Игра в четыре руки

      Тао сидел на подоконнике и смотрел, как солнце медленно поднимается над горизонтом. Впереди маячил ровный ряд соседских домиков, а вдалеке серели контуры большого мегаполиса, где уже вовсю кипела жизнь. Часы показывали седьмой час, но спать не хотелось. Слишком много всего скопилось в голове, и нужно было хорошенечко подумать.       Омега бросил взгляд на кровать, где раскинув в стороны руки и ноги спал Чанёль. Альфа лежал на животе, позволяя омеге любоваться его широкой спиной. Одеяло сползло до поясницы, открывая обзор на каждый сантиметр загорелой кожи. Улыбка невольно коснулась губ омеги, когда пришло осознание того, что это всё теперь принадлежит ему. Этот красавец альфа станет для него надёжным тылом, и Тао понимал, что ему безумно не хочется покидать этих сильных и крепких рук. Чанёль по закону жанра был воплощением всех желаний омеги: сильный, смелый, красивый и мечтающий о полноценной семье, детях и не брезгующий традициями.       Чанёль принял Минсока и не торопил события. Просто был рядом и крепко обнимал, когда на омегу накатывал очередной приступ паники. Тао не знал, как с этим бороться, но Ёль и Минсок в один голос убеждали в том, что он сильный. Он справится. Тао хотелось им верить.       Омега снова бросил взгляд во двор, замечая движение. Исин неторопливо двигался в сторону беседки с ноутбуком в руках. Видимо решил не мешать Чонде стуком клавиш. Тао ещё не очень хорошо успел узнать обитателей этого дома, но уже зауважал их. Все они боролись за жизнь, за справедливость. Вот только окружающий мир и люди настолько прогнили, что их попытки оставались почти незаметными среди всего того хаоса вокруг.       Исин был серьезен, но, заметив Тао, улыбнулся и помахал ему рукой. Хуан помахал в ответ. Этот омега вызывал приятное впечатление. Чжан поманил его к себе, похлопав по скамейке. Тао кивнул, спрыгнув с подоконника и натянув на себя пуловер, осторожно направился к выходу, стараясь не разбудить Чанёля. Альфа должен был хорошо отдохнуть, ведь сегодня ему предстояло вернуться в логово врага.       — Ты почему не спишь? — спросил Исин, когда Тао опустился рядом.       — Выспался, — ответил младший. — Я вчера и так полдня проспал.       — Да уж, — выдохнул Чжан. — Ну и напугал же ты нас.       — Это получилось непроизвольно, — смущенно сказал Тао. — Тот альфа… Кенсу… Он…       Тао чувствовал, как волнение нарастает, но тут же ощутил руку Исина, что ободряюще его приобняла.       — Всё хорошо, Тао. Я тебя прекрасно понимаю. Знаешь, сколько таких альф было на моем пути? Меня проклинали, унижали, пытались взять силой и даже убить. У многих я стоял поперек горла. Многих я обличил в нечестной деятельности, даже не подозревая, что меня попросту использовали, подбрасывая то, что было выгодно всем. Я был марионеткой в чужих руках, а потом в моей жизни возник Чонде. Он перевернул с ног на голову мой мир, и я благодарен ему за это. Больше ничего не нужно бояться, Тао. Рядом с нами те, кто за каждый наш страх перегрызет глотки.       — Теперь стоит бояться за них, — выдохнул Тао. — Они ввязались в опасную игру.       — У них не было другого выхода. Они хотели справедливости. Должно быть, ты и сам понял, что здесь больше преобладает личная война, чем политическая. Мы не хотим вершить судьбы народов, мы хотим избавить мир от тварей, что слишком много на себя взяли. Эта война началась не сегодня, а много лет назад.       Тао неуверенно посмотрел на старшего, что был настроен решительно.       — Ли Шону был перспективным студентом военной академии Сеула, но уже тогда мечтал о головокружительной карьере. Окончив Академию, он уехал в Америку, где, благодаря своим навыкам, попал в отряд добровольцев-наёмников, которых забрасывали, порой, в самое пекло. Его продвижения по службе только восхищали. Он несся вперед, оставляя всех позади. Многие завидовали его успеху и необычайному везению, даже не подозревая, чем это может обернуться.       — За ним стоял кто-то ещё? — с любопытством спросил Тао.       — За любой успешной личностью в этом мире всегда кто-то стоит. Кто-то, кто не желает внимания общества, но хочет вершить свои законы. У него есть всё: связи, деньги, возможности, амбиции. Эти люди управляют нашими жизнями, оставаясь в тени, в то время как мы видим лишь тех, кого нам положено видеть. Эти люди создают свои империи, которыми хвастаются между собой, устраивая петушиные бои своих удачно выбранных марионеток. Они создают фальшивых лидеров, диктуя им свои условия. За каждым таким лидером всегда тянется кровавый след. И мне искренне жаль тех, кто становится на пути этих машин власти. У них нет шансов.       — А мистер Бён? — спросил Тао, вспоминая статного мужчину, что вчера вечером ступил на порог их дома. — Что ты скажешь о нём? Он кто? Жертва или палач?       Исин задумчиво прикусил губу, а потом улыбнулся, но эта улыбка была какой-то совсем неискренней, натянутой и холодной.       — Я ещё не определился, — хмыкнул Чжан. — Сначала я думал, что он исключение из правил. Политик, что борется за народ, а не за свои интересы. Я восхищался им…       — Что-то изменилось?       — Смотри, — хмыкнул старший, разворачивая к Тао экран своего ноутбука. — Только поклянись, что об этом никто не узнает. Особенно Мён.       Тао стало немного не по себе, но он кивнул. Чжан нажал на воспроизведение, и Тао увидел большую площадь, заполненную народом. На высокой трибуне стоял мистер Бён и эмоционально о чем-то говорил. Вдруг на сцену выбежал другой мужчина и попытался оттолкнуть Бёна, но тот крепко ухватил альфу за грудки, не давая пошевелиться, пока несколько пуль не вошли в тело спасителя.       — Это…       — Это Ким Чунхо. Он стал щитом Бён Тэюна. Здесь видно, что мистер Ким не хотел умирать. Ему, видимо, сообщили о покушении заранее, и он хотел увести друга со сцены, но тот… — Исин глубоко вздохнул. — Тот удержал его и не отпустил, пока выстрелы не прекратились. Именно последняя пуля стала смертельной. Все вокруг столько лет твердили о том, что нападение было неожиданным, что Ким не успевал оттолкнуть, поэтому закрыл собой, но здесь видно, что секунд на тридцать Ким опередил киллера.       — Мистер Бён знал о нападении?       — Я ничего не могу утверждать. Это… Это всё до сих пор не может уложиться в сознании. Ещё больше меня смущает то, что Чунхо-ши ничего не сказал об этом сыну, даже умирая. Создавая культ личности Бёна в глазах Чунмёна. Я запутался, Тао. Я не понимаю, почему человек, снявший это, до сих пор молчал?       — Откуда запись у тебя? — спросил Хуан.       — Прислали вчера вечером. Я проверил всё. Журналистов на том мероприятии было много, но ни у кого не было доступа к сцене. Кто-то был там. Кто-то, у кого не дрогнули руки. Кто-то, кому было всё равно.       — А почему ты решил показать это мне? — спросил Тао, понимая, что они с Исином были ещё не настолько близки, чтобы делиться тайнами.       Чжан что-то переключил на ноутбуке, а потом кивнул в его сторону.       — Читай.       Тао внимательно вчитывался в текст и понимал, почему Исин разоткровенничался именно с ним. Имя, стоящее в конце послания, заставило кулаки сжаться. Да, он уже давно понял, что его родители совсем не ангелы, но чтобы вот так.       — «Добрый день, господин Чжан. До нас дошли слухи, что вы взялись освещать предвыборную кампанию господина Бён Тэюна. Говорят, что в вашей стране его считают чуть ли не мессией, что способен вывести угнетённый народ к лучшему будущему. Вот только стоит ли верить человеку, у которого руки по локоть в крови? Человеку, что уничтожал своих же людей на пути к власти? Лицемеру, что лил крокодильи слезы на похоронах своего друга и соратника, к смерти которого лично приложил руку? Вы известны как человек, борющийся за справедливость, и мы считаем, вам будут интересны материалы, что нам удалось собрать. Наш источник был очень близок к Тэюну, поэтому все эти материалы подлинные, и всё это мы готовы передать вам, но только после того, как получим ваше личное согласие. Чтобы вы понимали серьезность наших намерений, мы продемонстрируем вам одно очень занятное видео. Это эксклюзив. Из рук в руки, так сказать. Наш источник не слишком охотно, да и чего греха таить не бесплатно, согласился продемонстрировать его вам, в надежде на то, что вы примете верное решение. С ответом не торопитесь, у вас есть пара дней. О дате, месте и времени встречи мы сообщим вам позже. Не пытайтесь нас перехитрить, мы всё равно узнаем. Стены мастерской вашего мужа не так крепки, как кажутся на первый взгляд. С уважением борющийся за правду Хуан Болин».       Тао в панике огляделся по сторонам. За ними следили? Но кто? Кёнсу прибыл позже, и он общался только с Чанелем и Сехуном.       — И многие знают о вашей с Чонде свадьбе? — спросил Тао. — Я так понял, что это случилось не так давно.       — Позавчера. В отеле, — ответил Исин, нервно потерев переносицу. — Мы остановились в гостинице, потому что за нами следили люди Шону. Утром мы вызвали такси. Чонде сказал, что о преследователях не стоит беспокоиться.       — Таксист?       — Я не знаю, Тао, — выдохнул Чжан. — Я ничего не знаю.       — Отец не мог быть здесь лично, потому что находился на каком-то там саммите за границей. Остается только их загадочный источник.       В наступившей тишине слишком отчетливо послышались шаги.       — О чем шепчетесь? — появился в беседке Чонде с подносом в руках. На нём стоял чайник, четыре чашки и вазочка с печеньем. — Завтрак прибыл.       Исин захлопнул ноутбук и убрал его в сторону, натянув улыбку.       — С добрым утром, милый, — сказал омега, целуя старшего в щеку. — Как спалось?       — Замечательно, — улыбнулся в ответ Чен. — Только ты тему не переводи. Чего это вы такие серьезные?       — Да так, — пожал плечами Тао, утаскивая печенье. — Обдумывали вчерашнюю встречу. Этот мистер Бён довольно загадочная личность. Я вот увидел его так близко впервые и не могу понять, что он за человек.       — А тебе и не нужно, — широко улыбаясь, в беседку зашел Чанёль, тут же плюхнувшись рядом с Тао и сгребая его в охапку. — У тебя и своих проблем хватает.       — А Минни…       — Спит ещё, — сказал Пак, целуя омегу в щеку.       — И всё же, — заметил Исин. — Я так и не понял, за кого мы сейчас?       — Мы за правду, как и всегда, — ответил Чонде. — Мы не политики, не палачи, не убийцы. У нас только одна цель — справедливость. Сехун прав, наша цель — это Хёншик и Тэхён, остальное нас не касается. Пусть эти трое хоть глотки себе перегрызут.       — Но… — хотел было возразить Исин, за что был прерван его поцелуем.       — Не забивай себе голову, сладкий.       — Но вы же сами просили меня освещать деятельность господина Бёна. Просили поднять на поверхность дело десятилетней давности. Мир был на грани войны, и лишь вам удалось предотвратить трагедию. Вы героически сражались, были ранены, выжили, а теперь, как преданные собачонки, пляшете у ног убийцы. И сейчас вы предлагаете оставить всё как есть?       — О, куда его понесло, — протянул Чанель. — Чтобы бросаться такими обвинениями, у тебя должны быть веские доказательства. Не пойман не вор, как говорится.       — Есть, — злился Исин. — Вот смотрите.       Чжан открыл ноутбук и включил парням видео, которое уже успел изучить до дыр. Чонде и Чанёль выглядели вполне равнодушно, но брови Кима нахмурились, а улыбка Пака превратилась в оскал.       — И что? Ничего не скажете? — напряженно спросил Тао.       — Пару сантиметров вправо и обзор был бы больше, — заметил Чонде.       — Ты видел, какая там была толпа? — возмутился Чанель. — Скажи спасибо, что хоть это удалось снять. Мне все ноги оттоптали.       — Так, стоп, — растерялся Исин. — Что всё это значит?       — Это значит, что у Чунмёна сдали нервы, — хмыкнул Чен. — Видимо, что-то пошло не так, раз он дал разрешение на публикацию этого видео.       — В смысле, — насторожился Тао. — Вы знали? Всё это время знали, на кого работаете? Тот источник, упомянутый отцом, это…       — Мён, — хмыкнул Пак. — Только никто об этом и не догадывается.       — Я перестал что-либо понимать, — выдохнул Исин, опуская голову на плечо мужа. Чонде нежно коснулся его макушки губами.       — Тебе и ненужно, милый, — улыбнулся Ким. — Для этого у тебя есть я.       — И всё же…       — Единственное, что тебе нужно знать, это то, что в этой игре нет ни хороших, ни плохих. Мы осознанно сделали свой выбор, последовав за Бён Тэюном, потому что, находясь в его окружении, мы получали доступ к очень многим засекреченным данным. В том числе к спискам участников той злополучной битвы, — сказал Чанёль. — Всё началось через несколько дней после того, как Чунмён пришел в себя в больнице. Никто не верил, что он откроет глаза, даже собственный отец. Чунхо-ши метался по клинике, создавая видимость активной деятельности. Возможно, ему хоть немного, но было жаль сына, но он был одним из тех людей, что считали долг смыслом своей жизни.       — Но после тех событий он покинул военное ведомство и примкнул к Тэюну, что как будто бы боролся за правду, — напомнил Исин.       — А для чего, знаешь? — спросил Чонде, хмыкнув. Омега покачал головой.       — Потому что именно по распоряжению генерала Кима на границу была отправлена группа студентов, вместо профессионального отряда специального назначения. Он отправил нас умирать, но мы выжили. Заметая следы, он прибился под теплое крылышко своего давнего друга, даже Бён не знал до поры до времени, что Ким Чунхо был агентом Ли Шону. Мы помогли ему узнать правду, поэтому на этом видео Тэюн так безразлично удерживает Кима. Сейчас уже и не вспомнить, сколько такой швали пало от рук таинственного доброжелателя. И возможно, это всё продолжалось и дальше, но в нашу жизнь вошли вы, и больше рисковать нельзя. Мы разыграли финальную партию.       — Мы играли по своим правилам, стравливая три стороны. Когда пришел Сехун, мы немного растерялись. Мы не ожидали, что кому-то известно о нас. Мы сперва решили, что его подослал Шону. Признаться честно, тогда мы его чуть не пристрелили, но…       — Я оказался проворнее, — сказал О, стоящий, привалившись к опоре беседки, и явно давно слушающий их беседу. — Выиграл в честном бою.       — Да уж, — хмыкнул Пак. — Я ещё помню, как пуля просвистела у меня в нескольких сантиметрах от головы.       Тао крепче сжал руку Чанёля, на что тот лишь улыбнулся, обнимая омегу.       — Я узнал о том, что Ким Чунхо работает на кого-то за пределами страны, когда пытался найти виновных в смерти своего отца. Знаете, эта война длится уже не одно десятилетие. Брат шёл на брата, сын на отца, предавали друзья, любимые. И я надеюсь, что мы подошли достаточно близко, чтобы попытаться это остановить.       — Да, я где-то видел фамилию твоего отца. Он был…       — Был руководителем спецподразделения, которое в последствии и возглавил Ким Чунхо. Отец погиб за несколько лет до событий на границе, и я до последнего не связывал его смерть с этим. Но как выяснилось позже, его смерть была лишь первой ласточкой. Генерал Ким стал моим примером для подражания. Я верил ему, пока случайно не услышал в коридорах базы фразу, что перевернула мир. Два младших офицера о чем-то спорили. Один из них был бетой, а второй — явно альфа. Мне показалось, что альфа слишком дорожил человеком, стоящим рядом и пытался его вразумить. Бета был упрям и тогда второй в сердцах крикнул на него:       — Неужели ты не понимаешь? Хочешь последовать за генералом О? Его расстреляли почти в упор, я видел, понимаешь? А из-за чего? Из-за того, что задавал слишком неудобные вопросы. Думаешь, чего Ким теперь всем тут командует. Он прогнулся, и нам следует не высовываться, понимаешь?       Они продолжали о чём-то спорить, а я попятился. Уши заложило, ноги задрожали. Я сбежал с базы и всю ночь просидел в баре. Я пил, много пил. Меня нашли, силой приволокли на базу. Чунхо-ши допрашивал меня лично, а я… Я придумал историю о том, что поссорился со своим омегой. Я больше не мог быть с этим человеком откровенен, по крайней мере, до тех пор, пока не узнаю правду. Потом случилось несчастье, погиб Хан. Чунхо-ши в тот момент попытался втереться в доверие, был рядом, утешал, и я подумал, что лучше прикинуться дурачком. Ведь, как говориться в пословице, дуракам везет.       Ким сделал меня своей правой рукой, начал доверять, посвящал в некоторые нюансы, обещал светлое будущее, в котором мы будем на коне. Я преданно смотрел в его глаза, а сам тем временем взламывал базы, замки, сейфы. Однажды едва не попался, меня подстрелили. Я отчитался перед Кимом, что напоролся на пулю Нама, тот поверил, а я даже лежа в больнице, искал всё, что помогло бы мне распутать это змеиное кодло. Вот только кто-то так стремительно разрушил мой мир всего несколькими выстрелами. Я очень хотел, чтобы Кима судили, чтобы общественность знала о том, что сделал этот человек, но пуля дура. И тогда я решил, что его сын ответит мне за все. Я буквально ворвался в мастерскую, кричал о том, что я всё знаю, что общественность узнает. Я был в бешенстве.       — Мы сцепились, — хмыкнул Чонде. — Но когда из сумки Сехуна выпали документы, разыскиваемые нами не один год, мы опешили. Мы были потрепаны, Хун морщился, но мы продолжали сверлить друг друга взглядами.       — Откуда это у тебя? — спросил Чунмён. — Просто скажи. Уничтожить мы друг друга всегда успеем.       — И тогда я сорвался. Я рассказал обо всём, что знал, а когда услышал тихое: «Прости, что разрушили твои планы» от Чунмёна опешил. Мы много говорили, раскрывая друг перед другом карты, оказалось, что у нас были общие цели, поэтому решили, что пришло время объединиться.       — Кто стрелял в Кима? — спросил Исин, замечая, как парни отводят глаза. — Вы были там, я уже понял. Но кто стрелял?       — Чунмён, — ответил Чанёль, тихо хмыкнув. — Он не доверял это никому.       — Тогда кто предупредил Тэюна? — спросил Тао, глядя на старших.       — Болин, — ответил Чонде. — Он уже не первый год работает на президента.       — Так стоп, — схватился за голову Чжан. — Я окончательно запутался. Пожалейте меня.       Альфы переглянулись и улыбнулись. Чонде обнял младшего, целуя в висок.       — Я тебе расскажу всё по порядку, немного попозже, а сейчас у нас есть дела поважнее.       — Важнее? — с нотками паники спросил Тао, но тут же почувствовал, как Чанёль ободряюще сжал его руку.       — Ты правильно понял, Тао, — кивнул О. — Сейчас нам нужен Кёнсу. Он уже проснулся и бесцельно слоняется по мастерской. Ты не мог бы принести ему завтрак.       — Я? — побледнел омега и сглотнул, повернувшись на Пака, что ласково смотрел прямо в глаза., но казалось, что этот взгляд проникал в самую душу. — Этот альфа… Он…       — Безобиден, малыш, — ответил Чанель. — Он следует исключительно приказам, а пульт сейчас у нас. Он… Понимаешь, он даже не знает как тебя зовут. Ты просто омега, что напомнил ему о его боли. Рядом с тобой, он вспоминает своего мужа. И только тебе дана возможность показать ему то, что ты не он, понимаешь?       — Я понимаю, что тебе нелегко с ним общаться, — сказал Сехун. — Но это всего на пару дней, пока я не найду его лечащего врача.       Тао взял себя в руки и посмотрел на присутствующих. Он ведь не один. Все эти люди будут рядом с ним и не дадут его в обиду. У него есть Чанёль, что стал стеной, о которую можно опереться, у него есть Минсок, что стал его сердцем, у него есть Чунмён — его совесть и есть люди, которым не все равно. Он обязательно справиться.       — Хорошо, но…       — Я буду рядом, сколько нужно, а потом… После завтрака у нас есть планы, и Кёнсу их неотъемлемая часть, — сказал Чанёль. — Я увезу его на время, и ты сможешь успокоиться. Хотя уверяю, волноваться не о чем, и скоро ты сам это поймешь.       — Ладно, идём, — сказал Тао. — Надо ещё и Минни завтрак приготовить.       — Идёмте, — сказал Сехун, подмигнув серьезному Чонде и растерянному Исину.       Когда троица скрылась в доме, Чжан повернулся к мужу.       — Итак…       — Думаю, что начало этой истории тебе известно? — с любопытством спросил Ким.       — Не увиливай. Я хочу знать всё с самого начала. Я должен заинтересовать читателя. Я должен заманить его сенсацией. Я…       — Ли Шону, Бён Тэюн и Сон Намджун в юности были влюблены в одного омегу, — начал Чонде, а Исин так и застыл с открытым ртом. — Он учился на юриста, был из благополучной семьи и был обручён. Его жених и стал первой целью этой безумной троицы. С парнем произошел несчастный случай. Он разбился на машине, участвуя в незаконных уличных гонках.       Исин ахнул.       — Да, этому поганому бизнесу не один десяток лет, но сейчас не об этом. Итак, омегу звали Пак Минхён. И наши герои, устранив совместными усилиями соперника, решили побороться за сердце опечаленного омеги. Не то, чтобы Минхён любил своего жениха, но они были дружны, и эта утрата серьёзно сказалась на омеге. Он хандрил. Знаешь, как это бывает, когда трое альф не могут поделить одну игрушку? Былая дружба дала трещину и наша троица начала подставлять друг друга, устраивать всякие пакости, чтобы уронить противника в глазах партнера. Первым из гонки вышел Бён, встретив свою истинную пару, но ненависть к бывшим друзьям кипела внутри. Он мог уничтожить их одним лишь словом, но понимал, что разоблачив их, потонет и сам. Вторым из гонки выбыл Ли Шону, получив предложение уехать заграницу. Он мечтал об этом так долго, что не мог разрушить всё из-за какого-то омеги, что и не обращал на него внимания толком. Минхён всем сердцем полюбил Намджуна, а тот, когда его соперники самоустранились, потерял к омеге интерес. Больше не за что было бороться, да и не с кем, он ушел в политику. И сохнущий по нему омежка был совсем не выгоден, вот только одного он не учел — бурной ночи, проведенной с Минхёном.       Предвыборная компания была в самом разгаре и партия Намджуна лидировала, когда альфа увидел на пороге своего дома беременного омегу. Оказалось, что родители не приняли положение Минхёна и выгнали омегу из дома. Парень пришел туда, где он думал, его когда-то любили, вот только Намджун разозлился на Пака, кричал, унижал и выгнал, не позаботившись даже о том, чтобы предложить парню временный ночлег или даже кусок хлеба. Минхён бродил по улицам и набрел на очередной митинг, коих в то время было везде навалом. Там его и заметил Бён Тэюн. Он уже занимал место в конкурирующей партии, и, увидев беременного омегу всего в слезах, сразу всё понял. Это бы его шанс свалить Сон Намджуна.       Тэюн приютил омегу, обогрел и накормил. Обещал, что поможет с жильем. Минхён верил, пока в разговорах друга то и дело не начало мелькать имя Намджуна. Бён старался каждый день напомнить омеге о его ошибке, о том, что тот слишком доверял, и о том, что нужно отомстить. Пак не хотел никому мстить, поэтому после рождения ребёнка, он вместе с малышом сбежал из клиники. Тэюн был в бешенстве. Он грезил найти омегу и любыми способами заставить того признаться, кто был отцом его ребёнка. Бён не выбирал выражений, выступая на дебатах, и Намджуну не сложно было догадаться, о каком козыре говорил бывший друг.       В одни из унылых дней Пак Минхён понял, что ни его, ни его малыша не оставят в покое, что рано или поздно они станут жертвой политических интриг. Омега боялся не за себя, а за сына, поэтому, чтобы обезопасить малыша отнёс его в детский дом. Один из воспитателей проникся историей омеги и обещал всё устроить. Так в одном из приютов города появился воспитанник Пак Чанёль, в графе родителей которого стояли два жирных прочерка. Минхён иногда навещал Чанёля, смотрел издалека и плакал, но он был рад тому, что его ребенок был одет, обут, сыт и жил в тепле. Сам же он был вынужден прятаться. Не знаю, что бы сделал с омегой Бён Тэюн, найди он Минхёна раньше, но Сон Намджун решил всё по своему. Он решил избавиться от проблемы. Омегу нашли мёртвым возле одного из ночных клубов города, с закатившимися глазами и пеной у рта. Все полицейские отчеты говорили о передозировке, а Сон Намджун продолжал спокойно жить, даже не задумываясь о том, что с омегой не было ребёнка. Он надеялся, что без папы малыш не проживет и года. Всё было прекрасно, партия выиграла, Тэюн кусал локти, но тут на сцену вышел третий персонаж, где-то в глубине сердца надеявшийся, что годы, проведенные порознь, изменили мнение когда-то дорогого человека и теперь они смогут быть счастливы. В страну вернулся Ли Шону и понял, что находясь за сотни километров, он упустил слишком многое. Пользуясь связями, Шону выяснил, кто стоял за смертью Минхёка, вот только доказать ничего не представлялось возможным, и тогда его сердце окончательно замерзло. Он решил, что развалит империю, построенную на крови.       Исин хмыкнул, Чонде улыбнулся.       — Да, ты прав, Ли Шону нельзя назвать ангелом. Чувствуя поддержку извне, он начал свою войну. Он подсылал к Бёну и Сону своих людей, пытаясь развалить их изнутри. Он устраивал диверсии, чтобы Тэюн и Намджун делали ошибки, чтобы в один прекрасный миг поставить на руководящую должность своего человека и раздавить этих тараканов. Он делал всё для того, чтобы найти ребенка Минхёна, и сделать то, что не получилось у Тэюна, но всё было напрасно. Разве можно найти того, кто ни с кем не связан в этом мире? Вся эта кровь, это последствия одного необдуманного шага тогда, в юности. Сейчас амбиции каждого слишком сильны, каждый из них дошел до точки, когда уже не отмыться, у каждого на руках кровь, но мы не можем оставить эту страну на произвол судьбы. Надо выбрать одного, а как говориться, из двух зол, а в нашем случае из трёх, придется выбирать меньшее.       — Ты думаешь, что Сон Намджун — то самое меньшее? — замотал головой Исин.       — Нет, — усмехнулся Чонде. — Я думаю, что стоит дать шанс правящей партии. Что если Бён Тэюн согласится оставаться в должности премьер министра?       — А Шону? — спросил Исин. — И Сон, не думаю, что он просто так отступит. Тэюн-ши любит Бэкхёна, да, ради него он отступит, но Намджун…       — Совсем один, — ответил Ким. — Гонясь за властью, он остался ни с чем. У него нет ни мужа, ни детей, иногда, за бутылкой виски он вспоминает своего сына и плачет, понимая, что всё могло бы быть совсем по-другому. Его истинный погиб. Угадай от чего?       — Передозировка? — ответил Исин, уловив кивок. — Месть Шону?       Снова кивок.       — Знаешь, Сон даже нанял детектива для того, чтобы найти своего единственного сына, — хмыкнул Чонде.       — А Чанель, что?       — Он не простил, — ответил Чонде. — Но готов сотрудничать, если будет нужно.       — А детектив?       — Наш парень, ждёт сигнала. Мы ведь тоже не безгрешны, Исин. Да, многие называют нас кошмаром, но мы не жаждем власти. Нам нужна справедливость. Мы хотим светлого будущего для своих детей, а это будущее возможно только с сильным лидером. Оглянись вокруг, сейчас на кону три кандидатуры на выборах. Зная то, что услышал сейчас, за кого ты будешь голосовать?       Исин задумчиво свёл брови. Он вспомнил всё, что знал, всё, о чем рассказали ему Чонде, Сехун, Чанёль, а потом посмотрел на мужа.       — Стой, подожди, а этот Чхве Шивон, третий кандидат. Он кто? Что мы вообще о нём знаем? Для чего Ли Шону прячется за чужую спину?       Чонде засмеялся, сгребая в охапку омегу и целуя в макушку.       — Правильные вопросы задаешь, малыш. Нужные.