Ради тебя

Я открываю глаза. Под серым потолком тусклым светом горит лампа. Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Питом. - Проснулась? – хрипло спрашивает он. Как будто по мне не видно. А потом я вспоминаю. И вспыхиваю, стыдливо отводя взгляд. Воспоминания проносятся в голове, и их поток уже не остановить. О том, как Пит переплетает наши пальцы и тихо шепчет: «Тогда я всегда буду с тобой». О том, как он тянет меня дальше по коридору в свою комнату. Как хлопает дверь за нашими спинами. Как я обвиваю шею Пита руками, прижимаясь всем телом к его тёплой груди. Как поцелуи разжигают пожары на кожи, как прогибается кровать под нашими телами, и Пит хрипло шепчет мне в ухо: - Ты уверена, Китнисс? А я притягиваю его к себе, забираясь пальцами под рубашку. Я заставляю себя перестать вспоминать. Выкидываю из головы образ наших сплетённых тел на узкой односпальной кровати. Пит молчит, и его дыхание обжигает мне висок. Я скольжу пальцами по его голой груди и обнимаю за шею. - Всё хорошо? – тихо шепчет он. - Да, - откликаюсь я. – Всё хорошо. Его тепло согревает моё тело лучше, чем самое толстое одеяло. Я прикрываю глаза, положив голову на грудь Пита. Как будто издалека до меня доносится стук его сердца. Пит обнимает меня одной рукой и целует в макушку. Так мы и лежим молча в объятьях друг друга до тех пор, пока не раздаётся сигнал, уведомляющий о начале завтрака. Тогда я выскальзываю из-под одеяла и поспешно натягиваю платье, пока Пит старательно отворачивается, что довольно глупо после… после того, что между нами было, но я благодарна ему за это. С застёжкой справится самой не удаётся, и я невольно прикрываю глаза, когда пальцы Пита как бы невзначай скользят по спине вдоль позвоночника, застёгивая молнию. Потом я исчезаю за дверью, оставляя Пита одеваться. Коридоры уже практически пусты, большинство жителей тринадцатого ушло на завтрак. Я надеюсь, что мама и Прим входят в их число. Мои поспешные шаги кажутся громкими в тишине пустого коридора. Где-то открывается дверь, и я невольно вздрагиваю и поворачиваю голову в ту сторону, откуда раздался звук. На моих глазах Гейл выходит из комнаты, в которой поселили Джоанну. Он прислоняется к косяку, и его широкая спина заслоняет проём, но я знаю, что там стоит Мэйсон. До меня долетают отдельные слова их тихого неразборчивого шёпота. Потом дверь захлопывается, и Гейл отворачивается от неё. Наши взгляды встречаются. Нескольких секунд нам хватает, чтобы всё понять: Гейл наверняка замечает моё вчерашнее платье и вороватый вид, с которым я прижалась к стене, а я скольжу взглядом по его костюму, в котором он был вчера на свадьбе Энни и Финника. Я делаю шаг вперёд и застываю. А потом снова упираюсь взглядом в глаза Гейла, такие знакомые серые глаза. И улыбаюсь. А он улыбается в ответ. И потом каждый из нас исчезает в своей комнате. Я чувствую странную необыкновенную лёгкость, распирающую меня изнутри. Глупо улыбаясь, я снимаю платье и натягиваю уже успевшую надоесть серую одежду жителей тринадцатого дистрикта. Пальцы привычно скользят по волосам, заплетая их в косу. Я беру с тумбочки Прим зеркальце и некоторое время разглядываю своё отражение. Щёки слегка горят, а на губах всё ещё играет улыбка. Я, не узнавая саму себя, посылаю отражению воздушный поцелуй.

***

Пит смеётся вместе со мной над какой-то глупой шуткой Хеймитча, и последний вскидывает брови, удивлённо поглядывая на нас. - Если бы в этом чёртовом дистрикте была хоть капля алкоголя, я бы подумал, что вы пьяны, - выносит он вердикт. Я закрываю лицо ладонями, а Пит слегка повисает на моём плече. - Два сапога пара, - бурчит ментор, бросая на нас подозрительные взгляды. - Что происходит? – раздаётся над нашими головами голос Эффи. - Ничего интересного, - отзывается Хеймитч. – Только солнышко и парень сегодня какие-то подозрительно весёлые. - Это всё Хеймитч, - протестую я. – Он нас смешит. - Уверен, что ты даже не помнишь шутку, над которой смеёшься, солнышко, - фыркает ментор. Он прав, и я снова прыскаю от смеха. Пит, смеясь, нежно целует меня за ухом. Прикрываю глаза, наслаждаясь теплом его ладони на своём колене. Хеймитч прищуривается, глядя на нас, а потом хмыкает и утыкается в свою тарелку с кашей. - Ясно, - многозначительно тянет он. – Значит не зря я решил не ночевать в своей комнате. Я вспыхиваю и задыхаюсь от возмущения, но прежде, чем успеваю сказать хоть что-то, Пит подаётся вперёд и с заговорщическим видом громко шепчет: - А где же ты ночевал, Хеймитч? Эффи, поперхнувшись чаем, отставляет кружку и заходится в приступе судорожного кашля. Эбернати возмущённо фыркает. - У Плутарха. Можешь спросить у него, если сомневаешься. - Даже так… - с показным удивлением тянет Пит. - Слушай, парень, - в голосе Хеймитча просыпается злость. – Я смотрю, солнышко на тебя плохо влияет. И если уж тебе так интересно – Плутарху, как человеку, занимающему здесь высокую должность, удалось пронести бутылку вина. - А говорил, что «в этом чёртовом дистрикте нет ни капли алкоголя», - замечаю я. Эффи, которой наконец удаётся справится с кашлем, возмущённо взмахивает руками. - Даже здесь ты умудряешься нарушать правила, - возмущённо шепчет она. - Да здесь я должен следовать такому количеству правил, которое мне раньше даже не снилось! – приходит в бешенство ментор. Мы с Питом смеёмся, а Эффи недовольно морщит носик и отодвигается от Хеймитча. Тот что-то бормочет себе под нос, сгребает свой поднос в охапку и уходит. - Хеймитч, не обижайся, - весело кричу я ему вслед. Жители тринадцатого оборачиваются на наш столик, а Эбернати недовольно поводит плечом, но я вижу, как на его лице расцветает улыбка. - Сегодня вечером запустят ролик про свадьбу Энни и Финника, - сообщает нам Эффи. – Будете его смотреть? Я пожимаю плечами. - Мне всё равно. Пит задумчиво помешивает кашу. - И ещё: Койн ждёт вас сегодня на совещании в два часа, - Эффи, кажется, недовольна нашим равнодушием к получившемуся агитационному ролику. - Какое ещё совещание? – удивляюсь я. Бывшая сопровождающая недовольно поджимает губы. - Понятия не имею. Таких, как я, в планы президента тринадцатого дистрикта не посвящают, - презрительно тянет она. - Не обращай внимание, - пытается подбодрить её Пит. – Койн такой человек, который вообще никому не доверяет. - Да мне всё равно на её доверие, - раздражённо фыркает Эффи и тоже встает из-за стола, не доев свой завтрак.

***

На совещание собирается довольно много людей: кроме меня и Пита, приходят ещё Хеймитч, Плутарх, Финник, Гейл, Мэйсон, Боггс и ещё около десятка человек, которых я видела в тринадцатом, но так и не познакомилась с ними. Койн приходит самой последней. Она, как обычно, садится во главе стола и раскладывает перед собой какие-то бумаги, которые принесла с собой. - Итак, - произносит президент тринадцатого дистрикта, поднимая глаза на собравшихся. – Пришло время обсудить наши дальнейшие действия. Я невольно удивлённо вскидываю брови: с чего это Койн решила допустить нас до обсуждения своих планов? Совсем недавно она ясно дала понять, что мы должны держаться подальше от зала советов, ведь мы всё ещё находимся под подозрением. Я обвожу глазами всех участников совещания. Да, здесь присутствуют все, кто был на том самом совете, когда предатель слил Капитолию информацию. Здесь что-то не так. Я не спрашиваю у Койн напрямик, а нахожу глазами Хеймитча и жду, когда он заметит мой пристальный взгляд. Но он пялится прямо перед собой, как будто находясь в прострации. Койн тем временем продолжает свою речь. - Сегодня мы запустим самый большой агитационный ролик, который нам удалось снять за всё время. У него будет немного другой посыл, чем у тех роликов, которые наша команда создавала ранее. Мы должны подбодрить жителей дистриктов и показать им, какой может быть жизнь простых людей. В то время как они будут под нужным нам впечатлением, мы запустим ещё один ролик, последний в этой серии, - президент смотрит прямо на меня. – С прямым призывом к действию. Все размышления о странности поведения Койн мигом вылетают из моей головы. Я невольно вскакиваю. В горле встаёт ком, и несколько секунд я просто пялюсь на Койн под её насмешливым взглядом. - Что вы собираетесь делать? – наконец совладав с собой, выдыхаю я. – Вы хотите, чтобы жители дистриктов пошли на верную смерть? - Жертвы, мисс Эвердин, неизбежны в ходе любого восстания, - президент тринадцатого скрещивает руки и откидывается на спинку стула. – Или у вас есть мысли, как уменьшить их количество? - Я… - ощущение беспомощности вновь волной накрывает меня. Я тщетно пытаюсь найти хоть какой-нибудь аргумент, который можно было бы противопоставить решению Койн, но мне как всегда это не удаётся. Я с надеждой нахожу глазами лицо Пита. Вот, кто всегда сможет облечь мысли в правильные слова, вот кого послушают! Пит переводит на меня взгляд и, прочитав в моих глазах надежду, неуверенно замечает Койн: - Прошлые восстания не дали нужного результата. - Что могут сделать мирные жители, - воодушевившись, поддакиваю я. – Против обученных воинов Капитолия? - Мисс Эвердин, - вдруг вступает в спор Плутарх. – Я знаю, вы тревожитесь о судьбах простых людей, о семьях, которые потеряют отцов и мужей. Но подумайте о тех детях, которые будут погибать в следующих Голодных Играх! - Наши воины окажут необходимую поддержку, - добавляет Койн и сразу переходит к обсуждению даты первого восстания, тем самым давая понять, что спор окончен.