***
- Прим какая-то сегодня грустная, - замечаю я, глядя поверх плеча Китнисс на её сестру. - Мама её отругала. Она, видите ли, слишком редко появляется в лазарете и слишком много времени проводит с Рори, - Китнисс недовольно хмурится. – Совсем хочет лишить её последних дней детства. - Вряд ли она это специально, - мягко говорю я. В последнее время Китнисс часто ссорится с матерью. И пускай она тщательно это скрывает, я вижу, как эти ссоры тревожат её. - Ну да, она говорит, что профессия врача слишком ответственна, чтобы отвлекаться в процессе обучения на всякие мелочи. Но ведь Прим всего тринадцать! Китнисс хочет сказать что-то ещё, но тут её взгляд устремляется куда-то мне за спину, и она, кажется, забывает о своих намерениях. Оборачиваюсь и вижу Хотторна с Мейсон, входящих в столовую. - Знаешь, что меня удивляет, Пит, - тихо говорит Китнисс, сжимая в пальцах ложку. – Они ведь ничего не помнят, но в то же время разговаривают друг с другом так… - она запинается. - А ты спрашивала об этом Гейла? Китнисс как-то неуверенно пожимает плечами. - Он говорит, что чувствует, будто между ними есть какая-та связь. Когда я впервые пришла к нему, ещё в лазарет, вошла Джоанна, и они общались так, словно знали друг друга много лет, - я замечаю, что Китнисс слегка кривится. - Ревнуешь? – не могу сдержаться. - Заткнись, Пит, - беззлобно фыркает она. – Мейсон мне просто не нравится. Не успевает Китнисс объяснить, что именно ей не нравится в Джоанне, как сама Мейсон вместе с Хотторном ставят подносы на наш стол и плюхаются на стулья рядом. - Вы сегодня рано, - замечает Джоанна. – Крессиде надоело снимать свои замечательные произведения? Сарказм в её голосе заставляет Гейла улыбнуться. - У нас сегодня выходной, - говорю я, стараясь разрядить обстановку. – А жертвы Крессиды – Финник и Энни. - А, ну да, - усмехается Мейсон. – Несчастных влюблённых потеснили другие. Ложка Китнисс слишком громко скрежещет по тарелке. Она поднимает голову и спрашивает, подчёркнуто обращаясь только к Гейлу: - Как проходят ваши сеансы с Аврелием? - Никак, - пожимает плечами Хотторн. – Мне кажется, он уже сам в отчаянии. Хотя сегодня Койн пришла в голову одна идея. Она хочет мне показать эфиры… со мной. Китнисс отодвигает от себя свой поднос, и я, протянув руку, стискиваю её ладонь. Она благодарно улыбается мне. Джоанна нагло присвистывает. - Я ведь что-то говорил про тебя, Пит, - вдруг обращается ко мне Хотторн. - Ты сказал, что Пит портит всё, не зная об этом, - отчеканивает Китнисс. Надо же, она, наверное, запомнила всё слово в слово. - Вот и Койн хочет знать, чтобы это могло значить, - пожимает плечами Гейл. Над столом повисает неловкое молчание. - Ладно, - Китнисс встаёт, подтягивая на себя свой поднос. – Я пойду проведаю Эффи. Ты со мной? – она поворачивается ко мне. - Да, - с готовностью отзываюсь я и тоже встаю. - А вы прям не разлей вода, - хмыкает Джоанна. Китнисс поспешно покидает стол, одарив напоследок Мэйсон убийственным взглядом. - Стой, Пит, - вдруг окликает меня Хотторн. – Скажи, как вообще Китнисс? Хеймитч сказал, у неё какие-то проблемы с психикой. Чёрт бы побрал Хеймитча и его длинный язык! Хорошо, что Гейл хотя бы догадался не задавать подобных вопросов самой Китнисс. - У неё были очень правдоподобные видения, - только и говорю я. - А у кого их не было, после Игр-то, - закатывает глаза Джоанна. – Но это ведь Огненная Китнисс, с ней все носятся. Гейл, кажется, первый раз на моей памяти кидает на Джоанну недовольный взгляд. - Ты можешь сказать конкретнее? Это серьёзно? - Я не врач, - получается резче, чем я хотел. – Если тебе так интересно, можешь узнать подробности у доктора Аврелия. Он работал с ней… некоторое время. Так что об всём спрашивай у него. Если, конечно, он не начнёт твердить про врачебную тайну. И я, оставив Гейла в несколько растерянных чувствах, тащу свой поднос к столику для грязной посуды, где меня уже с явным нетерпением ждёт Китнисс.***
- Что они от тебя хотели? Китнисс стремительно идёт впереди. Кончик её косы так и норовит задеть меня по лицу. - Гейл просто спрашивал, как ты себя чувствуешь, - пытаюсь отделаться полуправдой. - С чего бы это? Она слегка замедляется, и теперь мы идём плечо к плечу. - Волнуется о тебе. - До сих пор, - горько усмехается Китнисс. – Он так легко меня простил. - Не за что было прощать, - отрезаю я. Она не отвечает. Я беру её за руку, и так мы доходим до дверей лазарета. Сейчас Эффи единственный пациент миссис Эвердин. Она говорит, что уже через пару дней и её можно будет выписать. А сейчас бывшая сопровождающая двенадцатого дистрикта всё своё время проводит в кровати, обложившись набросками и программой свадьбы. - О, Китнисс, Пит, - радостно щебечет она, завидев нас. – А мне как раз пришла в голову замечательная идея! Как думаете, а если украсить зал в стиле четвёртого дистрикта? - Как ты себя чувствуешь, Эффи? – спрашивает Китнисс, присев на край кровати. - Со мной всё отлично, - недовольно машет руками Эффи. – Вы не ответили на мой вопрос, - она обиженно надувает губы. - Боюсь, мы ничего не смыслим в свадебной подготовке, - усмехаюсь я. - Просто замечательно, что у вас есть я, - гордо заявляет Эффи. – Ах, мне просто не терпится заняться и вашей свадьбой. Китнисс вспыхивает и отводит взгляд. Я пытаюсь перевести тему. - Хеймитч часто тебя навещает? - Этот старый алкоголик отказывается надевать бабочку, - Эффи скрещивает руки на груди, насколько это позволяет гипс. – Ну неужели нельзя хоть один день в году одеться прилично? Как жаль, что здесь нет Цинны! У меня дух захватывает, когда представляю, какое потрясающее свадебной платье он мог бы создать! От меня не укрывается, как Китнисс порывисто вздыхает. Эффи продолжает что-то щебетать, размахивая руками. С ней всё в порядке, сейчас, даже без парика и косметики и со сломанной левой рукой, она выглядит намного живее и красивее, чем раньше, когда ей были открыты двери всех салонов красоты Капитолия. Я невольно улыбаюсь, вполуха слушая Эффи, но тут замечаю, как мрачно Китнисс разглядывает свои ладони. - Ладно, Эффи, мы пойдём, - встаю со стула. - Хорошо, - она совершенно не расстраивается. Наверное, её только радует возможность вернуться к организации грядущего праздника. Я тяну Китнисс за руку, вынуждая встать. Она послушно поднимается на ноги и поворачивается к Эффи, чтобы попрощаться. - Да-да, - она кивает и снова возвращается к своим разбросанным по кровати листам. Мы с Китнисс выходим за дверь. - Цинна и команда подготовки, Пит, - говорит Китнисс, как только мы оказываемся в коридоре. - И Порция тоже. Они все – приманка. - Я знаю, - тихо говорю я. – Знаю, что ты сейчас скажешь. Койн не собирается их спасать, по крайней мере ближайшие три месяца. - Она не собирается их спасать вообще! – перебивает меня Китнисс. – Койн уверена, что это ловушка. А даже если и нет – то не будет этого делать просто, чтобы насолить мне. - Мы ничего не можем сделать. Она молчит. Нервно закусывает губу и опускает взгляд вниз. Так даже лучше: я бы не смог смотреть ей в глаза. Китнисс не знает, что ни Цинны, ни Порции, ни команды подготовки больше нет. Они, видимо, стали расплатой за операцию по спасению Гейла, Эффи и Джоанны. Сноу бы не оставил без ответа вторжение в его крепость. Но доктор Аверлий решил, что психика Китнисс не готова к такой новости. Я даже не знаю, что хуже: держать её в неведении или ранить ужасной вестью. Но ни я, ни Хеймитч, ни даже язвительная Койн не решились ослушаться врача. Президент отдала приказ держать эту страшную новость в тайне. - Эй, - беру лицо Китнисс в ладони. – Это глупо, но попытайся поверить мне. Всё будет хорошо. Я ненавижу врать ей. Кому угодно, но только не ей. Она улыбается, а моё сердце обливается кровью. Но я лишь улыбаюсь в ответ. - Как скажешь, Пит, - усмехается Китнисс и шутливо толкает меня в грудь. – Но имей в виду, если ты меня обманешь, я очень обижусь. Наверное, что-то такое проскальзывает в выражение моего лица, отчего она хмурит брови и спрашивает неожиданно серьёзным голосом: - Ты же не обманываешь меня? - Конечно, нет, - отзываюсь я. – Кого угодно, но только не тебя.***
Когда Финник целует Энни, зал взрывается аплодисментами. Кто-то за моим плечом громко всхлипывает. Энни тоже плачет и, отстранившись от Одейра, утыкается лбом ему в плечо. Но, несмотря на скатывающиеся по щекам слёзы, она счастливо улыбается, и Финник отвечает ей точно такой же улыбкой. - Ты был когда-нибудь на свадьбе? – спрашивает Китнисс. Оценив количество желающих поздравить молодожёнов, мы отходим подальше, решив переждать волну и подойти к Одейрам попозже. - Да, когда я был совсем маленький. Моя тётя выходила замуж. - А я вот никогда, - признаётся Китнисс. - И как тебе? Она пожимает плечами и ограничивается коротким: - Роскошно. Я не говорю о том, что эта роскошь – плод усилий Эффи и Плутарха, а я спрашивал её о другом. О том, что она чувствовала, присутствуя при скреплении жизней двух людей. Людей, которые теперь должны быть до самой смерти вместе. Думала ли она когда-нибудь о том, какого это, быть невестой? Наверное, думала, она же всё-таки девчонка. Девчонка, которой просто пришлось слишком быстро повзрослеть. Я замечаю, что толпа вокруг Финника и Энни начинает рассасываться, и мы с Китнисс, не сговариваясь, идём к молодожёнам. - Поздравляю, - шепчет Китнисс и неожиданно порывисто обнимает Энни. - Спасибо, - несколько удивлённо шепчет девушка и улыбается. – Ты сегодня красивая, Китнисс. Нет, не красивая – этого слова не хватает, чтобы описать Китнисс сегодня. Оказалось, что Цинна, который заранее всё знал о плане восстания, оставил в тринадцатом для неё несколько платьев. Эффи настояла, чтобы Китнисс выбрала небесно-голубое, простого покроя, но сшитое из невероятно красивой переливающейся ткани. Бывшая сопровождающая сама заплела ей простую, но аккуратную причёску и подобрала макияж, пользуясь тем малым количеством косметики, которое удалось найти в тринадцатом дистрикте. И Китнисс снова стала похожа на ту девушку, что приводила в восторг капитолийцов, но в то же время в этот раз – она другая. В этот раз над ней никто не властен. И Китнисс совсем по-другому смотрит на окружающих людей, расправляет плечи. Нет, красивая, совершенно не то слово. И оно не для Китнисс. Только не для той Китнисс, которую я знаю. Она ослепляет и поражает своей силой одновременно. - Нет, Энни, ты сегодня красивее всех, - говорит Китнисс. - Да, миссис Одейр, вы сегодня королева вечера, - шепчет Финник, обнимая Энни одной рукой. Я тоже поздравляю их и пожимаю Одейру руку. Откуда-то появляется Эффи, которой только вчера сняли гипс, и она никак не может нарадоваться на свою «освободившуюся от плена» руку. Следом за ней приплетается мрачный Хеймитч, на шеи которого всё-таки болтается бабочка. Они тоже спешат поздравить Одейров, и начинаются бесконечные объятья, всхлипы и рукопожатия. Спустя несколько минут я замечаю, что Китнисс бочком отодвигается в угол, туда, где относительно спокойно и пусто. - Уже устала? – спрашиваю я, подходя к ней. - Так много людей, - она поводит плечом. – Даже не знала, что в тринадцатом их столько. Начинает играть тихая музыка, и Эффи кричит, перекрывая шум зала: - Танец молодых! Финник осторожно тянет Энни в центр зала, освободившийся от людей, и она обвивает его шею руками. Они начинают плавно покачиваться под музыку, и откуда-то появляется Крессида с всей своей командой операторов. Начинаются съёмки, и Китнисс хмурится. Музыка затихает, и раздаются аплодисменты. Финник снова целует Энни под радостные вскрики, и они отходят, освобождая центр зала для других. Снова начинает играть музыка, и жители тринадцатого дистрикта постепенно разбиваются на пары. Хеймитч приглашает Эффи, Гейл – Джоанну, которая со своей бритой головой выглядит совсем странно в лёгком платье лазурного цвета. Китнисс улыбается, когда Рори, ужасно смущаясь, подходит к Прим, и она, густо покраснев, отчаянно кивает и вкладывает свою руку в его. - Хочешь потанцевать? – спрашиваю я, повернувшись к Китнисс. Она смотрит на покачивающееся в танце пары и пожимает плечами: - Почему бы и нет. Я кладу руки ей на талию, а она обнимает меня за шею. Мы танцуем немного вдалеке от других, но Крессида с операторами находит нас и в этом полутёмном углу. - Я так и знала, - бормочет Китнисс, утыкаясь лбом мне в плечо. – Она просто не могла нас не снять. Хорошо, хоть Крессида не рвётся подойти к нам ближе, и нас снимают издалека. Когда её внимание переключается на кого-то другого, я шепчу на ухо помрачневшей Китнисс: - Если хочешь, можем сбежать. - Хочу, - твёрдо отвечает Китнисс, и уже через пару минут мы выскальзываем в тёмный коридор.***
Лестницы пусты, и наши шаги гулким эхом отдаются от стен. Молчаливые солдаты, стоящие на своих постах, уже почти не попадаются. Мы не спеша поднимаемся вверх, на жилой этаж, держась за руки. - Эффи придёт в бешенство, когда узнает, что мы сбежали со свадьбы, - нарушает тишину Китнисс. - Но не со своей же, - я бросаю взгляд на её лицо. Волосы растрепались, и она недовольно отбрасывает с лица тёмные пряди. Я продолжаю смотреть на неё в тусклом свете ламп, как будто пытаюсь запомнить каждую чёрточку. И она застывает, почувствовав мой пристальный взгляд. Мы стоим на лестнице в абсолютной тишине и смотрим друг на друга. - Пит, - говорит она и касается моей щеки. – Пит, - повторяет тихо, каким-то другим голосом. И тогда я её целую. Нежно, медленно, проводя ладонями по спине. Чувствуя, как она зарывается пальцами мне в волосы и её жаркое дыхание обжигает губы. Китнисс порывисто вздыхает, запрокидывая голову. И мои губы как-то сами собой соскальзывают сначала на её скулу, потом на шею. Я отвожу её вконец растрепавшиеся волосы в сторону и провожу пальцами по острым ключицам. Вдруг где-то внизу громко хлопает дверь. Мы тотчас же отстраняемся, поспешно отходя друг от друга подальше. Наступает тишина, прерываемая лишь потрескиванием лампочки над нашими головами и прерывистым дыханием Китнисс. - Кажется… никого нет, - наконец осторожно говорю я. - Да, - Китнисс кивает и, подойдя к перилам, вглядывается в темноту внизу. – Никого нет, - снова подтверждает она. - Тогда… - я неловко переминаюсь на месте. – Я провожу тебя до комнаты. Дальше мы поднимаемся молча и уже не смотрим друг на друга. С показавшимся громким в тишине коридора хлопком я распахиваю дверь, ведущую на жилой этаж. Пропускаю Китнисс вперёд, и она машинально кивает мне. Через минуту мы останавливаемся рядом с комнатой, которую она занимает вместе с миссис Эвердин и Прим. - Ну ладно, - я опираюсь спиной о косяк. И замолкаю. Нужно попрощаться, пожелать спокойной ночи и уйти, но я не хочу уходить. И Китниис тоже не спешит прощаться со мной. Так мы и стоим напротив друг друга в тишине коридора. - Ладно, - повторяю я. – Я пойду, наверное? - Да, - откликается Китнисс, и когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, шепчет мне в спину: - Пит. - Да? - Я не хочу сегодня быть одна, - всё также тихо говорит она. – Я хочу сегодня быть с тобой. Медленно оборачиваюсь. Мой взгляд пересекается с взглядом Китнисс, и я, протянув ладонь, беру её за руку. - Тогда я буду с тобою. Всё ради тебя, Китнисс. Я уже давно отдал тебе своё сердце.