Судя по всему, Госпожа связалась с кем-то из сыновей.  — … и ты совсем не получал от него новостей?   —  Нет, матушка, — резковатый голос Джагатай Хана звучал как будто издалека. — Мой брат ушел на собственную охоту и с тех пор потерян. Императрица скорбно опустила голову: ей не довелось встретиться с Меродахом лично, но от Рогала она выслушала достаточно, чтобы понять, сколько бед может натворить сын Лугал-Шуанна без надзора.  — И ты сам не пытался с ним связаться? — она с трудом сдержала нотки упрёка.  Джагатай был слишком свободолюбив и дик для того, бессмысленно требовать от него сыновнего послушания. Но Магнус уверил её в том, что сердцу кочевника не чужды родственные узы, несмотря на его общую отчуждённость и замкнутость.  — Его охота — его право, — коротко уронил Хан. — Мой брат — не дитя, а я не нянька ему. Псионическая проекция стояла неподвижно, ни один мускул не дрогнул на обветренном лице. И не скажешь — равнодушие в его словах, уважение или скрытая тревога. — А ты сам хочешь что-нибудь рассказать мне? — с теплотой спросила она. — Пятый легион сильно изменился с тех пор, как мы последний раз сражались вместе.  — Все меняется. Хан помолчал немного, все с тем же непроницаемым выражением лица глядя куда-то сквозь Императрицу.  — Я, мои братья, Отец, — это последнее слово он выделил. — Я искал знаки, силясь понять, что у Него на уме, но словно гляжу в темное озеро. И рябь на этом озере запутывает все больше. —  Повелитель Человечества использует множество дорог для достижения целей, и каждый из нас обречён на сомнения, но поддаться им значит проиграть. В первую очередь самому себе. Ты связал себя клятвой, Джагатай, но она не даёт тебе покоя. Но, я уверяю тебя, они напрасны. Ты знаешь столько, сколько нужно. Разве не ты сказал некогда: «Отведай из бокала, но не осушай его».  — Мать всегда найдет слова, чтобы утешить, — Хан чуть наклонил голову, то ли принимая совет, то ли смеясь над ним. — Но мудрый сказал: «Я знаю, что ничего не знаю». Так и я — знаю лишь то, что мне открыто слишком мало. — И что бы ты хотел знать? — мягко улыбнулась мать. — Ты можешь спросить, но подумай, хочешь ли знать ответ.   — Я слышал, те, с кем я сражаюсь, изменили разум Второго. Что с ним стало на самом деле? И не попал ли Меродах в ту же ловушку? Кира заметила, как сгустились тени в покоях Императрицы, а она сама тяжело вздохнула и опустила голову — разум Вечной хранил множество воспоминаний, и боль от них не утихала никогда. — Ваш Отец повелел стереть все воспоминания об этом инциденте, дабы не очернять примархов и себя в глазах Великого Крестового Похода. Это жертва во имя победы, — заученные слова, ни в одно из которых она не верит. — Мне запрещено об этом говорить, но Ди… Второй был потерян для Империума в тот час, когда тоже посмел усомниться, — угроза и предупреждение. — Про Меродаха я скажу одно: чтобы поставить его на колени, ему придётся сломать ноги. Не думаю, что он покориться хоть кому-нибудь.  Хан медленно кивнул. Он не покушался на тайну, которую ему все равно не доверят, но уловил намек.  — Я уважаю Меродаха и верю тебе. Однако это успокаивает разум, но не сердце. Кира знала, что не должна вмешиваться в разговор матери и сына, однако беседа грозила затянуться, а потому она шагнула в круг света.  — Светлейшая Госпожа, — девушка низко поклонилась обернувшейся Императрице, — Каган, — вежливо поприветствовала она резко посерьёзневшего Джагатая. — Прошу прощения, Госпожа, что прерываю ваш разговор, но мне нужно покинуть вас и отправиться на Нострамо Квинтус.  — Для чего же? — удивилась Вечная. Разведчица промолчала, но ответ был в её взгляде, прямом и открытом. Девушка предлагала своей Госпоже прочесть в её разуме то, что смертная не могла произнести вслух.  Императрица лишь легко коснулась подчинённой, выхватывая отдельные картины, которые она сама позволяла прочесть. Вечная старалась уважать доверие своих слуг и не спрашивала больше, чем они хотели сказать, а те в ответ ценили мягкость и старались быть достойными её, распахивая души серебряному свету.  — Ты можешь идти, Кира. В твоём распоряжении «Аврора» и отверженное крыло.  Разведчица понятливо поклонилась и вышла, понимая, что послушать этот без сомнения важный и интересный разговор ей не позволят, а потому оставалось лишь вернуться к Севатару. Ей отдали один из лучших кораблей разведки — быстрый и незаметный с молчаливой командой, чему она была рада, а вот больше похожее на балласт Первое крыло казалось нехорошей шуткой Госпожи. Императрица прекрасно знала, как трудно капитанам не схватиться за оружие, лишь только завидев друг друга. Так в чем же смысл? Но были у отверженного крыла и свои преимущества: лишённые своих доспехов и оружия, они могли стать неплохим козырем на Нострамо, кишащем бандами убийц. Севатар, конечно, обещал отобрать отряд Атраментар для визита на родину, но разведчица, от природы не доверявшая до конца никому, решила, что будет лучше лезть в логово преступности с проверенными временем товарищами за спиной. А потому она сперва отправилась на поиски Арториаса, для которого эта миссия могла стать шансом заслужить прощение.  Но в тренировочном зале первого капитана не оказалось. Рыцари крыла направили девушку в Лунариум — небольшое помещение на носу корабля, из которого открывался захватывающий вид на бесконечный космос. Фернви сидел, склонившись над доской для регицида. Партия шла уже давно, и Кира с трудом могла понять логику гамбита, который разыгрывал Арториас.  — Первый капитан, — обозначила своё присутствие Кира, усаживаясь напротив, принимая командование чёрной армией.  Она сделала хитроумный ход, выводя последнего экклезиарха во фланг, и только тогда капитан подняд на неё взгляд. Непроницаемо чёрные глаза с минуту сверлили Киру, а затем он переместил фигурку примарха, явно намереваясь сначала закончить партию. Девушка поджала губы, но решила сыграть — ей требовалось хоть как-то развеяться после напряжённой работы под прикрытием и вспомнить, кто она на самом деле. Не нострамка Эста, а Кира. Кира из ниоткуда. Мать она не знала, отца почти не помнила. Всё своё время она посвящала служению Императрице.  — Первое крыло поступило под моё командование по приказу Госпожи. Мы отправляемся на Нострамо Квинтус, — быстро сказала она после нескольких комбинаций, пока печальные мысли окончательно не захватили её разум.   Пальцы Фернви замерли в сантиметре от фигуры дивинитарха, но на лице не дрогнул ни один мускул. Кира насторожилась: она привыкла к хотя бы малейшим проявлениям эмоций, которые за долгие годы совместной службы стали для неё открытой книгой.  — Арториас?  — Ты даже выглядишь теперь как они, — по голосу тоже не выходило определить, что чувствовал первый капитан.  — Странное обвинение, учитывая мой род деятельности.  В ответ он всё же двинул дивинитарха к безликому Гражданину, вынуждая Киру раскрыть его.    — Тетрарх, — коротко констатировал он. — У каждой из фигур есть своё лицо. Даже у них.     Он исполнил комбинацию «Мечелом», превращая своего тетрарха в примарха.   Кира едва заметно нахмурилась: рыцарь нападал на неё. В партии и в разговоре.  — Тебе следует лучше скрывать свои намерения, Арториас, — она осторожно переместила императрицу, защищаясь на фланге. — Что ты хочешь мне сказать?   — Ничего, кроме правды, — Фернви двинул свою крепость в глубь доски, создавая опасную ситуацию для нескольких фигур.  — Ищи кого-нибудь другого, чтобы сорвать свою злость, Арториас, — голос Киры дрогнул, но девушка решила до конца отстаивать свои позиции.  Она тратила на обдумывание ходов всё меньше времени и уже потеряла удачно выставленного экклезиарха. Фернви же напротив осатвался всё так же неестественно спокоен.  — И кто же из нас злится?  Сейчас ты потеряешь примарха, — в доказательство своих слов капитан осторожно уронил фигурку на доску.  Кира нахмурилась и начала строить новый гамбит, со стуком опуская фигуры на нужные поля. Теперь уже Фернви вынужден был отступать, а затем…    — «Гамбит предателя», вот и всё на что ты способна, — фыркнул Арториас, равнодушно сметая фигуры с доски одним плавным движением.  Покатились вперемешку примархи, экклезиархи и простые граждане. Кира резко вскочила с кресла, вскидывая голову.       — Только маски, и ничего под ними. Что для тебя честь, верность? Всё для тебя лишь притворство и ложь.    — Зато я не лгу сама себе! — наконец выкрикнула Кира. — Ты же самый настоящий трус! Ты не попытался добиться её, ведь это сложно, рискованно и страшно. Ведь можно потерять друга, госпожу и сияющую путеводную звезду, попутно растоптав ещё и свою любовь и душу. И в то же самое время ты не признал в полной мере безнадежность терзаний и не попытался исключить себя из этого треугольника. Ты жертва своего гнева и самонадеянности, а потому сейчас соберёшь всё Первое крыло и отправишься на Нострамо Квинтус, чтобы искупить свои ошибки.  Это приказ, первый капитан!  Тяжело дыша, Кира сделала шаг назад, к прозрачной стене, понимая, что и кому она сказала. Но рыцарь лишь мягко улыбнулся, будто бы даже довольный той болью, которую причинили ему стрелы слов шпионки, знавшей души всех, кто находился рядом с ней.  — Увидимся на «Авроре», — от его тихого и ласкового голоса у девушке пробежал мороз по коже. Она ещё долго сидела, прижавшись лбом к прозрачной стене, бессмысленно глядя в бесконечное пространство космоса. Где-то там велась большая война и за секунду уничтожались целые армии, а сейчас в этой комнате отгремела маленькая битва двух разумов. И Кира чувствовала себя проигравшей, даже несмотря на победу в партии и уход Фернви.  *** На посадочной площадке, как и в первый день прилёта Либераторус, встретились Атраментары и Первое крыло, но последние теперь как никогда напоминали серебряные статуи, гробовое молчание которых нервировало даже Повелителей Ночи, не решившихся второй раз разбрасываться шуточками и скабрезностями. Кира, поймав вопросительный взгляд Севатара, резко выдохнула сквозь зубы и отдала приказ к отлёту. Перед глазами у неё всё ещё стояла нежная улыбка Арториаса. Неожиданно воспоминание развеялось, как дым. Кира вздрогнула и огляделась. На капитанском мостике кипела работа: люди и сервиторы мельтешили взад-вперёд, огибая замершую разведчицу словно бурный речной поток, и только Севатар праздно смотрел в иллюминатор. Но девушка заметила таящие искорки в отражении.  Полёт обещал быть интересным.