Игра в четыре руки

      Тао несмело складывал на небольшой поднос чашки, чайник с горячим чаем и свежие булочки, которые успел принести из соседней пекарни Чанёль. Сам Пак сидел рядом на стуле и улыбался. От его улыбки становилось тепло, и страх медленно отступал, но тревога где-то внутри задевала натянутые нервы.       — Кенсу не опасен, — снова и снова повторял себе Тао. — Он лишь отражение тех, кто сидит за пультом. Сейчас рядом с До Сехун, я должен доверять.       — Доброе утро, — появился на кухне Минсок.       — Привет, малой, — потрепал его по голове Чанёль. — Как спалось?       — Замечательно, — улыбнулся младший. — Это дом такой родной.       — Я рад, — ответил Тао, поставив перед мальчиком его завтрак.       — Нет, пап, ты не подумай, что в твоем доме было плохо, просто здесь… Здесь все по-другому.       — Я знаю, малыш. Сам думал об этом. Это место, что я искал много лет.       Чанёль подошел к омеге, крепко его обнял и поцеловал в висок. В этот момент Тао понял, что он действительно дома.       — Минни, ты кушай, а потом я отвезу тебя в новую школу, хорошо?       Мальчик кивнул, внимательно наблюдая за старшим. Тао натянул улыбку и, взяв поднос, направился к выходу.       — Тао, — окликнул его Чанёль. — Он не монстр, помни! Ты же слышал, что рассказал Сехун. Этот человек жертва.       Омега кивнул и направился в сторону ангара, пытаясь унять дрожь. Хуан заметил, что в беседке остались лишь Чонде с Исином, а значит, что О уже занял свой наблюдательный пункт.       Пересечь двор было не трудно, открыть дверь тяжелее, а для того, чтобы переступить порог, Тао потребовалось всё его мужество. Вот только оказавшись внутри, Тао замер, и весь страх в одночасье испарился. Его ночной кошмар сидел на шезлонге и уплетал шоколадку. Его лицо было испачкано в лакомстве, а губы растянулись в довольной улыбке. Наверное, почувствовав, что больше не один, альфа замер, а потом медленно повернулся. Его большие глаза, казалось стали ещё больше, а взгляд был растерянным и немного напуганным. Тао вдруг понял, что этот человек и сам его остерегается.       — Привет, — пересилив себя, сказал омега. — Чанёль сказал, что у нас гости. Я… Я принес тебе завтрак.       — Спасибо, — неуверенно начал Кёнсу, а потом пододвинулся к столику, на который Тао опустил поднос. — Ты давно знаешь Чанёль-хёна? Почему я его не помню? И вообще это место кажется мне незнакомым. Зачем мы здесь?       — Я знаю Чанёля не так давно, но я знаю, что он хороший человек.       До кивнул, а потом принялся за завтрак.       — Всё очень вкусно, спасибо, — сказал он. — Но ты не ответил. Почему мы здесь, и где тот человек? Нам Тэхён. Он выглядел агрессивно. Он не обижает тебя?       — Нет, Кёнсу, он не обижает меня, но мы с ним поссорились. Он сделал больно моему другу, и я не смог этого ему простить.       — Ты только скажи, я разберусь с ним. Я работаю в полиции.       Тао кивнул, рука невольно потянулась за полотенцем. Омега сам не понял, как опустился на корточки напротив альфы и коснулся его лица, вытирая шоколад. Кёнсу сначала было дернулся, а потом замер.       — Ты испачкался, — пояснил омега, показывая старшему следы на ткани. — Шоколад.       Альфа смущенно отвел взгляд.       — Знаешь, — сказал До. — Ты…       — Тао, — сказал омега. — Это мое имя. Ты помнишь его?       Кёнсу нахмурился, попытался воссоздать что-то в своей памяти, но по его мрачному виду было понятно, что попытки тщетны.       — А Джисон? Тебе что-нибудь говорит это имя?       Тао видел, как слёзы собрались в глазах альфы.       — Они убили его! — резко сказал До. — Они убили моих мальчиков!       Альфа подскочил на ноги и начал бегать по помещению, стирая стекающие по щекам слёзы. Тао боролся с собой, а потом все же подскочил и поймал мужчину, заключая его в свои объятия.       — Всё хорошо, успокойся, — говорил Тао, чувствуя, как альфу трясет в его руках. — Это в прошлом…       — Рёук-ши тоже так говорил, но я не понимаю, не понимаю что со мной, — шептал Кёнсу, цепляясь за младшего. — Помоги мне, Тао.       — Конечно, — кивнул омега. — А этот Рёук…       — Он мой друг, — закивал Кенсу. — Он всегда был рядом после того, как…       Альфа начал задыхаться, а Тао потянул его обратно к шезлонгу.       — Сядь, дыши глубже, ну же.       Постепенно дыхание старшего нормализовалось. Он сидел, путаясь пальцами в коротких волосах и не поднимая взгляда на Тао. Он автоматически чему-то кивал. Омега понимал, что в этот момент До слушает Сехуна. Что именно говорил ему О, Хуан не знал, но видел, как его собеседник успокаивается.       — Прости, — выдохнул, наконец, До. — Я напугал тебя. Я не должен был, просто это имя… Почему я так реагирую на него? Я вижу кровь, помню крики, но не помню лиц, это плохо… Знаешь, я много лет работал в полиции, бросался в самое пекло, рисковал жизнью, моей целью было уничтожить всех тех, кто занимается грязными делами, а потом… Потом от меня отвернулись, заперли в какой-то комнате, повторяя, что я спятил, но я не сумасшедший, Тао. Эта боль, она внутри меня. Я не могу от нее избавиться. Все снова и снова повторяют о том, что станет легче, но я не вижу выхода из этого замкнутого круга. Я совсем один.       — Ты не один, Кёнсу. Я с тобой. Я уверен, что и Чанёль не оставит тебя…       — Мы знакомы всего несколько часов…       — Но разве для того, чтобы решиться на помощь человеку, нужны годы общения? Если ты относишься к людям хорошо, то и они отплатят тебе тем же.       — Я напугал тебя, — обреченно сказал альфа, поднимая блестящие глаза на омегу. — Я знаю, я плохой человек.       — Всякое бывает в жизни, — улыбнулся Тао. — Люди ошибаются.       До сделал глубокий вдох и прикрыл глаза.       — Да, я ошибся, — кивнул он. — Но… Ты будешь смеяться, но много месяцев голос в моей голове снова и снова повторял мне о том, что ты мой омега, вот только запах, манго. У меня аллергия на манго.       Кёнсу засмеялся, но Тао видел, как в глазах старшего всё ещё стояли слезы.       — Это все он! Голос, я его помню…       — Успокойся, — подсел к старшему Тао. — Теперь всё будет хорошо.       — Нет, это только начало. Теперь-то я понимаю, что меня приставили следить за тобой. Они говорили, что это мое новое задание, что ты мой омега, что перешел на сторону врага, мне сказали, что если я найду того, кто руководит тобой, то смогу вернуться в полицию. Я верил, но…       Альфа схватился за голову.       — Меня обманули, снова. Я должен найти того, кто стоит за этим! — сказал альфа, выдергивая наушник из уха и отбрасывая в сторону телефон. Он выглядел решительно. Тао вдруг стало не по себе, ведь сейчас он лишился последнего маячка. Кёнсу разорвал связь с Сехуном, и сейчас они были здесь только вдвоем. — Ты со мной?       Хуан неуверенно кивнул. Хоть у Кёнсу и были психические отклонения, сейчас омега был для него другом, а его сознание, явно, подбросило тому картинки из его прошлой жизни, когда он входил в число лучших оперативников страны. Тао должен был поддержать старшего. Вернуть его к намеченному плану.       — Что ты помнишь? — спросил он. — Какие-нибудь детали?       Кёнсу резко посмотрел на омегу, тот невольно вздрогнул, а альфа виновато улыбнулся.       — Прости, я постараюсь тебя больше не пугать.       — И всё же, Кёнсу, ты помнишь что-то до того, как с тобой связался тот таинственный голос?       — Не делай из меня идиота, Тао. Я помню всё, — сказал альфа, а потом задумался. По его лицу было заметно, что он пытается что-то воссоздать в памяти, но всё было тщетно. — Чёрт! Что они со мной сделали? Я помню, лишь то, что получил записку. В ней мне назначили встречу, а дальше мрак, разбавленный цветами крови. Что же это?!       Дверь распахнулась, и в ангар влетел запыхавшийся Чанёль. Тао и Кёнсу посмотрели на него недоуменными взглядами, а Пак выдохнул.       — Что-то случилось? — спросил Тао, понимая, что Пак узнал о прерванной связи и успел напридумывать себе много лишнего. Это грело, но сейчас Чанёль был здесь совсем некстати.       — Простите, — почесал затылок Чанёль. — Я не думал, что вы ещё здесь? Как спалось, Кёнсу?       — Спасибо, замечательно, — отозвался До. — Я хотел поблагодарить тебя за приют, за завтрак, но всё же я не могу долго пользоваться вашим гостеприимством, мне пора.       — И куда ты пойдешь? — возмущенно сказал Тао.       — Туда, где не ждут, — усмехнулся Кёнсу. — Пойду прямиком к ним.       — Ты спятил?! — сказал Хуан, но тут же пожалел об этом, ведь лицо Кёнсу помрачнело. — Извини, но я правда считаю это безумной идеей. Ты не знаешь кто они, где они. Они могут убить тебя!       — Ну до сих пор же не убили, — хмыкнул До. — Я им для чего-то нужен. Не даром они контролировали меня столько времени. Я должен понять, почему я здесь, почему рядом с тобой, ты…       — Хуан Тао, мой отец Хуан Болин. Знаешь такого? Я сбежал из дома и отказался сотрудничать.       Кёнсу побледнел, Чанёль, наблюдающий за ним, успел вовремя подхватить оседающего альфу, что закатил глаза, теряя сознание.       — Потрепал ты его, — хмыкнул Пак, поднимая До на руки и направляясь в сторону дома.       — Он помнит, где-то глубоко в подсознании он помнит Джисона, помнит своего врача, помнит моего отца. Он осознал, что им манипулировали, поэтому выкинул наушники.       — А мы с Сехуном подумали, что он решил воспользоваться ситуацией и подробно объяснить тебе, что он твой альфа.       — Кёнсу этого бы не сделал, — улыбнулся Тао. — У него аллергия на манго.       Чанёль громко засмеялся, внося бесчувственное тело в дом.       — Что с ним? — появился рядом Сехун.       — Перенервничал, — ответил Пак. — Система дала сбой. Ты же все слышал.       — Да, звук шёл, но отдаленно. Он швырнул телефон слишком далеко.       — Хун, надо найти этого Рёука, срочно. Я думаю, мы сможем найти в его сознании сведения, что нам нужны, вот только нужен правильный подход.       — Хорошо, я в город, а вы позаботьтесь о Кёнсу.       — Всё будет в порядке, иди, — кивнул Тао, проследовав за Чанёлем в крыло Чонде, где сейчас находилась единственная свободная комната.       Чунмён сидел в одной из приват комнат лучшего ресторана города и читал газету. Ему было немного неспокойно, но Бэкхён уверил в том, что они справятся, что он не должен с ними нянчиться, но тревога всё ещё не покидала. Сегодня омегам нужно было выйти в город, пройтись по магазинам и помаячить возле стадиона. Чонин уверял, что обязательно позвонит, если что-то пойдет не так. Альфа просто вынудил младшего поставить свой номер на экстренную кнопку.       Сухо думал о том, что их план постепенно видоизменялся, но это было им на руку. Вокруг появлялись новые люди, что вносили свои корректировки. Чунмён никогда и не считал свой план идеальным, потому что приходилось много врать, выкручиваться. Жертвы множились, а на сердце становилось тяжелей. Они играли до последнего. Играли перед окружающими, играли перед собой. Они знали, что каждый их шаг, каждое слово по телефону могли расценить, как вызов. Они вели свою игру.       Альфа знал, что за ними следили все, кто только мог. Люди президента, люди Тэюна, люди Шону, но им удавалось столько лет сохранять свое инкогнито. Они словно герои кинофильмов говорили свои давно заученные реплики, вот только делали всё наоборот. Чонде позвонил и сообщил о том, что Болин прислал Исину видео со дня смерти отца. Чунмён предвидел это. Гонка выходила на финишную прямую. Сейчас он уже и не вспомнит, что происходило с ним в тот момент, когда он узнал о предательстве отца. Внутри была пустота. Хотелось одновременно исчезнуть и отомстить. Чунмён еще помнил, как старший умирая цеплялся за его руку, просил не оставлять Бёна одного, но в тот момент в груди не было даже жалости, ведь он еще помнил, как при каждом выстреле отдача выбивала последние крупицы сострадания к человеку, что отправил собственного сына умирать.       Чунмён перевернул страницу газеты, внимательно рассматривая фотографию мужчины. Большой заголовок гласил: «Чхве Шивон — кандидат самовыдвиженец: Я раскрою всю подноготную местных властей. Справедливость восторжествует!». Чунмён хмыкнул.       — Меня тоже забавляют эти статьи, — сказал вошедший в помещение альфа лет сорока пяти — пятидесяти. — Но это часть моей работы.       — И вам здравствуйте, господин Чхве, — усмехнулся Чунмён, наблюдая, как мужчина щёлкнул замком и сел напротив него, нервно поправив галстук.       — У нас нет времени на церемонии, Мён, — сказал альфа. — Что случилось?       — Президент начал действовать, — ответил Ким, кивая в сторону дымящейся чашки кофе. — Расслабьтесь. Всё под контролем.       — Ты же знаешь, что я слишком известная личность, и моё присутствие в этом месте не осталось незамеченным, а ты…       — Тень, — ответил Чунмён. — Думаете, что кто-то заметил вошедшего сюда человека без лица и без запаха? Успокойтесь, мне нет резона компрометировать Вас. Мы сотрудничаем уже десять лет. И Вы ещё не поняли, что друзей я не подставляю?       — Становиться твоим врагом опасно, но еще опаснее быть тебе другом, потому что в таком случае против тебя целый мир.       — Вы сами пришли ко мне, — пожал плечами Чунмён, рассматривая привлекательного брюнета с выразительными глазами, чарующей улыбкой и притягательным запахом пиона. Мужчина был одет в дорогой костюм и вызывал какой-то трепет, но Ким знал его слишком давно, чтобы поддаваться.       — Ты знаешь, на что давить. Да, ты прав, я пришёл сам и ни о чём не жалею. Но не мне тебе объяснять, что Ли Шону очень подозрительный человек, даже являясь его доверенным лицом и его кандидатом, я не смог подобраться к нему настолько, насколько это было необходимо для того, чтобы уничтожить его изнутри.       — Поверьте мне, Шивон-ши, того, что Вам удалось добиться, нам вполне достаточно. Более того, я благодарен Вам за то, что десять лет назад Вы оказали мне такое доверие.       — Вы пострадавшая сторона, так же как и я. Я искал правду и верил в то, что вместе нам удастся найти выход. Да, наше противостояние затянулось, но мы уже почти у цели, и я не отступлю.       — Похвально, — улыбнулся Чунмён, а потом посмотрел на собеседника серьезным взглядом. — Сегодня на почту вашего агента поступит письмо с предложением интервью от независимого журналиста Чжан Исина. Я попросил бы Вас принять его. Интервью будет транслироваться на личном портале господина Чжана. Многие в нашей стране знают о том, что Исин-ши всегда говорит только правду, поэтому будьте готовы к каверзным вопросом, а ещё…       Чунмен вытащил из-за пазухи несколько фотографий, на которых был запечатлен мертвый мужчина. В неестественной позе, с закатанными глазами и пеной у рта. На запястьях мужчины были синяки, а неподалеку валялся пустой шприц. Сухо и сам не любил эти фотографии, он ещё помнил, как долго успокаивал Чанёля после того, как им удалось выкупить материалы дела у следствия. Полиция назвала эту смерть передозировкой, и даже не стала выяснять причину синяков на теле омеги, а еще интереснее было то, что в деле не было ни слова про шприц, на котором, как выяснилось, не было отпечатков пальцев Пак Минхёна, а остатки наркотика в нём совпадали с тем, что нашли в крови омеги.       — Что это? — спросил Шивон, слегка поморщившись.       — Вот я и предлагаю задать этот вопрос, адресуя его Намджуну-ши. На фото его близкий друг Пак Минхён. Поинтересуйтесь у президента, почему дело о смерти этого человека так быстро закрыли. Но сперва, спросите это же у Шону, я уверен, что он поведает вам прекрасную историю.       — Но как я ему объясню появление этих снимков.       — Сошлитесь на доброжелателя, — хмыкнул Ким. — К тому же мистер Чжан поведает вам еще обо одном инциденте.       — Ты ходишь по краю, Мён, — заметил Шивон, забирая фото и пряча их во внутренний карман.       — Игра затянулась, пора заканчивать. Я хочу спокойной жизни, хочу просто жить без оглядки на прошлое. Я хочу поверить Вам, хочу вернуть все свои долги, надеясь на правосудие.       — Признаюсь честно, когда я пришел к тебе, я не рассчитывал, что поднимусь так высоко. Ты и твои парни во многом мне помогли. Да, Мён, я тоже за справедливость. Давай избавимся от этих двуличных гадов побыстрее.       — Одна просьба, — сказал Чунмен, подняв взгляд на старшего. — Бён Тэюн. Он снимет свою кандидатуру с выборов в обмен на свое раскаяние и сотрудничество. Я думаю, что этот человек, больше не представляет для нас опасности. Я думаю, что после всего того, что ему пришлось пережить, он не станет рисковать.       — Ты думаешь, что инцидент с Бэкхёном так сильно его встряхнул?       — А как бы Вы повели себя, узнав, что Ваш сын едва не умер из-за развязанной Вами войны?       — Ты же знаешь, у меня нет детей, Чунмён, — хмыкнул Чхве. — Но я понимаю чувства Бёна. Есть в моей жизни человек, которого я хотел бы назвать сыном, после всего того, что мы пережили вместе, вот только боюсь, что он не оценит моего душевного порыва.       — Оценит, — улыбнулся Чунмён. — Он и сам думал об этом за все эти годы не один раз. Ему не за что цепляться. Его семья мертва. Остались только маленький брат, который называет папой своего няню и любимый омега, что был запуган до смерти.       — У тебя есть друзья, Мён. Многие позавидуют этому. Я знаю, что ты и без моих напоминаний ценишь их, но не сдавайся, не отпускай их рук до последнего. Вместе мы сила.       — Спасибо, — кивнул Ким. — Думаю, Вам пора.       — Да, ты прав, — ответил Чхве, поднимаясь и похлопав Сухо по плечу. — Сообщи мне, если что-то изменится.       — Обязательно, — ответил Ким, крепко сжав руку старшего.       Шивон вышел, а Чунмён откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза и словно мысленно уносясь в тот день, когда увидел этого человека впервые, в своей палате. Раненого, сломленного, почти опустошённого. Он стоял в дверях палаты и не сводил с Кима черных глаз.       Чхве Шивон был командиром пограничного отряда Северной Кореи. В тот злополучный день, когда жизнь Чунмёна резко перевернулась, Шивон тоже находился на границе. Только с другой стороны. Когда началась перестрелка, Чхве принял меры по нейтрализации соперника, но быстро выяснил, что обстрел ведется откуда-то с нейтральной территории. Он пытался связаться с командованием, но все средства связи были неисправны. Шивон терял людей, понимая, что какая-то третья сила ведет их к катастрофе. Ранение ненадолго вывело его из строя, а когда он очнулся, понял, что его отряд погиб, а он выжил и теперь только в его силах докопаться до правды. Надеяться на руководство было бессмысленно. Все они, как один, твердили, что это происки врага, а враг к тому времени у их страны был только один. Шивона попросили забыть, но ночами во сне ему являлись лица сослуживцев.       Наплевав на то, что в своей стране его могут назвать изменником, он развернул активную деятельность, направленную на призыв к перемирию. Руководство не спешило его арестовывать, но и намекнуло, что он стал нежелательной персоной в военном ведомстве. Шивон расставался с армией не без разочарования. Но одно было ему на пользу, его имя было на слуху.       Перебравшись через границу, Чхве Шивон сразу получил несколько предложений о сотрудничестве, но не спешил выбирать сторону. Он видел, что на территории соседей, о том инциденте на границе не сказано ни слова. Ни в СМИ, ни в документах военного ведомства. Они просто забыли или не хотели вспоминать? Альфа хотел понять, и поэтому цеплялся за каждую мелочь. С помощью проверенного источника он узнал о трех выживших парнях, о том, что их буквально стерли со всех баз и попросили исчезнуть. Это настораживало, поэтому он решил, что непременно должен с ними пообщаться.       Чунмён помнил, с каким трепетом взгляд Чхве пробежался по его лицу, по перебинтованному телу.       — Можно я войду? — спросил он слегка дрогнувшим голосом.       — Вы уже вошли, — ответил Мён. — Мы знакомы?       — Чхве Шивон, командир пограничного отряда войск Северной Кореи, а ты ведь Ким Чунмён, верно? Один из выживших в ту злополучную ночь?       Ким напрягся, на что Шивон грустно улыбнулся.       — Я тоже был там, парень. Я знаю, что тебе пришлось пережить, но я хочу знать почему это случилось. Давай сотрудничать. Я расскажу все, что удалось узнать мне, а ты расскажешь, что пришлось пережить тебе. Я знаю, что они буквально выкинули вас на улицу, неужели не хочется отомстить и восстановить справедливость?       Шивон обернулся, замечая в дверях застывших Чанёля и Чонде, а потом снова повернулся к Сухо, что решительно кивнул. Они говорили долго, пока Ким и Пак по очереди патрулировали коридор. Чунмён рассказал Шивону про Хеншика, Чхве поведал ему о Чунхо. В тот момент они поняли, что их битва — это не просто попытка победить. Это настоящая война, в которой обязательно будут жертвы. Разошлись они поздно. Чунмён в ту ночь почти не спал, думая, что отец так просто пожертвовал жизнью сына, ради интересов каких-то террористов, а посторонний человек предложил ему помощь. И Ким мог бы и не доверять словам Чхве, ведь его отец был всегда для него примером. Вот только Шивону незачем было лгать. Его раны, его пустые глаза говорили сами за себя, они были точно такими же, как и у Чунмёна в тот первый день, когда он пришел в себя.       С тех пор они работали вместе. Шивон пробивал себе путь в доверенные лица Ли Шону, а Чунмён стал тенью Бён Тэюна. И вот они на финишной прямой. За эти годы, они стали, действительно, близки. Чунмён уважал старшего и иногда в голове возникали мысли о том, что всё чаще он сравнивает Шивона с отцом, и как бы не был силен культ, привитый ему Ким Чунхо, Чхве во многом побеждал. Хотя бы в том, что его не хотелось хладнокровно расстрелять на глазах многотысячной толпы.       Чунмён устал жить во лжи, но нужно было взять себя в руки для финального раунда. Достав телефон, Ким набрал только одно предложение: «У меня для Вас есть кое-что ещё, господин Болин. Встретимся?»       Ответ пришел сразу же. Чунмён усмехнулся. Этот пронырливый индюк был предан президенту до мозга костей, даже не думая о том, что стал разменной монетой, что его уберут при любом подходящем случае, и пока это не случилось, нужно повернуть всё с выгодой для себя. Его ждали в давно изученном месте и он будет там, а сейчас нужно было навестить Тэюна. Он должен выпустить заявление об отставке. Это будет выгодно им всем, к тому же, пришло время поговорить по душам.       Альфа оставил на столике несколько купюр, а потом, накинув капюшон на головы, вышел из комнаты, кивнув баристе и направляясь к выходу. В соседнем дворе была припаркована его машина. Оказавшись внутри, Чунмён сбросил с себя капюшон и выдохнул. Признаться честно, он думал о том, что после близости с Чонином запах альфы вернется полностью, но он лишь стал на пару нот интенсивнее и всё же еще терялся на фоне других ароматов города.       Ким задумался о том, что теперь ждет их с Чонином. Нам дал понять, что омега — единственный способ вернуть деньги, что должен ему Ли, и убивать его Тэхён пока не намерен. В этом-то и вся соль, это «пока» было слишком эфемерным. А сейчас, когда омега мечен, к тому же их брак по традиции скреплен не только меткой, но и сцепкой — целью Нама автоматически становится Чунмён. Сухо не планировал вмешиваться в эту партию, она должна была быть за Чанёлем, но деваться некуда, придется подсобить другу.       Телефон отозвался трелью, отвлекая от мыслей.       — Да, Чанни, — сказал Чунмён.       — Мён, у нас непредвиденные обстоятельства, — сказал Пак.       — Что ещё, — откинулся на спинку сидения Ким, думая о том, что еще никогда не был так близок к грани. Его спокойствие оставалось почти на нуле.       — Кёнсу просек, что голос, который говорит с ним, его использует. Он осознал, что Тао не его омега, вспомнил, что он полицейский, но при упоминании Болина упал в обморок. Сехун отправился на поиски врача. Сейчас До спит, Тао боится, что очнувшись, он решит сам расквитаться с обидчиками.       — Убедите его, что без доказательств никто ему не поверит. Сехун упомянул, что у До где-то должны быть спрятаны важные улики, попытайтесь уговорить его не горячиться и хорошенько продумать план своих действий. Предложи ему помощь.       — Например? — удивленно спросил Чанёль.       — Скажи, что знаешь место, где обитают отпетые негодяи, и возможно там кто-то что-то знает. Познакомь его с Нам Тэхёном.       — Хён…       — Чанёль, я понимаю, что этот человек болен, но он все еще остается лучшим полицейским. Если верить Сехуну, он был лучшим во всем, и я считаю, что он поймет все. Предложи ему поиграть в спецагентов. Хуан Болин едет сюда. Скоро он узнает о том, что Кёнсу больше не под контролем. Тогда этот парень будет в еще большей опасности. Внуши ему, что он может всё, а ты ему поможешь, порой из таких людей получаются преданные своему делу фанатики.       — Хорошо, ты прав. Мне будет проще, если он будет всё время крутиться рядом. Но что Болин? С чего вдруг любимый тесть сорвался сюда?       — Я вызвал его.       — Как Ким Чунмён или как таинственный доброжелатель?       — Думаю, что скоро это уже не будет иметь значения. Я хочу вытрясти из этого человека все, что он знает. Хочу сделать его тем, кто обличит себя и своего нанимателя в страшных грехах прежде, чем господин Сон пустит его в расход.       — Хорошо, сам ты где?       — Еду на встречу с нашим благодетелем, пришло время снять маски.       — Ты думаешь, он воспримет это спокойно?       — Не думаю, но у него нет другого выхода. Бэкхён на нашей стороне. Бэкхён всё ещё не до конца верит отцу, и любое наше слово может изменить его восприятие родителя с ног на голову. Я не хочу вмешиваться в их жизнь, но сегодня утром Бэкки сказал мне одну вещь, которую я с радостью передам господину Бёну.       — И что же он сказал? — с улыбкой спросил Чанёль.       — Передай отцу, что если он посмеет навредить моей семье, то меня больше не увидит. Скажи ему, что власть и деньги никогда не приносили счастья, а я всегда мечтал о доме, наполненном любовью.       — Он прав, — хмыкнул Чанёль. — Удачи, хён.       — Спасибо, Чанни.