Игра в четыре руки

      Тао задумчиво вышел из школы, оформив все бумаги и подписав заявление об уходе. Чунмён с Минсоком должны были подобрать его у торгового центра, куда они отправились после того, как Ким уладил все дела по переводу брата в корейскую школу. Омега был рад тому, что Чунмён наконец-то внял просьбам младшего, что каждый день засыпал в слезах. Тао сидел рядом с ним, укачивая в своих руках и обещая, что всё будет хорошо, хотя эти слова за эти годы уже набили оскомину на языке.       С одной стороны Цзытао прекрасно понимал альфу, ребёнка было бы трудно удержать на одном месте, а тут каждый день может случиться что-то непредвиденное и опасное, но слёзы Кима младшего с каждым днём всё сильнее ранили сердце омеги. Тао понимал, что слишком привязался к этому ребёнку, особенно, когда Минсок с хитрой улыбкой обнимал его за шею и тихо шептал прямо на ухо:       — В школе все детки рассказывают о том, какие у них добрые и ласковые папы, что помогают им с домашним заданием, гуляют и вытирают их слёзы, а я всегда говорю только про тебя. Они считают, что ты мой папа, и знаешь, мне совсем не хочется их переубеждать. Скоро у нас будет небольшое представление для родителей, ты же придёшь?       Тао всегда грустно улыбался и кивал. Минсоку было мало лет, когда он остался один, он помнил своих родителей лишь по фотографиям, поэтому искал тепло в тех, кто его любил, а Хуан уже не мог отрицать, что этот ребёнок был ему очень дорог.       Омега помнил, как плакал Чунмён в тот день, помнил его опустошённый взгляд, да, вряд ли в то время он мог бы уделить младшему брату должное внимание, но его «я обязательно вернусь к нему» уж очень затянулось. Минсок рос, задавал уже довольно серьёзные вопросы, а Тао не мог толком ответить на них, потому что не знал, почему отец маленького омежки пожертвовал жизнью ради другого человека. Не знал, чем занимался Сухо всё это время, и уж тем более не знал, что стало с теми, кто сбил на перекрёстке торопившегося домой омегу. Тао старался не вмешиваться в то, что его не касалось, иначе бы тоже погряз в своих мыслях, а это ему сейчас было совсем не нужно.       Хуан осмотрелся, эти места были такими родными, что сердце сжималось от тоски, но он знал, что Минсоку он был нужнее, а эти чувства лишь отголоски прошлого, в котором юный омега когда-то, возможно, был счастлив. Вспоминая свою жизнь, Тао думал о том, что в чём-то понимал Минсока. Он вспоминал, как отец был постоянно погружён в дела своей партии, а папа всегда был рядом с ним. Кротко опустив взгляд, он стоял рядом с мужем на каждом митинге, а дома пересказывал альфе всё, что увидел и услышал среди его почитателей и коллег. Тао знал, что многие из окружения его отца исчезали только благодаря наводкам папы и, некоторые из них пострадали отнюдь не из-за политики.       Хуан никогда не любил вспоминать о своём детстве, но иногда он думал о том, как бы он поступил на месте Чунмёна, стал бы мстить? Смог бы он закрыть глаза на несправедливость этого мира и продолжить жить и улыбаться как прежде? Да, они не судьи, но ведь можно хотя бы подтолкнуть судьбу к возмездию, создать нужные обстоятельства, чтобы враги сами перегрызли друг другу глотки.       Уже почти добравшись до нужного места, Тао почувствовал вибрацию телефона, взглянув на номер, омега усмехнулся, чего-то подобного он и ждал.       — Да, отец, — ответил Тао, сворачивая в сторону торгового центра и замечая у его входа уже знакомого альфу, что сидел на лавочке и смотрел в одну точку. В голове промелькнула мысль, от которой на сердце стало тревожно, но он отогнал её, стараясь вслушаться в монотонный голос отца.       — Мне позвонили и сообщили о том, что ты подал заявление на увольнение. Что это за выходки? Ты думаешь, что мы с папой будем содержать тебя и твоего приблудыша?       Омега почувствовал, как гнев внутри закипает, грозясь вот-вот вырваться наружу. Этот человек не имел никакого права говорить так о Минсоке. Его Минни не приблудыш!       — Я не нуждаюсь в твоих деньгах, — ответил Тао, сдерживая гнев, сейчас ему невыгодно было наживать себе ещё одного врага. — А Минсок и подавно, ты, смею тебе напомнить, не вложил в его содержании ни гроша, у Минни есть состоятельный брат.       — Брат, которому он оказался не нужен, — хмыкнул старший.       — А вот здесь ты заблуждаешься, — ответил Тао. — Раз уж кто-то оповестил тебя раньше меня, нет смысла тянуть с прощанием. Я, действительно, уволился, и завтра утром вместе с Минсоком и его братом я уезжаю отсюда навсегда. Я знаю, что вам с папой не было особого дела до меня, так что давай сделаем вид, что мы не знакомы.       На том конце наступило молчание. Тао невольно сжался, ожидая гневную тираду, но растерялся, услышав тихое:       — Хорошо, вот только есть у меня к тебе одна просьба. Я ведь прекрасно знаю, чьего сына ты прятал столько лет.       Сердце сжалось, он не хотел подставлять Чунмёна.       — Чего ты хочешь?       — Поговорить, — ответил мужчина. — Я догадываюсь о том, на кого работает твой работодатель. Мне кажется, нам есть что с ним обсудить.       — Я передам ему твою просьбу, но сам понимаешь, гарантировать того, что он ответит согласием, я не могу.       — Так постарайся сделать для этого всё возможное, иначе твой «истинный» альфа получит более жестокие установки.       — Он не мой альфа! — сорвалось с губ Тао, а в трубке послышались короткие гудки. — Чёрт!       Тао судорожно огляделся, замечая своего личного сталкера, что по-прежнему тихо сидел на скамейке. В его ушах были наушники, затуманенный взгляд по-прежнему был направлен в одну точку. Тао вдруг подумал о том, что должно было приключиться с человеком, чтобы он вот так просто позволил манипулировать своим сознанием, а то, что этим человеком кто-то управлял уже не вызывала сомнений.       — Ты чего тут? — услышал омега знакомый голос. — Мы думали, ты уже ждёшь нас в каком-нибудь кафе. Ты уладил свои дела?       В ладонь омеги легла маленькая ладошка, а Тао натянул улыбку.       — Да, я теперь свободен, — ответила омега, а голос слегка дрогнул, что не скрылось от внимательного Чунмёна.       — Что-то случилось? — спросил альфа, оглядываясь по сторонам и, наконец, замечая того, кого так боялся омега. — Опять он? Как он здесь оказался? Я же ясно дал понять, что в следующую нашу встречу я сдам его в полицию. Этот человек безумец, если считает, что сможет избежать приговора. Я сейчас же…       Альфа достал телефон, а Тао нервно замотал головой.       — Нет, не нужно! Исчезнет этот, появятся другие. Это человек моего отца. Он приставлен ко мне для устрашения. Отец сказал, что если я не соглашусь выполнить его просьбу, он прикажет своей кукле перейти на более активные действия.       — И что хочет твой отец? — хмыкнул альфа, предвидя ответ.       — Он хочет поговорить с тобой. Он сказал, что знает, чьего сына я прятал и знает, кто стоит за твоей спиной. Я…       Тао почти плакал, а Минсок крепче сжал его ладошку, не давая зародиться истерике.       — Успокойся, — приобнял младшего Чунмён. — Я рассчитывал, что так будет, особенно, когда узнал, кем являются твои родители. Я поговорю с ним, но не здесь, на его территории, где каждый второй его шпион. Мы встретимся там, где захочу я и тогда, когда решу я.       — А тот человек? — спросил Тао, посмотрев на своего преследователя.       — О нём не волнуйся. Я всегда готов защитить свою семью, а ты всегда был её частью, с первых минут того дня, когда ты переступил комнату Минни.       — Спасибо, — всхлипнул Тао, оказываясь в крепких объятиях.       — Не за что, — ответил альфа, стирая слёзы с лица младшего. — А теперь идём, Минни уже заскучал.       Тао кивнул, крепко сжимая ладошку ребёнка, что задорно улыбнулся ему.       — Сегодня мы хорошо развлечёмся, чтобы завтра с хорошим настроением отправиться в путь, — улыбнулся Ким старший, взяв омегу под руку.       Хуан с тревогой наблюдал за тем, как стоило только им подойти к входу в развлекательный центр, казалось бы не замечающий ничего альфа встрепенулся, и устремил на них наполненный презрением взгляд.       — Кто это?! –закричал альфа, привлекая к себе внимание. — Кто это? Я тебя спрашиваю, шлюха? Ты смеешь изменять мне, своему истинному альфе с этим? Да ты, тварь, после всего что я для тебя сделал, так откровенно прижимаешься к этому альфонсу? Совсем стыд потерял?       Тао зажмурился, когда незнакомец занёс руку для удара, но его не последовало. Открыв глаза, он увидел, как Чунмён заломил руку альфы за спину и сверлил его грозным взглядом. Вокруг них собралась толпа зевак.       — Ты чего раскричался? — прошипел Ким, усиливая силу захвата, от чего незнакомец закричал от боли. — Ты кто такой? Кажется, при прошлой встрече я ясно дал тебе понять, что с такими как ты у меня разговор короткий. Этот омега не твой, понял? Он не принадлежит тебе. Он даже не знает, как тебя зовут.       Люди вокруг зашушукались, а Тао прижал к себе напуганного Минсока.       — Я — До Кёнсу! Я его альфа! — прорычал незнакомец. Большие тёмные глаза выглядели безумно, а короткие чёрные волосы торчали во все стороны.       — Да будь ты хоть сам Бог! Мы не пара! — ответил Тао. — Сколько я могу объяснять?       — Что здесь происходит? — пробрался через толпу полицейский.       — Этот человек уже не первый день преследует моего омегу и ребёнка. Он запугивает их, мне страшно за них и за их безопасность.       — Это правда? — спросил офицер, посмотрев на во всю кивающего Тао. — Что же, господин, придётся вам проехать с нами в участок.       Чунмён передал До полицейским. Альфа брыкался и кричал.       — Я тебя достану! Я тебя уничтожу! — кричал Кёнсу. — Вот только выберусь отсюда. Скажи мне своё имя, если ты не трус!       Ким обернулся на кричащего и усмехнулся.       — Нам Тэхён, — сказал Чунмён. — А теперь попробуй меня найти, щенок!       Полицейские увели задержанного, в Чунмён ободряюще сжал плечо Тао и улыбнулся Минсоку.       — Хён, — несмело начал младший омега. — А этот Нам Тэхён, он…       — Очень нехороший человек, Минни, — ответила альфа. — Я думаю, что если этот фанатик доберётся до него, наш папа, наконец-то будет отомщён.       — Но внешность…       — У нас с Тэхёном одинаковая комплекция, а со спины мы очень даже похожи.       — А лицо?       — Не думаю, что в том дурмане, в котором находится этот Кёнсу. Он запомнил моё лицо, — усмехнулся Чунмён. — Ну что вы кислые такие? Идёмте развлекаться.       — Мён, ты так уверенно говоришь о том, что этот Кёнсу обязательно придёт за Тэхёном, но если полиция сейчас найдёт в его крови наркотик…       — Ты сам сказал, что этот альфа человек твоего отца. Господин Хуан хочет встретиться со мной, а значит, ему нужно держать в страхе тебя, поэтому Кёнсу ему ещё нужен. Не бери в голову. Я же обещал, что всё будет хорошо, просто доверься мне.       И Тао верил, потому что знал, что этот человек не бросает слов на ветер. Они весело провели время втроём. Вечером, когда Минсок уснул, они сидели на кухне и пили чай. Точнее чай пил Тао, а Чунмён тянул из бокала виски.       — И почему всё-таки Нам Тэхён? — посмотрел на Чунмёна Тао.       — Ну, во-первых, как я уже упоминал, это банальные желание отомстить, за папу, за Чонина, за омегу моего друга, да ещё много за кого. На руках этого человека слишком много крови.       — А во-вторых?       Чунмён улыбнулся, ему нравилось говорить с Тао открыто. Этот мальчишка был передан ему, предан Минсоку, если будет нужно, Чунмён доверит ему свою жизнь.       — А во-вторых, звонил Чанёль и сообщил мне не очень приятную новость. Мой Чонин, возможно, стал очередной целью Нама. Я мог бы убрать его своими руками, но, как говорится, то, что не даётся без труда учёным людям, так просто решается каким-либо безумным. Мне понадобились годы, чтобы подобраться к моему врагу, и если уничтожать преграды к моей цели чужими руками проще, то почему бы не воспользоваться этим. Нам Тэхён уже не один год словно кость поперёк горла, и пришла пора выбить её оттуда.       Тао посмотрел на решительного Чунмёна. Омега уже уяснил, что нет на этом свете ни хороших людей, ни плохих. Все они борются за правду, а у каждого она своя.       — Иди спать, — потрепал младшего по голове Ким. — Завтра трудный день. Перелеты лично меня очень утомляют.       — Хорошо, но и ты не сиди тут долго. Не стоит себя накручивать.       — Не буду, иди.       Тао направился в свою комнату, которую он уже столько лет делил с Минсоком. Омега скользил взглядом по таким знакомым стенам, вспоминая, как однажды уже прощался с ними, думая, что покидает это место навсегда, а получилось…       Почему-то вспомнился тот день, когда он внёс в этот дом Минсока. Мальчишка уснул по дороге от аэропорта, поэтому пришлось взять его на руки. Ноги младшего обвили талию своего воспитателя, голова была опущена на плечо, а руки цеплялись за шею. Таксист предложил помочь с вещами, и омега не видел смысла отказываться.       Когда все вещи были внесены в дом, на лестнице показался сонный омега, что с не понимаем смотрел на происходящее.       — Тао? — удивлённо спросил старший.       — Привет, пап. Ты же не против, если мы с Минни поживём немного тут? Нам много не нужно, только крыша над головой.       — Минни? Тао, это твой ребёнок?       Старший выглядел растерянным, ещё бы, увидеть своего сына, что ушёл из дома шесть лет назад с ребёнком на руках.       — Нет, — ответил младший. — Я не папа этого ребёнка. Я его няня. Его опекун сейчас не в состоянии позаботиться о малыше, он предложил мне побыть с ним, и я согласился.       — Но почему…       — Почему я вернулся сюда? — спросил Тао, горько усмехнувшись. Он ожидал такой реакции, ведь родители никогда не проявляли заботы по отношению к Тао, а тут… Тут ещё чужой ребёнок. — Я думал, что здесь у меня всё ещё есть свой уголок. Мне захотелось, чтобы у Минсока было ощущение дома, а съёмные квартиры не дадут этого никогда.       Тао помнил, как фыркнул старший, но сказал лишь:       — Под твою ответственность! — и ушёл, хлопнув дверью, разбудив дремавшего Кима.       Тао вспомнил, сколько слёз было пролито, когда малыш болел или не спал по ночам, закатывая истерики. Омега понимал, что, даже несмотря на то, что он не носил эту кроху под сердцем девять месяцев, прошедшие три года вполне смогли их восполнить. Забываясь, Минсок иногда звал папой Тао, омеге это грело сердце, а родители лишь хмыкали, а потом напоминали омеге о том, что Минсок чужой ребёнок, и скоро настанет тот день, когда ему придётся от него отказаться. И сейчас Тао был очень благодарен Чунмёну за то, что, возвращая маленькому брату семью, он не забыл выделить в ней место и для Тао.       Омега опустился на кровати рядом с младшим, вдыхая такой приятный и уже такой любимый запах. Он постарается сделать всё, чтобы этот человечек узнал как можно меньше боли. Омежьи инстинкты вопили, что нужно защищать, и Тао был готов к этому. Вдруг в голову пришла мысль о том, что у него непременно должны быть ещё дети, вот только найти свою пару он даже не мечтал. Да, в Древних книгах было сказано, что у каждой особи на этом свете есть пара, вот только встретить её — это большая удача, потому что половинки, могут быть разбросаны по всему свету. Кто-то находит свою судьбу поблизости, а Тао почему-то казалось, что его альфа где-то очень далеко.       Иногда ночами омега думал о том, каким он должен быть, его идеальный альфа? И всё почему-то сводилось лишь к одному слову — заботливый. Тао хотелось быть нужным, хотелось, чтобы кто-нибудь хоть раз в день спрашивал его о том, как его дела, что он кушал на обед и как прошёл его день. Много ли надо омеге для счастья?       Чунмён сидел на кухне и продолжал опустошить запасы алкоголя господина Хуана старшего. Мысли все перемешались и хороший виски помогал немного расслабиться.       — Хён, у нас ЧП, — вспомнился голос Чанёля в трубке. — Чонин говорит, что Нам Тэхён после исчезновения Ли приедет к нему, чтобы потребовать с него уплату долга. Чонин говорит, что шайка Нама не раз кружила под окнами его дома.       Чунмён помнил, как забилось быстрее сердце. Их планы трещали по швам, сперва жертва Кисоба, потом визит Шону к премьер-министру и слежка за Исином и Чондэ, потом инспекция Ли по клиникам, а теперь ещё это. Враг засуетился, отбивая удар за ударом, да так метко, что порой цеплял их самих взрывной волной. Видимо, Хёншик всё же разгадал их игру и готовил ответный ход, вот только просчитать его сейчас было практически нереально. Сейчас Чунмён думал о том, как сыграть так, чтобы получить как можно меньше жертв. Он ведь не хотел вмешивать Чонина в происходящее, но судьба посмеялась над ним, поставив подножку и делая его любимого мальчика призом в одной из разыгранных Чоном партий. Кровь кипела, но нужно было держать себя в руках.       — Никуда не выходите. Завтра я вернусь и всё обсудим.       — Как скажешь, — ответил Чанёль, хоть его голос по-прежнему был настороженным.       — Только ты это… Будь осторожней.       Голос друга проникал в самое сердце, и Чунмён понимал, что только из-за этого он будет бороться. Тао не зря напомнил ему слова одного известного классика, ведь всё когда-то уже происходило, и можно было бы воспользоваться оставленными предками подсказками.       Бешеные глаза До Кёнсу подсказали решение мгновенно. Этот безумец выполнит свою миссию, а Чунмён поможет ему в этом, вот только…       Ким потёр виски и сощурился, пытаясь взять себя в руки, имеет ли он право вмешиваться в чужие жизни? Если Чондэ, Чанёль и Сехун отстаивали свои права, то Чонин, Бэкхён, Исин и Тао были совсем не причём. Вот только все они уже погрязли в этом болоте, и теперь выбираться придётся сообща.       Чунмён разыграет новую партию, и теперь он точно победит, ведь в отличие от Хёншика у него четыре руки.       Опустошив залпом стакан, Чунмён поднялся и направился в сторону спальни, что ему выделил Тао. У комнаты младшего он немного завис, понимая, что сердце сжимается, а на глаза наворачиваются слёзы. Сейчас, казалось, не было вокруг ничего идеальнее двух омег, что спали, прижимаясь друг к другу.       Минсок уложил голову на грудь Тао, в то время как старший прижал его к себе, словно защищая. Сейчас можно было решить, что эти двое — папа и сын. Они выглядели так естественно и непринуждённо, что Чунмён вдруг понял, что разлучать этих двоих — самое большое преступление. Он видел, что Тао никогда не оставит Мина. Даже встретив истинного, даже родив своих детей. Минсок был, есть и останется его ребёнком. Чунмён много раз готов был просить прощения у папы и отца за такие мысли, но сейчас они как никогда соответствовали истине.       Минсок слегка дёрнулся во сне, а Тао инстинктивно погладил его по спине, касаясь губами макушки. Чунмён улыбнулся, думая о том, что обязательно сделает жизнь этих омег счастливой, чего бы ему это ни стоило.       Чондэ втянул Исина в нужный номер. Омега выглядел растерянно, нервно теребя свои губы. Воспоминания о поцелуе снова и снова тревожили сердечко. Исину казалось, что такого с ним ещё ни разу не было. Он мог похвастаться немаленьким количеством альф, что готовы были бороться за его сердце или тело, кому что, как говориться, вот только этот загадочный Ким Чондэ не попадал ни под одну из этих категорий.       Омега понимал, что до сегодняшнего дня в его жизни были лишь влюблённости. Он позволял любить себя, а сегодня что-то сломалось.       Услышав историю отряда, забытого всеми, а особенно истории трёх альф, что стояли стеной вокруг господина Бёна, на глаза навернулись слёзы, вот только он сдержал их, понимая, что Чондэ их не оценит. Ему не нужна была жалость, ему нужна была поддержка. Ему нужен был человек, что будет повторять о том, что он всё сделал правильно, и Исин готов был стать этим человеком, готов был скрывать свои чувства, если Чондэ будет рядом. Их конспирация была уже делом решённым. Им и дальше предстояло играть влюблённую парочку. Звезда и его телохранитель, чем не тема для бульварного романа, вот только Исин не умел писать сказки, ему всегда были нужны факты и доказательства, чего в их с Чондэ случае было очень мало, подумаешь, всего один поцелуй, от которого до сих пор трясутся коленки. Чондэ смотрел на омегу равнодушно, а Исин… Исин уже понял, что пропал.       — Вот засада, — прервал размышления омеги голос альфы. — Они здесь, что ли, до утра сидеть собираются?       — Смирись, милый, — усмехнулся омега. — Это может быть и наш постоянный конвой. У Ли Шону много отморозков. От отсутствия двоих он не обеднеет, а наоборот приобретёт.       — Но я, как бы, не планировал задерживаться здесь надолго. Я мечтал о тёплой ванной, обжигающем виски. А ещё выпустить парочку-другую пуль в бестолковых манекенов.       — Судя по твоему послужному списку, ты первоклассный стрелок. Тебе, должно быть, раз плюнуть убрать этих двоих с этой позиции?       — Да, но нам невыгодно поднимать шумиху.       — Вот именно, поэтому предлагаю воспользоваться тем, что есть, — Исин заглянул в одну из дверей, где оказалась просторная душевая. — Не ванная, но тоже сойдёт, а выпивку ведь мы можем заказать?       Чондэ лишь хмыкнул, отбрасывая в сторону свою кожаную куртку и забираясь с ногами на подоконник. Похлопав себя по карманам, альфа достал сигареты и зажигалку, прикуривая.       — Дай мне, — сказал Чжан, открывая форточку и забираясь на противоположный край окна.       — Курить вредно, — ответил альфа, выпуская дым.       — И это говорит тот, кто дымит как паровоз, — заметил Исин, воруя сигарету.       — Тебе ещё детей рожать, — ответил Ким, пытаясь отобрать у младшего сигарету.       — Да кому я нужен, — ответил Чжан, теряя равновесие и едва не слетая с окна. Вот только упасть ему не дали крепкие руки альфы, что прижал его к себе.       — Что, шею решил свернуть, что-ли? — спросил Чондэ с равнодушным видом, но крепко вцепившиеся в предплечье омеги пальцы говорили о том, что ему совсем не всё равно.       — А ты будешь переживать? — спросил Исин, прикрывая глаза, ведь альфа обнимал его сейчас так крепко.       — Вот ещё, — фыркнул Чондэ, но рук не разомкнул.       Исин улыбнулся, а потом перехватил сигарету из рук альфы и затянулся. Чондэ лишь покачал головой, но спорить больше не стал. Они сидели на подоконнике и курили, глядя на то, как ночь медленно опускается на город. Исину было так хорошо. Он спиной чувствовал грудь сильного альфы, и от этого было тепло.       — Мне нужно позвонить родителям, — нарушил тишину омега. — Я обещал навестить их в выходные. Теперь, как я понимаю, этот визит откладывается?       — Почему же? — усмехнулся Ким. — Мы не должны нарушать твой привычный распорядок дня. Ты не заложник. Ты можешь делать всё, что хочешь, только…       — Моим спутником всегда будешь ты? — повернув голову на старшего, спросил Чжан. — Знаешь, меня такая перспективна несомненно радует, но…       — Что но? — спросил Чондэ, замечая лёгкую грусть в глазах омеги.       — Я вижу, что тебя это не устраивает, — ответил младший. — Ты не моя собственность, чтобы я так просто таскал тебя по родственникам, магазинам и клубам.       — Но я же затащил тебя в отель? — улыбнись Ким, а Исин хмыкнул в ответ.       — У моего папы есть навязчивая идея — выдать меня замуж. Он всех находящихся рядом со мной альф представляет в качестве моего мужа. Он знакомит меня со всеми свободными сыновьями своих коллег, знакомых, друзей. Он звонит мне по три раза на день, каждый раз заводя разговор о каком-нибудь симпатичным альфе. Я… Я устал, Чондэ, но я не могу сказать ему об этом прямо. Мы ругаемся, я извиняюсь и всё начинается сначала. Я понимаю, что таким способом он пытается загладить вину передо мной, но я… Чондэ, я не считаю его в чём-либо виноватым.       Исин смахнул со щеки невольно скатившуюся слезу.       — Знаешь, я, наверное, один из немногих, кто встретил своего альфу в раннем детстве. Мы жили по соседству и часто играли вместе. Родители радовались за нас, когда мы ходили в школу, крепко держась за руки. Все тыкали в нас пальцем, но нам было всё равно. В двенадцать лет мы впервые поцеловались. Первую мою течку мы провели вместе. Родители не видели причин сопротивляться природе. Мне было семнадцать, когда я понял, что жду ребёнка. Знаешь, в тот момент мир словно перекрасили в яркие цвета. Семья, любимый рядом, малыш под сердцем, что ещё нужно для счастья?       Родители назначили дату свадьбы. Я был счастлив, разговаривая со своим малышом и засыпая в родных объятиях. Торжество решено было провести на побережье. Мы отправились туда рано утром, чтобы успеть всё приготовить. Три машины и небольшой автобус.       Заснувший за рулём водитель большегруза смял всю эту процессию за пару мгновений. Я помню крики, огонь и боль, а потом лишь темноту.       Когда я пришёл в себя, рядом сидел отец, его голова была перебинтована, на руке был гипс.       — Отец? — прохрипел я. — Что произошло?       Старший заплакал и начал свой рассказ. Он рассказал, то папа в соседней палате с повреждённым позвоночником, родители моего альфы с сильнейшими ожогами в реанимации. Гости отделались разного рода травмами.       — А Фань, отец? Где мой альфа?       — Он… — сглотнул старший. — Он погиб на месте, на его сторону пришёлся самый сильный удар.       Я старался не сорваться, помня, что я не один…       — А малыш? — спросил я, понимая, что внутри меня непреодолимая пропасть.       — Спасти его не удалось.       Вот тогда я смог выпустить наружу все чувства. Я плакал, пока не прибежали врачи и не вкололи мне успокоительное. Мне понадобилось два года, чтобы начать всё заново, а потом… Потом я просто начал с чистого листа. Я создал нового Чжан Исина, которым все восхищались, а папа… Папа до сих пор считает своим долгом сделать меня счастливым, потому что думает, что, если бы он тогда не предложил устроить торжество на побережье, ничего бы не случилось, и у меня сейчас была бы нормальная семья, а не всё вот это вот и репутация элитной шлюхи.       Исин дрожащими руками поднёс сигарету к губам, но пальцы Чондэ выхватили из его рук ядовитую палочку, опуская её в пепельницу.       — Ты говорил, что здесь есть замечательный душ, — шепнул Ким в самое ухо омеги. — Тебе нужно расслабиться. Успокойся, это было давно. Забудь, никто не считает тебя шлюхой.       — Как же, — хмыкнул Чжан.       — Не дай Бог тебе узнать, что такое быть шлюхой на самом деле. Хотя, некоторым из них нравится их работа. Знавал я одного такого, даже любовь истинной пары он променял на ощущение чужих членов в своей заднице.       — Он явно безумный, — сказал Исин, повернув голову и встречаясь с тёплым взглядом шоколадных глаз. — Да только Бог ему судья.       Омега потянулся к губам старшего, тут же получая ответ. Чондэ целовал нежно, отгоняя все воспоминания и тревоги. В этих руках снова было тепло.       Чондэ крепко прижимал омегу к себе, отпуская все инстинкты и чувства. Теперь, зная, что этот омега свободен, он мог перестать укорять себя за неправильные чувства. Теперь он мог любить и быть счастливым. Теперь все мысли о том, что у этого омеги где-то есть альфа и любить его неправильно, уходили прочь. Теперь, когда они открылись друг другу, назад уже хода не было.       Исин так правильно смотрелся в его руках, а нежная шея так и просила альфу о метке, но уместно ли? Захочет ли омега, ведь их миссия ещё не завершена. У Исина важное задание, а Чондэ его верный стражник. Вот только это же не помешает им любить друг друга?       Руки скользнули по спине омеги, шершавая ткань не передавала ни крохи тепла, и захотелось её стянуть, отбросив в сторону, и целовать каждый миллиметр этой сахарной кожи с запахом мяты. Исин позволял раздевать себя, целовать себя, ласкать себя, но в то же время он с таким же рвением возвращал ласки альфе, стягивая с него рубашку.       Когда губы омеги скользнули по бледному шраму, Чондэ стиснул зубы, путаясь пальцами в волосах омеги и стягивая их на затылке. Никому он не позволял касаться его, все его пассии предупреждались заранее о том, что шрам — запретная зона. Он был слишком чувствительным, прикосновения к нему вызывали табун мурашек, что бежали по венам прямо к сердцу. Никто не смел пойти против, а Исин… Исин изначально был другим. Он ведь даже не замечал того, что Чондэ сжимает его волосы сильнее положенного, а может не хотел замечать, видя, как от каждого прикосновения к гладкой коже альфа дышит всё тяжелее, приоткрывая тонко очерченные губы в тихом стоне.       Губы Исина скользнули от основания шеи по груди и замерли в нескольких миллиметрах от пупка альфы, когда он с грозным рыком за волосы потянул младшего наверх, впиваясь в его губы несдержанным поцелуем.       Исин чувствовал, как дрожит. Чондэ целовал так, словно пытался высосать из омеги душу, и, к слову, это у него почти получилось.       Подхватив омегу на руки, Ким направился к кровати, сбрасывая на неё свою ношу. Исин не отрывая взгляда от старшего, пододвинулся к изголовью, отбрасывая в сторону последние детали гардероба, оставаясь перед альфой полностью обнажённым и беззащитным.       Чондэ пробежался взглядом по стройному телу, что выглядело идеально. Красивые руки, стройные ноги, грудь тяжело поднималась и опускалась, плоский живот был напряжён, а аккуратный член требовал к себе внимания, но Ким не торопился, наблюдая за тем, как плавился под жарким взглядом омега, как, не отводя глаз, он начал медленно ласкать себя, дразня старшего.       — Ну же, Чондэ, иди ко мне. Ты же видишь, как моё тело изнывает без тебя.       Ладошка Исина проехалась по напряженным соскам, омега со стоном прогнулся, а Чондэ заметил несколько капель смазки на простынях. Исин явно себя не контролировал и это льстило. Альфа понимал, что сам был уже почти на пределе, вид откровенно раздвигающего ноги Чжана сводил с ума.       Чондэ сделал шаг к кровати, опускаясь на неё коленом, омега шире развёл ноги в стороны. Ладони альфы сжали щиколотки, двинулись по икрам, поднялись по бёдрам. Дыхание младшего окончательно сбилось, когда губы альфы коснулись внутренней стороны бедра, спустились к основанию. Исин вскрикнул, когда Чондэ прокусил нежную кожу там, где бешено стучала кровь, а потом зализал свежую ранку языком, чувствуя вкус свежей крови, крови его омеги.       — Здесь её никто не увидит, — шепнул Ким, лаская свежую метку. — Теперь ты только мой.       Слёзы покатились по щекам омеги, ведь столько лет он мечтал быть чьим-то, но ни один альфа не мог этого ему дать. Все разговоры о метке сводились к скандалам, а Чондэ… Он даже не спрашивал. Он сам связал их жизни навсегда, и Исин был счастлив в этот миг.       — Твой, — дрожащим голосом ответил Чжан. — Чондэ-я, я… Я хочу…       — Чего ты хочешь, мой сладкий? — сказал Ким, нависая над Исином и глядя в его полные желания глаза.       — Тебя, — ответил Исин, обвивая шею старшего руками и притягивая к себе для поцелуя.       Кожа к коже, глаза в глаза, тела переплелись, а дыхание слилось в одно. Чондэ пытался поцелуями добраться до каждого участка кожи. Когда губы коснулись тугого колечка мышц, а язык альфы протолкнулся внутрь, Исин закричал и выгнулся так, что Чондэ показалось, что сейчас он просто сломается, и только сильные руки альфы удержали и вернули его в нормальное положение, блокируя любое движение, пока язык продолжал ласкать уже во всю истекающий смазкой анус омеги.       — Чондэ-я… Я сейчас, — прохрипел Исин, но Чондэ не дал ему дёрнуться, наблюдая за тем, как, дрожа всем телом, омега излился себе на живот.       — Красивый мой, — шепнул альфа, целуя бёдра, поднимаясь выше, собирая губами сперму омеги и припадая к его губам своими.       Исин всё ещё дрожал, но отвечал на поцелуй, чувствуя собственный вкус. Это возбуждало с новой силой, ласки альфы сводили с ума, отвлекая, поэтому первый палец вошёл в него практически незаметно. Чондэ растягивал младшего медленно, а Исин снова горел, пытаясь ухватиться за последние мгновения реальности, но всё померкло, оставив лишь яркую вспышку, мгновение, когда Чондэ оказался внутри. Все заслонки слетели, и они оба погрузились в безумие. Громкие крики, рычание и резкие толчки сменялись нежным шёпотом и трепетными поцелуями, а потом… Потом Исин, казалось, отключился от накатившей волны удовольствия. Лишь тяжесть чужого тела, трепетные касания, и узел, набухающий внутри. Омеге казалось, что он летит, а ласковые руки Чондэ — это его крылья. Тело казалось воздушным, и каждый новый оргазм поднимал всё выше.       Чондэ любовался спящим омегой, его нежными чертами, покусанными в страсти губами и дрожащими ресницами. Даже познав его целиком, он по-прежнему оставался для Кима нежным, забавным созданием, о котором хотелось заботиться. Когда Чунмён впервые показал ему фото этого омеги и дал почитать биографию, Чондэ и не думал, что навсегда потеряется в складочках морщин меж бровями, милой ямочке на щеке и в бездонных с нерастраченной нежностью глазах. Исин был наградой, и пусть сейчас он так спокойно и сладко спал в его руках, альфа понимал, что за эту награду ему ещё предстоит побороться.       Засыпая, Чондэ прокручивал в мыслях список тех людей, что тогда погибли на границе, что-то его настораживало, вот только что? Может завтра всем вместе им удастся найти это недостающее звено?