Оборотни: диада

      Чимин был забавным. Невысокого роста и хрупкого телосложения, тот тем не менее словно занимал собой все пространство вокруг, быстро, но как-то хаотично передвигаясь и мгновенно подхватывая любую тему. Он, ни капли не тушуясь перед чужаком, привел Тэхёна в свой дом, приглашающе открыл шкаф, позволяя выбрать одежду, и сообщил, что все «постирано с шалфеем, так что никаких посторонних запахов». Никаких — это самого Чимина или его альфы, например. Потом напоил чаем с какими-то травами и вызвался проводить до реки.       — Не боишься, что тебя увидят со мной? — поинтересовался Тэхён.       — Ну… я искренне надеюсь, что ты завоюешь ледяное сердце нашего вожака и станешь его парой.       — Смешно, — хмыкнул Тэхён. Ледяное сердце он, может, и не прочь был завоевать, потому что тянуло к Чонгуку неимоверно. Истинность, конечно, играла огромную роль, но и сам по себе Чонгук был притягательным. Красивым. Завораживающим. От него веяло опасностью и силой, и Тэхёну очень хотелось познать все грани его характера. Узнать поближе, распробовать…       — Почему сразу смешно? — явно не всерьез надул пухлые губы Чимин. — Он, знаешь ли, в свой дом омег не таскает обычно.       — Ну, не девственник же он, — хохотнул Тэхён, выходя на улицу следом за Чимином.       — Нет конечно. Есть у него в стае несколько омег, которых зовет на огонек. Но ничего такого серьезного: переспали и разбежались. Ну, еще парочка ходят к нему порядок навести или поесть приготовить раз в несколько дней, но так чтобы жить — он никого не пускал.       — Ясно, почему на меня некоторые обозлились.       — Угу, — согласился Чимин, указывая ему на тропу. — Нам туда. Так вот, ты не обращай на них внимания, этим лишь бы место рядом с вожаком занять, а он подобное отношение чует за версту.       — Ты, кажется, хорошо знаешь Чонгука, — заметил Тэхён.       — Один из моих альф — Юнги — его хороший друг.       Тэхён резко остановился, удивленно посмотрев на Чимина. Один из?..       — Эм… ясно, да, — решил не лезть не в свое дело Тэхён. Было действительно любопытно, только вот начать расспрашивать о чем-то личном означало то, что и самому придется открываться, демонстрировать свою заинтересованность. Но Тэхён понимал, что до Чонгука может дойти все, о чем он тут расслабленно болтал с Чимином. Хотя, ну кого он обманывает? Они все здесь — стая Чонгука, и наверняка все, что он скажет, будет передано тому в подробностях. Что ж, лишний повод не доверять этому омеге, да и вообще кому-либо здесь. Так что одна экскурсия, а потом минимум общения — решил Тэхён.       — Не смущайся, — улыбнулся Чимин, — я знаю, о чем ты хочешь спросить. И да — у меня двое альф: Юнги и Хосок. Так уж сложилось, что они истинные друг друга.       Тэхён кивнул, принимая к сведению эту информацию. Он слышал, что такое бывает: черт знает что за шутка природы, но иногда истинными становились двое омег или двое альф. Последнее, правда, встречалось очень и очень редко, а вот с парой истинных омег Тэхён даже был знаком в своей прошлой стае. Вообще, сама по себе истинность — не такое уж частое явление. Ну серьезно, какова вероятность встретить того единственного, что предначертан тебе самой природой? Вот именно, что невелика. Тэхёну, к несчастью, повезло.       — А ты?..       — А меня они просто любят, — спокойно ответил Чимин, так уверенно, будто ждал этого вопроса. — И относятся ничуть не хуже, чем друг к другу, поверь.       Они продолжили путь к реке, но Тэхёна никак не желала отпускать одна мысль, которую он все же озвучил:       — А если ты встретишь своего истинного, Чимин?       — Не встречу, — идя чуть впереди и не обернувшись на Тэхёна, ответил тот, — потому что он уже умер.       В голосе сквозила застарелая тоска, и Тэхён мысленно обматерил себя за то, что решился-таки задать этот вопрос. Ну кто его за язык тянул, спрашивается?       — Прости, — повинился он. — Правда, извини меня, Чимин.       — Не переживай, — тот все же повернулся и посмотрел на Тэхёна с деланой беззаботностью, — это в прошлом. Юнги и Хо помогли мне пережить потерю, и мы со всем справились. А ты?       — Что я? — не понял Тэхён.       — У тебя были альфы? Может, истинный? Откуда вы пришли? И почему вас нашли где-то на отшибе?       — Тебе Чонгук велел выпытать информацию? — сразу ощетинился Тэхён, осознав, что вся эта внезапная искренность Чимина лишь для того, чтобы вывести его на ответную.       — Что? Нет! — возмутился Чимин. — Мне правда любопытно, — он помялся немного и продолжил: — Я просто пытался разговор поддержать.       Может, оно и так, только вот у него желание этот самый разговор продолжать отбило напрочь.       — Тогда можно я не буду отвечать? — все же обижать единственного, кто не относился к нему, как к чужаку, не хотелось.       — Конечно, — Чимин вздохнул. — Это я вечно вываливаю все о себе, хотя в стае и так это знают, — он улыбнулся, — но ты точно не такой.       Дальше шли молча. Тэхён временами бросал взгляды на Чимина, размышляя о том, действительно ли тот болтун и спрашивал из чистого любопытства, или просто прикидывался? На первый взгляд Чимин производил впечатление милого, разговорчивого омеги, однако Тэхён нутром чуял, что тот не такой простой, каким хочет казаться.       Так что в итоге он быстро искупался и весь путь обратно выспрашивал только по делу: интересовался, где колодец с питьевой водой, как распределены обязанности в стае, часто ли они ходят в людские города и подобное, касающееся быта. На что-то Чимин отвечал охотно, во всех подробностях вводя его в курс дела, а где-то откровенно мялся, будто бы не желая говорить.       — Я и сам не знаю, когда альфы пойдут в город, — осторожно ответил он на один из вопросов. — Уходят обычно самые сильные, и стая на несколько дней ослабевает, поэтому одному вожаку ведомо, когда именно они пойдут.       Раньше Тэхён, разумеется, слышал о Чонгуке, и прекрасно знал, что с… его прошлой стаей они не слишком дружны. Именно поэтому и бежали сюда: Джиён не посмел бы открыто вести поиски на территории если не противника, то недруга точно. Мысль эта была правильная, пожалуй, единственно верная, но дорого им обошлась — бежать пришлось сильно в обход, и тогда они были буквально в шаге от того, чтобы сдохнуть от истощения.       — Только альфы ходят в город? — осторожно поинтересовался Тэхён, старательно делая вид, что ему не особо и важно это знать.       — Конечно, — даже немного удивился Чимин. — Зачем тащить с собой омег?       — Ну да, логично, — приуныл Тэхён. Значит, спокойно, вместе с альфами, добраться до людских поселений и уже там попытаться сбежать, у них не выйдет. Черт!       На этом разговор окончательно увял. Тэхёну хотелось расспросить подробнее, но проявлять излишнее любопытство он опасался, поэтому распрощался с Чимином, вежливо отказавшись от приглашения зайти в гости.       А уже на подходе к дому Чонгука его кто-то окликнул:       — Эй, чужак!       Тэхён остановился и обернулся, резонно предположив, что обращаются к нему. Ну вряд ли здесь так уж много чужаков, да? Приближавшийся омега выглядел откровенно агрессивно — злость сквозила буквально в каждом движении. Но не сказать, что это сильно взволновало Тэхёна.       — Тебе здесь не место! — выплюнул омега, остановившись перед ним.       — И? — сложил руки на груди Тэхён.       — Так что убирайся отсюда!       — Я тебя забыл спросить, что мне делать, — с ухмылкой ответил он, наслаждаясь тем, как собеседника перекосило от его слов. — Еще что-то, или я все же пойду домой?       — Это не твой дом, ясно? — взъярился тот. — Ты не нужен Чонгуку!       А, вот в чем дело. Одна из шлюх Чонгука решила устроить ему сцену ревности. Очаровательно.       — Согласен, — Тэхён хмыкнул, — но и ты, судя по всему, ему не нужен. Только вот я хотя бы живу с ним под одной крышей.       — Это ненадолго.       — Да, — он шагнул вперед, нависая над омегой, — но пока я здесь, терпеть на нем посторонние запахи не собираюсь. И если учую на нем твой… — он принюхался. — Что это, мёд? Так вот, если учую на нем твой запах, то тебе несдобровать, ясно?       И, развернувшись, под злобное пыхтение омеги за спиной Тэхён зашел в дом.

***

      Разумеется, информацию о том, что Тэхён вполне себе бодро разгуливает по поселению, до него донесли еще тогда, когда тот вышел из дома Намджуна. На пришлых омег стая косилась с подозрением, но это нормально до тех самых пор, пока они не признают в нем вожака и не станут частью стаи. В конце концов, они были далеко не единственными, кто так же пришел сюда когда-то, а теперь с гордостью называет это место домом. А значит, дело времени. Наверное…       — Я им не доверяю, — заявил Юнги, и Чонгук был склонен друга в этом поддержать.       Чувствовалось, что эти омеги старательно о чем-то умалчивают, и да, — личная трагедия, о которой не хочется рассказывать направо и налево, есть у многих, но именно Сокджин с Тэхёном словно бы изо всех сил старались держаться особняком. Чонгук пытался расспрашивать Сокджина, но тот ловко уходил от прямых ответов, делясь информацией лишь в общих чертах. Так, ему удалось выяснить, что они ушли из прошлой стаи, но по какой причине узнать не получилось. Однако в его лекарских талантах сомневаться не приходилось, Чонгук успел посмотреть на Сокджина за работой и убедиться, что тот действительно знает, что делает. А что касается остального… Неволить Чонгук никого не собирался: Сокджин поднимет на ноги Намджуна, Тэхён насытит некстати проснувшийся сексуальный голод, и они вольны идти на все четыре стороны. Правда, подальше от его территории.       Другое дело, если захотят остаться… Но к тому времени Чонгук надеялся рассмотреть чужаков как следует и понять, что же они из себя представляют.       — Я тоже, Юнги, — ответил он, — но оставить их там не мог. Убить? Если Намджун не выживет, то казню Сокджина. А что делать с остальными?       — Прогнать, — лаконично ответил друг. — Если не признают в тебе вожака.       — Я так и поступлю, — согласился Чонгук, — но позже. Сам знаешь, какая у нас ситуация с лекарями, запасы настоев заканчиваются, и это я молчу про мази и зелья.       — Мы можем зайти к травнику в городе.       — Можем. И зайдем, если Сокджин не решит эту проблему. Но ты же понимаешь, что в этом случае мы оставим там большую часть вырученных денег? Чего мы сейчас не можем себе позволить.       Юнги со вздохом кивнул, признавая поражение. Четверо омег в их стае должны были вот-вот родить, а новорожденные оборотни совершенно беззащитны. Как человеческие дети, ведь свою вторую сущность они начинают познавать только в период с тринадцати до семнадцати лет. Так что новорожденным нужны хотя бы элементарные вещи, такие как уютная кроватка, теплая одежда и лекарства от человеческих болезней, о которых взрослые оборотни и не вспоминают. А еще нужно пополнить запасы инструментов: дома к зиме стоило подремонтировать. Список большой, а денег не то чтобы много.       — Ты забыл добавить еще кое-что, вожак, — хитро прищурился Юнги. — Ты запал на этого омегу.       Отрицать очевидное было глупо. Ну да, понравился ему Тэхён, настолько, что три ночи рядом с ним превратились в сущий кошмар. Однако он обещал дать время восстановиться после течки, и должен был сдержать слово. Да и вымотан тот был настолько, что рассчитывать на его активное участие в процессе не приходилось. Но раз сегодня уже вовсю гуляет, значит, чувствует себя нормально.       Предвкушение подгоняло скорее закончить охоту и вернуться домой, из-за этого он знатно загонял волков, работающих с ним в связке. На самом деле, давно такого не было: ничего против омег Чонгук не имел и всегда был не прочь помочь одиночкам пережить течку или просто приятно провести время. Искренне уважал некоторых из них, например того же Чимина, который сумел не только пережить потерю истинного, но и стать надежной опорой для Юнги и Хосока. Но сам к чему-то серьезному не стремился, просто не желая тратить львиную часть времени на партнера. И… Чонгук ждал истинного. Многие не понимали этого, говорили, что не в истинности дело, что близкие и доверительные отношения можно построить и без нее. Но сам Чонгук видел, как могут предавать те, кто не являются истинными, и именно поэтому решил для себя, что не будет сближаться с омегами. Секс без обязательств — возможно, но не отношения. Да, все омеги — те омеги, что были в его стае — могли рассчитывать на помощь или поддержку, и за каждого он лично перегрыз бы глотку. Но не более.       А Тэхён… Интересовал. Манил. Вытаскивал откуда-то из недр его души не просто природное желание завалить красивого омегу, а то самое вожделение, когда еще чуть-чуть, и просто захлебнешься слюной. Он разжигал любопытство. Не здравый смысл, который подсказывал узнать о нем как можно больше ради безопасности стаи, нет. Самое настоящее любопытство, так свойственное молодым оборотням. Чонгук стариком отнюдь не был, но порой ощущал себя именно им, особенно когда в очередной раз принимал неприятное решение или брал на себя ответственность за стаю. Что поделать — взрослеть ему пришлось рано.       И сейчас, напоминая себе едва-едва научившегося перекидываться подростка, он летел домой на всех парах, усиленно сохраняя на лице маску спокойствия.       Тэхён был дома. Уютно пах малиной, речкой, свежей выпечкой и травами, что активно развешивал сушиться Сокджин. А еще выглядел так, словно он хозяин этого дома. Это одновременно и бесило Чонгука, и заставляло внутри что-то сладко скручиваться. Тэхён не опускал глаз, смотрел прямо и буквально источал уверенность и в собственных силах, и в собственной сексуальности. Даже сейчас, стоя перед ним в одних только свободных хлопковых штанах, совершенно бесформенных и свободно висящих на нем, тот выглядел как какой-нибудь человеческий король. Или волчий вожак.       — Был на речке? — подходя ближе, с хищной улыбкой поинтересовался Чонгук.       — Да. Был на охоте? — шагнув навстречу, отзеркалил улыбку Тэхён.       — Да.       — Поговорим о том, как прошел этот день или уже займемся сексом? — Чонгук на это только хмыкнул, прижав к себе Тэхёна и чувствуя чужое дыхание на своих губах. — Нет, если тебе очень надо, то ты можешь во всех красках описать, какого лося сегодня завалил, — насмешливо продолжил тот, — я обещаю восторженно ахать.       — Язва, — прокомментировал Чонгук и приказал: — Развернись.       Тэхён искривил губы, но подчинился, разворачиваясь к нему спиной. А Чонгук вжался в него, потираясь о ягодицы уже поднявшимся членом. Он хотел этого омегу. Слишком сильно для того, кто твердит, что отношения ему ни к чему. Но возможно, это все же обычная похоть, желания молодого организма, и получив свое, он успокоится?       — Предпочитаешь без нежностей и прелюдий? — сбито поинтересовался Тэхён, когда Чонгук, приспустив его штаны, огладил рукой плотные, округлые ягодицы и тут же провел рукой между, собирая пальцами смазку.       — Именно, — вопреки словам, Тэхёна хотелось целовать и ласкать его тело, но Чонгук никогда не позволял себе подобного. Он будет ласковым лишь со своим истинным, остальное — просто секс. Именно поэтому он задавил свои нелепые порывы и просто прижав Тэхёна к стене, потянул за талию, заставляя выгнуться.       — У меня всегда довольно мало смазки, — сдавленно произнес Тэхён, подаваясь навстречу нехитрой ласке.       — Не страшно, — наклонившись, выдохнул Чонгук ему в затылок, а затем ухватил зубами шею — прикусил, не прокусывая, наслаждаясь низким вскриком и дрожью, прокатившейся по телу перед ним, и продолжил: — Мне достаточно кончить в тебя один раз, чтобы это перестало быть проблемой.       Тэхён далеко не первый омега, который не заливает все вокруг естественной смазкой — тут уж у кого как. Но природа позаботилась и об этом: сперма альф была жидкой и скользкой, и довольно долго не сворачивалась, позволяя использовать ее как смазку. Иначе сложно без последствий пережить дни и ночи несдержанного, прерываемого лишь на сон секса во время течки или гона.       — У тебя, кажется, давно никого не было, — прошептал Чонгук куда-то в затылок. — Так дрожишь.       — Ты мог бы не комментировать происходящее? — прошипел в ответ Тэхён. — Просто вставь уже.       — Ну, если ты так просишь…       А Тэхёна действительно колотило. Удивительно, так сходу и не скажешь, что этот омега настолько горячий. Чонгук толкнулся внутрь двумя пальцами, медленно скользя по смазке, чувствуя, как расходятся тугие мышцы. Судя по тому, как отчаянно Тэхён подался навстречу, насаживаясь сильнее, и сдавленно застонал, — ему хотелось ничуть не меньше, чем Чонгуку.       А сам он не мог понять, отчего его так кроет с этим омегой. Свежий запах травы стал сильнее, и волк внутри нетерпеливо заёрзал, требуя взять, взять уже свое, овладеть, пометить сию секунду, и его нетерпение передавалось Чонгуку. Да и сдавленные, приглушенные стоны Тэхёна, который, кажется, пытался их сдержать, но не мог, самоконтролю не способствовали.       — Давай же! — в итоге не выдержал тот, когда внутри уже свободно со звучным хлюпаньем ходили три пальца.       — Кто-то говорил, что у него мало смазки, — низко произнес Чонгук в самое ухо, прижавшись грудью к спине, а затем прикусил мочку и потянул. — Но ты так хорошо течешь для меня…       — Боги, заткнись, пожалуйста, и трахни меня уже!       Тэхён опирался на стену обеими руками, гнулся и тянулся за каждым движением, пряча полыхающее лицо (Чонгук видел, как краска стекает на шею и плечи) в сгибе локтя. А он и сам уже не хотел или, скорее, не мог сдерживаться. Как нетерпеливый щенок, честное слово. Но плевать…       Ему пришлось отодвинуться, чтобы стянуть одежду и отбросить ее в сторону, а Тэхён так и продолжал стоять у стены: бедра красиво подрагивали; раскрытое, разработанное пальцами колечко между ягодиц блестело от смазки. Во рту неожиданно скопилась слюна от желания пройтись языком, слизать ее, распробовать на вкус, но Чонгук задавил этот порыв и просто шагнул обратно. Приставил головку, толкнулся вперед, сдавленно застонав — узко-то как! — под одуряюще сладкое всхлипывание Тэхёна, разнесшееся по дому.       Сделал еще несколько рывков бедрами и замер, войдя до основания.       — Все в порядке? — вышло неожиданно хрипло. Он не то чтобы сильно переживал за омегу, но и навредить тому не хотел — все же течка закончилась совсем недавно и, возможно, тот до сих пор слишком чувствительный.       — Да, — куда-то в собственную руку выдохнул тот, — и будет еще лучше, если ты перестанешь тупить.       — Зараза, — Чонгук ухмыльнулся и, выйдя почти полностью, резко толкнулся обратно, вырывая из груди омеги приглушенный вскрик. Сжал темные волосы на затылке в кулаке и потянул на себя, не переставая коротко и быстро двигать бедрами, вколачиваясь в податливое тело. — Не сдерживайся, — выдохнул он, — я хочу слышать, как ты будешь выть.       И Тэхён подчинился, больше не затыкая собственный рот: стонал и вскрикивал от каждого толчка, нетерпеливо поскуливал, когда Чонгук на несколько мгновений замедлялся, чтобы продлить удовольствие. От наслаждения хотелось запрокинуть голову и прикрыть глаза, но он никак не мог перестать смотреть на то, как красиво напрягаются мышцы спины, как Тэхён выгибается и безотчетно цепляется за стену длинными пальцами.       А потом тот неожиданно завел одну руку назад и ухватившись за его шею, перестал упираться в стену и второй рукой. Так что теперь стоял полностью выпрямившись, шикарно изгибая поясницу и держась за плечо и шею Чонгука, буквально вжимаясь, втираясь в него влажным от пота телом. Чонгук хмыкнул, но обхватил омегу поперек груди, поддерживая. И продолжил вбиваться внутрь под смачные шлепки о бедра и вскрики Тэхёна.       Чувствуя, что уже почти на грани, что сдерживаться дальше почти невозможно, Чонгук опустил свободную руку на член Тэхёна и принялся рвано надрачивать по самой головке, в такт своим движениям. Дыхание омеги стало совсем сбитым, с хрипами, а хватка на шее — болезненной от впивающихся в кожу ногтей. А спустя несколько секунд тот замер, запрокинув голову, открыв рот в немом крике, и так сильно сжал изнутри, что его, наконец, накрыло оргазмом. Он сжимал зубы, кончая в горячее тело, и чувствовал, как подрагивает Тэхён, пачкая спермой его пальцы.